Текст книги "Будь моим, будь другим (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Сколько правил ты нарушил? – спросила, усаживаясь в разогретый салон, а он широко улыбнулся:

– Все, – я фыркнула, а он добавил: – Матушка потянулась за семейным альбомом, так что ты спасла меня от просмотра собственной голой задницы. Проси, что хочешь, – я назвала адрес, а он скривился: – В пределах разумного, Ник.

– Все так плохо? – загрустила в ответ, а он ответил со вздохом:

– Боюсь случайно натолкнуться на пару-тройку дел, которые осядут на моем столе мертвым грузом, потому как виновники тоже уже наверняка мертвы.

– Преувеличиваешь? – спросила с надеждой, а он прищурился:

– Совсем чуть-чуть. Что там у нас?

– У нас там старый адрес Татьяны.

– О как, и вправду по работе. Приятно, не люблю врать.

– Столкнулась с матерью убитого Емельянова, та надрывалась на всю улицу, обвиняя Татьяну в связях с бандитами, – Дмитрий поморщился, а я вздохнула: – Посидели с отцом после, раздавили бутылочку коньяка. Так что у меня тоже, считай, был семейный ужин.

– Напоила отца и влезла в его компьютер? – хохотнул Карев. – Коварно.

– Отчаянные времена… – развела я руками в ответ. – Надо заехать в магазин за бутылкой.

– Хочешь слиться с местными?

– Я до такого не напьюсь, – скривилась, а он засмеялся:

– А пробовала?

– Ты как будто не хочешь узнать, зачем я звонила в первый раз.

– А я все ждал – когда же ты вспомнишь об этом…

– Дождался, – обрадовала я его, – проверишь парнишку одного? Ординатор у нас. У меня есть его личное дело, но там ничего интересного.

– Что с ним не так?

– Считает плохо, – хмыкнула в ответ и вкратце изложила суть.

– Любопытно, – согласился Карев. – Посмотрю. А что взамен?

– Обе девушки делали аборт. Татьяна довольно давно и крайне неудачно.

– Звучит, как мотив напакостить Евстигнееву. Ты из-за этого подорвалась утром?

– Какой смысл с тобой разговаривать, если ты и так все знаешь? – возмутилась искренне, он хмыкнул, а я прищурилась: – Ты знал?

– Был момент, когда я решил, что это та самая связь между всеми жертвами, но две из четырёх в другом городе без абортов.

– Не факт, – пожала плечами в ответ. – Не всегда видно, а если прерывание на раннем сроке и медикаментозное – даже патолог не скажет.

– И ты вновь вдохнула в меня жизнь, – протянул довольно. – С этим уже можно работать.

– А вот Людмила, похоже, скрывала до последнего… Татьяна тоже, – задумалась вслух, а потом слегка приземлила его: – Если аборт не делали в клинике, то грош цена твоей теории. Купила экстренные контрацептивы в любой аптеке и привет.

– Он может быть фармацевтом со связями в клинике.

– Ты просто вредничаешь, – сказала ворчливо, а Карев хохотнул:

– И да и нет. Самое важное в моей работе – не делать преждевременных выводов. По жизни та же философия.

– Мудро, старец Фура.

– Занудно? – улыбнулся грустно.

– Нет, именно мудро, – возразила с запалом, слегка развернувшись в кресле, а потом скисла: – Мне бы взять на заметку, но я привыкла резать, чтобы что-то увидеть.

– А я терпеливый. Могу ждать довольно долго и при этом не испытывать ни малейшего дискомфорта, – прозвучало двусмысленно, я зависла, глядя на него, а он улыбнулся: – Очень выручает при слежке.

«Он знает – вспыхнуло в голове, – знает про Фомичева, – а следом другая мысль: – И что с того?».

– Что мы пытаемся выяснить? – спросил, когда мы покинули магазин с парой бутылок водки и нехитрой закуской.

– Без понятия, – хохотнула в ответ.

– А какова конечная цель?

– А тоже фиг знает, – ответила уже не так весело.

В самом деле, что потом? Выглядит, как будто я просто хотела опередить громилу в поисках. А дальше? Ткну его носом в то, что не просто блондиночка? Вряд ли ему это понравится, эффект будет обратный желаемому.

«Надо было брать трубку» – подумала зло и громко хлопнула дверцей машины.

