Текст книги "Кассиопея- Москва"

Автор книги: Татьяна Лыткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Завтра же выйду, осмотрю правый, – поклялся он Копаныгину.

– Завтра ты будешь после вахты отсыпаться, – напомнил Михаил.

– Значит, потом отосплюсь. Или тебя попрошу профилактику провести, – не растерялся Федор.

Михаил вздохнул.

– Я даже не буду возражать. В любом случае, это надо сделать до начала разгона.

О проблеме с водой практически не говорили. Середа сказал, что обсуждение этого вопроса он переносит на тот момент, когда будут готовы полные отчеты об аварии, ее ликвидации, просчет последствий и возможные варианты решения проблемы. На время до этого грядущего момента было решено пока сократить расход воды вдвое.

– Теперь нам не обойтись без ускорения, – категорично заявил Виктор. – В любом случае, даже по самым простым прикидкам мы потеряли около трех четвертей всего запаса воды. Даже при включении ускорителей нам может не хватить оставшегося. Так что включение соэллианских генераторов – вопрос времени.

Включение ускорителей отложили до окончания профилактических работ и полного восстановления Лиэлл, которая вот уже больше суток лежала в своей каюте. Варвара запретила ей выходить и вообще подниматься с кровати лишний раз.

– Ничего себе, сверхвозможности, – поражался Лобанов. – Нужны они, если после их применения вот так валяться надо!

– Ну да, может, и не нужны, – покивал Виктор. – Если бы она тогда кабель на место не поставила в считанные секунды, ты бы тут сейчас мог и не рассуждать, а болтаться в продырявленном скафандре в полном вакууме. Я, конечно, преувеличиваю. Однако все прошло так относительно гладко только благодаря Лиэлл и ее способностям.

– Допустим, ты, Федька, можешь запросто поднять тот самый излучатель, – включилась в разговор Варвара. – Допустим, что ты сможешь поднять два таких излучателя, если будет очень надо. Но при этом ты обязательно надорвешься. И тоже будешь долго валяться в медотсеке, а Юля будет запрещать тебе подниматься.

– И вообще, лучше бы ты помолчал, если тебя хватает только на дурацкую критику, – добавила Катя.

– Да понял, понял, – замахал на них руками Федор. – Я ж просто так сказал! Пойду, мне еще левый аварийный восстанавливать.

– Варь, а можно я Лиэлл навещу? – решился, наконец, Павел. Он хотел это сделать сразу после вахты, но тогда Кутейщикова не пустила к ней даже Виктора, и Павел даже заикаться про свой визит не стал.

– Зайди, она про тебя спрашивала, – кивнула Варвара.

– Привет передавай, – сказал ему вслед Середа.

Лиэлл открыла дверь сразу, едва он подошел к ее каюте.

– Привет, – слегка смущено сказал он, заходя внутрь. – Ты кого-то ждала?

– Вообще-то, никого, кроме Вари. Но она ушла только двадцать минут назад, – улыбнулась Лиэлл. Она сидела на кровати, сложив ноги по-турецки.

– А двери кому открыла?

– Тебе, – весело сообщила она. – Я тебя услышала.

– Ну и слух, – заметил Павел. – Как самочувствие?

– Спасибо, не дождетесь, – совершенно буднично ответила Лиэлл. – Да правда, нормально, Варя просто перестраховывается. Ничего ж из ряда вон выходящего не случилось – я уже полностью восстановилась.

– Витька говорит, ты там телекинезом баловалась? – Павел решил обдумать специфический оборот «не дождетесь», в ответ на вопрос о самочувствии, позже.

– Угу, – кивнула Лиэлл. – Не люблю я это дело, но по-другому никак не успеть было. Ты извини, что я там на тебя накричала, просто мне, действительно, надо было сосредоточиться, а не волноваться за тебя. Кстати, ты присаживайся.

– А чего за меня волноваться, – вконец смутился Павел и осторожно сел на кожаное сиденье перед обязательным в девичьих каютах зеркалом. – И нечего извиняться. Если бы не ты, у нас бы ничего не вышло. Кстати, ребята привет передают, – вспомнил он.

– Спасибо. Я так понимаю, с ускорителями вы меня ждете?

– Ждем, – кивнул Павел. – А еще в свете последних событий Витька решил полную профилактику внешней аппаратуры устроить. Пока не закончим, ни о каком ускорении и речи не пойдет. И вода еще… Мишка сейчас считает, сколько мы потеряли, и что из этого следует.

