Текст книги "Иерусалим: три религии - три мира"

Автор книги: Татьяна Носенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Эту роль в конечном итоге взяла на себя ООП. Организация была признана в ООН представителем палестинского народа в соответствии с резолюцией 3236 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 ноября 1974 г. На этой же сессии были признаны права палестинцев на «национальную независимость и суверенитет». После войны 1967 г. в руководстве и структуре организации произошли серьезные изменения. Египетский ставленник А. Шукейри был отстранен с поста лидера и его место занял Я. Арафат.

В официальных документах ООП на протяжении двух десятилетий после «шестидневной войны» Иерусалим как отдельная проблема не упоминался. В Палестинской национальной хартии, утвержденной Палестинским национальным Советом в 1968 г., говорилось только о Палестине в границах, существовавших во времена британского мандата, и вся страна объявлялась неделимой территориальной целостностью, которая должна принадлежать палестинскому народу. Главной национальной задачей провозглашалась «борьба против сионисткой и империалистической агрессии и ликвидация их последствий».[380]380
  25 The Palestinian National Charter. Art.1, 15 – in: The Basic Political Documents of the Armed Palestinian Resistance Movement. Beirut, 1969.


[Закрыть] Все свои надежды палестинцы в тот период возлагали исключительно на вооруженную борьбу, которая опиралась бы на полную поддержку арабских стран. Возможность переговоров и компромиссных договоренностей с Израилем даже не рассматривалась. Серьезной ошибкой ООП на начальных этапах ее существования было и то, что она отвергала любые контакты с иерусалимскими и другими палестинскими деятелями с Западного берега, зачисляя их без разбора в разряд либо коллаборационистов, либо ярых приверженцев иорданского режима.

Вместе с тем, руководство «Фатха», ведущей боевой группы в ООП, предприняло сразу по окончании войны серьезные попытки создать собственную сеть подпольных ячеек на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме при опоре на своих уже проверенных местных сторонников. Как известно из собственных воспоминаний Я. Арафата, во второй половине 1967 г., пользуясь еще не отлаженной израильтянами системой пограничного контроля, он пробрался секретно на Западный берег и провел там около четырех месяцев, устанавливая связи с националистами и вербуя среди них боевиков для будущих диверсионных акций. Ему не раз приходилось останавливаться у родственников и друзей в Восточном Иерусалиме, где, по свидетельству очевидцев, он не упускал случая помолиться в Аль-Аксе. Неоднократно Я. Арафат оказывался на грани ареста израильскими спецслужбами, но каждый раз спасался, по его словам, благодаря своему «природному чувству предвидения опасности».[381]381
  26 A.Hart. Arafat: Terrorist or Peacemaker? L., 1984, p. 249–250; John and Janet Wallach. Arafat. In the Eyes of the Beholder. L., 1992, pp.149–150.


[Закрыть] Несмотря на все усилия, создававшаяся тогда подпольная сеть оказалась слабой, фрагментарной, а, главное, из-за своей суперсекретности оторванной от широких масс. Она была быстро разгромлена израильтянами. Для проведения диверсий ООП забрасывала своих боевиков на оккупированные территории из Иордании.

Противоречия между группировками, входящими в ООП, отсутствие реальной поддержки национальных требований палестинского народа со стороны арабских стран, а также и на уровне всего международного сообщества привели к росту в ее рядах экстремистских тенденций. Толчком к распространению экстремизма послужил и разгром палестинских боевых отрядов в Иордании в сентябре 1970 г., где они пытались создать параллельную власть. Иорданская столица Амман была объявлена «Ханоем палестинской революции», что, естественно, заставило короля Хусейна принять самые решительные меры против «революционеров».

