Текст книги "Призрачный мост Матиара (СИ)"

Автор книги: Татьяна Кадуцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Глава 29

Главный столичный храм и площадь, на которой он стоял, несмотря на то, что до церемонии оставалось полчаса, были заполнены людьми. Многие горожане пришли поглазеть на самую ожидаемую свадьбу года. Ещё большее любопытство вызвало известие о переносе церемонии. Вокруг здания крутились пронырливые журналисты, вынюхивая очередную сенсацию, но попасть внутрь смогли лишь несколько репортёров из ведущих королевских изданий, которые одобрила невеста. В самом храме негромко переговаривались гости, обсуждая погоду, друг друга, кричащее убранство зала, а буквально минуту назад воцарилась напряжённая тишина. Все пытались понять, из-за чего ругаются жених и свидетель. А в том, что они именно ругались, не сомневался никто. Свидетель – фигура весьма колоритная – с резиновой улыбкой на лице яростно выплёвывал ругательства вперемешку с проклятиями. Если бы глазами можно было убивать, Гораций Лачев давно превратился бы в умертвие. Но, видимо, главный ткач оказался упрямее. На очередную реплику жениха Тестимун сокрушённо махнул рукой, признавая поражение.

Священник решил, что раз все в сборе, то пора начинать, и дал сигнал храмовым певцам, а сам вышел вперёд. С выражением вселенской любви на лице посмотрел на собравшихся:

– Мир вам!..

– Подождите! – осёк его свидетель и повернулся к другу: – Ты уверен?

Гораций сунул галстук в карман и расстегнул верхнюю пуговку на белоснежной рубашке:

– Нет, не уверен. Но если я этого не сделаю, рано или поздно пожалею.

– Ты и так пожалеешь!

– «Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть, что не сделал», – процитировал колдун и спросил: – Не помнишь, кто это сказал?

– Такой же придурок, как и ты! – в сердцах буркнул Тестимун.

Архимаг даже не обиделся.

– Нейл, это всего лишь разговор! Да, мне больно! Да, я сомневаюсь! Да, я понимаю, что происходит и чего все от меня ждут! Но я должен узнать, зачем прилетела Даниэль, что она хочет мне сказать!

– Ох, уж эта твоя страсть к загадкам и тайнам! – поцокал языком министр и устало посмотрел на мужчину: – Ты же надеешься! Во только на что?.. Она предала тебя, Гор! Два раза! И ты всё равно на что-то надеешься? … Друг мой, это уже попахивает клиникой!

– Понимаю! Всё понимаю, Нейл! Я не уверен ни в чём! Ни в чём, твою мать! Но у меня ещё полчаса времени, и я хочу встретиться с Даниэль! Прикроешь меня?

– Ты точно псих! – Тестимун кивнул на притихших гостей. – Тебя все видели! Какое «прикроешь»?!..

– Придумай что-нибудь!

– Я тебя не узнаю!

– Я сам себя не узнаю, – признался жених, нервным движением взъерошив волосы. – Я всю ночь не спал…

– А самогон?

– Нейл, ты как маленький! Не пил я его!

– Гадёныш! Я что, получается, один ужрался?

– Тебе полезно. Нехер считать себя самым умным!

– Два раза гадёныш!

– За это ты меня и ценишь!

Тестимун не сдержался, улыбнулся и согласно кивнул.

– Есть такое!

Священнослужитель, перехватив его весёлый взгляд, оживился и начал по второму кругу:

– Как велит мудрая Макошь…

– Да подождите вы! – проревел Тестимун нетерпеливому жрецу.

Вдруг двери распахнулись, и в зал ворвалась невеста. Белоснежная фата сбилась набок, открывая красивую шею и плечи, по полу шелестел длинный шлейф. Некоторые гости решили, что так и надо, и восхищённо ахнули. Фотографы усердно защёлкали магокамерами. Но спустя пару секунд торопливо опустили руки, заметив выражение лица некромантки, – перекошенное от страха, с лихорадочно горящими глазами и некрасиво изогнутыми губами в злой гримасе. Грейс Элфорд моментально оценила вид Горация: галстук в кармане, небрежно растрёпанные волосы, расстегнутый пиджак. Но не это напугало её – а глаза жениха. Впервые за полгода женщина увидела прежнего Лачева: собранного, полного сил и энергии – живого. И магиня помертвела, понимая, с кем это связано. Она отрицательно покачала головой, перехватив его решительный взгляд.

