Текст книги "Исповедь проститутки (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лыжова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)

* * *

На третий день позвонил Витя. Сердце подпрыгнуло в груди, когда я услышала его голос. Витя сообщил, что сегодня последний день в Лондоне, и завтра он уже будет дома.

Я решила приготовить к его приезду что-нибудь особенное. Надо было съездить за продуктами. Окрылённая счастливыми мыслями, в ожидании скорой встречи, я стала собираться в магазин. Как вдруг в дверь позвонили.

«Наверное, это он, – пронеслось в голове. – Специально сказал, что приедет только завтра, а сам уже на пороге, решил сделать мне сюрприз!»

– Витя! – выдохнула я и бросилась открывать дверь.

Разочарование постигло меня, когда я увидела, что это был не он. На пороге стояла молодая женщина лет двадцати пяти, эффектной внешности. Она осмотрела меня критическим взглядом и ухмыльнулась.

– Добрый день, – сказала она и прошла мимо меня в гостиную. – А где Витя?

– Он в командировке, – ответила я, закрывая дверь. – Будет только завтра. Вы кто?

– Кто я? – удивлённо спросила гостья и бесцеремонно уселась в кресло. – Я Карина, Витина жена. А вот кто ты такая, что задаёшь мне подобные вопросы?

Это был удар для меня, хотя я никогда не исключала вероятности встречи с ней.

– А я София, его любимая женщина, – ответила я, стараясь сохранять спокойствие и достоинство.

– Ах, София, – произнесла она, задумавшись. – Да, да, что-то припоминаю, уже слышала раньше это имя. Стриптизёрша из клуба?

– Уже нет, – сказала я. – А вас это как-то беспокоит?

– Послушай, девочка, – сказала Карина, – если бы меня беспокоили постоянные интрижки моего мужа, я бы давно с ним рассталась.

– Насколько я знаю, вы как раз и расстались, – сказала я, – причём, по его инициативе.

– Это пустяки, такое уже бывало, – улыбнулась она. – Чем чаще мы ссоримся, тем чаще миримся. Чем на дольше расстаёмся, тем крепче потом наши отношения.

– Я вам не верю, – сказала я. – Если бы всё было так, как вы говорите, вы не звонили бы в дверь, а открыли своим ключом.

Мои слова застали её врасплох.

– Я вижу, ты здесь освоилась уже, – она сменила тему, уходя от ответа, – чувствуешь себя хозяйкой. Бедняжка. Господи, чего ж мы, бабы, такие дуры-то наивные? Верим всему, что они нам говорят, каким бы бредом они нас ни кормили. Что он тебе наобещал? Любви и верности? Они всегда говорят одно и то же.

– Послушайте, зачем вы пришли сюда? – спросила я. – Я вам не подруга и не собеседник. Вот завтра вернётся Витя, тогда и приходите, послушаем вместе, что он скажет.

– Что я слышу? – спокойно улыбнулась Карина. – Ты гонишь меня из моей квартиры? Это интересно. Ты кто? Очередная потаскушка-стриптизёрша, очередная «галочка» в его длинном послужном списке? А я – его законная жена, хозяйка этого дома и мать его будущего ребёнка. Так что, детка, выметайся-ка ты отсюда, да поживей. Мне надо подготовиться к встрече мужа, чтобы сообщить ему радостную новость.

– Это неправда, – сказала я. – Я вам не верю.

– Это не имеет никакого значения, – ответила Карина, – веришь ты мне или нет. Главное, что я жду ребёнка от Виктора, и он меня не бросит в таком положении. А ты здесь лишняя.

«Лишняя, – отозвалось в моей голове, – опять я лишняя, опять мне нет места в его жизни».

– В любом случае, не вы меня сюда звали, – сказала я, гордо подняв голову, – не вам и выгонять меня.

– Значит, ты предпочитаешь, чтобы это сделал сам Виктор? – спросила она, улыбаясь. – Забавно. Что ж, я не против увидеть эту сцену. Оставайся. Я, впрочем, думала, ты сама уйдёшь. Но, если ты настаиваешь, ладно, подождём его вместе.

– Что значит «вместе»? – спросила я, теряя самообладание. – Вы собираетесь ждать его здесь?

