Текст книги "Колесо Сварога (СИ)"

Автор книги: Татьяна Кадуцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Ладно, входи. Я разрешаю.

Спустя пару мгновений демон уже был рядом. Надя с торжествующей улыбкой наблюдала за торопливо раздевающимся мужчиной.

– А кто был с тобой, когда я звонила?

Дмитрий не сдержал смешка:

– Отец с братом.

Надя задохнулась от ужаса, представив, что увидел Тёмный повелитель демонов в открывшемся зеркале.

– Блин!!! Стыдно-то как!

– Да ладно! – успокоил мужчина, устраиваясь рядом. – Мне лично их жалко стало: думал, языки проглотят, глядя на такую аппетитную, сладкую девочку. А эти белые чулочки!.. М-м-м!.. Хотя их проблемы! Ведь ты только моя девочка?

– Твоя, – согласно кивнула Надя, обнимая любовника.

… Бельё натиска демона не выдержало. Услышав жалобный треск, Дмитрий клятвенно заверил, что всё возместит в десятикратном размере.

Глава 24

Незаметно подкрался август. Надя ещё со школы воспринимала последний летний месяц с изрядной долей тоски. Четверг был особенно тоскливый или это её хвалёная интуиция ещё с утра предупреждала хозяйку о приближающихся неприятностях. А когда во время тренировки в спортзале девушку довольно болезненно скрутил Валера Алейник, доставшийся ей в спарринг-партнёры, настроение и вовсе упало. Ушибленная спина ныла весь день. Уязвлённое самолюбие чуть меньше, всё-таки Алейник имел чёрный пояс по тейквандо.

Дмитрий привычно шагнул в зеркало, чтобы спустя мгновение оказаться в Надиной квартире. Он так и не запер зеркало, решив отложить это на «попозже». Прислушался: Надя была на кухне и что-то напевала себе под нос. Мужчина улыбнулся, повесил пиджак на вешалку, которую бросил здесь ещё утром, и намеренно громко хлопнул дверцей шкафа. Пение тут же прекратилось:

– Димка, это ты?

– А кто ещё? – устало потянувшись, мужчина стал закатывать рукава рубашки.

– Мало ли, я девушка холостая, симпатишная, – возразила Надя.

Дмитрий угукнул, быстро вымыл руки и вернулся на кухню, принюхиваясь. Надя сосредоточенно вымешивала тесто. Похоже, намечалось что-то вкусненькое. Демон обнял девушку со спины, целуя подставленную щёку:

– Пахнет вкусно. Что это будет?..

И каждое слово сопровождалось поцелуями. Надя сглотнула, чувствуя, как забегали мурашки по телу. Мужчина давно выучил все её «слабые» местечки и во всю этим пользовался. И ведь не оттолкнёшь наглые ручонки, пробравшиеся под майку и шортики. У самой руки в тесте. От этой кажущейся беспомощности ощущения обострились ещё больше. А демон продолжал целовать шею, ямочку на шее, дегустируя:

– Ванилин… Корица… И здесь корица…

Черникова, прикрыв глаза, дрогнувшим голосом спросила:

– Дим, ты любишь?..

– Люблю, – не дослушав, ответил мужчина, целуя девушку в уголок губ.

– … печенье? – еле договорила Надя, плавясь в сильных, умелых руках.

– И печенье люблю, – шепнул демон, разворачивая её к себе.

Легко подхватив, усадил на стол, оттолкнув миску с тестом. Удобно устроился между девичьих ног и с притворной суровостью пригрозил:

– Не вымажи меня… Убери руки!..

У него чуть не сорвало крышу от происходящего. Смотреть, как Надя сдерживается, чтобы не обнять его или не оттолкнуть в момент чересчур откровенных ласк. Она чем-то напоминала птичку, бьющуюся в силках: крылья есть, а не взлетишь. А ещё он балдел от того, что мог смотреть на неё сколько вздумается. Его славяночка немного комплексовала заниматься любовью при свете, всегда старалась прикрыться, или отвлекала от созерцания своих прелестей. Сегодня он оторвался по полной: разглядывал, трогал, демонстративно отклоняясь, чтобы был лучший обзор. А она ничего не могла сделать!.. Глянув в умоляющие глаза, заметив стыдливый румянец на щёчках, Дмитрий притянул девушку к себе:

– Ты прекрасна! Я на тебя налюбоваться не могу. Пожалуйста, не прячься от меня!

Как тут устоишь?..

