Текст книги "Поцелуй Ледяной розы"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Анри рассеянно кивнул, вспомнив о том, что отец собирался встретиться с прежним шерифом Хэмпшира, чтобы попытаться выяснить что-либо о доносах двадцатилетней давности. Почему-то Готерт не вызывал у него никакого доверия, особенно учитывая его тайные разговоры с Беннетом.

Словно услышав его мысли о Беннете, Хьюго добавил:

– Похоже, отец запер Ледяную розу в клетку. Чтобы никто к ней больше не приближался. Сегодня ее нигде не видно. Может быть, поискать ее?

– Какой в этом смысл? – махнул рукой Анри. – Чтобы она в очередной раз задрала нос? Да и не будем же мы заглядывать подряд во все комнаты дворца.

Впрочем, заняться было все равно нечем, поэтому Анри и Хьюго прошли по всему дворцу, заглядывая во все открытые двери. Мэрион действительно нигде не было.

– Отправиться уже скорее в Нормандию и забыть о ней навсегда, – проворчал Анри. – Вернуться в Англию, когда она станет старой, толстой и некрасивой. С кучей сопливых детей и несчастным мужем, которому съест все внутренности.

– Вы жестоки, де Дюньер, – засмеялся Хьюго. – Не могу представить ее старой и толстой.

В этот момент сквозняк распахнул закрытую дверь, в которую они не осмелились заглянуть. Несколько женщин разговаривали, сидя на скамье у окна. Среди них была и Мэрион.

– Ну вот, теперь мы знаем, где она, – сказал Анри, когда они, оставшись незамеченными, удалились прочь. – И что?

– Ничего, – удивился Хьюго. – Мы просто ее увидели. Разве плохо?

Ночью Анри не спалось. В комнате, которую пришлось делить с тремя другими рыцарями, отчаянно храпящими, был душно. Деревянные лежанки, прикрытые тонкими тюфяками, кишели клопами и блохами. Досадуя на свою глупость, Анри встал, надел на рубашку котт, влез в сапоги и пошел по коридору к лестнице.

Если кто спросит, скажу, что заблудился. Почему бы и нет? Зачем ему понадобилось увидеть Мэрион спящей, он и сам не понимал. Разве что взглянуть на ее лицо – неужели и во сне она такая же холодная, надменная?

Анри тихо пробирался по коридору, на ощупь отсчитывая дверные проемы. Дойдя до нужной комнаты, осторожно толкнул дверь, и она бесшумно открылась. Яркий лунный свет проникал в окно, и Анри, стоя на пороге, отчетливо видел лицо Мэрион, которая спала ближе к двери. Мягкое, нежное, с легкой улыбкой на губах. В ногах лежало ее блио, а на нем – два браслета-дракона. Голубые сапфиры льдисто сверкали в свете луны.

13.

7-8 мая 1194 г.

Переход до Портсмута мало чем отличался от путешествия в Бишоп-Уолтем. Разве что расстояние в полтора раза больше, да обманчиво яркое солнце вместо дождя. Ледяной ветер, который крепчал с каждым часом, пробирался под плащ, кольчуга холодила тело сквозь рубашку, и вряд ли один только Анри пожалел, что с собой нет теплого пелиссона.

Хьюго разглагольствовал о предстоящей им службе и о войне с Францией, Анри поддакивал невпопад, думая о том, что произошло ночью.

Браслеты-драконы… Было в них что-то неприятное, отталкивающее. Беннет привез их из Палестины. Каких только тайн не хранит восток. Вопреки здравому смыслу, вопреки всему происходящему, ему казалось, что Мэрион не такая ледяная и надменная, какой видится. Он снова и снова вспоминал ее лицо во сне. Такое милое, нежное. Длинные опущенные ресницы, слегка приоткрытые губы, которые так и манили. Что случилось бы, если б он поддался искушению и коснулся их своими губами?

Анри поежился и встряхнул головой, отгоняя эти мысли. Но они возвращались – снова и снова.

Что, если действительно все дело в браслетах, скрывающих в себе тайную темную магию? Но как проверить это? Снова пробраться к ней ночью и украсть их? А если он попадется? Лучше даже не предполагать, чем это обернется. А времени мало, очень мало. Если не задержит шторм, через пять дней король попрощается с теми, кто провожает его, и отплывет через пролив. И одному богу известно, когда удастся снова увидеть Мэрион – если вообще удастся.