Карев покосился на меня, но промолчал, плавно тронувшись.

«А этот тоже не прост» – покосилась в ответ, вздохнула раздраженно и уставилась в окно.

Едва мы въехали в нужный район, стало не по себе. Фонари по большей части не горят, грязно, лица мелькают хмурые, подозрительные даже, тротуары не чищены, дороги в выбоинах, ощущающихся даже под толщей снега.

– Мрак, – сформулировал в одно слово Карев, а я согласно кивнула, а потом хмыкнула:

– Хорошо, что я в чёрном и пьяная.

– Шапка есть? – спросил серьезно. Я достала ее из сумки и спрятала волосы.

Карев припарковался с торца дома, вышел, помог мне, а потом кинул на машину грустный взгляд.

– Прощаешься? – хмыкнула, а он вздохнул:

– На всякий случай. Прикипел я к ней. Я однолюб.

Я сделала вид, что не услышала и бодро зашагала ко второму подъезду. Нужная квартира была на третьем этаже, входная дверь распахнута настежь, а изнутри доносится плаксивое пение.

– Не самый плохой вариант, – пожал плечами Карев и взял меня за руку, отважно шагнув в коридор.

Настрой мы все-таки им сбили. За столом сидели две женщины и захудалый мужичок, который при виде Карева неожиданно раскланялся и задним ходом, с поклоном, удалился.

– А Танька где? – спросила я и плюхнулась на освободившийся стул.

– На морях, либо на кладбище, – осклабилась одна из женщин, а вторая пихнула ее локтем, нахмурившись:

– Чего мелешь, дура? – а потом посмотрела на нас вполне осмысленным, между прочим, взглядом и спросила: – Вам чего?

– Танька где? – спросила резко.

– Съехала, – отмахнулась первая, – не порть праздник.

– Че, реально? – скривилась я и взяла третью рюмку, выудила из-под куртки край свитера, протерла ее и бахнула на стол. Покрутила пальцем в воздухе и Карев освободил прихваченный из машины пакет от содержимого. Я налила себе в стопку, махнула ее залпом, занюхала кусочком хлеба и прохрипела: – Вот стерва.

Женщины крякнули, а я задрала голову и попросила:

– Малыш, или погуляй, а? Женские разговоры.

– Ладно, – вяло отозвался «малыш» и удалился с кухни.

– Прикиньте, – начала я, разливая на всех. – Неделю назад разговаривали, она сказала, что до сих пор тут. Ну, я в городе случайно, с мужиком своим напросилась, дай, думаю, зайду. Посидим, как раньше, бутылку купила, закуску… Вот можете объяснить, зачем скрывать?

– Бабская душа – потемки, – вздохнула первая глубокомысленно. Пожалуй, даже слишком: ещё пара минут и она в отключке.

– Этому столику больше не наливать, – хмыкнула я, глядя на неё, а она пристроила голову на руках, удобно расположившись на столе.

– Тебе чего? – вздохнула вторая, а я поняла, что она такая же пьяная, как и я.

– Убили ее. Слышала?

– Нет, – нахмурилась она, а я поморщилась:

– Жестоко.

– Мента зачем приволокла? У Семёныча чутьё.

– Одной мне сюда надо было припереться, да? – спросила, сняв шапку и размотав шарф.

– Понятно, – хмыкнула женщина. – И Танька такая же была – как кукла. Жестоко, говоришь?

– Издевались долго, – поморщилась, отвернувшись, – по-всякому.

– Не наши это, точно. У нас баб уважают. И Таньку все любили, заводная девчонка, хоть и несчастная.

– Я в курсе… Влад тот ещё мудак.

– Тоже попалась? – хмыкнула женщина, а я кивнула согласно и отвернулась. – Она фото показывала, я бы и сама повелась, будь помоложе. Но мудак, это верно подметила. Митька предлагал ей, давай съездим, только пальцем покажи, а она в слёзы: нет. Глупая… жалко девчонку.

– Я не против, – хмыкнула злобно. – Где Митьку найти?

– Этажом ниже, – пожала она плечами, – но не советую, нервный он какой-то в последнее время.

– Может, о Тане узнал? – предположила, а она пожала плечами:

– Да черт знает, но лучше не суйся. Пусть мент твой поработает. А вообще, лучше идите-ка вы оба.

– А что спортсмен ее? – спросила, проигнорировав последнее замечание.