На рубеже 70-х годов для некоторых наиболее радикально настроенных молодых палестинцев террор становится главным орудием борьбы. В это время террористическую деятельность на международной арене развернула глубоко законспирированная организация «Черный сентябрь» (названная в память о борьбе с иорданской армией в сентябре 1970 г.), которая формально не была связана с ООП, но получала широкую поддержку от ряда ее лидеров. Члены «Черного сентября» приобретшего известность своими жестокими акциями не только против израильтян, но и против иорданцев, американцев, граждан Западной Европы, исходили в своей деятельности из убежденности в прямой причастности западного мира, да и арабов к трагедии палестинского народа. Территория Израиля была превращена террористами в главную арену действий, хотя после изгнания из Иордании палестинским диверсантам стало труднее проникать на Западный берег.

Прошло чуть больше года после «объединения» Иерусалима, как его жители вновь оказались в ситуации времен английского мандата, когда в любом публичном месте, будь то кинотеатр, рынок, библиотека или просто городская площадь, их могла ожидать дьявольская ловушка террористов. На протяжении ряда лет после «шестидневной войны» арабы довольно свободно посещали западную часть города, поэтому среди имен погибших в терактах в конце 60-х – в 70-е годы не только еврейские, но и не мало арабских имен.

После «октябрьской войны» 1973 г. в ООП постепенно начинает формироваться позиция умеренного меньшинства, склонявшегося к варианту установления палестинского контроля над частью освобожденной от израильской оккупации территории Палестины в качестве промежуточной ступени на пути к полному освобождению. Соответственно, признавалась возможность достижения этой цели политическими средствами. Однако большинству палестинских лидеров еще предстояло пройти долгий путь осознания бесперспективности ставки исключительно на силовые методы борьбы, пережить катастрофу ливанской войны, тяготы «тунисского изгнания», чтобы убедиться в необходимости поисков путей налаживания диалога с израильским правительством, в том числе и по иерусалимской проблеме.

Потеря контроля над Иерусалимом впервые за несколько столетий не могла не всколыхнуть арабский и мусульманский мир. Хотя израильское правительство передало Харам аш-Шариф под административное управление иерусалимского Вакфа и запретило евреям совершать какие-либо религиозные службы на Храмовой горе, провокационные вылазки религиозных фанатиков-иудеев, не признававших за мусульманами прав на священную гору, не прекращались. Реакция мусульманского общества на них была крайне обостренной и сопровождалась намеренно нагнетаемыми исламскими идеологами антиизраильскими кампаниями. Даже случайные события, не имевшие прямой связи с арабо-израильской конфронтацией, но ставившие под угрозу безопасность исламских святынь, становились поводом для резких обвинений евреев.

В 1969 г. 28-летний турист из Австралии Денис Рохан, принадлежавший к христианской фундаменталистской секте «Церковь Бога», совершил поджог в мечети Аль-Акса. На суде выяснилось, что он, будучи психически неуравновешенным человеком, вообразил себя разрушителем одного из «храмов Сатаны», чтобы приблизить второе пришествие Христа. Безусловно, Израиль как страна, оккупировавшая Старый город, нес прямую ответственность за безопасность находившихся в нем религиозных святынь. Однако прямая причастность израильских властей к этому инциденту, на чем усиленно настаивал арабский мир, практически исключалась. В дальнейшем израильтянами были приняты меры для усиления безопасности Харам аш-Шариф и оказано содействие при восстановлении пострадавшей мечети.

Поджог Аль-Аксы стал поводом для формальной консолидации исламского мира на платформе борьбы за освобождение исламских святынь. Отечественный востоковед А. В. Кудрявцев отмечал, что «иерусалимский вопрос, превратившийся в один из главных аспектов ближневосточного конфликта, послужил своего рода катализатором активизации движения мусульманской солидарности».[382]382
  27 Кудрявцев А.В. Исламский мир и палестинская проблема. М.: 1990, с.81.


