Текст книги "Бочка порядка, ложка хаоса (СИ)"
Автор книги: Татьяна Гуркало
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 70 страниц)
Появились девушки только через час. Вдвоем. Целые и невредимые. Даже прически были в порядке.
Максиму стало интересно, чем они все это время занимались в саду, но мужественно решил не спрашивать. Еще найдут причину для очередной ссоры и его попытаются втянуть. Или обвинят во всем, как это принято у слабого пола. Ладно, Эста, ей, похоже, нравится выяснять отношения с родственниками и случайно оказавшимися рядом людьми. А Тайрин оно зачем? Дурное влияние сестрички?
Блондинки одарили Максима улыбками, дружно вытолкали за дверь Шасу и усадили парня на кровать. Потом Эста скромненько уселась на стул в углу, Тайрин стала в гордую позу в центре комнаты и объявила:
– Мы завтра идем в гости!
– Да? – неподдельно удивился Максим. Как-то странно она это сообщение преподнесла.
– Да! – величественно подтвердила Тайрин. – Мы пойдем в гости к моей бабушке.
– Мне нужно бояться? – спросил парень.
– Тебе? А ты сможешь? Ты даже Серую Кошку не боишься.
– А почему я ее должен бояться? – удивился Максим. – Точнее, я ее, конечно, опасаюсь, но…
– Но, – хихикнула Тайрин. – Почтения в тебе не больше, чем в Шасе.
Максим пожал плечами, потер переносицу.
– Так что там с бабушкой?
– Она желает с тобой познакомиться, – широко и как-то по людоедски улыбнулась Эста.
– И? – пристально уставился на нее Максим.
– Она тебя выпотрошит, вывернет мозги на изнанку и заставит чувствовать себя червем, не вовремя выползшим на поверхность земли. А потом еще и растопчет, – объяснила Эста. – Если ты после этого сможешь уйти с достоинством, возможно, ей понравишься. Что, к сожалению, не факт, ей мало кто гравится.
– И что мне это даст, если понравлюсь? – полюбопытствовал парень.
– Она не будет мешать тебе жить. Точнее, будет мешать только в своем Доме. А вот если не понравишься, начнет преследовать и в городе. Она это умеет, – с удовольствием объяснила Эста.
– А если не пойду в гости?
– Можешь считать себя трупом. Пренебрежения своим приглашением бабушка тебе точно не простит, – мрачно произнесла Тайрин.
– Весело, – сказал Максим.
Родных отца и тети ему видимо не хватало. Судьба решила еще и чью-то бабушку подкинуть. Насколько Максим себя знал, ничьим бабушкам нравиться он не способен в принципе.
– Подозреваю, для меня не будет никакой разницы, приду я или нет, – признался парень.
– Но попробовать то стоит! – жизнерадостно сказала Эста.
– Стоит, – покладисто согласился парень, хотя ни с какими бабушками знакомиться не хотелось.
Расстраивать девушек не хотелось еще больше. А они обязательно расстроятся. Если Максим что-то понимал в жизни, то не получив заказанную жертву, бабушка отыграется на внучках. А вот ему терять уже нечего и хуже по любому не станет. Просто жалко времени, которое можно было бы потратить на чтение.
Лишь бы фасоль росла медленнее, чем он выясняет, как от нее избавиться.
Давая согласие сходить в гости к бабушке, Максим даже не подозревал, во что это выльется. Он наивно думал, что они сейчас встанут и пойдут.
Впрочем, пошли. Искать костюм. Потому что одетым в черт те что к таким женщинам приходить некомильфо. Поэтому девушки подхватили Максима под руки и потянули одалживать костюм у Атьяна. Робкий скулеж о том, что у них разные размеры суровые девы проигнорировали.