Она вдруг присмирела, подобравшись, и уставилась за мою спину. Поворачиваться и проверять кто там совершенно не хотелось, я лишь рассчитывала, что Карев подоспеет прежде, чем мне на голову опустится что-нибудь тяжелое, но время шло, на кухоньке повисло напряжение и становилось тяжело дышать, но ничего не происходило. Когда я почти решилась, женщина отпрянула, а в мои плечи вцепились чьи-то руки. Я взвизгнула, оказавшись в воздухе, и проболтала ногами.

– Не тронь, – пригрозила вдруг женщина сурово и показала кулак.

– Не трону, – пробубнил Толя, а я обмякла, опустив голову.

Он поставил меня на пол, а я развернулась, все так же изображая смирение. Протянула к нему руки, он раздраженно выдохнул, присел и перебросил меня через плечо. Когда мы вышли в коридор, я задрала голову и увидела хмурого Карева, смотрящего на нас с руками в карманах.

– Порядок? – спросил он сквозь зубы, а я ответила тихо:

– Да, – и повесила голову.

Едва мы вышли во двор, я услышала глухие удары, разносящиеся в ночной тишине, потом звук бьющегося стекла, доносящиеся из-за дома. В голове мелькнула догадка, Толя затолкал меня на заднее сиденье своей машины, с силой захлопнул дверь и прежде чем выехал со двора, демонстративно прокатил меня вокруг дома, чтобы я воочию смогла убедиться, что будет, если я ещё раз притащусь сюда: над машиной Карева старательно работали пятеро мужчин с битами, разводными ключами, а один даже с ломом.

Я заплакала злыми слезами и прошипела:

– Так нельзя, – он проигнорировал меня, лавируя по дороге, зная каждую яму, каждую кочку. – Нельзя! – заорала, пихнув его в плечо.

– Не переживай, – отозвался ехидно, – его не тронут. На этот раз.

– Что ты о себе возомнил?! – возмутилась, переместившись на заднем сиденье так, чтобы видеть его профиль. – Кто ты такой, чтобы указывать мне?! Я не твоя игрушка! Слышишь?! Ты! Чурбан бесчувственный!

Я кричала, расходясь все сильнее, продолжая толкать его в плечо со всей силы, но он молча ехал дальше, постепенно удаляясь из города, пока не мелькнул знакомый супермаркет, а я взревела:

– Да ни за что! Я не буду сидеть в этом доме больше! Хватит! Найди себе другую куклу и измывайся! Останови! – он свернул на просёлочную дорогу, а я рванула дверь, на полном серьезе собираясь вывалиться в сугроб.

– Да твою мать! – рявкнул, останавливаясь, и успел ухватить меня за ногу, втащив обратно. Вышел, пересел назад и сказал хмуро: – Закрой дверь, – продолжая держать меня.

– Тебе надо – ты и закрой, – ответила язвительно и поправила задравшуюся куртку.

Он дернулся, привстав, а я прикрыла голову и лицо руками. Ничего не произошло, дверь по-прежнему была открыла, я выглянула и увидела его нависшим надо мной с пустым взглядом. Пошевелилась, он как будто очнулся, закрыл дверь и сел, приподняв меня.

– Как тебе пришло в голову заявиться туда? – спросил спокойно, а я нахмурилась:

– Как узнал?

– Позвонили, – ответил неохотно.

– Кто?

– Не важно. Отвечай.

– Митька?

Он устало потёр глаза и положил руку мне на щеку, проведя большим пальцем по губам. Аккуратно притянул к себе и поцеловал, так непривычно нежно, что у меня свело все внутренности. Отстранился и запустил руку в мои волосы, шумно выдохнув.

– Грубость и принуждение тебя только подстегивают, попробуем по-другому. Я тебя прошу, не лезь. Не приезжай в автосалон, где каждый только и ждёт удобного момента, чтобы намотать твои волосы на кулак и раздвинуть ноги, причём, твое согласие скорее твой личный выбор, не мотайся ночами по районам, где прошибут голову и не спросят, как зовут, не выпытывай информацию у своего дружка, которому вообще начхать на всех, кроме себя.

– Я звонила, – промямлила в ответ, а он кивнул:

– Я видел, но был занят. Меня не просто так помиловали, а с условием, что я найду, кто расстрелял наших. И ты не делаешь мою жизнь проще, потому что большую часть времени я трачу на то, чтобы уберечь твою голову. А время идёт.

