Текст книги "Смерть в рассрочку"

Автор книги: Татьяна Моспан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– А я разве не говорила? – удивилась Ирэн.

– Нет, конечно.

– Мастинский, Борис Ефимович.

– Кто-о? – глаза Калининой поползли на лоб. – Ты знаешь, кто это? Один из очень влиятельных людей. Про его возможности ходят самые невероятные слухи. Мастинский – это очень серьезно.

Ирэн ушла, а Лена так и осталась стоять в прихожей. Вот так номер, растерянно думала она, похоже, дело обстоит куда сложнее, чем думала... Помочь девчонке будет непросто.

Глава 13

Валерия, держа сэра Дэниэла на поводке, вышла на лестничную площадку и тут же увидела, как открылась соседняя дверь.

– Лерочка, здравствуйте! – на пороге своей квартиры стояла пожилая соседка.

– Доброе утро! – приветливо отозвалась Стрелецкая, придерживая пса, который неодобрительно тряхнул головой.

Ну вот, теперь опять задержка, загрустил шар-пей. К тому же пахнет от этой старухи просто ужас какой-то чем.

Соседку звали Бронислава Станиславовна. Ей было семьдесят три года. Старуха отличалась строптивым характером. Она была худощава и стройна, сохранила хорошую осанку, как у грузинской княжны, и длинные густые волосы. Для своих лет она выглядела удивительно хорошо.

Невозможно было представить её без приклеенной к губе "беломорины". Она дымила, как паровоз, и другого курева не признавала. "Беломоркэнэл", гордо произносила старуха с французским прононсом. Она знала несколько иностранных языков, до сих пор читала Монтеня в подлиннике и давным-давно, как она говорила, забила болт на все, что происходило вокруг. В свое время она получила пятнадцать лет сталинских лагерей за дворянское происхождение и как дочь врага народа.

Развлечением в жизни Брониславы Станиславовны были собрания таких же, как она, узников лагерей. Там кипела какая-то жизнь, в которой могла принять участие.

Ни с кем в доме она не дружила, лишь к Лере испытывала расположение и иногда болтала с ней.

– Опять нас вчера собирали. Председатель комитета – вор, а его заместитель и того хуже. Все хапают, хапают, остановиться не могут. Всякий гад – на свой лад.

Бронислава Станиславовна любила смотреть телесериалы.

Сочувствовала героям, сопереживала вместе с ними.

– Ну надо же, – жаловалась она Валерии, – всего-то одну серию пропустила, а она (героиня) уже вышла замуж, развелась и снова собирается замуж за первого мужа, с которым рассталась по ошибке. Это удивительно. Такой накал страстей...

Лера сочувствовала одинокой, как перст, старухе, иногда заходила, приносила корм её ласковой, черепахового окраса кошке Машке, которая тут же прыгала к Лере на колени и начинала оглушительно мурлыкать, выражая благодарность.

– Подлиза, – журила Машку старуха. – Тут приятельница навещала, так к ней на руки не пошла, негодяйка.

Соседка предлагала Валерии выпить по рюмочке черносмородиновой настойки. При этом она была так ненавязчива и тактична, что Лера не могла отказаться.

– Ну, беги, детка, беги, спасибо, что зашла. Посидела немного, и будет с меня.

Бронислава Станиславовна, несмотря на свой преклонный возраст, была деятельная женщина. Она просыпалась очень рано и в любое время года шла к ближайшему газетному киоску, чтобы купить свежую прессу. Она почище любого политического комментатора могла проанализировать ситуацию и дать верную оценку происходящему. Она никогда не ошибалась, потому что в отличие от обозревателей ей не надо было врать перед зрителями.

В 90-е годы, когда Москва бурлила, старуха стороной обходила все митинги и демонстрации. Она, пережившая сталинские лагеря, не клюнула на демократические призывы. У неё были свои принципы, изменить которые было невозможно.

Сейчас Лера увидела, что соседка не уходит и как-то странно на неё смотрит. Взгляд пожилой женщины был всепонимающим и добрым.

"Может, надо что?" – мелькнуло в голове у Стрелецкой.

– Как ваше здоровье, Бронислава Станиславовна? – спросила она на всякий случай.

– А что мне сделается? Скриплю пока, – махнула та рукой.

