Текст книги "Смерть в рассрочку"

Автор книги: Татьяна Моспан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Поговорим... – предложил Грабнев.

Разложенные фотографии с голым журналистом выглядели внушительно. Ирэн постаралась подставить его под объектив. У любого, кто взглянет на эти снимки, не возникнет сомнениния: парочка занимается любовью уже не первый раз.

– Ничего не было! – шептал Балин побелевшими губами. – Мы только разделись.

– Это ты своей Алене будешь говорить и жене. Если она тебя сразу из дома не погонит. И останешься ты гол, как сокол. В коммунальной квартире. Правда, талант при тебе. А талант, говорят, не пропьешь.

Грабнев положил рядом кассету.

– Полный джентельменский набор. Фотографии классно выглядят. Впечатляет!

Грабнев вымещал на журналисте злобу за прокол в Курске. Сейчас он не собирался проигрывать.

– А ты шустрый мальчонка, как я погляжу...

– Чего вы хотите?

Балин был сломлен, его трясло, как в лихорадке.

– Ты снимаешь материал из номера...

– Хорошо, хорошо, – как болванчик закивал журналист.

– Отдаешь письмо с документом, полученное от Лили.

Балин оцепенел.

– Ты слышишь?

– Да.

– И ещё совсем пустяк: мне нужен адрес девчонки в Курске.

– А если я откажусь?..

– Завтра твои фотографии увидят дочь и жена.

– Это шантаж, – прохрипел Балин.

– Конечно, дорогуша, кто спорит? Шантаж. Но у нас нет другого выхода. Как и у тебя.

– Я... я подумаю.

– Думай. Минуты две хватит?

– У меня нет с собой документа.

– Врешь, ты не оставил его в редакции, особенно после разговора с Большаковым.

– Вы следили за мной?

– Время идет, – оборвал его Грабнев.

– Нет! Вы не посмеете!

– Еще как посмеем. Ты влез в серьезные игры, парень.

– Вы не отдадите мне все фотографии! – выкрикнул он.

– Не меряй всех по себе. Отдадим. Сейчас ты кладешь документ на стол, диктуешь адрес девчонки, завтра снимаешь очерк. И тут же получаешь свою порнуху. И, естественно, забываешь эту историю.

– А как же Большаков?

– Никак. Скажешь, что у тебя ничего нет. Материал из номера снял, потому что не уверен.

Евгений поднялся с дивана, подошел к старенькому книжному шкафу и открыл его. Письмо с документом было засунуто в папку с какими-то вырезками.

– Теперь адрес девчонки в Курске.

Балин продиктовал адрес.

Грабневу пришла в голову неплохая мысль.

– А скажи, пожалуйста, откуда ты знал, что искать Лилю надо не у тетки?

Журналист, сбиваясь, рассказал, как было дело.

Грабнев, услышав, что Балину, после того, как он интересовался Лилей, позвонил какой-то мужик и приказал прекратить поиски девчонки, задумался.

– А голос какой?

– Откуда я знаю? Это когда ещё было! Обыкновенный голос. Сказал, чтобы я затих, или будут неприятности.

Александр Грабнев, покидая квартиру на Филевском парке, недоумевал. Про парня и непонятный звонок у него информации не было. Никто не должен был звонить Балину и пугать его. Шеф, ставя перед своими людьми задачу, обычно давал полную информацию. Значит, Беглов сам про угрозы журналисту не знал. Кто-то действовал за его спиной.

Как раз в то время погибла другая девчонка, подруга Лили, Лариса. И хотя история со странным звонком случилась полтора года назад, она должна обязательно заинтересовать Беглова. В этом Александр Грабнев был уверен.

Глава 22

Большаков рвал и метал от ярости.

Два часа названивает этому чертову Балину на работу, и никто не может сказать, где он.

– Вроде был сегодня утром, кто-то его видел, – нетвердо сказал один из сотрудников в редакции.

– Он мне срочно нужен! – взмолился Вадим.

– Он всем срочно нужен! – отрубил голос и бросил трубку.

– Где эта паскуда таскается?

Большаков готов был разнести аппарат в щепки, да что толку. Ну, появится, сволочь, выругался Вадим, он ему устроит! До чего необязательный народец, эти журналисты, ни в чем положиться нельзя.

