Текст книги "Спой, маркитантка! (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ренсинк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Весь день Софья в окружении подруг и с мамкой Диной то наблюдала, как проходят военные учения, то зашивала какую одежду военным, заплатившим заранее за труды. И, как бы ни удивлялась сама себе, Софья всё одно обращала внимание на время от времени оглядывающегося в их сторону Данилу.

Не он один обращал на них внимание: кто-то радостно окликал, кто-то махал руками в приветствие. Да только отчего-то хотелось смотреть лишь на него...

–Возвращаются, – вздохнула довольная рядом Марта, и Люси удивилась:

–Ты не слишком с Валерием этим играешься?

–Он меня задаривает да сказал, что богат, а, как вернёмся с войны, к себе заберёт! Вот как, – похвасталась та. – У тебя успеха не случилось пока? Завидуешь?

–Вот ещё, – усмехнулась та, продолжая шить. – Все уж заметили, как за шалашами прячетесь, как веселитесь друг с другом... А ласк и иные солдатики ждут.

–Пусть платят, – широко раскрыла глаза Марта и взглянула на улыбающуюся среди них мамку Дину. – Правда же?

–Правда, – согласилась та. – Пора бы и тебе, Софья, в дело идти. Надо подумать, как.

–Надо, – вздохнула та, вдруг смутившись. – Страшно только как-то.

–Передумала? – удивилась Марта. – Влюбилась что ли? Позабыла, что любовь бывает лишь на короткое время? Что обманут всё одно да иную потом найдут?

–Нет постоянства! – поддержала её Люси, и Софья с сожалением о реальности жизни вздохнула:

–Помню всё, знаю... Сколько нашим девочкам, из Петербурга хотя бы, страдать пришлось, слышала... Да всё одно боязно. Боли боюсь.

–Ну тебя, – махнула рукой Люси. – Сто раз говорили, что чудно будет. Вина дадим, всё сладится. Ты ещё не присмотрела подходящего?

–И то верно, – вздохнула мамка Дина, ласково глядя на прикусившую губу Софью. – Посмотри да укажи, кого пригласим...

Софья кивала, но невольно и сейчас, и за ужином обращала внимание на наблюдавшего за ними со стороны Данилу. Она чувствовала его красивый взгляд, в котором будто бились тепло и холод, желание и страх. Так же и он маялся внутри себя, пока после ужина не взял гитару, не стал петь песню, что сочинил ночью...

Он играл, пел и неотрывно смотрел лишь на неё, на Софью. В её глазах читал, как чувствует каждое его слово, как очарована голосом и его игрою. Так и росло желание обнять её и не выпускать никуда, никогда-никогда...

Софья смущённо опускала взгляд, вспоминая беседу с подругами. Душа разрывалась между желанием познать любовь, но любви хотелось вечной, чистой, а не временной. Чувствовала, будто поёт Данила ей, а подруги подле весело шептали:

–Красивый какой... А как смотрит!... На кого же из нас?!

Душа Софьи же пела вместе с ним, и, как только он спел, воодушевлённые, расчувствовавшиеся, сразу все вокруг стали просить спеть и её:

–Теперь ты, милая! Порадуй ласкою голоса! Приласкай сердца! Спой, маркитантка! Спой же!

Смущённо опустив взгляд, Софья попала в объятия поддерживающих подруг и те вместе с нею стали напевать, а потом смолкли. Они оставили ей право петь теперь одной. И Софья пела, очаровывая каждого, что своею нежной красотой, что яркостью голоса, несущего душевную песню к сердцам:

Выйду я на реченьку,

Погляжу на быструю -

Унеси мое ты горе,

Быстра реченька, с собой.

Нет! унесть с собой не можешь

Лютой горести моей,

Разве грусть мою умножишь,

Разве пищу дашь ты ей.

За струей струя катится

По склоненью твоему,

Мысль за мыслью так стремится

Всё к предмету одному.

Ноет сердце, занывает,

Страсть мучительну тая.

Кем страдаю, тот не знает,

Терпит что душа моя.

Чем же злую грусть рассею,

Сердце успокою чем?

