Текст книги "Будь моим, будь другим (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Какой шантаж, Дмитрий Сергеевич! Обмен! – пришла я в негодование, а он вздохнул:

– Говори.

– Договорились? – спросила деловито, а он хмыкнул:

– Я представил тебя сейчас сидящей в офисном кресле с ногами на столе, в руках красная трубка старого стационарного телефона на проводе, в пучке волос вместо заколки карандаш, и при этом ты непременно должна лениво пожёвывать жвачку.

– Зубы мне не заговаривай, – хохотнула в ответ. – Ты не ответил.

– Настырная какая, – вздохнул удрученно. – Ладно, твоя взяла. Но только потому, что мне все ещё неловко за свою несдержанность. И ты расскажешь, как выяснила.

– Три семерки, – порадовала я его, а он фыркнул недовольно:

– Мог бы и догадаться. Наберу.

Я отложила телефон и поймала себя на том, что продолжаю глупо улыбаться. Поморщилась, но факт остался налицо: он нравился мне все сильнее. Нет страсти, нет любви, какого-то эмоционального взрыва, фейерверка чувств или тому подобного. Нет. Но он смешил меня, был интересным собеседником и… уважал меня. Как человека, как личность, как женщину, в конце концов. Уважал мое мнение, ценил или хотя бы делал вид, что ценит, мой ум. И явно был настроен серьезно. Мы были похожи. Темпераментом, суждениями, приоритетами, жизнями. Но…

Кто тут хороший мальчик?

Я пила на кухне уже давно остывший кофе и таращилась в пустой угол. Хотя, не такой уж и пустой: вполне явно проглядывался пыльный клок паутины. За окном почти стемнело, свет я так и не включила, было неуютно и зябко в коротеньких шортах. Мысли хмурые, мрачные, надсадили, вгоняли в тоску, толкали к обрыву над чёрной пропастью… судя по тому, что меня не впустили в салон, там происходит то, что видеть мне не следует. Выходит, он нашел как минимум одного из тех парней. Интересно, он дотянет до моего рабочего стола? Вряд ли… не в этот раз.

Прикрыла глаза, хмурясь, но мерзкое чувство причастности не уходило. Что скажешь, совесть? Как там тебе?

Раздался телефонный звонок, заставив меня вздрогнуть. Я потянулась за телефоном и ответила коротко:

– Да.

– Дома? – спросил Карев, а я снова бросила:

– Да.

– Экономишь на электричестве?

– Заходи, – выдохнула и пошла в коридор открывать.

Он тут же прошёл, сощурившись после ярко освещенного подъезда.

– Можно спросить? – замялся на пороге, а я отрицательно покачала головой:

– Не стоит.

И пошла на кухню.

– Свет не включать?

– Как хочешь, – отмахнулась, взявшись за чашку, а он сел напротив, положив локти на стол.

– В воздухе пахло меланхолией с ноткой отчаяния… – протянул, позитив голос.

– Дыши ртом, – хмыкнула в ответ, но его паясничество заставило улыбнуться.

Он тут же поднялся и включил свет, положив на стол очередную папку.

– Я с подарками.

– А как же нарядный бантик? – сощурилась теперь уже я.

– Спешил, – развёл руками, сдерживая улыбку. – Владислав Викторович Евстигнеев. Тридцать четыре, не женат, не был, детей нет, не привлекался. Проживает в соседнем городе, там же имеет официальный бизнес – сеть супермаркетов. Налоги платит исправно, доход стабильный, не хилый. Никаких к парню претензий, кроме одной: как такой красавчик до сих пор не оставил миру потомства, – я слабо хрюкнула, а он пожал плечами: – Ну, глаза-то у меня на месте.

– Белый и пушистый? – спросила задумчиво, а Карев хмыкнул:

– Как облачко в погожий денёк.

– Поэтично, – прыснула в ответ, а он подмигнул:

– Я романтик.

– Ты сказал – подарки. Где ещё?

– Фоторобот предполагаемого убийцы, по описанию соседки, в папке.

Я открыла ее и фыркнула:

– Похож на героя из компьютерной игры.

– Запомни его, – сказал серьезно.

– Да он вообще на человека не похож… а у пушистика был вполне реальный пистолет.