Я не была готова к этой атаке. Преимущества были на стороне этой самоуверенной, наглой, грубой женщины. К тому же, я не знала Виктора на самом деле, так, как знала его жена, прожившая с ним уже несколько лет. Я не знала, какова будет его реакция на новость о беременности жены. А вдруг он будет несказанно счастлив, что вполне вероятно и естественно, – это просто убьёт меня. Нет, такого испытания я не выдержу – увидеть, как твой любимый мужчина обрадуется возвращению и беременности своей жены. Я ведь в сущности ничего о нём не знаю. Я знаю лишь то, что он сам мне рассказал. Но правда ли всё это? Истина может оказаться совсем иной.

– А ты думала иначе? – удивилась Карина. – Интересно, что или кто может помешать мне дожидаться мужа дома? Уж не ты ли?

«О нет! Она собирается оставаться здесь до завтра? – ужаснулась я. – Зачем я только открыла дверь? Почему не посмотрела в глазок? Хотя, что это изменило бы? Не сегодня, так завтра, она всё равно пришла бы или позвонила».

– Что ж, я не собираюсь, конечно, оставаться с вами под одной крышей, – сказала я. – Нам двоим не место в этом доме. Но, знайте, что даже оставаясь с вами, он будет любить меня, только меня. А с вами его будут связывать только обязательства.

Говоря так, я, разумеется, не была уверена в силе его чувств и в своей победе в этой схватке с законной женой.

– Это уже не твоё дело, – сказала она. – Главное, что он останется со мной.

Я не желала больше оставаться здесь и слушать эту женщину, предъявлявшую законные права на моего мужчину. Да и был ли он моим? Нас постоянно преследовал какой-то рок. Стоило тучам на нашем небосводе немного разойтись, как налетали новые, мрачные, чернее прежних, и закрывали солнечный свет.

Я не успела даже как следует прочувствовать своё новое положение, насладиться переменами в жизни, как у меня снова отобрали моё счастье. Но самое ужасное было в том, что я успела вновь открыть своё сердце, впустить туда любовь. И сейчас я была беззащитна против жестокой действительности, опять грубо ворвавшейся в мою жизнь и безжалостно кромсавшей мою и без того истерзанную душу.

Я бежала из этого дома. Я опять пыталась убежать от боли, разрывавшей мою грудь.

– Господи, зачем опять так больно? – спрашивала я, захлёбываясь слезами. – Зачем опять я поверила и открылась? Чтобы вновь всё потерять? Не хочу, не хочу новой боли! Ничего больше не хочу.

Я бежала по заснеженным улицам, и слёзы стыли от мороза на моих щеках.

«Что делать? Куда теперь? – спрашивала я себя. – И что будет дальше?»

Я перестала бежать и перешла на шаг. Впереди показался вход в метро. Я спустилась вниз, купила жетон и прошла через турникет. Я прибавила шаг, гонимая безрассудной мыслью. Никогда раньше мне не приходила мысль о суициде. Я не знала, как себя чувствует человек, решивший свести счёты с жизнью. Я и сейчас не знала, смогла ли бы я осознанно расстаться с жизнью, взять и броситься под колёса, подобно Анне Карениной. Я не думала об этом. Я просто хотела прекратить эту пытку, избавиться от отчаяния, поглотившего меня.

Вот уже заканчиваются ступени эскалатора, вот и платформа. Ещё несколько десятков шагов – и я на месте. Вот уже объявляют прибытие электропоезда. Я ускорила шаг, пробираясь через толпу людей.

– Разрешите. Пропустите, – говорю я направо и налево, протискиваясь между людьми. Почему их так много?!

Уже слышен грохот колёс стремительно приближающегося поезда. Я могу не успеть!

– Разрешите, мне нужно пройти, отойдите, – прошу я дрожащим голосом.

Люди расступаются неохотно. Наоборот, они плотнее подвигаются к краю платформы в ожидании прибывающего поезда.

Вот показался просвет, последний ряд людей. Я уже руками и локтями расталкиваю окружающих. Ещё один шаг, и …

Оглушительно взревел гудок машиниста, и в следующую секунду кто-то схватил меня за плечо и грубо оттолкнул назад, крикнув мне прямо в лицо:

– Чего лезешь?! Больше других, что ли, надо? Стой на месте и жди своей очереди!

В этот момент мимо со свистом промчался первый вагон, громко тормозя, и следом потянулись остальные, замедляя ход.

