Текст книги "Венецианские страсти (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ренсинк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

Забытый фонтан посреди этой небольшой площади. Забытые два дома, словно погибшие стражники: заброшенные, как и стоящее между ними небольшое здание когда-то существовавшего театра. Вывеска у входа ещё гласила рекламу о пьесе с молодыми артистами, красивые лица которых были там изображены умелыми кистями какого-то прекрасного художника.

Доски, которыми были заколочены разбитые окна, уже прогнили. Вокруг грязь, пыль и ни души, кроме несколько сидевших на крыше театра голубей. Пётр поднял к ним взгляд и, вспомнив своё, улыбнулся:

– Удача приходит, когда не ждут.

– Верю, – согласился рядом Генрих.

Аргамаков же прошёл к закоулку у дома и махнул рукой следовать за ним. Вскоре все трое прошли через небольшую дверь за театром. В полутьме, в свете, просачивающемся через щели окон, они тихо приближались ко входу в холл. Выглянув туда украдкой, Аргамаков убедился, что нет никого, и прошептал спутникам еле слышно:

-Эта дверь была заперта. Теперь вдруг открыта. Я не понимаю ничего, но Алекс скрылся тогда именно сюда.

Пётр кивнул ему идти дальше, как ничего не сказал в ответ и следующий за ними Генрих. Каждый достал то шпагу, то пистолет, приготовившись к любому действию, но через холл прошли дальше, в уходящий далеко коридор. Заметив лежащую на полу груду палок разной формы и величины, Пётр остановился.

Он поднял одну из них, изогнутую, с одинаковыми полукруглыми концами, покрутил в руках и усмехнулся.

– Как палка-металка... Бумеранг, – тихо прошептал он и положил её за пазуху. – Заберу с собой.

– Вы их коллекционируете? – удивился Генрих.

– Постараюсь использовать. Зачем же просто смотреть?! – улыбнулся Пётр с намёком. – Ими пользуются с древности и вполне успешно, хочу заметить.

Генрих еле сдержался, чтобы не засмеяться, а Аргамаков развёл руками:

– Куда теперь?

– Вы бы куда спрятали пленника? – спросил Пётр, и тот не на шутку поразился:

– Вы подозреваете меня?! Я бы привёл вас всех сюда?!

– А почему бы и нет? – поддержал Петра Генрих. – Мы незнакомы. Вы знаете вдруг место, где скрывают пропавших. Это западня?

Не успел он продолжить речь, как двери некоторых комнат вокруг открылись и выскочившие люди в чёрных масках на всё лицо взмахнули шпагами перед их носом.

Пётр выхватил свою шпагу и принял пару нападающих на себя, пока Аргамаков и Генрих отбивались от остальных троих.

Звон метала. Выпад. Ещё шаг и укол. Задев у одного из противников лишь кусок развивающегося плаща, Пётр развернулся и нанёс удар со всей силы эфесом неприятелю по голове, пока тот предпринял попытку вонзить в него шпагу сбоку.

Улыбнувшись второму противнику, глядя в глаза с радостью от того, что его дружок уже лежит на полу в бесчувствии, Пётр остановил клинок неприятеля, задевший его треуголку, от чего та отлетела в сторону. Пётр заблокировал противника, сделав резкий наклон в сторону, и изменил движение его шпаги. После этого резко пал на пол на живот и, схватив свободной рукой неприятеля за ногу, заставил упасть рядом.

Выхватив из руки противника шпагу и твёрдо наставляя свою, Пётр заставил его подняться. Тем временем Аргамаков и Генрих, убив двоих, прижали шпагами к стене оставшегося неприятеля. Прозвучавший же щелчок позади Петра заставил каждого застыть на месте.

Пётр приставил шпаги плотнее к неприятелю, которого удерживал, и медленно перевёл взгляд на приблизившееся к его глазам дуло пистолета.

– Нагнитесь, – сказал на французском человек с этим оружием в такой же чёрной маске, как остальные.

Пётр нагнулся назад и вылетевшая пуля прошла мимо, попав в появившегося в коридоре. Такой же неизвестный, скрывающий лицо под маской Баутта, тот замертво пал.