Не хочу и не умею

В сердце быть властна моем.

Милый мой им обладает;

Взгляд его – мой весь закон.

Томный дух пусть век страдает,

Лишь бы мил всегда был он.*

Софья пела, а подхвативший на гитаре мелодию Данило отошёл к спускающемуся к закату солнцу. Перед разлитыми по ясному небу красками он играл, а любовался сидевшей перед отдыхающими военными и поющей Софьей...

* – из «Выйду я на реченьку...», Ю. А. Нелединский-Мелецкий, 1796 г.

Глава 10

Только Софья допела, Данило прекратил играть на гитаре, убрав ту за плечо, и протянул ей руку. Они смотрели в глаза друг друга, словно никого больше вокруг не было. Молчал каждый, наблюдая за сей нежностью их общения... Софья поднялась перед ласково улыбнувшимся Данилой и сама стала улыбаться так же тепло...

Переглянувшиеся с мамкой Диной её подруги смотрели с удивлением, как она за руку с Данилой удалялась всё дальше к лугу. Софья шла с ним, не смея отвести взгляда от красивых карих глаз. Он так же любовался ею, проходя вместе между высокими травами и цветами.

Прелесть простора обнимала их... Казалось обоим, остановившимся посреди роскоши сего луга, что шептал он им о чём-то долгом, о чём-то желанном...

–Вы не допели песню, – прошептал нежно Данило, наконец-то прервав молчание.

–Боюсь утомить, – нежно ответила Софья. – Вы все так устали... Да и тоска у каждого...

–Лучше век в тоске пребуду, – напел Данило следующие слова из песни, что она пела.

–Чем его мне позабыть, – тихо стала она дальше петь, а Данило целовал её ручку, не сводя проникновенного взгляда, будто поклонялся самой богине. – Ах, коль милого забуду, кем же стану, кем же жить?

–Пойте, – шептал Данило, и Софья не смела прекратить тихое пение своё, которое слышали и остальные, оставшиеся сидеть у общего костра.

Только для них двоих не существовало уже никого вокруг. Софья пела... Данило целовал её руки и любовался, любовался, слушал и всё больше маялся от захватившего его в вечный плен мечтания...

Каждое души движенье -

Жертва другу моему.

Сердца каждое биенье

Посвящаю я ему.

Ты, кого не называю,

А в душе всегда ношу!

Ты, кем вижу, кем пылаю,

Кем я мышлю и дышу!

Не почувствуй ты досады,

Как дойдет мой стон к тебе,

Я за страсть не жду награды,

Злой покорствуя судьбе.

Если ж то найдешь возможным,

Силу чувств моих измерь!

И приветствием, хоть ложным,

Ад души моей умерь!*

-Видят звёзды, не было жизни до того, пока не встретил... тебя, – прошептал Данило, и Софья, задрожав то ли от несмелости, то ли вдруг испугавшись, убрала руки за спину:

–Звёзды? – улыбнулась она, обратив внимание, что на ясном небосклоне уже подмигивали далёкие жемчужины звёзд. – Вы сами сочиняете... песни?

–Песни? – почувствовал себя растерянным Данило, поскольку хотел говорить совсем об ином, раскрыть чувства, и пожал плечами. – Да, бывает, муза посещает... Ту, что пел, сочинил прошлой ночью...

–Пора вина закупить, – вернулась от объятий одного из гусар Марта и села подле Люси и мамки Дины смотреть в сторону Софьи с Данилой.

–Да, – вздохнула Люси, заглянув в кувшин у своих ног. – Пора...

–Софья?! – строго окликнула мамка Дина, помахав ей рукой немедленно подойти, и та сорвалась с места, оставив Данилу одного.

Подняв голову к небу, он улыбнулся и опустился сесть на траву. Так бы и просидел в мечтаниях, если бы подошедший друг не сел подле:

–Сходи к ней. Мамка Дина много не попросит. Девушки прекрасны, слышал.

–Что? – Данило смотрел в ответ с возмущением.

