Текст книги "Первая Школа (СИ)"
Автор книги: Татьяна Гуркало
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Какой еще клад? – злобно спросил скупщик.
– Воточки, – жизнерадостно отозвался Малак, подошел к столу и бережно положил перед мужичком светильник, завернутый в тряпку, которую специально намазали салом и чесноком для полноты образа недалекого и неумного пастуха.
Скупщик брезгливо тряпку развернул, некоторое время побуравил светильник взглядом, а потом заулыбался так, словно встретил в лицах Яса и Малака давно потерянных любимых родственников.
– Да что же вы раньше не сказали! – воскликнул он. – Да, такие вещички я покупаю. И много их у вас?
Яс с нахмурился и уставился в потолок. А Малак стал сосредоточенно считать пальцы, которых явно не хватило.
– Ладно-ладно, – сказал скупщик, поняв, что точное количетво не узнает. – Приносите ваш клад, и я его куплю.
– А за сколько? – спросил Яс. – Дядька сказал, что сначала надо узнать, сколько один стоит.
Мужик скривился. Пристально посмотрел сначала на Яса, потом на Малака и обрадовал их:
– Больше пяти медяшек за один не дам.
– Мало, – печально сказал Яс. – Лучше мы в другом городе поспросим.
Мужика перекосило, и он стал убеждать наивных пастухов в том, что больше им все равно никто не даст, а потом даже расщедрился и поднял цену до семи монеток. Неизвестно до чего бы парни доторговались, но в самый неподходящий момент пришел тип, заросший бородой до глаз, и пастухов быстро выпровадили, наказав непременно прийти завтра и принести клад. Парни спорить не стали.
– Похоже, дорогие, – сказал Яс, когда юные маги отошли от магазина довольно далеко. – Надо будет еще к какому-то местному артефактору сходить. Плата в любом случае окупится.
Малак кивнул.
А того, что за ними перебежками из тени в тень следует тот самый заросший бородой мужик, парни так и не заметили.
– Ну что? – спросил скупщик, когда помощник, посланный проследить за пастухами, вернулся.
– Довел я их до дома. Похоже, дядька этих олухов купец средней руки. Спросил я там одну девку, которые в том доме бегали туда-сюда, оказалось, дом по знакомству отдали каким-то школярам, которые едут на практику до моря. Наверное, опять ту вонючую водоросль заставят собирать, как в прошлом году.
– А купец причем? – спросил скупщик.
– Так знамо дело. Купец заплатил школе за практику. Все дешевле выйдет, чем нанимать работников. В прошлом году то же самое было. А еще я там одному мальчишке заплатил, чтобы походил и понаблюдал за окнами. Вдруг получится выяснить, где наши пастухи обретаются. Тогда влезем в окно, решеток там нет, заберем клад и уйдем. Они и не поймут ничего.
– А если они не в комнате клад хранят?
– А где? На конюшне? Или в комнате у дядьки? Да если бы дядька знал, что клад ценный, сам бы давно его отобрал, а не насмешничал, посылая глупых мальцов носить хлам скупщикам.
– Разумно, – был вынужден признать скупщик и махнул рукой, мол, делайте что хотите.
Он искренне считал, что ничего плохого в любом случае не случится. Выйдет, так выйдет. Не выйдет, придется мальчишкам что-то там заплатить. Главное, чтобы завтра с дядькой не пришли или с кем-то другим поумнее, чем сами.
– Крайнее окно с левого краю, – отчитался нанятый чумазый мальчишка, получив обещанную монетку. – На верхнем этаже.
Хмарь и Бурун переглянулись.
Мальчишка немного потоптался и, убедившись, что больше ничего у него спрашивать не собираются, отправился домой, так и не сказав, что в доме живет толпа магиков и туда лучше не лезть. А Хмарь и Бурун нашли лестницу, перелезли через забор и отправились к крайнему слева окну. К сожалению, они, как и Малак с Ясом ранее, даже не подозревали, что мальчишка путает правое и левое. Светильник они, естественно не зажигали. И чтобы не разбудить случайно пастухов, сначала надо было их посильнее усыпить, с помощью тряпиц, обрызганных какой-то настойкой.