Некоторое время они помолчали, Павел почувствовал себя неловко, и уже собрался вставать и уходить, когда Лиэлл тихо спросила:

– Ты пришел просто на меня посмотреть?

Он хотел, было, ответить, что именно за этим и пришел, но потом как-то понял, что пришел он выяснить один очень волнующий его момент. Странно, как она все чувствует.

– Нет, я еще хотел узнать… Зачем ты соврала про скафандр?

Лиэлл ответила не сразу.

– На самом деле, я сама не знаю. Мне показалось, что если бы я объясняла про купол, это заняло бы больше времени. Про скафандр проще было. Все равно проверять вам было некогда, а Федя ушел.

Павел не стал уточнять, что Федор не был единственным, кто знал правду.

– Купол – это ты про силовое поле?

– Ну, да. Тем более, я не была убеждена, что оно понадобится. Мы же успевали, в принципе, если бы не плохо закрепленный кабель. Я же сама его и не закрепила, как следует, так что все нормально.

– Твоего купола вполне хватило бы на тебя и излучатель. Зачем ты его так растянула? Наверняка же, энергии потратила раза в три больше, чем нужно было! – Павел твердо решил довести этот разговор до конца.

Лиэлл, до сих пор внимательно изучавшая противоположную стену, медленно повернулась и посмотрела Павлу в глаза.

– Ты меня в чем-то подозреваешь? – в упор спросила она.

– Нет, – не смутился он. – Но я должен знать!

Неожиданно девушка улыбнулась.

– Все очень просто, ты ответ и так прекрасно знаешь. Но если хочешь, чтобы я озвучила – пожалуйста. Ты остался в шлюзе, а обшивка на люке и на оболочке корабля могла быть в любую секунду пробита. И твой скафандр – тоже. Мой купол защитил тебя. Вот и все.

– Излучатель и кабель были важнее! – растерявшись, возразил Павел, тут же выругав себя за наглость.

Однако Лиэлл не обиделась.

– Трудно сказать, что было более важно тогда, под метеоритами, если рассуждаешь об этом, сидя в позе «лотос» на удобной кровати, – задумчиво сказала она. – Только мне кажется, я вполне справилась с обеими задачами, и с кабелем, и с прикрытием шлюза. Нет?

– Нет, – согласился Павел. – То есть, да. Или… – он окончательно запутался, наконец, и вскочил. – Извини, меня там ребята ждут! Там у нас еще дела…

– Ну, да, конечно, – Лиэлл была совершенно серьезна, только ее голубые искрящиеся глаза смеялись. – Иди, все нормально. Обещаю завтра выползти, так всем и передай. Особенно Варе.

Павел вышел из ее каюты совершенно растерянным. Вроде бы, она все объяснила. Но почему его по-прежнему беспокоит вполне прозрачный ответ на вопрос о растянутом поле? Ведь понятно – она не могла не думать о напарнике. И все-таки, почему же это так его волнует?

Так и не решив проблему, Павел отправился в док, где Федор в компании Барсика разбирал левую аварийку.

Середа собрал всех в рубке, чтобы сообщить о полной готовности корабля к началу гиперразгона. Профилактические работы были завершены, все системы проверены.

– Ребята, у нас все готово к разгону. Мы все принимали участие в подготовке, и мне не надо вам детально рассказывать, как все отлажено и как все работает. У нас есть одна большая проблема, которую мы с Михаилом надеемся в скором времени решить, и как только справимся с ней, можно будет включить ускорители.

Вы знаете, что мы постарались все просчитать и риск свести к минимуму. Опять же, все осознают, на что идут. Но сейчас мне по правилам нужно провести еще одно, последнее, официальное голосование, результаты которого будут задокументированы. Я хочу, чтобы вы еще раз все взвесили. Если у вас есть возражения, говорите сейчас, или потом не обвиняйте нас в том, что мы рискнули вашей жизнью.

– «Если кому-либо известны причины, по которым брак не может состояться, скажите о них сейчас, или не говорите никогда», – вздохнул Лобанов. – Чего тут переспрашивать по сто раз? Мы уже голосовали. Все были согласны.

– Ты – согласен? – прервал его Виктор.

– Да.

– Козелков?