Я опустила плечи. Момент был упущен. Я с досадой посмотрела на мелькающие окна вагонов, затем на грубого пассажира, толкнувшего меня назад. Вряд ли я отважусь на это ещё раз.

Я хотела повернуть обратно, но поток людей унёс меня следом за собой внутрь вагона.

Выйдя на следующей станции, я поднялась на поверхность и вышла на улицу. Морозный воздух ударил мне в лицо, остудил мысли. И теперь минутная слабость, которой я готова была поддаться десять минут назад, показалась мне безумием и самой большой глупостью.

– Господи, какая дура! – сказала я вслух. – А если бы тот человек не остановил меня? Что, если бы я всё же …?

Меня охватил ужас … и стыд. Мне стало стыдно за собственное малодушие.

– Как я могла даже помыслить такое? Кому бы от этого стало легче? Только мне. А если бы я осталась жива, но покалечена? Если бы чугунные колёса лишь исковеркали моё тело? Что тогда? Впереди ждали бы годы мучений, боли и унижения. А ещё жалости … и презрения. О нет.

Я достала телефон и набрала номер Таисии.

– Слушаю, – ответила она.

– Таисия, добрый вечер, это Марго.

– Да, Марго. Что-то случилось?

– Да, – сказала я решительно. – Я возвращаюсь.

– Когда? – спокойно спросила Таисия.

– Сегодня.

– Хорошо, я предупрежу администраторов.

Таисия повесила трубку. Я спрятала телефон, подошла к проезжей части и остановила такси.

– На Бессарабку, – сказала я и назвала адрес.

Вскоре я уже выходила в знакомой местности. Я вернулась на прежнее место, на шестую базу, откуда всего два дня назад уходила под стягом победителя, гордо подняв голову, полная надежд и окрылённая любовью. И вот прошло всего два дня, и я возвращаюсь сюда с поражением, после крушения всех надежд и наивных мечтаний. На душе было погано, пусто, словно открыли её и впустили все ветра и ураганы, которые высушили её, превратили в пустыню и теперь уныло завывали там над растрескавшейся поверхностью.

* * *

На следующий день позвонил Виктор.

– Соня, нам надо встретиться, – сказал он.

– Нет, не надо, – ответила я. – Ты говорил со своей женой?

– Да, говорил, – казал он.

– Тогда тем более не вижу смысла, – ответила я.

– Соня, я прошу тебя, нам надо увидеться, – говорил он. – Дай мне возможность всё тебе объяснить. Прошу тебя, в последний раз.

– Ладно, в последний раз. Но только, если ты обещаешь после этого оставить меня в покое.

Через час мы встретились на набережной.

– Говори, что хотел, – сказала я, – у меня всего несколько минут.

– Соня, прошу, выслушай меня.

Виктор был взволнован. Таким я его ещё никогда не видела.

– Я только обрёл тебя, и не хочу терять, – начал он. – Прошу тебя, вернись.

– Куда, Витя? – удивилась я. – Куда ты предлагаешь мне вернуться? В вашу с Кариной квартиру? В вашу семью? Ты что-то не то говоришь.

– Нет никакой нашей семьи! – резко сказал он.

– Да, но она ждёт от тебя ребёнка, – возразила я.

– Это ничего не меняет, – сказал Виктор. – Я всё равно разведусь с ней.

– Как ты можешь так говорить? – ужаснулась я. – Хотя … чему я удивляюсь?

– Нет, не говори так, – сказал Виктор, схватив меня за плечи. – Я не знаю, как, но я что-нибудь придумаю, слышишь! Я сниму для тебя квартиру, ты будешь моей…

– Кем? – усмехнулась я. – Твоей любовницей? И как долго ты думаешь держать меня возле себя? Год, два? Или пока не надоем тебе?

– София, перестань. – Он продолжал крепко держать меня за плечи, чтобы я не могла вырваться. – Чего ты сейчас от меня требуешь? Что я могу сейчас ещё сделать? Я сам не ожидал такого поворота.

– Отпусти, мне больно! – крикнула я и рванулась из его рук. – Не надо ничего больше решать. Ты постоянно только делаешь мне больно. Я устала. Я хочу поскорее всё забыть. Оставь меня в покое!

Я развернулась и хотела уйти от него. Но Витя догнал меня и крепко прижал к себе.