– Машка как, жива?

– Жива, на заднице вся шерсть повылезла, неприлично смотреть. Видно, чего-то не хватает, – скороговоркой проговорила старуха и замялась. Лерочка, я вот что... ты газеты сегодняшние видела?

– Нет, – удивилась Лера. – А что там?

– На, почитай, я купила.

Только теперь Стрелецкая заметила, что в кармане халата Брониславы Станиславовны торчали несколько сложенных газет.

Валерия развернула одну из них. Бросился в глаза кричащий заголовок: "Убили поп-звезду шоу-бизнеса Польди Лэнд!", "Кто за этим стоит?!.."

У Леры внутри что-то оборвалось. Она тупо смотрела на первые полосы газет и вдруг заметила свою фамилию. "Валерия Стрелецкая..." Она уставилась в текст и не могла прочитать ни одной строчки.

Ее взгляд остановился.

– Я погуляю со зверем...

Лера очнулась и увидела одетую Брониславу Станиславовну, которая взяла из её онемевших рук поводок Дэниэла.

– Ты не волнуйся, все выровняется. В этой жизни надо быть очень сильной, девочка. Нельзя расслабляться. Не ты первая, не ты последняя. Нам время досталось тяжелое, но и вам тоже, не приведи, Господи! А талантливому человеку вдвойне тяжелее. Таланту завидовали всегда, всегда хотели спихнуть на обочину. Мерзавцев и подлецов много, не позволяй им ломать себе жизнь.

Подошел лифт, и сэр Дэниэл послушно шагнул в кабину за старой женщиной.

– Ты иди к себе, мы быстро.

Лера читала подряд все публикации. Где напрямую, а где косвенно её имя увязывали с именем убитой. Одна из газет вспомнила о недавней безвременной кончине Натальи Дробышевой. "Почему одна за другой погибают известные певицы?" – спрашивал один корреспондент. Другой, вторя ему, намекал, что, видно, их популярность кое-кому пришлась не по душе. Безутешный муж Польди скорбел и призывал гнев на головы преступников.

Чем больше Лера углублялась в текст, тем сильнее её охватывал гнев. Почему? Почему все происходит именно с ней?! И еще. Сопоставляя прочитанное со своими прошлыми впечатлениями, начала быстро делать выводы.

Сейчас она уже не выглядела кисейной барышней, которую можно одним щелчком размазать по стенке. Она не будет рвать на себе волосы и кому-то что-то доказывать. Пусть доказывают ей. Теперь она не отложит ни одного своего выступления. Черта с два! Им её не переехать. Бронислава Станиславовна права: нельзя позволять подлецам ломать собственную жизнь.

Только это были не просто подлецы и мерзавцы, это были преступники.

Артем Беглов появился в квартире, когда она прочитала все.

Он увидел разбросанные повсюду газеты.

– Мои ребята не тронули её пальцем, – хриплым голосом выговорил он. Я тебе клянусь...

– Я знаю, Артем, – твердо сказала Лера.

– Ты веришь мне? – в его глазах были сомнение и растерянность. Он боялся увидеть Стрелецкую другой.

– Верю! Ты удивлен?

Беглов медлил с ответом.

– Понимаешь, сегодня я кое-что поняла. Мне дали хорошего пинка, и это привело в чувство. Ты избаловал меня. К хорошему быстро привыкают. Ты решал все мои проблемы.

Артем сделал протестующий жест.

– Знаю, знаю, ты не вмешивался, но тем не менее я была уверена, что всегда придешь ко мне на помощь. Привыкла на тебя рассчитывать и превратилась в кисейную барышну.

– Кто тебе внушил все эти мысли?

– Удивишься. Старая соседка. Я с ней общаюсь время от времени. Да она, в общем, ничего и не внушала. Говорила то, что мне всегда твердила Лена. У Брониславы Станиславовны за плечами пятнадцать лет лагерей, дочь врага народа, семьдесят три года, не верит ни в Бога, ни в черта, только в себя. Мне сегодня стало стыдно, когда увидела её лицо, твердое, как кремень.

– Ты мне такой больше нравишься, девочка. – Артем подошел и обнял её. – Помню тебя в первую нашу встречу в "Белом жасмине". Колкую, недоверчивую, нахохлившуюся, взгляд, как бритва, а в нем: "Да пошли вы все к черту, если я вам не подхожу!"