– Де Дюньер, вы сегодня задумчивы, – поддел его Хьюго. – Мечтаете о Ледяной розе? Думаю, нам уже можно выбросить ее из головы. До меня дошел слух, что граф подыскивает ей выгодную партию. И вряд ли будет интересоваться ее мнением на этот счет. Впрочем, если она не смотрит даже на вас, то мне и вовсе не на что надеяться. Даже если бы Беннет разрешил ей самой выбрать себе мужа.

– Учитывая его вражду с моим отцом, я был бы последним, кого бы он захотел видеть своим зятем, – усмехнулся Анри, одернув коня, которому захотелось показать норов.

Ближе к вечеру королевская процессия добралась до Портсмута. Для короля и герцогини Алиеноры в городе были арендованы два дома, придворных разместили в Портчестерском замке, построенном на месте древней римской крепости. На этот раз места хватило всем: замок был намного больше епископского дворца в Бишоп-Уолтеме. Однако сам город оказался переполненным еще больше, чем Уинчестер. Именно в Портсмуте собиралась армия, которую королевский флот должен был переправить в Нормандию.

Сильный шторм начался уже несколько дней назад, рыцари и солдаты, ожидавшие отплытия, не знали, чем себя занять, и между ними начали раздоры и свары.

– Король собирался на охоту в Станстед, пока не успокоится ветер, – рассказывал Хьюго, мгновенно узнавший свежие новости, – но решил отменить ее, дабы лично навести порядок в войске. Он страшно раздражен, поскольку рассчитывал, что армия переправится раньше и будет ждать его в Барфлёре на том берегу. Представляете, де Дюньер, понадобится сто кораблей, чтобы перевезти войско, двор, лошадей и припасы.

Они прогуливались по двору вдоль внутренних стен замка и вдруг услышали обрывок разговора, явно не предназначенного для их ушей. Разговаривали двое, но разглядеть их не позволял выступ стены.

– Надеюсь, мы договорились, милорд, – голос говорившего был Анри не знаком, хотя показалось, что где-то он его уже слышал.

– Более или менее, сэр Джилфрам, – ответил второй, перепутать которого с кем-то было сложно.

– Беннет, – шепнул он Хьюго, прижавшись к холодному камню.

– И Готерт. Шериф Хэмпшира.

– Надеюсь, вы сможете ее уговорить, – продолжал Готерт.

– Мое дело поставить ее в известность. Ее – подчиниться. Пойдемте в замок, шериф, найдем место потеплее. К вечеру здесь стало совсем холодно.

Когда шаги стихли в отдалении, юноши посмотрели друг на друга.

– Вы все поняли, де Дюньер? – с горечью спросил Хьюго.

– А что тут понимать? Беннет решил выдать Мэрион замуж за Готерта. Я видел, как они разговаривали в Уинчестерском замке на прощальном пиру. Странно, он теперь граф и мог бы найти более выгодную партию.

– И вам все равно?

– Не говорите глупостей, де Деньян. Конечно, нет. Но что мы можем поделать? Если бы ее хоть каплю интересовал кто-то из нас… Но даже тогда – украсть ее и спрятать? Придется смириться. Еще пять дней, и все закончится.

Впрочем, сказать было легче, чем смириться на самом деле. Ночь Анри провел без сна. Слушая завывания ветра за окном, он думал, что девушка, которая всего за несколько дней заполнила его сердце, так и останется для него призрачной мечтой. Холодной, недоступной, далекой.

Он поднялся еще до света, намереваясь отправиться в замковую часовню и помолиться. Но о чем просить? О несбыточном? Или всего лишь об усмирении плоти и избавлении от напрасных грез?

Пока он молился, преклонив колени, взошло солнце – мутное, похожее на воспаленный глаз чудовища, глядящего на землю сквозь прореху в белесой пелене. Шторм так и не утих, напротив, ветер еще усилился. Замок постепенно просыпался. Пока придворные покоились в объятиях сна, многочисленная армия слуг уже суетилась по хозяйству.

– Де Даньер! – услышал Анри тихий голос, от которого сердце мгновенно забилось, как пойманная в силки птица.