Когда глаза немного привыкли к темноте, Хмарь, крадучись, пошел к кровати у левой стены. Удивленно посмотрел на ноги в темных носках, лежащих на белой подушке, почесал голову и пошел к другому краю кровати, почти невидимому из-за того, что туда не доставал лунный свет. Споткнувшись об обувь и чуть не выронив тряпочку, Хмарь оперся об кровать и стал второй рукой искать голову спящего. Вместо этого нашел что-то странное, напоминавшее колючий веник. От неожиданности он ойкнул и в тот же миг в комнате вспыхнул яркий свет.
– Ах вы недоросли! – возмущенно заревело мужским голосом.
Бурун, ослепший из-за вспышки, инстинктивно бросился к окну и практически вывалился из него.
Хмарь шарахнулся, споткнулся и уселся, только благодяря этому его голова разминулась с летящей к ней магической сетью. Даже не подозревая, как ему повезло, Хмарь на четвереньках бросился все к тому же окну и даже успел залезть на подоконник, когда маг, недолго думая, швырнул в него книгой, толстой и тяжелой. Так что вылетел Хмарь из окна даже быстрее приятеля.
– Я вас научу преподавателей уважать! – неслось им вслед. – Так и знал, что вы какую-то пакость надумаете! Вы у меня ничего теперь не сдадите и вас из школы выгонят! Распустились!
Хмарь кое-как встал и пошатываясь поплелся к кустам. Зачем он туда идет, бедолага понятия не имел, он в тот момент вообще ничего не понимал. Бурун, пересчитавший головой и ребрами перекладины лестницы, сидел там, куда свалился, и пытался понять, сломана нога или вывихнута. Соображал он еще хуже приятеля и только этим можно было объяснить, что сбежать он пока не пытался.
Наверху со щелчком раскрылось окно и звонкий девичий голос спросил, что происходит?
Мужской жизнерадостно ответил, что мастер Румин наконец спятил, с чем всех и поздравил.
Другой мужской не согласился и обрадовал всех тем, что к неведомому Румину влезли воры. Этот другой видел и лестницу, и какого-то потерпевшего под ней.
Упоминание потерпевшего немного привело мысли Буруна в порядок, и он сообразил, что пора убегать. Или в его случае скорее уползать, чем он и занялся.
Открылось еще одно окно. Заспанный женский голос сказал:
– Опять ты? Да на тебя горшков не напасешься!
И попытка Буруна сбежать бесславно закончилась после того, как его догнало что-то круглое, блестящее в лунном свете и тяжелое. Оно пролетело мимо пытавшегося спрятаться в кустах Хмяря, гулко встретилось с затылком его подельника, после чего куда-то укаталось. А Бурун остался лежать, дожидаясь того момента, когда парни, горохом посыпавшиеся из окон на первом этаже, до него добегут.
Разбираться с бардаком пришлось Роану. Он собрал всех в холле, сообщил, что никто не ляжет спасть, пока не выяснится, что произошло, и уселся в кресло. Как ни странно, первыми решили высказаться воры, видимо, вдохновились тем, что маги не стали пока вызывать стражу. Они рассказали о двух странных пастухах, которые смущают умы порядочным людям. Сообщили, что честно служат волей и правдой. И даже не смутились, когда местресса Йяда, сидевшая во втором кресле, поинтересовалась, почему они именно ночью пришли удостовериться, что клад существует и зачем им в этом деле понадобилось снотворное? Оказалось, бедные мужики просто не хотели никого беспокоить.
– Вот эту историю и расскажете дознавателям, – решил Роан и, полюбовавшись несколько скисшими физиономиями ночных гостей, посмотрел на владельцев клада.
– Но они нас травмировали! – решил напомнить о полете из окна Хмарь.