Глаза Валерии потеплели.

– Ты выглядишь очень усталым. Хочешь, я сварю кофе? – спросила она.

– Хочу. Ты уже давно перестала замечать, какой у меня вид.

– Потому что ты...

– Давай не будем об этом, – остановил её Артем.

– Так вот, – начала Лера, когда они уселись за столик. – Я тут поразмышляла немного и кое-что надумала. Есть такой продюсер Илья Шаныгин, муж несравненной Польди Лэнд, о гибели которой вопят все газеты. У меня сегодня словно пелена с глаз упала: Шаныгин, Польди Лэнд и Наташа Дробышева – такая простая цепочка. А потом ещё и убийство Валентины Максимовой. Я думаю, что смерть Дробышевой каким-то образом связана с продюсером. Понимаешь, у них были странные взаимоотношения. Наташка несколько раз проговаривалась, что уж теперь-то она эту гниду прижмет как следует. И, действительно, на некоторое время он перестал вставлять ей палки в колеса. Я помню это очень хорошо.

– Если бы сообщила об этом раньше, то сильно облегчила себе и мне жизнь.

– Почему?

– Избавила бы от лишней работы. Я все это время безуспешно пытался выяснить, почему на тебя наехали. И не находил ответа. Не случайно попросил не распространяться по поводу смерти Дробышевой. На всякий случай, для страховки.

Артем вздохнул.

– Но я все время думал, что тебя зацепили из-за меня.

– Даже так?

– У меня сейчас не самые лучшие времена.

– Ты никогда не говорил ничего подобного.

– Извини. Так вот, удалось выяснить, что я здесь ни при чем. В принципе, после гибели этой актрисы...

Валерия побледнела:

– Я простить себе не могу, что не предупредила её.

Артем смотрел куда-то в сторону, и Лера поняла, что он просто не хочет её расстраивать.

– Скажи, она погибла из-за этого? Не надо меня успокаивать. Я хочу знать правду.

– Да. Если бы ты рассказала о продюсере раньше, у Максимовой был шанс остаться в живых. Я ведь этого Шаныгина видел однажды.

– Где? – удивилась Лера.

– В Шереметьеве. Сволочь редкая.

Беглов рассказал о скандальном поведении продюсера в аэропорту.

– Да, это в его стиле, – кивнула головой Лера.

Она отставила кофейную чашку в сторону и вопросительно посмотрела на Артема.

– Еще до гибели Максимовой я пришел к выводу, что Шаныгин замешан в смерти Дробышевой. Мы подошли к нему вплотную. Он был у твоей Натальи незадолго до смерти. Его автомобиль видели. Там с машинами путаница какая-то: один сосед говорит, что видел белую иномарку, другой серебристую.

– На белой приятель Натальи катает, – вставила Лера. – Я сама слышала у подъезда, что белую иномарку видели в тот день возле дома. Правда, кто-то вспомнил, что и серебристая тоже подъезжала.

– В общем, звучит это, примерно, так: в результате небрежно проведенных оперативно-следственных мероприятий Шаныгин легко отделался даже свидетелем по делу не вызывали.

– Меня тоже, – тихо произнесла Лера.

– Дело тихо прикрыли, списали на наркотики.

Валерия слушала очень внимательно, ловила каждое слово.

– Польди Лэнд убийца разможжил голову.

– Я читала, – передернулась Стрелецкая.

– У Шаныгина стопроцентное алиби. Правда, он приезжал к ней, его серебристый "БМВ" в половине шестого вечера видели соседи.

– Опять, как с Наташей, – вставила Лера.

– Но он уехал, а она после этого несколько раз разговаривала по телефону. Есть свидетели. Тут другое, – усмехнулся Беглов. – Вечером, а в это время предположительно убили Лэнд, к ней приезжал один известный деятель культуры, Мызников.

– Мызников? – ахнула Лера.

– Да, фамилию я назвал правильно, – подтвердил Беглов. – Вот после этого посещения певицу в живых не видел никто.

– А Шаныгин?

– А Шаныгин в это время развлекался в одном заведении. Это подтверждает множество людей.