– Согласен, – Павел решил не выступать, чем быстрее закончится эта формальность, тем лучше. Позади он слышал какой-то шум – Юля что-то возмущенно шептала Варваре на ухо.

– Копаныгин.

– Мы рискуем, но риск сведен к минимуму. Я доверяю тебе, Середа, своей голове и бортовому компьютеру. И Лиэлл я доверяю, – добавил Михаил после секундной заминки. – За.

– Ты должна сказать сейчас! – неожиданно повысила голос Юля. – Это же неправильно. Он имеет право знать и решать вместе с тобой!

– Что у вас там, девочки? – повернулся к ним Виктор. – Сорокина, Кутейщикова, ваше мнение?

– Я против, – решительно объявила Юля. – То есть, я за, но я буду против, пока она молчит!

– О чем молчит? Что и кто имеет право знать? – нахмурился Виктор.

Павел каким-то шестым чувством понял, что здесь ни Варя, ни Юлька ничего пояснять не будут. По крайней мере, пока тут столько народу. И еще он понял, что речь шла о самом Викторе. Еще он вспомнил слезы Варвары… Так, надо всех вывести.

– Ребята, пошли, погуляем в коридоре, – принял он на себя командование экипажем, получил удивленный взгляд Виктора, благодарный – Варвары и одобрительный – Лиэлл. Странно, но все послушались, и минут десять толклись в «тамбуре» перед рубкой, ожидая, пока разрешится непонятная ситуация. Юля и Лиэлл стояли чуть в стороне, тихо переговариваясь.

– Я не уверена, что все так просто, – возражала Юля. – Мне очень не по себе оттого, что я не предупредила его раньше. Она не могла решать сама. А я, в конце концов, врач!

– Ты и не должна была, это ее дело. Но ты не волнуйся. Генератор защитного поля сведет все последствия ускорения к нулю. Я-то все это на себе испытывала неоднократно. Но ты права, он должен знать.

– Хватит секретов, – вмешался Федор, ничего не понимающий, и поэтому слегка раздраженный. – Сначала один устраивает идиотские голосования, потом другая выступает против того, что сама же помогала готовить.

– Не шуми, Федька, – положил ему руку на плечо Михаил. – Сейчас во всем разберемся.

Катя, тихо улыбалась, стоя у стены. Павел был готов поклясться, что она тоже понимает, как и Лиэлл с Юлькой, о чем речь.

Двери в рубку неожиданно распахнулись, приглашая войти. Картину они застали идиллическую – в кресле командира сидела Варвара, рядом с ней стоял Виктор, держа ее руку в своей. Варвара выглядела спокойной и довольной, а вот Середа внушал некоторые сомнения в собственной адекватности. Несмотря на то, что он пытался казаться серьезным, на его лице то и дело проскакивало выражение то ли полного идиотизма, то ли просто очень неуемного счастья.

– Ребята, у нас тут небольшое ЧП, – стараясь говорить спокойно, сообщил Виктор, не выпуская руки Варвары из своей. – Я бы не стал выносить это на всеобщее обсуждение, но особенности нашей с вами жизни многие личные проблемы делают общими.

– Мы не можем включить ускорение? – взял быка за рога Копаныгин.

– Не совсем. Просто…

– Не вижу в этом ничего особенного, но Витя решил, что вы должны знать, – перебила его необычно невнятную речь Варвара. – Собственно, ничего страшного. У меня будет ребенок. И я хочу, чтобы он родился. Здесь. Хотя мне немножко не по себе.

Некоторое время все молчали. Потом Павел, который, в общем-то, уже был морально готов к подобному повороту, подошел к Виктору и пожал ему руку, для чего Середе пришлось выпустить, наконец, Варину ладонь.

– Поздравляю, Витька, – совершенно искренне сказал Павел, потом наклонился к Варе и неожиданно для самого себя поцеловал ее в щеку. – И тебя, Варюша, поздравляю. А ты плакала… И нет тут, действительно, ничего страшного!

Когда с поздравлениями закончили, до сих пор молчавшая Юля поинтересовалась:

– И что мы с этим будем делать? Нет, я в смысле – как вы собираетесь его растить и воспитывать? Как вы себе представляете формирование организма ребенка в наших ненормальных космических условиях? А тут еще это ускорение!

– Я до сих пор не понимаю, как это получилось, – призналась Варвара.