[Закрыть] В сентябре 1969 г. в Рабате состоялось первое совещание глав государств и правительств 24 мусульманских стран, заложившее основы для создания общеисламской организации. В 1972 г. была официально учреждена Организация Исламской конференции (в настоящее время в ОИК входит 56 государств). «До освобождения Иерусалима», как записано в уставе ОИК, ее штаб-квартира расположилась в Джидде. Внутри организации создан специальный комитет по Иерусалиму.

Поддерживая в целом требования международного сообщества о прекращении израильской оккупации арабских земель, объявив палестинскую проблему сердцевиной ближневосточного конфликта, а иерусалимский вопрос «сутью» палестинской проблемы, арабский мир все же не был единым в отношении будущей судьбы Иерусалима. Два главных претендента на роль хранителей исламских святынь – Саудовская Аравия и Иордания – занимали различные позиции по этому вопросу. Король Хусейн как представитель династии, претендующей на генеалогическую связь с пророком Мухаммедом, считал своим предназначением сохранять и утверждать арабский характер Иерусалима. В его плане иордано-палестинской федерации, выдвинутом в марте 1972 г., Иерусалиму отводилась роль административного центра палестинской части этого государственного образования. В свою очередь династия Саудидов, выступившая инициатором консолидации мусульманского мира в борьбе за освобождение Аль-Аксы, негативно относилась к идее возвращения Святого города под иорданский суверенитет.

На протяжении трех десятилетий позиция исламских государств трансформировалась от требования возвращения арабского суверенитета над Иерусалимом без уточнения носителя этого суверенитета (Лахорская декларация 1974 г.) до заявления 9-го совещания глав государств и правительств стран—членов ОИК в 2000 г. в Дохе (Катар) о том, что палестинский суверенитет должен быть установлен над восточной частью города в качестве столицы независимого Палестинского государства.

В более ранних арабских инициативах: в выдвинутом в августе 1981 г. «плане Фахда» (ныне короля Саудовской Аравии), а затем в Фесской инициативе (сентябрь 1982 г.) – согласованной общеарабской схеме урегулирования, повторявшей основные положения «плана Фахда», не случайно использовалось название Аль-Кудс, когда речь шла о столице будущего палестинского государственного образования. С одной стороны, в палестинской трактовке название Аль-Кудс могло быть отнесено как к Восточному Иерусалиму, так и ко всему городу в целом. С другой стороны, в арабских схемах урегулирования начала 80-х годов уже признавалось право Израиля на существование в границах 1967 г., включая и Западный Иерусалим.

Серьезный диссонанс в арабский мир внесла поездка египетского президента А. Садата в Иерусалим в ноябре 1977 г. Впервые лидер крупнейшей арабской страны, нарушив арабскую солидарность и, бросив вызов всему мусульманскому миру, посетил Израиль, которому на протяжении тридцати лет арабы грозили уничтожением и напрочь отвергали возможность любых контактов с ним. А. Садат до сих пор остается единственным арабским политическим деятелем, осмелившимся выступить в кнессете и совершить молитву в мечети Аль-Акса в окружении двух тысяч палестинских арабов, которые приветствовали его как миротворца. С этого незаурядного шага начался путь А. Садата к гибели: мусульманский мир и, прежде всего, экстремистские исламские группировки расценивали и этот визит, и всю его последующую деятельность по установлению сепаратного мира с Израилем как предательство интересов ислама. В октябре 1981 г. во время военного парада в Каире А. Садат был убит боевиками из фундаменталистской организации «Джихад».

Арабские страны с той или иной степенью критичности реагировали на мирные переговоры между Египтом и Израилем. Но кэмп-дэвидская формула переговоров по Палестинской автономии, в которых сами палестинцы не участвовали, и игнорирование вопроса о статусе Иерусалима объединили всех – от саудовской монархии до стран с радикальными режимами, входившими во «Фронт стойкости и противодействия», в резком осуждении египетского курса.