– Нет, перестань! Отпусти! – кричала я и вырывалась. – Возвращайся к жене. Отстань от меня. Зачем ты постоянно причиняешь мне боль? За что? Что тебе вообще от меня надо?!

Я снова вырвалась и оттолкнула его.

– Соня, я прошу тебя, не уходи, – хрипло сказал он. – Я обязательно что-то придумаю. Прошу тебя, не отталкивай меня. Ведь мы с тобой …

Я отрицательно покачала головой.

– Нет нас с тобой, Витя, и никогда не было. Я всего лишь очередной всплеск в твоей жизни, очередной роман без продолжения. Через время ты даже не вспомнишь обо мне и ещё посмеёшься над собой, что уговаривал стриптизёршу-проститутку остаться с тобой. Так не бывает в жизни, чтобы вдруг взять и перечеркнуть всё, перевернуть страницу и начать заново, с чистого листа. Я лучше уйду сейчас и унесу с собой свою любовь, которая со временем угаснет, я надеюсь …

– Соня, ты сама не понимаешь, что говоришь, – сказал Витя и попытался опять удержать меня за руку.

Я вырвала свою руку и крикнула в ответ:

– Отпусти меня, слышишь! Не звони и не ищи меня больше! Я не вернусь к тебе.

– Соня, – Витя всё ещё пытался меня вразумить.

Он сделал шаг мне навстречу, но я крикнула:

– Не ходи за мной! Оставь меня в покое!

Я развернулась и побежала по направлению к проспекту.

– Соня, вернись! – звал Витя. – Соня!

Оглянувшись на бегу, я увидела, как он в бессильной ярости сбил ногой сугроб. Я отвернулась и побежала дальше, уже не оборачиваясь.

«Так будет лучше, – твердила я себе, – так будет лучше. Для всех, и в первую очередь для меня. Я должна всё забыть. Я смогу его забыть. Работа поможет, время излечит. Я смогу».

Но труднее было сделать, чем пообещать себе. Растревоженная рана болела сильнее, чем прежде, кровоточила и не хотела затягиваться. Первые дни было особенно тяжело. Временами охватывало такое сильное отчаяние, что хотелось выть, кричать, лезть на стену, бежать куда-нибудь без оглядки. Помогала моя работа, моё ремесло.

* * *

Вскоре я отметила, что меняюсь. Тоска по несбывшейся любви ожесточила меня. Вернулось желание причинять боль. И теперь вместо изысканных ласк я дарила своим клиентам новые ощущения: то в порыве ярости кусала, то с размаху шлёпала по ягодице, то сжимала рукой грудные мышцы или мошонку до боли; наступала коленом в область паха или сжимала бёдрами бока клиента, что у того аж дыхание перехватывало. Мои движения были резки, мои ласки были беспощадны.

Новая Марго нравилась клиентам ещё больше прежней. Они стонали подо мной, целиком отдаваясь в мою власть. Им нравилась моя агрессия, моя жестокость. И мне это тоже нравилось. Наконец-то я могла выплеснуть весь свой гнев и обиду, выместить свою боль на других.

В последующие две недели клиентов у меня прибавилось чуть ли не вдвое. Таисия была довольна мной, и опять заговорила о скором переводе на более дорогую базу.

– Осенью мы открыли ещё одну дешёвую базу, – сказала она, – а в следующем месяце открываем элитную девятую. В помещении сейчас заканчивают ремонт. Кстати, это недалеко отсюда, здесь же, на Бессарабке. Я планирую тебя переводить сразу туда. Могу, если хочешь, отправить тебя на этот месяц на восьмёрку. Или уже здесь доработаешь?

– Нет, Таисия, не надо, – ответила я, – не хочу прыгать туда-сюда. Вот как будет готово моё место, так я сразу туда и перееду.

Я не стала скрывать от девочек, что в скором времени уйду от них. Да они и сами каким-то непонятным для меня образом уже обо всём знали. У некоторых эта новость вызвала зависть и новые приступы агрессии. Понятно, о ком я говорю. Это была Ирма. Она снова взбесилась и при каждой встрече цепляла меня.

– Наша королева идёт на повышение, – говорила она, сверкая глазами.

– Ирма, завидуй молча, – огрызались девочки.