– В газетах ничего такого нет, – растерянно сказала Лера.

– И не будет, пока идет следствие.

– Меня тоже потащат?

– Думаю, что да, но не сразу. Ты не должна ничего бояться. Выложишь все, как есть. Только то, что я тебе сейчас рассказал, говорить не надо. Это...

– Понятно, – перебила Валерия. – Я не боюсь.

– Как только тебя вызовут, сразу сообщи мне. Где бы я ни находился, меня найдут.

Стрелецкая вдруг рассмеялась.

– Догадываюсь, что делал у Польди Мызников. Ведь он не мог её убить?..

– Непохоже, но неприятностей у этого мужика будет навалом. И, видимо, семейными разборками дело не закончится.

– Нехорошо говорить о мертвых плохо, но Лэнд любой ценой, любыми способами карабкалась на пьедестал. Артем, – спросила Лера, – а долго все это будет тянуться, расследование?

– Тебе придется набраться терпения. Я специально все так подробно рассказал, чтобы ты не падала духом. В деле много неясного, но ты сама правильно выстроила цепочку: Шаныгин, Дробышева, Польди Лэнд и Максимова. Сейчас прокуратура вернется и к смерти певицы, и к гибели актрисы. Убийство Лэнд – тоже одно из звеньев цепочки. Причастность Шаныгина надо ещё доказывать, тем более, что у него есть алиби. Когда умерла Дробышева, его тоже видели в общественных местах. Разобраться во всем – дело времени. Главное – выяснить заинтересованность продюсера: чем Дробышева стала ему опасна. Если найти ответ на этот вопрос, то разрешится и все остальное. В силу своих возможностей постараюсь ускорить процесс. Это обещаю. Так что набирайся терпения. Ничего другого здесь не придумаешь. Справишься?

– Справлюсь. Знаешь, – оживилась Лера, – ещё до разговора с тобой я решила, что больше не отменю ни одного своего концерта.

– Правильно. Думаю, что через несколько дней журналисты начнут рвать на части этого самого Мызникова. Утечка информации уже произошла, так что тебе недолго быть героиней первых полос желтой прессы.

Беглов не говорил, а Лера не спрашивала, откуда у него такие подробные сведения. Оттуда же, откуда и все остальные. Его люди умели добывать нужную информацию.

– Артем...

– Не надо, Лера, я знаю, что ты хочешь сказать, но не надо.

– Ты ничего не делаешь наполовину, – процитировала Стрелецкая его слова, которые он недавно говорил ей.

– Совершенно верно, – он улыбнулся одними глазами, но лицо по-прежнему было усталым и серым.

Залаял Дэниэл и в прихожей зажегся свет.

– Дашка пришла, – Лера поднялась навстречу дочери.

Девочка, не раздеваясь, стояла в прихожей, привалившись к стене, её глаза были заплаканы.

– Мамочка, я не пойду больше в школу! – крикнула она и из её глаз хлынули слезы. – Они... про тебя...

Валерия раздела ребенка и повела в комнату.

– Вот мы сейчас проводим дядю Артема и поговорим про это, – ровным голосом говорила она.

– Не нажимай на девочку, – сказал Артем, когда они вышли в прихожую. Будет лучше, если она пропустит несколько дней занятий.

– Артем, неужели ты думаешь, что буду терзать собственного ребенка? Я тоже думаю, что пока ей лучше посидеть дома. Одного боюсь, что она вырастет такой же назащищенной, какой была я до гибели родителей. Эта привычка втягивать голову в плечи – до сих пор мне аукается.

В неярком освещении прихожей Лере показалось, что лицо Артема выглядит совсем осунувшимся и усталым. Он похудел, вдруг поняла она.

– Разглядываешь?

– Да.

– Зачем?

– Тебе плохо. Я никогда не видела тебя таким.

Она погладила его по щеке.

– Ты похудел.

– Я ещё и постарел. Мне гораздо больше лет, чем хотелось бы.

– И тогды ты выстроил бы свою жизнь по-другому?

Артем покачал головой.

– Я не знаю, что тебе ответить. Я такой, как есть. Однажды, очень давно, в нашу первую встречу, мы это уже обсуждали.

– Я могу тебе чем-то помочь?