Притащили Максима вовсе не к знакомой школе, как он почему-то надеялся, а к непонятному строению, выглядевшему так, словно оно страдало радикулитом, или его архитектор – вдохновлялся чем-то галлюциногенным. Это странное здание оказалось еще одной школой. Искусств. Или чего-то вроде того. Тут по коридорам порхали странные девушки с одухотворенными лицами – на ходу что-то торжественно бормочущие. Парни с музыкальными инструментами и ярко накрашенные мамзельки, за которыми эти инструменты таскали все те же парни. Кто-то где-то пел. На подоконнике сидела художница. Пара малолетних шалопаев бодро куда-то тащили охапки одежды.
Максим обалдело осматривался, не представляя каким ветром сюда могло занести Атьяна.
Оказалось, он еще и актер. Непрофессиональный, но талантливый и согласный делиться опытом. Нет, не с другими актерами. С телохранителями, которым в этом мире оно зачем-то было нужно, и для которых в этой школе был отдельный то ли факультет, то ли кружок по интересам.
В нюансы Максим не вникал. Да и некогда было. Его дружно поволокли в маленькую комнатку, заполненную рядами вешалок с одеждой, с помощью тесемочки с бусинами выяснили размер и начали шумно что-то искать.
Первыми нашлись штаны. Черные, плотные как джинсы и довольно узкие. Максим послушно их натянул, хоть и ощущал себя неловко. Вторыми Эста принесла ботинки на шнуровке, похожие на военные берцы или горные ботинки, парень так и не понял, на что больше. Рубашка Максиму досталась серая, с воротником стойкой и кучей мелких пуговиц прятавшихся под планкой, что еще больше усложнило их застегивание. Пока парень боролся с пуговками, любители экстремальных нарядов отрыли где-то внебрачного сына бушлата, темно-серого, опять же с воротником-стойкой и кучей маленьких пряжек, на месте ожидаемых пуговиц, которые одним своим видом ввели будущего владельца в ступор. Как это застегивать, особенно под подбородком, он не представлял, но подозревал, что придется. Иначе от него не отстанут.
– Это обязательно надевать? – спросил на всякий случай.
– Обязательно, – хором отрезали девушки.
Атьян сочувственно улыбнулся и объяснил:
– У тебя официальный визит к старшей женщине Дома. Придется. Так одеваются все представители Домов, если их приглашают официально.
– Меня не приняли…
– Твоя тетя сказала, что это временно, – широко и хищно улыбнулась Эста. – Поэтому значения для нашей бабушки не имеет. Давай, надевай. Времени мало.
Максим вздохнул и надел. Затянул первую пряжку, каким-то чудом попав искривленным волной язычком в крохотную дырочку. Потом вторую, потом третью. На четвертой даже как-то втянулся, хотя пальцы начали казаться толстыми и неловкими. На пятой мысли начали перескакивать с одного на другое. Скакали и скакали, пока из каких-то глубин подсознания не зазвучал голос отца. Торжественный такой, серьезный. А самое странное, что текст, который этот голос озвучивал, был Максиму совершенно незнаком:
– Мы то, что из нас лепит мир, события с нами происходящие, воспитатели, родственники и просто мимо проходившие люди. Единственное, что мы можем сделать, это позволить или не позволить внести очередное изменение в наш облик. Да и то. Сопротивляться сложно. Немногие станут. Проще покориться, а потом говорить, что виновата судьба, родители, парень, который когда-то избил, неинтересная работа и плохая экология. А еще виновато общество, которое толкало и затягивало. Быть не таким как окружающие сложно. Но и вырваться из этого окружения можно, только став хоть немного другим.
Пальцы путались в застежках, но дело мало-помалу продвигалось. А отец продолжал говорить.
– У всего есть две стороны. И если ты решишься отстаивать себя – во всем, что произойдет дальше будешь виноват только ты. Не обстоятельства и не родственники. И в целом это сложно. День за днем сопротивляться, когда проще плыть по течению. И еще, не всему следует бездумно сопротивляться, большую часть того, что несет общество, следует принять. А выбрать среди всего то, чего принимать не следует…
– Максим, ты скоро? – спросила Тайрин, выглядывая из-за вешалок.
– Нет, – отстраненно сказал парень, успевший сбиться со счета пряжек.
