Текст книги "Кассиопея- Москва"

Автор книги: Татьяна Лыткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Павел мысленно стукнул себя по лбу – совершенно забыл про местную связь. Старею…

Вблизи звездолет оказался ослепительно красивым. Неизвестный металл переливался в бледных лучах Беты нежным серебристо-голубым сиянием. Сразу вспомнилась «Туманность Андромеды» и спиралодиск из глубин вселенной. Веретенообразный пришелец казался ближе для восприятия землянина, чем его фантастический собрат, но не менее опасным. Правда, он был поврежден. Может, им повезет, и охранные системы отключены.

Размеры звездолета позволяли обойти его вокруг, что Павел и предпринял. Около пробитого неизвестным снарядом отверстия он остановился.

– В звездолет можно пробраться, – прокомментировал в микрофон. – Нам повезло, это не двигательный отсек. Вижу поврежденную внутреннюю обшивку, похоже на наш пластик… Иду внутрь.

– Осторожнее, исследователь! – коротко посоветовал Середа.

– Да знаю я…

– Пашка, иду к тебе, – категорично встрял Лобанов. – При подходе тебя не обстреляли, значит, снаружи опасности нет. Лучше, если я буду рядом.

– Контейнер не забудь. И оружие, – обреченно согласился Павел. – И внутрь пока не лезь. Тут можно образец внешней обшивки взять, если помочь резаком излучателя.

– Есть. Иду.

Павел не стал дожидаться, пока Лобанов доскачет до него – конечно, Федька счел ниже собственного достоинства просто идти, и передвигался слегка замедленными прыжками молодого олененка, благо, гравитация позволяла. Павел покачал головой, не торопясь, начал забираться в звездолет.

Нижний край отверстия находился на уровне плеч, поэтому, слегка подтянувшись на руках – уменьшенная гравитация и ему помогла, – он легко запрыгнул внутрь. Оплавленные края отверстия и сгоревшая внутренняя обшивка говорили о том, что повреждения были нанесены выстрелом из какого-то мощного оружия, о чем Павел и сообщил ребятам.

– Мне кажется, это была глобальная стычка. Мини-звездная война, – предположил он. – Иду дальше. Тут все сгорело, но завалов нет, пройти можно.

– Образец взял, иду внутрь, – отчитался Лобанов.

– Федька! Сказал же, жди снаружи! – остановился Павел.

– А внутреннюю обшивку на образец? – немедленно отозвался Федор деловым тоном. – А подстраховать командира?

– Виктор, я с этим самодеятельным штурмовиком последний раз иду, – с досадой сообщил Козелков, и обнаружил, что связь с «Зарей» пропала. – Федор, ты Середу слышишь?

– Слышу, он комментирует твои предположения о звездных войнах. А ты нет?

– Оставайся у отверстия, будем играть в испорченный телефон, – скомандовал Павел. – У меня связь заблокирована. Видимо, обшивка звездолета глушит наши волны. Буду вести репортаж тебе, а ты – держать в курсе Середу. Скажи ему, что я в порядке. Тут коридор, темно, включаю фонарь. Иду дальше.

Выслушав, как Лобанов уже без веселья в голосе передает информацию в рубку, Павел углубился в недра звездолета.

Узкий луч индивидуального фонаря на шлеме скафандра выхватывал фрагменты стен. По мере удаления от места повреждения становилось понятно, какую красоту уничтожил взрыв. Внутренняя обшивка была того же серебристо-голубого цвета, только материал был мягкий, и казалось, что на ощупь он должен был быть шелковистым и нежно-теплым.

– Федь, потом надо будет тут внутри тоже несколько образцов взять, – мимоходом сказал он, и понял, что Федор его тоже не слышит. Ладно, не страшно. Зная этого специалиста по нештатным ситуациям, можно было предположить, что минут через пять он сам окажется за этим поворотом.