– Есть разрешение, – я подняла брови в крайнем удивлении, а он возмутился: – Вообще не к чему придраться. Он даже в квартире находился на вполне законном основании – Гаскина сама ему ключи дала.

– В отличии от меня? – скривилась в ответ, а он вздохнул:

– В отличии от нас. Мне там без хозяйки тоже нечего было делать, по большому счету.

– Реально думаешь, что маньяк? – спросила, наконец-то сделав последний глоток отвратного кофе, а он пожал плечами:

– Одна из версий. Других вводных нет, – посмотрел внимательно, а я потупила взгляд, не выдержав его пристального. – Колись, – сказал со вздохом. – Обещаю не осуждать и не привлекать к ответственности.

– А если это будет сопряжено с некими другими обстоятельствами?

– Я уже говорил, я расследую убийства девушек и нужен мне только тот или те, кто это совершил.

Я довольно долго формулировала все в голове, пока не сложила в более-менее приближенное к правде пояснение:

– Девушки помогли подставить как минимум одного или двоих…

– Отморозков из команды Абрамцева, – подсказал охотно, а я подняла бровь. – Ой, брось, я же видел тебя с его сыном.

– Мы действительно дружим и довольно давно, – не стала я спросить. – В общем, подставили. Один из них уже труп, тот самый парень Татьяны, из-за которого я на неё наорала.

– Каким образом?

– Одного, того, что ещё жив, пригласили на тройничок, пока некто на его машине приволок к больнице полумёртвого Мухина, того, что в последствии умыкнули из реанимации, а у Емельянова стырили телефон, если он не был в деле.

Карев свёл глаза у переносицы и состроил рожицу, а я хохотнула.

– Ладно, прикину на досуге, спасибо за наводку.

– Не вписывается в твою теорию? – хмыкнула, а он засмеялся:

– Не особенно. Было бы логично уцепиться, но четыре девушки каким боком? Это точно один и тот же урод.

– А что там по датам?

– Полный раздрай, никаких аналогий. Ни по датам смерти, ни по рождению и жизни. Вообще никаких совпадений по биографии, если не считать уклона профессий. Но он мог выбирать жертв, скажем, посетив магазин одной, сделав стрижку у другой и так далее. Просто приглянулась и выследил. А тут в больнице сразу две.

– Переехал, чтобы не привлекать внимания?

– Как вариант. А мог и просто на время поселиться в гостинице. Там фоторобот уже развесили, даже в мотелях поблизости, но шансы невелики.

– Я блондинка, не слишком-то вписываюсь.

– Но ты красива и живешь одна. Кто их, психов, разберёт. К тому же, я искал по совпадениям, уж больно две жертвы схожи, то есть, целенаправленно брюнеток. И это мысль, расширю поиски, когда появится минутка, пока и этих достаточно, – а потом улыбнулся: – Рядом с тобой котелок лучше варит.

– Не преувеличивай, – сказала с укором, – он и так у тебя в порядке.

– Я не преувеличивал, а напрашивался на комплимент, – улыбнулся ещё шире. – Спасибо, – я хохотнула и покачала головой, а он поднялся, сказав: – Пойду прорабатывать новые версии.

Я молча кивнула и проводила его до двери, всерьез задумавшись над его теорией. Могло это быть простым совпадением? Верилось с трудом: слишком уж все переплелось. С другой стороны, кому могло прийти в голову их пытать, если я сама же сделала вывод, что Мухин ничего не знал? Если изначально версия сводилась к тому, что его убили, завладев информацией, и подставили одного или двоих из противоположной команды, то теперь она теряла всякий смысл. Да и Влад хоть и из другого города, но так же бродит в темноте с завязанными глазами. Если, конечно, он приехал, чтобы выяснить, кто убил Людмилу, а не по иным причинам. Например? Проследить, что в команде Абрамцева наметился раскол. И зачем ему это с успешным легальным бизнесом? Или есть ещё и теневой?

Я набрала Карева и спросила с ходу:

– А ты с коллегами из другого города общался на счёт Евстигнеева?

– Разумеется. Ни пятнышка.

– Очень странно, – протянула задумчиво.

– А я о чем, – вновь возмутился в ответ. – Не бывает так, что занимается чем-то незаконным с размахом, а ни у кого ни подозрения. И, предвосхищая твой вопрос, человек надежный, по рекомендации отца.

