Текст книги "Будь моим, будь другим (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Не представился.

– А выглядит как? – не унимался он, а я съязвила:

– Паршиво. Кишки наружу никого ещё не скрасили.

– Чего ты заливаешь, какие кишки? Что я, пулевые не видел? Вот если б мозги, тогда да, там разлетается будь здоров…

– Так это я его вспорола, – пожала плечами и начала зашивать. – Пулю искала.

– Ну и работка… может все-таки, а?

– Не, – ответила коротко, а потом добавила: – Мне твоя тоже не нравится. Только пригреешься, а уже хоронить.

– Логично, – согласился легко, а я приладила повязку и сняла маску, сказав:

– Свободен, как птица в полёте.

Развернулась и торопливо вышла.

Медсестры в коридоре уже не было, как и дежурного, которого я обнаружила на посту.

– Все? – спросила с надеждой, а он кивнул:

– Все. Васнецов ещё в операционной, но там последний.

– Крайний, – вздохнула устало, а потом нахмурилась: – Что за медсестра тут сопли на кулак наматывала?

– Татьяна Брянцева, – поморщился дежурный. – Домой отправил. Знает же, что нельзя к своим…

– А мне теперь оправдывайся, – ответила хмуро и поплелась в ординаторскую.

Один из хирургов разлёгся на диване прямо поверх моих вещей и последние силы я потратила на то, чтобы выудить их, устало опустившись на пол. Думала, там и вырублюсь, но в голове настырно роились мысли и я уставилась в одну точку, пытаясь собрать их воедино.

Похоже, вся эта история началась с пресловутых автоматов, которые мечтали заполучить две конкурирующие команды. Если их две, а не больше. И одна из них винит в неудаче здоровяка. Понятно, почему он зарылся в ту нору, только не понятно, как планировал выпутываться. А после сегодняшних событий его начнут искать с удвоенным рвением и рано или поздно найдут. Странно только, почему винят его? Ну, допустим, им удалось выяснить, что стырил Мухина именно он, от Людмилы. Судя по тому, как он вёл себя в доме ещё в первую встречу, ему было до зарезу нужно, чтобы парень остался жив, а когда тот скончался, сделал вид, что это не он его выкрал. Ну и сказал бы, что облажался, тот помер, бывает… только вот я сказала, что вполне мог выкрутиться. Черт, подлила маслица в огонь. Но по моему отчёту ясно, что шансы его хотя бы очнуться были невелики, а если точнее, близки к нулю. И Людмила наверняка с ним ознакомилась, передав всю информацию Фомину. Зачем было похищать? Он же его привёз сам, все, что требовалось, мог узнать. Если только привёз он…

Я резко поднялась и начала торопливо собираться. Если привёз не здоровяк, а похитил, чтобы допросить, то дела его ещё хуже, чем он думает. Помимо того, что его собственная команда разыскивает его, есть ещё и те, кто правду знают, но поспешат спихнуть вину на другого. В текущей ситуации это проще простого, нужно только обеспечить его молчание, чтобы не успел подкинуть другую версию. Наверняка поэтому ему бок и прострелили. В тот раз просто повезло.

Решив выйти через приемное, чтобы не обходить здание и побыстрее оказаться в машине, я увидела Сашку и немного сбавила темп, надеясь, что он переместится и я смогу прошмыгнуть незамеченной. Сделала ещё пару шагов и увидела рядом с ним каталку, на которой полулежал один из раненых, а Абрамцев обрабатывает рану. Поняв, что план мой провалился, я пошла в их сторону, но снова замерла, потому что Сашка сказал:

– Передай, что Емельянов труп. Козырь ещё в операционной, шансов мало, а вот Трубников, похоже, выкрутится. Повезло, там Ушакова штопала.

– Блондиночка? – хмыкнул парень, а Саша хохотнул:

– Эта блондиночка тебе член отгрызёт и не поморщится. А потом ко лбу пришьёт, даже пикнуть не успеешь.

– Огонь, – заржал в ответ и поморщился от боли. – Макара она штопала, вышел какой-то пришибленный. Говорит, Емельянову его же баба поднасрала, блондиночка орала на весь этаж, какая-то херня с пинцетом.

– Овца, – буркнул Саша. – Стояла там как столб соляной, а должна была инструменты подавать, я с дежурным разговаривал, Ушакова не при делах.