– Но я же могу помочь, мы договаривались…

– Правильно, договаривались. Что ты сидишь на своей синей заднице ровно и ждёшь меня. А ты что?

– Так синяя, – скривилась в ответ, – сидеть больно.

– Я испробовал все доступные мне методы, – вздохнул в ответ, – последний – доехать до того дома, растопить печку и закрыть тебя там, заколотив двери и окна. Заедем за продуктами, поставлю ведерко в углу, дров, разберёшься. Недельку протянешь, а там уже и я вернусь.

– Если тебя не убьют, – буркнула недовольно, а он невозмутимо пожал плечами:

– Тогда ты будешь умирать медленной голодной смертью.

– Странный у тебя способ уберечь…

– Так я для себя берегу, а если труп – какая разница? Так не достанься ж никому, – я фыркнула, а он улыбнулся.

– Ты обещал советоваться. У меня мысли есть.

– Уверен, в твоей блондинистой голове чертова прорва мыслей, но неужели ты думаешь, что в моей – пусто? И информации побольше твоего.

– Думаю, у меня есть кое-что, чего ты не знаешь, – заявила нахально.

– И что же?

– Не хочется говорить просто из вредности, – призналась, заглянув ему в глаза.

– Я не считаю тебя своей игрушкой, – сказал серьезно. – Глупой тоже не считал, до сегодняшнего дня. Мотивы мента понятны, надеюсь, разбитая тачка заставит его задуматься, а у тебя какая цель? Сыграть в ящик?

– Сначала я просто хотела помочь, – поморщилась, а он ухмыльнулся:

– А потом? Азарт?

– И любопытство, – вздохнула понуро, а потом сверкнула глазами и лукаво улыбнулась: – Будешь хорошим мальчиком и я поделюсь мыслями.

– Буду плохим и ты все выложишь, – шепнул на ухо, попутно расстегивая мою куртку и запуская руки под свитер.

Убийца – дворецкий

– Твоя взяла, – выдохнула, уткнувшись носом в его плечо и продолжая сидеть верхом. Он похлопал меня по заднице и буркнул:

– Сначала слезь, мозги отключены, работает все остальное.

Я начала торопливо одеваться, он справился быстрее и пересел за руль, сдавая назад на шоссе. Когда я перебралась на переднее сиденье, мы уже ехали в сторону города.

– Пообещай, что не будешь злиться, – начала осторожно, а он недовольно прыснул:

– С таким заходом я уже начал. Выкладывай.

– Зря тачку Карева разбили, я жду от него информацию и теперь могу не дождаться.

– Притащит в зубах виляя хвостом, – процедил презрительно. – Информация на тему?

– Один ординатор слишком хорошо считает, – хмыкнула и кратко пересказала нехитрые подсчеты. – Скорее всего, чья-то родня.

– А на квартиру к Таньке на кой хер потащилась?

– Понять, кого она могла подбить на свою авантюру.

– Поняла?

– Да. Емельянова.

– Сама соловьем пела перед Абрамцевым, что он не при делах.

– А теперь считаю иначе, – пожала плечами. – И Митька твой как думаешь, почему тебя вызвал?

– Чтобы я забрал тебя прежде, чем ты что-то разнюхаешь, или мент твой.

– А убить не мог – слишком очевидно, как светящуюся вывеску над собой повесить.

– Не понимаю, нахрена ему это, – нахмурился, слегка сбавив скорость.

– Ты где живешь? – хмыкнула а ответ, а он поднял бровь:

– В гости хочешь?

– Во-первых, почему бы и нет? – ответила язвительно. – Во-вторых, что-то мне подсказывает, что квартирка у тебя поприличнее. Начальник благоволит, бабки есть, бабы на шею вешаются. Зависть, дорогуша. Банальная зависть и жажда легкой наживы. А тут Татьяна, нормальная девчонка, сломленная только, озлобленная. Как она вообще там оказалась?

– Влад приволок, – поморщился Толя, – просил пристроить да присмотреть. Я в соседнем подъезде жил, сбагрил к Матросовой, она там мать всея двора. Все шалопаи к ней приползали. Накормит, подлатает, слова не скажет.

