Текст книги "Первая Школа (СИ)"
Автор книги: Татьяна Гуркало
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Если уж эти дети не прониклись настоящим немертвым, то что им какие-то иллюзии?
Ленс Дановер в это же время вел глубокомысленную беседу со старым другом.
О том, что один аспирант случайно нашел ключ от старой школы на побережье, он уже рассказал. Успел заинтересовать и поддержать возмущения по поводу островитян, пытавшихся торговаться за то, чего у них не было. И теперь осторожно и спокойно направлял мысли друга в нужное русло – школу следует открыть и посмотреть, что там происходит.
А чтобы избежать эксцессов и не потерять владельца ключа, который парень умный, талантливый и полный всяческих достоинств, с ним следует посылать не занятых и без того преподавателей, и даже не начинающих дознавателей с тьмаборцами. Группу надо будет собрать опытную, разнообразную. Чтобы и щиты держали. И какую-то пакость из школы не выпустили. Хотя Ленс и сомневался, что она там существует. За столько времени даже самое сильное умертвие, сожравшее всех остальных, должно было рассыпаться прахом без подпитки.
А подпитки там не должно быть. Защита школы все отсекала, если верить документам, которые Дановер нашел в архивах.
А разве у глубокоуважаемого коллеги есть причины чтобы им не верить?
Нет?
Вот и отлично.
Но маги нужны все-таки опытные. Для перестраховки. А то мало ли?
И воины нужны опытные. Заодно и развеются. А то они от скуки два дня назад какой-то кабак разгромили. Даже министр финансов по этому поводу ругался. Кабак был заведением не из дешевых, да еще и в историческом здании находился. Собственно, этот кабак в этом здании существовал чуть ли не со дня основания города. А они взяли и в исторической ценности побили стекла, разломали какой-то раритетный шкаф и травму самому хозяину нанесли, когда он пытался шкаф спасти.
В общем, всем будет хорошо. Если школа действительно окажется таким безопасным местом, как Ленсу кажется, то потом будет куда студентусов отправить на то время, пока не устаканится ситуация с изменениями в обучающем процессе.
А потом преподаватели своих недолеток встретят с уверенностью на лице и дети никуда не денутся. Будут учиться, как миленькие.
Друг в итоге согласился. Пообещал собрать группу из добровольцев, на чем и откланялся.
А Ленс Дановер ушел размышлять о жизни и месте случайностей в ней.
Вот не встреть он сегодня этого друга, возможно опять бы забыл о той школе.
А если бы не встретил в саду студентуса с котом, так бы и не задумался о том, что детей следует чем-то занять на то время, пока преподаватели носятся как подстреленные, пытаясь понять, что теперь делать и как дальше жить.
В тот момент, когда это занятие планировалось, оно казалось мастеру Румину чем-то близким к шедевру.
Восторженные дети будут не отрываясь следить за тем, как великий Томия-Огонь сражает поднятую тьмапоклонниками армию немертвых. Немертвые вспыхивают, как спички. Вдалеке, поддерживая Томию, поют шаманы, усиливая огонь и не давая его потушить. Тучи, которые собрал кто-то из тьмапоклонников, желавший устроить грозу и спасти свое войско, клубятся, рвутся на части и несутся по небу то к месту сражения, то от него. Будто там, высоко в небесах, ветер не может решить, в какую сторону ему следует дуть.
В общем, все должно было быть красиво и величественно. И комментарии преподавателя как никогда уместны.
Реальность же разрушила все почти сразу.
Сначала оказалось, что смотреть великолепную иллюзию сражения лучше всего одному или небольшой группой, которая поместится под дальней от входа стеной, как раз между двумя куклами-воинами в древних доспехах. А вот когда приходит группа из тридцати человек, демонстрировать иллюзию не стоит.
