Текст книги "Призрачный мост Матиара (СИ)"

Автор книги: Татьяна Кадуцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

Глава 8

«Работа» для Егора находилась постоянно. В Саорсе было не так много магов, способных удержать Иглу на протяжении длительного времени. А колдун всегда брал с собой оборотня, договариваясь с заказчиками и на его счёт. В небольшой коробке, исполняющей функцию домашнего сейфа, количество купюр увеличивалось, а с ними крепла надежда, что всё наладится. И маг, и волк осмелели, чувствовали себя свободнее, увереннее. Не последнюю роль в этом играла и Даниэль. Очень спокойная, ласковая, она снимала весь негатив, скопившийся за день. Рядом с ней добрел даже вечно хмурый Род, и частяком засиживался на кухне за огромной кружкой чая, рассказывая забавные истории про оборотней, больше похожие на детские сказки. Порой к ним подсаживался и Егор, и тогда волчьи предания сменялись весёлыми байками, шутками и смехом. Даниэль обожала эти посиделки, как, впрочем, и её приятели, хотя они низачто не признались бы в этом.

Уходя из дома, мужчины, уже не скрываясь и не стесняясь, оглядывались на знакомые окна, точно зная, что Данька провожает их. И какую бы работу им ни предлагали, с кем бы ни приходилось иметь дело, Род и Егор старались не лезть на рожон, чтобы лишний раз не волновать и не расстраивать девушку. Это было сродни защитному заклинанию: мысль о том, что их ждут – ждут по-настоящему, волнуясь, постоянно поглядывая на часы и укутывая ужин, чтобы не остыл.

В этот раз банде, с которой работали маг и волк, предстояло не потрошить портовые склады, а переправлять ранее украденное новому владельцу. Дело не столько опасное, сколько хлопотное и тяжёлое. Всё приходилось делать вручную. И если Егор выматывался энергетически, тот Род, таская громоздкие коробки, – физически. Когда всё закончилось, даже сильный оборотень взмок от пота, не говоря уже про обычных смертных. Те, умученные, без задних ног попадали кто где мог.

– Сейчас бы в душ и бабу… – прохрипел кто-то, но, подумав, добавил: – Нет, даже бабу не надо, только прохладненький душ.

Егор хмыкнул:

– Не вопрос!

– Ты что, и водой управлять можешь? Ты же маг Огня! – удивился один из парней.

Мужчина усмехнулся и махнул рукой в сторону. Жулики глянули туда и заржали вслед за Егором: в пяти метрах были душевые кабины для работников автосервиса, где временно хранились коробки.

Носатый – главарь банды – довольно подсчитывал прибыль и на радостях даже проставился в ближайшем баре. Рода и Егора тоже пригласили. Отказываться было неудобно, да и выглядело это подозрительно, словно они сбегали, и мужчины задержались, пропустив по бокальчику свежего пива. Просторное помещение было практически пустым, поэтому никто не мешал празднующим и не путался под ногами. Мужики после нервного напряга просто расслаблялись, обмениваясь дружескими шутками. А когда бар заполнился людьми до отказа, а братки вовсю флиртовали с невесть откуда появившимися дамочками, оборотень кивнул магу на выход.

Возвращаясь домой в хорошем настроении (в карманах щедро звенела плата, да и пиво было вкусным), Род вдруг признался колдуну:

– Ты знаешь, такая фигня порой в голову лезет!

– Например?

Оборотень, кашлянув, взъерошил волосы:

– Да самому стыдно.

Егор чуть не взвыл от любопытства:

– Род, дохлого котса тебе под нос! Раз начал, говори до конца! Не тяни кота за причиндалы!

– Да как раз их я и имею в виду… – волк явно чувствовал себя неловко. – Вот всё думаю, а как Данька, когда Даном была, с хозяйством своим в штанах управлялась? Раз она ещё нецелованная девственница.

Маг хмыкнул, развёл руками, собираясь что-то сказать, и замолчал – сам задумался. Так они молча дошли до дома. У подъезда Егор в сердцах выругался:

– Сволочь ты, Род! Вот кто тебя за язык тянул?! Жил я себе спокойно, о правильных вещах думал, а теперь голова какой-то хренью забита: сидя Дан мочился или стоя. А что с утренней эрекцией делал?.. Тьфу!

