Текст книги "Козырная дама"

Автор книги: Татьяна Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Annotation

Эта симпатичная полная женщина бальзаковского возраста не владеет приемами рукопашного боя, не умеет стрелять, да и вообще совсем не кровожадна. Но именно она оказывается в самом центре схватки криминальных группировок, из-за нее сбиваются с ног сотрудники милиции и ФСБ, из-за нее гибнет сам Эстет – негласный хозяин города. А все потому, что эта наивная, доверчивая женщина решила помочь своему племяннику вернуть отобранную за долги квартиру…

Татьяна Соловьева

Козырная дама

Татьяна Соловьева

КОЗЫРНАЯ ДАМА

Роман

Серия «Детектив глазами женщины»

Разработка серийного оформления художника А. Старикова

Серия основана в 1999 г.

Козырная дама

Игорь пришел в воскресенье. В этот день он обычно и навещал Зою Иннокентьевну. Ткнувшись в щеку, предупреждал, что заскочил всего лишь на полчаса, торопливо съедал теткино фирменное блюдо – жаркое, перепрыгивая с пятого на десятое, рассказывал о своих делах, покорно выслушивал такие же неизменные, как воскресное жаркое, нотации материной сестры и, перехватив десятку-другую, уносился в свою собственную жизнь, которая Зое Иннокентьевне казалась непонятной и неправильной. На этой почве они постоянно ссорились и все больше отдалялись друг от друга, поэтому в последнее время Игорь навещал тетушку все реже и реже, обходясь телефонными звонками, тоже нечастыми и короткими.

В это июньское воскресенье все было иначе. Едва племянник переступил порог, Зоя Иннокентьевна поняла – произошло что-то чрезвычайное. Узкое, бледное лицо Игоря казалось обескровленным. Под глазами, смотревшими испуганно и затравленно, появились темные круги. Верхняя губа была разбита и опухла, отчего правый уголок ее приподнялся вверх, придавая лицу слегка перекошенное выражение.

Игорь был сильно встревожен. Он торопливо закрыл за собой дверь и, вбежав в гостиную, обессиленно рухнул в кресло. Какое-то время напряжение еще держалось на бледном лице парня, но потом стало сползать с него, словно резиновая маска.

Зоя Иннокентьевна прошла вслед, устроилась напротив на диване и пристально посмотрела на племянника.

– Что случилось?

– Меня избили… – начал Игорь и остановился то ли от волнения, то ли предоставляя тетке возможность проникнуться состраданием. Ему сейчас хотелось, чтобы его пожалели, как маленького.

Но Зоя Иннокентьевна не заохала растерянно, не всплеснула руками, не запричитала, горестно качая головой.

– Нетрудно догадаться, – произнесла она обычным будничным голосом. – Ну что ж, невелика беда. Я не знаю ни одного мужчины, который хоть раз в жизни не ходил бы с синяками. Стоит ли так расстраиваться?

Татьяна Соловьева – Не в этом дело… – попытался объяснить Игорь, но Зоя Иннокентьевна перебила его. Это была ее обычная манера – перебить, в лучшем случае переждать реплику собеседника, и непременно высказать то, что она считает нужным.

– А что девушка? Она оценила твой подвиг?

– При чем здесь девушка?! У меня неприятности с квартирой…

– С квартирой? Обокрали? – в голосе Зои Иннокентьевны появилась тревога.

– Хуже… У меня отобрали все документы на нее… И другие документы тоже… Паспорт, свидетельство о рождении… А теперь придется отдать и квартиру…

– Что ты несешь? Как это – отдать квартиру?

– У меня ее отберут! Просто отберут, и все! Понимаешь? – в голосе Игоря появились истеричные нотки.

– Нет, не понимаю, – искренне удивилась Зоя Иннокентьевна. – Кто может отобрать у тебя Раину квартиру? Это незаконно. Твоя покойная мать получила ее за свой добросовестный труд, ты же помнишь, она дни и ночи пропадала на работе. Ты тоже внесен в ордер, значит, имеешь полное право на эту квартиру.

– О чем ты говоришь, тетя Зося! Какой добросовестный труд?!

– Я говорю о том, о чем хорошо знаю.

– Ничего ты не знаешь… – безнадежно проронил Игорь.