– Ну просто рубаха-парень! Вот если бы ещё меня по рёбрам не пинал, не тыкал пушкой и не связывал – вообще душка, хоть завтра в ЗАГС.

– Я ничего подобного не делал, тоже душка и готов, – хохотнул в ответ, а я буркнула:

– Пока, – торопливо отключилась и сказала громко вслух: – Бред.

– Согласен, – услышала тихий голос с легкой хрипотцой.

Развернулась и долго смотрела на него. Уставший, смотрит волком, кулаки сжимает, злится чего-то…

– Не они? – спросила, сглотнув, а он отрицательно мотнул головой, с трудом разжал челюсти и ответил:

– Нет. Иди ко мне?

Сердце забилось в горле, я поднялась и пошла нетвердой походкой, а он подхватил меня на руки и понёс в спальню, не сказав больше ни слова. Ни единого.

Я проснулась и ожидала вновь оказаться одной в постели. Потянулась с закрытыми глазами и приготовилась вздремнуть ещё немного, но он хмыкнул рядом:

– Кошка.

Я улыбнулась и попыталась найти его на ощупь. Не смогла, удивилась: парень-то немаленький. Широко распахнула глаза, а он заржал, стоя у кровати. Я надула губы и отвернулась, а он фыркнул:

– Смотри не лопни, – так близко, что я почувствовала его дыхание на щеке, вновь поразившись, как такой громила может перемещаться в пространстве абсолютно бесшумно?

Осторожно поводила рукой, почувствовала тепло его тела и вцепилась в спину, обхватив обеими руками. Он замер на минуту, а потом проворчал:

– Хорош этих нежностей, – отстранился и пошёл в ванну, а я снова потянулась, неторопливо поднялась и пошла за ним. – Другой разговор, – хмыкнул самодовольно, когда я открыла дверцу душа.

«Плевать на все… – подумала, дурея от его прикосновений, – плевать…»

Я вышла после него, наконец-то помывшись по-нормальному, без спешки и звонков, не опасаясь, что кто-нибудь беспардонно вломится и начнёт размахивать пистолетом у моей головы. Я чувствовала себя в безопасности.

Он изучал содержимое папки, которую Карев оставил на столе, а я подошла и обняла его сзади, прижавшись всем телом. На автомате он положил свою руку на мои и легко поглаживал, пока читает досье на Влада, но едва закрыл, как будто опомнился: расцепил мои руки и развернулся.

– Ты отсюда узнала номера? – спросил, кивнув на бумаги, а я отрицательно мотнула головой. – Откуда?

– Допросила мальчишек у Людкиного подъезда. Очень опасное мероприятие, еле ноги унесла.

Он стиснул зубы так сильно, что оставалось гадать, как они не раскрошились, а я поняла, что перегнула. Стало не по себе, я начала пятиться назад и слегка подняла правую руку, ожидая удара, но даже не мечтая, что смогу его предотвратить. Все равно, что встать на рельсы перед несущимся навстречу скоростным поездом и ожидать, что он остановится. А он возьми, да неожиданно успокойся.

Я растерянно похлопала глазами, а он сказал:

– Молодец. Пригодится. Чем занималась вчера?

– Ничем особенным, – пожала плечами, пытаясь выдержать его взгляд. – С Каревым разговаривала, после того, как номер узнала. Сначала к тебе, но ты занят, дала задание ему. И вот… – кивнула на документы, а он слегка улыбнулся в ответ и небрежно поцеловал куда-то в голову, проходя мимо.

– Пойду собираться.

А через пять минут ушёл, прихватив папку и даже не заглянув в холодильник.

– Это что такое сейчас было? – похлопала глазами, продолжая стоять на кухне в попытке прийти в себя, а потом сказала громко: – Бред.

Плюхнулась на стул и вновь начала рассматривать паутину, но отдых сделал своё дело: мысли роились и опережали одна другую, в итоге вылившись в один простой вопрос, который я задала Кареву, тут же позвонив:

– А что, если нелегальный бизнес у него в нашем городе?

– И тебе доброе утро, – засмеялся он в ответ.

– Доброе, – буркнула в трубку.

– Интересная мысль. Многое бы объяснила, кроме смерти девушек.

– Думаешь? – ответила кисло, а он вздохнул:

– Думаю.

