Текст книги "Исповедь проститутки (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лыжова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 39 страниц)

– Блин, Софико, как ты сюда взбиралась? – спросила она, повторяя попытку.

– Отойди, дай я, – предложила я и отодвинула подругу в сторону.

Затем я ловко взобралась на высокий парапет, ухватившись руками за металлический подоконник.

– Ты что, в цирковом училище училась, что ли? – спросила меня Томка.

– Нет, просто здесь есть свои секреты, – ответила я. – Так, посмотрим, что у нас с окном.

Я тихонько толкнула раму, и она поддалась.

– Ура, Томка, дверь открыта, – зашептала я.

– Вернее, окно, – исправила Томка.

– В нашем случае это дверь, – возразила я и открыла окно пошире.

Затем я стала потихоньку вползать внутрь, но бесшумно не получалось: то я зацепила ногой раму, то головой стукнулась в стекло.

На шум вскочила сонная Алёна и крикнула:

– Кто здесь?!

– Свои, – сказала я. – Успокойся, Алёна. Включи свет.

В темноте я увидела, как Алёна отпрыгнула к двери и стала шарить рукой по стене. Наконец, она нащупала выключатель и щёлкнула им. Комната ярко осветилась, ослепив нас обеих.

Когда глаза немного привыкли к яркому свету, первое, что я увидела, это была перепуганная Алёна с вытаращенными глазами и со скалкой в руке.

– О нет, только не это, – пролепетала она. – Опять ты? Снова меня так напугала! Чего тебя принесло? Ты же вроде здесь уже не живёшь? Тамара, как это понимать? Чего это твоя подруга опять припёрлась посреди ночи, и опять в окно?

С этими словами она глянула на постель Томы, но там никого не было.

– Где Тамара? – крикнула Алёна.

– Я здесь, не ори, истеричка, – послышался голос Томы из-под окна.

– Ну, чего ты стоишь, как каменная? – сказала я, кряхтя. – Видишь, я застряла. Помоги мне влезть, а потом вместе втянем Томку.

Глаза у Алёны расширились ещё больше, если это было возможно. Она замотала головой и забормотала сварливым тоном:

– Мало того, что сама таскается невесть где, так она ещё и подругу подключила. Вы мне теперь вдвоём будете в окно лазить?

– Блин, Алёна, не ворчи, помоги лучше, – позвала я.

– Давай, вползай быстрее, – рванулась ко мне Алёна, – а то и мне вместе с вами попадёт. У вас это передаётся от одного к другому, что ли, как болезнь?

– Ты о чём? – спросила снизу Томка, услышавшая последнюю фразу.

– О ваших ночных похождениях, – гаркнула Алёна в окно. – У вас что, секта какая-то? Или вы на шабаш летаете?

– Слушай, Алёнка, ты давай, завязывай со своими книжками умными, а то уже бог знает, что видишь в самых обычных вещах, – гаркнула в ответ Томка. – Ты никогда не ходила в клубы потанцевать, что ли? И никогда потом не возвращалась посреди ночи?

Я, наконец, сползла с подоконника на пол и затем выглянула в окно, чтобы забрать у Томы наши сумки.

– Да, по твоему молчанию понятно, что не ходила, – заключила Томка. – Скучно ты живёшь, Алёнка, тускло, серо. Вот не станет тебя, что о тебе другие вспомнят? «Она была, … и вот её не стало». И всё.

– Так, замолчи, – зашипела на неё Алёна, – а то будешь взбираться сюда сама, как сможешь.

– Ладно тебе, не психуй, – ответила Томка, – давайте мне руки. Тяните меня.

Мы с Алёной взяли Томку за руки и с горем пополам, кряхтя и ругаясь, помогли ей взобраться в окно.

– Слушай, Алёнка, а может, в следующий раз с нами рванёшь, а? – предложила Томка, сидя на полу перед окном. – Погуляем, повеселимся, а ночью влезем в окно вместе. Как тебе такая идея?

– Так же, как и ты сама, никак! – огрызнулась Алёна. – Глупо, тупо и примитивно.

– Дурочка ты, – ничуть не обиделась Тома. – Это весело, интересно и незабываемо. Разнообразь свою серую жизнь, добавь в неё немного ярких красок. Ты сразу ощутишь разницу. И сама изменишься, перестанешь быть такой … нудной и раздражительной.