– В таком случае ты сейчас мне все подробно расскажешь, и, если действительно возникли какие-то проблемы, пойдем в исполком и во всем разберемся.

– Ничего твой исполком не разберется!

– Почему?!

– Потому что на меня наехали! И заставляют отдать квартиру…

– Кто наехал?! Откуда?

– Фирма одна… Помнишь, я рассказывал, что встретил своего бывшего одноклассника Леньку Кичигина и он обещал найти для меня работу?

– Как же, помню. Тебя вроде куда-то взяли в сторожа…

– Ну, не в сторожа, – словечко, похоже, немного зацепило парня, – в охрану на продовольственный склад фирмы «Виза». Почти две недели проработал…

– Но работа тебя, как всегда, не устроила? Не любишь ты трудиться!

– Все меня устроило… Даже нравилось, что работа посменная, сутки дежуришь, сутки дома.

– Все равно не понимаю, при чем здесь Раина квартира? Можешь внятно объяснить?

– При всем! – выкрикнул Игорь. – Я же и пытаюсь объяснить, а ты не даешь!

– Хорошо, хорошо, рассказывай, как считаешь нужным, только не ори на меня.

– Я и не ору, – Игорь обиженно замолчал.

– Ладно, не дуйся, – отступила Зоя Иннокентьевна, – выкладывай, что там у тебя приключилось?

– Склад ограбили… Вчера. Вывезли все подчистую! Водку, продукты, все! Когда я приехал на склад, он был пуст, лишь на полу валялась разбитая банка майонеза!

– Значит, ограбление произошло не в твое дежурство?

– В мое…

– Но ты же сам только что сказал: «Когда я приехал…»

– Нуда… Отлучался ненадолго…

– Зачем?

– Ездил на вокзал, хотел увидеть Леньку Кичигина. Он передал через Сеню, что уезжает к родителям в Тамбов и хочет отдать долг, – я ему сорок рублей одалживал.

– Кто такой Сеня?

– Мой сменщик. Мы дежурили на складе по очереди. Когда я пришел его сменять, он сказал: мол, заезжал Ленька, но ждать не мог, торопился на поезд. Тогда я попросил Сеню остаться вместо меня, а сам помчался на вокзал. Он обещал задержаться, сказал, чтоб я не волновался, все, дескать, будет нормально. Но когда я вернулся, его уже не было, а склад обчистили.

– И все это случилось всего за час, пока ты провожал этого своего Леньку?

– Я его не провожал!

– Ты же сам только что сказал, что провожал.

– Не нашел я его… Ни на вокзале, ни в поезде.

– Странная история… И что же было дальше? Милицию хоть вызвал?

– Нет. Я позвонил в контору фирмы, там, как мне говорили, охранник тоже работает круглосуточно, и рассказал, что случилось. Он пообещал и милицию вызвать, и шефу сообщить, а мне велел оставаться на складе и ждать.

– А почему ты сам не мог связаться с начальником?

– Так ведь был одиннадцатый час ночи, он уже ушел из конторы.

– Позвонил бы ему домой.

– Я не знаю номера его домашнего телефона…

– Узнал бы у охранника в конторе или по ноль девять.

– Не сообразил… Да и жетончики закончились. Я ведь из автомата звонил, рядом со складом есть несколько телефонных будок.

– Пусть так, но я по-прежнему не понимаю, какое отношение все это имеет к твоей квартире?

– Самое прямое. После ограбления на склад приехал Эдуард Андреевич, это мой шеф, а с ним еще один… Сашей зовут… Шустрый, маленький, с длинными, прилипшими к голове волосами, уши у него такие… разные… Одно ухо большое и оттопыренное, а второе похоже на высохший капустный лист и словно рваное… Он был и в первый раз, когда я на работу устраивался. Это он сказал, что меня принимают с месячным испытательным сроком и на это время возьмут мой паспорт, как бы в залог, что ли… Я тогда еще заметил, что распоряжается этот лопоухий так, словно не Эдуард Андреевич – шеф фирмы, а он.

– А что милиция? Приезжала? – спросила Зоя Иннокентьевна встревоженно.

– Не знаю. Мы не стали ждать, почти сразу сели в машину и поехали на Пушкинскую.