Он глянул на часы. Балина нет, а он обещал Мастинскому, что сегодня документы будут у него.

Ладно, есть ещё время, успокоил себя Вадим, появится.

Но Балин и к вечеру в редакции не появился. Вадим не знал, что делать.

– Не нравится мне все это, – медленно произнес Борис Ефимович, когда Большаков был вынужден рассказать ему все.

– Ты думаешь, мне нравится? – взвился Вадим. – Я ему весь день, как мальчик, названиваю. Никто ничего толком сказать не может. Дома его нет, на работе тоже. Где его искать, ну где? – Большаков чуть не плакал.

– Тебе виднее, – зловеще сказал Мастинский.

– Да ты что? – заорал Вадим. – На что намекаешь?

– Метнулся в сторону твой журналист, вот на что.

На следующий день вышел номер газеты. Сенсационной статьи в ней не было.

Борис Ефимович сидел в кресле и тихо шелестел газетой, переворачивая страницы. Тут же находился Большаков.

– Ну? – спросил Мастинский.

– Сволочь!

– Сволочь-то он, конечно, сволочь, но что делать дальше прикажешь, а?

Большаков, подавленный, молчал.

– Вот и я не знаю, – спокойно произнес Борис Ефимович таким тоном, что у Вадима мурашки по телу заползали.

Не знает он своего шефа, совсем, оказывается, не знает. Не хотел бы Вадим, чтобы он про него таким голосом говорил.

– Но ведь была статья, была! – Вадим, как по клетке, заметался по кабинету.

Разговор происходил в одном из офисов.

– Ну и что?

– Кто-то же её снял!

– Сам Балин и снял.

– Я найду эту падлу... – глаза Большакова налились кровью.

– Вот-вот, найди.

Мастинский взглянул на Вадима.

– Я не шучу. Разыщи журналиста и сообщи мне, где находится. Других дел у тебя сейчас не будет.

Вадим явился во второй половинне дня.

– Балин отпуск себе оформил, в редакции сказали.

– Отпуск? А по какому случаю? Время сейчас не отпускное.

– По семейным обстоятельствам.

– А поподробнее можно? Дома что сказали?

– В квартире автоответчик, никого нет. В редакции у него был. Сначала вообще разговаривать со мной не хотели. Представился давним знакомым, сказал, что Женя позарез нужен. Секретарше коробку конфет подарил.

– Это ты можешь, – буркнул Мастинский.

– Так вот, она глаза округлила и говорит, что у Балина большие неприятности. Он срочно снял свой материал из номера. Скандал был! Это что-то... Выпуск газеты из-за него задержали. Главный до сих пор рвет и мечет. У Евгения сердце прихватило, она его лекарством отпаивала. Потом Балин и главный заперлись в кабинете и долго о чем-то разговаривали. Но уже без крика. После этого Евгений сел и написал заявление об отпуске.

Лицо Мастинского было непроницаемо.

– Да, вляпались мы с ним, – выговорил, наконец, он. – Материал, говоришь, сам снял?

– Секретарша так сказала.

– А нельзя было ее... как-то ещё раскрутить?

– Да ты что, Борис Ефимович, – заныл Вадим. – Я и так... Думаешь, все очень просто? Чтобы в редакцию попасть, надо пропуск выписывать и указывать, какая цель визита. Кому я там на хрен нужен?!

– Скажи, пожалуйста, какие порядки! – насмешливо протянул Мастинский.

– А я здесь при чем? – огрызнулся Вадим. – Не я хозяин этой газетенки.

Мастинский, слушая Вадима, сделал неожиданный вывод. В созданной им империи не было одного – своих средств массовой информации. Не зря говорят: кто владеет информацией, тот правит миром. Упустил он. Раньше вроде нужды не было, обходился. Сейчас же он хотел одного – найти исчезнувшего Балина.

– Как, говоришь, он иногда подписывал свои опусы – Е.Балин? Вот он нас и наебалил!

– Мне эта цыпочка в редакции сказала... – осторожно начал Вадим.

– Что? – сразу вскинулся Мастинский.

– Только это так, предположительно... Евгений скорее всего на даче скрывается. У них зимняя дача под Звенигородом.

– Где?

– Она не знает. Не приглашали.

Мастинский швырнул на стол карандаш, который вертел в руке.