Мэрион – бледная, с покрасневшими глазами – стояла, прячась за раскидистым деревом, которое склонило ветви до самой земли.

– Доброе утро, леди Мэрион, – он подошел к ней и поклонился.

– Да тише вы! Идите сюда. Еще не хватало, чтобы нас увидели вместе. Я хочу попросить вас о помощи. Вы уже выручали меня. Возможно, не откажетесь сделать это еще раз?

– Всегда готов служить вам.

– Перестаньте! – Мэрион поморщилась с досадой. – И не думайте, что я обратилась к вам по какому-то расположению. Если кто-то и может помочь мне, так только вы. Вы уже слышали?

– О чем? О вашем предполагаемом замужестве?

– Новости разлетаются быстро…

– Мы с де Деньяном случайно услышали разговор вашего отца и шерифа Готерта. Они не говорили прямо о вас, но сложно было не догадаться. Если я правильно понял, вы не желаете выходить замуж за сэра Джилфрама. Но чем я могу вам помочь?

Мэрион поправила волосы, выбившиеся из-под покрывала, при этом дракон на ее запястье недобро блеснул голубым глазом.

– Вы можете попросить герцогиню, чтобы она сделала меня своей придворной дамой. Тогда я отправлюсь с ней в Нормандию.

– Но я не знаком с герцогиней, почему она должна прислушаться к моей просьбе?

– Да потому что ваш отец, де Даньер, был ее любимцем, об этом всем известно.

– Леди Мэрион! – возмутился Анри.

– Ах, оставьте! – Мэрион махнула рукой. – Я не сказала «любовником», хотя кто знает.

А еще, возможно, он единоутробный брат ее покойного мужа, подумал Анри. Но об этом вообще никто не знает.

– Послушайте, мне известны все дворцовые слухи и сплетни. Моя мать была придворной дамой герцогини еще до моего рождения. А отец – придворный короля из ближнего круга. Если я сама попытаюсь обратиться к королю, он не станет меня слушать.

– А герцогиня? Если ваша мать была ее дамой, почему вы не можете попросить герцогиню Алиенору о помощи?

– Да потому что моя мать оказалась у нее в немилости. Как по-вашему, почему она настояла на ее браке с моим отцом? Чтобы наказать за какую-то провинность. А заодно дать вашему отцу возможность жениться на леди Сибил Бисет. Так что, вы поможете мне?

Анри задумался. По большому счету, он ничего не терял. Если герцогиня не захочет его слушать, для него ничего не изменится. Мэрион останется в Англии и станет женой шерифа Готерта. Но если Алиенора поможет… Мэрион не выйдет замуж и отправится с ней в Нормандию. Как знать, может, судьба действительно дает ему возможность изменить все к лучшему?

– Хорошо, леди Мэрион. Я попытаюсь. Но с одним условием.

– Условием?! – ее брови взлетели так высоко, что скрылись под покрывалом. – Каким же?

– Вы снимете свои браслеты и не наденете их до завтрашнего дня. Прошу прощения за дерзость, но они отвратительны. И совсем вам не идут.

– Меня нисколько не интересует ваше мнение, де Даньер. Но если вы настаиваете…

Она стянула браслет с одного запястья, затем с другого и протянула Анри руку.

– Прошу вас, помогите мне. Развяжите. Надо же мне куда-то их убрать.

Анри развязал туго стянутый край рукава, положил туда браслет и снова завязал узел, а затем проделал то же самое с другими рукавом и браслетом.

– Теперь вы довольны?

Анри не мог поверить своим глазам. Лицо Мэрион смягчилось, на губах расцвела улыбка, а глаза напоминали не лед горного озера, а синь майского неба. Теперь она на самом деле была похожа на розу. Не ледяную, а самую настоящую.

14.

Узнать, в каком доме поселилась герцогиня Алиенора, оказалось несложным. Но даже подойти близко Анри не смог – дорогу преградили солдаты из наваррских наемников. Пришлось искать другие пути.

Обойдя дом вдоль ограды, он обнаружил калитку, которой, судя по всему, пользовались слуги. И остановился чуть поодаль в ожидании, оказавшимся не слишком долгим. Молодая девушка, похоже, помощница прачки, с трудом тащила тяжелую плетеную корзину.