– А может, спросить аккуратненько? – осторожно предложил оборотень.

– Ты совсем тупой?! – покосился на него колдун. – Два взрослых мужика лезут к девчонке с такими идиотскими вопросами?!

– Ну интересно же!

Егор только головой покачал, пробормотав что-то по поводу любопытства и дураков. Мужчины вошли в квартиру и всё время, пока мылись и ужинали, избегали Данькиного взгляда. Разумеется, девушка не могла не заметить этого.

– Что случилось? – тихо спросила Даниэль.

– Да вот Егор поинтересоваться у тебя хотел, только стесняется… – оборотень, не моргнув глазом, подставил мага.

Тот выразительно глянул на волка:

– Егор, значит, заинтересовался?! … Ах ты, скотина мохнатая!

Но разговор, так или иначе, начался. Даня внимательно посмотрела на мужчин:

– Спрашивайте! Я отвечу, а если не смогу или не захочу – так и скажу.

Узнав, в чём дело, Даниэль рассмеялась, весело, заливисто. Род с Егором заслушались, откровенно любуясь девушкой. Она редко была такой, счастливой, беззаботной, с игривым огоньком в глазах. Даня посмотрела на мужчин, ожидающих её ответ:

– Поначалу было… странно, но потом привыкла, – и призналась: – Я куда дольше училась мужской походке. А эти ваши похлопывания по плечам и постоянное соперничество, даже в ерунде…

– Нелегко быть мужиком, да? – пошутил колдун.

Даниэль серьёзно посмотрела на него, хотя на губах мерцала всё та же лёгкая и немного грустная улыбка.

– А ты, Егорушка, побудь хотя бы месяц женщиной, тогда и поговорим, сравним впечатления.

Рядом весело хмыкнул оборотень:

– Заманчивое предложение! Егор, как тебе идея?

– Иди ты… спать! – удержался от ругательства колдун.

Девушка дождалась, когда он вновь посмотрит на неё, и сказала:

– Мы рождены теми, кем нам предназначено быть. И с рождения нам даны силы, чтобы прожить эту жизнь. Быть собой не трудно, Егор. Трудно играть чужую роль. Быть тем, кем ты не являешься на самом деле.

Некоторое время за столом стояла тишина. Мага буквально подмывало спросить, почему же тогда она играла эту чужую роль, но неожиданно он почувствовал тяжёлую руку оборотня на своём плече. Так Род велел ему молчать, а сам посмотрел на девушку:

– Ты права, Данечка. Счастлив тот, кто может быть собой. Только, к сожалению, в нашей жизни без масок не обойтись. Иногда приходится притворяться. Правда, Егор?

– Ты на что намекаешь?

– На то, что даже мы, сидя сейчас за этим столом, можем быть не теми, за кого себя выдаём.

– Ты сомневаешься в том, что я маг, или в том, что я мужчина? – усмехнулся колдун, поворачиваясь к оборотню и сбрасывая его руку со своего плеча.

– Ты мне ещё свою «волшебную палочку» предъяви в качестве доказательства! – хохотнул волк.

– Пошляк! – не сдержавшись, рассмеялся и маг. – Постыдился бы хоть Даньки!

Девушка, улыбаясь, стала за их спинами и на миг обняла сначала Рода, потом – Егора:

– Вы самые лучшие. Порой, глядя на вас, я забываю, что ты – оборотень, а ты – боевой маг.

Даниэль вышла, а мужчины сидели, словно оглушённые. Радужное настроение развеялось без следа, не было желания ни шутить, ни смеяться. Одной фразой Данька швырнула их с небес на землю, напоминая о том, кто они, где находятся и почему. И что такая жизнь: в маленькой квартирке с уютной кухонькой – рано или поздно закончится, и каждому придётся идти своей дорогой.

В очередной раз с «работы» они возвращались глубокой ночью. Уже не горели фонари, не гудел транспорт, даже ветер стих, нагнав на небо густых туч. Тем заметнее было одно единственное горящее окошко в многоэтажном доме. Егор посмотрел на оборотня:

– Чёрт!.. Как же приятно возвращаться домой, когда тебя там ждут.

