Текст книги "Исповедь проститутки (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лыжова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

«Этого ещё не хватало, – пронеслось у меня в голове. – Неужели ещё не всё? Неужели придётся обслуживать и этого карлика?! Нет, я не готова. На сегодня с меня хватит!»

И я в панике обернулась на Таисию. Мой растерянный и перепуганный вид вызвал у неё весёлый смех.

– Видела б ты себя сейчас, – сказала она мне. – Ну, точно синица, глупая, перепуганная синица.

По её реакции я поняла, что напрасно беспокоилась, и невольно вздохнула с облегчением.

– Расслабься, Марго, – продолжала тем временем Таисия, – тебе не придётся сегодня больше никого трахать. Этот человек, присутствие которого тебя так напугало, не клиент и не жигало из эскорта. Это наш хозяин. Он имеет привычку лично знакомиться со своими новыми сотрудницами, особенно с перспективными и подающими большие надежды.

– Да, и с такими очаровательными, к тому же, – сказал он, вставая и подходя ко мне.

«Это хозяин?! – вскричала я про себя. – Ну и ну! Никогда бы не подумала даже приблизительно, что этот невзрачный, непредставительный мужчина в потёртых джинсах и простой рубашке как-то связан с секс-индустрией. Да его скорее можно было принять за какого-нибудь извращенца – завсегдатая борделя, но уж никак не за хозяина сети борделей в центре столицы!»

– Познакомься, Марго, – сказала мне Тая. – Это наш хозяин, Виталий.

– Приятно познакомиться, – ответила я и мило улыбнулась.

Я смотрела на него сверху вниз, поскольку была на высоченных каблуках. Но и без них я была выше ростом.

– Это взаимно, – произнёс Виталий. – Мне невероятно приятно, что в нашем цветнике появилась такая жемчужина, «дикая орхидея». Надеюсь, тебе у нас понравится.

– Непременно, – отозвалась я и с недовольством отметила, как у него в глазах замелькали, словно на табло игровых автоматов, денежные знаки – грядущие прибыли от моей «работы».

Перед уходом он не отказал себе в удовольствии, и провёл рукой по моему плечу, спине, талии и ягодицам.

– Да, – сказал он, прищёлкнув языком, – это замечательно.

И, улыбнувшись довольною улыбкой, он распрощался со мной и покинул нашу комнату.

– Не волнуйся, Марго, – сказала мне Таисия, – ты ему понравилась. Он остался доволен знакомством с тобой, это уж я тебе гарантирую.

– А я и не беспокоюсь, – ответила я.

«Вот ещё, – хмыкнула я про себя, – стала бы я беспокоиться, что не понравлюсь сутенёру, хозяину борделя. Тоже мне, птица!»

– Вот и славно, – сказала Таисия. – Тогда давай по делу.

Тая посмотрела на меня.

– Ну как? – спросила я. – Подхожу я вам?

– Подходишь, Марго, – ответила она, как всегда, сдержанно. – Это уже решено. Сегодня можешь отдыхать. Завтра утром здесь будет фото-сессия для новых девочек, заодно и ты сразу попадёшь. Чтобы не откладывать дел в долгий ящик. Пускай девочки-операторы сразу размещают твои фото на сайтах, и начинай активно работать.

– Хорошо, – ответила я.

– Так, дальше, – продолжала Тая. – Несколько уточнений и советов. Во-первых, не забывай озвучивать: чем громче и чаще ты стонешь, тем больше это заводит клиентов. Во-вторых, глубокий минет, эротический массаж, стриптиз – и у тебя от них отбоя не будет. И, наконец, в-третьих, о своих удовольствиях забудь. Если будет получаться словить кайф с клиентом, пожалуйста, никто не против. Но принимай это, скорее, как подарок, а не как должное. Во всех остальных случаях имитируй – громко, страстно, эротично, правдоподобно. Это не должны быть стоны умирающей лосихи. Это должно быть, как в кино, как в жизни, как сегодня. Думай каждый раз, что ты на съёмочной площадке и на тебя направлены кинокамеры, и играй красиво и правдоподобно. Чтобы все твои клиенты оставались такими же довольными, как сегодняшний. Уяснила?

Я кивнула. Последняя фраза была лучшим комплиментом и признанием моих стараний.