– Защищаешь? – хмыкнул парень, а Абрамцев отозвался:

– Говорю, как есть. Все, двигай, пока менты не приехали.

Я выждала ещё минут десять и появилась в приёмном, зевая во весь рот.

– Ну и ночка, – скривился Саша, а я повисла на его руке и уткнулась лбом в плечо, только чтобы не смотреть в глаза и не выдать себя с потрохами.

– Слышал про медсестру? – буркнула недовольно.

– Ты так орала, что слышала почти вся больница, – усмехнулся в ответ. – Каюк мужику?

– Да там и без того шансов почти не было… поехала я, с ног валюсь.

– Проводить до машины?

«А надо?» – хотелось уточнить, но я только устало махнула рукой:

– Доползу.

И пока не скрылась из виду в самом деле еле переставляла ноги, но усталость как ветром сдуло. Я прибавила шаг, села в машину и поехала в заброшенную деревню.

Это самое мерзкое, что я делала

Поначалу я решила, что его нет. Матрас все так же валяется на полу, но в доме царила тишина. Я поставила сумку на пол, не зная, что делать дальше, а потом услышала тихий щелчок и моего затылка коснулась холодная сталь.

– Тебе башку прострелить, чтобы перестала таскаться сюда? – спросил тихо, а я медленно развернулась под дулом пистолета. – Чего вылупилась? – спросил грубо, а я улыбнулась. Он выдохнул и прикрыл глаза, опуская руку. – Проваливай.

Я сняла куртку, бросив ее на пол и подошла вплотную, обхватив его руками и пристроив щеку на его груди.

– Тебя скоро грохнут, – сказала невзначай, а он фыркнул:

– А то я без тебя не знаю.

– И что, посидишь тут, подождёшь, пока найдут?

– Не особо-то и вариантов, – ответил недовольно.

– Хочешь расскажу, почему на тебя твои же озлобились?

– Ты чем там занималась, твою мать?! – рявкнул, отодвинув меня, а я похлопала глазами:

– Последние часов двенадцать штопала вашего брата.

– Поостри! – заорал, схватив за плечи, а я поморщилась:

– Мне больно.

– Я тебя сейчас вообще на тот свет отправлю!

– Хотел бы – давно отправил! – огрызнулась, задрав голову и посмотрев с вызовом. – Что? Сдулся? Ах, посмотрите, я весь такой большой и грозный, только спрятался тут, как трусливый щенок!

– Хана тебе, мелкая, – вздохнул удрученно и приподняла меня в воздух. Я неловко подрыгала ногами, а он развернулся вместе со мной и, приоткрыв дверь ногой, вышел на улицу. – Выбирай, правый сугроб или левый?

– Толь, ты в курсе, что Мухина на твоей тачке привезли? – спросила серьезно, а он нахмурился и вернулся в дом, поставив меня на пол.

– Во-первых, не помню, чтобы мы знакомились, – сказал грозно, а я закатила глаза. – Ты совсем отбитая? – возмутился неожиданно, потеряв мысль, а я снова заговорила серьезно:

– На Людку навела Татьяна Брянцева, девушка Емельянова. Они общались в больнице, тоже медсестра. Автоматы вчера пустили в дело, всех выдернули с выходных и рук не хватило. Вышеупомянутый умер на моем столе, ещё один вполне возможно выживет, ну и так далее. И во всем этом обвиняют тебя.

– Это было вопросом времени, – поморщился в ответ. – Что там на счёт моей тачки?

– Номера закрыли, но привезли точно на ней. И он был в сознании.

– Даже так, – поднял бровь, а потом снова нахмурился: – И как же ты об этом узнала?

– Видео с камеры у приемного. Поэтому и приехала, решила, ты должен знать.

– Только поэтому, да? – ухмыльнулся самодовольно. – Какая трогательная забота.

– Будешь хамить, я уеду вместе с продуктами в моем багажнике, – ответила язвительно.

– Шантаж, – скривился, поглядывая на дверь.

Я сделала шаг в сторону, освобождая ему путь, а он босиком сходил к машине. Поставил пакеты на пол и ехидно улыбнулся.

– Прости-прощай Вероника? – сказала со вздохом, а он хохотнул:

– Хоть что-то соображаешь.

