Текст книги "Кассиопея- Москва"

Автор книги: Татьяна Лыткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Я подожду, не торопись, – откликнулся Михаил.

Обследование заняло несколько больше времени, чем хотелось бы, но рано или поздно все кончается, и вот уже Сорокина снимала последний датчик.

– Ну, что? – стараясь казаться спокойным, спросил Павел. – Я не опасен?

Юля некоторое время молчала, потом покачала головой.

– Все, что я могла проверить – проверила. Все тесты ты прошел. По мнению моих приборов и согласно моему уровню познаний о человеческом мозге, ты абсолютно в норме. Правда, я не уверена до конца. Их технология превосходит нашу в вооружении и в области техники – ведь, судя по всему, она одна вела этот звездолет, а нам такое пока только снится. А если ты прав, и она на расстоянии могла таким образом звать на помощь… Скорее всего, ее возможности скрыть последствия вмешательства в наше сознание гораздо больше, чем мои возможности увидеть эти последствия.

Павел обдумал прослушанную мини-лекцию, потом мотнул головой:

– Но ты же не видишь этих последствий?

– Нет, не вижу.

– Значит, ты делаешь вывод, что я в норме.

– Да, я это уже сказала. Но свои опасения я Середе тоже выскажу.

– Конечно. Да, я думаю, он и сам это все понимает. Я могу идти?

– Иди, – вздохнула Юля. – Федора позови, смени его там около Вари.

Павел почти уже вышел, когда Юля его окликнула. Он обернулся в дверях и встретил ее неожиданную открытую улыбку.

– С днем рождения, Паша, – сказала Юля. – Пусть у тебя все сложится в жизни. Удачно сложится.

Павел тоже улыбнулся.

– Спасибо, Юлька. А я и забыл про него… – честно ответил он.

Когда Павел подошел к лаборатории, картина его ждала вполне мирная. Гостья сидела по-прежнему на столе, спиной к двери, а Варя и Федор придвинули к столу раскладные стулья. Федор пытался выяснить, откуда прилетело голубое веретено, Варя молча следила за монитором сканера и показателями приборов. Девушка тоже молчала.

На звук открывшейся двери Федор вскинул голову, вымученно улыбнулся. Гостья обернулась, коротко взглянула на Павла своими серебристыми глазами и тоже улыбнулась. Только тут он понял, что она красива. Ну, странная – бледное лицо, бледные губы, золотистые светлые ресницы, одинаково длинные что на верхнем, что на нижнем веке, золотистые же брови… Будь это земная девушка, она показалась бы бесцветной. Но гостья была совсем другой. Может, глаза – никогда он не видел таких глаз, может, золото было особого, густого оттенка, и на этой мраморной коже…

– Пашка, помогай! – позвал Лобанов устало. – Мы явно друг друга не понимаем. В смысле, она не понимает меня. Я уже рассказал все байки, какие знал, задал вопросы обо всем, о чем мог, она только улыбается и молчит.

– Знаешь, я, конечно, не встревала, но если бы ты так говорил со мной, я бы тоже не знала, что ответить, – сообщила Варя, не отрываясь от приборов.

– Варь, а у тебя что? – спросил Павел, оттягивая момент, когда надо будет выгнать Федора к Юле, а самому занять его место.

– Все нормально. Когда мне сообщат, что каюта готова, мы перевезем ее домой, – коротко улыбнулась Кутейщикова. – Она в норме, если за норму принять наши показатели. А пока все идет к тому, что это правильное предположение. Правда, имеет место быть обезвоживание, но с этим мы вполне справляемся совместными усилиями.

– Ясно. – Павел коротко вздохнул. – Федька, иди к Юле. Твоя очередь обследоваться. Я тебя сменю.

– О! – обрадовался Лобанов. – Давай, дерзай! А я подойду через пару часиков… – он вскочил со стула, раскланялся перед гостьей а-ля мушкетер, вместо шляпы воспользовавшись снятым шлемом защитного костюма. – С вашего позволения, сударыня!

Неожиданно девушка снова улыбнулась и милостиво кивнула, как бы разрешая. Сцена была как картинка из средневековой жизни – девушка неожиданно превратилась в придворную даму семнадцатого века, не иначе. Взгляд, осанка, этот величественный кивок и приостановленное движение руки – то ли для поцелуя, то ли «выход слева, не задерживайтесь». Лобанов опешил и замер, потом молча вышел, ни на кого не глядя, но прошипел сквозь зубы, проходя мимо Павла: «Да она издевается!»