– Ни за что!

Гости оживились, загудели, когда мужчина, нарушая все правила, направился навстречу невесте. Со своего места поднялся лорд Элфорд. Внезапно в распахнутых дверях появился запыхавшийся Родик Гилмор в голубой, явно маленькой рубашке. Наверное, поэтому он даже не стал застёгивать пуговицы или попросту не смог. Часть собравшихся в храме гостей вид оборотня оценила: снова заработали камеры, чтобы запечатлеть великолепный образчик мужского тела. А когда волк поднял руку, открывая накаченную грудь и кубики на животе, по залу пронёсся восхищённый женский вздох. Оборотень не обратил на него внимания, он посмотрел на жениха с невестой, потом на жреца, препирающегося со свидетелем, и громко заявил:

– Я против!

– Что? – священнослужитель отвлёкся на новое действующее лицо этого абсурда.

– Была уже фраза про тех, кто знает, почему эти двое не могут сочетаться браком? – нахмурился оборотень, поглядывая на растерянных гостей, и убеждённо заявил: – Так вот, я против!

С первой скамьи несмело взмыла вверх женская рука:

– Я тоже против! – Итерия Лачева отбросила букет и посмотрела на мужа. – Мы против, правда, дорогой?!

– Я пока воздержусь! – хмыкнул Касиан Лачев, наблюдая за сыном.

– Это не голосование в Совете, – нахмурилась Итерия и легонько хлопнула супруга по плечу.

Гораций замер в шаге от невесты. Задумчиво посмотрел на цветочные гирлянды, развешенные между колоннами, и признался:

– Не люблю гортензию!.. – потом перевёл спокойный, немного виноватый взгляд на магиню: – А платье ничего! Тебе идёт!

– Что это значит, Гор?

Он тяжело вздохнул:

– Ты же всё уже поняла, правда? Поэтому и прибежала сюда.

Грейс скрипнула зубами:

– Ты не посмеешь бросить меня перед алтарём!

– Не посмею?.. Я?..

Колдун выгнул бровь, пожал плечами и ушёл Иглой.

В храме повисла непонимающая тишина. Только где-то на первых рядах очень тихо хлопала в ладоши счастливая Итерия Лачева, пока муж не перехватил её руки и не усадил рядом с собой. Грейс вытерла слёзы, избегая жалостливых и потрясённых взглядов гостей. Дураку было понятно, что жених не вернётся, что это конец! Она заметила довольное лицо оборотня:

– Это всё ты! Вшивый пёс! Жаль, я не прикончила тебя летом! Вас всех надо изничтожить, чтобы не мешали нормальным людям жить. Бешеное зверьё!

У Гилмора нервно дёрнулась верхняя губа, обнажая клыки, но он не успел ничего сделать. По залу прокатился шокированный вздох, когда один из гостей поднялся, и все присутствующие узнали Белого альфу. Под пронизывающими голубыми глазами Грейс вздрогнула. Тишина стала почти осязаемой, когда следом за оборотнем поднялся и король Авизар. Виттур перевёл ледяной взгляд на своего венценосного спутника:

– Очень любезно с вашей стороны было пригласить меня сюда, ваше величество! Я всё гадал зачем? Теперь понял. Чтобы мы узнали, что думают о нас ваши поданные? Спасибо, было весьма познавательно. Что ж, думаю, нам пора возвращаться… чтобы не мешать нормальным людям жить.

Авизар побелел, растянул губы в вымученной улыбке:

– Лайдир (обращение к вожаку оборотней, принятое у магов, – Прим. авт.), не стоит слушать слова несчастной брошенной женщины. Сами понимаете: нервы, стресс!..

К ним уже спешил Нейл Тестимун:

– Друзья мои…

Но его никто не слушал. Белые волки молча покинули храм. Король с ближайшими советниками вышел следом, на прощание одарив Грейс таким взглядом, что стало понятно: род Элфорд ближайшие десятилетия в столице никто не ждёт. Опала!

Гораций в это время стоял в холле посольского дома, недоверчиво поглядывая на Инарса Рауде.

– …Как нет дома?