– Зато вы такие клёвые, интересные и весёлые, – огрызнулась в ответ Алёна. – Я гляжу, веселье из вас так и прёт – перегарищем на всю комнату.

– Ой, да ну тебя, – пробормотала Томка, подползая к кровати. – С тобой тяжело разговаривать.

– Вот и не разговаривай, сделай милость, – сказала Алёна. – И не забудьте свет погасить. Я не собираюсь полночи тут за вами ухаживать.

Томка, уже было умостившаяся на кровати, со вздохом встала и пошла, всё ещё пошатываясь, к двери, чтобы выключить свет.

– Не тонкий ты человек, Алёна, не дружелюбный, – сказала она, щёлкнув выключателем. – Нет, чтобы посочувствовать соседкам, войти в положение, предложить помощь, а ты … Эх!

– Хватит там стонать, – буркнула Алёна. – Угомонись уже.

Тома, пробираясь в темноте к своей постели, налетела на Алёну. Та взвизгнула, выругалась и отпихнула Томку, да так, что она в один прыжок оказалась в кровати.

– Вот спасибо, – раздался в темноте её голос, – а то я бы ещё долго так кружила в темноте. Всё-таки у тебя доброе сердце.

Я громко рассмеялась, не в силах больше сдерживать смех. Томка тоже смеялась. Алёна что-то ворчала, ругая нас.

Ночка выдалась весёлая, особенно для Алёны.

* * *

Утром наступило тяжёлое похмелье. Превозмогая головную боль, мы сходили в душ, после чего выпили по кружке горячего крепкого чая и почувствовали себя легче.

– Слушай, Софико, – сказала Тома, доливая нам в чашки чай, – я вот всё думаю и никак не пойму: что от тебя вчера хотел Игорь? Почему он был такой агрессивный?

Воспоминания, словно молния, пронизали всё моё тело. Я вспомнила вчерашний вечер, наш крутой девичник, классное настроение, – и в один миг всё это было перечёркнуто встречей с Игорем. Я содрогнулась.

– Софико, что с тобой? – спросила Тома. – Что у вас произошло? Между вами словно кошка пробежала. Что ему от тебя надо?

– Два месяца назад этот урод предложил мне деньги за секс с ним, – ответила я. – Как шлюхе, как проститутке. И, когда я отказала, он меня изнасиловал, прямо в нашей квартире.

– Да ты что?! – ужаснулась Тома. – И что ты сделала? Ты сказала хоть кому-нибудь? Ты заявила на него?

– Тома, о чём ты говоришь?! – возмутилась я. – Заявить на него? Куда? В милицию? И что бы я там сказала? «Ой, вы знаете, я стриптизёрша, и меня изнасиловал один из посетителей клуба. Но вы ничего такого не подумайте. Я порядочная стриптизёрша, я не проститутка». Ты вообще слышишь себя, что ты говоришь? Да меня никто и слушать не стал бы, ещё и виноватой бы сделали. С меня даже синяки и побои никто не снимал бы. Я только наслушалась бы там оскорблений, и унижений натерпелась бы. И это ещё в лучшем случае. А в худшем могла ещё и сама загреметь за решётку: за проституцию.

– Да-а, дела, – протянула Тома. – Ну а Виктору своему ты сказала? Он бы этого так не оставил.

– Да ничего бы он не сделал, – вздохнула я. – Виктору до меня нет никакого дела, и никогда не было. У него жена. Любимая. Они счастливы. А что я? Я так, временное увлечение, подружка на стороне, всё тот же «секс за деньги», отношения без обязательств. Он использовал меня, Томочка. Поэтому я говорю тебе, что ничего он не сделал бы Игорю, даже слова не сказал бы. И вообще, может, он сам уступил меня своему дружку, у них это запросто. А тот просто оказался непереборчив в средствах завоевания. Сказал «моя», значит, «моя», независимо от твоего желания или нежелания.

– Да-а, – снова протянула Тома. – Так а что ему сейчас-то от тебя надо?

– Не знаю, Томочка, и знать не хочу, – ответила я. – И очень его боюсь.

– А Ксюша знает обо всём этом? – спросила Тома.

– Нет, конечно! Это было бы небезопасно для неё. Да и поверила бы она мне? Она так прикипела к нему, что, боюсь, неправильно восприняла бы моё признание, приревновала бы и, ещё чего доброго, обвинила бы во всём меня.