В приоткрытую дверь проскользнул, забытый всеми, белый пушистый кот. Павел не успел даже руку поднять, как Барсик точным изящным движением прыгнул на колени сидящей на столе девушки. Не с выпущенными когтями, как на врага человечества, а исключительно с целью устроиться поудобнее и даже начать мурлыкать, когда мраморная рука практически машинально начала гладить его мягкую шерсть. Реакция кота Павла почему-то не удивила.

Варя молча смотрела на гостью непонятным взглядом. Кажется, она испугалась. Павел сам не понимал, что за чувство возникло у него от этой сценки. Только не испуг и не раздражение. Удивление и… восхищение? Он прошел к столу и присел на место Лобанова, глядя гостье в глаза. Она ответила спокойным и слегка виноватым взглядом. Неожиданно его осенило.

– Ты можешь говорить? – тихо спросил Павел, вспоминая, как тяжело выговаривала она те первые слова. Почему он резко начал разговор на «ты», было непонятно, почему оно выскочило раньше, чем он об этом подумал.

Гостья снова улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Может, но шепотом, – немедленно отреагировала Кутейщикова. – Голосовые связки не полностью восстановились, но сегодня днем все будет в норме. Федька так старался, что почти не делал пауз, она не успевала даже рот открыть.

– Зато было… весело… – шепотом сказала гостья.

– Да, особенно веселился сам Федор, – усмехнулся Павел, спохватился и уточнил. – Нашего специалиста по контактам и… гм… нештатным ситуациям зовут Федор Лобанов. А это – ваш врач, экзобиолог Варвара Кутейщикова.

– Можно просто Варя, – сообщила Кутейщикова, по-прежнему не отрываясь от монитора.

– А… ты? – так же тихо и с трудом спросила девушка.

– Павел Козелков, первый пилот этого корабля, – чуть смущенно представился он.

– Я… – гостья слегка перевела дыхание и продолжила, – я – Лиэлл. Я понимаю… ваш язык… Я… говорю на нем… Я… – Павел видел, с каким трудом дается ей речь, даже такая тихая, он хотел прервать ее, но девушка сделала отстраняющий жест рукой. – Я… не опасна… для вас. Все… объясню… потом. Говорить… тяжело.

Тут она замолчала, и снова улыбнулась, – немного виновато.

– Ну, вот. Ты был прав. Из Федьки спец по контактам – никакой, – оторвалась от монитора Кутейщикова. – Я буду говорить с Виктором, чтобы он назначил главным тебя. Вы явно находите общий язык.

Лиэлл снова вздохнула.

– Ваш друг… Федор… очень… шумный.

– Вот. И Лиэлл возражает, – кивнула Варвара. – Слышишь? – повысила она голос, поднимая глаза к камере слежения над дверью.

– Слышу, – ответил Середа из рубки по громкой связи. – И вижу. Павел, принимай пост, Федору я сообщу. Варя, можете переезжать. Добро пожаловать на борт нашего корабля… сударыня. – Середа явно тоже впечатлился сценой с поклоном. – Я приношу вам свои извинения за то, что встреча наша не носит официального характера, но вы сами понимаете – обстоятельства, при которых вы вступили на борт, исключали возможность торжественного приема.

Козелков тихо восхитился. Это ж надо, какой слог!

– Все… в порядке. Я… не люблю… официальные… приемы, – прошептала Лиэлл. – Не надо… официально…

– Ну, все расшаркались, теперь поехали! – скомандовала Кутейщикова. Лиэлл попыталась возразить – вроде, могла бы и сама передвигаться, но Варвара была непреклонна.

Вдвоем они усадили девушку на ту же каталку, на которой ее привезли в лабораторию. Впрочем, «усадили вдвоем» – громко сказано. Павел просто побоялся прикасаться к гостье, сам не понимая, что его останавливает. Поэтому он придерживал каталку, помогал Кутейщиковой отключать приборы, а потом исполнял роль тяговой силы. Прогнать Барсика так и не удалось, да и Лиэлл возражала. Так что зверь нахально поехал вместе с ней на каталке.

По дороге до каюты, в которой теперь будет обитать инопланетная гостья, Павел думал о том, что его отношение к ней резко изменилось. Ушла настороженность и тревога. Странно, но в Лиэлл почти не угадывалась чужая. Было чувство, будто они спасли не инопланетянку с чужого звездолета, а обычную земную девчонку. Наверное, эта иллюзия возникла из-за абсолютного отсутствия языкового барьера, а также, не в последнюю очередь, из-за Барсика. И этот царственный кивок… Как она могла так органично подыграть Лобанову? Как будто только вчера пересматривала «Д’Артаньян и три мушкетера» по телеку.