Студентусы физически не поместились там, где следовало стоять. А потом, так и не проникнувшись великой историей, вероятно, из-за того, что смотрели с неправильного ракурса, стали бродить по помещению, трогать выставленные на обозрение мечи, стучать костяшками пальцев по доспехам и ростовым щитам, прислушиваясь к звуку. И все бы ничего, те, кто не стоял под стенами, иллюзию вообще не видели, и ничего им не мешало заниматься глупостями. Но, увы, их видели те, кто битву смотрел. Не всегда видели, но лучше бы уж всегда.
Мастер Румин пытался рассказывать и объяснять, почему великий огненный маг стал именно великим. А студентусы все время отвлекались и хихикали, когда в самый разгар битвы прямо из живота какой-то огромной страхолюдины выглядывал кто-то из друзей и начинал вещать о том, какой чудесный меч лежит чуть левее от этого самого места. Рассказчик не очень-то понимал, почему смеются и, высказавшись, опять пропадал в страхолюдине, а потом выныривал посреди битвы то там, то там. И не он один.
– Огонь – самое правильное решение, – упрямо говорил преподаватель. – Чем большей частью немертвый сгорит, тем меньшей частью он сможет вас схватить и убить.
– Золотые слова, – подтвердил кто-то со стороны стовших кружком и проводивших какой-то ритуал на крови тьмапоклонников. Великий огненный маг почти к этим тьмапоклонникам пробился, но теперь путь ему заступила массивная туша непонятного существа, явно сшитая из чего попало. Туша была неповоротливая, но благодаря своей величине не давала магу пройти. И горела она очень медленно, роняя куски плоти, когда прогорали швы.
– А мой дедушка рекомендовал стазиз, – не согласился звонкий девичий голосок в глубине сваленных кучей догоравших немертвых. – Накинуть его и побежать за подмогой. Сражаться с ними в одиночку только этот Томия и мог. И если бы не тьмапоклонники, так бы он и остался очень сильным огневиком, не способным ни на что, кроме сожжения всего подряд, а потому абсолютно бесполезным магом. Дедушка говорил, что его одно время даже в города не пускали, потому что полностью сдерживать свою стихию он так и не научился. И если бы жена не сделала для него ограничивающий амулет, рано или поздно сам себя бы сжег.
– Нельзя так о героях, – отозвался какой-то парень.
– Так я ведь и не отрицаю, что он герой. Просто говорю, что такие сражения были для него идеальны и больше ни для кого не подходят. Да и с ним всегда ходила группа шаманов. Поэтому на сильных немертвых ходят группой из воинов и магов. Или шаманов и воинов. А на очень сильных вообще все вместе. У воинов должны быть полностью заряженные доспешные амулеты и длинные копья, которыми они отталкивают немертвых. Ну, в крайнем случае мечи, чтобы рубить конечности, но копья лучше. Даже обыкновенные шесты или даже селянские рогатины лучше. Вот. А у магов должны быть огненные амулеты и умение левитировать-обездвиживать-вязать. Вообще, сжечь немертвых можно даже с помощью дров и масла. Вся сложность в том, чтобы как-то их остановить и не дать никого убить-покалечить.
– О, вспомнил! – жизнерадостно отозвался еще кто-то. – Мастер Роан на своем дополнительном занятии рассказывал, как обездвижил мертвячку удачно уронив на нее сосну. Воздушным кулаком дерево обрушил, представляете? А потом обвесился щитами и пошел рубить придавленное умертвие на куски. А селяне тем временем костер разводили, чтобы эти куски сжечь и не дать им срастись обратно.
– Вот дурость, – с непонятным восхищением сказала внучка деда-всезнайки. – Ему сильно повезло.
– Ага, Роан так и сказал. И просил так не делать, если совсем не припрет. Лучше попытаться заманить немертвое в какое-то помещение, запереть его там и звать на помощь группу зачистки.
– Золотые слова, – опять сказал кто-то.
Сражение тем временем подходило к концу. Томия справился с громадиной, заступившей путь, дошел до тьмапоклонников и как раз швырнул в них стазисный амулет, сработавший даже через щит. Наверное, этих нехороших личностей следовало поймать живьем и допросить.