– На площади мы не пробились сквозь толпу и полицейский заслон. А в храм король позвал только альфу. Даниэль полетела к вам: хотела застать до церемонии, – пояснил оборотень.

Лачев понятливо кивнул и Иглой отправился домой. Девушка действительно была там. Стояла возле кованой калитки и говорила с Пирсом. Бледная, дрожащая, то ли от мороза, то ли от волнения! Заметила его, медленно повернулась. Гораций смотрел на Даниэль и погибал от тоски, от обиды и сомнения, от злости за собственную слабость.

– Привет.

Сказал просто так, чтобы разорвать паузу, чтобы начать разговор.

– Привет, – слабо отозвалась девушка, сжимаясь под порывом ледяного ветра.

Архимаг словно сейчас заметил, что она без шапки, а капюшон давно сброшен и набит колючим снегом. Вспомнил о болезни, про которую говорил Гилмор, и открыл калитку.

– Проходи в дом!

Даниэль шла следом, стараясь не отставать, но на пороге потрясённо замерла. Смотреть на Горация в свадебном костюме и на украшенный цветами и сердечками дом было настоящей мукой! А от мысли, что прямо отсюда её любимый мужчина отправится к алтарю, чтобы взять в жёны другую, хотелось кричать до срыва голоса, схватить Гора за руки и держать, не отпускать…

– Ты хотела поговорить со мной? – напомнил мужчина, поворачиваясь к гостье.

– Да.

Лачев подождал, пока Пирс заберёт у девушки куртку. Замер, глядя на тоненькую фигурку в облегающем свитере, усилием воли заставил себя посмотреть Даниэль в глаза:

– Что ж, давай! Зачем ты прилетела в Виридию?

– Если я не попытаюсь всё исправить, никогда себя не прощу.

– Долго же ты собиралась.

Она сначала растерялась от этого упрёка, а потом сбивчиво начала рассказывать:

– Я звонила тебе! Сразу же, как пришла в себя в Эллари-Зари. Звонила по несколько раз на день. Сначала каждый день! Потом реже! Я писала письма постоянно. Писала тебе домой, твоим родителям, в Тайную канцелярию. Но они все возвращались нераспечатанными. Я хотела прилететь, но мне был запрещён лёт в Аврею-Десетру. Осенью Родик хотел прилететь вместо меня, но ему не давали разрешения. То документы терялись, то были неправильно оформлены. Нас попросту не пускали!

Лачев нахмурился:

– Что?

– Мы с Родиком несколько раз хотели прилететь, только нам запретили власти Авреи-Десетры. И если бы не Рейнгольд Виттур, мы бы так и не попали сюда. А мне пришлось поменять имя и фамилию, потому что в отношении Даниэль Бонье – запрет пожизненный.

Архимаг прищурился: неужели Нейл руку приложил? Он мог. Если в масштабных имперских планах министра Лачеву отведена какая-то особая роль, Тестимун легко забьёт и на дружбу, и на честь.

Даниэль увидела растерянность на лице Горация и сделала неуверенный шаг в его сторону:

– Гор, я люблю тебя. А ты любишь меня.

– Уверена? – не удержался мужчина и тут же мысленно дал себе затрещину, заметив, как девушка дёрнулась, сжимая кулачки.

– Я надеюсь на это. Я чувствую твою обиду и горечь. Это мне знакомо. Я живу с этой болью с густаря. Всё это время – сто шестьдесят девять дней – несу на себе груз вины и понимание, что своими руками уничтожила нас… – она старалась не заплакать, боялась, что Горацию надоест и он уйдёт. – Я не могу сказать, что полностью раскаиваюсь. Но сегодня я бы попыталась вытащить Родика по-другому. Молила бы тебя на коленях, ноги целовала, но не обманывала бы, не предавала… Вы мои самые дорогие люди!

Лачева передёрнуло. Опять! Он чуть не завыл в голос.

– Так нельзя, Даниэль! Он оборотень, а я – некромант!

– А я чуть-чуть лиса!.. – напомнила девушка и посмотрела на мужчину: – Ты спланировал нашу жизнь, но не учёл одного: меня!

Колдун прищурился:

– Ты думаешь, я желал тебе зла?