Как бы то ни было, но в каюте, помогая Лиэлл устроиться, Варвара уже общалась с ней, как со старой знакомой. Когда гостья опустилась на кровать и прикрыла глаза, Кутейщикова пожелала ей приятных сновидений и махнула Павлу – на выход. Уже за закрывшимися дверями она остановилась, помолчала, потом решительно заявила:

– Идем к Середе. Обо всем этом надо поговорить.

– А как же мы ее одну оставим? – не согласился Павел.

– Ну, допустим, не одну, а с сопровождением в виде кота, – Варя мимолетно улыбнулась. – А потом, там датчики по всей каюте. Мы узнаем, когда она поднимется с кровати. Конечно, можешь остаться сидеть под дверью, – пожала Кутейщикова плечами. – Но, по-моему, тебе тоже надо отдохнуть. Только сначала – в рубку.

Как и следовало ожидать, в рубке сидели все, даже только что сменившийся Копаныгин, которому полагалось сейчас спать без задних ног. Дежурства шли суточные, и под конец вахтенные просто падали. Но Мишка мужественно сидел в своем кресле, а Катя заботливо массировала ему виски.

На месте Павла сидел Федор, тоже вымотанный, но веселый, как всегда. Юля за его спиной неотрывно смотрела в иллюминатор. Виктор встретил вошедших короткой улыбкой, поднявшись из кресла к ним навстречу.

– Молодцы. Варя, датчики работают, все нормально, умница. Пашка, благодарность в приказе.

– С занесением в личное дело, – кивнул Федор. – Он ее разговорил! Я думал, она или немая, или глухая, или издевается.

– Вообще-то, она убеждена, как и я, – ехидно заметила Варвара, подходя к креслу Виктора, который немедленно его уступил, – что это ты над ней издевался. – Она уселась в командирское кресло и развернулась к пульту – проверить показания датчиков.

– Значит, Лиэлл… – задумчиво произнес Середа, прохаживаясь по рубке от одной стены до другой – четыре шага туда, четыре обратно. – Странная девушка, нет?

– Она странная тем, что до ужаса обычная, – подала голос Катя. – У меня чувство, что мы подобрали ее не на астероиде в системе Беты, а она вместе с Федькой пряталась в «Сюрпризе», только обнаружили мы ее позднее.

– Это мимикрия, – не открывая глаз, мрачно произнес Копаныгин. – Она подстраивается под наше восприятие.

– На самом деле, несомненно, она стрекозоидное паукообразное, – подхватил Федор. Причем без улыбки. Видимо, он тоже думал над этим вопросом.

– Меня больше всего в ней поразило даже не знание языка, – неожиданно сказал Середа. – А то, как она выпроводила Лобанова.

– Точно, – кивнул Федор. – Я сперва не понял, а потом дошло – она не может знать, как это выглядит! Мы и то знаем об этом по фильмам и книгам, а она смотрелась по меньшей мере…

– …Анной Австрийской, – подала голос Варя. – Я сразу подумала – как королева.

– Вы городите абсолютную чушь, – пожала плечами Катя. – Мимикрия, Анна Австрийская, стрекозоиды… А может, у них на планете схожий с нашим средневековым этикет?

– Ага, и схожий с нашим русский язык, – поддакнул Лобанов.

– В котором есть схожее с нашим понятие «официальный прием», – добавил Середа.

Павел почувствовал, что должен что-то сказать.

– Она не опасна, – наконец, сформулировал он свою мысль. – Я не могу объяснить. Я понимаю, что интуиция, в данном случае, – не лучший советчик, но я чувствую, знаю… Она не опасна. Ей самой нужна помощь.

– Паша, не увлекайся. Мы уже поняли, что вы, действительно, нашли общий язык, но это еще не повод снимать со счетов ее потенциальную опасность, – посоветовала Варвара, оторвавшись от датчиков.

– Но воспринимать ее, только как опасную зверюшку, тоже неправильно, – отозвалась молчавшая до сих пор Юля. – Потому что когда она окажется такой же, как мы, и, как говорит Паша, не будет опасной для нас, если мы сможем подружиться с ней – потом нам будет очень стыдно за это вот… «паукообразное».

– «Если»… – поправила Варвара. – «Если окажется», а не «когда».

– А Барсик? – выдвинул Павел еще один веский довод. – Кошки сами эмпаты, и никогда не станут так доверчиво относиться к опасным людям.