– Остальные в подвале, – сказал выстреливший.

Он достал другой пистолет из-за пояса, бросил использованный в сторону и наставил оружие на того, кого удерживал шпагами Пётр. Сняв маску, он улыбнулся в сторону узнавшего его Генриха. Оба улыбались и явно были рады встрече. Оба были примерно одного возраста, немного за пятьдесят, и чем-то внешне похожи.

Отступивший в сторону Пётр опустил шпаги:

– Родственники или больше?

– Это мой брат, – гордо сообщил Генрих и тут же поразился, счастливый встречей с братом. – Ты что здесь делаешь?! Ты где пропадал?!

– Какие вопросы, – засмеялся тот.

Он с размаху ударил уставившегося противника по голове, и тот потерял сознание...

Глава 13

– Следил за негодяем, узнав, что он служил Филиппу, – рассказывал брат Генриха, пока помогал живых противников связать вместе. – Он пытался убить меня, сбежал из Англии, ну, а я – за ним... Выследил и нагнал лишь здесь.

– Густав, тебя и так чуть не убили, а ты, как оправился от ран, вон куда пропал, – понимал, задумавшись на краткое мгновение, Генрих.

– Оставим выяснение ваших отношений на потом? – предложил с улыбкой Пётр и поднял свою треуголку.

Отряхнув её, проверив на наличие повреждений, он явно был доволен, что с треуголкой всё в порядке, и надел её.

– Разумеется, остальное потом, – оставляя связанных пленников, Густав указал следовать за ним.

...Когда прошли к дальней двери коридора, стало понятно, что там – спуск в подвал. На стенах горели факелы. Каменные ступени были извилистыми. Пока тихо спускались, слышали доносившиеся голоса.

Скоро стало видно, как Алекс стоит у чуть приоткрытой двери и ждёт. Он смотрел в ответ на прибывших без удивления, а Густав сразу прошептал:

– Я наткнулся здесь на Алекса вовремя, но не успел ничего рассказать. Некоторые охранники отправились к вам навстречу, а здесь остались остальные. Кто-то видел вас и донёс.

– И я прибыл помочь, – улыбнулся Аргамаков, и Алекс, узнав его, улыбнулся в ответ.

Он сделал шаг и оглянулся на дверь:

– Там держат Криса. Их всего четверо. Мы быстро с ними расправимся. Где остальные подлецы?

– Они уже не помешают, – улыбнулся Пётр.

– Что ж, – достав шпагу, был готов снова к успешному бою Генрих.

Каждый наполнился той же уверенностью на победу. Им уже ничего не стоило так же напасть, так же схватить и, не убивая, связать, чтобы всё выяснить и предать неприятелей суду. Только ворвались в помещение подвала, один из неприятелей собрался убегать через дальнюю дверь. Трое его товарищей встали стеной, чтобы задержать прибывших, и наставили шпаги.

Пётр в считанные секунды достал из-за пазухи недавно спрятанный там бумеранг и бросил вслед убегающему. Получивший бумерангом мощный удар в шею тот сразу упал, как и бумеранг. Нагнавший же Пётр приставил конец своей шпаги к его спине и сказал на французском:

– Встаём медленно.

Подбежавшие Генрих и Аргамаков помогли связать задержанного и отвели к остальным, так же уже связанным, его товарищам. Наблюдавший всё это время за происходящим Крис был освобождён от колец в стене. Довольный, улыбающийся. Его взгляд сиял и благодарностью, и уверенностью на спасение.

– Ваш багаж врагов копится, Ваше Величество, – еле сдерживал улыбку Пётр, убрав шпагу, и кивнул на дверь. – Там ещё несколько ждёт.

– Да, – кивал тот, оглядывая поникших неприятелей. – Как только повезло, что дам наших они всё же доставили в Венецию в сохранности?!

– Они ж не знали, что будет. Только, увы, отвечать придётся всё равно, – добавил Генрих. – Их здесь ждали дружки, так что явно строили корыстные планы отомстить за Филиппа.