– Ну должен же кто-то появиться дома! – заорал он. – Жена, дочь, эти-то куда подевалсь? Сколько лет дочери?

– Лет четырнадцать, кажется, зовут Аленой.

– Значит, она в школе учится, сейчас не каникулы. Звони еще! приказал он.

Вадим послушно стал набирать номер телефона, который уже выучил наизусть.

– Стоп! – Борис Ефимович вдруг выхватил трубку из рук Большакова.

– Подожди, есть соображения.

Через минуту Вадим снова набирал номер.

– Алло! – услышал он девичий голос и тут же замигал глазами стоявшему рядом Мастинскому – дочь!

– Здравствуйте, вас беспокоят из редакции. Вы Алена?

– Да, – осторожно сказала девочка. – А папа...

– Знаю, знаю. Он в отпуске. Уехал на дачу, – уверенно произнес Большаков.

Его не опровергали. Он кивнул головой Борису Ефимовичу: сработало!

– Понимаете, какое дело, Алена, ваш папа по ошибке увез с собой подготовленный в номер материал. Без него мы не можем восстановить текст, черновик тоже куда-то пропал. Это очень важно! Выпуск газеты на грани срыва!

Вадим постарался придать голосу трагические нотки.

– Но вы можете ему позвонить, – удивленно сказала девочка. – Там есть телефон.

Вадим судорожно сглотнул.

– По телефону этот вопрос не решить, – нашелся он. – Я знаю, что у Евгения Николаевича сердце прихватило и он срочно оформил отпуск. Давайте сделаем так. Чтобы его не волновать, мы сейчас на редакционной машине подъедем к нему и все решим. Мне нужен адрес.

Девочка молчала.

– Алена, у нас номер срывается!

– Да, да, сейчас.

Она продиктовала адрес и объяснила, как лучше проехать.

Оставшись одна, Алена задумалась. Ласковый какой дяденька. Родители вчера не скандалили, как это часто бывало, а, запершись в спальне, о чем-то шептались. Потом ей сообщили, что папа возьмет отпуск. Она удивилась: отпуск зимой? Но мать цикнула на нее, и она замолчала. Ну их, вечно о чем-то секретничают. Ей ничего толком не сказали. Теперь вот этот звонок... Странно. Отец – очень аккуратный человек, как он мог подвести свою редакцию? Она уже собралась набрать номер дачного телефона, но передумала. Ее ни во что не посвящали, ни о чем не предупреждали, значит, нечего и беспокоиться. Сами разберутся, без нее.

Вадим протянул Борису Ефимовичу бумажку с адресом.

– Думаешь, документ у него там? – спросил Мастинский.

– А где же еще? Решил нам нервишки пощекотать. Он сразу упираться начал. Цену набивает!

На неприметном "жигуленке" Вадим вместе с тремя крепкими мужиками выехал из Москвы. Мастинский не поехал. Поручил все Вадиму.

Балин, приехав на дачу, закрылся в доме и сидел никуда не выходя. Поселок словно вымер, ни души вокруг. Лишь сторож торчал в своем домике. Он удивленно, как на приведение, уставился на Балина.

Журналист устроился возле камина и смотрел, как прогорают дрова. Немного тянуло дымом, но он этого не замечал.

Сейчас все казалось нереальным: скандал на работе, когда пришлось снимать статью из номера, главный редактор, который орал на него, как на мальчишку.

– Ты мне выпуск задерживаешь, понимаешь это или нет?!

Евгений все прекрасно понимал. Его бы кто понял! Кому расскажешь, кому пожалуешься? Сам виноват.

– Всплыли некоторые детали, – твердил он. – Нужно проверить.

– А раньше ты каким местом думал? – бегал главный по кабинету. – У нас не филькина грамота, уважаемая газета. Подписчики, читатели!

Насчет уважаемой газеты шеф, конечно, погорячился.

– Я не хочу никого подводить. Не могу подсовывать непроверенную информацию.

Главный, наоравшись досыта, плюнул. А куда деваться? По судам таскаться никому не хочется.

Дома тоже был неприятный разговор с женой.

– Какой отпуск? – изумилась она. – Переработал, что ли? По бабам меньше таскаться надо, здоровье для семьи беречь, а ты...

Жена была насмешлива и язвительна и не верила ему ни на грош. Всерьез испугалась, когда он схватился за сердце. Даже побледнела.