–А что? Будешь лишь песни петь? Когда мы ещё доберёмся до женских ласк? – удивился Серж. – У тебя есть шанс первым оказаться в шалаше с Софьей, а на неё уже многие глаз положили. Я тебе, как другу, советую... Вижу же, что мечтаешь.

–Мечтаю? – продолжал поражаться Данило и, проведя руками по волосам, усмехнулся. – Все мечты враз улетели...

* – из «Выйду я на реченьку...», Ю. А. Нелединский-Мелецкий, 1796 г.

Глава 11

Оставив замолчавшего Данилу, Серж отправился обратно к общему костру. Проходя мимо шалашей, у которых кто-то уже отдыхал со своей гитарой или за игрой то в домино, то в карты, он обратил внимание, что одна из девушек мамки Дины расчёсывает коня...

–Можно ли и мне о сей услуге попросить? – вопросил он тут же, игриво глядя в глаза улыбнувшейся девушки.

–И сколько дашь? – засмеялась она.

–Разделим всё, что есть на каждый день услуг, – подмигнул Серж, и девушка кивнула в сторону вышедшей из шалаша мамки Дины:

–Вон, ступай-ка лучше туда. К тебе вопрос имеется.

–Вопрос? Уж не знаю, дам ли ответ за бесплатно, – засмеялся Серж и направил шаг к заметившей его мамке Дине.

–Добрый молодец, – улыбнулась та, будто что припоминала. – Встречались ранее?

–Не помню, чтобы часто, но с девушками твоими в Петербурге знаком был, – последовал ответ с игривой улыбкой.

–А друг твой тоже там был? – кивнула она в сторону Данилы, что так и сидел на лугу, а Серж будто понял её интерес:

–Нет. Там он не бывал. Человек более скромный, хотя от женских рук не убегает и ласки раздавать обожает.

–Кто же он, кто за моей Софьей увязался? – интересовалась мамка Дина.

–Не кто, а граф Протасов, – с удивлением взглянул ставший более серьёзным Серж.

–Ишь ты, граф, – засмеялась было мамка Дина, но вдруг уставилась в сторону Данилы так, будто видела призрак. – Погоди... Какое имя ты назвал?

–Протасов, – раздался вновь ответ.

–Протасов, – взглянула в его глаза мамка Дина. – А по папеньке?

–Данило Михайлович, – не понимал Серж. – Знаком?

–Слышала, – улыбнулась мамка Дина, словно вновь стала прежней: весёлой и не беспокоилась ни о чём. – Интересно просто, с кем гулять придётся моей девочке.

–Приказ отступать на заре! – прибыл с молниеносным донесением всадник, заставив каждого обратить на себя внимание.

–Вот, – всплеснул руками Серж. – Подраться не дают с французами!

–Погоди, дружище, – засмеялся один из военных, обняв его за плечо. – Французы все старания употребляют нас догнать, а мы – уйти и не драться!

–Забавная игра, но длиться будет не вечно! – подержал другой. – Заманим в ловушку!...

Духом наполнился каждый вновь сделать важное для родного края. В спасение и победу верили. Разговоры... Волнение... Убраны шалаши... Всю ночь с нетерпением ждали, когда на небе появятся первые просветы. Только показались среди чёрного неба красные краски поднимающегося солнца, и полк отправился дальше в путь...

Два дня трудного пути через ветра и заставшие их дожди были мучительнее прежних, как почувствовала Софья и Данило. Тот пытался каждый раз приблизиться к ней, она – не подпустить, скрыться. Будто напуганная птица металась в клетке. Видела, как пытается поговорить с нею Данило, а чувствам своим взять верх не позволяла изо всех сил...

–Данилой звать, – прошептала ей Марта, когда прибыли на место заброшенной фермы, где стали разбивать новый лагерь.

–О ком это ты? – удивилась Софья и поспешила догнать мамку Дину, что с Люси уже приготовили повозку для поездки в близлежащую деревню. – Я с вами поеду!

–Мы скоро, – махнула рукой мамка Дина. – Иди лучше подшей кому одежду. Ужас, что творится. Не смогут ведь без нас. Ступай! Дел много, всем хватит. Да плату не снижай! Мы им винца с водочкой привезём сейчас и подешевле продавать станем.