А она только шипела в ответ, как змея, и брызгала ядом во все стороны. Она опять стала задевать Камиллу, провоцировала ссоры и разборки, и просто проходу не давала Элле. Бедняжка Элла не знала, как и куда от неё спрятаться, от её постоянных тычков и морального прессинга. Я снова обратила своё внимание на Эллу и заметила, что она очень изменилась за последнее время.

Последние два месяца я была целиком поглощена собственными проблемами: выяснением отношений с Виктором, исчезновением и поисками Ксюши. И я совсем не замечала, что происходит вокруг. Зато сейчас я отчётливо видела, что Элла переменилась: она похудела, осунулась, на бледном лице вокруг глаз легли тени. Затравленный взгляд придавал вид перепуганного до смерти зверька, загнанного в угол.

По словам её соседки Жанны, клиентов у Эллы становилось всё меньше и меньше: её всё реже выбирали во время «смотрин», реже звонили по ней операторы из офиса.

– Я боюсь, что её могут понизить на «пятёрку» или на «четвёрку», – говорила Жанна, – или вообще выгнать.

– За что выгнать? – удивилась я.

– Ну, не выгнать, а понизить, – исправилась Жанна.

Я решила поговорить с Эллой. Однажды днём, когда наша смена отдыхала, я пришла в комнату Эллы и Жанны. Эллы там не оказалось. Жанна сказала, что она уехала на заказ.

Примерно через два часа Элла вернулась, я слышала из своей комнаты её голос. Я вышла в коридор и увидела, как Элла заскочила в ванную. Я прошла туда же, чтобы подождать возле двери. Я не хотела снова её упустить.

Подойдя к двери в ванную, я увидела, что дверь приоткрыта, а изнутри не доносится ни звука. Я приоткрыла дверь и позвала:

– Элла, ты здесь?

Ответа не последовало. Тогда я открыла дверь пошире и заглянула внутрь, и тут же отпрянула. На полу лежала распростёртая Элла с полуприкрытыми глазами и страшной умиротворённой улыбкой на лице. Я испугалась, решив, что она упала и ударилась головой. Мне даже на мгновение показалось, что она мертва. Я бросилась к ней, послушала пульс, дыхание. Элла была жива. Я вздохнула с облегчением и стала тормошить её, что есть силы.

– Элла, очнись, – говорила я, тряся её за плечи. – Ты слышишь меня, Элла? Очнись!

Из её рук что-то выпало и глухо стукнулось о кафель. Я подняла с пола то, что выронила Элла. Это оказалась какая-то капсула с маленьким острым наконечником, похожим на жало пчелы.

– Господи, Элла, что ты наделала? – говорила я, пытаясь привести её в чувство.

Я подумала, что она отравилась, не вынеся постоянных издевательств Ирмы. И опять я опоздала, опять не уделила должного внимания этой бедной девочке.

Я хотела позвать Камиллу и остальных, чтобы помогли мне и позвонили в скорую. Но сейчас в комнатах были клиенты, и я не могла громко звать на помощь. Я поднялась, чтобы бежать за девочками, как вдруг Элла глубоко вздохнула и тихо застонала. Я снова бросилась к ней.

– Элла, ты слышишь меня? – говорила я, приподняв её голову. – Что с тобой? Тебе плохо? У тебя что-то болит?

Элла открыла глаза. Она смотрела, но, казалось, не видела ни меня, ни ванной комнаты, в которой мы находились. Она приоткрыла рот и стала что-то говорить, еле шевеля губами. Я ничего не могла расслышать или понять. Её руки безвольно лежали вдоль тела, глаза то открывались, то закатывались под самые веки. У меня возникло странное ощущение: тихие стоны, расслабленная полуулыбка и выражение тупого счастья на бледном лице, расширенные зрачки стеклянных глаз … И вдруг меня осенила страшная догадка. Я ещё раз посмотрела на её лицо, затем на капсулу, которую держала в руке, вспомнила и сопоставила некоторые моменты и эпизоды, которые раньше вызывали у меня вопросы и сомнения, а теперь всё сложилось в единую картину, словно большой зловещий пазл – Элла была наркоманкой. Вот откуда её худоба и бледность, откуда затравленный взгляд и это дурацкое почёсывание, вот зачем ей постоянно были нужны в большом количестве деньги.