– Да-да, почему вы решили поискать светильники в комнате мастера Румина тоже объясните дознавателям, – сказал Роан.
Румин, словно только сейчас вспомнив, что он здесь самая пострадавшая сторона, вскочил на ноги так резко, что его табурет с грохотом рухнул. Попытавшись убить воров взглядом, а потом одарив всех студентусов многообещающей улыбкой, мастер выпрямился и толкнул речь. Он рассказал, что сразу заподозрил – эта ночь спокойно не пройдет. Не зря же недолетки подходили к нему и задавали странные вопросы. Поэтому Румин подготовился. Вместо себя он положил на кровать куклу, которую сам сделал из одеяла. И даже голову художественно оформил волосами из носков.
На упоминании носков один из воров почему-то хихикнул.
Румина это обозлило еще больше и он, чуть не плюясь ядом, рассказал Хмарю и Буруну, которым и без того было нехорошо, что своей смертью они не помрут, потому что в следующий раз он поставит смертельные ловушки. Студентусам, удивленно на него таращившимся, сообщил, что ничего хорошего из них не вырастет, потому что не может ничего хорошего вырасти из людей, которые не ценят и не понимают. Что именно не ценят и чего не понимают, Румин не уточнил.
На громкую и прочувствованную речь заглянул мастер Хнэсь, покачал головой и куда-то ушел. Вернулся он довольно быстро с успокоительным, разведенным в стакане воды.
Румин пить успокоительное отказался. Пришлось заливать его насильно, в чем Хнэсю с превеликим удовольствием помогли оба вора.
Попрощавшись с нервным Румином и сопровождавшим его до комнаты Хнэсем, Роан решил все-таки выяснить, зачем студентусы поперлись к скупщику.
Скрывать они ничего не стали и честно признались, что хотели выяснить дорогие те светильники или обычный хлам, который лучше сразу выбросить.
– И раз пришли эти типы, значит дорогие, – сказал Яс, довольный своей сообразительностью.
– Я бы вам это и так сказала, – вздохнув, призналась Йяда. – Но вы у меня не спросили.
Студентусы переглянулись.
– А сколько они примерно стоят? – спросила пухленькая соучастница Яса.
– Смотря из какой партии, – сказала Йяда. – Первая была очень нестабильная и, быстро себя исчерпывая, рассыпалась в пыль. Включать такие светильники придется пореже, но так как в ваши вплетено автоматическое включение в темноте при приближении человека... Много вам за них не дадут. Около двух золотых за штуку.
Яс присвистнул, даже при такой цене получалось много, потому что и светильников не мало.
– Потом их доработали и последующие партии прочнее. Самые последние даже перезаряжать можно было. И если ваши из этих партий, то вам очень повезло. Сейчас такие невозможно сделать при всем желании, основу для них завозили из какого-то другого мира, с которым мы потеряли связь, давно уже.
Шелла и Джульетта переглянулись, а потом дружно посмотрели на коробку, которую держала на коленях водница.
– А вы можете определить которые они? – спросил у Йяды Яс.
– Я нет. Мой дедушка умеет.
Яс только вздохнул, но говорить о том, что следует поискать кого-то где-то поближе, не стал, справедливо подозревая, что после этого Роан отберет светильники и выбросит их в выгребную яму, наплевав на ценность.
Весь следующий день в итоге прошел вовсе не в пути, как оно планировалось.
Роан и лелеющий обиду на весь белый свет Румин отвели ночных гостей к дознавателям, решив, что профессионалы сами с ними разберутся.
Компания приключенцев и кладоискателей потратила полдня на пересылку светильников через портальную почту школьному завхозу. Он дядька хоть и суровый, но честный, поэтому все сохранит. И привлекать разных Хмарей и Бурунув этот клад больше не будет. И Роан очень надеялся, что дальше путешествие пойдет спокойнее.