– К тебе домой? Зачем?!

– Эдуард Андреевич сказал, что нужно спокойно поговорить. Сначала и вправду говорили. Я рассказал, как все случилось, а затем… затем этот лопоухий стал наезжать на меня. Дескать, по контракту я несу ответственность за украденный товар, за весь, без исключения, и даже за разбитую банку майонеза, которая осталась на полу склада, поэтому должен выплатить фирме стоимость пропавшего. Когда же я сказал, что у меня таких денег нет, лопоухий стал угрожать и требовать в залог документы на квартиру. Мол, если не выплачу убытки, то должен подписать договор на ее продажу.

– И ты добровольно отдал им документы?! – Зоя Иннокентьевна была поражена.

– А что мне оставалось делать? Лопоухий ударил меня, губу вот разбил… – в голосе Игоря зазвучали плаксивые нотки. Он осторожно дотронулся пальцем до вздувшейся губы, и лицо его приняло страдальческое выражение.

– Это же бандитизм! – Зоя Иннокентьевна потянулась к телефону, стоявшему на журнальном столике. – Нужно сейчас же заявить в милицию!

– Не нужно некуда заявлять… Иначе они убьют меня, лопоухий предупредил… – Игорь испуганно придержал Зою Иннокентьевну за руку.

Она не стала настаивать на немедленном звонке в милицию и, чтобы скрыть волнение, разразилась нотациями:

– Влип все-таки! Так и знала, что когда-нибудь это случится. Зачем было связываться с кем попало?

– Я не виноват. Ленька говорил, что Эдуард Андреевич – солидный человек. Знаешь, тетя Зося, мне тоже так показалось сначала. Он уже немолодой, ему лет пятьдесят, спокойный, уверенный, и у меня дома больше молчал, не оскорблял, не угрожал. Это все лопоухий…

– Хватит ныть! Заладил одно и то же: лопоухий, лопоухий… Говорила я тебе, не так ты живешь, не с теми дружишь… Ты с малых лет был таким же – тебе советовали, а ты не слушался. После Раиной смерти и вовсе от рук отбился… Ничего ты, дескать, тетка, не понимаешь! А я так тебе скажу: у каждого есть та тетя, какая есть, и надо ее слушаться! Да что с тобой говорить! – Зоя Иннокентьевна безнадежно махнула рукой.

На какое-то время в комнате повисло напряженное молчание, которое всегда было предвестником ссор, а они у Зои Иннокентьевны и ее племянника случались тем чаще, чем взрослее становился Игорь и все резче обозначалось, насколько разные они люди.

Обстановку немного разрядил Кузя, старый рыжий кот. Видимо, в его роду были сибирские родственники, потому что к зиме Кузя становился пушистым. Но летом облезал, шерсть сваливалась колтунами. К тому же кот сильно худел и покрывался боевыми шрамами. А сейчас было лето. Кузя вылез из-под книжного шкафа на высоких ножках, это было его любимое место, и подошел к Игорю. Прыгнув на колени гостя, потянулся к его лицу, потерся об щеку, будто приветствуя.

– Что же теперь делать? – спросил Игорь, оставшийся безразличным к ласкам кота.

– Как что? Бороться! – в голосе Зои Иннокентьевны прозвучало удивление, будто она услышала сейчас очевидную глупость.

– Бороться? – в свою очередь удивился и Игорь. – И как же я, по-твоему, могу бороться?

– Ты, конечно, не можешь. Ты никогда ничего не мог сделать сам! – Зоя Иннокентьевна невольно снова пустилась в нравоучения. – Но неужели я оставлю тебя в беде одного? Плохо же ты знаешь свою тетю Зоею… В исполком пойду, к начальнику этой твоей фирмы, как говоришь, его фамилия?

– Не знаю.

– Как не знаешь?! Ты что же, и фамилии у него не спросил?!

– Не-ет, – протянул Игорь, будто сейчас это и его самого удивило. – Ленька Кичигин сказал только имя-отчество…

– Но хоть адрес этой твоей «Визы» знаешь?

– Адрес знаю. Улица Серова, дом номер пятнадцать.