Я молча повесила трубку и начала собираться, а через час уже тормозила возле автосалона. Сигналить не стала, подождала минут пять и ворота начали медленно подниматься.

Толя стоял прямо напротив въезда и смотрел сурово, сунув руки в карманы, я заглушила мотор и вышла, подойдя ближе и стараясь не косится на тех, кто таращился на нас.

– Думаю, другой бизнес Влада сосредоточен в нашем городе. Возможно, негласный партнёр.

– Ты притащилась ради этого? – посмотрел на меня свысока, а я пробубнила:

– Если бы знала твой номер, сэкономила бы время и бензин.

Он демонстративно достал сотовый, а через несколько секунд в моем кармане заиграла стандартная мелодия и тут же стихла.

– Не приезжай сюда больше, поняла? – спросил вкрадчиво.

На глазах навернулись слёзы, я медленно развернулась и села в машину, стараясь не моргать. Выехала, проехала метров двести и встала у площади с намерением съесть столько сладкого, сколько влезет до тошноты, окинула взглядом кафе и уверенно направилась в сторону того, на вывеске которого красовался огромный глазированный пончик. То, что нужно.

Села за столик, сделала заказ, а потом услышала со спины знакомый голос:

– Ты меня преследуешь? – развернулась и увидела довольное лицо Карева, от которого разом посветлело на душе.

– Я – нет, – ответила с прищуром. – А вот на счёт тебя не уверена.

– Я тут уже полчаса, – заявил возмущённо и продемонстрировал пустую тарелку. Поднял руку и подозвал официантку, попросив: – Посчитайте вместе, – и быстро пересел за мой столик, пока я не успела опомниться. – Чего кислая такая?

– Знаешь, чего я не люблю больше всего? – спросила в ответ, а он отрицательно мотнул головой. – Когда меня не воспринимают всерьез.

– Хорошенькая блондиночка? – хмыкнул Карев, а я кивнула. – Люди мыслят штампами. И что ты обычно делаешь в подобных ситуациях?

– Иду напролом, – ухмыльнулась в ответ и засунула в рот половину пончика.

– Завораживающее зрелище, – округлил глаза, а я невозмутимо продолжила жевать. – А весь сможешь?

Я торопливо дожевала и проглотила, тихо засмеявшись:

– Перестань, пока не подавилась.

– Иди до конца, – продолжил настаивать с серьезным видом, – съешь весь разом. Смотри, – ухватил мой пончик и с лёгкостью фокусника затолкал в рот.

Я уставилась, слегка приоткрыв рот, а потом выдала с уважением:

– Впечатляет.

– У меня много скрытых талантов, – подмигнул нахально, а я состроила рожицу:

– Теперь ты мне должен, это был мой завтрак.

– Дай угадаю, аналогичным пончиком я не отделаюсь?

– Ты такой проницательный! – ахнула, приложив руки к груди, а он скуксился и пробормотал:

– Выкладывай.

– Если бы ты решил, что Влад причастен, напрямую или косвенно и это связано с тем, о чем я говорила утром… Какие мысли?

– Либо спонсирует, либо отмывает, – пожал плечами Карев. – В любом случае, напрямую не действует, слишком накладно вести два дела в разных городах.

– Отмывает – интересно… – задумалась вслух, подняв взгляд к потолку. – Через супермаркеты проще простого. А если речь об оружии, в нашем городе кто под подозрением?

– А ты не знаешь? – спросил с сомнением, слегка нахмурившись, а я напряглась и мотнула головой отрицательно, спросив осторожно:

– А должна?

– Был уверен, что в курсе.

– Абрамцев? – скривилась, а он слегка развёл руками. – А ещё?

– А все, – посмотрел с состраданием, а я нахмурилась:

– Быть не может.

– А в этом ты уверена, да? – хмыкнул, откинувшись на спинку сиденья. – И где соврала?

– Нигде, – ответила медленно, стараясь не упустить мысль. – Смотри, его же парней недавно расстреляли из автомата, так?

– Допустим.

– Один болтун, из тех, что были в сознании, возмутился, что их опередили с партией. Значит есть ещё, как минимум, один игрок.

– Думаю, речь шла о конкурентах по тачкам. Тоже весьма прибыльный бизнес, с точки зрения отмывания денег и финансовых манипуляций.