– Наоборот! – затрясла головой Даниэль. – Я уверена, что ты желал мне самого лучшего. Но ведь «лучшее» для тебя и меня может отличаться! Правда?.. Соглашаясь летом стать твоей женой, я понимала, что ты некромант, а я наполовину – зверь. Я только догадывалась о тех трудностях, которые возникнут, учитывая нашу разницу во всём: и в происхождении, и в магии, и в расах – но я готова была бороться с ними. А ты хотел отсечь мой хвост, выражаясь фигурально. Но разве ты не полюбил меня такой… лисой-октеронкой?!

Мужчина прищурился:

– Речь не о том! Речь о верности и доверии!..

Даниэль зажмурилась, резко выдыхая. Но, когда она заговорила, в голосе отчётливо прозвучали твёрдые нотки.

– Лисы не бросают своих, Гор! Никогда! Меня так воспитали, и так я буду воспитывать своих детей. Что за добро надо платить добром, что друзьям, попавшим в беду, нужно помогать… – девушка перевела дыхание. – Да, наивно! Но подлости и лицемерия и так кругом хватает… А я… Я люблю тебя. Как могу, как умею… Я многое, наверное, не понимаю или понимаю не так. Но я словно твоё отражение: смеюсь, когда весело тебе, и плачу, когда ты грустишь. То, что я сказала тебе тогда, в кабинете – это не правда. Я не хочу детей-магов или детей-оборотней. Я хочу ребёнка от любимого мужчины, – она посмотрела в глаза колдуну. – Если я тебе нужна такая – я готова идти за тобой всю жизнь, любя, уважая и заботясь о тебе. Если нет, больше тревожить не стану.

Даниэль замолчала, дышала тяжело, словно после быстрого бега. Где-то в глубине дома разговаривали и смеялись слуги, тихо играла музыка. Гораций криво усмехнулся и больше ничего… Что ж, она пыталась. Девушка прикрыла глаза, облизывая пересохшие губы. Кивнула, принимая его решение, и сделала шаг назад, оглядываясь в поисках своей куртки.

– … Какая ты – к чёрту! – лиса?! – послышалось вслед. – Лисы хитрые, изворотливые! – Лачев развернул её к себе, впиваясь острым взглядом в бледное лицо. – А ты… ты своими глазищами душу наизнанку выворачиваешь!

– Гор!..

Мужчина говорил через силу, словно борясь с собой.

– Ты нужна мне!.. – зло прохрипел он. – Нужна как воздух! Каждый день без тебя – это пытка! Это барахтанье в водовороте без надежды выплыть!..

– Гор!.. Гораций!.. – Даниэль налетела на него и повисла на шее.

В первый момент колдун подхватил её машинально, но уже через секунду прижал к себе властным, собственническим движением.

– Проклятие моё!.. Мука моя!.. Счастье моё!.. Жизнь моя!.. Не подводи меня больше, пожалуйста!

Девушка отчаянно закивала головой, словно боялась, что он передумает:

– Это решение… это худшее, что случалось со мной. Мне казалось, я умру прямо там. Я надеюсь, что больше никогда не окажусь перед подобным выбором, но если так случится, то выберу тебя.

– Обещаешь? – Лачев заглянул в блестящие, зелёные, как весна, глаза.

– Обещаю!

В дверях подпрыгивал от радости Пирс. А Даниэль держала Горация в объятиях и боялась разжать руки. Лишь тихонько плакала.

– Я не отдам тебя никому.

Колдун грустно улыбнулся, упиваясь её присутствием. Они стояли, обнявшись, и молчали. Любые слова сейчас казались лишними. Каждое прикосновение, каждое объятие рассказывало, как сильно они скучали, как страдали. И ни один язык в мире не мог выразить, как необходимо им слышать дыхание друг друга, чувствовать живое тепло, понимать, что это не сон, не мираж, не обман, не чужой человек, которого ты пытаешься выдать за другого. Рядом именно тот, кто нужен, кого не заменит никто!

Гораций уткнулся лицом во влажные от растаявшего снега волосы Даниэль. В который раз поразившись, как идеально помещается девушка в его объятия, словно специально создана для его рук. Наверное, так и есть!.. Ему хотелось… да много чего хотелось! Протрезвевшим взглядом архимаг посмотрел на собственное жилище, только сейчас заметив помпезные цветочные украшения с сердечками. Они были и в холле, и в гостиной, и в столовой. Лачев содрогнулся. Если его воротило от них, то что чувствует сейчас Данька?..