Выезжать после обеда никто не стал. Все равно не успеют доехать до постоялого двора. А ставить палатки посреди поля не лучшая идея. Наверняка ведь опять привлекут каких-то любителей чужой собственности. И надписи "Мы маги, к нам не лезьте", могут и не помочь. Придется опять терять время на передачу очередных недоумков очередным дознавателям.
Студентусы свободное время решили потратить с пользой, отправившись в ближайший кабак, пропивать благополучно проданную вышитую золотом обложку.
Румин заперся в комнате, видимо, решил до последнее лелеять обиду.
Тихая аспирантка вела с Хнэсем умную беседу о травах на скамеечке под деревом.
Росно купил стопку бумаги и что-то вдохновенно писал.
А Роан вспомнил о найденном в библиотеке Старой Школы кристалле и решил показать его Йяде. Вдруг она знает, что оно такое.
Оказалось, действительно знает. Кристалл был храном для иллюзий и близким родственником отправленных в столицу светильников. Такие храны сейчас тоже делать не могли, потому что основы из другого мира не было. А замены так и не нашли. Поэтому и храны в большинстве своем находятся в музеях.
– Как им пользоваться? – спросил Роан.
– Не знаю. Музейные реагируют на определенные слова. Но старые семейные дневники я оживляла, просто согрев камень в ладонях.
Роан кивнул. Библиотека на музей не похожа. И, возможно, книжку с красной обложкой там спрятал обыкновенный нерадивый студентус. А потом не успел забрать, потому что эвакуировали ту школу срочно, посреди ночи, понимая, что другого шанса вывести детей может и не быть. Не удержат маги долго коридор и защиту над кораблем, да и шторм не вечен, а без шторма от островитян не сбежать, их корабли тогда были быстроходнее. А если не выведут, с теми запасами продовольствия, что в школе были, долго не продержатся.
Кивнув мыслям, Роан обхватил кристалл ладонями и легонько сжал. Подержал. А потом чуть не уронил, когда чуть ли не перед его носом начал ходить туда-сюда серьезный немолодой мужчина в темном плаще.
– Семнадцатый день второго месяца осени, – бормотал мужчина. – Думаю, это моя последняя тень и отправить ее сыну я уже не смогу. Поэтому оставляю в школе, в надежде, что кто-то ее найдет. Даже если эти варвары ворвутся прежде, чем Маран поднимет защиту, у библиотеки своя защита, и пробиться они туда не смогут. Туда войдут только те, у кого не будет дурных намерений.
– Королевская жаба, – пробормотал Роан, радуясь, что у ставивших защиту библиотеки магов были какие-то свои представления о дурных намерениях. Иначе группе магов, большая часть из которых мечтала присвоить хотя бы парочку книг, там бы точно не поздоровилось.
– Голова у меня тяжелая и мысли путаются. Наверное, я не выживу, даже если сумею пережить отвлекающий бой. Четвертая подряд доза усилителя дара никого до добра не доводила. Впрочем, это все не важно. Мы просто решили спасти детей. И кто бы ни нашел этот хран, я надеюсь, что он будет достаточно добр для того, чтобы отдать его моему сыну, и сочтет, что зелье, которое находится рядом с ним, достаточная плата за это.
– Какое зелье? – спросила Йяда.
– Не знаю, бутылка разбилась, – зачем-то солгал Роан.
– Прошу, передайте этот хран моему сыну, – тем временем продолжил давно мертвый маг. – Он знает над чем я работал помимо зелий для роста дара. А это может быть очень важно. Я все-таки нашел истоки легенды о том, как Ротьяр Смелый привел войско на северный склон холма Дальней Башни. Это настоящий документ, точно не подделка, даже светляки подтвердили, что возраст соответствует датировке. И Реник согласился со мной, что это не преувеличение и не художественный образ. Во времена Ротьяра Смелого действительно можно было провести через портал целое войско. Порталы требовали гораздо меньше энергии. Реник считает, что в нашем мире где-то сбился баланс. Поэтому порталы стали такими. И если мы сумеем это выправить...