Между тем, в ходе кэмп-дэвидских переговоров фактически впервые после 1967 г. Израиль признал, что основой для мирного урегулирования с его соседями является резолюция 242 СБ ООН. Кроме того, в подписанном Израилем соглашении («Рамки для мира на Ближнем Востоке») содержалось признание законных прав палестинского народа и его справедливых требований. И наконец в первый раз с арабской стороны была предпринята попытка поставить перед Израилем вопрос об Иерусалиме как части политического урегулирования арабо-израильского конфликта. Египетский президент обозначил свою позицию по Иерусалиму в специальном послании на имя американского президента Д. Картера от 17 сентября 1978 г.: Восточный Иерусалим является неотъемлемой частью Западного берега; он должен отойти под арабский суверенитет; живущие в арабском Иерусалиме палестинцы составляют часть палестинского народа на Западном берегу и должны пользоваться своими законными национальными правами (имелось, правда, в виду только предоставление жителям Восточного Иерусалима права голоса на выборах в органы палестинского самоуправления). Наконец, в письме Садата указывалось, что город должен оставаться неразделенным, а для этого предлагалось создать объединенный муниципальный совет при равном участии в нем арабов и евреев.[383]383
  28 C. Vance. Hard Choices. NY, 1983, p.473.


[Закрыть] Таким образом, арабская страна официально признавала за Израилем права на часть Иерусалима, выдвигая при этом требование признать права палестинцев на его арабскую часть.

Однако по Иерусалиму израильтяне не собирались идти ни на какие компромиссы. В письме на имя американского президента, параллельном египетскому посланию, премьер-министр М. Бегин заявлял, что «Иерусалим является единым, неделимым городом, столицей Государства Израиль».[384]384
  29 Op. cit. C.Vance, p.473.


[Закрыть] В последний день переговоров А. Садат передал через американцев израильтянам требование об установлении арабского флага над мечетями на Храмовой горе. М. Бегин категорически отверг это предложение. Американцы поинтересовались, нельзя ли найти в Иерусалиме какое-то другое место для флага, на что М. Даян саркастически отпарировал: «А кнессет им не подойдет?».[385]385
  30 «Newsweek», 1978, October 2.


[Закрыть] Во избежание срыва кэмп-дэвидских переговоров иерусалимская проблема была отложена в «долгий ящик», тем более что и решать ее без палестинского участия было практически невозможно.

Непосредственной реакцией Израиля на обозначившуюся в ходе кэмп-дэвидских переговоров тенденцию включить статус Иерусалима в круг обсуждаемых вопросов ближневосточного урегулирования явился так называемый «Основной закон «об Иерусалиме, принятый кнессетом 30 июля 1980 г. Он формально закреплял аннексию Восточного Иерусалима, провозгласив «весь объединенный Иерусалим» столицей Израиля.[386]386
  31 Mid-East Reference Guide, Ministry of Foreign Affairs, Jerusalem, 1991, p.58.


[Закрыть] В пику арабским притязаниям М. Бегин даже собирался перенести канцелярию премьер-министра в Восточный Иерусалим, но сами же израильтяне сочли эту идею нецелесообразной как по причине трудностей обеспечения безопасности, так и из-за удаленности от других правительственных учреждений в Западном Иерусалиме.

Реакция международного сообщества на фактическую аннексию Восточного Иерусалима была, пожалуй, не менее резкой, чем возмущение в связи с захватом израильтянами Старого города в ходе «шестидневной войны» 1967 г. ОИК впервые в своей истории приняла в январе 1981 г. резолюцию об объявлении Израилю джихада. Правда, осуществлять «священную войну» предполагалось не военными, а экономическими средствами, используя все ресурсы арабских стран для подрыва экономики Израиля, пресечения поступающей ему извне финансовой и военной помощи.[387]387
  32 Цит. по: Кудрявцев А.В., с.405.