Род усмехнулся, а в голосе натянутой струной звенела звериная тоска:

– Ты прав!.. Даже съёмную квартиру со скрипучей кроватью, на которой перетрахалось немеряно народа, называешь домом.

И маг согласно кивнул.

Даниэль действительно ждала своих друзей, оставив включённым маленький ночник. Едва в замке заскрежетал ключ, она выбежала в коридор.

– Ну, наконец-то! Всё в порядке?

– В порядке, в порядке, – мужчины закивали, сбрасывая обувь.

– Тогда мойтесь и ужинать… или завтракать, судя по времени, – облегчённо выдохнула девушка и ушла на кухню.

Род ел спокойно. А Егор напрягся, ковыряясь в своей тарелке и разглядывая подрумяненные кусочки мяса.

– Это серкан (дом. птица – Прим. авт.)?

– Да, – откликнулась Даниэль, суетясь у плиты, и уточнила: – Серкан, маринованный в красном вине.

Волк довольно заурчал:

– Повезёт кому-то с женой. Хозяйка из тебя золотая.

– Спасибо, – девушка аккуратно поставила чай на стол: – Род, это тебе, травяной сбор. Егорушка, а это твой Саноский. Горячий, как ты любишь. Прошу!

И маг вдруг отбросил вилку. Облокотившись на стол, он потёр переносицу, не обращая внимания на повисшую в кухне тишину.

– Что-то не так? – осторожно спросила девушка.

– Даниэль, кто ты?

Она отшатнулась, испуганно глянув на колдуна, а потом с надеждой на оборотня. Но тот не сводил немигающего взгляда с мужчины:

– Егор, в чём дело?

Маг отчаянно взмахнул руками:

– Род, посмотри на неё! Послушай, как она говорит! Как ведёт себя за столом! Даня не из бедных! Не из простых!

Даниэль сжалась. А оборотень смотрел на мага и не знал, что возразить, потому что Егор был прав. Сейчас, обратив на это внимание и анализируя поведение девушки, Род сам, наконец, задумался обо всех странностях, связанных с новой знакомой. Раньше было не до того да и опасности от девушки или гнильцы, как с Каролем, Белый волк не чувствовал. Он знал, что у Даниэль есть какая-то тайна, но не лез, уважая её право на личную жизнь. Род пытался вспомнить, почему они посчитали Даньку обычной провинциалкой, и не мог этого сделать. На бедное происхождение девушки не указывало ничего. Даже одежда, в которой фальшивый Дан попал в столичную тюрьму, была не дешёвой. А если добавить золотое украшение на шее, необычное, явно не крестьянское имя… И Егор тысячу раз прав: хорошее воспитание, манеры в Даниэль чувствовались всегда, с первой встречи. Тем более ни Дан раньше, ни Даня сейчас никогда не рассказывала о своей семье, даже не назвала город, откуда она прилетела в Виридию в поисках работы.

А Егор продолжал:

– … Посмотри, что Даниэль нам готовит: цыплята в маринаде, паштет с травами, киш с грибами… Ты часто видел бедняков, обедающих жюльенами и серканом в вине?.. Посмотри на Данькины руки: тонкие, не огрубевшие от работы, без мозолей! Да она тяжелее женской сумочки ничего в руках не держала!

Оборотень вопросительно глянул на девушку. Та виновато опустила голову.

– Рассказывай, – велел Род.

Даниэль прислонилась к шкафчику, вытирая полотенцем и без того чистые руки, и молчала. Это раздражало Белого волка, казалось, что девушка хотела спрятаться, оттереться от открывшейся правды. Мужчина вырвал тряпку из рук Даниэль и заставил сесть на табурет:

– Ну?

Девушка выпрямила спину, поднимая на оборотня напряжённый и резко ставший чужим взгляд.

– Егор ошибается, если думает, что я сбежавшая принцесса или дочь какого-нибудь миллионера.

– Я так не думаю, – тихо отозвался мужчина. – Сбежавшую принцессу искали бы все службы королевства и за это время уже нашли бы.

Мага покоробило, что Даниэль отворачивается от него и говорит только с оборотнем. Обиделась!

– Я из обычной семьи среднего достатка. У нас есть свой дом, автолёт, даже два, – девушка усмехнулась. – Всему тому, что так напугало Егора, меня научил прадедушка.