– Ты так думаешь?

– Во всяком случае, не исключаю такой вариант, – сказала я. – Ксюша хорошая девочка, милая, нежная, но чересчур наивная и доверчивая, и недальновидная, мягко говоря. Я очень хорошо к ней отношусь, поэтому переживаю за неё.

– Ну, может, Ксюше он ничего не сделает? – сказала Тома. – Она ведь, вроде как, с ним.

– Да, – согласилась я, – надеюсь, что она в безопасности.

* * *

После обеда я попрощалась с Томой и вернулась к себе на базу.

– Ну, как погуляли? – спросила меня Камилла, как только я вошла в комнату.

– Великолепно, – ответила я. – Некоторые так набрались впечатлений, что сегодня половину не помнят.

Я имела в виду Ксюшу. Она действительно вчера перебрала с алкоголем и сегодня даже не вспомнила о последних событиях вчерашнего вечера. Об этом мне по телефону рассказала Натали.

Я открыла в телефоне вчерашние фотографии, сделанные в дамской комнате клуба, и показала Камилле. Она громко зареготала, глядя на великолепную Ксюшу – творение моих рук вчера.

– Да, боец, – говорила она сквозь смех. – Гляди, как держится. Мы тоже так умеем. Когда идём в клуб?

– Ой, только не это, – замотала я головой. – Я ещё от вчерашнего не отошла.

– Ладно, не будем торопиться, – согласилась Камилла. – Через недельку-другую, да?

– Хорошо, – ответила я.

В семь часов, строго по расписанию, мы с девочками заступили на ночную смену. Я снова окунулась в привычную уже мне атмосферу секса и разврата, и постепенно отвлеклась от недавних потрясений и переживаний, переключившись на другие события и мелкие приключения, которыми были насыщены будни в борделе. Приятный клиент, неприятный клиент, оставил чаевые, торговался по цене, два захода за смену, шесть заходов за смену, Ирма поругалась с Роксаной, Жанна попала в больницу – все эти происшествия бурно обсуждались, вызывая общее веселье или возмущение, зависть или сочувствие.

Кстати, последнее событие всколыхнуло всех, даже тех, кто не питал к Жанне положительных эмоций. Я имею в виду и себя тоже.

Это случилось примерно через неделю после нашего девичника. У Жанны, как обычно, был клиент. Что там у них произошло, никто не знает – то ли он что-то сделал не так, то ли сама Жанна слишком активно на нём скакала, только вдруг мы услышали крики того самого клиента. Мы повыскакивали из комнат в коридор и увидели голого бледного мужика, который метался по коридору и кричал:

– Помогите, она, кажется, рожает!

Мы с девочками вбежали в комнату, откуда выскочил тот мужик, и увидели на кровати скорчившуюся от боли Жанну в луже крови. От увиденного мы на секунду онемели. Первой очнулась Люся. Она скомандовала:

– Так, бегом все отсюда! Кто там сейчас свободен, заберите клиента и успокойте его, как следует. Лучше дуэтом, и бесплатно.

При слове «бесплатно» Ирма, уже, было, рванувшая за клиентом, тут же затормозила и отвернулась в сторону, будто её это не касалось. Роза вздохнула и сказала Алисе:

– Ну что, идём, найдём пострадавшего и устроим ему час забытья?

– Идём, подруга, – притворно ахнула Алиса и улыбнулась, – сегодня у нас благотворительная акция.

Девочки ушли, и я увидела, как они взяли горе-клиента под руки, обняли его и повели в свою комнату, успокаивая его на ходу и приговаривая ласковые и утешительные слова.

Люся тем временем позвонила Таисии и, по её указанию, не стала вызывать скорую, а велела Агате и Заре одеть стонущую Жанну в халат и дожидаться приезда Таисии.

– Марго, – обратилась она ко мне, – отнеси вещи клиента отсюда в комнату Розы.

Она протянула мне мужскую одежду и туфли и выпроводила за дверь, вслед за всеми остальными. Я подошла к двери в комнату Розы и Алисы и прислушалась. Там было тихо. Тогда я осторожно приоткрыла дверь и вошла, чтобы сложить вещи где-нибудь с краю на диване или кресле.