В глазах Беглова появилось странное выражение, то ли сожаление, то ли едва заметная улыбка промелькнула. Разгадать его взгляд было невожможно.

– Иди к Даше, она тебя ждет.

Он открыл дверь и обернулся:

– И, пожалуйста, помни, о чем мы говорили. Все будет хорошо.

– Подожди! – Валерия уже на пороге схватила его за руку. – Я кое-что ещё вспомнила. Вокруг Наташи в последнее время постоянно вертелся один неприятный парень. По повадкам – голубой.

– Как его зовут?

– Не знаю.

– Ладно, разберемся.

– И еще, – неуверенно начала Лера, – только...

– Говори, – приказал Артем. – Сейчас важна любая информация.

– Когда выносили труп Наташи, я заметила у подъезда одного типа.

Она очень точно описала парня с лисьим лицом.

– Он пялил на меня глаза. Вгляд неприятный.

Беглов ушел, а Валерия потом долго вспоминала подробности разговора. И все время будто чувствовала на себе непонятный взгляд Артема. Он раньше никогда так не смотрел на нее. Словно прощался или прощения просил...

Глупости, одернула она себя. Так и беду накликать можно.

Умница Дашка после беседы с матерью все поняла.

– Мам, хочешь, я и завтра в школу пойду? Плевать на них! Валерия сделала строгое лицо.

– Слово плевать, чтобы я больше не слышала. А занятия дня два-три пока пропустишь. Я позвоню классной руководительнице.

Даша с облегчением вздохнула.

Глава 14

Беглов ехал в "Столешники" и ругал себя за то, что так внезапно приоткрылся перед Лерой. Что на него нашло? Старый стал. Слабость показал. Разве это старость в его годы? А вот защемило что-то сердце, заныло. Не похоже это на него, не похоже... Валерия от него помощи ждет,а не жалоб.

Раньше он хотел эту женщину страстно и неистово. А теперь? Теперь хотел её ещё больше. И с горечью думал: если кто-то скажет, что он больше никогда не увидит Валерию, жизнь станет пустой. Он дышать без неё не мог. Все теряло смысл. Пусть она просто будет. А если будет, но не его? Эта мысль отрезвляла. Нет, он – эгоист. Валерия должна принадлежать ему. Артем зубами скрипел при одной только мысли, что возле неё появится другой.

Он старался сейчас не думать об этом, такие мысли делали его слабее.

А неприятностей у Беглова и в самом деле было до черта. Он разберется со своими делами, всегда разбирался, потому что окружен верными людьми, сам их подбирал, всех до одного. Не продадут. Предают слабого, а он сильный.

Внезапно вспомнился загородный особняк Хоря, бандита-отморозка. Туда увезли дочь Валерии, чтобы отомстить ему, Артему. Вспомнились последние слова, которые прохрипел Хорь: у тебя в команде стукачок есть. Бандит не успел назвать имени, умер. С тех пор немало времени прошло, почти полтора года. Предателя Беглов обнаружить не смог.

Он устраивал проверки своим людям, но они ничего не дали. Артем пришел к выводу, что Хорь сказал это из мести. Но мысль, что он мог быть прав, не давала покоя. Кто?.. Ответа Артем не знал. Оставалось одно: снова и снова просеивать свое окружение.

Из региона вернулся Вячеслав Анатольевич Карлин, чудом избежавший смерти в аэропорту. Держался он хорошо. Депутат Государственной Думы Гудков не ошибся, рекомендуя его Беглову.

Карлин потрудился на совесть, сумел немало сделать. Артем был доволен его работой. Он выяснил, кто из лидеров местных группировок организовал покушение на его человека и послал туда людей, чтобы они разобрались с братвой.

Вячеслав Анатольевич пока находился в Москве.

Поведение охранников Карлина вызвало настоящий гнев Артема. Надо определиться с мужиками. Резаный сказал, что эти два мешка протухшего мяса не способны на мгновенную реакцию. "Качки" – небрежно бросил он. И был прав. В данном случае парни сработали непрофессионально. Взрыва в аэропорту можно было избежать. Все под Богом ходим, но риск должен быть сведен к минимуму.

Сема Резаный, появившийся в столице вслед за Карлиным, поведал немало любопытного.