– И то хорошо, что хоть что-то знаешь. Значит так, сначала поеду на Серова, затем в милицию. – Увидев, как вскинулся Игорь, Зоя Иннокентьевна успокоительно помахала рукой. – Не надо ничего бояться! Никто тебя не убьет! Отсидишься пока у меня или у Аллочки, у нас тебя никто не найдет. А я буду действовать! Если понадобится, дойду до председателя исполкома, до начальника милиции, ни перед чем не остановлюсь! Главное, пробиться к первому лицу, и любой вопрос будет решен. Я много лет возглавляла профком и знаю, что можно годами ходить по инстанциям, но ничего не добьешься, пока не попадешь на прием к секретарю горкома партии или председателю облсофпрофа. Все и всегда у нас решают первые лица. Хорошо это или плохо, но это так.

Зоя Иннокентьевна никак не хотела понимать, что советские времена давно закончились, изменились жизнь, страна, государственный строй. Социалистические замашки слишком глубоко въелись в ее сознание.

– Тетя Зося, может, мне сразу поехать к Аллочке? – В теткином гневном монологе Игорь уловил лишь одну эту мысль.

– А чем тебя не устраивает моя квартира?

– Ну, пожалуйста… Поехали к Аллочке… У нее мне будет безопаснее.

– Возможно… – подумав, согласилась Зоя Иннокентьевна, скорее почувствовав, чем поняв, что за всем, о чем так сумбурно поведал племянник, таится серьезная опасность. – Ладно, так и сделаем, пообедаем и поедем.

– А давай сразу поедем, – предложил Игорь.

– Нет, сначала я накормлю тебя. Всухомятку небось питаешься? Раньше хоть поесть заезжал, а теперь месяцами не показываешься. Скоро вообще забудешь теткин адрес… – для порядка проворчала Зоя Иннокентьевна и пошла на кухню разогревать приготовленное утром и уже остывшее жаркое.

Она зажгла газ под кастрюлей и принялась накрывать стол. Гремела тарелками, вилками, дверцей холодильника, но эти почти автоматические действия не отвлекали ее от невеселых мыслей. Чем больше Зоя Иннокентьевна думала о том, что рассказал Игорь, тем больше убеждалась – надо действовать! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы у Игоря отобрали квартиру. Она просто обязана бороться – ради памяти о Рае.

Зоя Иннокентьевна вспомнила, как впервые пришла навестить сестру в новой квартире, помочь разобраться с перевезенными вещами. На первом этаже дома в просторном стеклянном помещении сидела красивая молодая женщина и записывала, кто, к кому и во сколько приходит. Почему-то именно это поразило Зою Иннокентьевну больше всего. Девушка-консьержка, казалось, была из какой-то другой, непостижимой и недостижимой жизни.

Мебель, дорогую, из цельного дуба, и сегодня, двадцать лет спустя, не утратившую своего вида, к ее приходу уже расставили, но работы хватало – нужно было развесить ковры, шторы, расставить в буфете хрусталь, столовое серебро.

– Посмотри, какую замечательную вещь я достала. – Рая вынула из коробки чашечку из нового чайного сервиза, чуть приподняла, и Зоя Иннокентьевна увидела Раины пальцы, просвечивающиеся сквозь тончайший фарфор. – Китайский, – восхищенно воскликнула сестра. – Очень престижно сейчас.

– Красиво! – сдержанно похвалила Зоя Иннокентьевна.

Как всякая женщина, она не была равнодушна ни к красивой посуде, ни к модной одежде, но к вещам относилась проще, чем сестра, так и не научившись ориентироваться в том, что престижно, а что не очень. Сама Зоя Иннокентьевна жила в двухкомнатной «хрущевке», оставшейся после смерти родителей. И это ее устраивало, как устраивала и работа школьной учительницы, как бы к этому ни относилась Рая, считавшая младшую сестру сероватой и непрактичной.

В тридцать семь, поняв, что замуж выйти ей так и не удастся, виной этому был, наверное, ее слишком независимый характер, Рая родила сына, и Зоя Иннокентьевна со всем нерастраченным материнским пылом принялась любить племянника.