Уже после, когда печенье было готово, Дмитрий с влажными после душа волосами уселся за стол.

– Запах волшебный! Люблю домашнее печенье.

Надя улыбнулась, суетясь у стола:

– Да, ты говорил, аж два раза.

Мужчина внимательно посмотрел на девушку и тихо сказал:

– Вообще-то в первый раз я имел в виду не печенье… Я тебя люблю.

Повисла пауза. Демон ждал ответ и наблюдал. Потом не выдержал:

– Надя!..

Засвистел закипевший чайник – и девушка подскочила к плите. Момент был упущен. Чай с печеньем пили молча. Потом также молча смотрели какой-то фильм. Это молчание угнетало. Попытки Нади завести разговор на отвлечённую тему окончательно разозлили Дмитрия. Рыкнув, он ушёл в спальню, отфутболив кота, путавшегося под ногами. Сглотнув, девушка потянулась следом.

– Дима, ты чего?

– Дурой не прикидывайся!

– Дим, мне приятно, правда! – пролепетала Надя, переминаясь с ноги на ногу.

– Оно и видно! Ещё что скажешь?

– Ты мне тоже нравишься.

– Надя, я тебя люблю! Разницу чувствуешь? Я, может, жениться на тебе хочу!

Её словно окатили ледяной водой. Разом вспомнился и разговор с Тёмным повелителем, и предупреждения Кости. Девушка нервно хохотнула:

– Да ладно! Что за глупости!?

И тут же заткнулась под леденящим взглядом демона.

– Глупости?

– Прости! Ну, прости, пожалуйста! Я обидела тебя! Не злись!

– Да, я обижен. Да, я зол. Но не удивлён, – горько усмехнулся мужчина. – Улитка ты есть улитка. Трусиха!

– Что?

– То, – Дмитрий сунул руки в карманы. – Теперь понятно, почему ты так испугалась, когда увидела футляр с серьгами: думала, что там кольцо. Значит, я нужен только для супер-секса? Что, Надя, покувыркались в постели и хватит? Будь свободен?!. Зачем лишние проблемы?

– Дима, замолчи! – выдохнула девушка. – Подумай, кто ты, а кто я! Какое «жениться»? О чём ты говоришь?

– Конечно-конечно! Ты же Светлая, знаешь, кто такие демоны, про нашу вторую ипостась и как с нами тяжело. Зачем заморачиваться? Выберешь кого-нибудь поспокойнее, чтоб не сильно напрягаться. Тот же Наумов… чем не вариант? – издевательски протянул Демьянинов. – Пердун старый! До сих пор масляными глазками на тебя поглядывает. Ты же его даже послать нормально не смогла или не захотела.

– Дима, прекрати! Ты сейчас обижен, наговоришь сгоряча – потом сам жалеть будешь.

Но он рассвирепел ещё больше.

– Я об одном жалею: что позволил себе всерьёз увлечься тобой. Нужно было, как и собирался с самого начала, отыметь тебя и послать куда подальше.

– Хватит!

– Нет уж! Раз пошла такая пляска, слушай до конца! После того феерического откровения в Зазеркальном лесу да и потом ещё не раз я голову себе ломал: откуда столько цинизма в ещё совсем девчонке? А теперь понял: это не цинизм, это страх… страх и лень. Ты всего боишься! У тебя красивейший голос, а ты на сцену только пьяная смогла залезть. В Светлой страже работаешь, а мертвецов боишься. Один раз с зомби пришлось столкнуться, так драпала, что демона прибила. Но это ладно… – Дмитрий тяжело вздохнул. – Ты никого не любишь и ни с кем не дружишь, потому что это может быть больно. И ты это знаешь! Та история с изменой жениха должна была научить тебя проверять людей, не доверять первому впечатлению. А что ты сделала? Эмоционально кастрировала себя. Запретила любые привязанности. Зачем напрягаться?! Когда я поимел тебя в первый раз, ты, вместо того чтобы мне по морде надавать и скандал закатить, сбежала, выбросив все вещи, напоминающие о той ночи. Потому что так проще, чем разбираться и пытаться построить нормальные отношения. Боль… Боль чувствуют живые, Надя! Этим мы отличаемся от мёртвых.

Во время этой отповеди девушка молчала, чувствуя вину и злость. Демьянинов надел пиджак и шагнул к зеркалу:

– И на будущее… Если тебе признаются в любви, ты уж реагируй как-нибудь. Хоть хрюкни, в конце концов.