– Ясно, – ответила тихо и подняла с пола свою куртку, начав одеваться.

– Реально уедешь? – удивился, наблюдая за мной, а я пожала плечами:

– Вопреки твоим подколам, я приехала, чтобы предупредить. Ну и пожрать привезти, чтоб ты раньше времени не сдох.

– И зачем тебе это?

– Да какая разница, – отмахнулась, подбирая сумку. – Удачи.

Вышла из дома и побрела к своей машине. Догонять он меня не кинулся, да я всерьез и не рассчитывала на это, хотя, должна признаться, было это как ножом по сердцу.

Всю дорогу думала о Сашке Абрамцеве и, уже подъезжая к своему дому, неожиданно развернулась и поехала к нему.

Дорогого друга я подняла с постели и выглядел он, мягко говоря, помятым.

– Опять? – скривился, увидев меня, а я отрицательно мотнула головой:

– Пока тихо. Один?

– Заходи, – посторонился и потёр руками лицо, прогоняя сон. – Случилось чего?

– Что за бизнес у твоего отца? – спросила, разуваясь. Сашка удивленно вскинул брови, а я поморщилась: – Я слышала твой разговор в приёмной.

– Тачки продаёт, – хохотнул Саша.

– То есть послание не ему?

– Ему.

– И на сколько глубоко ты в этом дерьме? – вздохнула, повесив руки вдоль тела.

– На мизинчик, – нахмурился он в ответ. – Я только раненых с поля боя подбираю и новостями балую, кто выжил, а кому не повезло. Переживаешь за меня, что ли?

– Уже нет, – слегка улыбнулась и потянула его на кухню. – Дело есть.

– Ты спятила, – сказал уверенно, когда я изложила просьбу.

– Окончательно и бесповоротно, – вздохнула в ответ.

– Твоим доказательствам – грош цена. На видео не видно, кто водитель, сама сказала. Только хуже сделаешь.

– Тогда нужно доказать, что он был а другом месте, – улыбнулась в ответ, а он поморщился:

– Поспать тебе надо. Выглядишь, как будто под стол сейчас рухнешь. И мне, между прочим, тоже.

– Хорошо, – сдалась, повесив голову на грудь. – Только чур не приставать.

Сашка слабо хрюкнул и помог подняться, сопроводив до своей спальни. Мы повалились на кровать, шумно выдохнули и отключились до вечера.

– Давай прикинем, – начал Абрамцев, увлечённо жуя яичницу, – чем он мог быть так занят, что не заметил, как его тачку взяли на прокат?

– Понятное дело чем, – скривилась в ответ. – Наверняка был у Гаскиной. А ты ведь его узнал, да? Ещё тогда, в квартире.

– Само собой, его сложно с кем-то перепутать, – фыркнул Саша.

– А он тебя?

– Точно нет. Всего пара ребят знает, одного ты видела сегодня. Я как-то, знаешь ли, не афиширую. Пожить хочется спокойно.

– Но сам знаешь всех в лицо?

– Отец настоял, – пожал он плечами. – Ну и первыми я забираю его парней, есть грешок.

– У Людки уже не спросить… – заметила угрюмо, а Саша поморщился:

– Даже если бы спросили и она подтвердила – никакой разницы. Слова двух баб, уж извини, не котируются.

– Смотри какая штука интересная, – задумалась вслух. – Чтобы так подставить, нужно было точно знать, когда брать тачку.

– Могли просто следить, а как только зашёл – увести.

– Взломать? – поморщилась в ответ. – Сигнализация бы сработала. Да и завести как-то надо. Нет, у этого некто были ключи. И он точно должен был быть в курсе, сколько он пробудет по адресу, чтобы сделать все незаметно. И времени должно быть предостаточно. А с Людкой он уже к тому моменту был довольно давно, там не до прелюдий. Забежал, здоровье поправил и дальше не делам.

– Это ты к чему ведёшь? – вытаращил он глаза, а я хмыкнула:

– Темперамент у него будь здоров.

– Веселенький тройничок? – хохотнул Саша. – А что, вариант. Тогда, получается, его свой же и подставил.

– Который до сих пор в морге в больнице вместе с барахлом, в котором прибыл…

– Погнали, – кивнул Саша, поднимаясь, а в машине продолжил: – Если Танька была в квартире, передать ключи от машины как нечего делать. И быстро бы явно не освободился. Только на кой черт это Людке?