– А это вторая странность. Зачем ему Влад?

– Размах, связи, – перечислил лениво, – причин может быть уйма. Но все они, по большому счету, значения не имеют.

– Вот ты все знаешь, почему его никто не прикрыл до сих пор?

– Размах, связи, – хмыкнул вторично. – Такие всегда на шаг впереди. Вот парня из реанимации умыкнули и что?

– Что?

– А ничего. От слова «совсем».

– Молвинских?… – удивленно вскинула брови, а он пожал плечами:

– Почти уверен. Но не палится, живет скромно. На чем его поймали – не ясно, да и выяснять не хочется. Один уйдёт – придёт другой, не суть. Тут хоть знаю, при ком рот лучше не открывать.

– Вообще, логично, – кивнула согласно, припомнив, как лежала на диванчике в кругу света. Не тронули только из-за Сашки. Все разом, во всяком случае. – А по всему остальному – ерунда выходит.

– Поясни.

– Девушки. Если Влад работает с Абрамцевым, ему это все ни к чему. Да и оружие ушло на сторону.

– Если только он не работает на две команды или хочет сменить одну, утопив другую.

– Тогда он уже должен был оказаться на моем столе или сразу тремя этажами ниже. А он бегает.

– Может, просто пока не нашли?

– Я пневмонией успела переболеть, – скривилась в ответ, – нашли бы. У него бизнес. Не у нас, так там достали бы.

– Нет доказательств.

– Подозрений достаточно для разговора по душам. А на нем ни царапинки. Гематомы так быстро не сходят.

– В чем ты пытаешься меня убедить? – улыбнулся, а я смутилась:

– Просто рассуждаю. С тобой удобно: правильные вопросы, разумные аргументы.

– Взаимно, – кивнул, продолжая улыбаться. – Итак, его не допрашивали и не убили. Что с того?

– Уверены, что он не при делах. Да и не на столько он идиот, чтобы так глупо подставляться, выяснить, что Гаскина его девушка с лёгкостью удалось даже мне. Опять же, подкладывать ее под других мужчин, – я поморщилась, а он поднял бровь. – Она помогла умыкнуть парня из реанимации, – пояснила между делом. – Переспала с дежурным и охранником, чтобы увидеть расположение камер. Плюс тройничок. При этом, она была без ума от Влада. Ее мать рассказывала, он поколачивал ее, а она винила себя.

– То есть, она бы с лёгкостью пошла на все ради него, но ему резона не было. Уловил?

– Именно. Отсюда другой вопрос – зачем она это сделала? Никакой логики.

– Обидишься, если скажу, что есть, но женская? – спросил осторожно, прищурив один глаз.

– Точно… – протянула тихо, открыв рот, а потом быстро поднялась и схватила куртку, бросив на ходу: – Мне надо домой.

Я стрелой поднялась на этаж и нашла в тумбочке распечатки из больницы. Нужно было убедиться, что мне не привиделось. Разгладила протоколы вскрытия обеих девушек, перечитала внимательно и сунула их в сумку. Так и есть, они обе делали аборт. Татьяна довольно давно, семь лет назад и крайне неудачно, детей она больше иметь не могла, а Людмила, по мнению патологоанатома, около месяца назад. Как там Карев сказал? Придраться можно только к тому, что Евстигнеев до сих пор не подарил миру потомство. Интересно, Абрамцев в курсе, что обе женщины были озлоблены на его партнера? Уверена, как минимум Люда хотела оставить ребёнка, она любила Влада. А как ещё можно наказать его, кроме как разрушить его бизнес, приносящий основной доход? И Татьяна была в таком ужасе ещё и из-за того, что чувствовала вину. Но кто-то должен был им помогать, из тех, кто увёл в итоге поставку с оружием. И Людмила должна была как-то узнать, где она, а я не думаю, что он обсуждал при ней дела. Да и с самим оружием непонятно, кто у кого украл, когда? Что-то мне подсказывает, что Сашка не все рассказал или вообще придумал на ходу, чтобы не выдать, чем его отец занимается.

Я взяла телефон и набрала его.

– Тащи ко мне свою упругую задницу, – сказала сурово.

– Ого, – брякнул Сашка. – Ни тебе здрасьте…

– Тащи, – рыкнула в трубку.

– Ладно, ладно, собираюсь уже. Чего злишься?