На кровати я увидела великолепное трио – клиент лежал навзничь на подушках, а над ним склонились полураздетые Алиса и Роза. Он ахал и охал, а девочки порхали вокруг него, сменяя друг друга и томно воркуя при этом.

Алиса посмотрела в мою сторону. Я знаками объяснила свою миссию и бесшумно проскользнула обратно в коридор, прикрыв плотно дверь.

Не прошло и двадцати минут, как приехала Таисия. Вместе с ней пришёл какой-то человек, по всей видимости, врач. Они прошли в комнату Жанны и вскоре вышли оттуда, ведя под руки стонущую бледную Жанну. По ногам её стекали тонкие струйки крови.

– Вы с ума сошли, Таисия, – услышала я приглушённый голос врача. – Вы хотели, чтобы эта девочка умерла прямо здесь?! Как вы могли допустить такое? Вы показывали её специалисту?

– Около месяца назад мы возили её на УЗИ, – отвечала бледная Таисия. – Тогда было всё в порядке. И Жанна чувствовала себя хорошо.

– Какой срок ей тогда ставили? – спросил доктор.

– Пять с половиной месяцев, – сказала Таисия.

– Значит, сейчас имеем двадцать восемь-тридцать недель, – сказала доктор. – Рано, ещё очень рано. Ребёнка можем не спасти.

Больше я ничего не услышала. Они скрылись за дверью.

Остаток дня я не переставала думать о бедной Жанне. Спасли её или нет? Выжил ли ребёнок? И что будет дальше?

К вечеру все немного успокоились: клиент после «благотворительного сеанса» Алисы и Розы ушёл довольный и расслабленный. Ему сказали, что с предыдущей девочкой всё в порядке, она сейчас в больнице, и состояние её нормальное. В комнатах тоже ничто не напоминало о дневном происшествии – окровавленную простыню вместе с верхним тонким матрасом Люся сразу же собрала и отнесла в химчистку, следы крови на полу тоже убрали. Так что внешне вообще казалось, что ничего и не случилось. Но вечерний звонок Таисии снова всех переполошил. С Жанной уже всё было в порядке, после операции она лежала под капельницами, её состояние не вызывало тревоги. А вот ребёнка не спасли. Он родился недоношенным и почти сразу умер. Это была девочка.

Позже от Инессы я узнала, что девочка родилась с множественными патологиями, которые, останься она жива, превратили бы её жизнь в сущий ад.

* * *

Я была, пожалуй, единственная, кто не порадовался возвращению Жанны через неделю и не пожелал ей скорейшего выздоровления и возвращения к работе.

В тот же вечер приехала Таисия.

– Жанна, – обратилась она к несостоявшейся мамаше, – доктор сказал, что ещё минимум неделю секс тебе не светит, а лучше две недели, для надёжности. Можешь на это время съездить домой.

– Я не хочу никуда ехать, – ответила Жанна. – Я останусь здесь. И через неделю начну понемногу заступать.

– Как знаешь, – сказала Таисия. – Только целую неделю чтоб даже близко к мужикам не подходила. Поняла? Ни здесь, ни на гульках. Мы и так из-за тебя чуть не влипли. Лера! – обратилась она к администратору, третьей сменщице Люси и Аллы. – Ты поняла? Чтобы эту нимфетку держали подальше от клиентов, хоть паранджу на неё надевайте, хоть пояс верности. И остальным передай моё строгое распоряжение. Не хватало нам ещё здесь криминала!

– Поняла, – ответила Лера.

– А ты, – Тая снова обратилась к Жанне, – лучше начинай понемногу анал осваивать. Это и дороже вдвое, и безопаснее в плане нежелательной беременности. И вообще, детка, предохраняйся со всеми, а не только здесь, на работе. В твоих же интересах.

Жанна кивнула.

– Ну, так что ты скажешь насчёт анала? – настаивала Таисия.

– Не знаю, – неуверенно сказала Жанна. – Я боюсь.

– Чего ты боишься? – засмеялась Таисия.

– Ну, не знаю, – Жанна сконфузилась. – Боюсь, что там может порваться, или …

– Вот дурёха, – снова звонко засмеялась Таисия. – Девочки! – позвала она остальных. – Я обращаюсь ко всем, и в особенности к тем, кто ещё не практикует анал. Пора начинать. Чего вы ждёте? Это же ваши деньги. Ведь вы можете зарабатывать вдвое больше за то самое время. Чего вы боитесь?