Ребята переглянулись – похоже, эпопея с котом прошла для них незамеченной.

Середа, наконец, остановился, на секунду закрыл ладонью глаза.

– Так. Все высказались? Кота мы пока отодвинем в сторону, мало ли, в чем может крыться причина его неожиданной симпатии. А реально вариантов решения проблемы три. Первый, самый антиутопический – выкидываем гостью в вакуум. Второй, самый реальный – везем ее на Землю. Третий, самый правильный, на мой взгляд, – ждем ее объяснений, просьб и пожеланий, при возможности помогаем ей добраться домой.

– И четвертый, самый вероятный, – нахально встрял Михаил, открыв глаза, – она всех нас сожрет и не подавится, а потом радостно полетит в нашем корабле на Землю по имеющимся координатам.

Павел с интересом наблюдал за реакцией Виктора. Он уже понял, что командир выбрал вариант номер три – выспаться и ждать того «полноценного контакта». А Мишка напрашивался на… ну, то ли на выговор, то ли на пожелание не психовать.

– Копаныгин говорит правильно, – неожиданно сказал Середа. – Мы не можем не допускать, что прелестная девушка может оказаться тем самым «паукообразным». Михаил всегда озвучивает то, что мы непозволительно предпочитаем замалчивать. К сожалению, или к счастью, я еще не знаю, но мы приняли решение, и теперь несем ответственность не только перед Землей, но и перед нашей спасенной. Кстати, при единственном голосе против…

– Мой голос, – подтвердил Михаил. – Я и сейчас за «выкинуть в вакуум», но теперь вы воспримете это, как моя тетка воспринимала совет выкинуть подобранного на улице котенка после того, как он у нее из блюдечка молока выпил. Поэтому решайте сами, но я излучатель с собой под подушку буду класть.

– Насчет излучателя – мысль хорошая, но мне кажется, если она захочет напасть, он нам не поможет, – тихо сказала Юля. – А еще более правильная мысль – насчет «под подушку». Всем пора спать. Вы выдохлись.

– Юлька, как всегда, права, – подвел итог Середа. – Идите-ка вы все спать. Паш, ты нас прости, но сегодня, мне кажется, праздника не будет. А в двадцать три ноль-ноль – твоя вахта, помнишь?

Все зашумели, временно отбросив мысли про стрекозоидов, говорящих по-русски. Девчонки, смущенные своей забывчивостью, дружно лезли целоваться, а ребята, включая Михаила, с трудом, но искренне улыбавшегося, рвались пожать руку и сказать что-то радостно-дружеское.

– Пашка! – провозгласил Лобанов. – Я тебе сделаю подарок! Приглашаю присоединиться желающих!

Все замолчали, ожидая продолжения.

– Я хочу подарить тебе выходной. Ну, что это такое – человек в день рождения должен сидеть на вахте! Я согласен поменяться, но лучше, если мы просто сдвинем график, и Пашка просто пропустит это дежурство. А?

Павел почувствовал, как на его лице появляется улыбка.

– Спасибо, Федь, но не надо. Правда, спасибо, но ты представь – чем я заниматься-то буду целую неделю? И график собьется… не надо!

– Нет, вахты мы двигать не будем, – поддержал его Середа. – Насчет подарков у вас уже было и еще будет время подумать, только спешите – думаю, когда Пашка отоспится после вахты, мы и отпразднуем. Все, всем спать, Варя, я слежу за датчиками, если что – вызываю тебя.

– Хорошо. – Варвара поднялась с кресла и первой прошла к выходу. Двери открылись, выпуская ее, за ней потянулись Юля с Федором, Катя и Михаил.

– Козелков, задержись, – попросил Виктор. Когда двери закрылись, он опустился в свое кресло и пригласил жестом Павла тоже присесть, и после паузы решительно спросил: – Я так понял, девочка тебе в душу запала?

Павел задумался. Он понимал, что за лекция сейчас последует за любым его ответом, но хотелось и самому в себе разобраться.

– Не знаю, Витька. Не понимаю я ничего. Если ты на счет, не влюбился ли я с первого взгляда – так нет. А вот насчет «запала»…

– Я насчет эмпатии и Юлькиных сомнений. С этой точки зрения, лучше бы ты влюбился.

– Увы, ничем не могу помочь. Девушка, без сомнений, очаровательная. Но не более того. К тому же, Мишка прав – она может быть совсем не девушкой и совсем не очаровательной. Считай, что я до сих пор под контролем. Запри меня в каюте и не подпускай к вахте.