– О, Варенька, это как раз, не вопрос, – откликнулась Юля. – Нам же с тобой называли вполне реальные девяносто девять процентов гарантии. Мне еще тогда пришел в голову вопрос о том одном проценте, который оставался невыясненным. Собственно, это он и есть, конечно. Но меня беспокоит…

– Все будет нормально, – вступила Лиэлл. – Я вполне в состоянии проследить за возможными появляющимися отклонениями в развитии плода, мы сможем устранить их, если будет необходимо. Не стоит бояться.

– А потом? – вырвалось у Кати.

– А потом все, как всегда. Это только издалека все кажется страшным, а на самом деле все просто. Кстати, у вас в библиотеке вагон книг по воспитанию детей. Я нашла, – улыбнулась Лиэлл. – Те, кто вас собирал в полет, видимо, тоже задумывались об этом одном проценте.

– А я тогда думала – зачем нам рассказывают основы акушерства? – задумчиво протянула Юля.

– В общем, решать, конечно, вам, но, если боитесь – включайте ускорение уже после рождения малыша, – предложила Лиэлл. – Хотя я не вижу опасности для его развития и сейчас. Думайте. И не забудьте о дополнительных проблемах, связанных с отсрочкой включения.

За время всех этих споров Виктор окончательно пришел в себя, и смог продолжить совещание.

– Ну, что ж… Поехали снова. Сорокина, твое окончательное мнение.

– Я взвесила все за и против. Витя, мне кажется правильным предложение Лиэлл – надо подождать.

– Поддерживаю Сорокину, – подал голос со своего кресла Михаил.

– Козелков.

– Не знаю. Все это достаточно неожиданно, – слегка соврал Павел. Потому что если бы он напрягся немного, то понял бы все сам, не младенец. – Я за «отложить включение» до полного выяснения всех возможных последствий.

– Лобанов.

– Ну, Ли же сказала, что все будет в порядке! А у нас назревает нехватка воды. Я все еще за включение.

– Панферова.

– Я тоже по-прежнему склонна верить Лиэлл. Если она говорит, что ничего не случится, значит, так оно и есть. Я – за, – серьезно откликнулась Катя.

– Кутейщикова.

– Я в этом вопросе полагаюсь на Юлю. Она говорит – подождать. Хотя… Мы с Лиэлл уже рассмотрели все возможные варианты, кое-что посчитали, и я думаю, что она права. Ничего не случится. А тянуть с ускорением – значит, мы теряем время и воду. Нет, надо включать. Я не знаю, Витя, – совсем тихо закончила Варвара. – Мне трудно решать, ты сам понимаешь.

– Понимаю, – после паузы произнес Виктор. – Мне все ясно. Точнее, мне ясно, что ничего не ясно. Девочки, я вас не обвиняю ни в чем, но эту новость вы мне должны были сообщить пораньше.

Юля пожала плечами.

– Виктор, я надеялась на Варю, думала, что она выберет время сказать тебе.

– Я боялась, – непривычно тихо призналась Варвара. – Я боялась, что…

– Все, хватит, – прервал ее Виктор, успокаивающе положив руки ей на плечи. – Я поддерживаю мнение Козелкова. Ребята, запуск откладываем, пока мне не будут предоставлены полные отчеты из медицинского и биологического центров. Лиэлл, я попрошу тебя принять участие в исследовании. Я хочу видеть в записи все возможные варианты последствий этого ускорения и полета вообще для ребенка. После получения этих отчетов мы с Варей, Юлей и Лиэлл обсудим решение. Возражений нет?

– Нет, – решительно за всех ответил Павел. – Все правильно. В принципе, нам спешить некуда. Подождем…

– Подождем, – вздохнула Лиэлл и первой вышла из рубки.

Карты вскрыты

Павел наткнулся на нее в одном из коридоров с иллюминаторами. Лиэлл молча смотрела в звездную пустоту. Он встал рядом, тоже некоторое время смотрел на звезды.

– Ты расстроилась? – спросил он, так и не дождавшись от нее хотя бы поворота головы в свою сторону.

– Расстроилась? – откликнулась она. – Нет. Решать тут должны были Варя и Виктор, они сделали свой выбор, и, значит, так правильно. Но у меня чувство нехорошее. Я бы хотела лететь как можно быстрее. Мы тут, как на ладони.

– У кого? – насторожился Павел.

– Вообще. Я боюсь его. В последний раз мы расстались более чем бурно, – тоскливо ответила Лиэлл.