– Научившись выбирать и отказываться, ты обретешь себя, – продолжал говорить отец. – Станешь скалой среди моря. Волны будут пытаться тебя обрушить и однажды обрушат, но оно того стоит. Тебя будет видно, ты перестанешь сливаться с окружающими…
– Вот! Это тоже возьми, – жизнерадостно велела Эста, протиснувшись между вешалок, и повесила на шею Максиму шарфик. Черный-пречерный. Кажется, шелковый.
– И последнее, накрепко запомни, иногда лучше получить достойного врага, чем переступить через себя и сделать то, что от тебя ждут, – сказал отец и, наконец, умолк.
Пряжки все еще не закончились. Девушки и Атьян чем-то шуршали среди одежды. А в голове у Максима тихонько звенело.
– И что это было? – пробормотал парень.
– Память, – прошелестел голос резерва. – Еще не все, но остальное всплывет постепенно… Ты удивишься, в том числе и самому себе.
– Весело, – сказал Максим.
Похоже, он умудрился попасть в одну из ситуаций, которая должна была извлечь упрятанные мамой воспоминания. Чем-то ему эта лекция при встрече с бабушкой сестричек пригодится. Или оно было на костюмчик настроено? Впрочем, какая разница? Костюм официальный, возможно правила поведения в ситуациях, когда его надевают, должно быть столь же официальны и выверены до мелочей. Или некий Максим ничего в этой жизни не понимает. Лишь бы отец и вправду озаботился правилами, а не какими-нибудь принципами вежливого хамства. Уметь вежливо хамить конечно полезно, но вряд ли нужнее проклятущего местного этикета и каких-нибудь дипломатических расшаркиваний.
– Да что ты возишься?! – воскликнула Тайрин, появившись откуда-то из-за спины.
В руках она держала перчатки. К счастью, черные, а не парадно-белые.
– Как могу, так и вожусь, – проворчал парень.
Девушка вздохнула. Всучила Максиму перчатки и начала быстро и ловко застегивать неподатливые пряжечки. Словно ежедневно этим занималась. Хотя, кто ее знает?
– Тайрин, кто эту гадость вообще придумал и зачем? Чем их пуговицы не устраивали?
– Ты удивишься, – улыбнулась блондинка. – Но о пуговицах мы узнали только после того, как впервые попали в ваш мир. Странно, правда? При всей похожести наших миров, у нас никто не додумался до такого простого способа. Шнуровками пользовались, пряжками всякими, шпильками, даже молнию изобрели. А до пуговиц не додумались.
– И?
– Это официальный костюм. Если в рубашке пуговицы еще допустимы, при условии, что их не будет видно, то в куртке – нет.
– Ах, это куртка, – пробормотал Максим, сообразив, с кем согрешил бушлат. Вероятнее всего с байкерской косухой. Только застежка тут не косая, а прямая, смешенная вправо.
Эста вылезла из одежных залежей только после того, как все было застегнуто, поправлено и даже шарфик завязан каким-то декоративным способом. Полюбовавшись результатом, она одобрительно кивнула, громко попрощалась с потерявшимся среди вешалок Атьяном и пошла к выходу. Тайрин поспешила следом, таща за собой на буксире Максима.
Звон в голове парня не прекращался. Но других неприятных ощущений почему-то не было.
А паранойя радостно твердила, что он обязательно свалится в обморок в гостях у суровой бабули. И навеки опозорится, доказав отцу, что его лекции ничем не могут помочь потомкам. Уточнил хотя бы как эти тайные знания можно применить на практике. А то философствовать Максим тоже умел.
Резерв загадочно молчал.
Тайрин с упорством тягача вела в гости.
Эста то ли показывала дорогу, то ли делала вид, что она не с ними.
И все бы так и шло, если бы Максиму не пришла в голову неожиданная мысль.
– Э-э-э-э-э… – старательно ее обдумал парень. – Тайрин, раз вы меня принарядили, то и вам не мешает приодеться. Или вы меня официально затолкаете к своей бабушке и сбежите?
Девушки дружно замерли, переглянулись и хихикнули.