– Того, что ты нагло меня дезинформировал.

– Ну, допустим, не прям уж и дезинформировал… зачем тебе лишняя информация?

– Ещё скажи – в твоей прекрасной головушке, и я тебя убью.

– Понял, – ответил с готовностью и отключился.

Приехал через сорок минут, с цветами и виноватой улыбкой.

– Если так пойдёт и дальше, я открою свой цветочный магазин, – буркнула, забирая букет. На этот раз поставив его в вазу. – Давай с начала, – вздохнула уже спокойнее. Кто есть кто?

– Уточни… – начал деловито, закинув ногу на ногу.

– Твой отец, для начала.

– Покупает и перепродаёт. Ну себе немного отсыпет, на повседневные нужды, – я закатила глаза, а он невозмутимо пожал плечами.

– Евстигнеев?

– Связь с поставщиком.

– Оружейный в другом городе?

– Ага.

– Поставка твоего отца была и ее перехватили по пути?

– Ну да, – снова пожал плечами, а потом спросил: – А тебе все это на кой, а? Мне не жалко, я хоть все выложу, что ты потом с этим делать будешь?

– Почему Влада ещё не достали? Его девушка в деле.

– А кто потом на поставщика выведет? – скривился Саша, а я кивнула:

– Логично. Ищите контакт?

– И это не так-то просто, как может показаться. Но я не в деле, мне это нафиг не надо, тут я не соврал. А Влад, кстати, заявляет, что это не его приколы. Типа, все давно отлажено, прибыль стабильная, нет смысла рыпаться. Что тоже логично, никаких проблем не было.

– Ты говорил, стырили три месяца назад. А на самом деле?

– Официально так и было, но то мы, не накладные же на заводе оформляем. А у нас – месяц назад, точнее, уже полтора.

– И много там?

– Не особенно, пять ящиков всего. В «Газель» влезет.

– А теперь расскажи про перестрелку.

– Что-то я устал уже, Ник, – скривился Саша, – я столько не накосячил, сколько ты мне вопросов задала, а мужик твой мне башку откусит, если узнает.

– Он прямо за твоей спиной, – сказала, едва поведя плечом.

Саша сглотнул и скривился:

– Очень смешно.

– Да я не прикалываюсь, посмотри, – возмутилась его недоверию. Он медленно обернулся и шумно выдохнул:

– Ну ты и стерва.

– А ты об этом, похоже, забыл, – рыкнула в ответ. – К тому же, мне он голову оторвёт первой. И я не удивлюсь, если он реально стоит в коридоре и ждёт эпичного момента, чтобы зайти.

– Ты взращиваешь во мне паранойю, – нахмурился Саша и поднялся, начав обследовать квартиру.

Я сидела и ухмылялась, а когда он вернулся, подмигнула.

– Ненавижу тебя, – проворчал, садясь на стул, предварительно поставив его так, чтобы видно было дверь.

– Не правда, ты меня любишь, – улыбнулась, довольно прикрыв глазки. – Иначе не попросил бы быть со мной помягче.

– Все-то ты знаешь, – ответил язвительно.

– Не все. Расскажи про перестрелку.

– Кто палил – не ясно. Автомат был один. Ахренели на столько, что заявились на удалённую парковку. Толпа там была по чистой случайности, три человека в охране, три сменщика. Причём, приехали раньше, чем должны были.

– Бред, – снова выдохнула я, а он пожал плечами. – И сколько народу пришло с одним автоматом?

– Двое.

– Двое на троих, но с автоматом – вполне. И что, дали очередь и ходу?

– Ага.

– Класс. А остальные раненые и трупы куда в твоём рассказе запропастились? – закатила я глаза. – Или ты думаешь, я считать не умею?

– Ты велела рассказать про перестрелку – я рассказал.

– Про ту, в которой погиб Емельянов?

– Она самая. Он сменщик, не повезло.

– Давай считать, – начала я злиться. – Двое, которых даже не пытались довезти, явно, автоматчик с приятелем. Уверена, номер партии вы уже сверили. Троих лишились по пути, четверо в приемном, шестеро по операционным. Сколько человек? Пятнадцать, Сашенька, а в твоём рассказе восемь. Откуда остальные?

