Текст книги "Будь моим, будь другим (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Хлопнул входной дверью и оставил в душе полнейший раздрай. Одно я знала точно: полезу, из принципа, просто чтобы утереть его нахальный нос. И тут же приступила к делу, обложившись распечатками из больницы.

Начать решила с основных действующих лиц. Во-первых, но не в-главных, я – невинная жертва обстоятельств. Дальше на горизонте маячит Сашка Абрамцев, который, как выяснилось, не так уж и далёк от дел своего отца. Возможно, он принимает лишь косвенное участие, вынося раненых с поля боя, но информацией владеет. Далее по списку идёт громила, которого решили сделать козлом отпущения, вполне вероятно по причине неуёмной тяги к женскому полу, о которой всем было известно. К тому же, он наверняка подкатывал к Людмиле, когда пребывал в больнице с ножевым ранением, от того с лёгкостью принял приглашение. Теперь Людмила. Тут вообще странные дела… с какой стати ей влезать во все это? Спать с разными мужчинами, когда совершенно очевидно, что она без ума от своего Влада. Разве что, если он сам не попросил. Еще один не последний персонаж… надо бы уточнить город, в котором украли оружие. Теперь Татьяна. Она в явном сговоре с Емельяновым, что подтверждает переписка и наглое похищение машины громилы. С Емельянова уже не спросить… упал в яму, которую сам же и вырыл? Ещё есть Мухин, с которого все началось. Как сказал Саша, он вышел на некого человека, который знал что-то о украденных автоматах. А вот что любопытно – парня просто подстрелили, следов пыток или побоев не было. Он что, с ходу все выложил, ему выстрелили в брюхо, а потом ещё заморочились с машиной и доставили к больнице? Зачем такая суета? Как будто весь смысл заключался лишь в том, чтобы подставить Толю.

Я резко вскочила и принялась собирать бумажки с кровати, затолкав их под подушку. Быстро умылась, оделась и выскочила на улицу, запрыгнув в машину. Через полчаса уже тормозила у ворот сервиса, которые через минуту начали подниматься. Заехала в помещение и вышла, озираясь по сторонам. Ко мне тут же подошёл «вежливый», я потянула его за рукав и спросила на ухо:

– Фомичев тут?

– Где-то здесь, – хмыкнул, разогнувшись, а потом заорал, отвернувшись чуть в сторону: – Фома! Блондиночка приехала!

Присутствующие мужчины заржали, я поморщилась и посмотрела на него с немым укором, а он подмигнул и пошёл куда-то весьма довольный собой. Через пару минут, на протяжении которых я, в основном, старалась не сгореть со стыда, появился Толя и пошёл ко мне вальяжной походкой и с надменной ухмылкой. Захотелось дать ему в зубы, я стиснула челюсть, а он сказал громко:

– Уже соскучилась?

– Унижать меня обязательно? – спросила тихо и грустно, глядя ему в глаза.

– Нахрена притащилась? – ответил, скривившись.

– Мысль пришла, решила поделиться. Интересует или прости-прощай Вероника?

– Вещай, – разрешил великодушно, а я вновь стиснула зубы и ненадолго прикрыла глаза, унимая гнев. Как бы глупо я выглядела, истерично лупя его своими маленькими кулачками. – Ну? – поторопил он меня, а я прорычала сквозь зубы:

– Терпение. Я представляю, как острая хирургическая сталь вонзается в твою плоть, оставляя тонкие, глубокие раны, – пока я это говорила Толя присмирел, я выдохнула, улыбнулась и подняла на него светящиеся глаза. – Из тебя бы вышли отличные ремни. Качественные. Так вот, думаю, Муха ни черта не выяснил.

– Интересная мысль, – услышала голос Абрамцева-старшего и медленно развернулась.

– День добрый, – сказала вежливо, сделав шаг назад и упершись в Толю, почему-то тут же почувствовав себя в безопасности.

– Это мы сейчас узнаем, – хмыкнул в ответ. – Давай детали.

– Можно сначала вопрос? – он кивнул, а я уточнила: – Он лично сказал, что напал на след… той самой партии?

– Да, – ответил просто, а я задумалась:

– Ага… и как именно? – он поднял бровь, а я пояснила: – От ответа зависит начало истории, – и пожала плечами, чуть теснее прижавшись спиной к Фомичеву.