– Я же говорила, мы о чем-то забыли, – сказала Эста. – Точнее не подумали, размышляя где взять костюм твоей находке. Ты ведь тоже с ним пойдешь. И если явишься не в платье с хвостом, тебя съедят. Если не бабуля, то тетки.
Тайрин обреченно вздохнула, потом просияла.
– Обойдутся! – сказала, стиснув Максиму ладонь. – Я же страж. Надену парадную форму. Пускай любуются, сколько влезет.
Эста хмыкнула.
– Рискни. Может и получится.
Максим покачал головой. Странные они, все-таки. До сих пор ему казалось, что девушки могут забыть о чем угодно, только не о наряде.
– Интересно, у Кошки в шкафу нигде не припасен для меня официальный костюм? – спросил у вселенной и послушно пошел за девушками, свернувшими вправо.
Не смотря на все опасения Максима, сестры привели его вовсе не к семейному дворцу. Здание было двухэтажным, основательным. Единственным его украшением были две бочкообразные колонны, подпиравшие балкон – образец минимализма.
Привратник у бабушки был в наличии. С виду сноб в кубе, Кошкиным еще учиться и учиться. На Максима он посмотрел с большим сомнением, но задавать вопросов не стал. Шагнул в сторону, пропуская девушек с гостем. Эста почти синхронно с ним тоже сделала шаг и Тайрин оказалась первой в очереди на вход. Блондинка на это отреагировала странновато. Она остановилась, зачем-то похлопала ладошками по своему синему с белой окантовкой кителю. Полюбовалась носком ботинка. Тяжко вздохнула и оглянулась на цветочную клумбу, мимо которой столь гордо прошагала.
– Тайрин, – позвал Максим, заподозрив, что должен заходить первым.
– Да, сейчас, – отозвалась девушка и пошла к двери.
Схватилась за ручку, аккуратно нажала на нее, потянула на себя. И вошла, словно в омут нырнула. В реку слепящего света. Парень поспешил следом и только чудом не врезался в спину застывшей в двух шагах от порога девушки.
Перед Тайрин стояли две женщины. Кто из них бабушка, а кто тетя понять было невозможно, но в том, что это именно они Максим не сомневался. С виду возраст одинаковый. Внешностью тоже не сильно отличаются. Блондинистые, породистые и надменные. И на Тайрин они смотрели одинаково-недовольно. Видимо праздничный мундир подходил для похода к ним в гости гораздо меньше, чем ей казалось.
Захотелось ляпнуть банальное «здрасти» вызывая огонь на себя. Но то ли проснувшийся здравый смысл, то ли какое-то тайное звание не позволило. Максим шагнул немного в сторону, чтобы быть за правым плечом девушки и кивнул, спокойно и с достоинством, как того требовал дурацкий местный этикет. Породистые блондинки переглянулись и изобразили приветливые улыбки.
Бабушкой оказалась более светлая блондинка. Айтирэ Бияс На Ножах, как ее представила Тайрин. Тетю звали попроще. Всего лишь Эрна Кейю. На их имена в голове Максима что-то отозвалось. Тихий звон возобновился. Тело начало действовать словно само по себе. Делало оно все правильно. Легкий поклон, пожатие ладошки Тайрин, спокойная улыбка в ответ на слова о пропавшем батюшке. Мысли только и успевали констатировать факт.
Тетушка что-то тихонько выговаривала Тайрин. Бабушка отвела Максима к изящному металлическому столику и учинила форменный допрос. Он отвечал. Местами честно, местами весьма уклончиво и безукоризненно вежливо, хотя женщине хотелось откусить голову. Что-то подсказывало, что держать гостей практически у входа в дом очень невежливо и это попытка продемонстрировать отношение. Не лучшее отношение. Наверное, он должен был вспылить, гордо задрать нос и уйти. Или намекнуть, что место для допроса неподходящее. Так было бы правильно. И неправильно. Совсем. Странное ощущение, но ему нужно было верить.