Странно, столько идти – и ни одной двери или люка в стене. Или они надежно скрыты в этом шелковистом сиянии, или это, все-таки, нежилые отсеки. О том, что такая красота могла быть полностью автоматической, Павел старался не думать. Хотя, надеяться на то, что он найдет останки инопланетянина – значило желать гибели того самого неизвестного инопланетянина. И тут он поймал себя на том, что уже знакомое предчувствие неведомого снова охватило сознание. Нечто непонятное сжимало сердце и заставляло учащаться дыхание… нервы, черт побери. Надо будет у Юльки что-нибудь успокаивающее попросить. Так нельзя, первый пилот!

Луч фонаря скользнул по левой стене, и Павел чуть не вскрикнул. В голубой стене явно была вертикальная щель. Дверь? Посмотрим… Забыв об опасности и о том, что связи нет, он прикоснулся рукой к ровному и такому же шелковистому на взгляд краю «двери». Он ожидал и всем существом желал, чтобы это была дверь, а там… Поэтому, когда под его рукой отверстие расширилось, расползлось в стороны, он даже не удивился. Осмотрел снова края «двери». Было ощущение, что «створки» просто растворились в остальной стене – отверстие казалось прорезанным в ней, без намеков на то, что только что стена была сплошной…

– Что с тобой? – окликнул его голос Лобанова. Понятно, пять минут истекли.

– Все в порядке. Обшивка все глушит. Связь возможна только в пределах нескольких метров.

– Ты куда?

– Внутрь. А ты будешь ждать тут, – голосом, не терпящим возражений, категорично ответил Павел и сделал шаг вперед.

Луч света выхватил из бархатной темноты нечто, до боли напоминающее пульт управления. Мертвые погасшие экраны, кнопки, динамик… или что это могло быть. Белоснежное кресло пилота. Одно. Вполне гуманоидное кресло. В смысле, рассчитанное на гуманоида… Дьявол, кажется, сейчас, все-таки, будут останки инопланетянина.

Павел медленно оглядывался, не торопясь входить.

– Что там, что ты молчишь? – нетерпеливо спросил Лобанов в наушниках.

– Смотрю. Иди-ка сюда, Федька. Тут все тихо, – он махнул рукой на осторожность. Звездолет был явно мертв, а вдвоем будет проще разобраться.

Федор прошел мимо, прямиком к пульту. Заложив руки за спину, осмотрел кресло, экраны, мертвые щитки приборов.

– Вот скажи, что ты… – обернулся он к Павлу и неожиданно замолк, потом рванулся куда-то вправо.

Павел хотел спросить, что случилось, но слова застряли в горле. У голубой стены лежал чел… гуманоид. В скафандре. Серебристо-голубого цвета. Похоже, инопланетяне предпочитают этот цвет всем другим, пронеслось в голове. Тонированное стекло шлема не позволяло разглядеть голову гуманоида. Видимо, та же мысль посетила и Лобанова, потому что он попытался на ощупь отыскать застежку, защелку, замок…

– Погоди, Федька, – Павла будто что-то толкнуло изнутри. – Не надо! Мы возьмем его на «Зарю», и там разберемся.

– Рехнулся? – поднял голову Федор. – Я думал, я тут самый псих. Оказывается, нет. Ты хуже.

– Хорошо, вынесем его наружу и спросим Середу, – пошел на компромисс Павел.

Но оставлять инопланетянина или здесь же вскрывать скафандр он не собирался. Какое-то время тихий внутренний голос пытался возражать, но Павел его не слушал. То самое чувство неизбежного «чего-то» продолжало пульсировать в груди, заставляя торопиться, как будто вот-вот может быть поздно. Он подошел к инопланетянину и легко поднял его на руки.

– Я понесу тело, а ты возьми еще образцов по дороге.

– Адмирал, есть предложение обойти звездолет до конца. А вдруг он тут был не один?

Павел поразмыслил.

– Иди. Что-то мне подсказывает, что ты ничего не найдешь, но попробуй. Я потихоньку двинусь к выходу, а ты не задерживайся. Зови, если что.