–Это нечестно! – возмутился один из гусар, услышавший её речь, и мамка Дина строго прикрикнула:

–А ну, пошёл прочь, жадина! Смотри, какие красавицы собой жертвуют здесь! Хочешь жизнь легче, помощь нужна – изволь платить! Не позволю обижать моих девочек!

–Права мамка! – поддержали её другие военные и с радостью провожали в путь. – Разбаловала нас! Вина, вина везите!

–Эх, правы ребятки, – подошёл к Софье генерал и отпил из своей кружки вина. – Куда мы теперь без вас?

Он снял с одного из стоящих подле военных шапку и надел на её распущенные кудри:

–Вот так совсем хороша!

–Благодарю, – засмеялась она, выполнив играючи поклон, а генерал подозвал стоявшего в стороне и наблюдавшего за ними серьёзного Данилу:

–Возьми-ка гитару, да пусть маркитанточка споёт нам!

–Слушаюсь! – улыбнулся, готовый выполнить просьбу, Данило.

–Есть у тебя какая задорная песня, про вино? – улыбнулся тогда генерал Софье, и та засмеялась:

–Конечно же!

–Спой, маркитантка! Спой! – раздались просьбы вокруг.

Кто-то аплодировал, а кто-то уже усаживался поближе, чтобы слушать...

Глава 12

Софья невольно взглянула на вновь любующегося ею Данилу и резко отвела взгляд. Она ответила на приглашение одного из военных сесть рядом и, глубоко вздохнув, приняла из его рук кружку с вином.

–Угощайся, милая, – нежно молвил он.

Одарил этот гусар её щёчку быстрым поцелуем, заставив ахнуть, а остальных вокруг засмеяться. Лишь Данило проглотил недовольство. Он сел напротив Софьи с гитарой, приготовившись играть, и вновь взгляд его к ней был полон печали и множества вопросов.

Софья чувствовала всё, безуспешно пыталась не встречаться с его глазами. А, отпив немного вина и вернув его хозяину, опустила взгляд... Она заставила себя унестись в край песни, которую пела, скрыв тоску души и зовя к себе весёлость...

Братья, рюмки наливайте!

Лейся через край вино!

Все до капли выпивайте!

Осушайте в рюмках дно!

Мы живем в печальном мире;

Всякий горе испытал,

В бедном рубище, в порфире, -

Но и радость Бог нам дал.

Он вино нам дал на радость,

Говорит святой мудрец:

Старец в нем находит младость,

Бедный – горестям конец.

Кто все плачет, все вздыхает,

Вечно смотрит сентябрем, -

Тот науки жить не знает

И не видит света днем.

Все печальное забудем,

Что смущало в жизни нас;

Петь и радоваться будем

В сей приятный, сладкий час!

Да светлеет сердце наше,

Да сияет в нем покой,

Как вино сияет в чаше,

Осребряемо луной!*

Не успела ещё закончит петь, как военные вокруг радостно восклицали «Ура!» то обнимая её, то целуя в щёчки. Данило смотрел, как она весела, как не противится столь резвому вниманию гусар, а на душе всё переворачивалось... Каждый вокруг неё пытался выразить или объятиями, или словами своё очарование. Каждый пытался примерить ей свою шапку, считая, что именно в ней она выглядит ещё краше...

Крики наперебой, смех и довольство было чуждым Даниле, как и его всё заметившему другу. Серж не замедлил встать подле и поддержать:

–Почему не уведёшь, как тогда на луг?

–Не нужно ей это, видно, – молвил Данило, не отводя от неё взгляда. – А я таким слабым и трусливым себя никогда не находил.

–Уведи, скажи ей всё, – хотел подтолкнуть к действиям друга Серж, но тот покачал головой:

–Признавался я ей тогда на лугу в чувствах своих... Не слушала она,... не захотела слушать...

Так и наблюдали друзья за весельем вокруг Софьи, слушали комплименты в её адрес и стихи, пока не позвали к ужину. Каждый товарищ попытался угостить Софью своим вином или ужином, но она любезно, будто избегает теперь всех, будто всё до этого было всего лишь игрой, ушла к кухарке и стала помогать ей...