Когда Игорь вырос, отношение у тетки к нему изменилось. И хотя она по-прежнему была привязана к сыну сестры, но давно уже не воспринимала его как забавного мальчугана. В молодом двадцатидвухлетнем мужчине Зоя Иннокентьевна не находила ничего, достойного уважения. А как-то даже поймала себя на мысли: дескать, хорошо, что Рая умерла три года назад, когда еще непонятно было, каким стал Игорь, когда еще не проявились так ярко его мелочность, слабость, щенячья пугливость, еще не сформировался окончательно тот безвольный характер, который железобетонная Рая больше всего ненавидела в людях.

Они были разными – упрямая, энергичная Зоя Иннокентьевна и восторженная, романтичная Аллочка.

Последние десять лет Зоя Иннокентьевна тянула в школе нелегкий воз заведования учебной частью, что наложило свой отпечаток не столько на ее характер, сколько на привычку разговаривать громко и требовательно, словно она отстаивает интересы школы в гороно или отчитывает нерадивого ученика.

У Аллочки, наоборот, работа была тихая – в отделе кадров небольшого кирпичного завода. И хотя по должности ей приходилось в свое время бороться с прогульщиками и лентяями, Аллочка не вынесла из этой борьбы ни жесткости, ни грубости, оставаясь такой же трепетной и уступчивой, какой была в юности.

Но несходство старинных подруг было лишь внешним. Обе принадлежали к тем представителям поколения сорокапятилетних, которое выросло на переписываемых друг у друга стихах Северянина и Гумилева, бардовских песнях, добытом всего на одну ночь булгаковском «Мастере и Маргарите», расползающемся перепечатанными на машинке страничками из потрепанной папки, обошедшей уже не один факультет. Да и сейчас еще Аллочка считала, что нет ничего важнее, чем достать лишний билетик на гастроли МХАТа или в консерваторию.

Зоя Иннокентьевна и Аллочка прекрасно понимали друг друга, во всем ладили, ценили одно и то же, одно и то же не любили. Так что, вопреки внешнему впечатлению, будто более сильная и напористая Зоя Иннокентьевна опекает старомодную тихоню Аллочку, это было не так. Они были равны, как всегда бывают равны люди, связанные искренней и верной дружбой. И к кому же, как не к Аллочке, могла пойти Зоя Иннокентьевна со своей бедой и своим непутевым племянником.

– Конечно, пусть Игорек поживет у меня. Сколько нужно, столько пусть и живет, – выслушав рассказ о случившемся, разволновалась Аллочка. – И все же, Зосенька, – как и все близкие, она называла подругу не Зоей, а Зо-сей, – ты должна благодарить Бога, что у тебя мальчик. Сейчас столько страшного происходит! Одна моя родственница недавно рассказывала о том, что случилось с дочерью ее соседки.

Это ужасно! Ее сначала похитили, держали в каком-то бараке, заставляли заниматься бесстыдными вещами. Но это еще не все! Ее продали! В Турцию! Ты только представь, продать живого человека! Средневековье какое-то… Но девочке удалось убежать и через посольство вернуться домой.

– А что стало с ее похитителями? Их судили?

– Как бы не так! Все гораздо страшнее, чем ты думаешь. Недавно бедную девочку нашли с проломленной головой в груде мусора на сватке за городом. Неужели ты не слышшга об этой трагедии?

– Об этом и в «Вечерке» писали, – подска-зат Игорь. Он уже немного успокоился и теперь с интересом прислушивался к рассказу Аллочки.

– Нет, не читала, пропустила, наверное… Действительно, ужасная история. Но может, все случилось оттого, что девочка не блюла себя? – В те моменты жизни, когда Зоя Иннокентьевна не грешила сама, к греху она относилась строго. – Я сужу по своим ученицам. Знаешь, о чем они сегодня мечтают?

– О чем же?

– Стать валютными проститутками.

– Боже мой! Неужели это правда?

– Представь себе, правда. Конечно, не все девушки стремятся к панельной карьере, – уточнила Зоя Иннокентьевна. Она всегда старалась быть справедливой и объективной. – Но таких, кто уже в школе готовится к будущей «профессии», немало. Когда весной в школьной раздевалке я застукала Максимову и Донцова из девятого «В», они мне прямо в глаза заявили: «Это мы тренируемся!»