– Обождите, я всегда хотел тоже сказать пару слов тем, кого поймал, – засмеялся Пётр и наклонился к пленникам:

– Вы знаете, что зло возвращается бумерангом? Впрочем, как и добро. Мне это так нравится, – выпрямился он и вместе с остальными засмеялся.

Ни один из пленных не поднял глаз. Каждый смотрел вниз,... поникший, расслабленный, сдавшийся.

– Думаю, такие вряд ли поймут, – усмехнулся Густав. – Без толку. Уже давно пытались переубедить, но у каждого свой выбор тех, с кем он связывает судьбу, кому предан и чего желает добиться.

– Склонить на свою сторону вы пытались, – наконец-то отозвался один из них. – А чем вы лучше Филиппа? У вас своя правда, у нас – своя.

– Без толку, точно, – кивая, выпрямился Пётр и вздохнул. – Что ж, я отправляюсь к Занетти. Думаю, вам понадобится здесь помощь полиции.

– Благодарю, граф, что помогли, – протянул Крис руку. – И помощь полиции, действительно, нужна.

– С другой стороны их можно оставить здесь гнить. Место гиблое, – улыбнулся Пётр, пожал руку в ответ, не скрывая уважения, после чего распрощался с остальными и покинул этот подвал и это разбитое здание старого театра.

Он прямиком направился к Занетти и знал, что тот сразу окажет содействие и пошлёт на подмогу своих людей. Так и произошло. После того, как Занетти отдал распоряжения полицейским помочь с захваченными похитителями, Пётр был приглашён выпить вместе кофе и обсудить окончание дела.

– Что удалось выяснить о нашем моряке? – спросил Пётр.

– О, это коренной итальянец, как я говорил, но французским владеет прекрасно, хоть и хотел скрыть сей факт, – улыбнулся Занетти, сделав глоток ароматного, бодрящего кофе. – Он оказался племянником важной персоны... Барбадори!

– Да что Вы?! – не на шутку удивился Пётр. – Это тот, кто планирует проводить карнавалы даже когда Наполеон запрещает?! Его ведь все считают человеком чести.

– Да, план Барбадори интересен, – засмеялся Занетти. – Но Барбадори, и правда, люди душевные и честные. Племянник его не желает рассказывать большего нам, но согласен пообщаться с Вами, граф.

– Вот как?! Почему?

– Я ему сказал, Вы занимаетесь этим делом. Не стал говорить пока про убийство Линдберга. Думаю, Вы сами теперь дальше разберётесь.

– Разумеется, – сделал глоток кофе Пётр и улыбнулся. – Пожалуй, терять время не буду. Разрешите?

– Давно разрешил, – кивнул довольный Занетти. – В камере допроса всё уже приготовили. Даже Ваш товарищ дожидается.

– Тико?! – поднялся видно обрадовавшийся тому обстоятельству Пётр и поспешил откланяться...

Глава 14

Петра проводили к камере допроса. В царившей тишине, когда обвиняемый сидел на стуле, связанный по рукам и ногам; когда за столом напротив с очками на глазах Тико перечитывал некоторые записи, слышен был лишь шелест бумаг.

Прозвучавший в замочной скважине щелчок замка, который открыл тюремщик, заставил обоих оглянуться на стоящего за решёткой двери прибывшего. Пётр поставил руки на пояс и с облегчением вздохнул:

– Я рад, что ты оправился, Тико!

– Мне просто надо было выспаться, – улыбнулся тот. – Та царапина уже не беспокоит.

– Ах, да, конечно же царапина, – улыбнулся, проходя в камеру, Пётр. – Так обычно говорит моя жена, если я стону от боли. Ты же не стонешь.

Он дождался, когда тюремщик уйдёт, снова заперев дверь, и подошёл к сидевшему за столом другу. Тико встряхнул одним из листов с записями и сказал:

– Слава Богу, мы женаты. Ты ей уже объяснил, почему мы спали в одной комнате? – засмеялся он и, став серьёзнее, продолжил говорить по делу. – Племянник Барбадори. Имя Францеско. Воспитывался, как собственный сын. Сам Барбадори может тоже всё знал. К нему уже послали полицейских задержать.