– Пойдём в кабинет! – предложил мужчина.

Это было единственное место в доме, которое не пометила своим присутствием Грейс Элфорд. Спустя минуту сияющий Пирс принёс поднос с чаем и печеньем.

– Леди Дани не помешает согреться! – тихо заметил дворецкий.

Ткач благодарно улыбнулся верному слуге.

– Спасибо, Пирс!

Пока девушка разливала чай, Гораций отдал несколько распоряжений и вернулся к столу. Даня замерла, удивлённо поглядывая на знакомую белую чашку.

– Это в самом деле она?

– Да, – кивнул Лачев, веселея с каждой минутой. – Злая кружка. И сегодня из неё пьёшь ты.

На самом деле колдун не хотел наказывать девушку, но прекрасно зная Данькин характер, понимал, что ей будет легче после этого шуточного возмездия. Краем глаза заметил, что жидкость стала приятного красноватого цвета. Гибискус, что ли? Даниэль, видно, тоже об этом подумала, потому что облегчённо выдохнула и пригубила напиток. Гораций присел в кресло, с интересом наблюдая за лицом девушки. Поэтому сразу же понял, что что-то не так: Даниэль зажмурилась и замерла с полным ртом.

– Даня?.. – ткач настороженно выпрямился.

Только тогда девушка глотнула – громко, трудно, борясь с явным рвотным позывом. И всего одна фраза:

– Я заслужила.

– Да что там такое?.. – колдун уже пожалел о своей дурацкой затее, глядя на побелевшее лицо Даниэль.

Хотел отобрать кружку, но девушка упрямо покачала головой. На счастье, в кабинет, постучав, вошёл Пирс:

– Леди Дани, вам звонят!

Девушка благодарно кивнула, повернувшись к нему. А Гораций, воспользовавшись моментом, взял чашку и сделал глоток. Тут же выплюнул обратно.

– Котс!.. Даня, это же гэндлер – гоблинская настойка!

Она сглотнула и уточнила:

– …На гэндлерских жуках.

– На черта ты пила?! … Я думал, тут что-то типа валерьянки будет! А не это… пойло!

Девушка содрогнулась и, опомнившись, приложила гилайон к уху:

– Слушаю!

– Неслабо вы там развлекаетесь! – хохотнул Каминский, прекрасно слыша их разговор. – Я видел, как гоблины делают свой гэндлер. Заливают живых жуков спиртом, а потом ещё и выжимают их…

– Сварн, я очень тебя прошу, заткнись! – взмолилась Даниэль.

Оборотень опомнился:

– Так, ладно! Это всё лирика! А сейчас живо возвращайся!

– Что-то случилось?

– Случилось! Узнаешь всё на месте, – и Каминский отключился.

Девушка посмотрела на Горация. Тот протянул свою чашку.

– Запей!

Даниэль послушалась. После гоблинской настойки крепкий чёрный чай без сахара показался сладким нектаром.

– Лучше?

– Угу, – она глянула на улыбающегося мужчину. – Слушай, Гор, давай выбросим эту кружку, а?.. – и как бы между прочим добавила: – Говорят, у драконов вино на мышах настаивают…

Колдун весело засмеялся, обнимая девушку. А когда она подняла голову, собираясь что-то сказать, поцеловал. Это был их первый поцелуй после примирения. Осторожный, нежный, сначала даже робкий, он быстро захватил обоих. Гораций целовал Даньку, прижимал к себе и не понимал, как жил без этого? И жил ли он вообще? Слышал биение сердца девушки и чувствовал, как оживает его собственное. Забыл обо всём: о брошенной невесте, о волках, о короле. Только он и она!

Настойчивая трель гилайона пробилась в охмелевшее сознание. Даниэль виновато улыбнулась, услышав разочарованный вздох Лачева.

– Прости. Это снова Сварн.

Каминский откровенно ржал:

– Я волнуюсь, мелочь. Тебя гэндлер свалил с ног… или кое-кто другой?

– Договоришься, шутник! – пригрозила Даниэль.

– Всё! Дуй домой!

Лачев вздохнул, понимая, что придётся на какое-то время оставить девушку. От возникших проблем надолго сбежать не получится при всём желании. И чем быстрее он их решит, тем быстрее сможет быть с Даниэль. Колдун поцеловал девушку:

– Я отведу тебя, только переоденусь.