– Поехали дальше. На «шестёрке» не надо пока начинать практиковать никаких дополнительных услуг. Я имею в виду БДСМ, садо-мазо и прочее. С этим всем арсеналом познакомишься позже, когда в высшей степени овладеешь ремеслом. Договорились? Не распыляйся, чтоб не получить обратный результат. Единственное, что можешь позволять – это кунилингус, позу «69», ну и, если захочешь, то анал. Только я тебя прошу, Марго, даже не вздумай влюбляться в клиентов. Пусть клиенты от тебя тащатся, а ты сохраняй холодный разум и сердце, тогда добьёшься больших высот. Своё сердце и свои чувства включай дома, с милым. Есть у тебя милый?

– Был, – ответила я с грустью. – Но это уже в прошлом.

– А вот это хуже, – сказала Тая.

– Это почему? – удивилась я.

– Да потому, что чувства всегда ищут выход, ищут объект, на кого бы выплеснуться. Не совершай ошибку, не ищи объект для своих душевных излияний здесь. Лучше дома, в нормальной обстановке.

– Вы ошибаетесь, Таисия, – ответила я, посерьёзнев, – мне не нужен никакой объект. Он уже есть, вернее, был. Но он умер. И моё сердце умерло вместе с ним, вместе с моей любовью. Мой разум трезв и холоден, как лёд. Мне нужны деньги и слава. И ради этого я иду на всё.

– Да, Марго, – протянула Тая, – не зря ты выбрала себе это имя, оно полностью тебе подходит. Да, – снова повторила она, – Михаил Васильевич умеет разглядеть талант. Он может гордиться своей работой, гордиться тобой.

Я глянула на неё. Тая не шутила.

«Что ж, значит, я чего-то, да могу, – подумала я, – похвалы этой экс-куртизанки дорогого стоят».

– Таисия, – обратилась я к ней, – завтра после фотосессии я нужна ещё где-то, или свободна?

– После фотосессии Инесса отвезёт тебя на шестую базу и поселит там, а потом ты свободна. Тебе куда-то надо?

– Да, мне надо будет заехать в колледж, где я училась, и забрать документы.

– Разреши ещё один совет, – сказала Тая. – Не бросай колледж совсем. По возможности, оформи академотпуск на год, а там видно будет.

– Не вижу смысла, – ответила я. – Я не собираюсь возвращаться в это место. Я не затем ехала в Киев, чтоб окончить техникум и вернуться домой, на завод.

– Тогда принимай решение и жги мосты, – решительно сказала Тая.

– Уже давно, – ответила я, – и решение принято, и мосты сожжены.

4.

Остаток дня я провела, как и вчера, провожая и встречая девочек от клиентов. Я успела познакомиться с Вероникой и Лолитой. Это оказались совсем юные проститутки, им едва ли исполнилось по восемнадцать лет. Но из разговоров я поняла, что «работают» они уже больше года. Значит, правила и законы здесь нарушаются довольно часто. Хотя, о чём я говорю? Проституция – это уже нарушение всех возможных человеческих законов и правил, всех личностных прав.

Кто такие проститутки? Люди низшего сорта, порой их даже за людей не считают. Сама я никогда не относилась как-то пренебрежительно или неуважительно к женщинам этой профессии. Но я видела, с каким презрением, а иногда и с открытой агрессией относятся другие к таким женщинам. И, в первую очередь, те, кто сами же вчера покупали их услуги.

Я видела, с каким высокомерием и надменностью смотрела на таких девушек моя сестра Нина, считая их грязными потаскухами. Само слово «проститутка» – уже есть оскорбление. А почему их, собственно, оскорблять? За что их ненавидеть, презирать и унижать? Лишь только за то, что они избрали для себя иной путь, непривычный для других, отвергаемый самим обществом? Почему же тогда женщины этой профессии во все времена пользуются огромным спросом у такого высокоморального общества? Почему всё то же общество во все времена прибегает к услугам куртизанок, когда необходимо достать какую-либо информацию? Потому что их, куртизанок, не жаль, потому что их жизнь ничего не стоит в глазах общества, ими можно без сожаления рисковать, сколько угодно? Одной больше, одной меньше – какая разница? Никто и не заметит, и не заплачет.

А чем отличаются проститутки, открыто продающие свои услуги на внутреннем рынке, от тех непереборчивых девиц, которые сверкают в горностаях и ослепительных бриллиантах, и убедительно изображают любовь и страсть к своим благодетелям и спонсорам, обладателям несметных богатств, позволяющим так щедро пользоваться своими «кровно заработанными»? И, в лучшем случае, охотнице за роскошной жизнью попадётся средних лет любитель «прекрасного», от которого хотя бы не будет воротить. А если он ей в дедушки годится? Вы когда-нибудь занимались сексом с дедушкой? Вам приходилось когда-нибудь ласкать старое, морщинистое, дряблое тело, когда сами вы дышите молодостью и свежестью? Над вами когда-нибудь пыхтел безобразный старый извращенец – любитель юной плоти, издавая «страстные» стоны, больше похожие на тщетные потуги в сортире?!

Испытав всё это однажды, уже невозможно забыть никогда. Этот омерзительный комок, застрявший где-то в горле, уже никогда не пройдёт; вы не забудете его запах, его вкус, его прикосновения.

Я знаю, всё в жизни бывает, и случается любовь, истинная любовь в любом возрасте, и с любой разницей в возрасте. Тогда – всё сердцу мило, всё приятно, всё в радость.

Но охотницы за богатством и роскошью не знают любви. Единственная страсть и любовь в их жизни – это деньги, комфорт и шик. И они готовы продать себя за все эти блага хоть самому дьяволу.

Так разве они хоть чем-то отличаются от профессиональных куртизанок? Разве они не продают свои тела, свою молодость и красоту, свои души богатым и сильным мира, имитируя любовь и неземное удовольствие?

А их покровители и благодетели, время от времени сменяющие друг друга в их жизнях и постелях, испытывают к ним не больше чувств и эмоций, чем клиенты к проституткам. Они готовы так же легко отказаться от одной в пользу другой, легко и без капли сожаления уничтожить, растоптать в случае неповиновения. Для них их спутницы не более, чем красивая кукла в довершение общей роскошной картины их жизни, так сказать, жирная точка, на фоне успеха, достижений, яхт, вилл, автомобилей и самолётов – красивое приложение, сопровождение, всё тот же эскорт.

Так за что же ненавидеть и презирать женщин, продающих наслаждение мужчинам? Не будь спроса, не было бы и предложения.

* * *

Я собиралась завтра не только заехать в колледж, но и зайти в общежитие. Томку я вряд ли застану, она приедет, скорее всего, в последних числах августа. Но я решила оставить для неё записку у комендантши. Поэтому сегодня вечером я написала ей короткое письмо о том, что бросаю колледж, но остаюсь в Киеве, и мы в скором времени увидимся. Я подписала письмо, поцеловала его и заклеила в конверт.

* * *

В понедельник девочки менялись сменами. Теперь Эмилия, Моника и Луиза на неделю заступали в ночную смену, а Вероника с Лолитой – в дневную.

В десять часов приехала Таисия вместе с фотографом. Одну комнату освободили под фотостудию, и фотограф начал подготовку к предстоящей съёмке.

– Марго, иди пока приведи себя в порядок, – сказала мне Тая, – будешь первой моделью сегодня.

Я ушла в свою комнату, надела бельё стального цвета, расчесала волосы и накрасила лицо. Через двадцать минут я вернулась в «фотостудию», где уже всё было готово к съёмке: стояли две осветительные лампы, штатив фотоаппарата и кожаный диван посреди комнаты.

– Проходи, Марго, – сказала мне Таисия. – Это наш фотограф Степан. Как ты понимаешь, он профессионал своего дела, поэтому слушай его и выполняй все рекомендации.

На мгновение мне показалось, что я нахожусь в профессиональной фотостудии какого-нибудь известного модельного агентства или модного журнала. От видения даже слегка закружилась голова. Я почувствовала лёгкую дрожь волнения – это же моя мечта, мой мир. Я оказалась в своей стихии. И я забыла, что нахожусь в одной из комнат борделя, что сегодняшние мои фотографии завтра разместят на специальных сайтах, посетители которых будут выбирать и покупать меня. Я забыла обо всём. Я отдалась порыву – запечатлеть свою красоту – не пошло, но эротично; не открыто, но откровенно, соблазнительно.

Фотограф был в восторге. Мои фото удавались в любом ракурсе, с любой точки: будь то на диване или у шеста, в профиль или со спины с разворотом головы. Я забрасывала руки над головой, прогибалась в талии, садилась на стул, широко разведя колени в стороны; я чувственно приоткрывала рот и прикрывала глаза, я слегка откидывала голову назад или склоняла на бок – всё было сексуально, «вкусно», идеально. Об этом не уставал твердить восхищённый Степан, это я видела потом на снимках.

Таисия довольно улыбалась. В её глазах, словно на кассовом аппарате, щёлкали тысячи и десятки тысяч.

– Она великолепна, она идеальна! – восторженно шептал ей Степан.

– Я знаю, – ответила ему Таисия.

Она встала с кресла и подошла ко мне.

– До вечера ты свободна, Марго, – сказала она. – Инесса сейчас привезёт новых сотрудниц на фотосессию, потом она будет занята и освободится лишь к шести. До этого времени можешь гулять. А потом она отвезёт тебя на твою базу. С завтрашнего дня приступаешь к работе.

– Хорошо, – ответила я, а потом спросила: – Таисия, а можно для меня отпечатать мои фотографии? Хотя бы несколько? Я заплачу, если надо. Это для моего портфолио.

– Дурочка, – улыбнулась Тая, – спрячь свои деньги. Конечно, можно. Степан, – обратилась она к фотографу, – будь любезен, напечатай фотографии для нашей Марго. Она хочет поместить их в личный альбом.

– С огромным удовольствием, – отозвался Степан. – В каком формате вам сделать?

– У меня есть несколько фото, они в формате А4, – ответила я. – Хотелось бы и остальные тоже … если вы не против …

– Всё, понял, – прервал меня Степан. – Вы знаете толк в нашем деле. Хорошие, талантливые фото надо смотреть только в больших форматах.

– Спасибо вам, – сказала я с улыбкой. – А как я их получу?

– Я передам готовые снимки Таисии, – сказал он и, по-моему, даже подпрыгнул от удовольствия, довольный собой и своей работой.

В это время в комнату вошла Инесса. Она привезла пятерых девушек, разного возраста, от двадцати до тридцати пяти лет, и самого разнообразного формата и внешности. Двое из них были моложе и симпатичнее других, но чересчур грубы и развязны. Остальные же вообще ни в какие ворота не лезли: одна, с ярко-рыжими волосами и жуткими стрелками вокруг глаз, жевала жвачку и материлась, как портовая девка; другая, крашеная блондинка, громко и вульгарно реготала над пошлыми шутками первой; а третья, самая старшая из всех, вальяжно и по-хозяйски разгуливала по комнате, активно виляя подобием бёдер, или даже скорее тощим плоским тазом, поскольку это была совершенно бесформенная, худая, длинная доска – она прохаживалась по комнате и всё рассматривала, приговаривая:

– Так, так, теперь понятно, как у нас элита живёт.

«Да уж, профессия накладывает отпечаток», – пронеслось у меня в голове.

– Марго! – услышала я радостный возглас. Это Инесса узнала меня и кинулась обниматься. – Красота ты моя! Ну, как тебе здесь? Как твои успехи? – и приглушённым голосом добавила: – Тая сказала, ты тут сводишь с ума наших мальчиков из эскорта?

– Инесса, перестань, – засмеялась я. – У меня всё нормально. Здесь, на «восьмёрке» вообще супер! Но я ведь сегодня заселяюсь на «шестёрку», так что придётся отвыкать.

– Ничего, не расстраивайся, на «шестёрке» тоже хорошо, немного скромнее, чем здесь, но тоже хорошо, – сказала с улыбкой Инесса. – Эти, – и она кивнула головой в сторону «экзотических» ночных бабочек, которых я минуту назад рассматривала, – мечтают попасть хотя бы на «шестёрку», но им даже такое счастье не светит. «Тройка», или максимум «четвёрка», а те, что помоложе, пойдут на «пятёрку». На шестой всё более или менее спокойно и цивилизованно. Там только Ирма звездится временами, но это поправимо. Если будет донимать, не стесняйся, звони мне, а мы с Таисией её быстро на «пятёрку» опустим, или вообще на «четвёрку», к Анджеле – пускай с ней соревнуется.

В это время одна из прибывших девушек разделась, оставшись в одном белье, и начала позировать перед фотокамерой. Что тут началось?

Степан командовал ей то согнуть ногу, то поднять руку, то повернуть голову, то подобрать волосы – в общем, озвучивал ей каждое последующее движение; остальные девушки громко комментировали и смеялись, отчего первая отвлекалась и сбивалась; Таисия орала на всех по очереди, пытаясь навести порядок. В конце концов, она сказала:

– Так, вы четверо, встали и пошли вон отсюда. Инесса, отведи их в холл, пусть ожидают там. Кто позирует следующей?

Девушки притихли. Рыжая, которая жевала жвачку, активно двигая челюстями и не закрывая при этом рот, подняла руку и сказала:

– Я следующая.

– Хорошо, – резко сказала Таисия. – Ты остаёшься здесь и приводишь себя в порядок. Остальные бегом отсюда. А ты, – обратилась она снова к рыжей, – издашь ещё хоть звук не по теме, вылетишь отсюда на хрен, без права возврата. Всё поняла? И убери изо рта резинку! Блевать хочется, глядя на твоё жевание. Фу!

Инесса подмигнула мне и увела троих сотрудниц в холл, как и велела Таисия. Я вышла следом и вернулась в комнату, где меня ждала Моника.

– Марго, хочешь, я пойду с тобой? – сказала она мне. – А то ещё весь день впереди, делать нечего, скукотища.

– Пойдём, и мне веселее будет, – согласилась я.

Мы оделись и вышли на улицу.

– Ты видела этот контингент в холле? – спросила меня Моника.

– Видела, ещё даже раньше, – ответила я, улыбнувшись, – в комнате «фотостудии». Да, контингент ещё тот. Инесса сказала, это для «тройки» и «четвёрки».

– Ага, – усмехнулась Моника, там сплошная экзотика. Ну, а тебя куда переселяют?

– На шестую, – вздохнула я.

– Ничего, это ненадолго, – подбодрила меня Моника, – я уверена, что очень скоро тебя вернут обратно к нам. Хочешь, я твоё место буду держать?

– А получится?

– Конечно, скажу, что это для Марго, она скоро к нам вернётся, – сказала она весело. – А если серьёзно, попрошу Инессу, когда она привезёт к нам новых девочек.

– Хорошо, я буду рада вернуться в нашу с тобой комнату, – ответила я.

– Вот и договорились, – заключила Моника.

Мне нравилась эта девушка. Она была всего на два-три года старше меня, весёлая, добрая, воспитанная, не завистливая и не подлая. Подлости я не терпела в людях больше всего, и сразу чувствовала, если человек неискренен и с камнем за пазухой. Меня также отталкивала завистливая и вечно всем недовольная Луиза. От таких людей тоже, в конце концов, можно ожидать чего угодно. А Моника чем-то напомнила мне Ксюшу с Натали.

Я ужасно соскучилась по девочкам. И я страшно тосковала по Томе, тем более теперь, когда знала, что мы уже не будем видеться каждый день, не будем сидеть вместе на лекциях, не будем делить комнату в общежитии. Особенно остро я это ощутила, когда пришла сейчас сюда, где прошёл целый год моей жизни – интересно, насыщенно, весело, рядом с моей подругой Томой. Ком подступил к горлу. Я отдала письмо коменданту и поспешила уйти, чтобы унять разыгравшуюся ностальгию.

Мы с Моникой погуляли ещё немного по городу, зашли в кафе поесть мороженого, и к пяти вернулись обратно на базу.

Моника отправилась в душ, приводить себя в порядок перед ночной сменой, а я осталась в комнате, чтобы собрать вещи.

Около шести, как и обещала, приехала Инесса. Я попрощалась со своими новыми знакомыми, и в сопровождении Инессы покинула восьмую базу, чтобы со временем вернуться сюда, но, к сожалению, не так скоро, как я надеялась.

5.

Мы не проехали и километра, всего лишь обогнули площадь с другой стороны и остановились. Как уже говорила мне Инесса, и офис и все базы были расположены в центре, в непосредственной близости друг от друга.

Мы вышли из машины и вошли в подъезд жилого дома. Поднявшись на второй этаж, мы попали в квартиру, где размещалась шестая база. Планировка холла-приёмной и расположение комнат были подобны восьмой базе, только немного компактнее, и разве что скромнее обстановка. Здесь не было дорогой деревянной обшивки и хрустальных люстр, но тоже было всё довольно хорошо благоустроено. Такая же стойка-ресепшн в холле, такие же кожаные диваны и кресла, такой же длинный коридор с двойным поворотом, такие же просторные кровати в спальнях и просторная кухня в конце первого поворота. Только комнаты были поменьше размером, и было их шесть: по-видимому, одну, самую большую, разделили пополам.

– Да, немножко проще, скромнее, чем на «восьмёрке», – сказала Инесса, увидев мой слегка потухший взгляд, – но здесь тоже нормально. В комнатах девочки живут по двое, как и на других базах. Я, кстати, завтра переведу на восьмую троих с «семёрки», так что там тоже будет полная комплектация. Садись пока, подожди.

Я вздохнула и присела на диван, а Инесса подошла к администратору.

– Люся, – обратилась она к ней, – где у нас сейчас свободные места? Мне надо поселить Марго. А послезавтра привезу ещё двоих.

– Сейчас посмотрим, – сказала Люся и уставилась в свои записи. – В первой у нас одна Ирма, в четвёртой и пятой Камилла и Роксана.

– Так, завтра с самого утра переведёшь Роксану к Ирме, – сказала Инесса, – они вроде бы неплохо ладят, да?

– Ну да, – ответила Люся, – Роксана девка не промах, палец в рот не клади. Она не уступает Ирме ни в чём, две такие себе змеюки. Так что им будет комфортно вместе.

– Главное, чтоб эти змеюки не перекусали друг друга, – сказала Инесса с улыбкой. – Значит, решено, Роксана идёт к Ирме, в освободившуюся комнату поселим новеньких, а Марго поселишь к Камилле.

– Понятно, – кивнула Люся.

– Как там Элла? – спросила Инесса, слегка понизив голос. – Всё по-прежнему, без изменений?

– Да, – ответила Люся с досадой, – не знаю, что с ней делать. Она так мучается временами, что больно смотреть. Таисия не знает?

– Нет, конечно! – воскликнула Инесса. – Она не потерпела бы такого. Элла вылетела бы в тот же миг отсюда. А что с Жанной? Какой у неё срок?

– Шестой месяц, – ответила Люся. – Уже видно хорошо.

– И что она собирается делать? – спросила Инесса.

– Ничего, – ответила Люся. – Сказала, будет работать до последнего.

– А потом?

– Потом вернётся обратно.

– А ребёнок? – спросила Инесса.

– Ребёнок не входит в её планы, – вздохнула Люся, – сказала, что оставит его в роддоме. Да и куда ей забирать ребёнка? Её семья живёт в таком захолустье, в такой нищете, что ещё одного ребёнка там только не хватало. Ей самой только двадцать один исполнился. Кто отец, она не знает. А вернуться домой с младенцем на руках?! Ей отец голову оторвёт! В общем, она решила, что оставит его в роддоме. Да она с самого начала не собиралась его забирать.

– Часто у неё клиенты бывают? – спросила Инесса.

– Ты знаешь, даже чаще, чем раньше. А она довольна, по двойному тарифу берёт, как за дополнительную услугу.

– Ладно, раз так решила, значит, пусть продолжает, – ответила Инесса. – Мы на это уже никак не повлияем. Как она хоть себя чувствует?

– Великолепно, – сказала Люся с недовольством, – всё так же дымит, как паровоз, и хлещет свою любимую слабоалкоголку и энергетики.

– Господи, кого ж она там родит? – вздохнула Инесса. – Она была хоть раз у врача?

– Нет, говорит, что чувствует себя прекрасно, и врачи ей не нужны.

– Ладно, с этим что-нибудь придумаем, – сказала Инесса. – Поговорю с Таей, надо будет свозить Жанну на УЗИ. А то, не дай бог, что случится, нам потом голову снимут.

В это время в холл как раз вышли несколько девушек, среди которых я без труда узнала ту самую Жанну, о которой вполголоса говорили Инесса с Люсей. Это была невысокая, худенькая девушка с бледным лицом и круглым упругим животом, выглядывавшим из раскрытого прозрачного пеньюара. Длинные русые волосы рассыпались по её худеньким плечам. Она была так мила в своём прекрасном положении, что я невольно улыбнулась. Но уже через секунду я вспомнила, где нахожусь, и чем занимается эта будущая мама, и улыбка сошла с моего лица. На мгновение перед глазами возникла картинка: эта молоденькая беременная девочка скачет сверху на клиенте, или стоит перед ним на коленях, как раз на уровне его ширинки, а внутри у неё в этот момент бьётся чья-то жизнь и не подозревает даже, чем сейчас занята его мама, и какую участь она ему приготовила. Я ужаснулась возникшему видению, к горлу подступила тошнота. Я возненавидела эту девушку. Я понимала, что не имею права осуждать. Но я не могла этого понять и принять. Я знала: всегда есть выход. Лучше бы она сразу избавилась от этого ребёнка, чем теперь родит, и он с рождения не будет знать, где его мать. Всю свою жизнь он будет задавать один и тот же вопрос: «Почему?!» Да и каким он ещё родится, после подобного образа жизни своей матери? Будет ли он здоров? Это вряд ли. И она, эта тварь, сознательно идёт на то, чтобы родить нездорового ребёнка, а потом ещё его и бросить. О, это ужасно!

Я отвернулась в сторону, чтоб больше не смотреть на неё, и чтобы отогнать мрачные мысли.

Когда Инесса вернулась ко мне, я попросила:

– Инесса, прошу тебя, можно мне работать не в одну смену с Жанной?

– А ты и так с ней в разных сменах. Камилла, с которой ты будешь жить в комнате, сейчас заканчивает дневную смену, а Жанна заступает на ночную. А что, не понравилась наша немножко беременная сотрудница?

– Я слышала ваш с Люсей разговор. Я вижу, она совершенно не заботится о здоровье своего ребёнка, и я презираю её за это, – сказала я гневно. – Моя двоюродная сестра не может забеременеть, они с мужем уже пять лет обследуются, лечатся, и никаких результатов. Она хочет иметь детей, но у них ничего не получается. Зато эта, – я кивнула в сторону Жанны, которая беспечно хихикала с девочками возле стойки-ресепшн, – вместо того, чтобы дать ребёнку жизнь, растить его и заботиться, обрекает его на страдания и унижения. Моя бы воля, я бы …

– Ну, ну, Марго, успокойся – тихо сказала Инесса, – я тоже не одобряю её поступок. Но не надо так злиться. Каждому своё. Каждый выбирает себе жизнь сам.

– Да, но не этот ребёнок, – сказала я тихо.

– Ладно, иди заселяйся, а мне пора, – сказала Инесса, вставая. – Ещё увидимся. Удачи тебе, Марго.

– Спасибо, – ответила я и тоже встала.

– Люся, это Марго, – сказала Инесса, направляясь к двери. – Оставляю её под вашу заботу. Чао.

– До скорого, – ответила Люся и обратилась ко мне: – Идём, Марго, познакомишься со своей соседкой.

Мы пошли по коридору. Нам встречались полуголые девушки, весело и беззаботно щебечущие, словно это был санаторий или курорт. Вторая и шестая комнаты были закрыты. Люся сказала, что там сейчас Элла и Зара с клиентами.

Сейчас было то самое время, когда заканчивалась дневная смена и начиналась ночная. Все девочки были на ногах, вокруг стоял шум, гам и суета.

Мимо нас прошла высокая пышная брюнетка, и Люся остановила её:

– Роксана, завтра ты переезжаешь к Ирме, освобождаешь комнату для новеньких.

– Почему к Ирме? – спросила Роксана.

– Потому что к Ирме! – строго ответила Люся. – А ты предлагаешь мне к Ирме селить новеньких?

– Нет, я предлагаю меня переселить к Камилле, – сказала Роксана.

– С Камиллой будет жить Марго, – ответила Люся, – а ты – с Ирмой. И вообще, чего ты споришь? Это решение Инессы. Понятно?

– Понятно! – рявкнула Роксана и прошла мимо нас, зыркнув на меня напоследок.

– Сучка, – тихо выругалась Люся. – Достойная пара для Ирмы.

Мы пришли, наконец, к четвёртой комнате и вошли в приоткрытую дверь. В комнате находилось две девушки.

– Камилла, – обратилась Люся к одной из них, – это Марго. Она будет жить вместе с тобой. Познакомьтесь, потом покажите ей всё. Если возникнут какие-то вопросы, обращайся, – сказала она мне. – Завтра утром моя сменщица Алла проведёт с тобой общий инструктаж. Всё, удачи.

Люся вышла и прикрыла дверь. Камилла, та, к которой она обращалась, встала и с улыбкой подошла ко мне. Это оказалась крупная высокая девушка лет двадцати пяти, ярко накрашенная, с татуированными губами и бровями, наращенными ногтями и ресницами, вся усеянная пирсингами: пирсинг был у неё в пупке, в носу и даже в языке. Талии и попы у Камиллы практически не было, зато грудь была таких невероятных размеров, что замещала и компенсировала все недостатки её фигуры. Причём бюст её был абсолютно натуральный, не силиконовый.

Картину экзотической внешности этой девушки завершали длинные, мелкие, африканские косички, густо покрывавшие её голову. Да уж, поистине яркая личность. И, как я позже узнала, мужики к ней липли, словно пчёлы на мёд, у Камиллы от клиентов отбоя не было.

– Привет, Марго, – сказала она, – располагайся, чувствуй себя, как дома. Скоро будем ужинать, только Алису дождёмся, она скоро должна вернуться от клиента. Знакомься, это Роза.

– Привет, Марго, – отозвалась Роза.

– Привет, – ответила я. – Приятно познакомиться.

– Роза с Алисой живут в соседней, третьей комнате, – сказала Камилла. – Кстати, любишь играть в карты?

– Люблю, – сказала я.

– Отлично, – улыбнулась Камилла. – Куришь?

– Нет, – ответила я.

– Ладно, переживём. Роза тоже не курит. Нарды, шашки, кальян, ночные клубы? – продолжила она «допрос».

– Всё, кроме кальяна, – ответила я с улыбкой.

– Не страшно, научим, – сказала Камилла и повернулась к Розе: – это же наш человек!

Между нами завязалась тёплая беседа, мы рассказывали друг другу свои истории, веселились и громко смеялись. У Камиллы был очень заразительный смех. Когда она смеялась, было совершенно неважно, смешная шутка или нет, – всё равно по неволе начинал смеяться вместе с Камиллой, настолько искренно и весело она смеялась. И материлась она так же весело и задорно, что её нецензурная брань не резала слух так, как у других. Камилла настолько мило и от души вставляла матерные слова в свою не весьма многословную и высококультурную речь, что её маты лились, как песня, не грубо и не вульгарно.

Круг интересов Камиллы сводился к минимуму. Её не волновали высокие материи, так же, как и многих здесь; она не думала о будущем, не заморачивалась над вопросом: «что будет завтра?» Она просто жила – красиво, весело, широко, как бабочка, одним днём.

Я знаю, что в обычной жизни мы с ней вряд ли сумели бы подружиться, уж слишком разнились наши интересы. Но здесь, при сложившихся обстоятельствах, я была рада знакомству с ней. Камилла была открыта и беззлобна, не страдала завистью и не имела нездоровых амбиций. Единственная её амбиция – выглядеть круто и, по её словам, «сосать так, чтобы у мужика пальцы на ногах в дули скручивались». Она свято верила, что именно пирсинг в языке помогает ей добиваться таких высоких результатов. Она очень гордилась своим серебряным шариком в языке и беспрестанно его демонстрировала, отчего у меня первое время по спине дрожь пробегала, пока я не привыкла.

У Розы была не такая яркая внешность, как у Камиллы. Она была более сдержанна, но тоже ярко красила лицо, и в речи её было поменьше связующих матов. Роза так же любила от души посмеяться, и делала это слишком громко, запрокинув голову назад и обливаясь при этом слезами.

В общем, компания подобралась ещё та. Одна надежда была на Алису, на то, что третья составляющая этого трио окажется, в противовес им, более спокойной. Хотя, какого чёрта, не об экономике и политике ведь здесь речи вести! Лучше пусть ржут до одури, чем ноют, как Луиза, или несутся подобно Эмилии или Ирме. Кстати, с последней я всё ещё не была знакома. Но это «упущение» вскоре было исправлено.