– Да, да, – кивал Пётр и взглянул на смотревшего в пол арестованного. – Францеско...

Он взял стул от стола и сел перед арестованным. Тот поднял взгляд и спокойно смотрел в ответ. Ни капли сожаления, ни раскаяния, ничего такого не было видно. Только уверенность в том, что всё, что сделано, – было правильным.

– Французским владеем прекрасно, – кивнул Пётр, говоря на французском. – Будем общаться... Значит, подставить решил бывшего графа, теперь герцога Алекса Армоур, чтобы никто не нашёл истинного убийцу, а думали на него.

– Виноват, – дёрнул плечами Францеско и усмехнулся. – Что только в голову не приходило.

– Интересно, что ещё не ушло из головы, – поднял удивлённо брови Пётр и взглянул на всё записывающего Тико.

Тот лишь покачал головой и, вздохнув, продолжил записывать.

– Воспоминания... Ради них... Когда Филипп стал королём, его тут же пригласили в Венецию. Здесь ведь большой праздник. Встречи с важными людьми, даже правителями иных государств, – стал говорить Францеско более откровенно.

Он говорил медленно, глядя в пол, помнил всё, словно происходило сейчас.

– Почему охотились за Филиппом и его людьми? Зачем пригласили сюда? – когда пауза затянулась, спросил Пётр.

Францеско вздохнул. Он так и смотрел в пол, но долго с рассказом больше не ждал:

– Филипп уже был однажды в Венеции. Тогда и надругался над моей невестой... Напоил и играл в сценке при своих людях. Потом каждый мог насладиться ею... Я запомнил их всех... Я поклялся их убить... Впрочем, и ваш Алекс занимался тем же. И его любимую так же использовал Филипп. Только ещё и женился на ней, а Алекса пытался убить... Хорошо, не вышло. Да, я узнал об его истории, решил сам отомстить Филиппу, заодно Алексу помог от врагов избавиться. Его бы оправдали, меня – нет. То уже дело принципа. Я должен был сам убить этих тварей... Моя невеста... Филипп приглядел её в своё путешествие по Италии, здесь, в Венеции, на одном из её выступлений в театре... Мы с ней играли тогда впервые в большой трагедии, – вспоминал Францеско, снова останавливаясь, чтобы набираться сил вспоминать самую тяжёлую часть жизни. – А Филипп... Он любитель откровенных сцен... Понравилась ему моя невеста... Красавица... Добрая душа... Наивная... Но отказала она ему, а он не принял отказа. Её выкрали, напоили... Ночью в том же театре, на той же сцене стали разыгрывать одну пьесу... В той комедии нанятые актёры говорили на другом языке, не помню, на каком... Я был привязан к стулу в зрительном зале и не мог мешать, как ни пытался. Мне и рот завязали, – закрыв глаза, помотал он головой, но продолжил рассказ. – Пока актёры за ширмой придавались любовной связи, как того требовала сцена, причём любовная связь игралась по-настоящему, Филипп играл при всех свою... Не менее развратную и откровенную,... отдав потом ничего уже не понимающую, в тумане от опьянения и слабости, мою Росанну,... своим дружкам, а там и паре итальянских актёров... Их я тоже убил, да...

Францеско замолчал. Ему видно было трудно повторять всё вновь и вспоминать. Сглотнув сопереживание, которого старался не показать, Пётр сказал:

– Теперь тот театр заброшен... Там до сих пор вывеска той трагедии, в которой играли Вы и Росанна.

– Да, – тихо ответил тот, с выдохом открыв глаза и снова уставившись в пол.

– Вы следили за всеми, за кем следил Алекс, и опережали его выстрелами, – добавил Пётр, а Францеско кивал:

– Да... И что теперь? – усмехнулся он. – Всё одно я отомстил, пусть может и не всем. У таких людей, как Филипп, врагов хватает и конец таких людей, как Филипп, – один.

– Его уже нет... Филиппа, – уточнил Пётр, но арестованный не удивился.