* * *

– Рассказывай! – обречённо вздохнул Матусевич. Может, ему психологическую практику открыть?

Черникова позвонила ему около полуночи. Услышав тихий прерывающийся голос, понял, что попал. Выслушал короткую исповедь.

– То есть тебе демон в любви признался, а ты ему чай предложила?

– Ну-у, типа того.

– Ты самоубийца? Надя, я даже не могу объяснить, насколько близко ты была к смерти. Демоны Междумирья – это не наши мачо, понимаешь? Особенно Демьянинов. Я больше, чем уверен, что все его предыдущие признания в любви состояли из одной фразы «и я тебя тоже».

Девушка застонала:

– Я растерялась, Костя.

– Но ты могла хотя бы просто поцеловать его, в кровать затащить, раз не готова была ответить словесно.

– Я растерялась, – повторила Надя с глухой обречённостью в голосе. Ощущение непоправимости случившегося убивало.

– Идиотка сопливая! В общем так… Не думаю, что Демьянинов отступиться, он не из таких. Этот будет биться до последнего. Но за «чай» он тебе отомстит однозначно.

– Костя, а что мне делать? Ты же слышал Велимира! Он не допустит, чтобы его сын женился на мне!

Матусевич немного помолчал:

– Я, наверное, догадался, зачем приходил Тёмный повелитель. Он понял, что Дмитрий увлечён всерьёз, и принял превентивные меры: недвусмысленно дал тебе понять, что во дворце тебе не рады, что ты не ровня демону. Вызвал чувство вины за проблемы, которые появятся у Димы после вашего союза. Молодец Велимир! Грамотно обработал тебе мозги.

– Что мне делать?

– Глупый вопрос. Диме звони, конечно! И мирись, пока заботливый папочка не предложил ему подходящую замену.

– Я звонила, он не отвечает.

– Эсэмэску напиши. Позвонишь завтра. Может, и он за ночь немного остынет.

Глава 25

Костя был прав на счёт Дмитрия: отступать тот не собирался. Ему впервые встретилась женщина, с которой было легко и комфортно. Нравилось заниматься с ней сексом, нравилось засыпать после этого, сжимая тонкую ладошку, нравилось подслушивать обрывки фраз, которые иногда Надя говорила во сне… нравилось быть рядом. Иногда демон ловил себя на мысли, что они с Черниковой подходят друг другу как детальки в детских пазлах, которые они, кстати, тоже пару вечеров собирали.

Он ушёл, потому что был слишком зол, боялся, что сорвётся, сменит ипостась и напугает Надю. А что ещё хуже – причинит физический вред. Слишком хорошо помнил кровавые разводы на лице девушки после его вспышек гнева. Дмитрий не слышал звонок гилайона потому, что сразу после возвращения отправился в тренажёрный зал, где смог выпустить пар. Вернулся к себе поздно и сразу завалился спать. А утром стало не до того.

Междумирье

Ещё не было восьми, когда Иммитиусу доложили о гостье на пороге его дома в Рубрум-эсте. Грешным делом он решил, что это Надя к нему пожаловала, и мгновенно перенёсся из дворца в особняк. Удивлённо вскинул бровь:

– Саният?

Демоница была бледная, как полотно:

– Ты обещал помочь, помнишь?

– Помню. Что случилось?

Иммитиус отметил растрёпанные волосы женщины, неаккуратный вид одежды. Это так не походило на обычный вид высокородной демоницы. Саният откашлялась:

– Спрячь меня.

– Что?

– Здесь, в твоём доме, он меня искать не будет.

– Кто?

– Твой брат.

– Дефенсорем? – вытаращился мужчина. – Так! Стоп! Давай по порядку! Почему ты прячешься от моего брата? Вы переспали?..

Но Саният не успела ответить, в зал вбежал слуга:

– Господин, звонит ваш брат. Говорит, очень-очень срочно.

– Не говори ему про меня, – взмолилась демоница.

Иммитиус прищурился:

– Ладно. Я сейчас разберусь что к чему, а потом решим что делать.

Он отдал распоряжение слуге устроить гостью, а сам по-военному быстро собрался и отправился к Дефенсорему.

Старший был в бешенстве. Иммитиус редко видел его таким. В комнате творился полный бардак: перевёрнутое кресло, разбросанные вещи. Да и двери были подозрительно перекошены.

– Даже не знаю: желать ли доброго утра…

Дефенсорем резко обернулся:

– Пошёл в ж… со своими шуточками, понял?