– Ты мне скажи, – удивился в ответ. – Как ты вообще посчитать умудрилась, по локоть в крови?

– Вопрос второстепенный, – отмахнулась, хмурясь. – Откуда остальные? – Саша смотрел в стену, задумавшись, а я начала размышлять: – Допустим, на парковке было шестеро. Подъезжает машина, оттуда высовывается тип с автоматом и даёт очередь…

– Ник, было ровно столько, сколько я сказал, – перебил меня Саша. – Трое тяжело, трое отделались испугом, те, что ещё работали и курсировали, а не стояли языками чесали. Те, что с автоматом, да, оба трупы. Я работал только в ту сторону, откуда остальные взялись – без понятия. Не наши это. И о том, что были ещё двое никто не знает даже. Вторая смена до нас и по другому вызову. Сколько там остаётся? Ещё девять минус два. Семь человек должно было быть в больнице в тот день, помимо наших. Один в приемном и трое на операциях.

– Плюс одна плановая. Начали привозить, когда уже пациент под наркозом был, – сказала задумчиво, а потом махнула рукой: – Ладно, не ваши и не ваши.

– Походу автоматы начали распродавать поштучно, – нахмурился Саша. – Поеду-ка к отцу на поклон.

– Давай, – махнула рукой безразлично и едва дождалась, когда он выйдет. Прильнула к окну и проследила, что он сел в машину и уехал, выехав следом за ним, но отправилась в больницу.

Количество пострадавших прочно отпечаталось в памяти, я стояла сосредоточенная над операционным столом, а в этом состоянии отпечатываются все детали.

В ординаторской было на удивление пусто, похоже, все отправились на вечерний обход, так что я смогла спокойно сесть за компьютер и снова начала считать количество прибывших в тот день. Шестеро, про которых говорил Саша, плюс ещё семь. Я вновь посмотрела записи, но двоих не было.

– Интересно, – хмыкнула удивленно и открыла данные по операции Емельянова.

Ординатора, который либо слишком плохо считает либо, напротив, слишком хорошо, звали Михаилом Сергеевичем Вахрушевым. Я вернулась в машину и решительно набрала Карева.

– Можем встретиться? – спросила со вздохом, а он отозвался уныло:

– Сегодня никак, – а потом понизил голос до гробового: – Семейный ужин.

– Прими мои соболезнования, – хохотнула в ответ, а он тяжело выдохнул, а потом воодушевился:

– Но если вопрос жизни и смерти…

– Нет, извини, – засмеялась тихо.

– Черт, – буркнул в трубку и отключился.

На месте мне не сиделось, дома грызла тоска, а в голову лезли мрачные мысли, так что я вернулась в больницу и направилась к отцу, надеясь, что он так же, как и все, на обходе и в спешке не закрыл кабинет, но просчиталась: он сидел за своим столом, а напротив него какая-то женщина, спиной ко мне.

– Простите, – сказала вежливо, – я зайду позже, – начала пятиться, но отец остановил меня и подозвал рукой, сказав:

– Проходите, Вероника Андреевна.

Женщина повернулась, услышав мое имя, и ее красные от слез глаза начали медленно расширяться.

– Вы? – спросила она с вызовом, а я сурово сдвинула брови и подошла ближе.

– Это Емельянова Оксана Петровна, – сообщил отец, слегка понизив голос. – За документами.

– У Вас есть вопросы ко мне? – спросила поставленным голосом и села на соседний стул.

– Вы – хирург? – слегка поморщилась она, а я кивнула. – Но Вы… дитя.

– Вероника Андреевна первоклассный хирург… – начал отец, но я подняла руку, останавливая его, а потом ответила:

– Да, я хирург. К сожалению, Ваш сын прибыл в очень плохом состоянии. Шансов было крайне мало.

– Я слышала, – поджала она губы. – Шанс был, если бы не эта его бестия, царствие ей Небесное.

– Уверяю Вас, это не сыграло решающей роли, – сказала мягко, а она отвернулась, проронив:

– Если бы не она, этого бы вообще не случилось.

Поднялась, взяв папку со стола, и пошла к двери. А мне стало весьма любопытно, что она имела ввиду, я поморщилась и сказала отцу:

– Попробую утешить.

Он кивнул хмуро, а я выбежала в коридор, догнав торопившуюся покинуть место смерти сына женщину уже на улице.