– И после этого в гору пошёл, да? – покачала головой, а он затормозил у обочины и потёр руками лицо.

– То есть, это месть? Извращённая бабская месть, за то, что не оставил гнить одну?

– Ты в ее глазах был помощником Влада, – пожала плечами, задумавшись. – Емельянов через неё пришёл?

– Да, – кивнул согласно. – Три года к ней таскался, по морде получал неоднократно, но махался он люто… боксёр. На медсестру он же ее пристроил учиться. Потом в больничку загремел, перо в бок, о карьере спортсмена можно забыть. Поговорили, привёл.

– Значит, познакомились они не в больнице, как считает его мать… и не с аппендицитом он лежал. Могла бы и проверить, – поморщилась, а он хмыкнул:

– Куда как интереснее по захолустьям лазить. Не заигралась?

– Пожалуй, – ответила честно, а он выдохнул:

– Наконец-то луч света, – посидел немного, постукивая по приборке, а потом спросил: – Почему я – понятно. А что Влад? Я так понял, он ее из какого-то дерьма вытащил.

– В дерьмо он ее сначала окунул, – ответила с обидой за девушку. – Аборт ей сделали, да так, что детей она больше иметь не могла. Вряд ли специально, хотя и такой вероятности не исключаю. Сколько ей тогда было? Лет двадцать? Наверняка решила, что таким образом сможет его удержать.

– А ты таблетки пьёшь же, да? – спросил с ходу, а я поморщилась и отвернулась.

– Отвези в больницу, скоро смена начнётся, – сказала сквозь зубы.

– Дети мне сейчас не к месту, – сказал, трогаясь с места.

– Не льсти себе, – фыркнула злорадно, – я не столько идиотка, чтобы беременеть от первого встречного.

– Понял, – ответил сухо и вернулся к насущному: – Значит, думаешь, это Танька заварила всю канитель?

– Да, – отозвалась неохотно.

– С таким к шефу не придёшь… нужны доказательства.

– Нужен Карев, – бросила резко. – Найдём связь с ординатором, найдём и оставшиеся автоматы, из тех, что ещё не успели продать. Полагаю, не самый ходовой товар.

– Ходовой, просто не каждому желающему по карману. Будут сбиваться в мелкие банды и покупать в складчину. На районе вообще на улицу лучше не выходить, но у местных выбора нет.

– А у меня есть, я поняла, – хохотнула в ответ. – Только не твоя это забота, дорогуша.

– Ещё раз так меня назовёшь, выкину из тачки.

– Да приехали уже почти, потерпи, – снова смешок, а он нахмурился и сцепил зубы.

Высадил меня у больницы и рванул с места, а я уныло побрела на работу.

К обеду бессонная ночь дала о себе знать, я отчаянно клевала носом, сидя над кипой бумаг в ординаторской, радовало лишь то, что плановых операций назначено не было, а если вновь привезут срочных, то доработаю на адреналине, но выброс случился более внезапно: открылась дверь и вошёл Карев, громко поздоровавшись с присутствующими.

– Вероника Андреевна, я бы хотел с Вами переговорить, – сказал, подходя к столу. В его руках была папка, я уставилась на неё, как голодная собака на кость, а он едва заметно ухмыльнулся и положил передо мной. – Не выспалась? – спросил тихо, а я поморщилась и отвернулась. – Понятно. Выйдем?

Я кивнула и поднялась, прихватив папку с собой, потому как гипнотизировала ее взглядом не только я, но и коллега за соседним столом.

– Ты в порядке? – спросила, отойдя с ним в конец коридора.

– Что нельзя сказать о моей машине, – хмыкнул в ответ. – Но к тебе претензий никаких, я прекрасно знал, на что иду. Немного разочарован, что оказался прав, но это мои проблемы.

– Я… – начала вяло, отведя взгляд, – не знаю, как это произошло.

– Не стоит оправдываться, – отмахнулся в ответ. – Ты умная, а я терпеливый, – я подняла удивленный взгляд, а он улыбнулся и пожал плечами, а потом кивнул на папку: – Я расстарался. Тебе понравится.

– Балуешь? – хмыкнула, улыбнувшись в ответ, а он расцвёл:

– В этом весь я. Обедала?

– Что-то не лезет, – скривилась в ответ, а он закатил глаза:

– Так только кажется, стоит только начать, – я пожала плечами и пошла в ординаторскую, а когда вышли на улицу, он прищурил один глаз и сказал виновато: – Только поедем на твоей.