Пока Максим пытался разобраться в своих ощущениях, дама На Ножах успела узнать сколько у него сестер, как зовут брата и маму. Попыталась выпытать, как сильно он любит Серую Кошку, почему-то ни капельки не сомневаясь, что любит. О Тайрин и Атьяне тоже не забыла спросить. Плавно перешла на школу Коярена и помощь внучке в ее расследовании.
Звон в голове усиливался, и вместе с этим приходило знание. Если кто-то сильно чего-то хочет добиться, не поддавайся. Будь вежлив и спокоен. Сделай вид, будто не понимаешь, что тебя оскорбляют. Намерено, старательно и последовательно. А потом продемонстрируй, что ты не испугался, все понял правильно, но решил снизойти. Оно не сложно. Главное правильно выбрать момент. И уйти тогда, когда решат снизойти к тебе.
Допрашивала молодая бабушка долго, кажется, некоторые вопросы задавала не по одному разу. Максим вежливо улыбался и отвечал. И не задавал вопросов, когда На Ножах делала паузу. Тетя читать лекцию давно перестала, но Тайрин к гостю не подпускала.
Потом появилась темноволосая девушка с подносом. Расставила на столике миниатюрные чашечки с непонятным напитком и молча удалилась. Максим перестал в очередной раз рассказывать, какие у него чудесные сестры, осмотрелся, и, не обнаружив стульев, задумчиво хмыкнул. Чаепитие при шведском столе. Забавно. И чашек гораздо больше, чем людей. Даже интересно, что этим хотят сказать.
– Возьми любую. Отпей глоток, положи в центре и больше не трогай, – велел отцовский голос.
Парень моргнул. Послушно взял чашечку и отпил. Совсем чуть-чуть. И еле удержался от того, чтобы отпитое выплюнуть. Гадость оказалась несусветная. Горькая, перченая, соленая, кислая, сладкая и все одновременно и насыщено. Проглотил он это только потому, что держать во рту было еще хуже. Горло обожгло. В желудке обосновался ежик и начал там топтаться. Поставить чашечку в центр столика удалось только каким-то чудом.
Бабушка мгновенно ее сцапала. Понюхала и задумчиво хмыкнула.
– Интересно судьба намеки раздает, – сказала потолку. Обернулась к внучке и властно позвала: – Тайрин!
Девушка примчалась рысью. Тетя немного отстала.
– Он из тех, кто желает испытать все и убедиться самому, – торжественно произнесла На Ножах.
Тетя фыркнула, как кошка.
Тайрин кивнула.
– Ладно, – сказала бабушка, не дождавшись другой реакции. – Сейчас пообедаем…
– Я не могу, мне пора, – отстраненно сказал Максим, прислушиваясь к ежику в желудке.
Что-либо есть до того, как этот ежик исчезнет было страшно. Да и находиться в доме бабушки больше не хотелось. И это было правильно.
– Но! – возмущенно произнесла тетя и тут же замолчала, повинуясь взмаху бабушкиной ладони.
– Меня ждут. Я слово дал. Раньше, чем узнал о вашем приглашении, – все тем же лунатичным тоном сказал парень и зачем-то склонил голову. Что тоже было правильно.
Потом Максим попрощался, развернулся и пошел к двери.
– Дура твоя Тэльда, – услышал голос На Ножах за спиной. – Подозревать, что Кошка тянет время и демонстрирует фальшивых наследников… Проще поверить, что Ижен слишком омолодился, изменил внешность и вернулся в облике собственного сына. Нахальство никуда не делось…
Что она еще там говорила, Максим уже не слышал. Дверь приблизилась слишком быстро, пришлось ее открыть и выйти.
Впрочем, и не интересно оно. Похоже, грозные дамы пытались выяснить не обманывает ли он их наивную внучку и племянницу в одном лице.
Узнать бы еще, почему они считают Тайрин наивной.
И поступил он, наверное, действительно правильно. Фальшивые наследники они такие. Они обязаны пытаться нравиться. Правда, и настоящим оно бы не помешало. Вот только этим женщинам невозможно понравиться при всем желании. Чем больше будешь этого хотеть, тем меньше будет получаться.