– Позволь, я тебе помогу, – подошел к ней Анри.

Девушка остановилась, глядя на него со смесью испуга и недоумения. Чтобы рыцарь вдруг захотел нести грязное белье?! Не дожидаясь, пока она придет в себя и заговорит, Анри подхватил корзину.

– Ты прачка? – спросил он, стараясь приноровиться к ее шагу.

– Нет, сэр рыцарь, я служанка в этом доме. Нас оставили при герцогине, пока она не отправится за море. Но я иду к прачке, несу белье.

– А ты не слышала, она собиралась куда-то сегодня? Герцогиня, а не прачка.

– Герцогиня уже уехала. Не так давно. Помолиться в часовню святого Томаса. Ее недавно построили августинские монахи, здесь недалеко.

Это была удача. Анри донес корзину до дома прачки, наградил девушку мелкой монеткой и поспешил к часовне. Но и там дорогу ему заступили солдаты. Впрочем, на этот раз он не слишком огорчился. Рано или поздно Алиенора должна была из часовни выйти, а там уж он найдет способ к ней пробиться.

Анри стоял, переминаясь с ноги на ногу, в середине небольшой кучки горожан, которые собрались поглазеть на мать короля – чтобы было потом о чем рассказать детям и внукам. Наконец двери часовни распахнулись, и герцогиня Алиенора вышла на низкое широкое крыльцо.

Ей уже исполнилось семьдесят лет, однако вряд ли кто-то, не зная наверняка, смог бы поверить в это. Герцогиня сохранила величественную осанку молодой женщины – той самой, о которой слагали стихи и пели песни. Темно-синее, почти черное блио под плащом подчеркивало ее стройность. Прозрачная легкая накидка, прикрывающая лицо, не позволяла увидеть на нем морщины, и только руки, эти вечные предательницы, намекали на ее почтенный возраст.

– Ваша милость! – крикнул Анри из-за плеча солдата, который оказался в затруднительном положении, поскольку видел, что перед ним человек благородного происхождения.

Герцогиня жестом отстранила солдата.

– Ваше лицо мне кажется знакомым, – сказала она, обращаясь к Анри. – Кто вы и что вам нужно?

– Я Анри де Дюньер, рыцарь короля, ваша милость. И я хотел бы…

– Сын Рене де Дюньера и леди Сибил Бисет! – прервала его Алиенора. – Вы похожи на своих родителей, очень похожи, мой мальчик. Я рада вас видеть! Вы – рыцарь! Как бежит время… Вы отправляетесь с нами в Нормандию?

– Да. Я…

– Почему я не заметила вас в Уинчестере? – герцогиня не давала ему вставить ни одного лишнего слова. – Или вы присоединились к нам уже здесь?

– Отец был на коронации, а потом отправился за мной в Грейсток. И мы пробыли в Уинчестере всего несколько дней. Король посвятил меня в рыцари.

– Как печально, – с огорчением вздохнула она. – Нет, это прекрасно, что вы стали рыцарем, но жаль, что я не увидела вашего отца. Я была нездорова, и даже за коронацией Ричарда наблюдала из часовни. Если б я знала, что Рене в Уинчестере, была бы рада снова с ним встретиться. Но вы хотели о чем-то меня спросить? Или попросить? Не так ли?

– Да, ваша милость. Я…

– Нет-нет, мой дорогой. Мы не станем разговаривать здесь. Вы знаете, где меня найти? Приходите туда через час. Я буду вас ждать.

Она слегка наклонила голову, да что там, едва заметно приопустила подбородок, и направилась к крытым носилкам, которые держали четверо слуг.

Глядя им вслед, Анри снова никак не мог поверить в происходящее. На самом деле он даже еще не приступил к своей просьбе, но почему-то был почти уверен: герцогиня ему не откажет. Неужели она действительно была неравнодушна к его отцу? Поговаривали, что двадцать с лишним лет назад Алиенора удалилась с Ричардом в Аквитанию, будучи обиженной на своего супруга за его постоянные измены. Именно тогда Рене де Дюньер и появился при аквитанском дворе. Но если герцогиня испытывала к нему какие-то чувства, разве стала бы она устраивать брак Беннета, чтобы родители Анри могли пожениться?