Мужчина замолчал, посмотрел на что-то невидимое Роану и Йяде, а потом кивнул, сказал, что времени больше нет, и рассыпался искрами. Спустя мгновенье он опять появился и пробормотал:
– Семнадцатый день второго месяца осени...
– Больше ничего общедоступного нет, – поняла Йяда. – А как посмотреть на послание сыну, наверняка знал только этот сын.
– Который давно умер, – сказал Роан.
И вспомнил Привратницу, которая рассказывала, как этот самый баланс нарушила. И думай теперь, то ли судьба специально подбросила камень, чтобы не забыл о том важном разговоре, то ли просто насмехается, бросая пустышки.
– Интересно, как его звали? – спросила Йяда.
– Берей Сальтея, – ответил неизвестно сколько стоявший за их спинами Хнэсь. – Величайший из лекарей. Его портрет висит в королевской библиотеке, на стене секции травоведения.
Роан хмыкнул.
Судьба точно издевается.
Или ей зачем-то надо одного начинающего артефактора отправить в королевскую библиотеку. Там точно можно все узнать о людях, чьи портреты там висят. А также о их родственниках и потомках.
– Надо будет передать хран родственникам, – словно подслушала его мысли Йяда.
Глава 7
Гром, грозно рокочущий высоко в небе, ничего не значит, если вслед за ним не пойдет дождь. Так и за вашими словами должны обязательно следовать действия, в противном случае слова окажутся пустой, ничего не значащей похвальбой и будут преследовать вас, как удаляющиеся раскаты грома из непролившейся тучи.
(Книга Перемен)
ДА ЧЖУАН. Мощь великого
Когда утром выезд табора, стремящегося на практику в Старую Школу, задержался из-за пропавшего кота Яса, Роан понял, что какие-то высшие силы не хотят, чтобы студентусы туда ехали.
Студентусы, подавальщицы из соседнего кабака и даже непонятно чьи дети бродили вокруг дома, а потом и по соседним улицам и надрывно кис-кискали. На зов вышел хромой пес, облепленный репьями, раскормленная кошка жены пекаря, в сопровождении четверки котят, и даже белая коза. А рыжий кот словно под землю провалился.
Зачем этот кот нужен Ясу и почему он не может его бросить, пообещав забрать на обратном пути, если найдется, парень и сам не знал. Привык он к этой твари.
Участвовавшие в поисках стали выдвигать странноватые предположения о том, куда кот делся. С некоторыми даже соглашались и кота сначала поискали в подвалах, где его могли закрыть, потом на кухне кабака, где он мог обожраться и издохнуть от заворота кишок, потом в силосной яме, куда он мог свалиться.
А когда Роану это окончательно надоело, он вместо Яса принял решение кота бросить и забрать на обратном пути, попутно велев всем рассаживаться по лошадям и каретам, проклятая рыжая скотина вылезла из дыры под порогом дома, смачно зевнула и грациозно потянулась. Сообщив громким мявом всем, что он нашелся, кот подошел к Ясу и уселся у его ног. Мол, давай, поднимай и сади меня куда хотел, я наконец выспался и согласен путешествовать.
– Зараза! – душевно обозвал питомца Яс, но кота, стараясь не обращать внимания на мрачные взгляды, поднял и посадил в корзину.
– Поехали! – рявкнул Роан и, подавая пример, сел на коня.
А вот ощущение, что никуда ехать не надо, почему-то так и не пропало. Ему вообще хотелось остаться, спрятаться в освобожденное котом укрытие, и пускай дальше народ развлекается уже поиском его. А он полежит, подумает, убедит себя, что богам до поездки на практику никакого дела быть не может, и дальше будет путешествовать спокойно.
Скорее всего.
А может, и нет.
Хэнэ в то же время наконец-то сумел встретиться и поговорить со всеми, с кем хотел. Он договорился о том, что на острова приедут несколько перспективных маго-мехов и на месте посмотрят на наполненный жутко горючим газом огромный шар. Там же они подумают, как его можно защитить. И советоваться с оставшимися дома коллегами обязательно будут, портальная почта там прямо в двух шагах, далеко бегать не надо.