– Не напугало, а насторожило! – не выдержал колдун.

Даниэль словно не слышала его, смотрела в светлые глаза оборотня:

– Мой прадед – Калин а’Гриан.

Род задумался:

– Где-то я уже слышал это имя.

– Он был оборотнем.

– Что?! – опешил Егор.

А Белый в немом изумлении только открывал рот, не в силах произнести ни звука. Наконец выдавил:

– Не может быть!!! Я бы почувствовал волчью кровь!

Но оказалось, это были далеко не все сюрпризы на сегодня. Даниэль вздохнула:

– Я октеронка. Я на восьмушку лиса… Жемчужная.

– Раздери меня Мифиор! – волк не выдержал, вскочил и медленно обошёл девушку, разглядывая так, словно в первый раз увидел. – Вы же вымерли давно?!

– Мой прадед был последним Жемчужным лисом.

Маг, сколонив голову набок, тоже во все глаза разглядывал девушку:

– Надо же!.. Лисы, умеющие останавливать время!

– За это их и убили, – невесело усмехнулась Даниэль, вновь опуская голову.

– Весёлая компания собралась! – через силу засмеялся Егор, чтобы как-то разрядить обстановку. – Последняя Жемчужная лиса, волк, по силе равный альфе…

– И колдун, охочий до чужих жён, – едко закончил Род.

Маг смущённо кашлянул и заткнулся. Даниэль тоже молчала. Род сел рядом с ней:

– Что случилось, Даня? Ты очень молода, чтобы идти на свой хлеб. Сколько тебе? Восемнадцать? Девятнадцать?

– Девятнадцать.

– Я бы ещё поверил, что человеческая девушка в девятнадцать лет пойдёт жить отдельно, но лиса… пусть и на восьмушку. Никогда! Лисы – очень преданные родители!.. Ты сирота?

– Нет! – всполошилась девушка и тут же поправилась: – На половину. У меня только мама осталась.

– Это она квартеронка?

– Да.

– И она отпустила свою дочь одну в огромный город?! Да ещё такую наивную, как ты?! – возмутился оборотень.

– У меня был амулет Муи! – напомнила Даниэль.

– Ерунда! – отмахнулся волк. – Амулет тебе не помог, наоборот привёл в тюрьму. Плохая у тебя мать!

– Не смей!!! – Даниэль буквально взлетела со своего места. – Не смей так говорить! Слышишь?! Это всё я!.. Моя вина! Это я плохая!!!

Девушку трясло. Руки нервно сжимались в кулаки. На щеках вспыхнули красные пятна. Казалось, ещё одно неосторожное слово – и она бросится на оборотня. Мужчины потрясённо переглянулись: Даниэль всегда, в любой ситуации сохраняла трезвую голову и ни разу не повысила голос. Такой эмоциональный взрыв впечатлил её друзей. Род стал рядом с девушкой и, придерживая за худенькие плечи, заговорил предельно мягко, но даже маг почувствовал давящую силу волка. Оборотень не злился, не угрожал, только напоминал, кто из них главный:

– Данечка, успокойся! Что ты такое говоришь?! Ты прекрасная девочка! Да я бы гордился такой дочерью!

А Даниэль расплакалась, громко, навзрыд, и выбежала из кухни.

– Что я такого сказал? – заволновался Род.

– Не знаю, – пожал плечами маг, напряжённо поглядывая на закрытую дверь в ванную.

Через несколько минут оборотень позвал девушку:

– Даня, Данечка…

Она вышла и замерла в дверях кухни. Девушка уже не плакала, но от тоски и безнадёжности в её взгляде хотелось выть.

– Я ужасная дочь. Из-за меня все беды. Если бы вы только знали… Вы возненавидели бы меня…

– Так расскажи, – Егор кивнул на стул, приглашая Даниэль присесть. – А мы уж сами решим: ненавидеть тебя или нет… – и мягко добавил: – Лисичка.