Спохватился, что звать без связи будет бесполезно, но Федор уже исчез в проеме. Немного поразрывавшись между притягивающим к себе телом инопланетного пилота и чувством долга, Павел выбрал первое. Его не покидала уверенность в том, что корабль не таит больше никаких сюрпризов. Откуда это чувство взялось, он не мог объяснить, но оно было.

Путь обратно оказался чуть длиннее, из-за ноши на руках Павел потерял мобильность, да и тяжесть все-таки чувствовалась, несмотря на небольшую гравитацию. Федор догнал его как раз вовремя – у отверстия. В одиночку перетащить тело гуманоида наружу не представлялось возможным. С помощью Федора все прошло быстро, и уже через пару минут Павел связался с рубкой. После его запроса о переправке инопланетянина на «Зарю» наступила пауза. Середа выключил микрофон. Совещаются.

– Не разрешит, – с явным уже сожалением в голосе констатировал Лобанов. – Мишка, Варька и сам Витька точно, против. Катя – как Мишка.

– Не факт, – не согласился Павел. – Катя вполне самостоятельна в принятии решений. Кто бы говорил! Может, если бы не она, ты бы уже внуков на Земле нянчил.

Федор, кажется, смутился. Та история… Когда он только появился на корабле, он не сразу, конечно, вписался в коллектив, и несколько недоразумений привели к тому, что Середа уже поставил вопрос о возвращении Федора обратно на Землю в разведывательной капсуле – благо, расстояния тогда позволяли. И только Катя была категорически против. Правда, у нее были на то веские причины, но о них знали только сам Федор и еще Юля, с которой Катя очень близко дружила.

– Ну, все равно… – начал он, но не успел закончить.

– Лобанов, твое мнение! – раздался в наушниках голос Середы.

– Такой шанс! Второй раз за полет встретить разумную расу и не изучить все, что можно – непростительно. Я – за, – твердо сказал Федор.

– Большинством голосов с шестью «за» и одним «против» принято. Разрешаю доставить тело на корабль. Ребята, чистка на вашей совести. Мы вас не пустим, пока будет фонить.

– Есть, – отозвался Павел. Гложущее беспокойное чувство стало отпускать. И тут он подумал, что это, по меньшей мере, странно. Он волновался так, как будто это его хотят оставить в мертвом звездолете на ледяном обломке планеты. – Федька, не забудь образцы.

В капсулу загрузились без проблем. Третье кресло было занято телом гуманоида, Федор, радостный от удачного завершения опасной миссии, прикалывался на предмет баек о зомби. Павел подумал, что было бы неплохо, если бы эти байки в данном случае остались только байками. Теперь в душе снова росла тревога, но уже объяснимая – не везут ли они в этом нежно-голубом скафандре смертельную опасность для всех?

Шлюз открылся, впуская их, и времени для раздумий и сомнений уже не осталось. Капсула плавно вплыла в док.

Чистка заняла часа два. Надежды на аннигиляцию капсулы не оправдались. Середа не дал команды, поскольку аппаратов оставалось всего четыре, – и ее тоже пришлось чистить. Наконец, чистка была окончена, и внутренние двери шлюза открылись. У входа их уже ждали все, кроме Копаныгина, чья вахта еще не окончилась. Павел подозревал, что это именно его голос был против транспортировки тела на корабль. Варя и Юля стоялиоколо медицинских носилок на колесиках – для инопланетянина, – обе в защитных костюмах, Гуманоида приняли, положили на носилки, и девушки повезли тело к биолаборатории. Специалист по нештатным уже скрылся в скаф-боксе.

– Вскрывать будем, – сообщил Середа. – Варвара сказала, что никого близко не подпустит, пока сама не разберется. Иди, снимай скафандр, но защитный костюм оставь, и не сдавай излучатель – пойдешь с ними для прикрытия. Мало ли, что.

– Есть.