– Мужики, видали, меня девчонка сопливая допрашивает, – хохотнул он в ответ и его тут же поддержали все присутствующие. Кроме Толи, приобнявшего меня за талию. Уверена, к этому прилагалась усмешка.

– Обойдёмся без начала, – дипломатично отозвалась в ответ. – Я Мухина оперировала и отлично помню, что никаких повреждений кожных покровов, помимо пары синяков, не было. Его не пытали, не допрашивали, в морду не били и силой не удерживали – запястья и щиколотки характерных следов не имели. А вот к тому, чтобы взять покататься машину у этого парня, – и подняла вверх глаза, слегка задрав голову, – напротив, подготовились. План придумали, как минимум, и на вечеринку заранее пригласили. Мухину же просто выстрелили в живот. Не в голову даже, чтобы был стимул его вообще в больницу вести. Раз Вы ему поверили, то и он был однозначно уверен, что владеет информацией или овладеет в скором времени, а значит, ему подсунули липу, потому как очевидно, что вся возня была лишь ради того, чтобы напакостить Фомичеву, – в помещении стояла гробовая тишина, которая, как ни странно, помогла думать, и я продолжила: – При этом, есть явные доказательства вины Емельянова, но Вы абсолютно уверены в своих подчиненных, иначе остановили бы меня ещё в самом начале. Скорее всего, в нем тоже, небезосновательно. И тут возникает другая мысль: а если его телефон так же ушёл на сторону без его ведома? Той же Татьяне было это раз плюнуть. И все это больше напоминает, простите, переполох в курятнике, а значит, направлено лично на Вас.

– Если ты мне сейчас расскажешь, кому и с какой стати это нужно – я не удивлюсь, – хмыкнул Абрамцев, а я потупила взгляд:

– Простите, но так далеко моя фантазия не зашла.

– Какая она у тебя фантазерка, а? – хмыкнул Абрамцев, а Толя отозвался вяло:

– Не то слово.

– А что там за пришлый? – вновь обратился ко мне, а я слегка пожала плечами:

– Красив, как черт, богат и явно не в курсе, кто убил его женщину, иначе бы не притащился. Проблем не ищет: предпочёл слинять по-тихой, хотя имел и возможность и средство.

– Следователь?

– Считает, что орудует маньяк. Что явно не вписывается в причастность обеих девушек к небезызвестным событиям, но и не безосновательно: в каком-то из соседних городов были похожие убийства.

– А ему ты это не рассказала потому что?…

– Потому что он скотина, – ответила с готовностью, а на заднем плане послышались смешки.

– Весомый аргумент, – ухмыльнулся Абрамцев. – Анатолий, не будь скотиной. Девушка соображает лучше всех вас вместе взятых. Понял?

– Понял, – буркнул Толя, а я ехидно ухмыльнулась.

– Хана тебе, мелкая, – прошипел на ухо, когда Абрамцев отошел. – Дуй домой и жди меня.

Отчаянно захотелось куда угодно, но только не домой, но я решила не искушать судьбу и не злить его ещё сильнее. И тут, как не прискорбно были признавать, злился он по делу: я дважды выставила его кретином. И если в первом случае это помогло спасти ему задницу и он простил, то сегодня…

– Сам виноват! – заявила, едва он волшебным образом открыл входную дверь и прошёл в спальню, топая, как слон. – Сам и прекрасно об этом знаешь! И я хотела поговорить наедине, но ты решил побыть крутым мужиком в глазах дружков, а Абрамцева я даже не видела, а после уже некуда было деваться.

Задышала, как собака, пытаясь перевести дух, а он в два шага преодолел расстояние между нами, стянул с меня домашние шорты, уселся на кровать, перебросив меня через колени, и с силой влепил мне ладонью по голой заднице с таким оглушительным шлепком, что взвыла я поначалу от обиды, а уж потом от боли.

– Отпусти, урод, – зарыдала в голос, пытаясь одновременно натянуть одежду и сползти с него, но он цепко ухватил меня за плечо и ногу и я не смогла сдвинуться ни на сантиметр, продолжив плакать, уткнувшись носом в кровать.

– Я тебя предупреждал? – рыкнул возмущённо. – Предупреждал?! Отвечай, твою мать, пока снова не получила!