Она посмотрела на девочек. Все жались друг к дружке и отводили глаза. Из всех двенадцати сотрудниц только трое – Ирма, Элла и наша Камилла, практиковали анал. Девочки молчали.

– Вот тут Жанна предположила, что от регулярных половых актов в анус он у неё может порваться, – сказала Таисия. – Глупости. Вы каждый день ходите в туалет, и ничего, не порвался ещё ни у кого. Дурочки, вы себе не представляете, сколько желающих добраться до ваших попок. Вы бы почитали, что они на сайтах пишут. Наши операторы только и читают: «анал, анал, анал». Это же ваше золотое дно, вы теряете деньги. Клиентам не интересна обычная классика. Профессионально сосать и красиво раздвигать ноги умеют все. Их этим не удивишь. А вот оттрахать ваши тугие попки – за это они готовы платить любые деньги.

Я видела, как Таисия, словно удав перед кучкой кроликов, гипнотизировала всех, завораживая своими речами и радужными перспективами. Её слова, подобно яду, проникали в мозг и отравляли сомнительными перспективами лёгкой наживы, заражали алчностью. Она говорила настолько твёрдо и убедительно, что даже мысли не возникало с ней спорить. А если кто и решался вставить возражение, то она ловко опротестовывала его, словно бывалый адвокат на судебном процессе.

В конце концов, она добилась того, что половина девочек пообещали попробовать включать время от времени анал в свой арсенал услуг.

– Ну вот и чудненько, – сказала Таисия, чуть ли не потирая руки. – Вот увидите, вы останетесь довольны, что наконец решились.

В это время у неё зазвонил телефон.

– Что? – закричала она в трубку. – Тогда скажи им, что на хрен повылетают с базы, пойдут на окружную работать. Что значит «не хотят»? А ты объясни им, особенно Мелинде и Нино, что без дополнительных услуг они на хрен никому не нужны. Им уже и двести пятьдесят никто не хочет платить. Конечно, за эти деньги можно тёлку в ночном клубе укатать на минет или разовый секс. Римма! Я тебе говорю, укатывай их, объясняй преимущества. А то они хотят и денег больше зарабатывать, и жопы свои сберечь. Боятся они, видите ли, что под старость испражняться будут стоя! Недержания они боятся! Что за бред! Римма, ты всё поняла? Я сейчас на «шестёрке». Потом к вам заеду.

– Ну вот, – сказала она, выключив телефон, – всё те же проблемы. И эти старые клячи тоже боятся за свои жопы, берегут их непонятно для кого. Девочки, ещё раз повторяю, не верьте никому, всё это бред. Ничего с вашими дырочками не сделается. Как растянутся, так и стянутся обратно.

– Ни хрена подобного, – прошептала мне на ухо Алиса, – я слышала, что если часто давать в зад, то потом будут разные проблемы, в том числе, и недержание. А она говорит «не верьте».

– Конечно, – ответила я шёпотом, – не свою же она задницу подставляет под удар, а наши. Так с чего ей вдруг нас жалеть?! Зато прибыль с нас можно увеличить в полтора-два раза при прежних затратах. О своих карманах печётся, и уж никак не о наших.

– Да уж, – шепнула Алиса. – Сучка.

Таисия пробыла у нас ещё около часа, прошлась по комнатам, пообщалась с новенькими, а потом и со мной.

– Ну что, Марго, как тебе здесь живётся? Как твои успехи? – спросила она меня.

– Спасибо, Таисия, – сказала я с лёгкой улыбкой, – всё в порядке. Набираюсь опыта, как вы мне рекомендовали.

– То, что рекомендации выполняешь, молодец, – похвалила она. – А с переездом на «восьмёрку» придётся немного подождать. Там сейчас перенаселение. Вот откроем ещё две базы, тогда расселим девочек, а то везде, знаешь ли, аврал: все хотят работать, а мест на всех не хватает.

«Ой ли, – сказала я про себя с сарказмом. – Столько желающих продавать себя за деньги, а вы не успеваете всех трудоустроить. Благодетели».

А вслух я ничего не ответила, чтоб не сказать лишнего или вообще грубость какую-нибудь.