Иммитиус напрягся: брат редко переходил на откровенную грубость.

– Что случилось?

– Мне нужны твои лучшие ищейки, – на виске демона пульсировала жилка.

– Зачем?

– Найти одну тварь.

– Может, объяснишь?

– О-о-о, история презанятная, – брат едко засмеялся. – Я всё мог представить, но вот что однажды застану свою жену в постели с другой бабой – никогда.

– Что?

– Саният Лефатсе – извращенка хренова! – Рем сплюнул на дорогущий ковёр. – Я слышал как-то, что водится за ней слабость к своему полу. Но и подумать не мог, что она осмелится к моей жене прикоснуться.

Иммитиус брезгливо сморщился, потом перехватил потерянный взгляд брата.

– А что Мариора говорит?

– Ничего. Плачет, как всегда. Единственное, что спасло Мариоре жизнь – это то, что я своими глазами видел, как она вырывалась из рук от этой бл… – Дефенсорем со всей силы стукнул по столу, проломав столешницу. – Лефатсе последние дни не вылезала из нашего крыла. Я, идиот, радовался, что у Мариоры подруга появилась. На тебе!

* * *

С Саният Иммитиус смог поговорить только в обед, когда Рем, немного успокоенный известием, что Лефатсе ищут, наконец ушёл в свой кабинет под негласным присмотром людей генерала. Сам Иммитиус торопливо вошёл в загородный дом, где его ждала утренняя гостья. Демоница медленно поднялась с дивана, не сводя с Сабтеррано настороженного взгляда. Мужчина некоторое время молча её разглядывал, сунув руки в карманы, потом спросил:

– Это правда?

Демоница кивнула.

– Убьёшь меня?

Демон задумался.

– Вот, значит, каких снежных ты предпочитаешь…

А Саният усмехнулась:

– Мариора – это видение: тоненькая, нежная, хрупкая, словно снежинка. Истинная дочь своего клана. Я влюбилась в неё, как только увидела. С тобой встречалась, только чтобы её увидеть. Но никогда – слышишь? – никогда не выдала бы себя. Между нами ничего не было! Я осталась вчера, чтобы утешить Мариору, после того, как твой брат ушёл из дворца на глазах жены с очередной любовницей. Бедная девочка так плакала… Я просто уснула рядом. А утром… Она спала, такая доверчивая… я не удержалась, говорила себе: «Она не узнает, я только разок поцелую…» И надо было войти этому кобелю!

Мужчина поджал губы.

– Не знаю, что делать. Выдать тебя брату? Он жаждет твоей крови.

– Решай сам.

– То, что ты сделала… это оскорбление наследника. А ты ещё так глупо спалилась!

Саният понимала. Иммитиус присел на диван, задумчиво разглядывая женщину. За месяц, что они были знакомы, он успел неплохо узнать демоницу. И теперь сомневался в необходимости её смерти. Это подлецы умеют выкручиваться из любой ситуации, обманывая, подставляя других, и остаются в выигрыше. А нормальные люди и нелюди, единожды оступившись, часто теряют всё: семью, друзей, деньги, а порой и жизнь. Мучимые угрызениями совести, принимают это как наказание, даже не пытаясь спастись. Сабтеррано устало вздохнул:

– Твоё счастье, что тебя никто, кроме Дефенсорема, не видел в спальне Мариоры, а он не такой дурак, чтобы афишировать подобное. Ты неплохой демон, Саният, но с твоими пристрастиями тебе здесь не место, – мужчина усмехнулся. – Тебе бы в Изначальный мир. Там такое в порядке вещей, даже официальные браки разрешены.

– Я на Земле и находила себе… подруг, – призналась женщина. – Но Мариора… она такая…

– Про Мариору забудь! – отрезал Иммитиус. – Я попробую – подчёркиваю: попробую! – уговорить брата не убивать тебя. А ты под моей протекцией отправишься на Землю. Будешь работать на меня.

Демоница вскинула на него измученный взгляд:

– Кем?

– Лучше всего технари делают оружие, – усмехнулся демон. – А мы его покупаем и спонсируем новые разработки. Теперь ты будешь следить за этим. Справишься?

– А у меня есть выбор?

– Нет, – отрезал Сабтеррано и добавил: – Расслабляться сможешь там же, а здесь для всех останешься образцовой демоницей. Мне кажется, неплохой расклад для тебя в данной ситуации.