Откуда-то Максим это знал.
Возможно, это знание тоже в памяти хранилось и теперь всплыло.
Интересно, что там еще есть полезное?
– Моя бабушка курит трубку, черный-пречерный табак. Моя бабушка курит трубку, в суровый моряцкий затяг, – бормотал Максим, бодренько шагая к школе Коярена.
С какой стати вспомнилась эта песня, он понятия не имел. Но прицепилась она основательно, и отцепляться не собиралась.
Вообще чувствовал Максим себя странновато. Небо укуталось в темно-серые тучи и плакало мелким унылым дождиком. Люди попрятались по домам. Или быстро шли, боясь вымокнуть. А он вышагивал, как по солнечной алее – неспешно, наслаждаясь процессом.
Ребята в школе действительно его ждали, так что суровых дам он не обманул. Подумаешь, не стали бы ничего выяснять, если бы он не пришел и прекрасно бы без него обошлись. Неважно. Главное, что он сказал правду.
И идти по улице, напевая песню про бабушку, не обращая внимания на дождь было правильно. Он ни разу до сих пор не чувствовал себя в этом городе настолько свободным. А значит, так оно и должно быть.
– … у нее в кошельке три рубля…
– Эй!
Голос окликнувшего был знаком, но и он не мог испортить Максиму настроение. Поэтому парень обернулся и одарил старшего Птицу задумчивым взглядом.
– Ты чего так одет? – недовольно спросил Птица и посмотрел на своих спутников, словно призывал их в свидетели.
Максим посмотрел на рукав внебрачного дитяти бушлата и только теперь сообразил, что не отдал Атьяну одолженную одежду. Так и поперся за каким-то чертом.
– Да, так, – равнодушно сказал, размышляя, найдется ли в школе Коярена что-то более подходящее для прогулки по городу, и разрешат ли ему в это подходящее переодеться. А то мало ли. Могут решить, что ему жизненно необходимо научиться драться в неудобной одежде.
– Ты не имеешь права на этот костюм! – торжественно провозгласил Птица.
– Ну, да, – не стал спорить Максим. – Мне его одолжили.
И спокойно пошел дальше, решив, что идея с неудобной одеждой не так и плоха.
Птица с приятелями, судя по их лицам, несколько растерялись. Быстренько посоветовались и бросились следом. Догнав, мелочиться ребята не стали. Обвинили в самозванстве, наглости, попрании традиций, которые не забыли перечислить, и в топтании по чувству прекрасного. Максим узнал, что является счастливым владельцем мерзкой рожи, лживых глаз и еще кучи недостатков. Даже не шибко ровный нос упомянуть не забыли. Парень выслушал их не без интереса и посоветовал идти работать в театр, чтобы такие чувства и экспрессия зря не пропадали. Чем их сильно обидел. Наверное, местным потомкам великих и избранных актерское ремесло противопоказано. Оно находится где-то гораздо ниже их достоинства.
Вообще Максим чувствовал себя тем самым верблюдом, на которого собака лает, точнее стая собак. Он намеревался дойти до школы, захлопнуть перед сопровождением дверь и сдаться на милость очередному учителю. А собакам захотелось верблюда укусить. Точнее, собаке – рыжей, мелкой и трусливой. Из тех, что кусают и удирают, поджав хвост, а потом облаивают с безопасного расстояния. Или прячутся за спиной кого-то крупного и сильного.
Чем уж Максим настолько его оскорбил, похоже, не понял и знаток местных традиций их семейства Птиц. Он даже попытался эту мелочь поймать в момент наскока на обидчика. Не успел. Зато успел Максим. Просто отмахнулся, заехав куда-то в район уха тыльной стороной ладони, не сильно, кстати. Но этого хватило. Падал рыжий красиво и достоверно, футболисты бы от зависти обрыдались. И ему поверили. Часть сопровождения бросилась поднимать пострадавшего. Другая часть – мстить. Драться они не умели, чем Максима сильно удивили, но их было пятеро, плюс композиция из мелкой шавки и двух его подпорок. Птица, как ни странно, стоял в стороне и что-то орал. Кажется, призывал к перемирию.