В общем и целом, Хэнэ был собой очень доволен и хотел кого-то облагодетельствовать. Поделиться радостью. Поэтому шел к магистру Леске, которого обещал покатать на крылане.
Магистр Леска в то же время вел глубокомысленную беседу о своем аспиранте. Беседа шла неплохо, под темное густое вино. Да и собеседники были приятные: магистры Диньяр, сбежавший от дочерей, прихватив бутылку с тем самым вином, и Дановер, успевший перечитать половину литературы о кикх-хэй и теперь не знавший, что со всеми этими знаниями делать.
– Да нет у тебя никакой проблемы, – убеждал Дановера Диньяр, считавший, что парни, будь они сыновья, внуки или правнуки, проблемами быть не могут в принципе. Не девчонки же, которым нужны то модные платья, то украшения, то поездки в зверинец в саду, а то и вовсе завидные женихи. И бери папа все это где хочешь.
– Роан парень хороший, – поддерживал его Леска. – Да и не обязательно тебе его признавать прямо сейчас. Понаблюдай, присмотрись.
– Я понаблюдал, а потом почитал те проклятые книги, – признался Дановер и наклонился к собеседникам, чтобы поделиться с ними страшным выводом. – Оказывается, он чаще всего вообще ведет себя не как человек.
– Какая ерунда, – легкомысленно отозвался Диньяр, чьи дочери, по его наблюдениям, тоже вели себя не как люди. – А не хочешь, так вообще не признавай. Он не обидится, даже если узнает. У кикх-хэй вообще не принято навязываться родственникам.
Дановер громко хмыкнул и отпил вина.
– Нет, – сказал он. – Сначала я хочу все-таки разобраться.
– Значит разбирайся, – сказал Диньяр.
– Действительно, – поддержал друга Леска. – Отправляйся на острова. Или он жил не на островах?
Леска задумался и стал постепенно приходить к выводу, что скорее всего нет. Потому что на островах живет очень мало людей и там точно нет сиротинцев. У кикх-хэй сирот так или иначе, но разбирают в семьи. Одних усыновляют, над другими берут опеку до совершеннолетия. Причем, если усыновление дело добровольное, то опекунов частенько назначают по принципу – вы знали родителей, так что справитесь.
– Хм, а где же он жил? – спросил Леска у самого себя, и в этот момент пришел Хэнэ, чтобы выполнить обещание, о котором магистр успел забыть.
Расспросы молодого кикх-хэй мгновенно все прояснили. Жила его семья вовсе не на островах. Они жили на вытянутом в море полуострове, рядом с людьми. Так уж получилось, что дедушка путешествовал по людским землям и в итоге осел именно там, как раз между человеческими землями и островами. И жену умудрился найти, которая согласилась там жить. Так оно дальше и пошло.
Хэнэ же подтвердил, что родители Роана выросли в приюте. А когда Дановер загорелся идеей для начала узнать, откуда они там взялись, согласился подвезти его. На крылане. Вместо отказавшегося от полета Лески.
На трезвую голову Ленс Дановер скорее всего бы не согласился летать. Слишком уж хрупкой и ненадежной вещью казался крылан. Да и принятое решение стало неожиданностью для него самого. Но, к сожалению, к тому моменту, когда он передумал и готов был вернуться, крылан уже поднялся высоко в небо и дергать пилота, чтобы попросить вернуться, казалось совсем уж плохой идеей. Поэтому Дановер летел. И пытался распланировать разговор с заведующей приюта. Она, по словам того же Хэнэ, была стара и принципиальна. И людям, которые ей чем-то не нравились рассказывать о своих подопечных отказывалась.
А еще он сожалел, что сорвался так вдруг, не подумав и не захватив с собой множество нужных вещей. Хорошо хоть деньги были. Но все равно задерживаться на полуострове не стоило.