– Да, тяжело в наше время вырастить хорошую девочку, кругом столько грязи…

– Мальчика не легче, – не согласилась Зоя Иннокентьевна. – Ты только посмотри на этого «ребенка». – Она махнула рукой в сторону Игоря, листающего подвернувшийся под руку журнал «Крестьянка», который Аллочка регулярно выписывала последние двадцать лет. – «Я, тетя, работаю на фирме!» Доработался!

– Что же теперь делать, Зосенька? Может, Леониду Матвеевичу позвонить или Юрию Юрьевичу? Посоветоваться…

– Нашла с кем советоваться! Какой от них толк?

Леонид Матвеевич и Юрий Юрьевич были двумя из трех бывших мужей Зои Иннокентьевны. Она и прежде относилась к ним без особого уважения, а чтобы советоваться с кем-то из этих заблудившихся – нет уж, увольте!

В оценках мужей Зоя Иннокентьевна была столь же категорична, сколь и противоречива. С одной стороны, она даже мысли не допускала, что они могут быть самостоятельными личностями, а не только объектом для экспериментов, а с другой – слабовольные мужчины ее не привлекали. Так что, передохнув от очередного брака, в поисках идеала – надежного мужчины, на которого можно было бы опереться, она снова повторяла попытку создания семьи. Это было не так уж и сложно – мужчинам Зоя Иннокентьевна нравилась, хотя и была немного полновата.

Наверное, причина ее полноты заключалась в том, что родилась она под знаком Тельца. Считается, что внутри каждой женщины-Тельца, даже стройной, сидит толстушка, пытающаяся выбраться наружу. Той, которая была внутри Зои Иннокентьевны, это удалось. Правда, то, что у нее небольшой излишек бедер и талии, она неплохо научилась скрывать – носила блузоны-распашонки, в основном серого цвета, привязанность к которому объясняла не то шутя, не то всерьез тем, что Бог не зря одел слона в серую шкуру. Время от времени Зоя Иннокентьевна предпринимала героическую борьбу с лишними килограммами, сидела на разных модных диетах, делала по утрам зарядку, но, так и не добившись ни разу сколько-нибудь заметного успеха, бросала, успокаивая себя примером египетской царицы Клеопатры, которая мало того, что была толстушкой, так еще и лицом не очень хороша. А ведь смогла же влюбить в себя двух самых известных людей своего времени – Цезаря и Антония!

– А я бы все-таки поговорила с Юрием Юрьевичем. Ты уж меня извини, Зосенька, но у мужчин голова посветлее, чем у нас. Как говорится, ум – хорошо, а полтора лучше. Ой… – оборвала себя Аллочка, – совсем забыла! Римма рассказывала как-то, что муж ее родственницы работает охранником на каком-то предприятии. Он очень хороший человек, у него даже пистолет есть. А если нам посоветоваться с ним?

– Ты думаешь, от этого будет какой-то толк?

– А вдруг подскажет что-нибудь дельное? – неуверенно ответила Аллочка.

– Может, ты и права… – неожиданно согласилась Зоя Иннокентьевна.

– Конечно, права! – засуетилась Аллочка, радуясь, что хоть чем-то может быть полезна подруге. – Сейчас позвоним Римме и все узнаем. Она обязательно организует встречу с этим охранником.

Римма была их общей подругой. Когда-то она училась с Зоей Иннокентьевной в университете и тоже-преподавала английский в школе, но в отличие от Зои Иннокентьевны в педагогах не задержалась, а, занявшись литературными переводами, ушла на вольные хлеба.

Римму подробно посвятили в квартирную историю Игоря, и она энергично взялась за дело. Не прошло и четверти часа, как перезвонила и сообщила, что Толик – так звали мужа ее дальней родственницы – консультацию дать готов и ждет их прямо сейчас. К тому же оказалось, что охранник Толик живет неподалеку, за кинотеатром «Дружба», рядом с которым приятельницы и сговорились встретиться.

Игоря Зоя Иннокентьевна решила не брать. Суть дела она знала и считала, что этого достаточно.

В голове романтичной Аллочки иногда вдруг появлялись здравые идеи. А в ценности предложения посоветоваться с неким Толи-ком-охранником отпали всякие сомнения, как только они втроем заявились к Римминым родственникам.