– Любила его, – пожала я плечами. – На что угодно была готова, чтобы подогреть интерес.

– Говоришь со знанием дела, – хмыкнул Саша, а я поморщилась:

– Посмотри, чем я занимаюсь… а он об меня разве что ноги не вытер.

– Женская душа – потёмки, – вздохнул друг и до самой больницы мы молчали каждый о своём.

В морг я зашла одна, накинув халат и оставив вещи в ординаторской, вместе с Абрамцевым. Прошла узким, плохо освещенным коридором с моргающей лампой прямо по центру, и повела плечами, проведя аналогию с фильмами ужасов.

– Уже сделали вскрытие? – спросила хмуро, проходя в кабинет патологоанатома. На смене был Морозов, старший специалист, мужчина за пятьдесят с окладистой бородой и безучастным взглядом.

– Того с медсестрой? – спросил он, подняв голову от бумаг на столе, а я поморщилась:

– Вся больница уже в курсе?

– И близлежащие, – хмыкнул он. – Первым делом вскрыл. Полистаешь отчёт?

– Полистаю, – ответила со вздохом, а он начал рыться на столе.

– Сразу скажу – шансов не было. Даже если б успела вытянуть осколок, он там таких дел уже наворотил…

– Легче не стало, – скривилась, принимая из его рук папку. – У себя прочту, ладно?

– Как хочешь, – пожал плечами и снова уткнулся в бумаги, начав что-то торопливо писать от руки и пробурчав: – Извини, у меня сегодня работы навалом…

– Понимаю, – тяжело вздохнула в ответ и торопливо вышла, на ходу раскрывая папку.

Дальше мне предстояло сделать то, что явно шло вразрез со всеми общепринятыми нормами и, вообще-то, преследовалось по закону. Думаю, я попала даже не под одну статью.

Найдя нужный холодильник, я быстро открыла его, удостоверилась, что парень тот самый, а затем одним простым движением при помощи реберных ножниц, позаимствованных тут же, отхватила мёртвому парню большой палец правой руки, тут же сунув его в карман халата, где лежал заготовленный пакет. С сильно бьющимся сердцем закрыла холодильник, протерла инструмент и вышла, никем не замеченная с папкой в руках.

– Я себя ненавижу, – буркнула Сашке. – Твой выход.

Он скривился и пошёл в тот же морг, теперь уже со своей байкой: нашел в машине скорой чей-то сотовый, надо положить к остальным вещам, пусть полиция разбирается. Вернулся через минут двадцать, за которые я вся извелась, прижимая к груди сумку с чужим пальцем в пакетике, молча кивнул и мы торопливо покинули здание больницы.

– Ты сделала меня вором, – сказал в машине. – Хорошо, что Морозов на столько занят, что просто всучил мне ключи, лишь бы не отвлекал. Кстати, телефон сел.

Я посмотрела разъём и вздохнула:

– Поехали ко мне.

– Признайся, это самое отвратительное, что ты делала, – хохотнул Саша на кухне, когда я убирала пакет в морозилку.

– Пожалуй, – нервно хихикнула в ответ, – будет обидно, если выяснится, что ради собственного удовольствия.

– А ты его получила? – слегка поднял он бровь, а я посмотрела укоризненно, сказав:

– Включай давай, зарядка уже пошла.

Когда телефон загрузился, я достала палец, приложила его к экрану и он разблокировался. Звонить Татьяна вряд ли смогла бы, а вот отправлять сообщения… Мы проштудировали все мессенджеры, прежде чем обнаружили, что искали, но когда нашли, сомнений не осталось.

– А вот с этим уже можно и к отцу, – заявил Сашка. – Только ехать тебе придётся одной, я светиться по-прежнему не горю желанием.

– Как думаешь, я оттуда выйду? – вздохнула понуро, а он сначала пожал плечами, а потом выдал задумчиво:

– Ну, я об этом попрошу.

Он вышел звонить, а я полезла в ноутбук и скопировала видео на флешку.

– Слушай, а Мухин – тоже твоего отца? – спросила, когда он вернулся.

– Да. Но что там случилось – без понятия, можешь даже не допытываться. Я не лезу во все это, – я вздохнула, а он потряс телефоном: – Тебя ждут.