Выражение ее лица стало каким-то детским, Павлу захотелось запустить руки в ее золотистые волосы и гладить ее, пока она не успокоится. Он встряхнулся.

– Ты о брате? Он может тебя найти?

– При желании – да. Он более мощный эмпат, чем я. Я тогда немного соврала. Он может обнаружить звездолет, это реально, потому что автопилот передал на мою планету координаты вынужденного перемещения в гипере. Если не найдет меня в звездолете, он будет искать. Он может почувствовать меня, как я тогда почувствовала… вас.

– Меня, – уточнил Павел.

– Тебя, – согласилась она. – Ты был самый открытый, самый… соответствующий моему сознанию. А я для Матиэллта – более чем соответствующая. Фактически, мы с ним – одно и то же. Тяжело объяснить.

– Зов крови?

– Мы близнецы, – пояснила Лиэлл. – Только он, в отличие от меня, занимался всю жизнь самосовершенствованием. Это я вот…

– Тяжело познавать одновременно саму себя и окружающий мир? – понимающе подхватил Павел.

– В общем-то, да. Только я считаю, что для меня лично мир важнее.

– У тебя все впереди. Вот сейчас будем двадцать с лишним лет лететь – времени много, совершенствуйся, – он чувствовал, что говорит глупость, но надо же было как-то отвлечь и успокоить ее.

– Да… Только фора слишком велика, – вздохнула Лиэлл. – Паша, Варя тогда спросила, сколько мне лет.

– Это вовсе не обязательно, – поспешно возразил он, – если ты не хочешь, не говори.

– Да ладно. Я уже сказала, что мы живем дольше вас, только вот не уточнила, насколько дольше. – Она еще раз вздохнула. – Нам с Матиэллтом по вашему летоисчислению около пяти тысяч лет. Каждому, даже не на двоих. Так что у него фора на самосовершенствование была в несколько тысячелетий.

Павел некоторое время тупо продолжал смотреть на нее. Надо было что-то сказать, только что?

– Напугала? – повернулась, наконец, к нему Лиэлл. – Я знала, что напугаю, поэтому и молчала. Только все равно когда-то надо о себе рассказывать, – она натянуто улыбнулась. – Неплохо сохранилась, да?

Он, наконец, смог собрать мысли. Лиэлл внимательно смотрела ему в лицо, а сама была серьезна и даже печальна, а в глазах пряталось что-то непонятное. Павел вдруг понял, что она не просто так спрашивает. Она же и правда, боится, что он сейчас шарахнется от нее! Интересно, а Мишке она тоже сказала?

– Идеально сохранилась, – успокаивающе улыбнулся он. – И почему это я должен был испугаться? Все равно мы уже привыкли к мысли, что ты принадлежишь к старшей расе, ты и так на несколько ступеней выше нас во многом. А Землю мы все равно лучше тебя знаем, ты у нас совсем новичок. То, что ты смогла узнать из моего сознания – малая часть того…

– Я ничего не узнавала от тебя, Паша, – тихо перебила его Лиэлл. – Тут я тоже соврала. Зря ты мне верил.

– То есть? – опешил он.

– Я просто звала тебя. И все. Никаких сведений о Земле.

В коридор стремительно вошел Копаныгин, тут же заметил их.

– Пашка, тебя Лобанов зовет, там какие-то проблемы, помочь надо. Он в третьем шлюзе. Ли, а тебя, кажется, Юля искала.

– Спасибо, Миша, я помню. Просто задержалась тут, красиво очень, – спохватилась Лиэлл и быстро убежала, не оглянувшись.

Павел проводил ее взглядом, заметил, как внимательно следят за ним антрацитовые Мишкины глаза. Копаныгин коротко улыбнулся.

– Она тебе про себя что-нибудь рассказывала? Судя по твоему обалделому виду, точно, анкетные данные сообщила.

– Ты знал? – спросил Павел, вспоминая подозрения Виктора.

– Что она несколько старше, чем мы думали? Знал. Она говорила.

– А что еще ты знал?

Неожиданно Павел почувствовал растущее раздражение. Копаныгин говорил так, будто имел право знать о Лиэлл больше него. Почему-то это Павлу очень не понравилось. Вспомнилась плачущая на его плече Катя.

– Когда она захочет, она сама тебе все расскажет, – уклонился от ответа Михаил. – Не психуй, Пашка, дай ей время. А я, даже если и знаю больше, чем ты, не могу тебе объяснить, потому что дал ей слово не трепать языком.