Я схватила её за плечи и что есть силы начала трясти, стараясь пробудить её. Я хлестала её по щекам, а она морщилась и пыталась отмахнуться от моих пощёчин. Она что-то мямлила, но рот не слушался её. Элла была в глубокой нирване.

– Вот дура! Вот дура! – повторяла я, поднимая её с пола и запихивая в ванну. – Что же ты делаешь, идиотка?!

Я открыла душ, и струи прохладной воды полились на полуобморочную Эллу. Она стала приходить в себя и пытаться прикрыться руками от потоков воды. Одежда на ней промокла до нитки, Элла замёрзла, её всю начало трясти, словно в лихорадке.

– Элла, очнись, – сказала я громко. – Открой глаза. Это я, Марго.

Элла открыла мутные от забытья глаза и посмотрела на меня.

– Марго …, – промямлила она, заикаясь на каждом слоге. – Что ты здесь делаешь?

И снова закрыла глаза. Я подняла душ и направила ей в лицо. Элла встрепенулась, замахала руками и замотала головой.

– Марго, не надо, – пролепетала она плаксивым голосом, – мне так плохо.

– А как тебе хорошо, сучка ты безмозглая? – ругала я её, продолжая обливать водой. – Что это?

Я протянула руку с пустой капсулой.

– Что это, я тебя спрашиваю? – крикнула я. – Открой глаза!

Элла лениво открыла глаза и посмотрела на мою ладонь. Я закрыла горячий кран и пустила только холодную воду. Элла завизжала.

– Всё, Марго, хватит, – визжала она. – Пожалуйста, убери воду, я замёрзла.

По её голосу я поняла, что Элла полностью пришла в себя – ледяной душ сделал своё дело.

– Снимай с себя мокрую одежду и переоденься, – я подала ей длинный махровый халат с капюшоном, который висел здесь же.

Элла стянула с себя мокрые вещи и укуталась в мягкий тёплый халат. Её трясло, зубы стучали.

– Блин, Марго, такой кайф обломала, – сказала она с досадой.

– Что?! – вскричала я. – Ты что, совсем обалдела?! Ты понимаешь, что ты говоришь? Какой кайф?

– А ты понимаешь, сколько стоит одна такая капсула??? – крикнула в ответ Элла.

Я хлестанула её по щеке и тряхнула за плечи.

– Я не знаю, и даже знать не хочу, сколько может стоить эта гадость! – сказала я, стиснув зубы. – Я жалела тебя, думала, ты в беду попала, хотела тебе помочь, остальных просила подключиться, а ты … всего лишь наркоманка! Ты спускаешь все свои деньги на эту дрянь, у подруг воровала, чтоб накачать ею свои вены. Как так можно, Элла?

Она вдруг задрожала всем телом и расплакалась.

– Блин, Элла, – сказала я с досадой, – ну вот ты опять. Чего ты плачешь? Тут не плакать надо, а действовать. Если Таисия узнает, тебя выкинут отсюда в тот же день.

– Я знаю, – говорила она сквозь слёзы. – Я так этого боюсь. Боюсь, чтобы она не узнала, боюсь, чтобы никто другой не узнал и не сдал меня. Марго, что мне делать? Ты же меня не выдашь? Правда ведь, не выдашь?

Элла вцепилась в мою руку.

– Не выдам, конечно, – успокоила я её. – Но при одном условии: если ты завяжешь с этим и больше не будешь употреблять эту гадость.

Она отпустила мою руку и потупилась.

– Что такое? – спросила я. – Почему ты молчишь?

– Я уже пыталась завязать, – сказала она тихо. – Но не выдержала и сорвалась.

– Когда это было? – спросила я.

Элла опустила голову ещё ниже.

– Когда, Элла? Не молчи, – я теряла терпение.

– Два года назад.

– Ни хрена себе! – выругалась я. – А сколько же тогда …? И давно ты сидишь на этой дряни?

– С шестнадцати лет, – тихо ответила Элла, – как только приехала в Киев.

… Мы прошли на кухню, я заварила для Эллы крепкий чай, и она рассказала мне свою историю.