Проще всего в такой ситуации было растолкать противников и сбежать. Но не хотелось. Это было бы унизительно, что ли? Да и не стоили они того.
Сильно избивать придурков было бы неправильно. Откуда-то всплыло знание, что после этого они с полным на то правом помчатся жаловаться законникам. Просто потому, что Максим не предупредил их, что ходит в школу Коярена. А уж как там законники оценят ситуацию… С одной стороны затеял драку не Максим, но с другой – он не сделал ничего чтобы ее избежать. В общем, получат все. А тратить время на очередное наказание и выслушивать лекции Серой Кошки не хотелось. Фасоль ведь растет.
Как от них отвязаться парень не представлял. Очень не хватало брошюрки из библиотеки практически родного дворца. На ее защитную реакцию никто жаловаться бы не посмел, потом пришлось бы объяснять, зачем ее вообще трогали.
Идиотская ситуация.
Возможно, голосистому Птице, в конце концов, удалось бы докричаться до своих полоумных приятелей и все бы мирно разошлись, наговорив друг другу напоследок гадостей. Но тут рыжему недоразумению надоело изображать умирающего лебедя, и он решил поучаствовать в мести за себя любимого. И поучаствовал, как умел. Бросился вперед с воплем. Толкнул одного из своих защитников, то ли случайно, то ли чтобы не мешал совершать забег. Тот в свою очередь налетел на другого защитника и в результате Максим получил его башкой по многострадальному носу.
И сразу стало веселее. Рыжее недоразумение заорало о разбитой голове, таращась при этом на Максима с таким ужасом, что он даже ощупал пострадавший нос, ничего кроме собственной крови там не обнаружив. Птица, наконец, заткнулся. Мстители на удивление дружно отступили на шаг, переглянулись, и белобрысый парень сложил ладони ковшиком, над которыми начал закручиваться маленький вихрь.
– Маги, – сказал Максим, размышляя, что делать теперь и как его вообще угораздило? Попугать их мечом? Понять бы еще, что они собираются сделать. Город разрушать ведь нельзя, а таким несерьезным вихрем никого не убедишь.
Ребята нестройно, но угрожающе подтвердили и злорадно пообещали отомстить за все. За что именно, Максим спросить не успел. Раздался громкий щелчок. Мелкий дождик сменился обжигающе холодным ливнем, хорошенько вымочил присутствующих и опять стал унылым и несерьезным. Оставив мстителей ошарашено обтекать, а Максима с интересом пялиться на небо.
– Что за кретинство тут происходит? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросили за спиной Максима.
Мстители поскучнели и стали переглядываться.
Максим обернулся и увидел такого же, как Атьян любителя нелепой иномирской одежды. Камуфляжные штаны у него чудненьким образом сочетались с местными ботинками на липучках и черной ветровкой. Вместо левого нагрудного кармана на куртке красовался вышитый оскаленный череп в красной бандане и с огоньками в глазницах. Второй карман был на месте. Только он почему-то был джинсовым и обтрепанным.
– Ты… – робко попыталось высказаться рыжее недоразумение.
– Я вас недоучек сейчас заморожу и в таком виде отправлю родственникам, – угрожающе сказал любитель камуфляжных штанов. – Какого вы орете под моим окном и ломаете носы прохожим?
– Марен, каким твоим окном? – неподдельно удивился Птица и оглянулся на серое здание за спиной.
– Я тут собирался комнату снять, – широко улыбнулся Марен. – Отсюда ближе к моему ведущему практики. Хотя вам не понять. Привыкли под мамкиными юбками прятаться.
Прозвучало настолько презрительно, что Максим позавидовал, он так говорить не умел. А веселая компашка почему-то не обиделась. Или не рискнула свою обиду продемонстрировать.
– Это наше дело, – все никак не могла уняться рыжая мелочь.