– Что с тобой, Марго? – спросила Тая. Она, словно рентген, видела насквозь. – Что с настроением?

– Не знаю, – призналась я. – Просто паршиво на душе. Всё как-то навалилось. Хандра, депрессия, всё бесит.

– Ясно, – сказала она. – Такое иногда случается. Крышу может сорвать у кого угодно. Давай поступим так. Даю тебе три дня выходных. Съезди домой, отдохни, отвлекись. Согласна?

Я посмотрела на Таю. По наивности можно было подумать, что она проявляет заботу обо мне. На самом же деле я прекрасно понимала: она просто боялась, что я могу сорваться и бросить всё, вернуться в нормальную жизнь. Таисия видела, что у меня кризис, депрессия, и мне нужна смена обстановки, отдых. Вон, Жанна «провалялась» неделю в больнице, и теперь как рвалась обратно в бой.

В любом случае я была благодарна Тае за то, что она отпускала меня.

– Можешь ехать хоть завтра, – сказала Таисия.

– Я уеду к выходным, в пятницу, – ответила я. – Мне так будет удобнее.

– Без проблем, – улыбнулась Тая. – В пятницу, так в пятницу.

– Спасибо, – сказала я и выдавила из себя подобие улыбки.

– Всё, иди, отдыхай, – сказала мне Тая. – И не раскисай, Марго. Помни и не забывай, почему ты здесь, ради чего ты всё начинала. Ты сильная, ты справишься, я знаю. Знаю таких, как ты. Сама такая же. Таких, как ты, нельзя согнуть, нельзя сломать. Проще уничтожить, чем сломить твой дух. Помни об этом.

Я вышла из комнаты и пошла в ванную. Мне хотелось побыть одной, хотелось плакать. У меня в жизни действительно наступил кризис. События последних двух недель пошатнули мою нервную систему: встреча с Игорем, моим заклятым врагом, выкидыш у Жанны, все эти клиенты, сменяющие один другого, их стоны вожделения и агонии экстаза, все эти разговоры об одном и том же, на одну и ту же тему – секс, секс, секс … Классика, минет, глубокий минет, анал, поза 69, крепкая эрекция, слабая эрекция, кончил, не кончил, «хочу тебя», «возьми его, детка», «сделай это, малыш» … От всего этого кругом шла голова, и тошнота подступала к горлу. Меня везде преследовали одни и те же образы, звуки, запахи.

Стоя в душе под струями тёплой воды, я расплакалась, разревелась от жалости к самой себе.

– Что я здесь делаю? Как я здесь оказалась, в этом чудовищном месте? Как я могла такое допустить в своей жизни? – говорила я сквозь слёзы. – Я не хочу здесь находиться. Я хочу домой, к маме.

Спустя полчаса, я вышла из ванной, закутанная в махровый халат, с опухшими от слёз глазами, и вернулась в комнату. Там никого не было. Камилла наверняка сидела в соседней комнате у Розы и Алисы. Я порадовалась этому обстоятельству. Мне сейчас не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать.

Я включила радио и села перед окном. С грустью и каким-то упоением я наблюдала, как за окном на город опускались сумерки: постепенно зажигались огни фонарей и витрины магазинов и кафе, на темнеющем небе тускло светили первые вечерние звёзды. Сотни машин проносились мимо, по тротуарам нескончаемым потоком шли люди. Все они куда-то спешили; каждый был занят своими мыслями, своими заботами: кто-то ехал с работы, кто-то спешил на свидание, кто-то шёл в кино; где-то встречались, где-то расставались. В каждую минуту времени что-то происходило, кто-то был чем-то занят – одновременно делались тысячи дел, произносились миллионы слов, происходили сотни тысяч всевозможных событий.

Где-то сейчас был и он – Виктор. Где? С кем? О чём он сейчас говорит, о чём думает? Что он делал вчера, и что будет делать завтра? Вспоминает ли обо мне, хоть иногда?

Мысли снова вернули меня к нему. Зачем? Зачем я вспоминаю о нём снова и снова, причиняя себе новую боль? Да, всё ещё больно, ещё мучительно больно думать о нём, вспоминать наши ночи любви, наши стоны и переплетения тел, его сильные руки и нежные губы, горящий взгляд и страстный шёпот. Почему я решила, что для него всё это имеет такое же значение, как и для меня? Откуда взялась эта мания, эта зависимость?