– Я познакомилась с парнем. Он был старше меня на три года. Он меня и посадил на наркоту. Сначала это были лёгкие таблетки и травка, в клубах и на вечеринках, так, чисто для настроения. Было прикольно. Он говорил, что это ерунда, лёгкий допинг, и с него запросто можно соскочить в любой момент. Потом он предложил попробовать кое-что «поинтереснее», от чего башню сносит, и ты паришь в облаках, как птица. Секс под этой штукой – долгий, непрекращающийся кайф. Мне стало интересно, захотелось испытать новые ощущения. Я подумала, что от одной дозы ничего страшного не произойдёт, зависимость не возникнет так быстро, и согласилась. И это действительно было незабываемо. Я до сих пор помню те первые ощущения. Я сама словно стала птицей, как будто за спиной выросли крылья и несли меня над бескрайними просторами.

Через неделю я захотела повторить. Потом опять. И ещё, ещё. И я не заметила, как втянулась. И тогда Олег, мой парень, сообщил мне, что задолжал крупную сумму за нашу с ним наркоту, что уже пора отдавать долг, а его попёрли с работы, и ему нечем платить. Мало того, мы уже так крепко сидели на наркотиках, что речь шла не только о том, чтобы отдать долг, но и о новых дозах. Олег пытался зарабатывать, но денег хватало лишь на новые дозы для нас.

Я боялась, что те ребята, которым задолжал Олег, придут и покалечат нас. Я не знала, как помочь ему и где взять денег, чтобы вернуть долг. Бросить его я тоже не могла, потому что любила.

И однажды Олег предложил выход. Он сказал, что один из тех парней положил на меня глаз, и что если бы я согласилась переспать с ним, то он простил бы часть долга. Я, не раздумывая, согласилась, потому что в противном случае нам надо было вернуть деньги, или они обещали закопать Олега живьём. Я приехала по назначенному адресу. Там меня ждал взрослый мужик, который был якобы одним из поставщиков наркотиков. Без особых церемоний он меня раздел и повалил на кровать, а потом трахал меня больше часа. Помню, я плакала от боли и обиды. А когда всё закончилось, он, довольный и улыбающийся, положил на постель возле меня пакетик с капсулой. У меня уже почти неделю не было дозы, меня ломало и трясло, поэтому я схватила пакет, разорвала его и выхватила капсулу. Это была очень удобная упаковка: не надо было вскрывать ампулу, набирать в шприц, поднимать вену. Здесь уже всё было готово – надо лишь приложить острым концом к телу и надавить. Быстро, легко и безопасно – вероятность заразиться чем-нибудь близка к нулю, капсулы одноразовые. Ты сама видела её.

Он показал, как надо пользоваться, и уже через секунду я унеслась за пределы космоса. Это были новые ощущения. Сознание не уплывало, как от других наркотиков, а словно расширялось. Мне казалось, я всё могу, мне всё под силу. Это было похоже на тот вариант, что принёс в первый раз Олег, но ощущения были ярче, сильнее и длились дольше.

Всё это время он сидел надо мной и наблюдал. А когда я «вернулась» обратно, сказал:

– Я принесу ещё, если хочешь. И не только для тебя, но и для твоего друга. Хочешь?

Я медленно кивнула головой.

– Тогда завтра приходи сюда опять. В это же время. Придёшь?

Я снова кивнула.

Но, когда на следующий день я пришла, меня ждал уже другой мужик. Я сначала хотела отказаться, но он достал такой же пакет, как и вчера, и я осталась. С тех пор я стала каждый день приходить по тому адресу и трахаться с клиентами, которых присылал наркоторговец, и он же сутенёр. Так я стала проституткой.

А позже я узнала, что во всём этом плане участвовал непосредственно и сам Олег, мой парень, которого я любила и думала, он тоже меня любит. Я узнала, что ни в какие долги он не влезал, и никто на самом деле ему не угрожал. Это всё было специально разыграно для того, чтобы посадить меня на наркотики. Они действовали по отработанному плану, подсаживая молодых, неопытных девушек, вроде меня, на наркоту, и заставляя потом заниматься проституцией. Как оказалось, таких, как я, были десятки, сотни по всему городу. По сути, мы трахались с клиентами за дозу.

Тогда я решила спрыгнуть с этого колеса. Я позвонила Олегу и сказала, что завязываю и с наркотиками, и с проституцией. Это было как раз позапрошлой весной. Тогда Олег рассмеялся и сказал, что я могу завязывать, сколько хочу. Только, прежде, чем соскочить, я должна отдать долг за все свои дозы, которыми он меня по сути и присадил крепко, либо отработать. Я согласилась отдать, когда заработаю. Но, когда он назвал сумму, я чуть не упала. Мне надо было им вернуть пятнадцать тысяч. На мой вопрос: «Почему так много?», он опять рассмеялся и ответил, что счастье дорого стоит.