Девушка невесело усмехнулась:

– «Лисичка»?! Скажешь тоже… Даже Род не почувствовал во мне звериной крови. Полукровка… Квартеронка… Октеронка… Дурацкие понятия. Нас с мамой даже не считают оборотнями. Для всех мы обычные люди. Те же лисы пройдут мимо и даже не поймут, что в наших венах течёт и звериная кровь тоже. Кровь когда-то великого клана Жемчужных лис. Их дар был очень редким и дорогим, многие могущественные правители древности приглашали лис к себе во дворцы, обещая сказочную жизнь за их службу. И выполняли обещание! Было ради чего! Кто из нас хотя бы раз не мечтал остановить время? Повернуть его вспять? Остановить летящую стрелу или пулю, забрать меч из замахнувшейся руки. Кто знает, какой была бы наша жизнь сегодня, если бы не мои предки, сколько раз в их руках была судьба нашего мира?!..

Но к лисам приходили не только те, кто хотел повелевать временем. Жемчужный клан оборотней славился своими женщинами. Об их красоте и очаровании слагали легенды и песни. Поэты всех королевств и империй писали о них стихи и баллады. Лисицы были невероятно красивыми. Это был их дар и их проклятие. Оборотней часто убивали ради жён и дочерей. И в конце концов Жемчужных лис осталось совсем мало. В начале прошлого столетия от целого клана остался один небольшой посёлок. Другие лисы понимали угрозу, нависшую над Жемчужными, и защищали своих сородичей. Но для человеческой алчности и жажды власти нет непреодолимых препятствий. Жемчужных лис всё равно находили и отлавливали как диких животных. Мой прадед не стал исключением. Его первую жену похитил маг, ослеплённый красотой молодой женщины, а самого лиса, избитого, полуживого, бросили в лесу умирать. Калина а’Гриана случайно нашла моя прабабушка, тогда ещё совсем девочка. Оборотень был практически мёртв. Но она с родителями выходила его, вылечила. И через полгода Калин стал на ноги. Лис пытался вернуть жену, но возвращать уже было некого. Маг, опасаясь, что женщина перекинется и сбежит, надел на неё ограничитель, но не рассчитал мощность, и лисица погибла в первый же день плена. Прадед убил того мага, но разве месть могла вернуть любимую из Граней?.. Лис не захотел возвращаться к прежней жизни, где всё напоминало о потерянном счастье. Поэтому он взял из родного дома самые дорогие его памяти вещи и ушёл к обычной человеческой семье, которая приютила его и спасла от смерти… А десять лет спустя маги-отступники напали на лисий посёлок и уничтожили всех оборотней. Так Калин а’Гриан стал последним Жемчужным лисом. Страшно даже представить, что он чувствовал в тот момент. Это всё равно, что остаться одному на целой планете. Он перестал перекидываться и жил как обычный человек…

После этих слов Род тихо выругался, а Даниэль грустно улыбнулась:

– … Да, оборотни бессмертны, пока перекидываются. Трансформация не только заживляет раны и лечит болезни, она обновляет организм, не даёт ему стареть. Оборотень, переставший перекидываться, стареет и умирает как обычный человек. И лис принял такое решение. Выбирая между бесконечно долгой жизнью в одиночестве и тоске, наедине со своими мрачными воспоминаниями, и короткой человеческой жизнью в кругу любящих людей и друзей, он выбрал семью. Калин женился на той самой девочке, которая когда-то нашла его в лесу. К тому времени она уже выросла и превратилась в настоящую красавицу. Через год у них родился сын Патрик – мой дед. А через двадцать лет Калин с семьёй перебрался в Аврею-Десетру. Там прошла юность моего деда, там он встретил свою любовь и создал семью. Моя мама была его единственным ребёнком. Квартеронка, но красивая, как истинная лисица. К счастью, родители могли обеспечить ей покой и оградить от назойливых кавалеров. Когда девушка выросла, то вышла замуж за местного парня, которого знала с детства. Мой отец был хорошим человеком. Его семья владела небольшой фирмой по переработке древесины и после того, как дед отошёл от дел, именно отец стал директором лесопилки. Мы ни в чём не нуждались, жили, не зная горести и бед. Эта были самые лучшие годы в моей жизни. У меня были любящие родители, дедушки и бабушки. И прадедушка. Всё-таки лисья кровь защищала его от болезней и подарила долгий век. Но время беспощадно ко всем. Сначала в Грани ушли дед с бабкой по отцовской линии, потом из-за болезни ушла и вторая бабушка, потом дедушка Патрик. И прадед-лис стал жить с нами. Старенький, щуплый и белый как лунь, казалось, дунь ветер посильнее – и он улетит. Но Калин а’Гриан никогда не забывал, кем он был рождён. До последнего дня он держал спину прямой и не склонил голову ни перед кем. Я никогда не видела его в растрёпанном виде, никогда не слышала, чтобы он на кого-нибудь кричал… Именно в те годы рядом с ним я познавала мир. Прадед учил меня не только музыке, языкам и истории, он учил меня жить в гармонии с собой и с окружающим миром. Учил ценить время. Лис, который мог его остановить… Он говорил, что каждую минуту своей жизни надо не просто проживать, её надо смаковать. Что нельзя пережить одно и то же событие дважды, испытать одно и то же чувство ещё раз. Нельзя любить двух людей одинаково. Можно каждый день улыбаться одному и тому же человеку, и каждый раз улыбка будет разной. Жизнь вообще любит единственное число…