– Что ты ему рассказал?

– Что ты расскажешь сама, – хохотнул Саша. – Обещал встретить, как родную. И заметил, что это придётся весьма кстати.

– Вот как? – подняла я бровь, а он развёл руками:

– Процитировал.

– Помнишь, ты обещал рыдать на моих похоронах? – спросила со смешком, а он серьезно кивнул в ответ. Слишком серьезно.

Мы доехали до роскошного автосалона почти в самом центре, мимо которого я не раз проезжала, Саша вышел и сказал на прощанье:

– Дмитрий Борисович. Удачи.

Я проехала ещё метров пятьдесят и остановилась у металлических ворот, следуя Сашиной инструкции. Они начали медленно открываться, а когда я въехала в просторное помещение без единой машины, меня окружило человек шесть мужчин, и это только в поле зрения. Закрылась мысль, что я сильно сглупила, но выбора уже не было: ворота закрылись и вместе с ними мой последний шанс на капитуляцию.

Взяв сумку, я вышла из машины, а ко мне подошёл уже знакомый вежливый парень. Слегка улыбнулся и указал путь, сопроводив ремаркой:

– Прошу.

Галантно распахнул передо мной дверь, мы поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору и остановились у массивной двери, явно выделяющейся на фоне остальных. Подмигнув на прощанье, он развернулся и оставил меня одну, а я решительно постучала.

Через минуту дверь распахнулась и меня встретил слегка недоуменный мужчина около шестидесяти. Высокий, статный, с небесно-голубыми глазами и благородной сединой он был привлекателен даже в своём возрасте.

– Сын – ваша копия, – сказала негромко, а он ухмыльнулся и слегка отошел, пропуская меня в святая святых.

Просторное помещение с большими окнами, качественным современным ремонтом и дорогой мебелью. Похоже, автомобильный бизнес нынче процветает. Или чем он там торгует на самом деле…

– Признаться, я не так себе представлял врача-хирурга местной больницы, но это многое объясняет, – сказал, усаживаясь за свой стол и указывая мне на кресло напротив.

– Например? – спросила, чтобы поддержать разговор.

– Не важно, – ответил сухо, а я присмирела. – С чем пожаловала?

– Фомичев, – ответила коротко, а он уточнил:

– Знаешь, где он?

– Да.

– Интересно, – хмыкнул в ответ. – Я пообещал сыну, что приму, как родную. И только из-за этого ты ещё сидишь прямо передо мной, а не лежишь в ближайшем овраге за то, что нагло врала. Родне обычно прощают всякое дерьмо.

– Ни разу не соврала, – ответила стальным тоном, каким разговариваю с пациентами. Он удивленно вскинул бровь, а я продолжила: – И ДТП было и буквально с того света возвращаются.

– А как же та часть, что парня ты больше не видела? – хмыкнул, а я ответила невозмутимо:

– Я сказала, что не была в больнице. Но присутствовала, когда он сделал свой последний вдох, так и не очнувшись.

– А теперь выкрадывай, как отцу родному, – я пересказала все, как было на самом деле, а он слегка поморщился: – Ширинку этот парень никогда застёгнутой не умел держать, но и идиотом не был. Одних твоих слов маловато.

Я достала блокнот и карандаш и поводила им по чистому листу, где отпечатался список, что я писала.

– За этим он поехал. Уверена, все еще валяется в багажнике его машины, – порылась в сумке и выложила на стол флешку, телефон и палец в пакетике.

Глаза у Сашиного бати расширились, он перевёл взгляд на меня, а я смущенно пожала плечами и пересказала нашу с Абрамцевым версию происходящего. Он посмотрел видео, а потом с брезгливым выражением лица освободил кончик пальца от пакета и приложил к экрану. Я подсказала, где искать, а через пару минут он хмыкнул:

– Любопытно. Можешь идти.

– А можно пальчик обратно? – спросила заискивающе.

– Серьезно? – скривился в ответ, а я округлила глаза и кивнула. – Зачем?

– Обратно пришью, – удивилась вопросу, а он рассмеялся и пододвинул мне пакет, сказав сквозь смех:

– Иди отсюда.