Мастер Румин, окончательно сбившийся с мысли и разочаровавшийся в студентусах, махнул на все рукой и замыслил страшное – вот по этой самой битве, которая никого не заинтересовала, и устроить опрос. А еще потребовать описать действие амулетов, определить силу шаманов и перечислить хотя бы треть немертвых.
Будут знать, что нельзя столь легкомысленно относиться к его предмету.
Не подозревавшие об этом коварном замысле студентусы выходили из зала иллюзий в хорошем настроении, перешучивались и вспоминали какие-то семейные истории о сражениях с немертвыми. Их то, как прошло занятие, похоже, вполне себе устроило. Особенно ту парочку, которая после рассеивания иллюзии обнаружилась за стеллажами с амулетными метательными ножами. Им до немертвых и великого сражения вообще дела не было. Они отчего-то решили, что музей предназначен для того, чтобы всякие недоросли прятались где попало и занимались разным непотребством. То есть целовались и ели конфеты с начиной пахшей алкоголем.
Эту парочку мастер Румин запомнил и мстить решил в первую очередь.
К сожалению, он так и не понял, что парочка не имеет к его группе ни малейшего отношения и примкнула к ней только для того, чтобы спрятаться от надоедливой нянюшки девушки, все никак не желавшей понять, что воспитанница уже выросла.
Из музея разочарованный мастер Румин выходил с поднятой головой и горящими жаждой мести глазами. И не его вина, что на эти глаза попался идущий по улице бывший ученик, на ходу что-то объяснявший окружившим его студентусам.
Собственно мстить этому ученику Румин и не собирался, тратить на него драгоценное время не хотелось. Просто посмотрел так, нехорошо. Причем совершенно случайно.
И этот взгляд, опять же случайно, заметил один человек, наблюдавший за Роаном.
– Это точно он? – спросил спутник наблюдателя.
– Точно.
– И что нам делать? Может похитить и заставить...
– Он бывший бродяга, так что выкинуть может что-то неучтенное. Лучше подождем. Наберись терпения.
– Чего подождем?
– Времени, когда ситуация разрешится сама. А она разрешится, поверь моему опыту.
Спутник наблюдателя хмыкнул, но не стал говорить о том, что провести почти двести лет в стазисной клетке, в которой сам спрятался от почти догнавших противников – невеликий опыт. Несмотря ни на что, этот древний маг, которого они совершенно случайно откопали в горах, был вовсе не глуп и что-то наверняка понимал, раз он даже в самую лучшую и защищенную школу смог проникнуть. А еще он был сильным магом, а насмехаться над таким малость неумно.
– Да, ситуация разрешится, думаю, довольно скоро, – сказал наблюдатель, с интересом глядя на Румина. – И вот еще одна занятная личность. Наверняка ее можно будет к чему-то приспособить.
Спустя пять дней после неудачного похода в музей мастер Румин, наконец, понял, что любители конфет с алкогольной начинкой вовсе не пропускают его занятия. Что они никогда даже не учились в этой школе, а следовательно, мечты о мести так и останутся мечтами. Разве что сообщить их родственникам о том, чем их сын и дочь занимаются в музеях. Может, хоть родственники объяснят недорослям, что это неуважительно и вообще нехорошо по отношению хотя бы к тому же Томии-огненному.
Нет, специально разыскивать чьих-то родственником Румин бы не стал, глупо это, недостойно, да и времени жалко. Но к парочкам, попадавшимся на глаза, на всякий случай присматривался. Вдруг судьба сама подкинет повторную встречу, а к ней еще и немного времени на то, чтобы проследить и узнать, где эти непочтительные недоросли живут.