На губах девушки порхала лёгкая, светлая улыбка.

– … А потом не стало и прадедушки Калина. Но в детстве как-то легче примириться с потерей близких, не задаёшься вопросом: почему, за что. Просто привыкаешь жить без них… Постепенно в наш дом вернулось веселье, мама убрала чёрную вуаль в шкаф, вновь улыбалась, а по вечерам играла отцу на скрипке и меня заставляла.

– Ты умеешь играть?

– Да, умею, – Даниэль вздохнула. – Детство у меня было насыщенное. Как же иначе?! Единственный ребёнок у родителей, единственная внучка и правнучка. Каждый из моих близких считал своим долгом внести вклад в моё воспитание: кто-то настоял на игре на скрипке, кто-то на занятиях рисованием… Если бы не отец, своей заботой дедушки и бабушки меня совсем замучили бы. Папа забрал меня из школы гимнастики, которую я терпеть не могла, разрешил бросить уроки рисования. Сказал заниматься только тем, что нравится мне самой. С ним не решился спорить никто. Отца уважали и побаивались не только в нашем доме, но и в городе, он был очень большим и сильным, часто щурился, а все почему-то думали, что он хмурится и злится. На самом деле папа был необыкновенно добрым. Мы с мамой его обожали. В нашем доме было светло и радостно, были смех, счастье и любовь… Но однажды всё изменилось.

Грудень (декабрь – Прим. авт.) в тот год выдался тёплым, снег выпал поздно. Наш мэр – Ричард Барнс – с друзьями отправился на зимнюю охоту. Отца тоже пригласили, как-никак он – хозяин лесопилки и вносил определённый вклад в местную казну. Папа не любил такие забавы. Он хотел получить выгодный заказ и надеялся, что на охоте, в неформальной обстановке сможет поговорить с возможным заказчиком, убедит его подписать контракт. Но не успел… В лесу люди столкнулись с медведем-шатуном. Отец спас этих «охотников», а сам погиб. Мне тогда даже не исполнилось семнадцать. Были пышные похороны, а я смотрела на тело отца и не верила, что это он. Иногда мне кажется, лучше бы его хоронили в закрытом гробу. Я бы помнила его живым, красивым, сильным. А так… Вы видели когда-нибудь жертву разъярённого медведя?.. Сломанная кукла, собранная по деталям… – Даня устало посмотрела на притихших друзей. – Мэр оплатил похороны, сам был на церемонии, красиво говорил, благодарил, восторгался его мужеством. В тот день многие говорили красиво, даже очередь была среди желающих выступить, потом все они разлетелись. А в опустевшем доме остались мама, я и наше горе…