Женщина долго смотрела на демона, заметила, с каким интересом он разглядывает её. Обречённо вздохнула и подошла. Иммитиус, всё ещё в своих мыслях, не сразу сообразил, что демоница хочет сделать. А когда понял, оттолкнул её руки от своей ширинки.

– Совсем страх потеряла?

Саният растерянно глянула на него:

– А что ты хочешь?

– Ничего! – рявкнул тот, потом поднял бледную демоницу с колен и усадил рядом с собой: – Я давно предупреждал брата, что однажды Мариора найдёт ему замену. Правда, я говорил о любовнике…

– Зачем ты помогаешь мне?

– Я же обещал помочь.

– Но это дело чести… твоего брата.

Иммитиус криво улыбнулся:

– Больше всего в случившемся виноват сам Дефенсорем. Возможно, это как-то поможет им наладить отношения.

– Пусть меньше по бабам бегает! – не выдержала демоница.

– Это не твоего ума дело! – отрезал Сабтеррано. – Сейчас тебя должно заботить только одно: справиться с новой работой, иначе я сам убью тебя.

* * *

Говоря, что успокоит Рема, Иммитиус сильно погорячился. Старший разбушевался не на шутку. Дворцовое крыло, которое он занимал со своей семьёй, теперь явно требовало капитального ремонта. Не было ни одного слуги, все прятались. А Рем, сменив ипостась, вымещал злость на всём, что попадалось под руку. Иммитиус велел Береку Сакираму – главе дворцовой стражи никого не пускать, а сам закрылся с братом в разгромленной спальне. Несколько часов, приличное количество зуботычин и крепких выражений понадобилось, чтобы убедить брата, что Лефатсе лучше не убивать, чтобы не привлекать внимания к этой истории. Дать клятву, что подземная демоница будет пахать на Сабтеррано как проклятая и никогда не появится при дворе Тёмного повелителя.

Пока готовили бумаги для Саният, утрясали дела на предыдущем месте работы, пока конфиденциально беседовали с её отцом, прошло два дня.

Демон устало вздохнул. В этой сумятице его злость на Надю поутихла, но он не стал ей звонить, решив поговорить с глазу на глаз, встретив девушку с работы. Была в голове мысль, что стоило ответить хотя бы эсэмэской, но мужчина быстро забыл про неё, когда на пороге появился вымотанный Рем с бутылкой коньяка:

– Я нашёл твой любимый, столетней выдержки. Выпьешь со мной?

Иммитиус поставил на стол бокалы. Брату он сейчас нужнее.

Пусть пострадает его синеглазая упрямица. Не всё же ему одному за них биться!

* * *

Никогда так паршиво не было. Но почему? Ведь с самого начала было ясно: это связь временная, что однажды демон вернётся в свой мир. Что же так больно тогда?..

В комнате было тихо и мрачно, не смотря на светлое время суток. Надя сидела на диване, а под боком дремал пригревшийся кот. И его мурлыканье сегодня не успокаивало, а ещё больше растравляло измученную переживаниями девушку. Мысль, что Дима больше никогда не появится в этой квартире, не прикоснётся к ней, была невыносимой, как бы Надя себя к ней ни готовила всё это время.

А ещё было стыдно! За свою реакцию на признание в любви. Поступила, как последняя стерва!

Если первые дни Надя была уверена, что демон вернётся, позвонит или хотя бы ответит на её звонки, то спустя неделю накатило то самое отчаянье, когда жизнь не мила. В квартире всё напоминала о Дмитрии. И рука не поднималась убрать его вещи. Чтобы отвлечься, не думать, девушка засиживалась на работе, помогая Матусевичу составлять рапорты. Даже написала за него годовой отчёт, «болтавшийся» с января. На встревоженные взгляды приятеля вымученно улыбалась.

И однажды в голову пришла новая мысль: «Может, всё к лучшему?» Может, всё случившееся призвано спасти её? Ещё неизвестно, как поведёт себя Тёмный повелитель, если узнает о решении сына жениться на смертной. Ведь самый простой способ решить проблему – убрать причину, то есть девушку. А если Дмитрий откажется от идеи с женитьбой и согласится жить так называемым гражданским браком? Для него это ничем не грозит: прекрасные пару лет в объятиях любящей женщины. А она?… Ей придётся пожертвовать собой! Черникова понимала, что по-своему любит Дмитрия. Но всё же не на столько, чтобы принести себя в жертву. Себя она любила чуточку больше. Да, сейчас ей больно и тошно.