Он сидел в "Столешниках" в огромной комнате с белыми кожаными диванами и рассказывал.

Губернатор края Евгений Иванович Блинов, противоречивый бизнесмен с большими амбициями, которому Беглов помог занять этот высокий пост, оказался не тем человеком, с кем можно иметь дело.

– Сволочь редкая, – говорил Сема.

Он сумел неплохо разобраться в обстановке.

Гудков набрал в команду людей, которые вызывали у всех ненависть. Сын и дочь Блинова мгновенно образовали акционерные общества закрытого типа. Целевой кредит, направленный в край, для начала прокрутили в коммерческих банках, а потом и вовсе растащили по карманам. Команда губернатора рвала регион на части. Люди в крае забыли, что такое зарплата, а окружение Блинова жировало. Народ, доведенный до крайности, глухо ворчал. Ситуация могла взорваться в любой момент. И тогда уже не будут разбираться, кто прав, кто виноват. Сметут всех. Точка кипения приближалась.

Беглову, заинтересованному в стабильности, все это было ни к чему. На заводе редкоземельных металлов, принадлежащем ему, обстановка спокойная, люди работали, получали вовремя зарплату. Его банк и акционерное общество "Азиядрагмет" были в числе благополучных. Но это ничего не значило. Если волна поднимется, то накроет всех.

Надо было срочно принимать меры.

Недано озверевшая от беспредела чиновников толпа перевернула автомобиль, в котором находился сын губернатора. Его едва не растерзали, когда он пытался утихомирить народ.

Наибольшую ненависть вызывала любовница Блинова – Алевтина Сухорукова – тридцатидевятилетняя стерва, вертевшая губернатором, как куклой.

Семе удалось собрать на неё неплохое досье.

Сухорукова числилась в помощницах губернатора. Официально она не получала зарплаты, но жила по-королевски.

Двухэтажный особняк в красивейшем месте полностью принадлежал ей. Из столицы она привезла с собой двух сыновей с невестками, детьми, собаками и прочей живностью. Каждому сыночку с семьей тоже моментально было возведено по особняку.

Родственники Алевтины нигде официально не работали, числились при ней и жили припеваючи.

– Там такая обстановка, в этих виллах, с ума сойти! – докладывал Резаный. – Мебель – из Франции и Италии, все по первому разряду. Летний бассейн соорудили на свежем воздухе, зимний – в закрытом помещении. Народ видит, открыто возмущается: как у такой твари руки не отсохнут! Мадам на все, что можно, руку наложила. Дерет с живого и мертвого.

Семейка Сухоруковой обсела край, как мухи, обосновалась с удобствами и сдавать завоеванные позиции не собиралась.

– Эти сами не свалят, – заверил Беглова Сема. – Наглые, как танки, всех презирают. На АО "Азиядрагмет" хайло раззявили.

Артем сцепил скулы. Каким жалким и беспомощным выглядел Блинов, когда заявлял, что если его пропихнуть в губернаторы, он будет Бегову по гроб жизни обязан. Все, о чем говорили, сделает.

Короткая память у стервеца оказалась. Ничего, Артем напомнит.

У помощницы губернатора Сухоруковой, которая обслуживала его в постели, был молодой любовник, о существовании которого Блинов не знал.

Беглов поднял голову:

– Это интересно...

Артем уже прикидывал, как прижать губернатора, чтобы у него самого и его людишек отпала охота разевать варежку на чужое. Аппетиты у этой команды неуемные. До беды недолго. Волнение в регионе Беглову было ни к чему.

– Не то слово, как интересно, – подхватил Сема, видя, что шеф заинтересовался.

Он отвлекся на минуту и пригубил из стакана любимый коньяк, который Артем велел принести для него. Заслужил парень, что и говорить!

– Там я себе не позволял расслабляться, – сказал он и, виновато улыбнувшись, опять потянулся к стакану. Шеф – мужик нормальный, все понимает. Сема это ценит. Он не может без допинга, но, когда надо, держится.

– Не стесняйся, – Артем подвинул ему бутылку. Норму Резаный сам знает.

– Так вот, у любовника этой Алевтины, Веней его зовут, есть мамашка...

– Подожди, а сам-то любовник откуда?

– Из Москвы привезла.