Павел понимал, что вскрытие будет проходить в закрытой лаборатории, и что всем сразу там, действительно, нельзя находиться. Торопливо освобождаясь от скафандра в скаф-боксе, он обратил внимание, что Федор тоже остался в защитке и при оружии – значит, и он пойдет. Юльку бы выгнать, но нельзя – Варе нужен ассистент. И опять это пульсирование в груди. Черт, скорее бы уже все случилось!

Вскрытие показало…

Лабораторию герметизировали, все лишнее было убрано – только белоснежный операционный стол, наборы инструментов, сканер, несколько непонятных Павлу приборов и камеры под потолком.

– Положите его на стол и отойдите к двери, – скомандовала Варя. Они с Юлей уже надели легкие защитные шлемы и подняли лицевые щитки.

– Мальчики, вы тоже наденьте шлемы, – серьезно попросила Юля. Она старалась говорить спокойно, но чувствовалось, что она волнуется.

– Уже надели, – успокоил ее Федор, застегивая замочки шлема и поднимая щиток.

Павел последовал его примеру, даже не подумав возражать.

– Начали, – Варя включила свет над столом. – Кто будет лезть под руки и палить из излучателей, придушу лично.

После такого напутствия не оставалось ничего другого, как отступить подальше, к двери. Конечно, Федор не выдержал, и как только Кутейщикова повернулась к ним спиной, сделал пару шагов ближе к столу. Павел мельком увидел выражение его лица за прозрачным щитком, и с облегчением подумал, что от шуток и прибауток они смогут передохнуть хотя бы на время этого мероприятия. Все-таки, в этом полете даже неисправимый Федька научился быть серьезным и собранным.

– Витя, а если там что-то случится? – тихо спросила Катя, прильнувшая к стеклу снаружи.

Середа вздохнул. Он и сам был весь на взводе. Рука нащупала излучатель в потайном кармане – он не афишировал ношение оружия. Если приходилось его брать, то не стоило привлекать к этому факту внимание ребят, чтобы не поднимать лишней тревоги. Если командир вооружился – значит, опасность вполне реальна. А ведь сейчас она была более чем реальна. Она таилась под переливчатым чудесным металлом скафандра и тонированным стеклом. И сейчас между Виктором и этой опасностью стоял (непосредственно, загораживая обзор) его лучший друг, которому за это загораживание хотелось отвесить леща. То есть, что это он… не так – Пашка примет на себя первый удар, защитив своего командира… Блин, чушь какая-то пафосная в голову лезет. Тем более что первый удар, если что, придется на Варвару. Ну, почему она всегда оказывается на передовой, а он сам даже не может встать рядом с излучателем, как стоят сейчас Пашка и Федор? Мимоходом Виктор позавидовал Лобанову – тот был рядом со своей Юлей, и по крайней мере, не чувствовал этого тревожного бессилия.

Катя почувствовала его волнение и также тихо тронула за руку.

– Ты не можешь быть там. Ты даже здесь не можешь быть. Ты вообще должен быть в заблокированной рубке, – мягко, но уверенно сказала она. – И не грызи себя. Если случится что-то с ней – мы справимся, а вот если случится что-то с тобой, мы до Земли можем и не долететь.

Виктор неожиданно для самого себя улыбнулся. Катюша всегда понимала, какие слова нужно сказать, чтобы снять напряжение в любой ситуации. Нельзя сказать, что беспокойство за ребят там, в этой чертовой лаборатории, стало меньше, но в голове все как-то встало на свои места.

– Ты права, – Середа поймал ладошку Кати и благодарно сжал. – Поэтому мы сейчас вместе пойдем в рубку, заблокируем двери, и будем наблюдать через камеры.

Он пропустил Катю вперед, бросил последний взгляд на спину Козелкова – выбрал же тот место, чтобы встать! – и тоже направился в рубку.

– Осторожнее, Варенька, убери руки… – Юля была серьезна и спокойна, как всегда во время работы.

Павел только догадываться мог, чего ей стоило это спокойствие.

– Нашла замок? – подняла руки Варя.

– Да. Отойди на шаг назад, пожалуйста. Кстати, что там сканер?