Тайны, тайны…

Он с досадой покачал головой, словно хотел избавиться от этих мыслей. К чему думать о тайнах прошлого, если их с избытком в настоящем. Неужели он не ошибся, и браслеты-драконы превращают сердце Мэрион в кусок льда? Он хотел проверить это, и провидение услышало его. Даже не пришлось прибегать к краже. Или все-таки придется – чтобы Мэрион осталась такой, какой он увидел ее утром?

Час тянулся томительно медленно, но когда Анри подошел к дому герцогини и назвал себя, солдаты беспрекословно пропустили его в большую светлую комнату с несколькими окнами. Алиенора сидела на широкой скамье в окружении придворных дам.

– Ну вот и вы, Анри де Дюньер, – улыбнулась она и жестом отправила дам в другой конец зала. – Присаживайтесь. И расскажите, как поживает ваш отец. Я слышала, что он оставил службу при короле. Чем он намерен заниматься?

Анри начал рассказывать, втайне досадуя, что должен говорить совсем не о том, что его волнует. Да и много ли он мог поведать об отце, которого увидел впервые меньше месяца назад?

– Ну а вы? Намерены оставаться при короле? – спросила герцогиня, слегка разочарованная краткостью его рассказа. – Или покинете службу, как только женитесь?

– Не могу утверждать наверняка, – осторожно ответил Анри. – Война смеется над намерениями.

– Вы правы, юноша. Но чем я могу вам помочь? Вы ведь ждали меня у часовни вовсе не для того, чтобы побеседовать с пожилой дамой?

– Ваша милость, – от волнения голос Анри дрогнул, – я хотел попросить вас за леди Мэрион Беннет.

– Леди Мэрион Беннет? – усмехнулась герцогиня. – Вы влюблены в нее? Ах да, кто же не влюблен в мейд Мэрион? Красотой она пошла в мать, а вот вздорным нравом превзошла отца. Не разочаровывайте меня, не говорите, что хотели бы на ней жениться.

– Я ей не интересен, ваша милость, – вздохнул Анри. – А женюсь только на той, кто будет любить меня. Или не женюсь вообще. Отец хочет выдать леди Мэрион за шерифа Хэмпшира. Нового шерифа.

– И что же?

– Может быть, вы смогли бы сделать ее своей придворной дамой? Тогда бы она отправилась с вами в Нормандию и избежала этого брака.

Герцогиня засмеялась, и смех ее точно никак не мог принадлежать молодой женщине.

– Ах, Анри, вы все-таки влюблены в нее и на что-то надеетесь? Признайтесь, и, возможно, я сделаю это для вас. Ради вашего отца. И для того, чтобы досадить Беннету.

– Да, ваша милость, – краснея, кивнул он.

– Мне вас жаль. Но все же я постараюсь вам помочь. Сегодня же поговорю с королем. Если это все, давайте закончим нашу встречу.

Анри встал и низко поклонился.

– Примите мою искреннюю благодарность, ваша милость!

Он повернулся, чтобы пойти к выходу, но герцогиня его остановила.

– Я хочу вам сказать вот что, Анри. Возможно, до вас долетали какие-то давние слухи о вашем отце. И обо мне. Это неправда. Я всегда относилась к Рене как к сыну. Тем более мы с вами в родстве, хоть и очень дальнем. Однажды он стал причиной моей ссоры с Ричардом, когда я приняла сторону Рене в его стычке с Беннетом. Которого я не выносила и не выношу. Но Ричард никогда не мог отказать мне.

– Я бы ни за что не подумал, ваша милость…

– Эта вражда между Рене и Беннетом становилась все сильнее. А Ричарда в Аквитании прозвали Oc-e-No, «Да и Нет». Он вел себя согласно этому прозвищу. Защищал своего любимца, но и мне не решался перечить. Когда заметил, что Рене влюблен в леди Сибил, предложил Беннету жениться на ней. Но я этому помешала, а позже заставила того взять в жены леди Адалин. И это я посоветовала Ричарду отправить Рене в Иерусалим к королю Амори. Мне не хотелось, чтобы он и Сибил пострадали. Ведь в Англии нас считали мятежниками, и я не один год провела в заточении. Но мне и в голову не могло прийти, что кто-то донесет на вашу мать. И все же я чувствую свою вину, Анри. И поэтому считаю своим долгом помочь вам. Хотя дочь Беннета мне приятна лишь немногим более отца. Можете ее успокоить.