Прямо к концу ужина мамка Дина с Люси вернулись. Они оставили повозку, наполненную бочонками вина у навеса кухарки и направили шаг к общему костру. Переодетая в цыганское платье мамка Дина сразу привлекла к себе внимание, а идущая впереди Люси стала звать к себе, сообщив, что несёт пряники из деревни, которые передали люди специально для полка...

–Да будете все здоровы и сильны уничтожить врага прежде, чем он коснётся своим оружием! – договорила Люси послание от жителей деревни, а гусары радостно её стали обнимать, так же целовать в щёчки, как и сидевшую в окружении остальных Софью.

–А платье от чего цыганское?! – удивился генерал и стал раскладывать на столе карты. – Кто со мной?

–Мы! – отозвался тут же Серж, дёрнув Данилу за рукав.

Бросив вновь взгляд в сторону веселившейся с кавалерами вокруг Софьи, Данило скоро уже сидел с несколькими из военных товарищей за столом и играл в карты. Не имея настроения играть, он всё же участвовал в этом развлечении. Он не отказывался и от водки, которую стала продавать Люси, а взгляд всё возвращался к Софье, невольно обращающей внимание на него, хоть её и пытались отвлекать весёлые гусары вокруг...

–Цыгане были в деревне. Обещали прибыть завтра сюда. Споют для вас да непременно станцуют! – ответила на вопрос генерала мамка Дина и, со всей строгостью взирая на Софью и что вокруг неё происходит, направила шаг к ней...

* – «Весёлый час», Н. М. Карамзин, 1791 г.

Глава 13

Мамка Дина взяла Софью за руку, дёрнув к себе от гусар, и повела за собою:

–Чего удумала? Это кто тебе столько вина дал?

–Что ты, маменька? – смеялась Софья, и та отвела её за шалаш:

–Развеселилась, гляжу. Может и на большее согласишься уже?

–Что случилось? – прибежала к ним всё заметившая Марта, которая до этого проводила время лишь в компании одного военного...

Так и гуляли они вдвоём вокруг, обращая внимания и на то, как многие крутились вокруг Софьи, веселясь с нею и выпивая вино. Когда же мамка Дина с Люси вернулись, Марта одарила своего кавалера жарким поцелуем и убежала к шалашу с чувством, что может происходит что неприятное и должна об этом знать или чем помочь...

–Любовь не может быть жестока, – смеялась Софья. – Правда?

–Ты пьяна, это я вижу уже давно, – улыбнулась Марта. – Мам Дина, влюбилась она что ли?

–Я ей влюблюсь, – пригрозила та Софье кулаком. – Обманутой хочешь быть?

–С ним хочу быть, – простонала томно Софья.

Она закрыла глаза, ощущая, как с неба стали падать мелкие капли дождя, и скрылась в шалаше, еле удерживаясь на ногах, чтобы не упасть... Убрав распущенные волосы, словно перестала играть роль цыганки, мамка Дина заплелась, накинула на платье жакет и глубоко вздохнула:

–Ступай Марта. Ты знаешь, чем заняться.

–Да, маменька, – еле слышно молвила та, бросив взгляд на шалаш и вслед мамки Дины, направившейся к играющим за столом в карты гусарам.

Видела Марта среди них Данилу, внимание которого к Софье ни для кого уже не было секретом. Всё понимала. Всё знала, что теперь будет, а в душе как-то стало будто жаль. Всё же начавшийся дождь будто смыл все тревоги. Она вернулась к ожидавшему её кавалеру и скрылась с ним под навесом кухни, где снова была занята милой беседой с ним...

–Хороша игра, – постояв некоторое время возле играющих в карты, улыбнулась мамка Дина.

Данило слышал её, стоящую за его спиной, но не оглянулся. Заплатив ещё за порцию водки, которую Люси тут же ему налила в рюмку, Данило залпом выпил и продолжил игру в карты, пока не вышел из неё.

Тем временем, будто вспомнившая что Марта оставила своего кавалера и убежала в шалаш к Софье, что заметила мамка Дина.