Я спустилась вниз, держа сумку в одной руке, а пресловутый пакет в другой, и была остановлена парнем, которого зашивала в больнице.

– Это что у тебя? – проявил любопытство, а потом поморщился: – Гадость.

– У тебя таких десять, – состроила рожицу в ответ. – Что, отпустило?

– Болит просто капец, – пожаловался шёпотом, озираясь по сторонам. – Ты точно все правильно сделала?

– Давай посмотрю, – ответила со вздохом и он тут же потянул меня за собой.

– Пошли.

– Аптечку надо взять, – метнула я взгляд в сторону машины, а он отозвался глухо:

– Не нужно.

Провёл меня вглубь помещения и остановился у какой-то неприметной двери, сказав:

– Ты ничего не видела.

– Тогда может в больницу приедешь, а? – скисла в ответ, но он уже распахнул дверь и моим глазам предстало какое-то подобие лазарета. Приглушённый свет, спартанская обстановка, шесть кроватей, четыре из которых заняты, в углу раковина с зеркалом, возле окна стол, где двое режутся в карты. – С рукой все в порядке, да? – спросила с укором.

– Болит, конечно, – слегка пожал он плечами, – но ты предупреждала.

– Почему не в больнице? – нахмурилась, а он скривился в ответ:

– Биография подкачала. Поэтому…

– Я ничего не видела, – вздохнула уныло и пошла мыть руки.

К счастью, ранения были не слишком серьезными, я попросила положить палец в холодильник и приступила к делу, управившись часа за четыре, но от напряжения так вымоталась, что едва переставляла ноги. Когда уже собралась выезжать, мне в окно постучал вежливый и кивком приказал выйти, а потом снова повёл в кабинет к шефу.

– Его там нет, – сказал, глядя мне прямо в глаза.

– Это претензия? – уточнила, не отрывая взгляда, а он хмыкнул:

– Это факт.

– Машина?

– Отсутствует.

– Следы?

– Имеются.

– Тогда Вы знаете, что я не соврала, – пожала плечами, а он слегка поморщился:

– Я это и так знал. Вопрос в другом.

– Я бы на его месте навестила Татьяну, – сказала осторожно. – О том, что на его машине привезли Мухина я сообщить успела.

– Ещё информация о которой ты забыла мне сказать? – процедил сквозь зубы. Я напрягла память и отрицательно мотнула головой. – Иди.

Я торопливо поднялась, пока он не передумал, и наконец-то выехала, почувствовав облегчение. А потом в душу начали пробираться сомнения: а не ускорила ли я его отход в мир иной? Но, сказанного не воротишь, и я поехала в больницу пришивать прожигающий карман палец.

На мое счастье, Морозова в кабинете не было, как и в самом морге. Слегка дрожащими от волнения руками я быстро пришила палец обратно, хотя всерьез надеяться на то, что на это не обратят внимания, когда будут готовить его к похоронам, не приходилось. Расчёт был лишь на то, что неприятности никому не нужны и правую руку просто прикроют левой.

Отчёт я решила занести в другой раз, чтобы уж совсем явно не показывать на себя отрезанным пальцем и наконец-то отправилась домой, позвонив Сашке по пути.

– Черт, я уже венок выбрал, – буркнул слегка недовольно. – Тебе бы понравился.

– Скотина, – засмеялась в ответ и отключилась.

Было уже довольно поздно, но сон не шёл. Из головы не выходила эта идиотская история с тройничком, а точнее, Людкины мотивы. Одно дело быть готовой пойти на все ради любимого мужчины и совсем другое – притащить в святая святых ещё одну женщину. Я бы не смогла. Делить его ещё с кем-то? Нет уж, увольте…

Мысли плавно потекли в другое русло, возвращая к проведённому вместе времени. К его улыбке через все лицо, к сверкающим глазам и расслабленной, развязной походке, которой он шёл эти четыре метра от двери до стола. Четыре метра счастья… а я хотела марафон.

Любопытство не порок

Утром я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять, и пыталась собрать воедино обрывки сведений, но картинка не складывалась. Не придумав ничего лучше, я вновь отправилась на кладбище, решив, что близость Люды сможет натолкнуть меня на какую-то мысль, но по итогу просто стояла и таращилась на ее фотографию, пока не услышала хруст снега поблизости.

Развернулась и едва не поморщилась от досады, вновь увидев тень ее матери.