Артем, не удержавшись, рассмеялся:

– Ловкая бабенка, со своим самоваром...

– Ну да. Такая пройда, любого вокруг пальца обведет. Венечка, любовничек, и мотается туда-сюда, мужик холостой. Тридцать пять лет, красавчик.

– Чем занимается?

– Чем придется. Пробовал бизнесом, но что-то не очень получилось. В столице у них с мамашей двухкомнатная квартира.

– Специальность у любовничка есть какая-нибудь?

– Раньше в райкоме партии сидел, потом турнули, ещё в перестройку. Пытался, используя старые связи, куда-нибудь прибиться, но ничего не получалось. То в одно место приткнется, то в другое, подолгу нигде не держался.

– Ценный кадр, – хмыкнул Артем.

– Где его дамочка подобрала, неизвестно. Притащила с собой за Урал, а мамаша следом за ним. Она его ни на шаг от себя не отпускает. Прошлой осенью Алевтина задумала отдохнуть вдвоем с Веней на Багамских островах. Но не тут-то было! Мамашка его укараулила и такой скандал закатила, что чертям тошно стало. Пришлось взять старуху с собой.

– Что, на Багамские острова втроем летали?

– Да.

– А Блинов?

– Даже не догадывается.

– Сильно! – восхитился Артем. – Какие-нибудь компрометирующие материалы есть?

– А как же! – даже несколько обиделся Сема за свою квалификацию.

– С Багамскими островами, конечно, пробел, меня в то время и в регионе не было, а что касается других мест, вот, пожалуйста.

Он вывалил перед Бегловым кучу цветных фотографий. На них в постеле в голом виде красовались Алевтина и её любовник. Часть снимков оказались не очень качественными, но разобраться в действующих лицах можно.

– Это они в угол комнаты отходили, к журнальному столику. Оттуда ракурс не тот.

Сема скромничал. Те фотографии, на которых непосредственно заснят любовный акт, были сделаны прекрасно.

Артем отложил некоторые в сторону. Такими делами приходится заниматься! Одновременно представил, что если бы и его вот так... Он передернулся и цинично подумал: его этим не зацепишь. Жены нет, высоких чинов не занимает. Противно, конечно, даже омерзительно, но прищемить хвост зарвавшемуся сановнику с большими амбициями придется.

И начать, пожалуй, надо с этого.

– Как сумел организовать съемку?

– Горничную подкупил, она поспособствовала. Я объектив на постель ориентировал.

– Вижу.

Артем смотрел на соблазнительно раскинутое тело Алевтины. Баба без тормозов. Что такое для неё Блинов? Даже отодрать как следует не может. Не даром она этого слизняка Веню с собой везде таскает.

Парень на снимках, несмотря на то, что только на четыре года был моложе дамочки, рядом с Алевтиной выглядел пацаном. Но управлялся с этой похотливой самкой неплохо.

Да, господин губернатор, будет чем тебя развлечь при встрече, мстительно подумал Артем.

Он не прощал подставы и с теми, кто нарушал данное ему слово, расправлялся без жалости.

– Артем Семенович, – прервал его мысли Сема. – Тут ещё один любопытный нюансик имеется.

– Какой?

– Но это без документов.

– Давай, если интересный.

– Мне горничная рассказывала. Официально этот додик у Сухоруковой не живет, появляется, когда Блинов в отлучке. Так вот, приезжает Веня обязательно с мамой. Однажды горничной пришлось заночевать в особнячке, обычно она уходит. Ночью слышит, кто-то по дому шляется. Она испугалась, хотела шум поднять, но, хорошо, повременила. Выходит тихонько из комнаты и видит: мамашка любовника крадется по коридору. Возле спальни парочки застыла, а потом стала откровенно подслушивать. Горничная обалдела.

– Ну и семейка! – опять засмеялся Артем.

– Она тоже так сказала. Видно, делалось это не раз, и мамашку все же застукали на месте преступления. Однажды горничная была свидетелем скандала, когда любвеобильная мадам Сухорукова орала на весь дом, не стесняясь посторонних, на Венечку: "Ты что думаешь, будешь меня трахать, только она по-другому сказала, – а дверь открытой специально оставлять, чтобы мамочка была в курсе всего, что здесь происходит?! Ах ты... На меня полезешь, а эту старую суку рядом поставишь, чтобы свечку держала?.. "Сильно сердилась тогда дамочка.