[Закрыть]

В резолюции 478 от 20 августа 1980 г. Совет Безопасности постановил «не признавать «Основной закон» и такие другие действия Израиля, которые как результат этого закона направлены на изменение характера и статуса Иерусалима».[388]388
  33 Цит. по: Статус Иерусалима, с.28.


[Закрыть] В ней также говорилось, что принятие «Основного закона» является нарушением международного права, еще раз подчеркивалось, что действия Израиля противоречат Женевской конвенции 1949 г. о защите гражданского населения в ходе войны. По требованию ООН 12 латиноамериканских стран и Нидерланды, дипломатические миссии которых после 1967 г. располагались в Иерусалиме, перевели их в Тель-Авив.

Фактически в 1980 г. Совет Безопасности повторил уже сложившуюся в предыдущий десятилетний период позицию международного сообщества по Иерусалиму, которая основывалась на одном из базовых ооновских документов по ближневосточному конфликту – резолюции 242 СБ от 22 ноября 1967 г. Ее главной содержательной частью является требование о выводе израильских войск с территорий, оккупированных во время «июньской войны» 1967 г., что в соответствии с толкованием ООН включает и территорию Восточного Иерусалима. На 5-й чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, созванной сразу же после «июньской войны», была принята резолюция 2253 от 4 июля 1967 г., согласно которой любые действия Израиля, ведущие к изменению статуса Иерусалима, объявлялись недействительными.

Кроме того, в своей резолюции 237 от 14 июня 1967 г. Совет Безопасности определил, что к ситуации на всех оккупированных в 1967 г. территориях, включая Восточный Иерусалим, применимы статьи 4-й Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны (1949 г.), участником которой является и Израиль. В частности, ее статья 47 воспрещает аннексию территории оккупирующей державой, а статья 49 – перемещение населения этой державы на оккупированную территорию.

За последние тридцать с лишним лет ООН и ее специализированные учреждения приняли немало резолюций и постановлений по Иерусалиму, этот вопрос неоднократно рассматривался на специальных заседаниях Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности. Созданный в 1975 г. в ООН Комитет по осуществлению неотъемлемых прав палестинского народа с первых шагов своей деятельности занялся и иерусалимской проблемой, в частности, нарушениями прав палестинцев в связи со строительством израильских поселений в Иерусалиме и прилегающих к нему районах. В 1979 г. Совет Безопасности в соответствии со своей резолюцией 446 учредил специальную Комиссию «для рассмотрения положения, связанного с поселениями на арабских территориях, оккупированных с 1967 г., в том числе в Иерусалиме». Израильское правительство отказалось сотрудничать с ней, и члены Комиссии даже не были допущены на территорию Израиля.

Несмотря на обилие резолюций после 1967 г., ООН не могла предложить какого-либо определенного решения по иерусалимской проблеме. Даже само требование о восстановлении статуса Иерусалима, которое содержалось во многих документах Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности, фактически было лишено какого-либо юридического смысла. Под понятием «статус Иерусалима» в них подразумевался «единственно тот статус, который был установлен в главной резолюции Генеральной Ассамблеи по разделу Палестины, то есть corpus separatum под международным управлением».[389]389
  34 The Status of Jerusalem. Prepared for, and under the guidance of, the Committee on the Exercise of the Inalienable Rights of the Palestinian People NY, 1981, p.18.


[Закрыть] Таким образом, международное сообщество требовало возвращения городу статуса, которого он никогда не имел в реальности. Организация, которая в 1948–1949 гг. до мельчайших деталей разработала Статут Иерусалима как особой территориальной единицы, теперь не стремилась вдаваться в подробности этого сложного вопроса, связывая решение проблемы Иерусалима с урегулированием арабо-израильского конфликта и переговорами между его непосредственными участниками.