Где я могла заработать такие деньги? Только на панели. Так я оказалась здесь два года назад. Это ещё повезло, что я попала в закрытый бордель, а не на улицы или окружную. Я решила, что отработаю свой долг и сразу же уйду отсюда, вернусь к нормальной жизни, найду какую-нибудь работу и забуду обо всём этом кошмаре.

Но я смогла продержаться без наркоты только неделю. Ты себе не представляешь, Марго, что это такое, когда ломка: это такие боли, такие жуткие ощущения, будто тебя долго избивали палками, превратив все твои мышцы в месиво, а кости повыворачивали из суставов. Твоё тело не принадлежит тебе, его ломает и дёргает в разные стороны с неимоверной силой. А потом начинается самое страшное: начинает казаться, что под кожей ползают жуки и черви, и заживо жрут тебя изнутри. Я в кровь раздирала кожу, пытаясь выцарапать этих гадов. А ещё потом охватывает страшная паника. Нет галлюцинаций, никто не мерещится, просто тобой овладевает беспричинный страх, жуткий, холодный, леденящий душу страх. Кажется, что волосы шевелятся не только на голове, но и на всём теле, так страшно.

В общем, я не выдержала и позвонила Олегу, попросила новую дозу. Он не был удивлён. Сука. С тех пор прошло уже два года. Я, как видишь, продолжаю работать здесь и сижу на наркоте крепче, чем когда-либо. Я знаю, что не смогу уже соскочить. Если раньше мне хватало двух-трёх доз в неделю, то теперь я не могу и дня без этого, и дозы вдвое больше, чем были два года назад. Марго, что мне делать?

От рассказа Эллы волосы на моей голове встали дыбом, а к горлу подступила тошнота.

– Марго, почему ты не отвечаешь? – взмолилась она. – Что мне делать? Я не хочу продолжать. Но и остановиться я не могу.

– Что тебе делать? – сказала я. – Однозначно, бросать.

– Но как? Я уже пробовала, ничего не вышло.

– Кто ещё знает о тебе? – спросила я.

– Только Жанна, моя соседка, и Люся-администратор, – ответила Элла.

Я вспомнила свой первый визит сюда почти полгода назад и обрывки разговора Инессы с Люсей, так меня тогда заинтересовавшего. Так вот что они имели в виду, говоря тогда об Элле.

– Инесса тоже знает, – сказала я.

– Как?! – вскрикнула Элла. – Но ведь она всё расскажет Таисии, и тогда …

– Успокойся, не скажет, – прервала я её, – раз до сих пор не сделала этого. Так, сколько у тебя сейчас есть твоих капсул?

– Пять осталось.

– Давай сюда, – скомандовала я.

– Зачем? – испугалась Элла. – Что ты хочешь с ними сделать? Я отдала за них почти четыре штуки.

– Ты с ума сошла?! – я всплеснула руками.

– Это на неделю, – Элла съёжилась.

– Ты хоть сама понимаешь, какие огромные деньги ты отдаёшь каждый день за то, что тебя убивает?! – я негодовала. – А если, предположим, ты не сможешь больше покупать себе наркотики, что тогда?

– Я уже думала об этом, – тихо сказала Элла, – я не перестаю об этом думать. Я больше всего на свете боюсь того, что в какой-то момент у меня не хватит денег, чтобы заплатить за следующую дозу. Тогда – всё. Я даже представлять не хочу, что будет. Это хуже смерти. Мне и сейчас не всегда хватает, приходится брать в долг, потом возвращать. Наверное, в скором времени мне придётся перейти на более дешёвые препараты.

– Да, но у тебя клиентов всё меньше и меньше, – сказала я. – С такими «успехами» ты вполне можешь оказаться на «четвёрке», и тогда тебе придётся работать день и ночь на одни только наркотики. Неужели ты не видишь, куда ты катишься, Элла? А если Таисия узнает о тебе правду, она вышвырнет тебя отсюда, как паршивого котёнка. И что ты тогда будешь делать?