– И чем кончилось?

– Ничем. Помирились. Сердечные капли все пили, только их и колом не убьешь, включая мамашу. Алевтина горничную вызвала, велела помалкивать про все.

– Ясное дело.

Беглов уже знал, чем ошарашить губернатора. Мудак старый, развел бардак! Интересно, сам-то он понимает, куда ситуация клонится?.. Живет одним днем, а завтра хоть потоп. Неужели власть до такой степени мозги затуманила? Неглупым человеком считался. Аналитик хренов! Набрал в команду себе подобных, у которых психология, как у мелкого лавочника: выгода во что бы то ни стало сегодня, а завтра хоть трава не расти.

И вся эта жрущая, пьющая, жадная до денег и удовольствий орда обсела край! Не потянуть ему со всеми природными богатствами. Эти паразиты крупнейший в стране концерн "Сибнефтепродукт" в момент проглотят. А потом пойдут многочисленные комиссии и проверки. Все на дыбы поднимутся.

С бегловским АО "Азиядрагмет" – порядок, здесь Артем соблюдал закон почище любого прокурора, с самого начала так и поставил: все в рамках закона. Но он не хотел привлекать к себе внимания. Так или иначе выяснилось бы, что за АО стоит Беглов. А это кусок жирный, любой, кому по силам, проглотить захочет.

– А сам Карлин как тебе?

– Нормальный мужик, – осторожно сказал Сема, пытаясь понять, куда клонит Артем.

– Я не про то, знаю, что нормальный. У тебя чутье отличное, видел его. Он на подставу способен?

Резаный вздохнул.

– По виду мужик серьезный. Ловчить такой не будет, это точно. Я на него достаточно насмотрелся. – Сема вытянул губы трубочкой, словно свистеть приготовился.

– И что?

– Он бабу свою, которая в Москве осталась, пуще всего любит. Ради неё на многое пойдет. Но дядька он не подлый, по всему видно.

Про любовницу Карлина, Лидочку Пашину, Беглов знал. Выводы глазастого Семы совпадали с его собственными.

– Тогда так, Семен, отдохни немного, – Артем придвинул к Резаному остатки коньяка. Денька два хватит?

– Конечно!

– Походишь ещё за Карлиным, пока он в столице. Чем дышит, с кем общается, понял?

– Понял.

Артем задумался. Современные методы прослушивания использовались его командой, Не доверять Карлину причин не было, но, как говорится, береженого Бог бережет. У Артема тоже были свои соображения и чутье, как у зверя. Вот и Сема сказал, что в аэропорту он узнал Панциря, который едва не подорвал Карлина. Панцирь за Урал из столицы приехал. За терактом стояла местная бригада, но Беглов кожей чувствовал присутствие зверя покрупнее.

Ставить квартиру любовницы Карлина на прослушку Беглов раньше времени не хотел. Не было на то никаких причин. Телефон офиса держали под контролем.

– Просто походишь за Карлиным, – повторил Артем свое приказание, а если что заметить, сразу сигнал.

Сема Резаный исчез, оставив после себя запах коньяка.

Беглов сегодня вечером собирался встретиться с Евгением Ивановичем Блиновым, который, как доложили люди Артема, два дня назад прилетел в столицу и глаз не казал.

Артем позвонил ему сам по сотовому телефону.

– Евгений Иванович, с приездом! Что не объявился?

– Да я тут... – начал Блинов.

Артем прервал его:

– Поговорить надо. Вечером, к семи часам, заеду на Нижне-Кисловский. Один будь.

Он, зло сощурясь, к тем снимкам, что были отложены, добавил ещё несколько. Жалеть старого козла не собирался.

Представительство Блинова занимало шикарную трехкомнатную квартиру в центре Москвы, в Нижне-Кисловском переулке, который находился рядом с Арбатом. Евроремонт, шикарная обстановка – все это стоило бешеных денег. Избиратели губернатора и знать не знали про эти апартаменты.

Блинов, прилетая в Москву, селился в гостинице, громадная трехкомнатная квартира в Нижне-Кисловском переулке всегда пустовала.