Парочки, как назло, попадались совсем незнакомые. Или знакомые, но совсем не те, которые были нужны. Вот и сейчас мастер чинно сидел в кофейне, пил вкуснейший кофе и пытался разобраться, что же написал магистр Паний во врученных исправлениях к планам занятий. Почерк у магистра был ужасающий, разобраться было сложно. Румин даже спустя некоторое время стал подоревать, что оно специально так написано. А тут еще парочки мешают. Сидят, щебечут, пироженки кушают
Одну парочку магистр даже знал – темноволосый студентус, кажется, один из тех, кого он водил в музей, и рыжая девчонка, на удивление похожая на бывшего ученика.
Эта парочка мастера Румина почему-то раздражала больше всех. Возможно, из-за того, что напоминал о Роане. Или из-за воспоминаний о бесславно проваленном походе в музей.
В общем, не важно. Важно было то, что мастер в итоге не выдержал, перестал бороться с исправлениями к планам, расплатился и гордо ушел. А освободившийся столик тут же заняли две женщины. Одна немолодая, длинноносая и в фиолетовой шляпке, которая делала ее лицо зеленоватым. Вторая немного на нее похожая, но моложе и одета со вкусом.
– Это точно лучшая кофейня в городе? – несколько нервно спросила немолодая, прикоснувшись к полям шляпки так, словно хотела ее снять, но в последний момент передумала.
– Точно, – вальяжно подтвердила молодая тоном столичной жительницы, снизошедшей до родственницы-провинциалки. Она осмотрелась в поисках официантки, а увидела так раздражавшую Румина парочку. – Ох ты ж... – сказала задумчиво. – Тетушка, вы только посмотрите!
Тетушка по-совиному моргнула и посмотрела на племянницу.
– Да не на меня. Посмотрите, кто сидит справа. Только осторожно.
Понятия об осторожности у тетушки были какие-то свои, и на парочку она уставилась во все глаза.
– Это ж надо, – сказала возмущенно. – Он нам морочит голову, а этот здесь какую-то рыжую мышь обхаживает.
Высказавшись, она встала и, кипя возмущением, пошла к парочке. Племянница, пытавшаяся поймать ее за руку, в этом не преуспела.
Джульетта и Льен разговаривали о высоком, то есть о влиянии кикх-хэй на развитие амулетов, когда к ним подошла любительница фиолетовых шляпок. Как уж разговор вообще зашел об этом, они вряд ли понимали. Но тема их увлекла. Отличник Льен вспоминал исторические факты и удивлял Джульетту тем, что до кикх-хэй никому не приходило в голову совместить эти самые амулеты с механизмами. Девушка же вспоминала побасенки Роана, то, что ей говорил папенька, и даже какой-то ужасно интересный роман, с которого и началась ее любовь к чтению.
В общем, им было интересно, и женщина в фиолетовой шляпке подошла совсем уж не вовремя.
– Ты, как ты смеешь?! – возмущенно зашипела она, убедившись, что ее самым неуважительным образом игнорируют.
Джульетта от неожиданности уронила с ложечки кусочек пирожного с вишенкой, который собиралась съесть. Льен вздрогнул, удивленно посмотрел на женщину и вежливо поздоровался.
– Ах, здоровья, тетушка?! – ни капельки не оценила его вежливость женщина и, окинув парня возмущенным взглядом, уставилась на Джульетту. – Это еще что такое?
– Это Джульетта, – столь же вежливо представил девушку Льен. – Джульетта, это моя двоюродная тетушка Арьяна.
– Ты! – опять осталась глуха к его вежливости тетушка. – Думаешь, это тебе с рук сойдет? После того, как твой отец обещал, что у нас не будет ни единого шанса...
– Кричать невежливо, – перебила возмущенную Арьяну Джульетта. – И я вишню из-за вас уронила. А она такая вкусная.
– Ты! – опять переключилась на девушку тетя, не замечая, что ее спутница тем временем тихонько, стараясь не привлекать к себе внимания идет к выходу. – Мышь рыжая! Вы посмотрите на нее, строит из себя воспитанную бырышню! Думаешь, поймала золотую птицу?! Да если он на тебе женится, он вообще ничего не получит! Так что беги обратно в свою норку...