– Да! – ответила нервно, продолжая плакать и потирая одной рукой ушибленное место.

– А ты что сделала?!

– А я… – жалобно всхлипнула и перестала плакать, ответив тихо: – А я, как дура, потащилась предупредить, на случай, если тебе такая версия в голову не пришла.

Он ослабил хватку, а я сползла с него на кровать, уставившись в сторону. Обида прожигала изнутри, нижняя губа предательски дрожала, а в глазах по-прежнему стояли слезы, но я запретила себе снова распускать сопли.

– Лучше уходи, – сказала, продолжая смотреть невидящим взглядом. Хотела, чтобы голос звучал ровно, но он предательски дрогнул. – Ни видеть тебя не хочу, ни слышать. Никому не позволю поднимать на меня руку.

– Ага, – сказал ехидно, – то есть, когда я тебя почти убил – это не считается.

– Обстоятельства другие, – слегка поморщилась в ответ. – А сейчас… если не видишь разницу, то и объяснять ни к чему. Просто уходи.

Он протянул руку, а я дёрнулась всем телом, сжавшись в комок.

– Ладно, допустим, я погорячился, – сказал со вздохом и ухватил мою руку. – Нужно объяснять, почему?

– Нет, конечно, – ответила сухо, пытаясь высвободиться. – Синяка по форме твоей пятерни вполне достаточно.

– Думаешь? – хохотнул в ответ. – Дай посмотрю.

– Ты дебил? – посмотрела на него с удивлением. – Так горд собой, – поморщилась брезгливо и выдернула руку.

Он ухватил меня за руку и за ногу и легко подтащил к себе, вновь стянув шорты.

– Да, похоже, перестарался, – сказал со вздохом и положил горячую ладонь сверху, осторожно поглаживая ушибленное место. – Ты так меня разозлила, я пока ехал думал вообще прибью.

– Извини, что тебе пришлось за меня краснеть, – ответила ехидно, смирившись с судьбой и больше не пытаясь от него уползти.

– Чего? – удивился в ответ. – Я не краснел. У меня умная и красивая баба, к тому же врач, что при моей работе капец как актуально. Но. Я что сказал? Не лезь… сколько раз я это сказал? Раз сто уже, не меньше. А ты? А ты в тупой игнор. И как я должен реагировать?

– Адекватно, например, – съязвила в ответ, а потом огрызнулась: – Хватит оглаживать, без того больно. Принеси лучше что-нибудь из морозилки. Овощную смесь, что ли…

Он сходил на кухню и приложил к моей заднице холодненькое, а я слегка простонала от облегчения.

– Перестань, это заводит, – пробубнил недовольно. – А я не договорил. Хочу разобраться с этим дерьмом и чтобы твоя голова осталась при тебе. Это ясно?

– Вполне, – буркнула вполголоса. – А я хочу, чтобы твоя осталась при тебе. И думать ей ты, судя по всему, не слишком-то привык. А вместо того, чтобы объединить усилия, то есть, пораскинуть мозгами вместе, ты только выделываешься и лупишь меня.

Он притих, тяжело дыша от гнева, но постепенно успокоился и сказал:

– Твоя взяла. Но с условием.

– Каким?

– Ты работаешь только головой. Я прихожу, советуюсь, мы накидываем варианты, я проверяю. Чуть только шаг в сторону – вся синяя будешь ходить. Ясно?

– Ясно… – промямлила в ответ и шевельнулась, сказав: – Сними, холодно.

– Сейчас согреешься, – хмыкнул самодовольно и убрал начавший таять пакет.

Мы были похожи, но…

– Я сама теперь как овощ, – сказала лениво, пристроив голову на его груди и глядя в темноту за окном.

– Это хорошо, может перестанешь шляться где не попадя, – ответил слегка ворчливо и протянул лапу к моим волосам, взяв прядь. – У тебя волосы цвета спелой пшеницы, а пахнут клубникой.

– И? – уточнила, потому что он замолчал, продолжая накручивать прядь на палец.

– Это бесит, – ответил со вздохом, а я напряглась, ожидая какой-нибудь пакости. – Я тебя когда с дороги поднял, это первое, что резануло. Несу в тачку и думаю – какого черта? Какая, нахер, клубника?