Павел медленно кивнул. Это правда. Если Мишка пообещал молчать – это могила. Одно утешает – кому попало и не подумав, он свое слово не дает.

– Ты уверен, что то, что знаешь ты, не обязательно нужно знать Середе? – задал он прямо волнующий его вопрос.

– Уверен, – кивнул головой Михаил. – Она и ему сама все расскажет. А я не доверял ей больше всех из нас, зато теперь доверяю на все сто.

– Почему? Чем она тебя купила? – с неприязнью спросил Павел.

– Паш, спокойно. Меня можно купить только одним – правдой. Такое незачем придумывать. Так не врут. А ты не злись, тебе совершенно не из-за чего злиться, – вдруг улыбнулся Михаил. – Она ко мне пришла со всеми своими тайнами именно потому, что я ей совсем не верил. А она такой человек, что не выносит, если ее считают врагом.

– Человек? – удивился Павел.

– Человек, – кивнул Копаныгин. – Пашка, она больше человек чем мы с тобой. Слушай, иди уже к Федьке, ты все эти нюансы потом с Ли обсудишь. Ты извини, что я вам помешал, но у вас времени впереди много, успеете разобраться.

Павел устал удивляться, и извинения от Мишки, который раньше скорее откусил бы себе язык, чем попросил бы прощения за подобные пустяки, принял как должное.

Отчеты девушки приготовили. Виктор долго сидел с этими файлами в кабинете, и, как всегда в трудные моменты, позвал Павла к себе.

– Пашка, я не могу сам это решить, – как-то растерянно встретил он его на пороге кабинета. – Я чувствую, что знаю решение, но не могу его вывести, потому что я сейчас необъективен.

Павел прошел вслед за командиром, сел в свое привычное кресло – напротив Середы, принял от того отчеты и погрузился в их изучение. Читал, обдумывал, а в голове вертелись мысли – вот оно, отцовство. Это когда личное перемешивается с работой, долг тянет в одну сторону, а семья, ребенок – в прямо противоположную. Когда знаешь ответ, но страх за близких мешает его принять. Витька молодец, что не стал выдавать свою слабость за решение, пусть для этого и пришлось признаться, что сам он не в состоянии справиться с проблемой.

Павел закончил изучение отчетов и выключил монитор.

– Вить, что тут думать? Вроде бы, все в порядке, но все равно, наверняка никто ничего не может сказать. Даже Лиэлл не утверждает, что неоднократно наблюдала рожденных в полете детей. Так что… Ничего страшного, что мы потратили время на установку и отладку ускорителей и генератора защиты. Теперь у нас есть в резерве эта сверхскорость. Если понадобится – мы сможем воспользоваться уже готовым. А пока – пойдем дальше согласно старым расчетам до рождения ребенка. Думаю, ребята поймут. Сократим расход воды, Лобанов подумает, что можно изменить с циркуляцией в системе жизнеобеспечения. Он же нам обещал, – усмехнулся Павел.

– А Лиэлл?

– Прости, – решительно задавил в себе последние сомнения Павел, – но это вообще не имеет значения. Решаем здесь мы, и Лиэлл, кстати, это признает. Она же, если вспомнишь, первая и предложила перенести разгон. Так что она примет это.

Виктор помолчал, потом поднял голову, и Павел увидел в его глазах облегчение.

– Спасибо, Пашка. Я сам хотел решить так же, только не знал, как мне это обосновать.

– А не надо ничего обосновывать. Вить, за кого ты ребят принимаешь? Все же всё понимают. И Лиэлл…

– Кстати, я попросил ее зайти. Она ждет в коридоре. Мне показалось, я должен сообщить ей сейчас, до совещания. Ты не против?

Конечно, Павел не был против. За эти сутки, что девушки скрывались в лаборатории, готовя отчет для Виктора, он совсем не видел Лиэлл. Странно было признаваться самому себе, но ему ее не хватало. И сейчас он обрадовался возможности просто увидеть ее, услышать голос…

Виктор некоторое время наблюдал за его лицом, потом тихо покачал головой.

– Пашка, Пашка, а ведь я тебя предупреждал.

– А что? – постарался удивиться Павел.

– Да ничего. Позови ее, пожалуйста.