– Снова Вы? – спросила с удивлением, а я слегка пожала плечами, сказав абсолютную правду:

– Постоянно о ней думаю.

– Больше никто не заходит, – обиженно поджала она губы. – Ни сюда, ни ко мне… Ни подружка ее, как испарилась, ни дружок, будь он неладен…

– И у меня молодой человек такой же, – хмыкнула горестно, а ее мать посмотрела с интересом. – Знаете, мы не дружили с Людой. Ни разу даже парой фраз не перекинулись не по работе. Но стою я тут и думаю: я молода, друзей нет, живу отдельно, люблю мерзавца. А ну как завтра по-соседству будем? И тоже никто не придёт… и вроде надо бы что-то изменить, а сил нет, – она стояла, смотрела полными слез глазами и слегка кивала в такт моим словам. – У неё вот хоть Вы были, могла поделиться переживаниями. А у меня мать – одно название. Работа ее детище любимое.

– Да как же так… – неловко всплеснула она руками, а я развела свои в ответ:

– Как-то так, – улыбнулась через силу и сказала: – Пойду, у Вас своих горестей на десятерых.

Развернулась, чтобы убраться отсюда поскорее, но она ухватила меня за руку.

– Можешь мне рассказать, – сказала торопливо, резко перейдя на «ты». – Свою не уберегла, так может хоть чужую…

– Я… – замямлила в ответ, не ожидая такой реакции. – Мне как-то неловко…

– Да что неловко… – пожала она плечами, – я такого наслушалась, ничего нового не расскажешь.

– А за волосы он ее из машины выволакивал? – усмехнулась чуть злобно, а она поморщилась:

– Года полтора назад избил так, что две недели в моей постели отлёживалась, боялась на работе показаться с разбитым лицом.

«Полтора года назад» – шепнул внутренний голос, а в голове щёлкнул тумблер. Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что она слегка усмехнулась и пошла по направлению к выходу, мягко взяв меня за рукав.

– Как вы познакомились? – спросила она, когда мы прошли метров пятьдесят вместе.

– Он меня сбил, – ответила правду, а она посмотрела с удивлением. – Я выбежала на дорогу, хотела успеть перехватить такси, а тут он на своей большой тачке.

– Какая-то мания у них, – скривилась ее мать, – чем больше, да чернее, тем лучше. У этого тоже здоровая, только гробы возить… я ей так сразу и сказала, а она заладила: Владик да Владик. Совсем помешалась…

– Красивый? – спросила сочувственно, а она кивнула:

– Как с обложки. А взгляд такой, что аж до мурашек пробирает… холодный, злобный… я бы на такого даже не посмотрела. Даже не фотографии видно, что дрянной человек. Знакомить-то она и не рискнула, из окна только видела, – я остановилась возле своей машины и неловко перебирала ключи в руке, глядя в снег, пока она не спросила: – Может, чаю?

– Спасибо, – выдохнула с облегчением и разблокировала машину. – Какой адрес?

Она назвала улицу и номер дома, а я вбила их в навигатор и неспешно тронулась с места, спросив между делом:

– В больнице познакомились? У нас то и дело…

– Нет, с местными она не крутила из принципа, – поморщилась ее мать, а потом добавила горестно: – На это ее принципов хватало… Пришлый какой-то.

– Угораздило же… – вздохнула в ответ и поняла, что мы почти приехали, с удивлением взглянув на навигатор.

– Недалеко дочка переехала, – вздохнула ее мать, а мое лицо исказилось гримасой сострадания.

Мы молча поднялись в квартиру, я получила ярко-розовые домашние тапочки и с некоторым опасением влезла в них, в самом деле почувствовав себя в Людкиной шкуре.

– Простите, я даже не знаю Вашего имени, – сказала со вздохом, присаживаясь на старенькую табуретку, обтянутую коричневым дермантином.

– Тамара Петровна, можно просто Тамара, – слегка улыбнулась она через плечо, продолжая возиться у плиты.

– Я – Вероника, – представилась, а она развернулась и уточнила:

– Ушакова?

– Наслышаны? – слегка скривилась в ответ, а она хмыкнула:

– Ты как-то Людочку отчитала, очень она злилась. Хотя, признала, что по делу, но все равно обидно, прилюдно когда.