– Женя, Женя! – завопила она.

Пришлось рассказать ей о сложностях на работе, чего он не делал никогда. Это сразу подкупило её, и она смолкла.

Вздорная баба, но жалеет его, с благодарностью думал Балин. Он попросил, чтобы она никому не говорила, где он. Уехал в какой-то санаторий. И все. Дочери ничего не сказали, она в их дела не вмешивалась.

Балин подошел к книжному шкафу. Полки были забиты книгами, которые постепенно перемещались сюда из городской квартиры. Кроме детских Аленкиных книг, здесь были толстые журналы, которые жалко было выбрасывать, одноразовые детективы – которые прочитал и выкинул. Он не выкидывал. Привозил сюда. Много всего натаскал.

Каждый журналист мечтает написать книгу. Вот и он... Потому и собирал все подряд, думал, пригодится.

За окном было темно и тихо. Только сейчас он заметил, какая мертвая тишина стояла вокруг. Домой, что ли, позвонить?

Евгений подошел к телефону. Он скучал по Алене. Нет, он опять отошел к окну. Надо побыть одному.

Вот Вадим, наверное, сейчас мечется, вдруг подумал он.

А что ему Вадим? Деньги, которые получил от него, вернет. Он ничем ему не обязан. Сам про эту Лилю рассказал. На свою голову. У Вадима – одни интересы, у него – другие. Своя рубашка ближе к телу. Большаков ему здесь не помощник. Объяснит, должен понять. А нет – и черт с ним!

Где-то закаркала ворона. В дачном поселке жила большая колония птиц.

Ишь, разорались, прислушался Балин, растревожил их кто-то, не иначе.

Он подошел к другому окну и стал вглядываться в темноту. Вдруг он увидел, как по заметенной дорожке идут четверо мужчин. Вот они оказались уже возле крыльца...

Балин помертвел, услышав громкий стук.

– Кто? – спросил он онемевшими губами.

– Женя, это я, Вадим, открой! – раздался голос Большакова.

Балин нерешительно топтался возле двери.

"Может, не открывать?" – мелькнула спасительная мысль. Сердце противно заныло. Зачем, зачем он влез в эту историю?..

Дверь распахнулась, и четверо мужчин ворвались в дом.

– Вот теперь и поговорим, Евгений.

Вадим по-хозяйски расположился в кресле. Трое "быков" остались стоять.

А недалеко от дачного поселка колесил по заснеженным дорогам Сема Резаный.

Он сегодня прочно сидел на хвосте темно-синего "Вольво" Большакова. Тот полдня мотался по городу, а к вечеру приехал в офис на Малой Грузинской. Пробыл он там недолго.

Сема удивился, когда его клиент, выйдя из здания, миновал свой темно-синий "Вольво" и сел в старенький "жигуленок".

Сема с подозрением наблюдал за Большаковым. Чего это он?

А Вадим, как ни в чем не бывало, тронулся с места. Сема устремился за ним.

Стемнело, и наблюдать за машиной становилось все труднее. Внезапно Большаков свернул с оживленной магистрали в переулок. Сема, чертыхнувшись, хотел повторить его манер, но не успел. К "жигуленку" уже спешили трое здоровых "быков".

Резаный узнал одного из них. Панцирь! Это был он. У Семы сразу похолодело внутри. Если этот бандюк его приметит...

Но парни сели в машину, и она сразу рванула с места.

Резаный раздумывал. Он не знал, что делать. Ехать за ними? А вдруг его уже заметили...

По мобильному телефону он связался с Бегловым.

– Панцирь? – удивился Артем. – Будь осторожен, если есть хоть малейшее сомнение, что тебя засекли, возвращайся. Это приказ!

– Да вроде нет, – ответил Резаный.

Его автомобиль тронулся вслед за "жигуленком".

Сема старался держаться подальше, соблюдал дистанцию.

Бандиты с Большаковым держали путь за город. Резаный весь внутренне подобрался. От Панциря можно ожидать всего. Рука не дрогнет.

Они ехали в сторону Звенигорода. Сема был очень внимателен, но все же не заметил, как "жигуль" свернул налево. Он понял это слишком поздно.

Развернул машину и подъехал к развилке. Вот здесь они свернули, больше негде, понял он.