– Прогуляемся, – подмигнула и машинально взяла под локоть, потащив за собой. Когда опомнилась, покосилась на него, но он шёл с праздным выражением лица и как будто ни о чем не думал. Хотела убрать руку, но он прижал ее к себе и сказал тихо:

– Дай мне хоть что-нибудь.

И я повела его в кафе неподалёку, где часто обедала, игнорируя больничную столовку. Чисто, уютно, вполне сносно готовят и, что самое ценное, отсутствуют снующие коллеги.

Вместо меню сунула нос в папку и на первой же странице увидела старательно выделенную маркёром строку. По большому счету, дальше смотреть необходимости не было, я закрыла ее и подняла взгляд на следователя.

– Я же говорил, – сказал он довольно. – Сложилась картинка?

– Более-менее, – кивнула согласно, а он откинулся на стуле:

– Тогда рассказывай, а потом пообедаем.

Мы сделали заказ и я неторопливо заговорила, попутно раскладывая все в голове:

– Эта история началась лет семь назад. Татьяна жила в другом городе, встречалась с богатым, опасным парнем, сходила с ума и мечтала лишь о том, чтобы покрепче привязать его к себе. Решение было на поверхности, она забеременела и скрывала, пока не начал появляться живот и аборт было делать поздно. Но он рассудил иначе. Думаю, у него есть знакомства на этот случай, ни один врач не пойдёт на аборт на таких сроках. Но ей сделали. Результат мы знаем, она впала в депрессию, а он сбагрил ее в другой город. Вышвырнул из своей жизни, подальше, чтобы жить не мешала, но была под присмотром. Так она оказалась в той квартире. Красивая, молодая, раздавленная. Сосед снизу, уверена, подкатывал, кичился, что отомстит, но дальше слов дело не заходило, он отлично знал, кто обидчик и не полез бы. Потом Татьяна познакомилась с Емельяновым. Закрутилось, он явно был без ума, то и дело таскался на район, но весь такой опрятный, что за своего походить так и не стал. Принимали его неласково, часто выпутывался в драки, пока не получил травму, несовместимую с карьерой спортсмена. Я проверила, кстати, – отвлеклась от повествования, – с одной почкой не сильно-то разгуляешься. На столе пока лежал не придала значения, не до того было. Странно, как он мать провёл, свалив на аппендицит, но она, похоже, так сильно его любит, что готова проверить во все, что угодно. А он на все готов ради Татьяны. Как в больницу угодил, отправил ее учиться на медсестру, наверняка ещё подшучивал, мол, будет сама его штопать. Наверное и приходилось, даже не раз, потому как после больницы он прямиком отправился к Абрамцеву в качестве соискателя. Был принят, работа не пыльная, прибыльная. Снял для них квартиру… А Татьяна познакомилась с Гаскиной. Думаю, она обратила на неё внимание из-за схожей внешности. Не берусь судить, что творилось у неё в голове и какова была первоначальная цель… может, по какой-то извращённой логике хотела, чтобы не одна она так страдала. Познакомила их с Владом или устроила случайную встречу, тоже не ясно, уже и не спросишь. Но факт остаётся фактом – Людмила влюбилась. Он квартиру ей купил, по курортам возил, а она все подружке рассказывала, светилась от счастья. Татьяна подкинула ей мысль, ту же, что пришла к ней, и Гаскина купилась. С тем же результатом, оставшись у разбитого корыта. Тогда Татьяна предложила план, как наказать мерзавца. Емельянову он вряд ли понравился, но потерять ее он хотел ещё меньше, так что пришлось согласиться. А может, просто не хотел всю жизнь работать на Абрамцева, он ягодка совершенно с другого поля. Как он пошёл на то, чтобы позволить Татьяне секс втроём, да ещё и со своим приятелем – не ясно, видимо, она смогла убедить его, зная того, кого хотела подставить, то есть, была уверена, что одной Людмилой не обойтись. К тому же, она должна была контролировать ситуацию, – Карев едва заметно ухмыльнулся и опустил голову, а я постаралась не обращать внимания и продолжила: – Оружие они перехватили заблаговременно, а после начали наводить шорох, стравливая всех между собой. Емельянову не повезло, он случайно попал под обстрел… – я замолчала и нахмурилась.