Я хотела вырвать его из своего сердца, забыть – забыть всё: его лицо, его голос, его глаза, его запах. Но память снова и снова возвращала меня в то недавнее время, когда Витя был в моей жизни, пусть даже так нелепо, так неправильно, в обмен на деньги – но он был со мной. И пускай бы так и продолжалось всегда, пусть я не знала бы всей жуткой правды о своей роли в его жизни.

Но даже страшная обида и моё растоптанное самолюбие, даже испытанные унижения и боль не помогали мне справиться с моей пагубной любовью, с этим наваждением. Наоборот, всё это лишь усугубляло моё состояние, мои душевные терзания вопросом: «Почему так? За что?»

Я устала. Я вновь утратила душевный покой и равновесие. Я ничего не хотела, ничего уже не понимала: что правильно, что неправильно. Я хотела одного – сбежать подальше, и как можно скорее.

Но надо было ещё пережить завтрашний день, как-то справиться с собственными эмоциями, чтобы не сорваться и не выкинуть какую-нибудь непоправимую штуку. Я сейчас находилась в таком состоянии, что просто не контролировала себя.

* * *

К моему удовольствию, по счастливому стечению, на следующий день у меня не было ни одного клиента. Весь день я находилась на базе; приходили разные люди, но, по счастью, выбирали других девочек. Меня никто не беспокоил.

Вечером я вышла прогуляться по городу, чтобы скоротать остаток этого дня, и чтобы поскорее наступило завтра. Я прошлась по Крещатику, поглазела на витрины магазинов и кафе, вышла на площадь, покружила там около часа. И, когда совсем стемнело, вернулась обратно.

В пятницу утром я покинула базу с большим сомнением, что вернусь обратно.

7.

Оказавшись, наконец, дома, я почувствовала огромное облегчение. Я снова ощутила себя маленькой девочкой, окружённой заботой. Не надо было ничего решать, ни от кого прятаться. Всё было так спокойно и незыблемо, что казалось, это вовсе другая планета, другая вселенная.

Я начала понимать, в чём заключалась моя главная проблема: попав в жёсткие условия взрослой жизни, мне самой пришлось резко повзрослеть. Этот процесс – моего взросления – произошёл слишком быстро, слишком резко, и задел меня намного глубже, чем это происходило у остальных моих сверстниц, продолжавших нормальную размеренную жизнь. В их жизни все эти процессы происходили естественным путём, без болезненных превращений. А я, решив кардинально изменить свой образ жизни, образ мыслей, столкнулась с проблемой вечного конфликта: по-старому я не хотела, по-новому ещё не научилась, не привыкла.

Все эти дни дома я размышляла, я прислушивалась к себе и старалась найти ответы на свои вопросы. Как-то мне вспомнились слова Таисии во время нашего последнего разговора: «Помни и не забывай, почему ты здесь, ради чего ты всё начинала».

– Да, она действительно права, – сказала я вслух, сидя в своей комнате у окна и пытаясь читать какую-то книгу. – Неужели все мои жертвы были напрасны? Неужели моё падение было зря? Ведь бордель – это не конечная цель, а лишь переход, середина пути, инструмент для достижения чего-то большего в моей жизни. Это же не навсегда, это временно.

Я отбросила книгу в сторону, – всё равно я не помнила, что прочитала, строчки не проникали мне в голову, – и схватила календарь. Сегодня была среда, восьмое октября. Я должна была вернуться обратно ещё позавчера.

– Господи, что я наделала? Истеричка! – ругала я себя.

Я схватила телефон и набрала номер Инессы. В трубке послышался знакомый голос:

– Алло. Кто это?

– Инесса, это я, Марго, – сказала я приглушённым голосом и подошла к двери, чтобы прикрыть её плотнее.

– Марго, ты где? – спросила Инесса.

– Я дома. Таисия отпускала меня на три дня домой, но я не вернулась вовремя. Что мне теперь делать?

– Ну ты даёшь, Марго! – затараторила Инесса. – Бегом хватай шмотки и возвращайся. Может, и пронесёт. Я, если что, тебя прикрою.

– Спасибо тебе, моя дорогая, – сказала я. – Завтра же с самого утра я приеду. А Тая не спрашивала обо мне?

– Ты знаешь, странно, но не спрашивала, – ответила она. – Ладно, завтра, так завтра. Не подведи только меня.