В посольском доме их встретил Нарсий Зервас и с ходу озадачил:

– Это жесть!

– Что случилось? – Даниэль взволнованно наблюдала за оборотнями, мечущимися по просторной гостиной.

Но ответить ей никто не успел. Как раз в этот момент из храма вернулись Виттур с Гилмором. И всех оборотней в доме, в том числе и Даниэль, согнуло от звериной силы – ауры альфы. Лачев видел, как крепкие мужчины – сильные волки – опускали головы и практически не дышали, чувствовал, как дрожит Даниэль рядом. Машинально привлёк её к себе. Рейнгольд Виттур полоснул по некроманту нечитаемым жутким взглядом. Альфа был в ярости! Не глядя ни на кого, он ушёл наверх. От грохота двери задрожали в окнах стёкла. Но остальным волкам стало немного легче. Мужчины, облачённые в костюмы, (как-никак на свадьбу собирались) торопливо сдёргивали галстуки и расстёгивали верхние пуговички на рубашках, словно задыхались. У кого-то в кармане надрывался гилайон. Лачев встревоженно глянул на хмурого Гилмора, застывшего в дверях. Тот о чём-то задумался, лишь заметил архимагу:

– Ответь! Тебе звонят.

И Гораций понял, что всё это время надрывался его гилайон.

– Что случилось? – спросил ткач у оборотня.

– Твоя швабра оскорбила Рейнгольда. Прилюдно!

Лачев выругался: о непрошибаемом характере Виттура ходили легенды даже среди магов. Оскорбление Белого альфы – это международный скандал. Да что там! Белая стая из-за этого могла и войну начать! Похоже, это понимали и другие. Гораций узнал номер звонившего.

– Это король, – ткач глянул на побледневшую девушку. – Даня, мне пора! Я зайду позже.

Пока Лачев был в королевском дворце, Даниэль сходила с ума от тревоги. Нарсий уже рассказал о случившемся в храме и о похищении Гилмора. По её милости начались такие проблемы, что девушку подташнивало от страха. Родик отогнал её, велев не лезть в мужские дела. Но она заметила, что волк нервничал.

И Даниэль, замирая от первобытного страха, пошла к альфе:

– Вы позволите?

Виттур смерил её мёртвым взглядом, но кивнул. Девушка, не дыша, стала в двух шагах от мужчины:

– Простите. Это моя вина…

И тут же запнулась от отрывистого приказа.

– Стоп! – Белый альфа сунул руки в карманы, разглядывая бледную девушку: – Даниэль, хватит взваливать на себя вину, свою и чужую!

– Но скандал, война…

– Какая война?.. У меня сейчас грядут дела поинтереснее, – отмахнулся Виттур, отходя к окну. – Аврейский король извинится за случившееся в храме, я под это дело отстою стаю Хазирда. А Грейс Элфорд в скором времени покинет столицу. Считай это моим подарком тебе, – он повернулся к девушке. – У тебя же недавно был день рождения?!..

– Да, – запинаясь, кивнула она.

Альфа отвлёкся на звенящий гилайон:

– Да, родная?.. Та-ак, тебе уже Родик позвонил?..

Даниэль догадалась, что оборотень говорит с Полиной Виттур.

– …Ах, они бедненькие!.. Плющит их, видите ли, от моей силы! Они волки или дети малые?! Прекрати заступаться за них! – мужчина хоть и говорил суровым тоном, но на губах порхала лёгкая улыбка.

Виттур, поглощённый разговором, смотрел в окно, повернувшись к девушке здоровым боком. И Даниэль растерялась, на мгновение увидев перед собой не угрюмого волка, а симпатичного мужчину. Девушка даже моргнула, решив, что ей показалось. А когда снова посмотрела на альфу, увидела знакомого безэмоционального оборотня.

– Дани, тебе ещё что-то нужно?

– Нет, – и она торопливо выскочила из кабинета.

Король Авреи-Десетры был в бешенстве. Вцепившись в чёрные волосы, нервно вышагивал из угла в угол, поглядывая на спокойного в доску виновника случившегося.