– На деньги отца вы точно претендовать не можете, – абсолютно спокойно заметил Льен. – Видишь, Джульетта, вот такие у меня родственники.
Рыжая девчонка сочувствующе вздохнула и положила ладошку на его ладонь.
Арьяну это только подзадорило.
– А может, ты вообще мошенница? – яростно спросила она, расцветая вдохновением. – Вылезла из какого-то болота, принарядилась за счет какого-то несчастного немолодого любовника и пошла ловить рыбку помоложе и покрупнее.
– Да как вы смеете? – не веря своим ушам, спросила Джульетта, чувствуя, как в ответ на эти нелепые обвинения краснеют щеки, а кончики пальцев начинает покалывать.
– Ну и бред, – устало сказал Льен, отлично знавший до каких высот может дойти фантазия тетушки.
Посетители кофейни с интересом смотрели и слушали. Молодая родственница, на свою беду приведшея провинциалку именно сюда, выскочила за дверь и что-то втолковывала грузному мужчине, сидящему на козлах открытого экипажа. А тетушка набрала побольше воздуха и грозно заявила:
– Да я тебя сейчас к дознавателям отволоку, пигалица рыжая. Может, ты вообще приворотным зельем его подпоила.
– Ах, зельем, – ласково сказала привставшая Джульетта и просто выставила руку перед собой.
Нет, она вовсе не хотела бросаться огнем, отлично помня, что за этим последует наказание и хорошо, если чистка картошки, а не бесконечная уборка лаборатории магистра Лески. А огонь взял и бросился сам. Видимо, ему тоже с первого взгляда не понравилась дурацкая фиолетовая шляпка, поэтому и сжег ее, мгновенно превратив в пепел.
– И-и-и-и! – тоненько завизжала тетя, бросаясь в неизвестность.
Какой-то храбрый молодой человек заступил ей дорогу и вылил на голову кофе.
– А-а-а-а! – не оценила такой способ тушения ее прически Арьяна и, сбив молодого человека с ног, еще и потопталась по нему.
– Бежим, – одними губами выдохнул Льен и, схватив Джульетту за руку, потянул ее к выходу, по дороге даже умудрившись поблагодарить официантку и засунуть деньги в карман ее фартука.
Тетя металась по кофейне, как кошка с подпаленным хвостом, и так же, как та кошка, завывала, обещая кому-то страшно отомстить. Она умудрилась сбить несколько столиков, перемазаться кремом и получить в лоб чашечкой с шоколадом, которую запустила девушка, так и не успевшая услышать, что ей хотел сказать молодой и симпатичный офицер. Выглядела тетя страшно и подходить к ней боялись, предпочитая шустро убираться с пути.
На выходе Льен и Джульетта столкнулись со спутницей обезумевшей тети и грузным мужчиной. Парень на ходу представил еще одну свою родственницу девушке и поспешил дальше, не желая дожидаться того светлого мига, когда Арьяну поймают, успокоят, и она опять вспомнит о племяннике.
А потом они почти бежали по улице к школе. Джульетта время от времени хихикала, вспоминая, как красиво вспыхнула дурацкая шляпка. От возможных преследователей они в итоге спрятались в школьном саду, на скамейке под раскидистым деревом. Отдышавшись и отряхнув запылившийся подол, Джульетта еще раз хихикнула и спросила:
– И что теперь будет?
– Да ничего, – спокойно сказал Льен, откинувшись на скамейку. – Они пожалуются папе, папа напишет мне письмо, я ему все объясню. А там как он пожелает. Или расскажет, или будет издеваться над ними.
Джульетта хмыкнула.
– Мой папенька бы издевался, – задумчиво сказала она. – Ой, а на меня теперь точно нажалуются в школу. Хотя оно того стоило, эта злобная тетя так смешко бегала.