Павел вышел в коридор, Лиэлл стояла у поворота и тихо говорила с кем-то невидимым за углом.

– Ли, заходи, Виктор ждет, – позвал он ее. Лиэлл кивнула тому, за углом и пошла к кабинету.

– Все будет хорошо, – услышал Павел голос Копаныгина. Вздохнул и зашел вслед за девушкой, пропустив ее вперед.

– Я понимаю, – спокойно отреагировала Лиэлл на их решение. – Все правильно. Не горит. Конечно, подождем.

– Ли, я хотел спросить… – как-то нерешительно начал Виктор. Павел насторожился. – В отчете есть одно место… Ты предлагаешь свой опыт, как человека, имевшего дело с акушерством. А ты уверена, что ваша и наша анатомия настолько схожи?

– Во-первых, Варя и Юля провели полное исследование моего организма, – усмехнулась Лиэлл. – Мы идентичны, и ты это тоже знаешь. Во-вторых, я достаточно давно живу на свете, чтобы иметь возможность столкнуться с рождением детей на собственном опыте – как акушера и как… – она прервалась на секунду, бросила непонятный взгляд на Павла, и продолжила, – …и как пациентки. У меня были дети.

– Были? – вырвалось у Павла чуть раньше, чем он прикусил язык. Виктор скользнул по нему укоряющим взглядом – какое это имеет значение!

– Они уже умерли, – спокойно ответила Лиэлл. – К сожалению, они не унаследовали мое долголетие.

По реакции Виктора Павел понял, что тот в курсе истинного положения дел с возрастом гостьи, но все равно, Лиэлл его не убедила.

– Есть еще и «в-третьих», – вздохнула и решительно продолжила Лиэлл, которая тоже это поняла. – Я имела дело именно с вашими женщинами и вашими, земными, детьми.

– Где? – одновременно перебили ее Павел с Виктором.

– Там, где вы подумали. На Земле.

Немая сцена затянулась ненадолго. В конце концов, подозрения у обоих были уже давно, просто неожиданно было, что она сама об этом заговорила.

– Ли, тебе не кажется, что об этом надо было сказать? – чуть растерянно спросил Виктор.

– Я и говорю, – пожала она плечами. – А раньше это было ни к чему. Вы совсем иначе это восприняли бы.

– Я думаю, – медленно сказал Виктор, – я думаю, надо, чтобы ты рассказала об этом всем. Чтобы не было недомолвок, слухов, секретов и непонимания. Согласна?

– Согласна. Сюда всех позовешь или пойдем в классную?

– Да ладно, сюда все поместятся, – все так же медленно, будто раздумывая, сказал Середа. – Козелков, пригласи всех из рубки ко мне, пожалуйста… Или нет, сиди тут, я сам.

Когда Виктор вышел, они некоторое время молчали.

– Значит, твои сведения о нас, язык и все эти… «не дождетесь» – не из моего сознания? – нарушил Павел молчание, как бы продолжая тот, оборванный Михаилом, разговор.

– Нет, – спокойно ответила она и присела, по привычке, на край стола. – На такие фокусы даже меня не хватило бы. Конечно, это опыт.

– Мишка знал? – Павел сам удивился, насколько именно этот вопрос интересовал его больше многого другого.

– Знал, – кивнула Лиэлл. – Я рассказала ему все тогда, перед твоим днем рождения. Иначе он выжил бы меня отсюда. Я чувствую таких людей очень хорошо. Он похож в этом на Матиэллта. Если он подозревает кого-то, то будет подозревать до тех пор, пока не узнает всей правды… если честно, он знает обо мне сейчас больше, чем я хочу рассказать остальным. Но это уже личное, никак не связанное… Нет, вру, связанное с моим пребыванием на Земле, непосредственно связанное, но я не хочу сию минуту говорить об этом всем.

– А Мишке можно было сказать?

Лиэлл засмеялась.

– Знаешь, если бы ты не зациклился так на Мише, а равнодушно сказал бы – ну и не надо, я была бы разочарована… Я не могла сказать ему не все, он чувствует недомолвки, и от этого еще хуже подозревает. Я и тебе расскажу все, только потом, хорошо?

Он не успел ответить, потому что вошел Виктор, а за ним все остальные. Копаныгина не было, отметил про себя Павел. Зато последним деловито забежал Барсик, тут же безошибочно нашел Лиэлл и принялся тереться белоснежными боками о ее ноги.