–Отойдём-ка, Протасов, – взяв его под руку, прошептала она, уводя к шалашам, и остановилась перед глазами:

–Тебя ждёт одна из моих девочек. Помощи просит. Не откажи.

–Помощи? – удивился Данило, но чуть качнулся, почувствовав, что выпил чуть больше допустимой себе нормы.

Однако, стараясь стоять прямо, он смотрел в глаза собеседницы...

–На этот раз платить не придётся. Иди в шалаш... Софья ждёт тебя.

–Софья? О чём ты? – не совсем понимал он, а мамка Дина вновь взяла его под руку и подвела к шалашу, откуда тут же вышла Марта:

–Ах, она готова, ждёт, – улыбнулась немного растерянно она и пропустила Данилу войти.

Тут же за ним полы шалаша закрылись, но этого он даже не почувствовал... Он стоял и смотрел на Софью... Она, словно летая в мечтах, улыбалась в ответ, прикрываясь тонким покрывалом. Обнажённые плечи и ножки манили прикоснуться к шёлку кожи...

–Ты? – удивлённо спросил Данило, медленно опускаясь рядом на колени, а Софья томно молвила:

–Да... Я... Будь нежен...

–Нежен, – прошептал эхом Данило и склонился над губами её...

Через какие-то незаметные для обоих мгновения оба уже коснулись обнажёнными телами друг друга. Они осторожно обнялись, желая сомкнуться в поцелуе, и губы их соединились. Сладостно, тепло, а скоро всё более безудержно...

Ещё мгновение, и... Данило налёг между её вдруг раздвинувшихся ног, пронзив болью... Вздрогнув и вскрикнув, Софья задрожала. Её глаза раскрылись широко, словно и хмель вся прошла...

–Нежен,... молю, – прошептала она.

–Тише,... милая, – прошептал в ответ Данило и стал целовать так сильно, прижиматься к ней так жарко, что очень скоро никакой боли она уже не испытывала.

Наоборот... Извиваясь в горячих объятиях, познавая новые для себя ощущения, о которых раньше лишь мечтала, Софья стонала от подкрадывающегося блаженства. Данило еле сдерживал себя, чтобы продлить сей райский полёт, но и тому пришёл конец... Оба утомлённые, но не выпускающие друг друга из объятий так и уснули...

Часто просыпался той ночью Данило. Будто боялся, что всё окажется сном, что исчезнет милая рядом, но нет... Она спала на его груди крепко, а он снова гладил её в своих руках и засыпал...

Глава 14

Просыпаясь, Софья почувствовала желание потянуться, но на мгновение застыла. Обнаружив, что лежит на груди Данилы, она уставилась испуганно в его глаза и тут же отпрянула, прикрывая свою наготу покрывалом...

–Софьюшка,... милая, – ласково молвил Данило, но она широко раскрыла глаза, мотая головой, и залепетала:

–Нет! Это случилось? Это случилось... Уходите, слышите?! Нет, уходите! Оставьте меня!

–Послушай, – хотел всё же что-то сказать Данило, но Софья продолжала прогонять.

Решив оставить её пока одну, он оделся и послушно покинул шалаш, ещё раз оглянувшись на неё, но Софья отвела взгляд и молчала.

–Ай, Протасов, – встретила его тут же уже видимо давно бодрствующая мамка Дина.

Глядя в её глаза, на её насмешливую улыбку, он чувствовал некий подвох и молчал.

–То, что ночь всю здесь провёл, простим. Ты сделал её свободной... Но более чтоб тебя здесь не было.

–Что? – поразился слышать подобное Данило.

–В обиду девочек моих не дам. Я вырастила Софью, как свою дочь! Время трудное, военное, за каждое посещение будешь платить, – лепетала мамка Дина.

Взирая в ответ пронзительно так, что улыбка с лица её исчезла, Данило ничего не ответил. Он отправился к стоящему в стороне Сержу, который ждал там уже некоторое время...

–Все знают, – прошептал тут же друг.