Во многих международных документах того времени вопрос об Иерусалиме рассматривался схематично, в общих чертах. Это характерно, в частности, для программного Венецианского заявления ЕЭС по Ближнему Востоку от 14 июня 1980 г., в котором говорилось: «Страны ЕЭС признают особое значение той роли, которую играет вопрос об Иерусалиме для всех заинтересованных сторон. Страны ЕЭС подчеркивают, что они не согласятся ни с какими односторонними инициативами, призванными изменить статус Иерусалима, и что любое соглашение о статусе этого города должно гарантировать свободный доступ к святым местам для всех».[390]390
  35 СССР и ближневосточное урегулирование. Документы и материалы. М.: 1989, с. 470.


[Закрыть] Налицо забота в первую очередь о святых (читай христианских) местах.

Показательно, что даже Советский Союз, выступавший в 70—80-е годы самым последовательным и активным сторонником ООП и ее «спонсором» в политическом, материальном и военном планах, долгое время уклонялся от конкретизации иерусалимского вопроса. В заявлении Л. И. Брежнева по ближневосточному урегулированию (раздел выступления на XXIV съезде КПСС, февраль 1981 г.), получившем на Западе название «план Брежнева», предусмотрительно было исключено упоминание об Иерусалиме.[391]391
  36 Там же, с. 302.


[Закрыть] В одном из последних выступлений Л. И. Брежнева (сентябрь 1982 г.) по поводу Ближнего Востока было все же сказано, что восточная часть Иерусалима должна войти в Палестинское государство и необходимо обеспечить доступ верующих к местам трех религий.[392]392
  37 Там же, с. 333.


[Закрыть] Если государства Запада избегали детализации иерусалимского вопроса из-за его сложности и деликатности, то в Москве предпочитали не затрагивать этой темы, пока арабы сами не выработают конкретную формулировку на этот счет. Будет ли она взаимоприемлемой, устраивающей израильскую сторону – это советских лидеров волновало меньше всего. Советский подход к иерусалимскому вопросу вполне соответствовал тогдашней политической установке по Ближнему Востоку – воздерживаться от любых инициатив, которые могли бы вызвать раздражение у палестинцев и других арабских друзей СССР и подтолкнуть их к поиску взаимопонимания с американцами.

* * *

Среди главных причин палестинского восстания – интифады, начавшейся в декабре 1987 г. на оккупированных территориях, была и целенаправленная израильская политика вытеснения арабов из Иерусалима, ставившая своей задачей территориальную, политическую и культурную аннексию Святого города. В первые же месяцы восстания восточные иерусалимцы присоединились к всеобщей забастовке, объявленной палестинскими лидерами Западного берега и практически парализовавшей всю деловую активность на оккупированных территориях. Избранная руководством интифады тактика блокады израильских товаров и приостановки торговой деятельности, различные формы гражданского неповиновения (отказ от уплаты налогов, от службы в израильских учреждениях) неизменно поддерживались палестинцами Восточного Иерусалима.

Восточный Иерусалим стал ареной многочисленных столкновений между израильской полицией и палестинскими демонстрантами. Палестинцы блокировали дороги и забрасывали израильских солдат и полицейских камнями. В свою очередь израильтяне применяли в городе такие военно-полицейские методы подавления восстания, которых Иерусалим не помнил уже давно. Страх быстро подорвал едва сложившиеся повседневные связи между двумя национальными сообществами. Израильтяне, посещавшие ранее арабские рынки, магазины, рестораны, особенно по субботам, когда в Западном Иерусалиме из-за строгого соблюдения там Шаббата прекращается всякая торгово-увеселительная жизнь, стали избегать арабских кварталов, напуганные нападениями арабских экстремистов, широко прибегавших к различным актам насилия, вплоть до убийств. Палестинцы Восточного Иерусалима, испытывавшие, с одной стороны, давление радикальных арабских группировок, а с другой – запуганные и озлобленные широкомасштабными репрессиями израильской армии и полиции, прерывали личные и деловые контакты с евреями.