– Хорошо, хорошо, не беспокойся, – заверила я Инессу. – Завтра к полудню я уже буду на месте.

* * *

Я не нарушила своего обещания, данного Инессе. Около двенадцати я была уже на базе и отзвонилась ей, чтобы «отчитаться».

– Пока всё тихо, – сказала мне Инесса. – Тая о тебе не говорила.

– Лера-администратор сказала, что Тая была здесь в понедельник, как раз, когда я должна была вернуться, – ответила я. – И что сегодня она опять будет.

– Блин, не получится отбрехаться, – с досадой сказала Инесса. – Она всё помнит и ничего не упускает. Она, скорее всего, приказала администраторам, как только ты вернёшься, ну, если вернёшься, сразу звонить ей.

– А я и не собираюсь ей врать и отнекиваться, – ответила я. – Если скажет «до свидания», я распрощаюсь.

– Ладно, удачи тебе, Марго – сказала Инесса и повесила трубку.

Около четырёх часов приехала Таисия. Лёгкий холодок волнения пробежал у меня по спине. Я знала, что она здесь сегодня из-за меня.

Роза с Алисой и Камилла вышли из комнаты. Мы с Таей остались вдвоём. Я была напряжена.

– Как съездила домой? Как отдохнула? – спросила Тая.

В её голосе не было недовольства или упрёка. Я решила не ходить вокруг да около и сразу перейти к главному.

– Таисия, я нарушила нашу договорённость и вернулась только сегодня, вместо понедельника, как обещала, – сказала я.

– Я знаю. Но это не имеет никакого значения, – ответила она, немало удивив меня. – Главное, ведь ты вернулась. Сама. Тебя никто не заставил, значит, ты сама приняла это решение, осознанно. Я права?

– Абсолютно, – ответила я, чувствуя огромное облегчение.

– Ну вот, – продолжала она. – А прибыла ты в понедельник, или двумя днями позже, это уже формальности. Главное, чтобы твои мысли были в порядке.

– Понимаю, о чём вы, – улыбнулась я. – Я в полном порядке. И готова продолжать работать. Просто, если в другой раз у меня опять снесёт крышу, вы отпустите меня на реабилитацию?

– Договорились, – улыбнулась в ответ Таисия. – Но только если твою крышу будет сносить не чаще одного раза в месяц. А там у тебя и так законные три-четыре выходных подряд.

– Не будет, обещаю, – сказала я твёрдо.

– Я знала, что не ошиблась в тебе, Марго, – сказала Тая, – знала, что ты сильная. Если что, звони, не стесняйся.

С этими словами Тая протянула мне свою визитку. После чего попрощалась со мной и вышла. Вернулись девочки и окружили меня.

– Ну что? Ну как? Что она тебе говорила? – наперебой спрашивали они. – Оштрафуют тебя?

– За что? – удивилась я.

– Ну как же? – сказала Алиса. – Ты ведь не вернулась в срок. Опоздала на два дня.

– Девочки, здесь всё-таки не тюрьма строгого режима, – ответила я. – Расслабьтесь. Вы не в рабство себя продали. Одно дело – соблюдение внутренней дисциплины, и совсем другое дело – моё личное время, моя собственная жизнь и моё здоровье, как физическое, так и психическое. И, самое главное – это свобода выбора. Только вы сами выбираете для себя – делать что-либо или не делать, поступать вам так или иначе.

Алиса задумалась.

– Знаешь, Марго, всё, что ты говоришь, очень хорошо и интересно, – сказала Роза. – Вот только не все осознают эту свою свободу, и далеко не все умеют правильно ею пользоваться.

– Да, не все, – согласилась я, – поэтому за них принимают решения другие, все, кто угодно, только не они сами.

– Ой, девочки, я вообще мало что понимаю из того, что вы сейчас говорите, – сказала растерянно Алиса. – Что я должна выбирать? В чём моя особая свобода?

– Никакая не особая, а просто свобода, как она есть, – ответила я горячо. – Ваше право выбора. К примеру, я здесь, потому что я так выбрала на определённом этапе своей жизни, потому что я так захотела, и продолжаю оставаться здесь, потому что опять же я сама так решила. Меня никто не заставил, я сама. Понимаешь? А ты? Почему ты здесь?