Он поднял глаза и сказал:

– Я знаю. Я следить и подслушивать научился. Жаль, не убил его лично. Всё?

Оглянувшись на Тико, оторвавшегося от записей допроса, которые закончил, Пётр затаил дыхание. Тико смотрел в ответ и был не меньше смущён.

– Вам известно, что за погоней за врагами Вы убили невиновного человека? – взглянул на Францеско Пётр с удивлением.

– Да,... увы, – стал тот смотреть исподлобья. – Я промахнулся... И если бы не та ошибка, вы бы вряд ли вышли на мой след и доказали бы невиновность Алекса. Я надеялся, следя за вами в Стокгольме, буду убеждён, что не продолжите расследование в Венеции, успокоюсь. Таил надежду, что разберусь с остальными подлецами без вас там и никто не узнает... А скажите, – усмехнулся он. – Вы бы не убили всех, кто бы поступил так с Вашей женой?

Пётр медленно поднялся, отставил стул обратно к столу и со вздохом встретился взглядом с Тико. Тот сложил все записи в папку и прижал её к груди, поднявшись следом из-за стола. Оба направились к выходу, и Пётр развёл руками.

Так и не оглянулся... Покачав головой, Пётр покидал камеру следом за другом, остановив тюремщика от идеи запереть камеру вновь на ключ. Дверь осталась за ними всеми открытой, а Францеско, ничего пока не понимая, долго смотрел вслед...

Глава – Заключение

– А потом? – остановившись записывать историю, которую составляла из воспоминаний вместе с супругом, Кэтрин взглянула на него.

Спокойный, с ласковым взглядом он сидел рядом, смотрел в ответ и нежно улыбался. Игриво улыбнувшись в ответ, Кэтрин взяла книгу, в которой описывали произошедшее в Венеции. Она отошла к камину и оглянулась:

– Я так быстро никогда не поправлялась от простуды, как тогда.

– Может быть беременность помогла, – подмигнул милый. – Но допишем историю?

– Да, – улыбалась Кэтрин, медленно прохаживаясь вокруг и вспоминая. – Мы тогда только собрались уезжать... В тот же день, как пришёл с вестями граф Пётр Аминов. Он сообщил нам о том, кто стрелял.

– Да, – потянув милую за руку, позвал сесть обратно к столу любимый и одарил её сладкие губы поцелуем. – Барбадори тоже в считанные минуты примчался, приносил извинения и приглашения выдал на посещение всех его балов-маскарадов, какие будет устраивать в память о карнавалах Венеции. Ведь ему на то было дано разрешение от самого Наполеона! Кстати, дописать надо, что дерево свободы всё же поставили на площади в Венеции... В июне, да?

– Да, – стала записывать милая, а Алекс продолжал вспоминать:

– Золотая книга патрициев и знаки дожей были сожжены, увы, там же, на площади. Потом все веселились, отмечая конец власти аристократов, торжествуя свободу и равенство... Вино лилось рекой... Песни звучали отовсюду... Танцы вокруг дерева свободы... С тех пор, как французы вошли в мае в Венецию, этот город стал другим и прежним уже вряд ли станет. Наполеон всё же, как обещал, стал для Венеции Аттилой...

– Но приведёт ли это к добру? – задумавшись, остановилась писать Кэтрин и тут же отогнала дурные мысли прочь. – Вернёмся лучше к своей истории... Увы, остального нам не изменить, а участие в политике – далеко не для нас.

– Ты права, – снова одарил он её поцелуем, а Кэтрин улыбнулась:

– Следом за Барбадори приехал к нам тогда в гостиницу отпущенный на свободу его племянник. Францеско. Он тоже раскаивался, что подставлял тебя, раскаивался в случайном убийстве, – вспоминала она, а в глазах пробежала грусть. – Сколько судеб поломал Филипп.

– И его сторонники, – поправил любимый.

– Алекс, родной, – насторожилась Кэтрин. – А что, кстати, тебя спросил тогда Пётр? Он отвёл тебя в сторону, а я потом забыла спросить. Сейчас вдруг вспомнилось... Вы долго беседовали.