Интифада быстро разрушила миф о «добрососедстве» двух народов в Иерусалиме и показала, что палестинцы так и не смирились со своим положением «второсортных» горожан, в которое их поставила израильская оккупация. В самом начале интифады шоком для израильтян стали акты насилия и вандализма со стороны палестинцев в районе Восточный Тальпиот. Протестующая молодежь из расположенной по соседству арабской деревни Сур-Бахир, забрасывала камнями дома и поджигала автомобили проживавших там израильтян. Глубоко затаенная взаимная враждебность продолжала жить в душах людей и готова была выплеснуться наружу при любом обострении обстановки. Неудивительно, что в дальнейшем, когда во время войны в Персидском заливе зимой 1991 г. иракские ракеты пролетали над Иерусалимом в сторону Тель-Авива, палестинцы в Старом городе открыто выражали свое ликование на крышах домов, а жители еврейского квартала с горечью наблюдали за своими соседями.

Именно первая палестинская интифада отчетливо доказала, что Иерусалим остается разделенным городом, что его населяют два совершенно разных народа с различными религиями, образом жизни и политической ориентацией. Израильская пресса писала тогда, что палестинцам удалось «разъединить Иерусалим». Исследователи и журналисты, анализировавшие события этого периода, отмечали: «Израильская иллюзия создания Большого Иерусалима и вновь объединенного города для двух народов рассеялась в течение первых двух лет интифады».[393]393
  38 Статус Иерусалима, с.25.


[Закрыть]

Палестинское восстание дало возможность ООП проявить себя в качестве общенационального лидера, способного организовать палестинцев на борьбу за реализацию их неотъемлемых прав. Интифада вспыхнула стихийно, но ООП сумела быстро возглавить ее и стала направлять деятельность Объединенного национального руководства восстанием на Западном берегу и в Газе. Она была признана единственным выразителем палестинских интересов также и политическими деятелями Восточного Иерусалима.

Иерусалимским арабам принадлежит особое место в палестинском национальном движении. В целом более образованные, чем остальная часть палестинского населения, зачастую принадлежащие к самым влиятельным и обеспеченным семейным кланам в Палестине или состоящие с ними в родстве, они всегда отличались достаточно высоким уровнем политического самосознания. Уже в самом начале интифады, в январе 1988 г., в Иерусалиме по инициативе главного редактора восточно-иерусалимской газеты «аль-Фаджр» Ханна Синьора ряд популярных палестинских общественных деятелей подписали Программу 14-ти пунктов, направленную главным образом против репрессивных действий израильской армии на оккупированных территориях. Этот документ был передан американской администрации с требованием обеспечить международную поддержку для нормализации ситуации в оккупированных районах. В то же время, Х. Синьора подчеркивал в своих заявлениях, что только ООП может представлять палестинский народ на «больших переговорах» по урегулированию палестино-израильского конфликта[394]394
  39 The Intifada Its Impact on Isral, the Arab World, and the Superpowers. Ed. by R..O.Freedman. Miami, 1991, p.86; F.R. Hunter. The Palestinian Uprising. Berkeley, 1991, p.70.


[Закрыть]

Потомственным жителем Иерусалима являлся и Фейсал Хусейни, ставший особенно заметной фигурой в 90-е годы, когда развернулся палестино-израильский мирный процесс. Он никогда не был столь популярен среди палестинцев, как Я. Арафат. Однако его вклад в борьбу за утверждение национальных прав, его деятельность в качестве неформального представителя ООП в Восточном Иерусалиме, а затем представителя Палестинской автономии по вопросам Иерусалима снискали ему широкую международную известность. После его кончины в мае 2001 г. некоторые обозреватели высказывали мнение, что палестинский народ утратил своего возможного будущего лидера.