– Пускай жалуется. Там есть куча свидетелей, которые подтвердят, что она тебя оскорбляла и провоцировала.
– Точно?
– Точно, – подтвердил Льен и, глядя в глаза, улыбнулся.
А улыбка у Льена была хоть и редкая, но такая хорошая, что Джульетта залюбовалась. А потом как-то так само собой получилось, что они стали целоваться и, наверное, целовались бы долго, если бы из куста не выглянул буркет и не сказал удивленно:
– Амч-амч-амч...
Джульетта шарахнулась. Льен окинул зеленое существо недовольным взглядом.
– Ну вот, – сказал задумчиво.
– Ой, – ответила Джульетта, пытаясь вспомнить, что надо говорить в таких случаях. В голову, как назло, ничего не приходило. Даже подходящий роман не желал вспоминаться, хотя что-то такое она определенно читала совсем недавно. – Ой, я совсем забыла, – сказала тихонько. – Совсем забыла! – повторила громче и, сорвавшись на ноги, сбежала, оставив Льна размышлять о том, что же она такое важное забыла.
– Шелла, там такое произшло! – сказала Джульетта, едва закрыв за собой дверь.
– Где? – отозвалась подруга, опять перебиравшая какие-то травы.
– Сначала в кофейне. Я там какую-то-юродную тетю Льена подпалила. Но она была сама виновата, обозвала меня чуть ли не девушкой из веселого дома, носила ужасающую шляпку, которая делала ее похожей на зеленую лягушку, и, вообще, хамила и угрожала. Вот. И я ее подожгла, случайно. Но ее сразу же потушили, только шляпка сгорела и немного волосы. И эта тетя так смешно бегала.
– Молодец, – похвалила Шелла, с подозрением рассматривая разлапистое растение, похожее на лопух. – Так ей и надо. Угрожать нехорошо.
– Так это еще не все, – свистящим шепотом сказала Джульетта.
Шелла заинтересованно на нее посмотрела.
– Мы из той кофейни сбежали, не дожидаясь, пока скандальная тетя опомнится. А потом сидели на скамейке под деревом и разговаривали. А потом целовались, вот. А потом пришел буркет и все испортил. А я теперь никак не соображу, что же там надо было сказать.
– Где? – спосила Шелла и даже свои травы отложила в сторону.
– Ну, там, на скамейке, после поцелуя.
Шелла улыбнулась и почему-то хмыкнула.
– А тебя никогда раньше не целовали? – спросила тихонько.
– Целовали, один офицер, я даже чуть замуж за него не вышла, но меня Роан спас. Только он целовал как-то не так.
– А как?
– Не знаю, не так, – упрямо сказала Джульетта. – И я растерялась. Сказала, что не помню, что забыла и убежала. Как последняя дура.
Шелла округлила глаза, а потом хихикнула.
– Ой, – сказала весело. – Представляю, какое лицо было у Льена. Он целует девушку, а она убегает. Интересно, что он подумал?
– Не знаю. И лица не видела, я не оборачивалась. И... И никак не соображу, что же там надо было сказать.
– Да ничего, это только в твоих любимых романах долго говорят всякую чушь, – сказали мужским голосом за спиной Джульетты.
Она пискнула, одним прыжком оказалась рядом с Шеллой и только после этого обернулась.
Оказалось, все это время на полу, возле двери, сидел Роан, сонный такой, явно уставший. А она умудрилась его не заметить.
– Ой, – расстроено сказала Джульетта.
Роан даже сразу понял почему.
– Не буду я твоего Льена гонять, – сказал устало. – Твой отец вовсе не просил меня разгонять твоих ухажеров и мешать искать великую любовь.
– Но ведь... Тогда ты сразу стал его пугать, – опять вспомнила Джульетта о несостоявшемся муже.
– А тогда он сразу мне не понравился, – признался Роан.
– Почему? – удивилась Джульетта.