Обратно в замок Анри летел, как на крыльях. Ему хотелось поскорее найти Мэрион и обрадовать ее. Вот только где искать ее?

Впрочем, этого не понадобилось. Похоже, она ждала его, прогуливаясь неподалеку от главных ворот. Роза – но, как и утром, не Ледяная. Ее щеки пылали лихорадочным румянцем, глаза взволнованно блестели, губы подрагивали.

Анри едва заметно кивнул, и Мэрион улыбнулась – радостно, но недоверчиво. И показала глазами в сторону дальнего угла, где росло дерево, за которым они прятались утром.

– Герцогиня согласилась? – нетерпеливо спросила Мэрион, когда Анри, чуть помедлив, последовал туда за ней.

– Да. Сказала, что сегодня поговорит с королем. А он не может ей отказать. А ваш отец не сможет отказать королю.

– Боже милостивый! – она прижала руки к груди. – Вы спасли меня, де Даньер. Снова. Я должна поблагодарить вас. За все.

Мэрион привстала на цыпочки и легко коснулась его губ своими. И исчезла – так быстро, как будто ее и не было.

Анри, стоял, прижав руку к губам, и его сердце бешено колотилось. Почему-то вспомнился рассказ отца о том, как он пришел на кладбище, и его губ коснулись лепестки розы, росшей на могиле матери. И сердце сжало недоброе предчувствие.

– Де Дюньер, вас поцеловала Ледяная роза?! Что же вы сделали для нее на этот раз?

Вздрогнув, Анри обернулся.

15.

Хьюго стоял, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок, так что подошвы щегольских сапог-пигашей сгибались едва ли не пополам. Лицо его было мрачным, но – вопреки опасению Анри – не враждебным.

– Прошу прощения, не собирался подглядывать. Просто увидел вас, пошел следом. Прогуляться, поговорить. Делать-то нечего.

– Послушайте, Хьюго, – Анри впервые обратился к нему по-дружески, по имени, хотя и на вы, как это было принято во Франции. Барон Грейсток с детства внушил ему, что обращение на ты годится лишь для низших. – Мы с вами соперники, но мне не хотелось бы, чтобы это переросло в неприязнь. Мой отец и Беннет стали врагами вовсе не из-за женщины, но в любом случае мне не хотелось бы повторять что-либо подобное.

– Анри, – Хьюго последовал его примеру, – хоть я и влюблен в леди Мэрион, но вовсе не надеюсь, что она ответит мне взаимностью. Если вам повезет, мне будет грустно, но я постараюсь порадоваться за вас.

Анри вздохнул с облегчением. То, что могло стать началом вражды, неожиданно обернулось началом дружбы, и это сильно его обрадовало. В знак добрых намерений они пожали друг другу руки и сели на траву все под тем же деревом. Рассказывая Хьюго о том, что произошло, Анри не обошел стороной и браслеты, которые казались ему все более подозрительными и зловещими.

– Вы хотите сказать, что это они заставляют ее быть такой… Ледяной розой? – с сомнением произнес Хьюго. – Дайте припомнить… Я увидел Мэрион… надеюсь, вы не возражаете, если я буду называть ее так между нами? Так вот, впервые я увидел ее три года назад, в Нормандии.

– Вы были там вместе с Эдвардом? – удивился Анри. – Он, кажется, говорил что-то о младшей сестре Мэрион, которую встречал как раз в Нормандии.

– Да. Мы с ним в родстве, хотя и не особо дружим. Мой дед и его бабушка были братом и сестрой. Три года назад дед умер, и родственники собрались в Руане на похороны. Тогда-то мы с Эдвардом и познакомились. Леди Адалин с дочерьми и сыном жила неподалеку. Не помню, как во Франции называется мэнор и как назывался их дом, но она пригласила наших отцов, а заодно и нас, навестить ее. Мэрион тогда было пятнадцать, ее сестре на год меньше, а младших мы, кажется, и не видели. Во всяком случае, я их не помню. Она уже тогда была очень красива, но вовсе не такая холодная и колючая. Напротив – веселая, милая. С ней было приятно разговаривать.