– О, можешь и это записать, – засмеялся Алекс, снова поглаживая и целуя в щёчки. – Я ему кратко, как смог, рассказал о произошедшем между мной и Филиппом, с нами*. Потом говорили про Аргамаковых и я обещал, что пистолет, который получил в подарок, не буду использовать. Я и не собирался. Он мне дорог просто как память, сувенир.

– Как хорошо всё же, что вся эта история благополучно завершилась, а Пётр не стал предъявлять обвинения племяннику Барбадори... Просто отпустил, – вздохнула Кэтрин с облегчением.

– Он оказался настоящим человеком, – согласился Алекс. – Потом, помнишь, написал нам, как генерал-губернатор боялся гнева короля, но после откровенной беседы с Ионой и Петром тот не собирался гневаться. Тоже всё понял.

– Вот, – кивала Кэтрин, снова повеселев. – Ещё одно доказательство, что просто стоит быть откровенным, учтивым, постараться поставить себя на место иного хорошего человека и понять, почему произошло именно так.

– Да, здесь можно спорить, хороший или плохой, – прищурился Алекс игриво. – Всегда ли хорошего человека можно разглядеть? Ведь заработанная репутация не всегда подтверждает суть. Но можно ошибиться и обвинить человека за глаза, не зная, каков он на самом деле. Люди часто судят с ходу, не задумываясь и не зная человека.

– Ах, трудно, – приготовилась закончить дописывать последние строки Кэтрин.

– О, простите, – вбежал в кабинет десятилетний мальчик.

Он резко остановился, а оглянувшиеся Кэтрин и Алекс расплылись в тёплых улыбках.

– Матушка, отец, я не помешал? – улыбнулся он в ответ и указал на коридор. – Мы играем с братьями, Густавом и Уильямом в прятки, я хотел здесь спрятаться.

– Мы скоро уйдём гулять в саду, тогда можете прятаться и здесь, – засмеялся Алекс.

– А, – появился на пороге Блэкстон и всплеснул руками. – Вы всё пишите свои воспоминания? А про нас ещё не написали?

– Нет, следующая история будет про вас**, – смущённо улыбалась Кэтрин, вновь сразу объятая нежной рукой любимого за талию.

Блэкстон улыбался, счастливый за них. Он выглядел и сам счастливым, как и подошедший следом Густав. Радуясь спокойному времени, Алекс и Кэтрин с блеском счастливых душ, отражающихся в глазах, смотрели вслед им и убегающему играть дальше в прятки сыну...

***

– Вот, Варенька, – закрыл Михаил Аргамаков книгу «Венецианские страсти», которую получили. – Жизнь, казалось, уже наладилась, а всё, что помнили, всё, что писали теперь в мемуарах, они надеялись, останется жить в памяти, чтобы те, кто прочитает, мог что-то важное узнать.

– Отыскать свой путь или ту самую любовь – истинную, вечную, которую ничто и никто не сможет никогда уничтожить, – улыбалась счастливая супруга и положила голову ему на плечо.

Он одарил её в лоб теплом поцелуя. Оба на миг закрыли глаза от наслаждения и своим счастьем, которое судьба подарила***...

Продолжение – в романе «Хрусталь и стекло», Татьяна Ренсинк

* – роман «Горький вкус мести», Татьяна Ренсинк

** – роман «Хрусталь и стекло», Татьяна Ренсинк

*** – роман «Мне рассказала лилия долин», Татьяна Ренсинк

Использованная литература:

Бек Кристиан – «История Венеции»

Ю. Магаршак – «Почему Венеция была уничтожена Наполеоном?»

М. Бахтин – «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса»

И.В. Гете – «Итальянское путешествие»

П. Муратов – «Образы Италии»

П. А. Толстой – «Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе (1697–1699)»

Норвич Джон Джулиус – «История Венецианской республики»

«Итальянское путешествие Гёте»

Расселл Карл – «Ружья, мушкеты и пистолеты Нового Света. Огнестрельное оружие XVII-XIX веков»

Примечание: в тексте использованы местоимения «Вы» – для усиления акцента обращения к персоне (в единственном числе)