Надо перетерпеть. Всё пройдёт…

Глава 26

Костя брезгливо наблюдал за Черниковой и Наумовым, словно это его облизывали откровенно голодным взглядом. Ничего больше Степаныч себе пока не позволял, боясь спугнуть девушку. Уже все в конторе знали о разрыве Черниковой с демоном. И Наумов сейчас мудро выжидал, подставив дружеское плечо поддержки, откровенно выживая Матусевича с роли главной жилетки. К чести Нади Костя видел, что та не спешила откровенничать, но знаки внимания принимала. Рабочий день закончился, и Светлые стражи торопились домой. Наумов задержал Надю в дверях, заботливо поправил завернувшийся воротничок жакета, задержав руку на девичьем плечике. Что-то говорил – Костя не слышал – а Надя улыбалась, словно не замечая, что Виктор стоял слишком близко. Но от предложения подвезти отказалась, поехала домой с Матусевичем. Тот ухмыльнулся:

– Приедешь домой – помойся! Мне кажется, что ты липкая.

– Что?

– Столько сладких улыбочек и слов, что меня подташнивать начало.

Девушка зло прищурилась, но промолчала. А мужчина продолжал:

– Решила клин клином вышибить? Заменить Демьянинова Наумовым?

– Костя, помолчи!

– Никогда не думал, что скажу ТЕБЕ это, но… Черникова, ты сучка!

– Матусевич, я могу и в морду дать за такие слова! – возмутилась девушка.

– Ты понимаешь, что демон просто так это не оставит? Ты зачем Степаныча в это говно впутываешь?

– Не твоё дело!.. Я не пара Демьянинову. Он принц, мать его! Белая кровь, голубая кость, а я… – голос дрогнул, ей-богу сейчас заплачет.

– Может наоборот? – тяжело вздохнул приятель.

– Что?

– Белая кость, голубая кровь.

– Один хрен! – Надя отвернулась.

– Какие же вы дуры, девки!.. – развить мысль помешал звонок.

Девушка узнала звонящего, глянула на Костю:

– Это Хваль.

– Отвечай.

– Сергей Алексеевич?.. Да, мы домой едем… Боже! Нет!.. – закричала девушка, вцепившись в панель автомобиля.

Матусевич встревожено наблюдал за подругой, ждал. Та слушала директора управления, а по щекам градом катились слёзы.

– Что? – не выдержал он, стоило девушке отключить айфон.

– Разворачивайся, едем обратно, – Надя выдохнула и сообщила страшную новость: – Алёны Ясеневой больше нет…

Междумирье

Дефенсорем вошёл в полутёмный зал, позвал:

– Им?

– Что? – отозвался голос откуда-то.

– Ты один?

– Один, – Иммитиус улыбнулся, вкладывая в свой ответ совсем другой смысл.

– Что так? – Рем сел напротив.

Посвящать брата в свои проблемы Иммитиус не хотел, но старший удивил:

– Дело серьёзное, раз ты не пришёл ко мне, не пьёшь и не в тренажёрном зале… Признался?

– Да.

– А она?

– Промолчала, – Иммитиус вздохнул. – И, похоже, не слишком переживает. Хотел встретить её сегодня, поговорить, а она другому глазки строит.

Дефенсорем хмыкнул, вспоминая собственные проблемы с женой. Потом привычным движением выудил бутылку с коньяком:

– Хорошо хоть не ДРУГОЙ.

… Пилось на удивление легко. Спустя пару часов, опустошив почти четыре бутылки на двоих, демоны покинули дворец.

* * *

– Как это произошло?

– Авария. Она влетела в грузовик, её просто подмяло под него, – Наумов был серый.

Матусевич хмуро поглядывал по сторонам. Стражи топтались в фойе конторы, обсуждая случившиеся. Остро пахло валерьяной. Где-то позади слышался тихий плач девчонок. Костя отыскал глазами Черникову. Та стояла чуть в стороне с опухшими от слёз глазами.

К ним подошёл Хваль:

– Я еду к родным Алёны. Витя, ты со мной.

– А Пирогов?

– В морге. Костя, пригляди здесь. Я сообщу, когда будут похороны.

Матусевич проводил начальство и подошёл к Наде:

– Ты как? Машка с Анжелой успокоительное выпили. Тебе дать?

– Нет, – девушка обняла себя руками.

– Надюш, что не так? – Костя хорошо знал Черникову, чтобы не заметить её странное поведение.