– Не так уж и случайно, да? – хмыкнул Карев и начал уплетать суп. – Подумай ещё.

– Со своим шальным планом она к нему не пришла, – сказала после паузы, а потом поморщилась: – В самом деле, как сказать своему парню, что собираешься переспать с другим? Пошла к этому Митьке.

– Последняя страница посвящена как раз ему, – снова кивнул он на папку. – Вахрушев, как ты успела увидеть, его родной брат. Поумнее, смог поступить на бюджет, жил в общежитии, сейчас где – не ясно.

– Ясно, – похлопала себя по сумке, – в анкете указал.

– Тогда ты знаешь, где поставка, не так ли? – я кивнула, а он спросил: – И что ты будешь с этим делать?

– Ты оставишь выбор за мной? – удивилась искренне, а он пожал плечами:

– Мне нужен убийца девушек. И в твоём рассказе его нет.

– Чем плох тот же Митька?

– В другой город тоже он мотался?

– Как знать, – пожала плечами, а он отрицательно мотнул головой:

– Когда убили одну из них он валялся в больнице. Не подходит. Так что ты будешь делать?

– Боюсь, уже ничего, – поморщилась в ответ и стала лениво жевать.

– Успела ткнуть пальчиком?

– Не думаю, что это особенно что-то изменило… – в сумке зазвонил телефон, я подняла трубку, а коллега сказал быстро:

– У нас пополнение, твой в третьей.

Я подскочила и побежала в больницу, держа в руках свои вещи: смысла одеваться не было. Мысли о причастности в тот момент меня беспокоили мало, в конце концов, Митрофанов Дмитрий, он же Митька, сам подставился, позвонив Фомичеву, думать я могла лишь о том, не окажусь ли я в операционной на месте Татьяны. И не смотря на то, что в третьей был не Толя, всю операцию я провела на автопилоте: быстро, точно, ни одного лишнего движения. Выбежала в коридор, дежурный указал на четвёртую, помог одеть свежий халат и я устремилась туда, вновь вздохнув с облечением. Ранения у парня были тяжёлые, по большому счету, не стоило и начинать, но я все равно проторчала четыре часа у стола, прежде чем он умер.

– Только кровь перевели, – поморщился анестезиолог, а я устало стянула перчатки и потёрла глаза, снова выходя в коридор.

– Это все, – крикнул дежурный со своего места, а я подошла ближе.

– Сколько всего?

– Четверо в операционных, твой отец и Галкин уже закончили. Один поехал в реанимацию, второй на минус первый.

Я тут же пошла посмотреть, кто выжил, потом на негнущихся ногах в морг, не обнаружила его и там, но успокоиться не смогла.

На первом этаже меня поймал отец, окинул оценивающим взглядом и приказал:

– Домой.

Я молча кивнула и долетела за пятнадцать минут по пустым дорогам, пройдя через приемный покой, где чинно дремал на стуле дежурный.

В квартире его так же не оказалось, я пробежала по ней трижды, как будто он мог где-то спрятаться, недолго боролась с собой, переоделась в удобное и поехала в автосалон.

Ворота начали открываться едва я подъехала, хотела сдать назад, ожидая, что появилась невовремя и кто-то собирается выезжать, но ждали именно меня: незнакомый парень слегка пригнулся и помахал рукой, приглашая проехать.

– О, медсестричка! – услышала чей-то радостный гогот и на ходу показала средний палец, сказав громко:

– Я – врач. И однажды ты окажешься на моем столе.

– Да пошла ты, – буркнул обиженно, а я открыла дверь в «лазарет», где Сашка явно зашивался.

– Ника, ты чудо! – простонал, увидев меня. – Три койки справа твои.

Я окинула взглядом присутствующих, вновь не увидела Толю и начала откровенно психовать.

– А мне есть резон? – спросила у Сашки, а он гоготнул:

– Да тут где-то твой резон.

С кроватей послышались смешки, я проигнорировала их, приободрившись, справилась за пару часов и еле добралась до дома, уснув прямо в одежде.

– Одиннадцать часов, – услышала смешок, едва пошевелилась. – Не дурно.

Я улыбнулась и повернула голову, приоткрыв один глаз.

– Цел? – спросила тихо, а он кивнул:

– Царапина, не считается.

– Митрофанов успел подготовиться?