– И когда вы встретили ее снова?

– Когда она приехала с отцом и братом в Англию. В январе прошлого года. Я был в Лондоне со своим дядей, при котором состоял оруженосцем. Тогда как раз стало известно о пленении короля. Дядя встречался по каким-то своим делам с местными баронами в доме одного из них и взял меня с собой. И туда приехал Беннет с дочерью. Я не прислушивался к разговору, но помню, как он рассказывал об обратном пути из Святой земли.

– Да, мне говорил об этом отец, – кивнул Анри. – И он, и Беннет расстались с королем в Рагузе на Адриатическом побережье. Отец отправился в Австрию, рассчитывая встретиться с ним там, а Беннет – прямо в Англию. Видимо, по пути прихватил в Нормандии Мэрион и ее брата.

– Я обрадовался, увидев ее, – вздохнул Хьюго, припоминая прошлогодние события. – Но она меня словно холодной водой окатила. На приветствие едва ответила и явно дала понять, что общество мое ей в тягость.

– Вы не обратили внимания, были на ней эти браслеты?

– К сожалению, нет. Но если Беннет действительно привез их из Акко, вполне могли быть. Нам надо бы найти ее. Пусть даже не разговаривать с ней. Посмотреть, как она ведет себя с другими, пока на ней нет браслетов. Если, конечно, она выполнит обещание и не наденет их снова. Странно, обычно женщины не носят одни и те же украшения постоянно. У моей матери и старших сестер их целые шкатулки, и они все время их меняют.

– Моя тетушка и двоюродные сестры тоже, – согласился Анри. – Как знать, может, заключенная в них магия заставляет ее не только быть такой ледяной, но и не расставаться с ними. Если, конечно, мы все это не выдумали.

– Значит, нам надо сравнить, какая она без них, и какой станет завтра, когда снова наденет. Как бы нам не пришлось их украсть.

– Я думал об этом, – Анри признался не без смущения. – Но предполагал такую возможность только для того, чтобы проверить свою догадку.

Он не стал рассказывать, как пробрался в комнату, где спала Мэрион, ночью и увидел ее совсем другой. Сделал вид, что мысль эта пришла ему в голову сама собой. Но Хьюго, похоже, размышлял в том же направлении.

– Единственная возможность – пробраться ночью в ее комнату, – сказал он. – Но здесь, в отличие от епископского дворца, двери запираются. Значит, не выйдет. А времени мало. Как только мы окажемся в Нормандии, герцогиня со своими дамами отправится в Руан. Или в какое-нибудь другое место. Я как раз хотел вам рассказать, что король, по слухам, страшно раздосадован, что его намерения нарушил шторм. Если раньше он собирался отплыть двенадцатого мая, то теперь это может произойти в любой день, как только ветер стихнет. Возможно, даже завтра.

– И когда мы еще увидим Мэрион… Если вообще увидим.

Они направились на поиски, которые так и не увенчались успехом. В воздухе висело напряжение неопределенности: никто не знал, что произойдет на следующий день, и это заставляло беспокоиться. Придворные все так же собирались по двое, трое и небольшими группами, о чем-то разговаривали. Тревога одинаково грызла и тех, кто отправлялся с королем за море, и тех, кто оставался в Англии.

Вечером прошел слух, что после ужина приедет король. Все собрались в большом зале, где на возвышении стояло некое подобие трона. Музыканты играли что-то усыпляющее, менестрели пели такие же невеселые баллады.

– Тут даже нет места потанцевать, – проворчал Хьюго. – Что за удовольствие топтаться часами, ни разу не присев, и говорить всякий вздор.

– Насколько я понял из рассказов отца, при дворе всегда так, – Анри, которого не слишком волновало, появится ли наконец король или нет, крутил головой, высматривая Мэрион. – Охота, трапезы, танцы, скучные песни и стихи – вот и все. А еще интриги и тайная – якобы тайная! – любовь, о которой всегда всем известно. Дамы занимаются вместе изящным рукоделием. Рыцари воюют с чучелами или стреляют из лука по мишеням.