– Твое дело отмывать лабораторию сестры до блеска. Ни на что большее ты не годишься. Потому что слишком высокого о себе мнения без каких-либо на то оснований, – отрезал Марен. – Так что удовлетворите мое любопытство. С каких пор такие недоумки, как вы, рискуют портить физиономии ученикам воинских школ? Неужели не дошло, что если его разозлите по настоящему, он вам ноги переломает?
– Какой еще школы? – вытаращилось рыжее недоразумение.
– Без понятия. Но метка на границе у него уже есть, значит, успел забраться довольно высоко.
– Школа Коярена, – уныло подтвердил Птица. – Я пытался сказать, но меня не слушали.
– Мы маги и… – стал в гордую позу неуемный рыжий.
– Вы не маги. Вы бездари и лентяи. Сами разбирайтесь, кто есть кто. Но ни тем, ни другим сквозь его границу не пробиться. Даже без щитов. Я сам там пробьюсь с определенными трудностями…
– Блин, – сказал Максим, до которого, наконец, дошло, какой он тупица и каким образом его вырубали для посадки фасоли и последующего ускорения ее роста.
Он забыл про щиты. Просто забыл. Про те, которые мог поднимать по своему желанию. А мамины не отреагировали, потому, что он не успевал испугаться. Нужно было еще после первого раза поднять их и не опускать. И пускай всякие магически одаренные личности удивляются.
Да и какое им дело? Может у него паранойя. Или он так тренируется.
– Зачем вы к нему полезли? – продолжал допытываться любопытный Марен, грозно сложив руки на груди.
– Он не имел права так одеваться, – попытался объяснить Птица.
– Почему ты так думаешь?
– Он… Приемыш и все такое, без официального принятия.
– Приемыш? – заинтересованный взгляд переместился на Максима.
– Не-а, – отстраненно сказал тот, пытаясь понять, действительно ли ему сломали нос. По ощущениям вроде нет, а там кто знает. – И в этом проблема. Меня пригласили официально, вот и пришлось надеть это внебрачное дитя бушлата с идиотскими пряжечками. Еще бы сто лет их не видеть и ничего о них не знать.
Марен почему-то громко расхохотался. Маги-недоучки вытаращились, как на Змея Горыныча попросившего закурить.
– Это честь… – попытался что-то объяснить Птица.
– В гробу я такую честь видел, – честно сказал Максим.
Марен хихикнул и покачал головой. То ли одобрил, то ли нет.
– Хочу посмотреть на тебя на семейном приеме, – сказал широко улыбнувшись. – Хочу посмотреть на твое лицо, когда тебя еще и щит заставят держать и приветствовать гостей стуком палицы об этот щит. Ни за что это зрелище не пропущу.
Похоже, в том, что щит Максиму держать придется, он ни капельки не сомневался. И в том, что держащий будет выглядеть по-идиотски – тоже.
Компания Птицы почему-то непомерно удивилась. Но к счастью, свое удивление выражала вытаращенными глазами и невнятными звуками. Марен махнул на них рукой и предложил полечить, потому что синяки под глазами даже ученику воинской школы не очень пойдут. Максим согласился, терпеливо переждал ощупывание носа и уколы чужой энергии. Поблагодарил доброго доктора. На чем и разошлись. Марен присматривать себе жилье. Птица с приятелями искать сухую одежду или того, кто сможет высушить ту, что была на них. А Максим в школу Коярена, потому что туда было ближе, чем домой.
Вопрос о смене костюма опять стал актуальным. Смешно будет, если там ничего не окажется. Ходить мокрым придется еще долго. Или лучше сразу голым? Забиться в какой-то угол и надеяться, что ни одна из воинственных девиц не заглянет.
Или лучше по дороге в магазин зайти?
Или нос где-то подлечить?
Или хотя бы умыться?
Впрочем, никуда Максим не зашел. Так и приперся воинскую школу мокрым, в обляпанном кровью официальном костюме. Хорошо хоть дождик умыл и немного привел в порядок разбегающиеся мысли.