– … А ты не мог это сделать до церемонии?! Или нужны были зрители?.. Так я тебя поздравляю: у нас полнейший аншлаг! Волки улетают, оскорблённые на глазах всего города! Ты ославил себя, бросив невесту перед алтарём! Твоя репутация и так была не сахар, а сейчас вообще жопа, полная говна!

– Ну-у-у, он же не скормил Грейс пак-анам, как других любовниц, – встрял Тестимун.

– Ты-то хоть помолчи! – Авизар зло глянул на своего министра.

Маг Смерти не испугался.

– Я вот интересуюсь, а тебя, твоё величество, каким ветром на эту свадьбу занесло? Да ещё и Виттура с собой притащил! Ты же не собирался!

– Я этой идиотке пообещал, чтобы она Гору нервы не мотала с переговорами, – признался Авизар.

– Грейс? – Нейл засмеялся. – Точно идиотка. Захотела, чтобы все от зависти сдохли!? … Затащить к алтарю одного из самых желанных холостяков ей показалось мало! Надо было ещё, чтобы среди гостей его величество присутствовал!

Лачев, уперев руки в бока, опустил голову:

– С Виттуром я поговорю.

– Да, у тебя же теперь там дружественные связи, – продолжал ёрничать Тестимун.

Глава Тайной канцелярии не обращал на него внимания. Он смотрел на короля:

– Ваше величество, мы уладим этот досадный инцидент, я обещаю, – и архимаг, наконец, перевёл взгляд на лучшего друга: – Но сначала я поговорю с тобой.

Авизар посмотрел на Нейла, потом на Горация, кивнул каким-то собственным мыслям и ушёл, громко хлопнув дверью. Некроманты остались вдвоём.

– Ничего не хочешь объяснить? – колдун медленно прошёлся по кабинету.

Министр фыркнул:

– Только одно: я не хотел тебе зла. И действительно полагал, да и сейчас полагаю, что эта полукровка тебе не пара.

– Письма и звонки твоих рук дело?

– Маленькая ябеда!.. – Тестимун усмехнулся и сознался: – Ну да! Я заблокировал твою почту и связь!

– Нейл, какого хрена?!

Маг тяжело вздохнул, стирая неуместную улыбку с губ.

– Мне с самого начала не понравился твой выбор. Даниэль Бонье – не нашего круга! У неё иное мировоззрение, другие ценности. Как я говорил тебе раньше: слишком молодая и правильная. Её поступок с портальной рамкой лишь убедили меня в этом. Смотреть, как ты убиваешься из-за неразделённой любви, было прикольно, как говорит молодёжь. Чтобы здоровый мужик так запал на сикуху!.. Ну да ладно! Тут, как говорится, не зарекайся!.. Да, это я привёл Грейс в твой дом и уложил в твою постель. Она пищала от радости. Что хотеть с дуры?! Я думал, ты с ней покувыркаешься немного, лису свою забудешь – и всё. Трахаться Грейс я научил. Был уверен, что скучать по ночам она тебе не даст… А потом эта чудачка позвонила, счастливая как дитя, и сказала, что вы женитесь!.. – Нейл вольготно покачивался на стуле и смотрел на злого Горация без капли раскаяния. – Я хотел вмешаться, честное слово, но потом до меня дошли слухи, что Родик Гилмор подбивает клинья к Николь Бонье…

– Что?

– А тебя ещё не порадовали?.. Да! Гилмор увлечён твоей возможной тёщей… Как тебе будущие родственники?

Лачев тряхнул головой, понимая, что в своём желании стереть Даниэль из памяти, переборщил, и стал похож на страуса, спрятавшего голову в землю. Тестимун вздохнул:

– И вот это уже оказалось проблемой посерьёзнее. Даниэль не так глупа, как кажется. Она умеет слушать и делать выводы. Это я понял ещё в тот незабываемый ужин. Стоит тебе дома ляпнуть что-нибудь этакое – и она, не задумываясь, передаст информацию оборотням.

– Ты так уверен?

– Да, – кивнул министр и признался: – Сам понимаешь, такая родня лишила бы тебя моего доверия. А у меня не так много людей, на кого я могу положиться. Я выбрал Грейс как меньшее зло.

– ТЫ выбрал?! – ткач был в бешенстве.

– Да, – снова кивнул его лучший друг. – К тому же у Грейс сильный дар, как и у тебя. При должной подготовке у вас вполне мог родиться маг Смерти. Не мне тебе объяснять, что один такой маг стоит десятка некромантов.