Барнс прилетел через несколько дней, спрашивал, нужна ли нам помощь, просил обращаться в любое время. Мы сначала думали, что его гложет вина за случившееся, ведь отец заслонил его, но оказалось дело в другом. Мэру понравилась мама. Он начал прилетать каждый день, говорил комплименты, дарил подарки, деньги предлагал, якобы хочет помочь вдове. Однажды я увидела, как лорд Барнс держит её за руки и о чём-то буквально молит. Мама выгнала его, запретила появляться в нашем доме. А через неделю начались неприятности на лесопилке. Это потом я узнала, что всё устроил наш мэр: думал, что несчастная вдова, которая абсолютно ничего не понимает в бизнесе, прибежит к нему за помощью. Мама видеть его не могла… – Даниэль качнула головой, погружаясь в мрачные воспоминания. – Тогда я впервые слышала, как она проклинает кого-то. Моя добрая мамочка, которая мухи не обидит! Она даже пауков дома в банку ловила, а потом бежала на улицу и выпускала их в траву, только бы не убивать!.. Полгода продолжался этот абсурд: лорд Барнс приходил к нам в дом, мама запиралась в своей комнате и не выходила, пока он не убирался прочь. Фирма была на грани банкротства: новых заказов не было, наши возможные партнёры не хотели проблем с городскими властями и искали новых поставщиков. Ричард Барнс обложил нас со всех сторон, навешал заклинаний. Из-за проблем с лесопилкой у нас не было лишних денег, мы едва сводили концы с концами, уволили всех слуг. Мама за бесценок продавала свои драгоценности…

Это случилось в начале страдника (июль – Прим. авт.). Мэр прилетел после обеда и вызвал маму на разговор. Лорд Барнс был не один, а с хорошим знакомым отца, его давним партнёром по бизнесу, единственным, кто не отказался от нас, поэтому его и впустили в дом. Но потом этот… друг вышел из гостиной и меня забрал под благовидным предлогом. А когда я опомнилась и захотела вернуться, то дом оказался заперт. Я побежала под окна гостиной, чтобы помочь… хотя бы услышать, о чём они будут говорить. Я услышала, – Даниэль горько засмеялась. – Мэр сказал, что я очень похожа на маму, красавица и уже достаточно взрослая. Он предложил маме выбор: или она становится его любовницей… или я.

– Бл…! – не выдержал Егор, откидываясь на стуле.

– … Барнс расписывал маме, какая я умница и воспитанная девочка, как меня хвалят учителя, и что школу я закончу с отличием… Что я достойна учиться в лучшем учебном заведении королевства. И он всё это сделает для меня, если она согласится… Я хотела закричать, чтобы она не соглашалась, но папин партнёр закрыл мне рот и держал, чтобы я не вмешивалась… Я слышала мамино «да». Это было хуже удара! А знакомый отца сказал, что так будет лучше. Что все женщины терпят и мама потерпит ради фирмы и ради меня. Что отцу в Гранях уже всё равно, а нам надо как-то жить…

Девушка ненадолго замолчала, а мужчины боялись пошевелиться, слушая её. На кухне стояла мёртвая тишина.

– … Мама согласилась, но при одном условии: мэр поклялся не трогать меня даже пальцем и защищать от других мужчин. Он согласился с ходу. Я сидела, словно громом оглушённая, а Барнс уже потащил её на второй этаж… Когда он улетел, я смогла войти в дом. Дверь в спальню была приоткрыта. Мама сидела перед зеркалом… раздетая, растрепанная и плакала… рыдала навзрыд, проклиная свою красоту. Я подошла, чтобы утешить, а она оттолкнула меня, стала кричать, чтобы я убиралась из комнаты, чтобы не смотрела… – голос Даниэль сорвался. – Так моя мама стала любовницей, шлюхой, продажной сукой… Как её только не называли за эти два года! Жена мэра, обвиняя её в неверности мужа, изводила нас как могла, настроила против всех друзей и знакомых. Провинция, несмотря на своё мягкое пастельное очарование, уют маленьких домиков и цветущих веранд, – страшная вещь. Там законы условны, а правда никому не нужна. Там всё решают связи и знакомства. Что мы могли сделать против городской верхушки? Ничего!.. Мы стали изгоями. Два года я почти не выходила из дома. Не так просто переносить людское осуждение, как кажется, особенно когда ты ни в чём не виноват. Меня затравили в школе. Пришлось перейти на домашнее обучение. Лорд Барнс всё оплатил, – Даниэль помолчала немного, собираясь с силами. – Мама тогда сказала, что если продавать себя, то дорого. А я знала, что она терпит его из-за меня. Не из-за лесопилки, не из-за денег. Она боялась за меня! Она стала шлюхой, чтобы ею не стала я! Я знала это! Знала! И ничего не сделала! Сидела в своей комнате по вечерам и носа не показывала, зная, чем они занимаются в спальне. Не могла смотреть на неё по утрам… Нет-нет! Вы не подумайте! Я не ненавидела её! Я ненавидела себя, потому что знала, что если бы не она, это я сидела бы с тёмными кругами под глазами, с мерзкими засосами и опухшими, искусанными губами! И я… я радовалась, что не я… что не меня… – звенящий голос всё-таки сорвался на судорожный всхлип.