– Мишка остался в рубке, сменил Федора, – пояснил Виктор. – Начнем? Ли, не будем тянуть, тебе слово. Рассказывай.

Лиэлл вышла вперед, ребята невольно сгруппировались небольшим амфитеатром перед ней. Улыбнулась.

– Погаси свет, Витя, – попросила она неожиданно.

Виктор удивился, но просьбу выполнил.

– Я лучше буду показывать, – негромко прозвучал в черной тишине голос Лиэлл.

Павел, устроившийся чуть в стороне, не успел удивиться словам. Потому что пришлось удивляться совсем другому.

В густой тьме, прямо перед ними, загорелись бледные огоньки звезд. Сперва казалось, что это эффект непривыкшего к темноте зрения, но они становились все ярче, их все прибавлялось, и вскоре оказалось, что вокруг – абсолютная пустота, заполненная звездным сиянием.

– Мы находимся в вашей точке отсчета. На этом месте должно быть Солнце, – начала говорить Лиэлл. Голос ее был слегка напряжен, но спокоен. Говорила она ровно и без запинок, хотя иногда ее дыхание чуть прерывалось. Да она показывает миражи из своего сознания, – осенило Павла. Не перетрудилась бы… Но потом мыслей не осталось, только совершенно щенячий восторг. Никогда больше – ни до, ни после этого рассказа ему не приходилось пережить такое чувство полета и волшебного единения со Вселенной.

– Прямо перед вами – созвездие Большой Медведицы, его звезды отличаются по цвету от остальных, если присмотритесь, – и правда, вот вырисовывается знакомый с детства Ковш, как будто выложенный синими сапфирами на черном искрящемся бархате. Неожиданно созвездие покрылось как будто легкой голубой вуалью, которая, меняя очертания, плавно расплывалась облаком далеко в стороны от Ковша.

– Голубым цветом обозначаются границы Соэллы – моей родины, – торжественно и почему-то печально говорила Лиэлл. – Вы видите, как несколько десятков тысячелетий мы расширяли границы своего государства. Благодаря развитию биологии, медицины и прочих наук, мы смогли перешагнуть порог долгой жизни – сейчас мы живем намного дольше вас. К сожалению, – совсем тихо, как будто самой себе, добавила девушка. – И, спустя некоторое время, нам стало тесно на нашей планете после вполне закономерного демографического взрыва.

Неожиданно, хотя практически ничего не изменилось вокруг, Павел почувствовал, что они медленно двинулись вперед, как будто полетели к этому голубому облаку.

– Наша жизнь длится около десяти-двенадцати тысяч лет, – продолжала Лиэлл. – За это время мы успеваем не только повзрослеть и познать мир вокруг нас, но и отшлифовать наши природные способности, доведя их до совершенства. К счастью, мы смогли удержаться на грани, за которой человек перестает быть человеком, оттого что прожитые столетия меняют его психику в сторону или сумасшествия, или одичания, или превращения в равнодушные автоматы. Мы смогли найти себя в созерцании природы планет и космоса, в науке, в творчестве и в любви.

– Эльфы, – потрясенно выдохнула Катя, давно увлекшаяся чтением книг Толкиена и абсолютно влюбленная в Перворожденных.

– Катюша, ты льстишь нам. Хотя, сходство, несомненно, есть, – улыбнулась невидимая Лиэлл. – Я говорила, что мои соотечественники погружены в себя, им не хватает вашего огня, буйства ваших эмоций и чувств, ваших душевных порывов. Все это так, но звучит как-то очень грустно, а вообще-то, все намного оптимистичнее. На самом деле, мы умеем и любить, и чувствовать так же, как и вы – просто у нас все это приняло другие формы. Как это всегда бывает, платить за некоторые блага науки и эволюции пришлось женщинам, – в голосе зазвучали новые нотки, то ли истеричного плача, то ли, наоборот, искрящегося веселья. – Мы обречены однажды попасть в клетку, из которой нет выхода. Впрочем, без этой клетки мы просто не можем жить. В нашей жизни обязательно наступает момент, называемый запечатлением. Это происходит в пору, которую ждет каждая девушка – во время нашей первой любви. Я не хочу описывать физиологическую и психологическую основу происходящего с нами – это как магия и волшебство, мы и сами стараемся не обсуждать эту грань нашей жизни. Сейчас особый случай, но мне все равно не хотелось бы углубляться.