– И поэтому швырнул, как мешок картошки? – спросила с обидой, тут же вспомнив самую неприятную поездку в своей жизни.

– Говорю же, разозлился, – слегка поморщился в ответ, все ещё теребя волосы.

– Если ты сейчас меня за волосы во второй раз оттаскаешь, клянусь, я достану скальпель…

– Не заводись, – хмыкнул, обняв свободной рукой. – Разозлился, потому что надо думать о деле, Муха совсем плох, а у меня в голове только мелкая девка, выбежавшая на дорогу.

– Почему сразу к своим не поехал?

– Хотел, да, – хмыкнул злорадно. – Пока не понял, что эта поездка может стать последней.

– Поясни, – нахмурилась а ответ, а он хохотнул:

– Весь день в больнице проторчал, потом Людка подходит, говорит, мол, я на смену выхожу, если в себя начнёт приходить – маякну. Ну, думаю, ладно, какая разница. Потом звонит – зашевелился, глаза открывает. Я спрашиваю – дежурного сможешь отвлечь? Оставлять его там было нельзя. Она – как нефиг делать, но ты мой должник и все такое. Обрадовался, как мудак, в скорую сиганул, вывез его. У вас камеры только на входе, Людка сказала где, плёвое дело. В машину гружу, а он выглядит так паршиво… но отступать поздно. Потом ты ещё тормознула, я почти доехал до автоцентра. Тебя погрузил, на дружка смотрю, а он натурально труп. А теперь прикинь, привожу я его, он сдох по пути, а забрал-то вроде как потому, что очнулся… так себе ситуация. Вспомнил про деревню эту, поехал подумать. Ну и решил под идиота закосить. А потом Людку кто-то грохнул, а все прекрасно знают кто у меня в больнице контакт. Ну я и свалил… дальше ты больше меня знаешь.

– То есть, это не ты ее? – уточнила осторожно, а он переспросил ехидно:

– Долго и упорно пытал, а после ещё и изнасиловал?

– Ну… мотив на лицо, – промямлила, сама себе не веря, а он снова съязвил:

– Не поверишь, но мне девки и так дают.

– Но в гневе ты страшен… – не унималась, а он шумно выдохнул, ответив:

– Нет, это не я. Между прочим, когда над ней измывались, я твою жопу караулил. И это меня тоже спасло, Абрамцев ни в жизнь бы не поверил, не окажись я тогда в амбаре вместе с остальными.

– У него контакт в полиции? – спросила, а Толя хмыкнул:

– С чего ты взяла?

– Думаю, он видел оба видео с камер, ещё до того, как я принесла первое, просто ждал, что ты будешь делать. А ты сбежал.

– Не велика разница, – пожал он плечами, – я либо сбежал, потому что Муха слил информацию, либо не сбежал по той же причине, но ещё и обнаглел в край.

– Я вот никак не пойму, зачем это нужно было девушкам…

– Ну явно не сами придумали, – хмыкнул Толя надменно.

– Ты недооцениваешь женский пол, – пробубнила недовольно, а он задумался, а потом выкрутился:

– Ну не все же такие, как ты. Там скорее этот хмырь в деле. И да, город тот же.

– А в чем резон? Подкладывать свою же женщину под других мужиков, не одного даже, а нескольких… странно.

– Если он не ни во что не ставил – какая разница?

– Он ей квартиру купил и по курортам возил.

– Наскучила, решил извлечь максимум пользы и до свиданья.

– Зачем тогда притащился? Ну убили и убили, так даже проще.

– Ты не помогаешь, – буркнул в ответ, а я хохотнула:

– Я рассуждаю. Странно получается, не считаешь?

– Нескладно, – вынужден был согласиться. – Но кто знает, что у него в голове?

– И зачем пришлому мужику, даже если он как-то связан с тем оружием, устраивать грызню в вашей команде?

– А вот это действительно странно, – приободрился Толя.

– Если только у тебя лично или на пару с Емельяновым нет врагов, способных пойти на подобные ухищрения.

– Есть, конечно, – фыркнул возмущённо. – И по отдельности, и на пару, и у Абрамцева тем более, если нас выбрали случайным образом. На тройничок с двумя красотками, должен заметить, любой бы согласился. Я просто был удобнее, так как знал обеих.

– А нормально трахать подружку товарища?