– Почему изначально, понятия не имею. Посто не понравился. Мой папа, который кикх-хэй, вообще говорил, что для того, чтобы кто-то изначально понравился или не понравился, достаточно пятнадцати секунд. И в этом деле большую роль играет предыдущий наш опыт. Может, меня когда-то кто-то на него похожий обидел. Я этого не помню, но такие люди стали мне не нравиться.
– А потом? – спросила Шелла.
– Что потом? – хором отозвались Роан и Джульетта.
– Ну, изначально он не понравился из-за пятнадцати секунд и опыта, – сказала водница, решив не говорить, что они опять удивительно похожи на брата и сестру. – А потом почему продолжил не нравиться?
Роан хмыкнул и широко улыбнулся.
– А потом он не зашел в кофейню, – сказал так, словно открывал величайшую тайну мира.
– В кофейню?
Девушки переглянулись.
– Ну, да, – подтвердил Роан. – Понимаете, для любого нормального мужчны побег в ночь, неизвестно куда, на поиски того, кто согласится женить на недолетке без позволяющих бумаг, будет последним, о чем он подумает. Предпоследним будет – подождать пару лет, пока мелкая недолетка дорастет до того возраста, когда сможет сказать свое слово поперек папенькиного и выйти замуж за кого пожелает, вопреки его воле. Да и это только в том случае, если папенька отказался отдавать замуж дочь уже не меньше трех раз, а в случае еще одной попытки пообещал спустить собак, слуг с арбалетами и пистолями, и нанятого специально на этот случай мага.
– А кофейня причем? – спросила Шелла, совсем забыв о своих травах.
– А кофейня притом, что тот офицер в нее не зашел, когда там была Джульетта с подругами. Пришел с конем и букетом, заглянул в окно и остался на улице.
– Он тебя испугался, – сказала Джульетта.
– Нет, – не согласился Роан. – Что бы я ему сделал? Опять огонек под нос сунул? Так он и в первый раз шарахнулся из-за неожиданности. А так... Вон братец Йяды меня ведь не боится, хотя и был бит. А этого, я бы и бить не стал и он это отлично понимал.
– Так, – сказала Шелла и заинтересованно подошла поближе. – Тогда почему он не зашел и почему это плохо.
– Почему не зашел, не знаю. Может денег было жалко, а там сидела куча мелких девчонок, каждой из которых пришлось бы заказать хотя бы чашечку шоколада, не говоря уже о пирожных. На букет он еще разорился, а на подружек уже не хотел. И это нехорошо. Потому что любой вменяемый мужчина прежде, чем заниматься всякими глупостями, попытается решить дело миром. То есть переубедить папеньку. А для этого ему понадобится помощь. Так что прежде, чем идти убеждать папеньку, он бы постарался заручиться поддержкой тех же подружек, которые бы стали дружно петь о том, какой он хороший при каждом подходящем случае. Еще следовало уделить внимание Джульеттиной маменьке, не помешало бы тете, которая сама по себе женщина очень убедительная. Ну и так далее. А этот тип даже на мелких девчонок не пожелал произвести хорошее впечатление, которое произвести было совсем несложно, учитывая его внешность. Понимаете?
– Понимаем, – дружно отозвались девушки.
– Вот и отлично, – сказал Роан и почесал затылок. – А теперь, из-за чего я, собственно, пришел. Джульетта, я на несколько дней уезжаю. На сколько, точно не знаю, как получится, но обещают, что через три дня вернусь. Я попросил магистра Леску присмотреть за тобой, пока меня не будет, но он рассеянный и может забыть. Да и маячки мои он слышит хуже, хотя мы весь вечер их настраивали. В общем, постарайся одна никуда не ходить, а лучше поменьше покидать территорию школы.
– Хорошо, – покладисто согласилась девушка. – А куда ты едешь?
– Открывать одну старую школу, будь она неладна. – Роан вздохнул и признался: – Мне это даже зачтут как работу с древним артефактом.