Гораций ошалело уставился на него:

– Ты уже и детей моих распланировал?! Может, и сделать я их должен был по твоей указке?

– Ну, это я бы уже обсуждал с Грейс.

– Твою мать!!! – колдун качнул головой. – Я всерьёз думаю: нужен ли мне такой друг?

– Решай сам! – Тестимун пожал плечами. – Навязываться не буду. Но моё мнение осталось тем же: лучше бы тебе жениться на магине… Решишь оборвать дружбу со мной – я пойму, и это никак не скажется на нашей совместной работе. Захочешь общаться дальше – я приму твой выбор и буду относиться к Даниэль с должным уважением, куда уж деваться?

Гораций хрустнул кулаками, но потом выдохнул.

– Нейл, имей в виду: я буду мстить.

– Это понятно. Другого от тебя я и не ждал. Кстати, защиту дома и своего кабинета в королевском дворце я уже обновил и усилил. Какая-то новая разработка безопасников. Вот заодно и проверим: такая ли она надёжная, как они говорят?

Лачев долго смотрел на невозмутимого приятеля:

– Ну и наглая же ты рожа! Женить тебя что ли? Кто там у нас самая страшненькая невеста? Ирина Сагалаева?

Тестимун не испугался:

– Пожалей девку. Ей и так в жизни не повезло, а я добью, – мужчина откинулся на стуле: – Гор, сейчас ты меня ненавидишь и считаешь, что я предал нашу дружбу. Так вот я уверен: в обратной ситуации ты поступил бы точно так же. Если бы я совершал ошибку, ты бы меня остановил любой ценой.

– Почему ошибку? – взмахнул руками архимаг. – Я любил и люблю только Даниэль!

– Гор, – министр начал терять терпение. – Какая, к демонам, любовь?! Посмотри на наших знакомых! На наших родителей! Мы выбираем себе пару, руководствуясь здравым смыслом и расчётом. Жена – это наш имидж, это наш статус, это выгодные связи и хорошие деньги, в конце концов. И выбирать невесту надо с умом, а не на кого член укажет! Для этого есть любовницы!

– Ты конченый циник!

– Да, – не спорил маг. – И ты был таким, пока не стал Егором и не встретил эту лису. Не забыл, что она сделала?

– Не забыл!.. Простил!

– Предавших нас надо прощать посмертно! – убеждённо заявил Тестимун. – Разве не ты учил нас с Авизаром этому?!

– А может, я ошибался, Нейл?! – перебил его Гораций. – И вот таким образом жизнь ткнула меня носом в собственное дерьмо?.. Показала, что нельзя судить всех огульно, что близкие и любимые… на то они близкие и любимые, чтобы, находясь постоянно рядом, цеплять самые тонкие наши струны, осознанно или нет причинять нам боль! Может именно им, близким и любимым, надо давать второй шанс и третий, если понадобиться! Потому что без них жизнь пресная до рвоты!

– Да иди ты в задницу со своей патетикой! Залип на эту малолетку, как пацан! Ты пословицу про грабли помнишь?

Лачев кивнул и сказал:

– Я рискну, Нейл! Я поверю ей ещё раз.

– Хрен с тобой! – Тестимун отмахнулся. – Твоя голова – твои грабли. Хочешь – хоть танцуй на них.

Архимаг шагнул к выходу, потом вернулся:

– Ах да!.. Чуть не забыл…

Тестимун ожидал что угодно: магический удар, боевое заклинание и даже простенькое проклятие – но не обычную зуботычину. Страшный и ужасный маг Смерти только взмахнул руками и кувыркнулся вместе со стулом, на котором сидел. Лачев посмотрел на кряхтящего друга на полу:

– Это тебе за письма и звонки Даниэль.

Колдун протянул руку и, едва Нейл подал свою, ударил ещё раз, потом ещё. Из разбитого носа министра хлынула алая кровь.

– Это за «помощь» с сегодняшней свадьбой. И за то, что посчитал себя вправе решать, что для меня лучше.

Лачев равнодушно глянул на скорчившегося от боли мужчину:

– Ещё раз влезешь в мою жизнь – вызову на Поединок равных.

А вот это было уже куда серьёзней и опасней любой зуботычины.