– Мы можем попасть на то место?

– В принципе, да. Но зачем?

– Не знаю.

Матусевич, стиснув зубы, поглядывал на сосредоточенную девушку.

– Я должен быть здесь.

– Пусти меня в зал переноса к порталу. А потом заберёшь.

Мужчина коротко кивнул, лишь велел:

– Возьми артефакт по проекциям. Если появишься на трассе без машины, примут за шалаву.

* * *

… Надя была на дороге около получаса. Рядом красовался красный «опель астра». Проезжающие мимо водители, с интересом поглядывая на автомобиль, даже не подозревали, что стоит им протянуть руку – и пальцы коснуться не металла, а пройдут насквозь. Рядом стояла девушка, тоже обычное явление на трассе: подумаешь, вышла ноги размять.

Светлая переводила взгляд с осколков стекла на обломки пластмассы и, казалось, вживую слышит визг тормозов и скрежет сминаемого металла… и больше ничего.

Костя подбежал к Черниковой:

– Надя, я уже здесь! Говори, что не так!

Она глянула на мужчину, а того аж передёрнуло: таким чужим и странным был этот взгляд.

– Костя, я же хороший интуит, правда?

– Правда.

– Костя, Алёна погибла не здесь.

– Что?

– Я чувствую… чувствую каждый осколочек на дороге. Не только от Алёниной машины, но и от того грузовика. Они воют, им страшно даже сейчас. Я чувствую ужас мужчины, но… – шёпот оборвался.

Страж сглотнул:

– Рассказывай всё, что приходит в голову! Как бы дико это не зву…

Надя не дала ему договорить:

– Я не чувствую Алёну, словно её здесь не было.

Матусевич выругался:

– Ты понимаешь, что следует из твоих слов? Что Ясеневу убили!

Надя кивнула:

– Именно!.. Костя, что Алёна здесь делала? До Минска больше трёхсот километров. В Бресте у неё ни друзей, ни родных. Чего её сюда занесло?

– Да мало ли что, – мужчина пожал плечами.

Надя покачала головой:

– Нет, Костя, это очень важно. И ещё… меня держит её машина. Там что-то есть.

– Хочешь посмотреть?

Она кивнула:

– Сможешь устроить?

– Думаю, да. Хвалю надо…

Мужчина резко замолчал: к нему подбежала Черникова и прижалась к груди. Костя обнял вздрагивающую фигурку.

Междумирье

Мариора Сабтеррано вздрогнула, услышав стук двери. В спальню вошёл муж. Дефенсорем был пьян и видимо от очередной любовницы. Криво застёгнутая рубашка и терпкий запах чужого секса. Демон ухмыльнулся, заметив брезгливое выражение на лице жены.

– Ты мне не рада?

Молчание. Мужчина похабно хохотнул:

– Надеялась, что твоя подружка вернулась? Понравилось с ней лизаться?

Женщина сглотнула:

– Я не лесбиянка!

– Почему она к тебе в кровать полезла?

– Я не знаю.

Мужчина мерзко ухмылялся:

– Так позови душку Саният, спроси!

Мариора, издёрганная за эти дни то мужем, то собственными переживаниями, чувствовала, что ещё немного – и она сорвётся.

– То есть нормальные мужики в постели тебя не устраивают? – гнул своё Дефенсорем, злясь с каждой минутой сильнее.

– Такие, как ты, – нет! – не выдержала демоница.

– Что?

Опешили оба: Мариора никогда раньше не осмеливалась повысить голос на мужа.

* * *

Конорий придержал Велиуса за плечо. До них отчётливо долетала ссора Рема с женой.

– … Ты хочешь, чтобы я любила тебя после твоих шлюх?

– А что мне делать, если ты никогда не хочешь? Если ты кривишься и чуть не блюёшь после меня? Ты же лежишь подо мной как бревно, как ледышка. Чтоб тебя раскочегарить рота солдат нужна!

Звонкая пощёчина была ответом.

– Мразь! Подонок! Иди трахай своих шалав, а ко мне не смей приближаться!

Кузены переглянулись. Конорий тронул Велиуса за плечо:

– Пойдём отсюда. Поверь, лучше им не знать, что у их беседы были свидетели.

Дефенсорем потрогал горящую щеку и легко отбросил застывшую жену на ближайшее кресло.

– Да не больно-то и хотелось! Найду, не сомневайся! В отличие от тебя и обнимут, и приласкают. Есть нормальные бабы, а ты иди Лефатсе письку вылижи, так у вас делают?