– Да не дергайся. Не верю я в стрекозоидов. Она – такая, какой мы ее видим, это мое личное мнение. Я только хотел тебя предупредить, потому что я не только командир, я еще и твой друг, Пашка.

Козелков закрыл глаза. Начинается. Я все это понимаю…

– Она – не человек, как бы ни хотелось нам обратного. Она, в любом случае, не останется на Земле. Мы должны воспринимать ее исключительно, как объект для изучения и как существо, попавшее в беду. Я понимаю, что тебе в этом плане труднее, чем всем нам… – Середа замолчал, подбирая нужные слова.

– Потому что седьмой – лишний, я знаю, – подсказал Павел.

– Не говори ерунды. Не твоя вина, что так получилось. Федька, конечно, фрукт, и заварил всю эту кашу, конечно, он. Но то, что Юлька выбрала его, а не тебя – он тоже не виноват.

Виктор явно не мог четко сформулировать, что именно он хочет сказать. Но Павел понял.

– Витя, у меня нет комплекса неполноценности по этому поводу, – поморщился он. – Поверь, наши девочки – замечательные, но ни к одной из них у меня никогда не было никаких чувств, кроме дружеских. И если бы нам с Юлькой пришлось… Ну, если бы не появился Федька, мне кажется, было бы только хуже. Все, что ни делается, все – к лучшему, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнул Виктор. – Но эта… гостья… Я бы не хотел, чтобы у тебя были проблемы после того, как она нас оставит.

Павел поднялся, разговор ему надоел.

– Спасибо, Витя, я понял. Только ты не волнуйся. Мне кажется, нам повезло, и я просто не способен на те чувства, которые ты тут пытаешься мне приписать. Так что все будет нормально. Кстати, поздравляю!

– С чем это? – поднял голову Середа. – День рождения у меня, вроде, через полгода почти.

– С Варькиным переездом. Давно пора было. Теперь жди вселенских миграций. Начало положено, и прецедент создан, реакция воспоследует! Это – раз уж мы затронули тему отношений на корабле, – пояснил Павел с улыбкой. – Ребята, я, честное слово, за вас рад. А со мной все в порядке, и давай этот вопрос больше не поднимать, а то вдруг вы меня убедите, и я себя жалеть начну. А оно нам надо?

– Не надо, ты прав. Но будь осторожнее, хорошо? – поднялся и Виктор. – А теперь иди спать. Сегодня разрешаю выспаться, не ставь будильник. Но в двадцать три ноль-ноль чтобы был в рубке! И если понадобишься, как новый специалист по контактам, мы тебя поднимем, уж не обижайся.

– Спасибо, – Павел позволил себе дружески хлопнуть Виктора по плечу.

В последнее время они оба все больше чувствовали дистанцию командир – подчиненный. А это было неправильно. Их слишком мало, и они слишком далеко от дома, чтобы быть далеко еще и друг от друга. Виктор неожиданно перехватил его руку и задержал ее в рукопожатии.

– Пашка, я ведь, правда, все тот же, – тихо сказал он. – Ты мне нужен не меньше, чем на Земле, даже больше. Просто все это… Варя, работа, звезды эти… нам отдыхать надо больше, Паш. Мы же не автоматы. Нам надо почаще собираться, и пусть Мишка играет на гитаре, а Катя поет.

– У Катюши отличный голос, – улыбнулся Павел, сжимая руку Виктора в ответ. – Кстати, нам никто не мешает взять гитару на то побережье.

– Возьмем, – Середа разжал пальцы, но улыбка на лице осталась. – И Лиэлл возьмем, если ты не возражаешь. Интуиция, которой я, все-таки, доверяю, подсказывает мне, что она нас еще удивит. Именно в плане гитары и побережья… все, иди спать.

– Спокойной ночи, – кивнул Павел и вышел из рубки.

По дороге к жилому отсеку, он продолжал улыбаться. Как бы все ни окончилось с Лиэлл, но то, что ее появление спровоцировало этот разговор, уже окупает трудности, связанные с ее пребыванием на «Заре».

Добравшись до своих дверей, он помедлил, и все-таки дошел до бывшей каюты Кутейщиковой. Глупо, но почему-то, постояв минуту под дверью с горящим над ней зеленым огоньком (в отличие от такси, обозначавшим «занято»), он почувствовал, что полностью успокоился, и ему немедленно захотелось спать. Дойдя до кровати, буквально рухнул на нее и вырубился моментально, провалившись в сон, полный серебристо-голубого сияния.