Дверь открыл сам Толик, провел в комнату. У него явно пробивалась лысина, и у глаз, даже сейчас, при электрическом освещении, была заметна сеточка морщин, но улыбка – все та же, что и в юности, добрая и чуть ироничная.

– Поспелов! – удивленно воскликнула Зоя Иннокентьевна.

– Неужели узнали? Ведь столько лет прошло!

– Еще бы не узнать! Я вообще помню всех своих учеников! Так уж устроена учительская память… Да и разве можно забыть лучшего ученика своего первого выпуска. Первый выпуск – это как первая любовь.

– А помните, какой строгой вы тогда старались казаться?

– Это от робости, – честно призналась Зоя Иннокентьевна. – Мне чуть за двадцать было, когда ваш класс дали. Ладно бы, пятиклашек, а то сразу десятый…

– Зато в вас влюбилась половина наших мальчишек. Вы были очень красивой, да что я такое говорю, – понял вдруг сомнительность своего комплимента Поспелов, – вы и сейчас такая же красивая.

– Лукавите, Поспелов, лукавите! – наигранно отмахнулась Зоя Иннокентьевна. – Впрочем, вы всегда всем говорили комплименты. Выходит, вы и есть Толик-охранник?

– Выходит, я и есть.

– Но почему? Вы хорошо учились и, насколько я помню, закончили институт…

– Университет. Физмат. Он в наше время считался одним из самых перспективных факультетов. И НИИ, в котором я потом работал, тоже было когда-то перспективным. Но… Семью кормить надо, детей учить, а наш институт нынче, как говорится, дышит на ладан. Лаборатории распались, договоров нет, зарплаты тоже нет. Не нужна теперь наука, другие ценности в ходу… Ну да не будем об этом, грустная тема. Хотя, насколько я понял, вас ко мне привел тоже не очень веселый повод.

– Веселого действительно мало, – согласилась за всех Аллочка.

– Оказывается, все обстоит гораздо серьезнее, чем мне представлялось вначале, после Римминого звонка, – сказал Поспелов, выслушав рассказ Зои Иннокентьевны. – Я, конечно, знаю немного, как-то не старался вникать, но о подобных квартирных махинациях слышал и раньше. То, что произошло с вашим племянником, далеко не единичный случай. В городе действует немало фиктивных мошеннических «фирм», прокручивающих аферы с жильем. Не хочу вас пугать, но владельцев квартир не только обманывают, случается, что и убивают.

– Думаете, Раиной квартирой заинтересовались жулики?

– Пока не знаю. Нужно проверить. Если бы хоть фамилия начальника фирмы была известна…

– Игорь знает только имя-отчество – Эдуард Андреевич. Говорит, он произвел на него впечатление солидного человека.

– Разве сейчас узнаешь, кто солидный, а кто не очень? – с жаром возразила Аллочка. – Нынешние бандиты и одеваются культурно, и на иностранных языках говорят, а копни поглубже – за спиной горы трупов и море крови.

– Ну это ты хватила через край! Какие горы трупов? Где ты их видела? – возразила Римма.

– По телевизору.

– Это не из нашей жизни, это там, в Америке.

– В нашей еще хуже…

– Закудахтали! – оборвала спор Риммы и Аллочки Зоя Иннокентьевна. – Разве сейчас важно, где больше трупов – в Америке или в России. Анатолий, я должна найти этих мерзавцев и добиться, чтобы они оставили Игоря в покое.

– Не берите быка за рога, Зоя Иннокентьевна, может забодать… Кажется, я слышал о вашем лопоухом. Есть один похожий тип. Правда, имени его я не знаю…

– Вроде бы Саша, – подсказала Зоя Иннокентьевна.

– Может, и Саша. Если это тот, о котором рассказывал ваш племянник, а похоже, что именно тот, то он человек опасный. И дружки у него опасные, крутые дружки.

– Мне все равно, крутые они или всмятку, я их не боюсь и лопоухого этого все равно найду. Времени у меня достаточно, уже неделю как в отпуске, вот и займусь, – заупрямилась Зоя Иннокентьевна. – Только знать бы, где искать, где он прячется…

– А он и не прячется вовсе, наоборот, постоянно среди людей. Любит злачные места – бары, рестораны, казино, ночные клубы.