Девушка сжалась комком оголённых нервов, готовая к разочарованию и осуждению со стороны друзей. Но те молчали, приходя в себя после услышанного.

– Что ты могла сделать против зрелого мужчины? Против мага? – наконец выплюнул Род и сжал кулаки. – Твоя мать защищала тебя как могла. После смерти отца другого защитника у вас не было. Клан лис не стал бы помогать полукровкам. А люди… это люди.

Даниэль смахнула слёзы:

– Я мечтала, что получу аттестат и улечу из Верты, чтобы ничего не видеть и не знать. Это трусость и малодушие, и это не делает мне чести, я знаю… Я хотела сбежать, но не вышло. Зимой к нам в город прилетел Арне Олсен, сын королевского советника. Не знаю, как его к нам занесло и где он меня увидел: я из дома практически и не выходила. Но с того дня мне не стало житья. То, что пережила моя мать два года назад, начало происходить со мной. Докучливые ухаживания, намёки, преследования… И самое страшное – я знала, чем это закончится! Что сколько бы я ни бегала, однажды меня тоже припрут к стенке, и я скажу «да». К чести мэра, должна признать, что он пытался меня защитить: беседовал с лордом Олсеном, отговаривал, даже подсовывал ему других женщин. Но единственный сынок влиятельного папочки, любимчик короля, да к тому же новый прокурор города оказался ему не по зубам. Нанятые Олсеном маги, – колючий взгляд метнулся в сторону Егора, – похитили меня прямо из дома. Я очнулась в чужом, незнакомом месте, в комнате со странными светящимися прутьями по периметру… В клетке.

Даниэль замолчала, собираясь с духом. А Род с Егором перестали дышать, боясь услышать страшное.

– … Я не могла пошевелиться, а лорд Олсен стоял рядом. У него были такие безумные глаза. Иногда я вижу их в своих кошмарах…

– Дань, хватит! Если не хочешь, не говори, – выдохнул Род. – Не мучай себя!

– Да уже и рассказывать нечего, – безжизненно улыбнулась девушка. – В какой-то момент в дверях спальни появился Ричард Барнс, оглушил Олсена и забрал меня. Мэр сказал, что лорд – сильный маг, сильнее его, и он с ним не справится. Что мой единственный шанс избежать постели Олсена – бежать из города. Это Барнс зачаровал золотой обруч прадеда, сделав из него амулет Муи. Мне дали поддельную асобу на имя Дана Реверди, деньги и отправили в Виридию. Лорд Барнс запретил писать, звонить, сказал, что иначе Арне Олсен найдёт меня. Он заблокировал все мои странички в соцсетях, старый номер гилайона и дал адрес своего друга детства и хозяина маленького кафе…

Даниэль улыбнулась, но от её взгляда Роду стало больно почти физически.

– … Красиво звучит, правда? Благородно?.. Конечно, мэр не делал это просто так. За моё спасение мама поклялась лорду Барнсу быть с ним рядом и ответить взаимностью на его чувства, не отталкивать, не отворачиваться… Из-за меня моя мать лишилась репутации и уважения, а вдобавок должна была улыбаться своему насильнику и делать вид, что она получает удовольствие от его ласк и поцелуев, – Даниэль вытерла слёзы. – А мне пришлось переехать в огромный город, где я раньше никогда не была, и из девушки стать парнем. Потому что повторять судьбу матери и становиться игрушкой для развлечений я не хотела.

Железная ложечка в руках Рода переломалась. Оборотень вздрогнул, когда обломки громко упали на стол. Егор молчал, только сжатые до белых костяшек кулаки да перекатывающиеся желваки на скулах выдавали его отношение к услышанному. Даниэль больше не отводила взгляд. Она смотрела прямо в глаза мага.