– Так я не знал, что она вторая, – легко пожал плечами. – А потом уже как-то не с руки сливаться. Она мне не удивилась, значит сама захотела.

– Тоже верно, – отозвалась равнодушно, а он хмыкнул:

– А ты, я смотрю, не из ревнивых.

– Просто они обе мертвы. Об остальных слышать ничего не хочу.

Он хохотнул и завозился на подушке, буркнув:

– Что там за склад макулатуры?

Сунул руку и достал ворох прилично измятых распечаток. Просмотрел все бегло и покачал головой, а потом включил ночник и расправил их ладонью, сев в кровати.

– Вот эти двое не из наших, – сказал, ткнув пальцем в фотографии. – Мухе тогда не повезло, попал под огонь, но отделался лёгким испугом и полтора месяца нагло филонил. Одного из них я, второго он.

– Которого ты? – нахмурилась, а он потряс бумажкой в воздухе. – Этого я штопала, ничего особенно серьёзного. А второй… – я порылась в бумагах и поморщилась: – Если и выкрутился, остался инвалидом. Поздно привезли, Тимофеев ему пол ноги оттяпал.

– Вот тебе и мотив, – хмыкнул злорадно. – Хотя, таких ещё найдется… не мало. Плюс родственники и прочая лабуда.

– Твоя работа меня угнетает, – сказала со вздохом, а он пожал плечами:

– Другой нет и не будет. Выбор за тобой.

– Так, допустим, они могли затаить обиду, – съехала я с опасной темы, о которой даже не хотелось думать, – как бы им удалось заставить девушек пойти на такое? Татьяна была в ужасе, увидев Емельянова на столе, она явно не желала ему вреда.

– Если только они не поставили ее перед выбором: либо он труп, либо с проблемами, но побегает.

– Либо он все же в деле.

– Баба хмыря из соседнего города плюс баба местного – вполне, – пожал плечами, а потом отложил бумаги. – Завтра попробую найти этих двоих, посмотрю, как они себя ощущают.

– Спать? – осведомилась деловито, а он ухмыльнулся:

– Ага, спать… – и потянул ко мне руки.

Проснулась я ближе к обеду в одиночестве, торопливо пробежалась по квартире, но его как будто и не было. Вспомнила свои же слова матери Людмилы, горько усмехнулась и отправилась в душ за неимением других планов, но едва намылила голову, раздался звонок в дверь. Я подпрыгнула от неожиданности, торопливо смыла пену и пошла открывать в одном полотенце, ожидая увидеть Абрамцева, но на пороге стоял Карев и таращил глаза.

Я опрометью бросилась назад в ванну, закрылась и поморщилась от досады, а он крикнул:

– Я захожу?

– Заходи, – крикнула в ответ, сгорая со стыда.

Умылась холодной водой, привела себя в порядок и вышла в более-менее приличном наряде: банном халате. Прошмыгнула в комнату под его пристальным взглядом, оделась и вышла, буркнув:

– Чем обязана?

– Первый приём мне понравился больше, – заметил уныло и пошёл на кухню, спросив по пути: – Кофе гостю полагается?

– А предупредить о визите нельзя было? – спросила хмуро. – Номер есть.

– Во-первых, телефон у тебя отключен, ровно поэтому и приехал. Тут девушек направо-налево мочат, если ты не в курсе. А во-вторых, натура ты деятельная и я решил кое-что показать, в надежде, что это отобьёт у тебя охоту лезть на рожон.

– И что же это? – спросила с любопытством, а он подмигнул нахально и сел за стол:

– Сначала кофе.

– Ты какой-то неправильный следователь, – пробурчала, включив чайник. – Только растворимый.

– Я неприхотлив, – отозвался охотно. – Только проснулась?

– Так заметно? – скривилась в ответ, а он улыбнулся:

– Ты прекрасна, но да. Я к тому, что с завтраком лучше повременить.

– Давай сюда свои бумажки, – развернулась и протянула руки в нетерпении, а он хмыкнул и отрицательно покачал головой:

– Уговор есть уговор.

– Я голодная, – сказала с вызовом. – А ты вынуждаешь меня терпеть, сам при этом попивая кофе.

– Ого, – вытаращил глаза в ответ, – а ты не перед чем не остановишься ради достижения цели, да? Может, я поторопится с выводами и не стоит тебе ничего показывать?