Белые облака, похожие на раскормленных кудрявых овец, медленно и торжественно плыли по небу. Слева и немного выше крылана парила большая хищная птица, что-то высматривая на земле. А Дановер боролся с желанием посмотреть туда же. Любопытство этого требовало. А здравый смысл напоминал, что он один раз уже посмотрел и раскинувшаяся внизу бездна, зеленая, в темных и светлых пятнах, как шкура какого-то неведомого зверя, ему совсем не понравилась. От этого зрелища мгновенно закружилась голова и захотелось намертво вцепиться в сидящего впереди не менее хрупкого чем крылан кикх-хэй. А мешать пилоту нельзя, Хэнэ об этом сразу сказал. Так что лучше и дальше планировать разговор с заведующей приюта.
В том, что студентусы опять во что-то вляпаются, не дождавшись вечера, Роан был уверен. Не зря же предчувствие появилось. Но на то, что это произойдет так быстро, он как-то не рассчитывал.
Началось все с того, что стремящийся на практику табор догнал гонец на взмыленной лошади, долго рассматривал плохо нарисованный набросок девушки в широкополой шляпке, а потом, видимо именно по шляпке опознав Джульетту, попытался всучить ей письмо в плотном конверте, вонявшем сиренью так, что от этого запаха Ясов кот шарахнулся и стал мерзко подвывать. Девушка брать в руки вонючие послания неизвестно от кого отказалась. Гонец попытался все-таки вручить и в итоге уронил. Это его ни капельки не убедило в том, что подарки и послания девушке не нужны. Он сначала полез в сумку, достал помятый букетик маргариток и положил их к Джульетте на луку седла, причем с таким выражением лица, с каким безутешные родственники усопшего носят цветы на могилку. Потом красуясь спрыгнул с седла, подобрал конверт, на который успела наступить чья-то лошадь, открыл его, картинно вытянул листочек дорогой отбеленной, с вытесненными бабочками в углах бумаги и стал торжественно читать чьи-то стихи сомнительного качества.
Бедная Джульетта ошарашенно слушала. Да все слушали. Даже кот перестал выть, лошади бренчать сбруей, а ветер шелестеть листвой.
– Прекрасная, луноликая... – старательно зачитывал гонец, запинаясь из-за непонятности почерка и кажется, додумывая то, что так и не сумел разобрать. – Мечта моей жизни великая...
– А я думала, что мелкая, – ошарашенно пробормотала полненькая дочь купца, но на нее шикнули, чтобы не мешала слушать шедевр.
– Сердце заходится звуком
Быстрым и нервенным стуком... – продолжал читать гонец.
Вдалеке появился столб пыли над дорогой, но на него никто не обратил внимания.
– Готов умереть и воскреснуть...
– И мордой конечно же треснуть, – подсказал Яс, когда гонец опять запнулся, дойдя до чего-то непонятного.
– Нет, тут определенно что-то другое, – не согласился гонец, но разбираться что именно не стал. – Прошу, меня вы спасите, – неуверенно прочитал дальше, а потом торжественно закончил: – И сердце в чертоги снесите.
– Точно снесите? – заинтересовалась Ольда и даже заглянула через плечо гонца. – Несутся вроде куры, да и те яйцами, а не сердцами.
– Может там на самом деле "И сердцем чертоги снесите"? – спросил Яс и, широко улыбнувшись, добавил: – Чертоги у него старые, от плевка развалиться могут. А если в них швырнуть чьим-то сердцем...
Пылевой столб приближался и ширился. Лошади стали перебирать ногами, явно желая убраться с пути того, что эту пыль поднимало, а люди, как назло, начали хихикать и предлагать более подходящие предметы для сноса чертогов. А потом из пыли, словно из сказочного туманного портала вынырнула кавалькада молодых мужчин, погонявших лошадей так, словно за ними гналась толпа голодных умертвий. Увидеть магов остановившихся посреди дороги для того, чтобы насладиться поэзией, они явно не ожидали и осадить лошадей еле успели.