Авторитет Ф. Хусейни основывался не только на его личных качествах, но и на традиционном для палестинского общества уважении к старинным семейным кланам Иерусалима. Его дед Муса Касем аль-Хусейни был одним из первых лидеров палестинского национального движения в 20-х – начале 30-х годов, а отец Абдель Кадер аль-Хусейни – один из известнейших национальных героев палестинского народа – возглавлял палестинские вооруженные отряды во время арабского восстания в 1937–1939 гг. и погиб в апреле 1948 г. в битве за Иерусалим, развернувшейся между палестинцами и евреями. Биография и судьба самого Фейсала Хусейни в значительной степени отражают тот сложный эволюционный путь, который прошли многие палестинские национальные деятели – от активиста партизанских формирований «Фатха», ведших вооруженную борьбу против Израиля, до крупного политика, осуждающего террористические методы палестинских экстремистов и выступающего за создание Палестинского государства, которому предстоит существовать в мире с Израилем.

Ф. Хусейни обосновался в Восточном Иерусалиме после «июньской войны» 1967 г. и, несмотря на многочисленные трудности, чинившиеся израильскими властями в его личной жизни и деятельности, несмотря на многомесячные аресты, которым он не раз подвергался, до конца своих дней оставался преданным городу своих предков. Созданный им в Восточном Иерусалиме Центр арабских исследований стал настоящим архивом палестинской истории, хранилищем национальной памяти народа. В то же время, владея языком иврит, Ф. Хусейни играл важную роль в разъяснении палестинской позиции израильской общественности, особенно в период, когда начался мирный процесс.

Недаром именно Ф. Хусейни стал первым партнером близких к Партии труда представителей израильской интеллигенции, в начале 90-х годов вступивших с ним в негласный диалог для поисков путей выхода из израильско-палестинской конфронтации. По мере развития этих контактов во встречах начал принимать участие и Шимон Перес, в скором времени ставший вместе с И. Рабином главным архитектором палестино-израильского мирного процесса. После прихода к власти в июле 1992 г. его партнеров по тайным контактам Ф. Хусейни оказался первым восточно-иерусалимским арабом, принимавшим участие в официальных израильско-палестинских переговорах в Вашингтоне, начавшихся после Мадридской конференции. Многолетнее намеренное игнорирование израильтянами права арабов – жителей Восточного Иерусалима на участие в политической жизни всего палестинского народа и в решении национальных проблем было фактически преодолено.

Однако до этого обеим сторонам предстояло еще пройти долгий и трудный путь. Палестинская интифада далеко не сразу и не вдруг заставила всех участников ближневосточного конфликта задуматься о необходимости поисков выхода из тупиковой ситуации. Тем не менее, именно она придала ускорение политическим процессам, подталкивавшим палестинское национальное руководство и израильских политиков навстречу друг другу.

Укрепление роли ООП как общенационального лидера в ходе интифады, расширение ее международного признания способствовали консолидации позиций арафатовского крыла в руководстве организации. 19-я сессия Палестинского национального Совета, состоявшаяся в ноябре 1988 г. в Алжире, объявила о провозглашении государства Палестина. Его территория, как явствовало из принятого на сессии Политического заявления, должна была охватывать Западный берег р. Иордан, сектор Газа и арабскую часть Иерусалима (Аль-Кудс).[395]395
  40 Political Statement of the 19th Session of the Palestine National Council, Algiers, 12–15 November 1988. In: Middle East Contemporary Survey, ed. by A.Ayalon, H.Shaked, v.XII, 1988. San Francisco, 1990, p.264.


[Закрыть] Впервые ООП, преодолев левацкие, экстремистские тенденции, в официальном документе заявляла о создании арабского государства в Палестине не вместо, а наряду с Израилем. Одновременно ООП признала права всех участников ближневосточного конфликта, включая Израиль, на существование в мире и безопасности и выражала готовность принять участие в международной конференции по Ближнему Востоку, а значит, вести прямые переговоры с Израилем. Это было принципиально новым моментом в позиции палестинцев. Возвращение к вопросу об Иерусалиме в этих новых обстоятельствах подчеркивало его неизменную важность для национального самоопределения.