– На работе я монстр, – ответила со вздохом. – А как иначе? Всё смешки, да плоские шутки вслед, а то, что я лучшая на потоке была и многие из практикующих мне в подметки не годятся – это никого не интересует, – и передразнила парня с каталки: – Блондиночка.

– Вот и у Люды та же проблема была, – поддакнула Тамара Петровна. – Медсестричка. Потому она в больнице ни с кем и никогда.

«А вот это вилами по воде…» – буркнула про себя, а вслух спросила:

– Как же она с ним познакомилась?

– Татьяна познакомила, подруга ее закадычная, – поморщилась женщина. – Чует вину, носа не показывает. На поминки не осталась, в сторонке постояла на кладбище и уехала, я ее даже не видела, потом уже соседка сказала. С медшколы дружат, и что же? Вот так и проверяются…

– Может и хорошо, что у меня друзей нет, – хмыкнула, водя пальцем по столу. – Одни разочарования.

Она кивнула и поставила на стол заварочный чайник и две милые чашки в мелкий цветочек, а я в самом деле принялась жаловаться на судьбу, неожиданно увлёкшись, а закончила совсем уныло:

– Приходит, когда хочет, уходит, когда просишь остаться, меня гонит, если не к месту пришлась, а я все терплю, лишь бы ещё хоть разок увидеть, как он улыбается, забывшись. Ни одной фотографии вместе, ни свиданий приличных, ни цветов, ни подарков…

– Даже не знаю, что хуже, – вздохнула она в ответ. – Людочка купалась во внимании, в цветах и подарках, квартиру даже ей купил, да оформил на неё, а не так что живи, пока разрешаю. В путешествия ее брал, то на море, то в горы, она такой счастливой была… но злой он. Чуть что не по его – кулаки в ход. А она все, дурочка, щебечет: «Сама я виновата, мама. Не надо было то, не надо было это…».

– Вы его вините, да? – спросила с грустью, а она отвела взгляд, полный злобы, и прошипела сквозь зубы:

– А кого ещё?

– Думаете, это он ее так? – прошептала, прикрыв рот рукой, а она снова поморщилась:

– Нет, конечно, иначе первым делом бы в полицию пошла. Но где большие деньги – там всегда большие неприятности. Из-за него убили, больше нет причин. Бандит он, хоть она и говорила, что бизнесмен.

– Одно и то же, – сказала тихо, а она кивнула и надолго замолчала. – Пойду я… спасибо, что выслушали.

– Кто кого слушал, – махнула она рукой и грустно улыбнулась, поднимаясь вместе со мной.

В коридоре я долго возилась с сапогами, увидев на ключнице комплект с брелком со стразами, а потом начала ковыряться в сумке и шарить по карманам, ненавидя себя каждой клеточкой своего тела.

– Телефон не могу найти, – сказала виновато, а она пошла на кухню, сказав на ходу:

– Сейчас посмотрю…

Я быстро сунула ключи в карман и достала оттуда телефон, крикнув:

– Нашла!

Неловко попрощалась и выскочила из подъезда стрелой. В машине поморщилась, с отвращением посмотрев на себя в зеркало, и поехала в больницу.

Едва я прошла в здание, почувствовала царящее вокруг напряжение. Коллеги, случайно встреченные в коридорах, косились и тут же отводили взгляд, что совершенно мне не понравилось, я резко сменила траекторию и пошла прямиком к отцу. Причина такого поведения, как мне казалось, могла быть только в пресловутом пальце, и если уж получать нагоняй, так сразу от главврача.

Отец сидел в своём кресле с уставшими глазами и выглядел чернее тучи. Увидев меня скупо улыбнулся и кивнул на диван, присоединившись ко мне через минуту.

– Пап, в чем дело? – нахмурилась, начав подозревать, что палец тут совершенно не при чем.

– Та медсестра… С операции, – начал неуверенно, а потом поморщился, замолчав.

– Неужто в суд потащилась? Как ее там… Брянцева, кажется, – округлила я глаза, но скорее чтобы вывести его из транса. Подозрение закралось нехорошее, а отец его подтвердил:

– Даже если и собиралась, уже не сможет. Она в нашем морге. Не довезли.

– Покончила с собой? – спросила, сглотнув, а отец отрицательно мотнул головой: