Текст книги "Исповедь проститутки (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лыжова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 39 страниц)

За месяц такой работы я очень устала, совершенно не высыпалась, и заметно скатилась по учёбе. Но, когда я получила зарплату, я чуть не расплакалась прямо там. Вместе с авансом, который мне дали через две недели работы, получилось всего пятьсот гривен. А обещали семьсот.

Хозяйка сказала, что посетителей мало, не то что летом, дела идут неважно, поэтому пока пятьсот. А, когда дела наладятся, обещала платить больше.

До лета было ещё далеко. Да и вообще я поняла, что вряд ли она заплатит больше, поэтому больше туда не вернулась.

– Я и за два года не насобираю нужную сумму, – говорила я Томе. – Зато во что я превращусь за это время на такой работе. Нет, надо найти что-то другое. Где можно заработать хорошие деньги по вечерам или по ночам?

Томка посмотрела на меня и лукаво улыбнулась.

– Нет, нет, – засмеялась я, поняв, о чём она подумала. – Не так радикально. Я вовсе не «это» имела ввиду.

– А что ты имела в виду? – спросила Томка.

– Ну, например, подтанцовка где-нибудь в клубе. Ну или, в крайнем случае, стриптиз.

– За подтанцовку в клубах никто не платит, – сказала Томка со знанием дела. – Там знаешь, сколько желающих покрутиться в «клетке», или на «подиуме», или у шеста? Максимум, что тебе предложат, пару пива или коктейль за весь вечер. И это, если тебе повезёт прорваться на сцену. А если мы говорим о крутых, дорогих клубах, так там знаешь какие танцовщицы. О-го-го, там такой уровень. Там и стрип-пластика, и шпагат, и ещё бог знает, что. И конкуренция там большая.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивилась я. – Ты как энциклопедия ходячая.

– Да отовсюду, просто интересуюсь всем. Сую свой нос во всё подряд, – пошутила Томка.

– Ладно, – вздохнула я. – Тогда остаются стрип-бары.

9.

Через две недели поисков я устроилась в одном ночном клубе танцевать топ-лесс три вечера в неделю: пятницу, субботу и воскресенье.

Это была чистая случайность и, как мне потом сказали девочки, большая удача. Мне просто повезло. Я пришла именно в тот момент, когда одна девочка уходила, и освобождалось место, которое надо было срочно заполнить.

Меня наспех протестировали, посмотрели, что я умею. Ну и, по всей видимости, моей пластики и некоторых навыков, подсмотренных, кстати, в фильмах и клубах, оказалось достаточно. И меня приняли.

Оплату пообещали пятьдесят гривен за вечер, плюс проценты от тех денег, которые «натанцую» за вечер. Девочки-танцовщицы говорили, что «проценты» бывают даже больше, чем сама плата за выход.

Я согласилась. И клуб «Игуана» прочно вошёл в мою жизнь и стал первой ступенькой на моём выбранном пути. Начались мои «трудовые будни». Я быстро освоилась, подучилась у своих новых подружек некоторым новым «фишкам», несколько раз подряд просмотрела фильм «Стриптиз», и уже к концу первого месяца танцевала не хуже, и даже лучше многих девушек в нашем клубе.

Заработки тоже были неплохие. Бывало, в особо урожайные дни и по 150 гривен уносила в своём кошельке. Я подсчитала, что если так и дальше будет продолжаться, то меньше, чем за год, я скоплю нужную сумму.

Но во всём этом великолепии была одна серьёзная проблема. Бар работал до двух, а то и до трёх часов ночи. В общежитие до закрытия я никак не попадала. Комендант пускал только до полуночи. Приходилось мне заходить в комнату через окно. В самом прямом смысле. Хорошо, что мы жили на первом этаже. Томка оставляла на ночь окно незамкнутым, и я, чтобы не будить ни её, ни Алёну, потихоньку залазила в окно, когда возвращалась, не зажигая свет, быстро переодевалась и ложилась спать.

Первое время Алёна ничего не подозревала и не обращала даже внимания на мои таинственные появления. Потом она заметила, что вечером, когда все ложились спать, меня не было, а утром я оказывалась в комнате, мирно спящей в своей постели.

Она как-то спросила:

– Интересно, как тебе удаётся пройти в комнату, когда мы уже спим? И почему мы не слышим твоего прихода?

Я растерялась, не зная, что ответить. Томка пришла мне на помощь:

– Ещё бы ты слышала. Да ты так спишь, что хоть из пушки пали, а тебя не добудишься, – сказала она. – Вот я, к примеру, слышу и просыпаюсь, когда Софико возвращается. Мы даже свет зажигаем, а тебе хоть бы что. Дрыхнешь, как сурок.

Я взглядом поблагодарила подругу. А Алёна не унималась.

– А интересно, – сказала она и прищурила свои глазки, отчего они превратились в две узкие щёлочки, – где ты бываешь так допоздна?

– А вот это уже не твоё дело, – ответила Томка, уперев руки в бока.

– Тома, перестань, – сказала я и обратилась к Алёне: – Я подрабатываю. Мою посуду в кафе.

Я решила, что не стоит лишний раз ссориться с Алёной и наживать в её лице врага. К тому же, секреты и тайны всегда привлекают излишнее внимание. А, получив исчерпывающую информацию, любопытствующий теряет острый интерес к данной теме.

Но Алёна была не так проста, как мне хотелось бы. Она не сдавалась:

– Но ты же бросила ту работу, кажется, ещё в середине зимы?

– Да, в том кафе бросила, перешла в другое, где платят лучше. Всё? Тебя больше ничего не интересует?

Я уже тоже теряла терпение.

– С чего ты взяла, что меня это вообще интересует? – сказала Алёна, скривив свои губы-ниточки.

– Нет, слушайте, это невыносимо, – вскипела Томка, – ты определись: интересует или нет? А то, как совать свой нос в чужие дела – так интересно. А как всё в порядке оказалось – так неинтересно. Да?

– Ой, да отстань ты, деревня, – брезгливо отвернулась Алёна и вышла.

– Нет, всё-таки я ей врежу когда-нибудь, – сказала ей вслед Томка. – Для профилактики, – добавила она, улыбнувшись.

– Лучше скажи, что делать будем. Видишь, уже заметила.

– Да, наблюдательная, сучка, – поддакнула Томка. – Ладно, не паникуй. Будем решать проблемы по мере их поступления. Пока ведь ничего не случилось. Вот и нечего волноваться.

– А когда случится…

– А вот когда случится, – продолжила Томка, – тогда и думать будем. Добро?

– Добро, – ответила я и вздохнула.

10.

Прошло уже два месяца с тех пор, как я начала танцевать в «Игуане».

Поначалу мне даже интересно было. Я чувствовала себя героиней какого-то американского фильма: я танцую стриптиз до глубокой ночи, затем мы с подружками разъезжаемся на такси по домам, потом я потихоньку пробираюсь к своему окну в общежитии и осторожно, чтоб никого не разбудить, влезаю в комнату, как шпион.

Я даже сначала спокойно переносила приставания и фамильярность со стороны посетителей. Я понимала, что за те деньги, которые (также, кстати, по примеру американских фильмов) запихивали мне в трусики, они ожидали доступности с моей стороны, считали себя вправе трогать меня, шлёпать по ягодицам, хватать за руки, и не только. Я прекрасно понимала, что, позволяя всё это клиентам, я приносила потом в своих трусиках хорошие чаевые, отчего босс был доволен, и у меня были неплохие комиссионные.

Но скоро меня стали жутко раздражать и оскорблять вольности и хамство посетителей. Я ощущала себя товаром на рынке, который тщательно рассматривают со всех сторон, заглядывают во все щёлочки, а потом ещё начинают ощупывать для пущей убедительности. Я чувствовала себя очень гадко, в то время как должна была улыбаться клиентам и выгибаться перед самыми их лицами, раскрасневшимися от похоти и от выпитого спиртного.

Однажды я не выдержала и пожаловалась Томке:

– Нет, ты представляешь, мало того, что весь вечер они меня разглядывают, облапывают с головы до ног, так ещё сегодня один подкатил ко мне с предложением «отдохнуть». Я им что, проститутка, что ли?

– Нет, Софико, ты не проститутка, – ответила Тома, – ты стриптизёрша. Но для них это – одно и то же.

– Но почему? – возмущалась я. – Разве девушка не может просто танцевать стриптиз, не продавая своё тело?

– А разве это не одно и то же? – серьёзно сказала Тома. – Ты не трахаешь мужиков за деньги. Но ты танцуешь перед ними почти голая, позволяешь трогать себя, хватать и пошлёпывать. И, заметь, за деньги. Это, если и не одно и то же, то почти. По крайней мере, в глазах нашего высокоморального общества.

Томка горько улыбнулась. Ирония в её голосе прозвучала слишком агрессивно.

– Что же мне делать? – спросила я.

– Бросай. Или продолжай. Третьего не дано.

– Но как же продолжать? – сказала я в отчаянии. – Они тянут ко мне свои руки, пытаются залезть под трусики, свистят и похабно улыбаются. Это ужасно.

Я брезгливо скривилась.

– Но и бросать нельзя. Где я ещё заработаю нужную мне сумму?

– Милая моя Софико, я не могу тебе здесь советовать. Ты должна решить сама. Мы сами определяем для себя, как глубоко и низко готовы упасть. И то, насколько будет оправдано наше падение, а также причины, толкнувшие нас на это – в данном случае не имеет никакого значения. При желании оправдать можно всё. Поэтому просто реши для себя: готова или нет.

Я внимательно слушала слова подруги, в очередной раз поражаясь и восхищаясь её осведомлённостью и рассудительностью.

– Спасибо тебе, Томочка, – ответила я. – Я остаюсь. Я смогу, я вытерплю. Это пустяки. Зато деньги хорошие. И это во имя моей мечты.

– Прошу тебя, не путай сюда свою мечту, – снова сказала Тома. – Не старайся всё в жизни объяснить и оправдать громкими словами.

– Я тебя обожаю, – сказала я, пропустив её последние слова, и поцеловала в щёку.

Затем я достала из шкафа свой скромный порт-фолио, свою главную ценность, перелистала фотографии, закрыла его и поцеловала. Потом убрала на место и, окрылённая мечтой, легла спать.

* * *

На следующий день я рассказала о своих недовольствах подружкам в клубе, на что они мне просто ответили:

– Не парься.

– Подумаешь, за сиськи хватают, – сказала Анжела, грубоватая, но весёлая девица, совсем не худенькая, но невероятно гибкая и пластичная. Мужики от неё с ума сходили. – Они за это бабки платят. И, заметь, немалые. Так что терпи.

– Да что там терпи? – добавила Натали, приятная молодая девушка, с роскошными чёрными волосами почти до самого пояса, и с шикарным шпагатом. Она такие штуки вытворяла на шесте, что даже мы смотрели с раскрытыми ртами, и просили потом научить и нас. – Не надо терпеть. Просто не обращай на это внимание. Отключайся. Целиком отдавайся танцу. Живи танцем. Не возбуждайся, но и не раздражайся. Танцуй для себя, а не для этих похотливых самцов, которые гуляют здесь, скорее всего, от своих жён и невест. Поняла?

– Кажется, начинаю понимать, – ответила я, задумавшись. – Спасибо вам, девочки. Вы умницы.

– Не знаю, как кому, а мне нравится наша работа, – сказала Анжела, сладко потягиваясь, словно огромная кошка. – Мне так нравится наблюдать за ними во время танца, как они пускают слюни себе на рубашки, как дрожат их подбородки, как они начинают протягивать свои трясущиеся жадные руки с деньгами, пытаясь хоть мимолётно скользнуть ими по моему телу. Так обалденно чувствовать себя удавом перед толпой загипнотизированных кроликов. Только пальцем помани, и они ринутся за тобой всей гурьбой, с очумелыми глазами и вздыбленными ширинками.

– Ну ты скажешь тоже, Анжелка, – засмеялась я, – кролики, пускающие слюни, да ещё и с вздыбленными ширинками.

Я представила себе эту картину и покатилась от смеха. И теперь, каждый раз выходя на танц-подиум и глядя на посетителей, я вспоминала слова Анжелы, и мои губы расплывались в улыбке.

11.

А потом наступила чёрная полоса. Началось всё с того, что Алёна, наша соседка по комнате, застукала меня, когда я «заходила» домой. Так случилось, что её в ту ночь мучила бессонница, и она почти не спала. Томка, естественно, ничего об этом не знала, поэтому преспокойно себе дрыхла.

Вернувшись из клуба, я, как обычно, подошла к нашему окну, влезла на высокий парапет, держась за подоконник, и тихонько толкнула раму внутрь. Я услыхала в комнате какой-то шум, но не придала ему значения: мало ли что, может, кто-то просто повернулся во сне, и кровать скрипнула. Но, когда я уже наполовину влезла внутрь, я вдруг получила удар по голове, отчего чуть не вывалилась обратно за окно, и услыхала пронзительный визг Алёны.

Через секунду я пришла в себя, сообразив, что случилось, и зашептала ей с окна, продолжая болтаться посередине подоконника:

– Тише, Алёна, замолчи. Это я, Соня. Да перестань ты вопить, дура, всех сейчас перебудишь.

Наконец, зажёгся свет, и нашему общему взору предстала картина «маслом и гречкой»: возле выключателя стояла Томка с тапком в руке и пыталась разглядеть и понять, что здесь произошло; напротив неё, возле своей кровати стояла взлохмаченная Алёна с перекошенным от страха лицом, и дико вращала глазами, глядя в мою сторону, а в руках у неё – тяжёлая книга, которой она хватила меня по голове. И, в довершение сюжета – я, до сих пор барахтающаяся в окне.

Первой очнулась Томка.

– Скорее, – сказала она. – Сейчас сюда прибежит дежурная. Надо лечь в кровати. Алёна, бегом. Потом всё расскажешь. Ложись.

– Томка, помоги, – прокряхтела я с окна, – я, кажется, застряла.

Тома помогла мне влезть в комнату, быстро закрыла окно на шпингалет, толкнула замершую Алёну на кровать и выключила свет в тот самый момент, когда в дверь постучали.

– Девочки, у вас всё в порядке? – спросила дежурная из-за двери. – Откройте.

Томка встала, снова включила свет, глянула в мою сторону и, убедившись, что я уже лежу в кровати под одеялом, открыла дверь.

– Да, тётя Галя, всё в порядке. Это просто Алёна встала воды попить, и ей показалось, будто мышь пробежала. Вот она и закричала, от страха.

– Какие мыши, Алёна? – упрекнула дежурная. – У нас сроду мышей не было.

– Да, знаете, как бывает спросонок, – улыбнулась Томка. – Показалось. Вон, видите, до сих пор успокоиться не может. Это же надо, так мышей бояться. Может, тебе водички налить, Алёнка?

Томка наклонилась над лежащей Алёной.

– Уйди, – буркнула та. – Отстаньте от меня, дуры.

– Ну, вот и хорошо, – Тома выпрямилась и вернулась к двери. – Наша Алёна в порядке, шок миновал. Жить будет.

– Ладно, спите, – сказала дежурная и ушла обратно к себе.

– Ух, пронесло, – сказала я и встала с кровати, чтобы переодеться.

– Как это всё понимать? – раздался в тишине ледяной голос Алёны.

– Ты о чём, подружка? – пошутила Томка.

– Я тебе не подружка! – тем же тоном сказала Алёна.

– Ладно, «не подружка», что тебя беспокоит? – Томка попыталась придать лицу серьёзное выражение, отчего стало ещё веселее, как всегда в таких случаях, когда она общалась с Алёной.

– Так вот, значит, как ты возвращаешься из своих ночных похождений, Соня? – Алёна сощурила глаза.

– Да нет, глупая, просто сегодня мы с моим парнем загулялись допоздна, – придумала я на ходу. – А ехать ночевать к нему я не согласилась. Я ведь приличная девушка.

Томка отвернулась, чтобы скрыть свой весёлый смех.

– Какой парень? Что ты несёшь? – грубо запротестовала Алёна. – Я первый раз слышу о том, что у тебя есть какой-то там парень.

– Послушай, Алёна, что-то я не припоминаю, чтоб мы с тобой когда-то делились подробностями своей интимной и личной жизни. Я, например, тоже не в курсе, для кого ты так «стильно» одеваешься.

На слове «стильно» я сделала ударение. Алёна закусила губы.

– Я тебе не верю, – наконец, сказала она. – Если ты гуляла с парнем, то зачем тогда оделась и намалевалась, как шлюха?

– Слушай, барышня, ну ты уже откровенно хамишь, – сказала Томка, повысив голос.

– А ты не лезь. Я не с тобой разговариваю. Думаешь, я не знаю, что вы заодно? – Алёна тоже повысила голос, временами переходя на визг.

– Да знай себе на здоровье, – усмехнулась Томка, – только, смотри, не надорвись.

– Ладно, хватит уже, – сказала я устало. – Я спать хочу, давайте ложиться. А одета я, как ты выразилась, «как шлюха», потому что мы ходили в ночной клуб потанцевать. Ты ведь бываешь в клубах, видела, как там одеваются? Так я, по сравнению со многими, ещё вполне скромно и прилично одета.

– Что, съела, коза? – весело сказала Томка. – Спи, давай, «не подружка».

И она снова погасила свет.

* * *

Неделю спустя Алёна опять застукала меня за тем же «занятием». Мне показалось, что она вообще не спала, поджидая меня. И в тот момент, когда я влезала в окно, она включила свет. И опять та же картина: я вишу посередине подоконника – половина меня внутри комнаты, а ноги ещё на улице. Только в этот раз обошлось без её воплей, слава богу.

На этот раз я уже не растерялась, как неделю назад, и сказала ей, держась руками за подоконник и продолжая вползать в окно:

– Не могу сказать, что мне приятно, что именно ты меня встречаешь, но спасибо, что зажгла свет. Так гораздо удобнее.

– Что, Соня, сегодня вы тоже ходили на танцы в клуб? – съязвила Алёна.

– Да, и сегодня тоже, – прокряхтела я, сползая на пол. – А что это тебя так волнует? Может, ты хочешь с нами? Так мы тебя возьмём с собой в следующий раз. Согласна?

– Этого ещё не хватало, – фыркнула она. – Чтобы я показалась в приличном месте в вашем обществе? Ни за что!

– А мы можем в неприличное место сходить, – не отставала я. – Ну, соглашайся. Что-нибудь придумаем. Мой парень, он такой выдумщик. Мы ещё и Томку с собой прихватим. И вам парней найдём. Хочешь?

– Ты можешь тут болтать, сколько угодно, – огрызнулась Алёна. – Но, если ты не прекратишь свои ночные вылазки через окно, то я…

– Ну и что ты тогда? – сказала я. – Чего ты вообще ко мне привязалась? Тебе делать, что ли, нечего? Или у тебя острая нехватка общения? Так не надо вымещать свои негоразды на мне. Я тебе что, помешала? «Захожу» себе потихоньку, никого не трогаю, не беспокою, даже свет не зажигаю. Вон Томка до сих пор спит, не просыпается. Никакого беспокойства.

– Слушайте, чего опять стряслось? – послышался сонный голос Томки. – Зачем свет?

– Полюбуйся, опять твоя подруга полночи где-то прошлялась, – съязвила Алёна. – Четыре часа утра, а она только «заползает».

– А тебе что с того? Завидуешь? Завидуй молча, – пробурчала Томка и отвернулась к стене.

За время нашей словесной перебранки я успела переодеться и прыгнула в постель.

– Всё, Алёнка, большое спасибо за освещение, теперь можно гасить, – сказала я и тоже отвернулась к стене.

– В общем, я тебя предупредила, – процедила Алёна сквозь зубы. – Не прекратишь, я расскажу обо всём коменданту.

Томка нарочно громко захрапела в ответ. Я хихикнула.

Алёна в бессильной ярости стукнула ладонью по выключателю и легла спать, что-то бурча себе под нос.

12.

А ещё через неделю случилось другое происшествие, которое встряхнуло меня не меньше, чем ночные встречи с Алёной.

Это была пятница. Обычно самый посещаемый и самый урожайный день. После трудовой недели раздражённые и изголодавшиеся самцы слетались, как пчёлы на мёд, в наш клуб со всех концов Киева.

Мы с девочками переоделись, размялись, и стали выходить по очереди на танц-подиум. У нас была целая шоу-программа, в продолжение которой мы то по очереди, то все вместе танцевали на сцене, на пилонах и на ступеньках подиума, перед самыми лицами посетителей.

Но в самом начале мы выходили по одной, исполняли соло. Моя очередь была четвёртая. Глядя в щёлку занавеса в ожидании своего выхода, я вдруг увидела в зале… о, ужас! парней из своего техникума.

Я ринулась назад от занавеса и в ужасе заметалась взад-вперёд, повторяя:

– Мамочки, мамочки! Что делать?!

– Соня, что стряслось? Ты что, привидение увидела? – спросила Ксюша, хорошенькая блондинка с длинными ногами и тонкой талией.

– Хуже, Ксюша, – ответила я, заламывая руки, – хуже. Лучше бы привидение. А так… в зале сейчас мои однокурсники. Если они меня увидят здесь, завтра весь техникум будет знать о том, чем я занимаюсь.

– О, о-у, ситуация, – протянула Ксюша. – Так, спокойно, не мелькай. Надо что-то придумать. На сцену идти нельзя, не идти – нельзя тем более – вылетишь сегодня же. Значит, значит…

Я продолжала в панике метаться, слёзы наворачивались на глаза. Подходило время моего выхода.

– Стоп, – сказала вдруг Ксюша и обратилась к Анжеле, нашей роскошной «кошке»: – Анжела, у тебя, кажется, была ажурная повязка на лицо? Дай Соне, а я пока вместо неё выйду на сцену.

Анжела вмиг сообразила и умчалась за повязкой.

Я взглядом и жестами поблагодарила находчивую и предприимчивую Ксюшу в тот момент, когда она уже выходила на сцену. Через минуту вернулась Анжела с чёрной ажурной повязкой в руках, надела мне её на глаза и удовлетворённо улыбнулась:

– Ну вот, теперь ты у нас Леди-Загадка. Давай, твоя очередь.

– Спасибо, девочки, я вас люблю, – сказала я и скрылась за занавесом.

Повязка сыграла свою роль. Я танцевала, свободно показывая полуприкрытое лицо, вертелась и прогибалась прямо перед глазами своих знакомых, а они меня не узнавали. Правда, они и не ожидали меня здесь увидеть. Я думаю, ребята были бы очень удивлены, узнай они, кому совали деньги в «стринги».

Сегодня всё прошло благополучно. Но я очень перенервничала. Я вдруг поняла, что подобное может случиться в любой день: и завтра, и через неделю. Хорошо, что у меня было совсем немного знакомых здесь, в Киеве. Но мир тесен, и шило в мешке, как известно, не утаишь.

Я купила себе такую же ажурную повязку на глаза и теперь на сцену выходила только в ней. И снимала её лишь в отдельных случаях, за отдельную плату.

* * *

Прошло ещё какое-то время. Алёна подозрительно молчала. Она больше не встречала меня ночами у выключателя, не поднимала шум и не устраивала допросов. Казалось, она затаилась. И мне это не нравилось. Было гораздо спокойнее, когда она приставала с расспросами и ультиматумами.

В одну из суббот мы с девочками закончили, как обычно, около трёх. Некоторые разъехались с «клиентами» продолжить веселье, так сказать, в «непринуждённой обстановке». Мы же, кто не практиковал подобные дополнительные заработки, расселись в такси и отправились по домам.

Я подъехала к своему общежитию около половины четвёртого. Я очень устала, из-за женских дней у меня болело и ныло всё тело. Хотелось поскорее добраться до постели и уснуть.

Я добралась до окна нашей комнаты, влезла, как обычно, на парапет и толкнула раму. Каково же было моё удивление, когда рама не поддалась. Я толкнула ещё раз, сильнее, но никакого результата. Окно было закрыто изнутри.

– Вот сучка, всё-таки напакостила, зараза, – выругалась я и постучала в окно.

Вдруг сзади послышался какой-то шум. Я оглянулась, чтобы узнать, что там, и в этот миг меня ослепил яркий свет, и раздались приглушённые крики:

– Вот она, идите скорее сюда. Держите её.

Я попыталась спрыгнуть и убежать, но меня кто-то поймал за руку и не отпускал. Ослеплёнными ярким светом глазами я не могла увидеть, кто здесь, но через мгновение поняла, к кому попалась.

– Как это понимать, София? – раздался в темноте голос Аллы Сергеевны, нашей комендантши.

«Явка провалилась, – пронеслось у меня в голове. – Осталось только проглотить капсулу».

– Алла Сергеевна, я сейчас всё объясню, – пролепетала я в ответ.

– Непременно объяснишь, и прямо сейчас, – строго сказала она. – Следуй за мной.

Я пошла следом за комендантшей, которая освещала нам путь фонарём. А следом за мной шёл наш охранник и ночной сторож в одном лице – «дядя Вася». Он-то и поймал меня, когда я спрыгнула с парапета на землю.

– Потрудись объяснить, София, что это было, – сказала Алла Сергеевна, когда мы пришли в её кабинет. – Почему ты нарушаешь дисциплину?

– Алла Сергеевна, прошу вас, не ругайте меня строго, – ответила я. – Я не сделала ничего дурного. Я просто была на танцах в ночном клубе и задержалась.

– Послушай, София, ты, кажется, не понимаешь, о чём я тебе толкую. Ты можешь заниматься чем угодно, бывать где угодно и с кем угодно. Мы живём в 21-м веке, и меня не волнуют подробности твоей личной жизни. Но после всех своих «гулек» ты должна вернуться не позже полуночи. Либо оставайся там, где задержалась. Надеюсь, я ясно выразилась?

– Вполне, – я опустила глаза. – Я постараюсь.

– Да уж, постарайся, – прибавила комендантша. – На первый раз я ничего не скажу твоему куратору. Но, если такое повторится, я сообщу в колледж. Тем более, что это уже не в первый раз. Я правильно понимаю?

Я промолчала.

– Молчишь. Значит, я права. Надеюсь, мы друг друга поняли. Теперь можешь идти. А завтра я ещё с Тамарой поговорю, чтоб она не забывала на ночь окно закрывать.

Я нахмурила брови и надула губы, повернулась и пошла к себе в комнату.

«Ну, сучка, – думала я, – ну, коза. Нажаловалась всё-таки, как и обещала. Вот дура, стукачка».

13.

Возникла серьёзная проблема. Как её решить, я не имела ни малейшего понятия. Поэтому вечером захватила с собой смену белья, одежду и зубную щётку, попрощалась с Томкой до завтра и уехала в клуб.

Там я поделилась своей проблемой с подружками.

– И теперь не знаю, что мне делать, – сокрушалась я. – возвращаться сегодня в общагу мне никак нельзя. Наша комендантша – баба не подлая, но строгая, и порядок любит. Так что в следующий раз обязательно всё доложит куратору.

– Вот дрянь, – выругалась Анжела.

– Кто? Алла Сергеевна? – спросила я.

– Да нет, соседка эта ваша, Алёна или как там её, – сказала она.

– А, эта – да, – согласилась я, – заложила меня, ведьма.

– Ладно, Софи, не волнуйся, – сказала Натали, произнося моё имя на французский манер. – Мы с Ксюшей и Вероникой живём на съёмной квартире. Сегодня останешься у нас, а там что-нибудь придумаем.

– Ой, девочки, огромное вам спасибо, – обрадовалась я. – А то я уже собиралась заночевать прямо здесь или ещё бог знает где.

– Да ладно, а кто же ещё выручит, если не подруги? Правда ведь? – улыбнулась Ксюша.

Закончив работу, мы с Натали и Ксюшей сели в такси и уехали к ним на квартиру. У Вероники же намечалось продолжение программы. Её и ещё двух девочек компания из пятерых парней пригласила в сауну.

– Она теперь вернётся только к утру, – сказала Ксюша, оглядываясь на девушек, усаживавшихся с парнями в две машины.

– Да, нагуляется, натрахается вволю, ещё и денег за это получит, – усмехнулась Натали, поглядывая в зеркало заднего вида, пока наше такси не скрылось за поворотом улицы.

– Ты что, завидуешь? – спросила Ксюша.

– Нет, просто констатирую, – ответила Натали. – Мы с тобой, можно сказать, «от получки до получки», а у Ники всегда есть деньги, и всегда в достатке. Да к тому же, регулярный секс. Прямо, как доктор прописал.

– А кто тебе мешает тоже так? – спросила Ксюша. – Хотя бы время от времени.

– Нет, спасибо, мне хватает того, что я зарабатываю танцами, – отрезала Натали.

– А как же регулярный секс? – спросила Ксюша.

– Ничего, потерплю.

– А ты чего молчишь, Софи? – обратилась Ксюша ко мне. – Что ты думаешь обо всём этом?

– Я? – удивилась я. – Я думаю, что это не совсем тот секс, который рекомендовали бы врачи в качестве оздоровительного.

– Вот-вот, – поддакнула Натали, – и я о том же.

– И всё же, Софи, – настаивала Ксюша, – вот интересно, а ты смогла бы, как Вероника?

Я задумалась.

– Ну, не знаю, – протянула я в ответ.

– Ну, всё. С тобой всё ясно, – сказала Натали. – Раз не отказала сразу, задумалась, значит, однозначно смогла бы. Просто стесняешься об этом сказать.

– Да нет, правда, я просто не думала об этом, – поспешила я отнекиваться.

– Не надо оправдываться, Софи, – весело сказала Ксюша. – Ты ни в чём, ни перед кем не провинилась. У нас на «это» свободные взгляды.

– Да, – подтвердила Натали, – как говорится, «колхоз – дело добровольное».

– Точно, – засмеялась Ксюша. – Вот я, например, иногда думаю о том, что неплохо было бы с каким-нибудь симпатичным парнем продолжить вечерок в интимной обстановке.

– Да, – вставила Натали, – и в последнее время ты думаешь об этом всё чаще и чаще.

– Конечно, ведь у меня уже два месяца не было парня, – обиженно сказала Ксюша. – Вот и кидаюсь на всех подряд.

– Ну, если уж пошёл такой разговор, – сказала я, – то у меня тоже давно не было парня. Последний раз ещё в августе, перед моим отъездом в Киев.

– Когда?!

Девочки раскрыли глаза так, будто я им сказала что-то нереальное.

– У тебя не было секса с прошлого лета?! – воскликнула Ксюша. – Но ведь это… – она посчитала: – Но ведь это почти восемь месяцев.

– Ну и что? – простодушно ответила я.

– Нет, ничего. Просто это так долго, – сказала Натали. – И что ты себе думаешь?

– Ничего. Приеду летом на каникулы, оторвусь по полной, – ответила я с улыбкой. – У меня там парень остался.

– Ха, парень, – засмеялась Ксюша. – И ты что же, думаешь, что он тебя дождётся?

– А почему нет? – удивилась я.

– Да потому, что год без секса для парня – это нереал! – отчеканила Натали.

– Ну, если не дождётся, найду другого, – заключила я.

В это время мы как раз вошли в квартиру, где жили девочки. Это была небольшая, довольно приличная квартира, состоящая из двух отдельных комнат, достаточно просторной кухни и туалета с ванной. Всё было пристойно и опрятно. Мне у них понравилось.

– Слушай, Софи, зачем ещё столько времени ждать, чтобы потом искать кого-то нового? – спросила Ксюша, продолжая прерванный разговор.

– Ой, да уймись ты, ненасытная, – сказала Натали. – Чего ты к ней привязалась?

– Я просто хочу предложить Софии не дожидаться лета, а выйти на охоту прямо сейчас. Ты понимаешь, о чём я?

Ксюша уставилась на меня с загадочной улыбкой, и глаза её дико сверкали.

– Что, прямо сейчас? – недоверчиво спросила я.

– Нет, глупая, сейчас мы ложимся спать! Завтра ты идёшь в свой колледж, я – в свой техникум. И так до самой пятницы. А вот в пятницу, или в субботу мы с тобой подцепили бы каких-нибудь красавчиков из клуба и… хорошо отдохнули бы, сбросили ненужный груз. Ну, как тебе моя идея?

Я задумалась и представила себе бурный секс со случайным знакомым.

– О-о, всё понятно, – заключила Натали, увидев мои загоревшиеся глаза. – Всё, Ксюша, я думаю, ты нашла себе партнёршу-коллегу.

Ксюша захлопала в ладоши.

– Ура, у нас у двоих будет дебют. Я так волнуюсь, даже мурашки по всему телу.

– Подожди, – сказала я, – я ещё ничего не решила. – И добавила, улыбаясь: – Я подумаю.

* * *

Всю следующую неделю меня не покидала мысль о возможном времяпровождении после клуба. При мысли о том, что я собираюсь взять деньги за секс, моё естество возмущалось и бунтовало. Но потом я вспоминала своих случайных разовых партнёров, которым я дарила радость общения со своим молодым телом вообще бесплатно, просто после выпитой бутылки шампанского, или от того, что «башню снесло». А те девушки, которые продают себя в сексуальное рабство старым извращенцам с пухлыми кошельками? Это ли не одно и то же?

К тому же, у меня так давно не было интима, что при мысли о мужском теле у меня даже голова начинала кружиться. А ночами, как напасть, одолевали эротические сны. Короче, я колебалась.

Нет, я могла, конечно, дождаться летних каникул и, приехав домой, получить порцию скучного, пресного секса со своим Илюшей. Или, в крайнем случае, не дожидаясь так долго, здесь в Киеве пойти с Томкой в какой-нибудь ночной клуб, там познакомиться с парнями и укатить с ними на всю ночь.