–И что? – усмехнулся Данило. – Я не единственный, поди, кто развлёкся с этими... маркитантками? Надо же, под каким прикрытием служат.

–Но ты же знал, – развёл руками Серж, а об истинных чувствах друга догадался давно и с сожалением смотрел. – Порой, если чуть проще взглянуть, иногда махнуть рукой на что, полезно для тела и души...

Только не нужно было Даниле никакого сочувствия. Он молчаливо завтракал, молчаливо ожидал появления из шалаша Софьи... Долго не выходила она. Долго просидели у неё подруги, но когда вышли, казалось, что ничего не произошло.

Марта и Люси весело что-то рассказывали Софье, а та вскоре улыбалась и, глубже вздохнув, кивала...

–Сергеев! – окликнул Сержа возле Данилы один из гусар и указал в сторону, откуда к их лагерю приближались с повозками и песнями цыгане.

–Целый табор! Погуляем! – радостно восклицали гусары, поправляя на себе красивые чёрные мундиры и головные уборы, на которых от выглянувшего из-за облаков солнца сверкнули серебром изображения Адамовой головы – черепа с двумя крест-накрест лежащими костями.

Заметив оставшегося в стороне Данилу, к нему подошёл один из гусар и сел подле. Данило знал, что рядом сидит Валерий – тот, кто с тех пор, как спасли мамку Дину с её «девочками», был единственным, кто проводил большую часть времени с Мартой...

–Вот напасть, – сразу молвил он взволнованно, уставившись на цыган и пританцовывающих вокруг военных товарищей. – Маркитантки эти столь хороши, хоть сразу под венец, а нельзя.

–Ты серьёзно? – засмеялся вдруг Данило и резко прекратил смех, когда взгляд серьёзного Валерия обратился к нему.

Они оба молчали некоторое время, наблюдая за весельем вокруг и за радостными девушками мамки Дины, пока Валерий не указал в сторону смеющегося с друзьями в стороне гусара. Тот, приглаживая то усы, то длинные бакенбарды, постоянно оглядывался на хихикающих в ответ девушек мамки Дины...

–Слышал, собирается Пётр этой ночью к Софье в гости пойти... с вином, – сказал Валерий. – А Марта отказалась вдруг столько времени проводить со мной... Странные женщины... Но,... как же прекрасны...

Данило некоторое время смотрел на этого самого Петра, на Софью, смущённо отводящую взгляд к подругам и вновь смеющуюся с ними. Только он и знал, какая война горела в нём, какая ярость кричала. Обо всём происходящем в нём можно было догадываться лишь по лицу...

Софья ни разу не взглянула в его сторону с тех пор, как вышла из шалаша. Это терзало Данилу больше всего. Его тянуло схватить её, встряхнуть, увести, поговорить: всё узнать. Да ничего предпринимать пока не смел.

Заметившая его и Валерия угрюмые лица молодая цыганка тут же подошла:

–Что же за тоска у столь отважного полка?! Гусары ли грустят? – весело взяла она их обоих за руки и повела в кибитку.

Уединившиеся с нею друзья были приглашены сесть и поочерёдно показать ладони.

–Гадать будем? – улыбался Валерий. – Вряд ли поможет.

Но цыганка уже рассматривала ладонь Данилы:

–Недолог будет век гусарский твой, увы, но... в памяти останешься у многих, – не договорила она, как Данила отдёрнул руку и указал на друга:

–Может ему повезёт больше?

С безвыходностью вздохнул Валерий и протянул свою ладонь. Цыганка будто на миг растерялась и спросила:

–Узнать более не желаешь?

–Нет, – резко ответил Данило и покинул кибитку.

Через несколько минут к нему вернулся Валерий:

–Не стал и я дослушивать сей бред, – усмехнулся он. – Захотелось лишь кутёж какой устроить... Что-то соскучился.

–Ты прав, – согласился с ним Данило, а внимание вновь занимала Софья, которая сидела уже не среди подруг, а на руках гусара Петра.

Тот, довольный, ей всё что-то нашёптывал, нежно поглаживая по спинке, а она, пряча взгляд, улыбалась, делая вид, что слушает цыганские песни...