И помчался к выходу.

– Урод! – крикнула вдогонку Мариора.

* * *

Похороны прошли через день. Следствие ничего не обнаружило и дело закрыли. По документам выходило, что Алёна не справилась с управлением и вылетела на встречную полосу. Хоронили девушку в закрытом гробу.

Костя стоял рядом с Рыбкой, но не выпускал из виду Надю. Черникова, словно истукан, стояла позади всех. И если бы не покрасневшие глаза, можно было бы решить, что ей наплевать на происходящее.

Во время отпевания Надя вышла на улицу: слишком болезненные воспоминания воскрешали монотонные слова молитв и запах церковных свечек. Остальные остались в маленькой квартирке, где жила Алёна с родителями. Опять потекли слёзы, стоило вспомнить обезумевший от горя взгляд Алёниной матери.

Хваль подошёл на кладбище, предупредил, что она едет с ним.

– …Ты абсолютно уверена? – спросил он в машине.

Рядом притихли Костик и Наумов.

– Да.

– За что убили?

– Не знаю, Сергей Алексеевич. Хочу посмотреть Алёнину машину.

– Ладно, если что найдёте – сразу ко мне. И никому ни слова про свои подозрения, – Хваль вздохнул, – пока не будем уверены, что это не связано с работой.

* * *

Осмотреть «лагуну» они смогли через день после похорон. Надя миллиметр за миллиметром исследовала мятый металл. Под ногами хрустели осколки стекла. Взгляд то и дело цеплялся за бурые пятна на подголовнике…

Костя тоже искал.

– Ни хрена нет!.. Пластмасса, стекло… волосы…

Они уже больше двух часов сидели в гараже. Мужчина отбросил очередной обломок:

– Надь, может, оно на дороге осталось?

– Нет.

Они замолчали, методично ковыряясь в салоне. Надя чувствовала, как колотится сердце… Что же здесь есть? Что не даёт ей покоя? Костя скрупулёзно перебирал все кусочки, чувствуя себя героем сказки про «принеси то, не знаю что». Мужчина украдкой глянул на Черникову. Осунувшееся сосредоточенное лицо, голубая жилка на виске. Эта неделя сильно ударила по девушке: то ссора с кавалером, то смерть Алёны… Костя сморщился от боли, порезавшись о разбитое стекло. Пятясь, выбрался из салона, чтобы достать застрявший в пальце осколок.

– Сильно? – отозвалась из машины подружка.

– Нет, – мужчина уже извлёк стекло и зажал ранку. Краем глаза заметил тёмный обломочек, зацепившийся за брюки. Матусевич взял его, покрутил, пощупал: – Странный пластик. Интересно: откуда он? Не похоже, что панель.

Надя подошла, протянула руку, собираясь рассмотреть, и резко отдёрнула пальцы:

– Оно!..

– Ты уверена? Хотя кого я спрашиваю!? – мужчина разглядывал обычный на вид осколок, только сейчас обратив внимание на правильную форму, ровные края. – Это не обломок… А что это?

– Я не знаю.

Они склонились над тёмно-коричневым предметом. Надя выдохнула:

– Как чешуйка!

Костя вздрогнул, очнувшись от собственных мыслей:

– А мне больше перо от чернильной ручки напоминает.

Светлая разглядывала находку, но дотронуться так и не решилась:

– Не могу.

Мужчина поднял «чешуйку» к свету. Наверное, от напряжения глазных мышц, но ему показалось, что линии на ней двигаются. Страж моргнул пару раз.

– Ладно, покажу знакомым ребятам. Послушаю, что они скажут, – он глянул на притихшую девушку. – Поехали что ли?

По дороге Матусевич поинтересовался о демоне. Надя помрачнела:

– Ничего, Костя. Его номер больше не доступен. Дмитрий ушёл… навсегда.

– Плохо стараешься, – резанул Костя. – Через знакомых пробуй. Тот же Славинский, Влад…

– А нужно?

– Нужно, – выдохнул Матусевич. – Ты чёрная ходишь после ссоры. Если сейчас отступишь, будешь жалеть до конца жизни.

Девушка грустно улыбнулась:

– Неужели ты со стороны видишь то, чего не вижу я?

– Угу, – кивнул приятель. – Вижу, роднуля. Вижу, что втрескалась ты в Демьянинова по уши. А ещё вижу, что боишься.