– Я тебе себя полуголую уже показала, – сказала с укором, – это вместо кофе.

– Принято, – засмеялся тихо, поднимаясь, а вернулся с папкой, скрученной в трубочку. – Кстати, есть такая штука – глазок называется. Если бы у тебя на лице не отразилось столько изумления, я бы мог решить, что это была запланированная акция.

– Да ко мне особенно никто не заглядывает… – пробубнила, снова смутившись. Черт, этот парень то и дело вгоняет меня в краску, что за ерунда?

Взяла папку из его рук и уселась за стол.

– И этим ты решил меня напугать? – спросила, равнодушно листая снимки убитых женщин, лица которых были мне незнакомы. – Забыл, кем я работаю? Тут даже внутренностей не видно.

– Женщина моей мечты, – вздохнул, подперев подбородок ладонями, а потом подтянулся и сказал серьезно: – Четыре в другом городе, Вероника. У нас уже две. Повреждения схожи, оружие пыток тоже. Если и не маньяк, то точно псих. Не хотелось бы положить в эту папку твои снимки. Лучше в наш семейный альбом.

– Подкат не засчитан, – слегка поморщилась в ответ. – Вышло довольно неприятно.

– Само вырвалось, – развёл руками и кивнул на чайник: – Так что с кофе?

– Подробностями расследования побалуешь?

– Разумеется, нет, – фыркнул возмущённо, а я пожала плечами:

– Тогда без кофе.

– За шантаж срок дают, ты в курсе? – хохотнул, весело на меня поглядывая, а я улыбнулась в ответ:

– Ты уже простил мне воровство и проникновение, я вошла во вкус.

– Ладно, я сам, – отозвался флегматично и сделал две чашки, а потом заглянул в холодильник. – Если ты в самом деле голодная, то спешу огорчить – таковой и останешься, – я заглянула через его плечо и скисла. – А я не обедал. Поехали вместе перекусим?

– Звучит, как свидание… – буркнула, уткнувшись в чашку, а он замотал головой:

– Не-не, нельзя, – и добавил со значением: – Ты фигурируешь в открытом деле об убийстве, это неэтично, как минимум, и вполне можно получить по шапке, а я этого не люблю.

Логика была сомнительная: если увидят, то выглядеть будет вполне как свидание, но есть хотелось страшно, так что придираться я сочла излишним и сдалась:

– Хорошо. Но на моей машине.

– Ни за какие коврижки, – ответил категорично и взял чашку, а я пошла одеваться, сообразив, что спорить бесполезно. Парень хоть и улыбчивый, но характер имеется.

Машину его в прошлый раз по темноте я не особенно разглядела, да и не смотрела толком, но сейчас, сверкая наполированными боками, она вызывала массу вопросов. Например, на какие шиши?

– Хорошая машина, товарищ следователь в занюханном участке, – хмыкнула, садясь на переднее пассажирское, а он широко улыбнулся и захлопнул дверь, которую галантно придерживал, помогая мне залезть в высоченный джип. – На работе не завидуют?

– У меня отец генерал-майор и начальник этого самого занюханного, – ответил, заводя мотор. – Знакомо, не так ли? Хирург занюханной городской больнички.

Я хохотнула и посмотрела весело, а он хотел остаться серьезным, но не смог, расплывшись в ответной улыбке.

«Этот парень как будто создан специально для меня» – подумала грустно и торопливо отвернулась к окну. Присутствовало одно большое «но» – я его не хотела. Хотя, если уж не кривить душой – сильнее хотела другого. Жестокого, беспринципного, надменного сукина сына, приоткрывшего прошлом ночью дверь в свою душу. Едва заметная щель, в которую я тут же сунула свой нос, который он, наверняка, прихлопнет.

– О чем задумалась? – спросил неожиданно, а я натянула улыбку и повернулась, отмахнувшись:

– О превратностях судьбы.

– У-у-у, – протянул сокрушенно, – это к ужину, Ник. Могу я тебя так называть? В конце концов, я простил тебе воровство, проникновение и шантаж.

– Это тоже шантаж, – хмыкнула самодовольно.

– Ладно, последнее вычеркиваем, – согласился легко и снова заулыбался, а потом сказал тихо, будто бы между делом: – У тебя с коленей синяки ещё не сошли. И на лопатке. Откуда?