Впереди был большой дачный поселок. Искать там исчезнувших бандитов было бесполезно да и небезопасно.

– ...Ну нет, нет у меня этой бумаги! – Евгений сидел на стуле и с ужасом смотрел, как нежданные гости переворачивают все кверху дном. Клянусь!

Вадим встал.

– Нет, так нет.

У дверей он обернулся.

– Дурак ты, Евгений!

Большаков плюнул под ноги и исчез в темноте.

– Так, папаша... – К Балину приблизился один из троицы: – Хана тебе.

В салоне "жигуленка" сидел Большаков. Он взглянул на часы: чего тянут резину? Пора бы...

Едва он так подумал, дверь открылась.

– Порядок, заводи! – на него смотрел один из мордоворотов, которого звали Панцирь. Мастинский его особенно отмечал.

– А остальные где?

– Сейчас подойдут. Заводи и отъезжай.

Большаков послушно вырулил машину на дорогу и остановился. Двое парней подошли через несколько минут.

– Поехали! – тяжело шлепнулся на переднее сиденье рядом с Вадимом один из них.

Другой уселся сзади.

...Дача загорелась не сразу. Какое-то время она, невредимая, стояла в морозной тишине.

Панцирь зло процедил:

– Что за хреновина?

Но через минуту все изменилось. Деревянный дом вспыхнул сразу, как свечка, и занялся огнем.

– Трогай! – крикнули Вадиму, и он рванул прочь от этого места. Вспыхнувшее зарево увидал и Сема. Он все понял. Это работа

Панциря.

Резаный резко газанул и через несколько минут вылетел на шоссе. Делать ему здесь было больше нечего.

Глава 23

Когда Беглов узнал о поджоге дачи Балина, он понял, что Мастинский так или иначе использует журналиста в борьбе против него.

На кого готовил разоблачительную статью Балин? На Беглова. Он внезапно снял скандальную публикацию. Значит, запугали, заставили снять. Потом заживо сожгли на собственной даче.

Предстоящее расследование готовило много подводных камней для Беглова.

Артем с трудом сдерживал себя, чтобы не взорваться. Ловко Мастинский под него мину подвел!

Верный человек в правоохранительных органах сообщил, что прокуратура заинтересовалась некоторыми старыми делами, к которым причастен Беглов. Среди них – ликвидация банды Хоря.

– Почему именно это дело решили поднять? – спросил Артем.

– Хрен их знает, мне неизвестно.

Это был дурной знак. Хоря и его бандитов уничтожили люди Артема. При дополнительном расследовании могли всплыть неожиданные факты. Они напрямую выводили на команду Беглова.

Продюсер Шаныгин, арестованный при попытке вывоза за рубеж крупной партии антикварных вещей, стал давать показания.

Шаныгин все валил на Чапу, который подался в бега. Продюсер окончательно потерял лицо, плакал, клялся, что он здесь ни при чем, его Чапа заставил. Арест сказался на нем очень плохо. Голубых в камере заключенные подвергают издевательствам.

Федор, которого загребли вместе с Шаныгиным, держался увереннее.

– Этому накрутят по полной, – успокоили Артема. – Подключили 9-й отдел МУРа, у которого на этого деятеля досье есть. Старый знакомец. По самому краю парень давно скользил. Его фамилия Ланцов.

9-й отдел на Петровке,38 занимался борьбой с преступными посягательствами на культурные и исторические ценности.

– Ланцова точно не выпустят. Подняты материала следствия по убийству актрисы Максимовой и внезапной смерти певицы Дробышевой. Признали, что следствие в обоих случаях проведено наспех.

– А сам Ланцов?..

– Ни в чем не сознается, отрицает очевидные факты. Нашли свидетелей, которые его видели возле дома Дробышевой в день смерти.

– И что?

– Не было его там, говорит. По Максимовой сложнее. Но, думаю, и в этом случае очевидцы найдутся. Еще не искали по-настоящему.

Сюрприз преподнес Шаныгин. Он, проявляя максимальное стремление к сотрудничеству с правоохранительными органами, заявил, что его любимой жене Польди угрожали.

– Сказал, кто? – голос у Артема дрогнул.

– Да, – чиновник помедлил. – Люди Беглова.

– Вот мразь! – выругался Беглов. – Нельзя это пока как-то... – он не договорил.

– Пытаюсь. Но, сам понимаешь, долго закрывать на это глаза я не могу.

– Я найду, кто убил его жену, сам найду!

Артем скрипнул зубами. Только этого ему сейчас недоставало!

Гей Костя, который, как предполагал Беглов, убил Польди Лэнд по заказу самого продюсера, как сквозь землю провалился.

– Найду! – повторил Артем.

– Хорошо бы живого, – подсказал чиновник. – Чтобы закрыть вопрос окончательно.

– А ты не можешь тряхнуть эту гниду, чтобы поразговорчивее был? В камере, своими средствами?..

– Думаешь, я не пробовал? Бесполезно. Он прекрасно понимает, что, пока отказывается, у него есть шанс выбраться оттуда. Рот откроет, все, хана!

Артем глубоко задумался. Вот ведь жизнь какая чудная... Когда он, вор в законе, Артем Семенович Беглов, жил по правилам, принятым в уголовном мире, никаких проблем не возникало. Он безжалостно расправлялся с противниками. Когда он стал заниматься законным бизнесом, свернув нелегальные операции, он словно в бездну заглянул.

Мелкие и крупные неприятности сыпались со всех сторон. Только успевай поворачиваться. И это у него, Артема Беглова, сложности! У него налаженные проверенные связи, люди, которые верно и преданно служат ему! Каково же другим?..

В довершение всего позвонил Гудков и сказал, что процесс пошел, есть решение... Понимать это надо было так, что в ближайшее время начнется пересмотр условий аукциона, в котором Беглов принимал участие. Акционерное общество "Азиядрагмет" могло обрести нового хозяина.

Беглов взъярился. Ну это уж....

Он вспомнил слова старого вора по кличке Болт, который полтора года назад скончался в клинике от рака. Болт был его учителем в воровском мире. Потом сильно сдал, болел много. Годы, проведенные в "солнечном" Магадане, не прошли бесследно. Артем взял его в команду не для солидности и не за прежние заслуги. Он по-своему уважал староблатного пахана.

... – По-людски жить задумал, Артемушка, – говорил старый законник. Время нынче такое, все перетусовалось, ничего не понять. Ты – мужик крепкий, тебе жить долго, если не подстрелят раньше времени. Я тебе так скажу: вор, он вор и есть. Ты наши законы всегда чтил, за это тебя и уважают. Только не получится по-людски. Вчера – вор в законе по кличке Артем, завтра честный гражданин – Артем Семенович Беглов.

– Почему не получится? – спросил Беглов.

– У тебя не получится. Нутро другое. Год будешь чистым, два, а как зацепят тебя, ты свой характер проявишь. А нутро-то у тебя прежнее, воровское. Плюнешь ты на все законы людские. Один у тебя будет закон воровской.

Время прошло, давно умер Болт, но разговор тот Артем часто вспоминал.

Вот и сейчас тоже. Откуда старому Болту было все знать? В ведь прав оказался...

Информация, полученная от Гудкова, подстегивала. Значит, через неделю собираются пересматривать итоги аукциона? Пусть пересматривают. Артем играл по правилам. Следующая неделя когда ещё наступит... Время есть.

Злость прекрасно прочищает мозги. Артем, как полководец перед сражением, просчитывал все ходы.

"Нельзя по-людски, Артемушка, не выйдет!.." – звучал в ушах голос старого вора Болта.

Не выйдет, так не выйдет! Выход из сложившегося положения был один нейтрализовать действия Мастинского. Другого пути не было.

Он прекрасно давал себе отчет, что и его противник думает так же. Надо было упредить его действия.

Опасность обострила нюх, сделала его болезненно чувствительным. Мастинский мог нанести удар первым, если найдет брешь в команде Беглова. Такой брешью мог стать стукач.

Он вспомнил вдруг слова Евгения Балина, которые передал ему Грабнев, что после смерти Яковлева мужской голос звонил журналисту и приказал прекратить поиски Лили.

Артем таких заданий никому не давал, он узнал об этом впервые. Потом в лесу нашли труп подружки Лили – Ларисы. Беглов упустил этот факт, оставил без внимания, а зря.

Он набрал номер.

– Что слышно про Грабнева, когда появится?

– Звонил из Курска, девчонку разыскал, завтра с ней приедет.

– Сразу пусть ко мне её ведет, – приказал Артем.

Он отправил Грабнева в Курск, чтобы тот разыскал и привез Лилю. Может, она прояснит ситуацию. Кто-то же звонил Балину, пугал его... Нужно было найти этого человека во что бы то ни стало! Сейчас при сложившихся обстоятельствах все приобретало особое значение.

"У тебя в команде стукачок есть!" – хрипел, умирая, Хорь.

Выходит, и вправду есть.

Хлопот добавил Вячеслав Анатольевич Карлин. Вчера позвонил, зуб на зуб не попадает.

– Приезжай, поговорим, – коротко бросил Артем.

На Карлине лица не было. Беглов его таким ни разу не видел.

– Этот подонок Большаков...

Он уже не напоминал спокойного, выдержанного чиновника. Глаза налились кровью, руки трясутся.

Артем опять вспомнил слова Болта: убить всякий может, особенно если его зацепить как следует.

Это Беглов и без Болта помнил. Карлин сейчас был очень близок к совершению преступления.

Артем налил ему коньяк.

– Пей!

– Я не могу!

Карлин, стуча зубами, с трудом сделал первый глоток.

– Я убью его! – вырвалось у него. – Попомнит он Лидию Григорьевну Пашину и меня тоже попомнит!

Он плакал, и смотреть на это было неприятно.

– Только сегодня мне призналась, только сегодня, – твердил он. – Все молчала. Плачет и молчит.

Он, как разъяренный бык, вращал налитыми кровью глазами.

– Своими руками удавлю!

– Успокойся, Вячеслав Анатольвич. С Большаковым мы разберемся. Время не пришло. Но я тебе обещаю!

Карлин затих. Выражение глаз Беглова испугало его.

– Завтра отправляйся в регион. Здесь все без тебя решим.

Артем подумал, что Карлина надо поскорее убрать из столицы от греха подальше. Встретится ненароком с Большаковым, сорвет дело. Рисковать Артем не мог.

Глава 24

Приготовившись к бою, Беглов везде расставил своих людей. Он пытался контролировать действия противника. Пробуксовывал в одном – прослушать офисы Мастинского по-прежнему не удавалось.

Борис Ефимович, осторожный, как зверь, был недосягаем. Зато удалось наладить слежку за его личным шофером Стасом. Парень по молодости был легкомыслен и допускал небольшие ошибки.

Артему этого было вполне достаточно.

В команде был занят каждый человек. Лишь Сема Резаный не у дел. Завтра рано утром улетает вслед за Карлиным в Сибирь. Сегодня последний денечек в столице гуляет.

– Нищему собраться, только подпоясаться, – любил он говорить при сборах.

Сема, щурясь на солнечный денек, стоял на тротуаре и хлопал себя по карманам – сигареты кончились.

Он отдыхает, даже мобильник с собой не взял. Последний денечек... Э-эх, Москва-матушка!

На противоположной стороне улицы виднелись киоск и ряд магазинов. Он быстро перебежал улицу. Сема все делал быстро, заставить его ходить степенным шагом было невозможно.

Рядом стоял павильон, где торговали всякой всячиной. Вокруг распространялся аппетитный запах жарившихся шашлыков.

Сема мгновенно почувствовал приступ голода. Он, как всегда хватая куски, ел что и где придется.

Из окошка высунулась голова продавщицы. Она мгновенно учуяла потенциального покупателя.

– Бери, молодой человек, все тепленькое, очень вкусное.

– Ну уж и молодой, – польщенный комплиментом Сема разглядывал витрину.

Возле павильона под тентом располагались столики летнего кафе. Там сейчас доедала свои порции парочка клиентов. Рядом крутилась здоровая собака.

– А шашлык у вас из чего, из собачатинки? – весело спросил Сема.

Продавец обиделась:

– Скажете тоже!

Он взял подогретые котлеты, которые оказались неожиданно вкусными, и отошел к одному из столиков, которые были расположены вдоль проезжей части.

Сема стоял, потягивая холодное пиво, и бездумно смотрел на проезжающие машины.

Вдруг одна из них затормозила недалеко от него. Темно-синий "Вольво", машинально отметил Резаный. Он глянул на номер и ахнул: машина Большакова.

Открылась дверца, и на тротуар вылез сам владелец.