– Ходят слухи, что король снова разрешит рыцарские турниры. Но не просто так. Каждый участник должен будет заплатить в казну особый налог. И немалый. Смотрите!

Хьюго подтолкнул Анри в бок, кивая в сторону входа. Король вошел в зал стремительным шагом, и все собравшиеся склонились в поклоне. За Ричардом вошли несколько приближенных, в том числе и Беннет – мрачнее тучи.

– Кажется, дело сделано, – хихикнул Хьюго. – Но где все-таки Мэрион?

Не успел он задать вопрос, как толпа, расступившаяся, чтобы пропустить короля, сдвинулась вновь, и они увидели ее. Незамеченная ими раньше, она разговаривала с несколькими дамами. На ее лице была радостная улыбка, глаза блестели – в общем, она ничуть не напоминала Ледяную розу, к которой привыкли все знавшие ее.

– Я попробую заговорить с ней, – шепнул Хьюго Анри на ухо. – Посмотрим, что будет.

С трудом пробираясь между придворными, они подошли к Мэрион.

– Доброго вам вечера, леди Мэрион, – поклонился Хьюго. – Похоже, вы сегодня в радостном расположении?

– Приветствую вас, доблестные рыцари, – улыбнулась она. – Де Деньян, де… Даньер. И вам доброго вечера.

Анри и Хьюго переглянулись и замялись, не зная, как продолжить разговор.

– Надеюсь, все ваши ожидания оправдались? – наконец выдавил из себя Анри, делая ударение на слово «все».

– О да. Более чем. Ее милость герцогиня позвала меня к себе и предложила стать ее придворной дамой.

– А как к этому отнесся ваш отец?

– Не могу утверждать, что он очень доволен.

Сказав это, Мэрион тихо засмеялась, прикрыв рот рукой. Рукав поднялся – браслета на запястье не было.

– Значит, вы отправляетесь с нами в Нормандию? – спросил Хьюго.

– Да, сэр Хьюго. Хотя вряд ли наши пути будут совпадать. Насколько мне известно, герцогиня еще не определилась, где именно намерена жить. Возможно, в Руане, а может, вернется в Аквитанию.

Поговорив с ней еще несколько минут, Анри и Хьюго отошли – желающих перекинуться с Мэрион словом всегда хватало. Даже несмотря на то, что обычно в разговорах этих приятного было мало.

– Ну, что вы скажете, Хьюго? – спросил Анри, когда они нашли более или менее уединенное место в нише окна.

– Возможно, в ней говорит радость от того, что удалось избежать нежеланного замужества, но колдовство кажется мне более вероятным. Давайте посмотрим, что будет завтра. Если браслеты окажутся у нее на руках, а она снова станет колючей Ледяной розой, то нам придется только украсть их.

– Боюсь, вы правы, – вынужден был согласиться Анри. – Хотя бог свидетель, я бы предпочел обойтись без этого. Без кражи, я имею в виду.

16.

9 мая 1194 г.

Вопреки всеобщему ожиданию к утру ветер еще более усилился. Король начал терять терпение. Не слушая ничьих возражений, он приказал грузить свой корабль. Однако попытка выйти в пролив оказалась неудачной.

– Представляете, Анри, – рассказывал позже вездесущий Хьюго, когда они вдвоем сидели все под тем же деревом, скрытые от посторонних глаз его ветвями, – герцогиня сказала Ричарду: «Сын мой, если вы утонете, Англия достанется Джону. Стоило столько времени добиваться брака с Беренгарией, чтобы даже не осуществить его. Был бы у вас наследник, вы могли бы творить что угодно».

– О! – только и мог сказать в ответ Анри. – И что?

– Ничего. На этот раз король решил поступить по-своему. Корабль отчалил, но даже из гавани выйти не смог. Через несколько часов качка так измучила Ричарда, что он приказал вернуться. И теперь, по слухам, страшно зол. Еще я видел в городе Беннета. Он зол не меньше. Понятно, почему. А вот Мэрион мы так и не нашли.

– Я видел ее утром, – возразил Анри. – Она такая же, как обычно. Слегка улыбнулась на мое приветствие. Одними губами. И браслеты у нее на руках.

– Значит, мы не ошиблись.

– Эй, где вы ходите, бездельники? – грубый голос звучал угрожающе, не обещая ничего хорошего.