– Я обязана отвечать?

– Конечно, нет. Все по взаимному согласию, принуждение – не мое, – состроил рожицу, а я прыснула и покачала головой, ответив:

– Несерьезное дорожно-транспортное. Неудачно выбежала на дорогу, водитель не успел затормозить.

– Ай, – поморщился в ответ. – Неприятненько. Но зато стало понятно, как ты во все это влезла.

– Что? – приоткрыла я рот от удивления, а он слегка усмехнулся:

– Я все-таки следователь. Батя хоть и спонсирует по привычке, но работу свою люблю и делаю ее с удовольствием, и достаточно качественно. Знакомо?

– Знакомо, – нахмурилась в ответ, – и все же?

– Когда ты пришла к Молвинских, ты слегка прихрамывала. Я поднимался, ты не обратила внимания, и рану на твоей голове увидел, на фоне светлых волос вполне отчётливо проглядывается, но ты могла и не заметить, она сбоку, ближе к затылку. Молвинских на все начхать, он даже не расследовал, а я скорую пытался отследить и нашел пару интересных вызовов, где сообщалось, что некая казенная машина сбила пешехода. Выводы преждевременные не делал, это тоже не люблю, а теперь ты сама подтвердила мои догадки.

– Ты чего такой умник? – возмутилась искренне, а он рассмеялся и свернул к милому кафе.

– Меня интересуют только убийства девушек, – сказал, когда мы сели за столик и сделали заказ. – То дело – скорее из любопытства. Но, учитывая, что ты фигурируешь по обоим, есть вероятность, что они связаны.

– Если и так, – ответила серьезно, – то точно не через меня.

– Уверена?

– Абсолютно. То, что меня сбила та самая скорая – роковая случайность под названием неудачное свидание. А в остальном – я просто работаю хирургом. То же самое, что утверждать, что все дела, которые ведёшь ты…

– Понял, – перебил мягко и улыбнулся. – Поедим без мыслей о трупах?

– Это лучшее, что ты мог предложить, – прошептала, прикрыв глаза, он сощурился довольно и начал с аппетитом уплетать свой обед, болтая о всякой чепухе.

Я не заметила, как пролетело время, мы вышли на улицу, где медленно падал снег крупными хлопьями, задрала голову и поймала снежинку языком, а когда посмотрела на него, встретила уж слишком хитрый взгляд. Заподозрила коварство, но среагировать не успела: он набрал пригоршню свежего снега и сдул ее со своих ладоней мне в лицо.

– Ах, ты! – возмутилась, опешив от такого нахальства, а потом быстро скомкала снежок и запустила в него.

– Я это начал, – сказал, сдерживая улыбку, – но остановиться невозможно, – и завязалась нешуточная снежная битва.

Мы резвились, как дети на утреннике, он вдруг подкрался сзади, пока я смахивалась с лица снег, пытаясь прозреть, подхватил меня и закружил в воздухе. Я охнула и как будто увидела громилу метрах в десяти от нас, но на следующем кругу на том месте уже никого не было.

Настроение мигом улетучилось, я похлопала Карева по руке и он тут же отпустил меня, сказав:

– Прости, на эмоциях.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – попросила, глядя в сторону, и мы сразу пошли к машине.

Всю дорогу мы молчали, а возле дома он спросил:

– Злишься?

– Нет, – ответила, глядя поверх его плеча, а потом спросила: – Эти девушки… кто они? Тоже из медперсонала?

– Нет, – сказал задумчиво, – думаешь, это важно?

– Сложно думать, не зная вводных. Как любит повторять отец – всегда лучше владеть информацией, чем наоборот.

– Не могу не согласиться, – хмыкнул в ответ. – Продавец в магазине мужской одежды, парикмахер, официантка и горничная в отеле.

– То есть, обслуживающий персонал?

– Большая часть профессий – обслуживающий персонал. Но мысль уловил. Хотя, тут скорее схожий типаж: молодые, привлекательные, я бы даже сказал, красивые, темноволосые.

– Татьяна, полагаю, из того же города, что и они, – сказала задумчиво, а он хохотнул:

– Звучит, как утверждение.

– Разве не так? – спросила с ухмылкой, а он посмотрел укоризненно:

– Это провокация и так нельзя.