Сема перестал жевать. Его взгляд неотступно следил за Большаковым. Что он здесь делает?

Вадим между тем направлялся в ту сторону, где стоял, затаив дыхание, Резаный.

Вдруг Большакова кто-то окрикнул. Он оглянулся.

Сема увидел, что навстречу ему вышел человек в желтом шарфе, которого Резаный узнал. Он состоял в команде Беглова. Сема однажды видел его у Артема. Он только не мог вспомнить, как зовут этого молодца, а ведь слышал его имя, слышал...

Резаный всегда работал один. Он выходил на хозяина, и тот берег своего верного слугу. О существовании Семы знали лишь самые-самые проверенные люди. Те, кто состоял в охране Беглова.

Сейчас он, затаившись, наблюдал, как парочка подошла к киоску и что-то сказала продавщице.

Они прошли к столикам, неся каждый по банке пива, и расположилась недалеко от Семена.

Он стоял и думал, что делать. Надо было срочно уходить, но он почему-то медлил. Вот, значит, что, мелькнуло в голове, стукачок...

Сема был уверен, что парень его не знает. Он продолжал оставаться на месте, делая вид, что пьет пиво.

Желающий подхарчиться в летнем кафе по-прежнему было немного. Если он сейчас уйдет, то сразу привлечет к себе внимание. Он решил переждать.

Услышать, о чем говорят эти двое, было невозможно. Сема поменял положение и повернулся к ним спиной.

Он почувствовал, как его словно что-то кольнуло под левую лопаткку. Он не видел, как напрягся Большаков. Его взгляд сверлил Семе затылок.

Резаный, несмотря на плохое предчувствие, остался на месте. Через несколько минут он оглянулся. Большаков и парень уже шли по тротуару, удаляясь от кафе.

Сема тоже решил уходить. На душе было неспокойно, по-прежнему покалывало под левой лопаткой. Что это с ним? Никогда прежде такого не было.

Надо срочно связаться с Артемом! Он проклинал себя за собственное легкомыслие. Ну почему не взял мобильный телефон, почему?! При нонешнем раскладе сведения Семы были бесценными.

Он, миновав столик, вышел на тротуар. Краем глаза видел, как газанула иномарка Большакова. А этот-то, второй, куда делся?

Он шарил глазами по сторонам, но парень исчез.

Слева находился большой сквер, где бегало несколько собак в ошейниках. Их хозяева, обсуждая свои проблемы, собрались в сторонке и оживленно жестикулировали.

Резаному надо было пересечь сквер. Он неторопливо зашагал по обледеневшей дорожке, продолжая думать об исчезнувшем парне.

Сема прошел уже половину пути, когда услышал торопливые шаги за спиной. Обернуться он не успел. Острая боль под левой лопаткой пронзила его насквозь.

Он хватал ртом холодный воздух. В последние секунды своей жизни он вспомнил, как зовут парня – Борис. Борис! Ему показалось, что он громко выкрикнул это имя, а на самом деле – едва шевельнул губами.

Тело Резаного мешком свалилось на заснеженную дорожку. А Борис Еремин – это был он – размеренным шагом удалялся прочь.

На упавшего внезапно человека никто не обратил внимания. Владельцы собак стояли слишком далеко от этого места. Они по-прежнему были заняты обсуждением своих проблем. Да и кто сейчас обращает на кого внимание? Подскользнулся человек, упал, а может, и вовсе пьяный. К этим вообще лучше не подходить. Себе дороже.

Одна из овчарок подбежала к телу и застыла в стойке. Потом вдруг подняла морду кверху и громко завыла.

– Грант, ко мне! – к ней уже спешил обеспокоенный собачник.

Пес завыл ещё громче и бросился к хозяину.

На снегу лежало неподвижное тело Семы Резаного. Снег вокруг был окрашен кровью.

Борис Еремин не узнал Семы. Его узнал Большаков, когда тот повернулся к нему спиной.

Вадим вспомнил, где он видел эту спину. На лестнице, когда уходил от Лидочки Пашиной. Точно! Он сказал об этом Борису. В конце-концов самому Большакову бояться нечего. Человек Беглова, застукавший их вместе – это проблемы Еремина.

Борис Еремин, занимавший в команде Беглова не последнее место, был обижен. Он считал, что его недооценивают.