– Оксана Петровна, – окликнула я ее, а она встала, как вкопанная. Я подошла ближе и увидела, что ее плечи содрогаются. – Мне очень жаль, – сказала мягко, – я долго билась за его жизнь, правда.

– Это все она, – ответила Емельянова зло, – она! Пока ее не было в жизни сына, он был спортсменом, ездил на соревнования, медали выигрывал! Потом аппендицит, эта курва и понеслось! Связался с какой-то шайкой! Бандитская подстилка! – она сорвалась на крик, а прохожие стали обходить нас стороной. – Так ей и надо! Допрыгалась! Тварь!

Я сделала шаг назад, но она вдруг резко уткнулась в свои ладони и горько заплакала. Оставить ее так было бы свинством, я вновь подошла и осторожно погладила ее по плечу, слегка сжав и не зная, что сказать.

– Я верю Вам, – сказала, немного успокоившись, – и на больницу жалоб подавать не буду. Я читала о Вас отзывы в интернете, Вы хороший врач. И Ваш отец, он пять лет назад меня оперировал. Гены, как говорится, не вода. Но эту тварь я не прощу никогда.

– Думаете, это она втянула его? – спросила осторожно, а женщина презрительно фыркнула:

– Уверена! Все с неё началось. Сначала пьянки, потом драки, потом оружие появилось. Отнекивался ещё, мол, игрушечное, для проформы, только выглядит, как настоящее… и что теперь? Нет моего Сенечки… Квартиру ей снял, сам переехал, жила в халупе какой-то, не то общежитие, не то коммуналка, не то бордель, да там бы и оставалась!

Она резко сплюнула себе под ноги, сбросила мою руку и торопливо пошла в сторону остановки, а я осталась стоять, хлопая глазами от растерянности. Мотнула головой, приходя в себя, и вернулась к отцу.

– Удалось? – спросил, едва я прошла, а я покачала головой и скривилась:

– По-моему, только хуже сделала. Кричала, обзывала и обвиняла Татьяну.

– Рискую показаться бездушным, но для нас это скорее положительный аспект. Тяжбу мы бы не потянули.

– Коньяк есть? – спросила хмуро, а отец прищурился:

– Не за рулем?

– Черт, – поморщилась в ответ, а потом пожала плечами: – Тут заночую, все равно завтра на смену.

– Закрой на ключ, – кивнул он на дверь и выудил откуда-то из-под стола начатую бутылку и две стопки.

«И у меня семейный ужин» – подумала между делом.

Мы просидели часа два, я откровенно халтурила, пила по чуть-чуть и зевала во весь рот, а когда отец засобирался, вызывая такси, легла на диван и пробубнила:

– Посплю у тебя, на втором проходной двор.

– Мудрое решение, – кивнул отец, поцеловал меня в макушку и, подхватив портфель, отправился домой.

Я полежала немного, закрылась на ключ и бесцеремонно села за его стол. Понятно, что мать Емельянова расстроена гибелью сына и, как и матери Гаскиной, ей нужно было кого-то обвинить, чтобы было легче, но такая уж ли это выдумка? В прошлый раз я распечатала ее личное дело не полностью, оставив лишь страницу с паспортными данными, сейчас же меня интересовала анкета, которую она заполняла при приёме на работу. Если познакомились они уже в больнице, то в ней должен быть адрес той самой «халупы», ведь, по словам все той же Емельяновой, квартиру ей снял ее сын. Хотя, получается, что им.

Адрес был, я посмотрела на карте район и слегка поморщилась: одной туда ехать не следовало, да и за руль до завтра все равно нельзя. Набрала Толе, звонок он проигнорировал, я разозлилась и позвонила Кареву.

– Ещё ужинаешь?

– Ага, – отозвался вяло.

– Пил?

– Нет, но очень хочу.

– А хочешь, скажу, что вопрос жизни и смерти?

– А это так?

– Нет, конечно, просто я выпила и мне нужно сопровождение в не самый благополучный район.

– Да это, считай, одно и то же! – обрадовался, сказав мимо трубки: – По работе, мне пора, – а потом деловито осведомился: – Куда подъехать?

– В больницу.

– Буду через двадцать минут.

Я вышла через десять, распечатав личное дело ординатора и умывшись, и его машина уже стояла напротив главного входа.