– А тискать меня можно?

– А это снова шантаж, – ответил со вздохом, а я хохотнула:

– И снова сработало. Так что?

– Да, из одного, – ответил, усмехнувшись.

– Как и Влад.

– Занимательный персонаж, я над ним работаю.

– Тогда не стоит терять время, – сказала бодро и похлопала его по плечу, как товарища. Он слегка поморщился, а я поспешила выйти.

В подъезде поднялась на второй этаж и встала сбоку от окна, дождавшись, пока он уедет, а потом вышла и села в свою машину, направившись по адресу Людмилы.

Будь я следователем, что бы сделала в первую очередь? Проверила, есть ли на доме камеры, изъяла записи и просматривала бы, в попытке найти машины с номерами нужного региона. Не на поезде же он прибыл… Мог, конечно, взять тут в аренду, чтобы особенно не отсвечивать, но что-то подсказывает, что парню на всех начхать. К тому же, к Людмиле он наверняка приезжал на своей. Потом пошла бы соседям, в надежде на кого-нибудь особенно внимательного. Старушек на лавках расспрашивать бессмысленно, все остальное он пусть делает сам, я же вновь припарковалась у помойки, встала во дворе и осмотрелась, найдя то, что нужно: группу пацанов, играющих в какие-то стрелялки на палках. Надеюсь, это не станет их профессией.

Чтобы не выглядеть, как маньяк, пристающий к детям, я направилась прямиком к двум молодым женщинам, лениво переговаривающимся на лавочке на детской площадке и изредка кидающие взгляды в сторону ребят.

– Привет, – поздоровалась хмуро, а они посмотрели с удивлением, но ответили недружно и растерянно:

– Привет…

– Мы знакомы? – спросила одна, а я отрицательно мотнула головой, продолжив:

– Я извиняюсь, что так бесцеремонно, но нервы на пределе.

– В чем дело? – нахмурилась вторая.

– Мужик у меня козел, – сказала презрительно, – почти уверена, мотается к кому-то из этого дома, – и кивнула головой в сторону Людкиной многоэтажки.

– Точно не со мной, – заявила первая категорично, а я вздохнула:

– Да я ни на что не намекаю… просьба у меня.

– Какая? – уточнила она же, а я сделала жалостливые глазки и сложила руки:

– Можно у ребят спросить, не видели ли они машину его? Тогда уж не отвертится, козлина…

Женщины переглянулись и слегка пожали плечами, подозвав детей.

– При нас, – нахмурилась вторая, а я закивала:

– Разумеется, – присела на корточки и спросила у подоспевшей троицы: – Здоровая чёрная тачка с номерами другого региона, видели?

– Была такая, – важно кивнул самый старший, а те, что помладше, тут же начали поддакивать.

– Номера не помнишь?

– Помню, конечно, – напыжился пацан, а я уточнила:

– Скажешь какие?

– А Вам зачем? – заважничал в ответ, а его мама отвесила ему лёгкую оплеуху, пригрозив:

– Отвечай, когда старшие спрашивают!

– Да три семерки, тупой запомнит, – буркнул мальчик обиженно.

Я прикрыла лицо руками, изображая бурю эмоций непонятного происхождения, тихо всхлипнула и почти бегом кинулась со двора. Села в машину, ухмыльнулась и поехала в автосалон.

У ворот нахально посигналила, открыть мне не пожелали, но через пару минут из двери вышел хмурый Толя и склонился над машиной, облокотившись рукой на крышу. Аудиенция отменялась, я в восторг от такого приема не пришла, но окно открыла, буркнув:

– Номера тачки Влада – три семерки, – он молча кивнул, а я начала медленно сдавать назад.

Выехала на шоссе и набрала Кареву по громкой:

– Как фильм? – спросила весело.

– Какой фильм? – переспросил удивленно.

– Ну, с камер на доме Людмилы, – ответила небрежно, ухмыляясь.

– Откуда ты… – начал ошалело, но сам себя перебил: – А, не важно. Неинтересный.

– А я знаю номер его машины. Интересует?

– Само собой, фильм не просто неинтересный, я трижды чуть не вырубился.

– А ты мне его данные.

– Опять шантаж? – возмутился в ответ: – Чем крыть будешь?