– Какие? Как называются эти заведения? Где находятся?

– Точно не скажу, где-то в центре. Может, «Океан», может, «Чародейка» или «У Флинта»… Вот, пожалуй, и все, что я знаю об этом субчике…

– Значит, казино, бары… – вслух закончила Зоя Иннокентьевна какую-то свою мысль.

Аллочка уловила ее первой.

– Что ты, Зосенька! – в ужасе вскричала она. – Не будешь же ты сама искать этих бандитов?! Надо идти в милицию.

– Там тоже народ разный, и еще неизвестно, на кого работает наша милиция, – Римма заводила спор с Аллочкой по любому поводу.

– Думаю, Римма не так уж и не права, – поддержал ее Поспелов. – Но в милицию все равно нужно обратиться. Вряд ли стоит недооценивать угрозы, о которых вам говорил Игорь. И в любом случае, Зоя Иннокентьевна, вы должны быть осторожны.

Поспелов сказал это скорее из вежливости, вряд ли всерьез допуская, что не очень молодая полноватая женщина действительно ринется в криминальный мир, на поиски какого-то лопоухого братка. Он-то помнил ее другой, такой, какой она была почти двадцать пять лет назад, – молоденькой учительницей, отчаянно робевшей перед учениками, старающейся как можно незаметнее натянуть на худые коленки коротковатую юбчонку.

* * *

Среди утренних звонков был один, весь день не дававший ему покоя. Казанцев будто предчувствовал: именно после этого телефонного звонка в деле, которым сейчас занималась его следственная группа, произойдет перелом.

Звонил мужчина. Голос торопливый, взволнованный, но напористый:

– Мне нужен Казанцев Геннадий Васильевич.

– Слушаю.

– В приемной сказали, что я должен обращаться к вам, так как именно вы занимаетесь такими проблемами, как моя…

– Возможно. А в чем состоит ваша проблема?

– Квартира. Ее у меня отобрали. Но я хотел бы поговорить лично.

– Хорошо, приходите в прокуратуру часам к… – Казанцев чуть замешкался, прикидывая, на какое время лучше назначить встречу.

– Это невозможно! За мной следят, поэтому и хотел бы, чтобы вы приехали сами. Сегодня вечером сможете?

– Думаю, смогу. Куда я должен приехать?

– В Чечеловку. Если добираться на машине, то лучше по Западной трассе.

– Знаю этот поселок. Где вас там найти?

– Улица Вахрушева, тридцать. Это частный дом. Хозяйку зовут Соня. Скажете, что вам нужен Сергей Иванович Астанин, она вас проведет. Так вы точно приедете сегодня?

Ни просьба о встрече, ни то, что она должна состояться при таких, казалось бы, странных обстоятельствах, Казанцева не удивило. В тех делах, которыми последние несколько лет занимался следователь, жертвам и свидетелям преступлений бояться было чего – обращение в органы жестоко наказывалось бандитами.

День, как и всегда, промчался быстро, но и о телефонном звонке, и об уговоре повидаться Казанцев помнил.

Взглянув на часы, он обнаружил, что уже половина седьмого – пора ехать, встреча с Астаниным назначена на семь. Позвонил домой, сказал, что задержится, спрятал дело, лежавшее на столе, в сейф, окинул беглым взглядом кабинет – не забыл ли чего – и вышел.

Несмотря на то, что рабочий день официально закончился, служебная стоянка перед прокуратурой не пустовала – уголовных дел велось много, а следователей не хватало, так что не одному Казанцеву приходилось засиживаться после работы. Он подошел к своему «жигуленку» и, прежде чем сесть в машину, любовно похлопал по бамперу.

В Чечеловку он добрался минут за двадцать. В последние годы поселок особенно полюбился цыганам. Петляя по улицам в поисках нужной, Казанцев безошибочно угадывал, какие из домов построены цыганами, – были они большими и аляповатыми. Бросалась в глаза одна особенность – если дом сложен из белого кирпича, то стены его украшены орнаментом из красного. Встречалось и наоборот, но реже.

Соня, о которой говорил Астанин, оказалась немолодой женщиной, похоже не очень здоровой, о чем можно было догадаться по неестественной худобе, темным кругам под глазами и печальному выражению лица.