– Мент-таки прибежал, поджав хвост? – ответил вопросом на вопрос, потому как фамилию Митьки мне узнать было больше неоткуда, а я легла на бок и сказала просто:

– Да. Все закончилось?

– Не совсем, – поморщился Толя, – ординатор схоронился, ищем. И не могу сказать, что я хочу его найти.

– Почему? – удивилась искренне и приподнялась на кровати.

– Потому что автоматы, – поморщился брезгливо.

– А раньше что, игрушечные привозили?

– Никакие. Обычные пистолеты, там, где надо выбрать цель, прицелиться и нажать на курок, точно осознавая последствия своих действий. А не это дерьмо.

– Так вот зачем ты Муху стырил… – протянула задумчиво, а он ухмыльнулся и сверкнул глазами. – Что ж, тогда желаю тебе их не найти.

– Мне надо отъехать, – сказал со вздохом. – Не скучай.

Подмигнул нахально и тяжело поднялся, оставив меня одну. Я взяла с тумбочки телефон и набрала Карева.

– Хочешь покрасоваться? – спросила, пропустив приветствие.

– Звучит, как что-то приятное, но почти уверен, это не так, – засмеялся тихо, а я фыркнула:

– Твой батя будет тобой гордиться.

– СМИ?

– Само собой, – возмутилась в ответ. – Представь заголовок: в квартире ординатора местной больницы найден склад оружия.

– Надеюсь, на фотографии я буду выглядеть сногсшибательно, – засмеялся в трубку, но тут же посерьёзнел: – Диктуй адрес.

– Поторопись, пожалуйста, – сказала тихо, – он не сможет долго пудрить им мозги.

– Понял, – вздохнул в ответ и отключился.

А я… я принялась мерить шагами квартиру. В восемь вечера включила местные новости, посмеялась над ужасно серьезным Каревым в бронежилете над ящиками с автоматами, которые ненавязчиво разместили в однокомнатной квартире, что снимал Вахрушев.

Пол ночи литрами пила отвратный кофе и разглядывала паутину, которую поклялась никогда не снимать, чтобы в один момент не сойти с ума, не в силах сосредоточить взгляд на чем-то ещё. Оставшиеся пол ночи пыталась уснуть, но лишь таращилась в потолок попеременно с телефоном, который молчал. А когда в коридоре послышался шорох, я испугалась, а не обрадовалась.

– Это я, – сказал Толя негромко, но в тишине я прекрасно его услышала. Подорвалась и понеслась в коридор, на ходу запрыгнув на него и обхватив руками и ногами. Он тихо засмеялся, придерживая меня под пятую точку, а потом проворчал: – Дай раздеться.

– Ты услышал, что я не сплю? – спросила, слезая с него, а он пожал плечами:

– Я услышал тишину. Всегда предупреждаю, просто ты не всегда слышишь.

– Все в порядке?

– Да, мент твой все красиво сделал, пел, как соловей. Не придраться.

– Не мой, – буркнула в ответ.

Он проигнорировал, на ходу стянул футболку и отправился в душ. А я пошла за ним.

Ближе к вечеру он снова ушёл, я провалялась в кровати ещё с час, крутя в руке телефон, сдалась и набрала Карева.

– Меня повысили, – хмыкнул он в трубку вперёд меня.

– Обмываешь? – спросила с улыбкой, а он вздохнул:

– Торчу в участке и таращусь на дела об убитых девушках.

– Фу, – поморщилась в ответ, – трудоголик.

– Небезразличный, – поправил мягко. – По рассуждаем? Тебе, похоже, скучно.

– Так очевидно? – промямлила в ответ.

– А есть ещё повод мне позвонить? – я замешкалась, а он засмеялся: – Не бери в голову. Так что?

– Давай, – пожала плечами, а он возмутился:

– Не по телефону же.

– Так и знала, что будет подвох, – сказала серьезно, а он слабо хрюкнул, а потом спросил серьезно:

– Вероника Андреевна?

– Слушаю, – отозвалась сухо, подыграв.

– Вас не затруднит подъехать в участок для беседы?

– Затруднит, – бросила коротко и повесила трубку с лукавой улыбкой.

Застыла перед зеркалом, глядя на свои порозовевшие щеки, отмахнулась от собственных мыслей, собралась за три минуты и через двадцать уже входила в пустой участок.