– О-о-о... – протянула Шелла. – Ой, а у нас там преподаватель совсем старенький и все время грозится, что уйдет воспитывать внуков. И если зачтут как работу с этими самими древними артефактами, то может...
– Нет, если тот старенький преподаватель уйдет, то на его место придет другой такой же старенький, из тех, кто посвятил половину жизни изучению этих древних артефактов. А у меня терпения не хватит, особенно учитывая, что большя их часть почему-то не работает или работает неправильно.
– Жалко, – сказала Шелла. Потом хихикнула и добавила: – Мастер, вы так интересно рассказываете. У вас бы даже на древних артефактах никто не спал.
Роан громко хмыкнул, а потом попрощался и ушел.
И Шелла наконец вернулась к травам.
А Джульетта задумалась о том, а угощал ли бывший жених хоть одну из подружек хотя бы чашечкой чая. И получалось, что не угощал. У него всегда резко появлялись дела или еще что-то. Так что Роановы пятнадцать секунд изначально были абсолютно правы.
Если честно, магистр Леска с самого начала знал, что от разных подопечных ничего, кроме неприятностей, не дождешься. И если навязанный аспирант стал исключением из этого правила, как магистр подозревал, исключительно из-за возраста и житейского опыта, то это вовсе не значит, что и следующий подопечный станет таким же счастливым исключением. Удача вообще штука редкая. А уж в таких делах и подавно.
В общем, магистр Леска вовсе не удивился, когда всего на второй день вынужденной опеки над рыжей девчонкой в школу пришли городские дознаватели, в окружении толпы разных посторонних личностей, и потребовали Джульетту, ее опекуна, Льена и кого-то из высокого начальства.
В качестве начальсва в зал приема тут же пришел магистр Паний, которого умудрились оторвать от чего-то очень важного, как он утверждал. Именно поэтому он был очень недоволен. Хотя, как сразу же заподозрил Леска, тем самым "важным" были выходной, принесенная бывшей аспиранткой Пания бутылка какого-то дорогущего вина и местресса Амина – тоненькое и тихое существо, заведующее оранжереей и частично корпусом зельеваров. К местрессе Амине Паний давно был неравнодушен, но с какой стороны к ней подойти, не знал. Он вообще женщин не очень понимал. А тут так все совпало – и ученица была из тех, кого Амина уважала, и вино из тех, которыми принято угощать дам, и даже выходной начальник не отменил, несмотря на все проблемы. В общем, дознаватели пришли, как никогда, не вовремя и скандальную особу, додумавшуюся им жаловаться, Паний изначально невзлюбил.
А уж как он ее невзлюбил, когда прочитал предоставленные бумаги и узнал из-за чего в школу явились дознаватели. Даже скандалистка что-то заметила и поспешила спрятаться за спину усталого седого мужчины.
– Так, – мрачно произнес он. – Вы требуете, чтобы школа заплатила за вас убытки причиненные кофейне?
– Да, – робко отозвалась скандалистка и выглянула из-за спины мужчины.
Паний выпрямился и, видимо, приготовился послать даму туда, куда она заслуживала. Но именно в этот момент пришли студентусы. Вдвоем. Еще и держась за руки.
Скандалистка тут же пошла красными пятнами, несколько раз открыла и закрыла рот, а потом выпалила:
– Да как ты смеешь?!
Девушка, представительница той самой кофейни, дремавшая на стуле у окна, подскочила и сонно на всех посмотрела.
Школьный защитник, читавший бумаги после Пания, оторвался от них и неодобрительно посмотрел поверх очков на любительницу покричать.
А Джульетта с Льеном переглянулись и дружно пожали плечами.
– Вернемся к сути дела! – потребовал Паний, которого ждали вино и местресса Амина. – Уважаемая Арьяна, вы желаете, чтобы причиненный вами ущерб оплатила эта рыжая особа. – Он указал на Джульетту и пристально посмотрел на скандалистку.