– С дороги! – рявкнул хлыщеватый тип с подкрученными усами, в сером офицерском кителе без знаков различий и в франтовских зеленых штанах с белым шитьем по бокам.
– Вот! Я тут подумал, а зачем нам что-то швырять? – сказал Яс, вместо того чтобы поспешно съехать на обочину. – Можно кого-то вроде этих напустить и пускай таранят.
– Тогда лучше быка, вот с такими рогами. – Ольда старательно продемонстрировала величину рогов над головой, и это чем-то оскорбило хлыща.
– Чтобы какие-то безродные бродяги надо мной насмехались?! – завопил он.
– Я безродный? – искренне удивился Льен.
Йяда, желая задавить скандал в зародыше, приняла горделивый вид и направила лошадь к хлыщу, потому что за рослыми студентусами ее рассмотреть было сложно. Роан на всякий случай поспешил за ней, а то мало ли как этот хам отреагирует на красивую женщину. Румин выглянул из кареты и страдальчески пожаловался на головную боль. А Хнэсь покачал головой и стал рыться в сумке.
– Да я барон! – взвыл тем врем временем хлыщ и в качестве доказательства потряс над головой кинжалом, вытащенным из поясных ножен. Возможно, этот кинжал был даже родовым, но на магов особого впечатления он не произвел.
– А я сын герцога и что? – спросил невысокий темноволосый парень, до сих пор не привлекавший к себе внимания. – А он кор-графа, – уверенно указал на Льена.
Хлыщ недоверчиво посмотрел сначала на герцогского отпрыска в драных на колене штанах и рубашке с подшмаленым до коричневого цвета пятном на рукаве, потом перевел взгляд на кор-графского, чей костюм был удобным, но старым, выцветшим и пропыленным.
– Врешь! – сказал уверенно. – С дороги!
– Сейчас, только юбки подберу, чтобы удобнее было прыгать, – жизнерадостно пообещала предпреимчивая дочка купца и, ко всеобщему удивлению, вытянула из сумки веер, сложенный из метательных ножей. – Меня один бывший циркач учил, – объяснила она всем. – Он был старенький и работал у нас на псарне. Но ножи бросал лучше всех. А я его лучшая ученица.
Ольда недоверчиво хмыкнула и потянулась к луку.
Льен почесал макушку и снял с седла сверток с мечом. Как раз вполне себе родовым. Драться парень не сильно хотел, но надеялся, что меч барон если не узнает, то хотя бы поймет, что кто попало с такими мечами не ездит. И наконец успокоится. Если, конечно, не решит, что маги этот меч украли.
Йяда, наконец объехав студентусов по обочине, громко хмыкнула, привлекая к себе внимание. Роан остановился рядом. А неунывающий Яс погладил кота в корзине и громко сказал:
– Вот просто интересно, почему вы все хватаетесь за оружие, если можно этого типа закопать на обочине с помощью дара?
– Это я вас закопаю! – заорал хлыщ, в отличте от спутников так и не заметив прекрасную Йяду, слишком уж увлекся, бедняга. – С дороги, иначе...
Что он собирался пообещать так и осталось невыясненным. Вперед выехал Хнэсь, бесстрашно подъехал к нервному хлыщу чуть ли не вплотную, покачал головой, а потом раскрыл пред собой ладонь и дунул. Несчастный барон закашлялся, а потом рухнул с лошади.
– Солнечный удар, – тоном заправского лекаря посталвил диагноз Яс. – Зря он без шапки ездит. А еще кричит, давление поднимает.
– Убили! – почему-то решил один из спутников барона, молодой такой и толстощекий.
– Пока нет, – спокойно сказал Роан. – Но если вы не отстанете, точно убьем.
– И закопаем, – кровожадно добавил Яс.
– Но у нас гонка, – несмело возразил еще один любитель офицерских кителей, но в красных штанах.