– А ты его уже настроила? – Кутейщикова сделала шаг влево, к монитору сканера, загородив Козелкову обзор головы гуманоида.

– Варенька, он работает с того момента, как ты свет включила.

– Торопишься.

– Возможно, – Юля склонилась над воротником скафандра. – Так что там на мониторе?

– Что там может быть, сквозь скафандр.

Лобанов не выдержал и тихо предложил:

– Профессор, а можно я помогу хотя бы в снятии скафандра?

Кутейщикова даже головы не повернула, только заметила холодно:

– Сейчас почетный эскорт в полном составе покинет лабораторию, если ты не закроешь рот. Паш, убери этого энтузиаста в сторону.

– Не надо, я сам, – Лобанов покорно отступил на пару шагов назад, к двери.

Виктор пропустил Катю в рубку, вошел и заблокировал двери.

– Вы вовремя, – не оборачиваясь, сообщил Михаил. – Сорокина нашла, как снимается шлем.

– Неужели нельзя резаком вскрыть? – недовольно поморщился Середа. – Обязательно руки подставлять.

– А если повредят? Нельзя, – замотала головой Катя. – Я бы тоже руками.

– Кто бы сомневался, – саркастически заметил Михаил. – Ты бы еще и носом вскрывала, от чрезмерного любопытства.

Катя оглянулась на Виктора, тот с каменным лицом смотрел на экран, где Юлькины руки возились с застежкой скафандра. Потом не выдержал и улыбнулся, коротко кивнув. Катя скользнула к креслу бортинженера и отвесила тому легкий короткий подзатыльник. Копаныгин даже подскочил.

– Витька, что это за… – начал он возмущенно, но, поймав Катину улыбку и невинное пожатие плечами от Виктора, только проворчал: – Нашли время.

– Язвить не надо, – наставительно сказала Катя. – Мы все волнуемся, а мое любопытство тут совершенно не при чем.

– Ладно, ребята, шутки в сторону. Катя, сядь на место Козелкова и сиди тихо, пожалуйста, – скомандовал Середа.

Девушка села в кресло первого пилота и затихла, приникнув к экрану.

– Ну, что там со шлемом? – опустился Середа в свое кресло.

– Глухо пока, у нее сил не хватает.

Виктор включил микрофон.

– Пашка, помогите.

– Профессор Кутейщикова возражают, – отозвался вместо Козелкова Лобанов.

– Середа, если у меня под руками будут мешаться твои телохранители, я их выставлю, – тут же откликнулась «профессор».

– Есть! – прервала их Сорокина. Шлем отделился от воротника скафандра.

– Внимание! Снимаем, – сообщила чуть дрогнувшим голосом Кутейщикова.

Середа чуть подался вперед, к экрану, стараясь разглядеть, что там, под шлемом… И вдруг камера ушла в сторону, оставив на экране только часть стены с краем потолка.

– Черт побери! Что с камерой? – не выдержал Виктор. Потом заставил себя успокоиться. – Мишка, мы не можем ее поправить?

– Я пытаюсь. Боюсь, нам не повезло, и там что-то переклинило в электронике. Я бы разобрался, но некогда. Если только вручную передвинуть.

– Кутейщикова, у вас сбита камера слежения над столом. Поправьте ее вручную, или мы все идем к вам.

Варвара терпеть не могла, когда ей мешали работать. Но голосом командир ясно дал понять – ведь придут. И их можно было понять.

Она вздохнула, оглянулась. Лобанов с готовностью подошел ближе.

– Федя, поправь камеру, пожалуйста, у Юли руки заняты, а я просто не достану.

Федор дотянулся до камеры, постарался навести объектив на «лицевую» часть шлема. После пары поправок из рубки «лицо» было поймано в фокус, у Юли под рукой щелкнула последняя защелка, Павел, затаив дыхание, наверное, как и все на корабле, качнулся вперед.

– Ох… – выдохнула Юля.

Лобанов попытался через ее плечо заглянуть на стол, и тоже смог только потрясенно вздохнуть. Варвара отобрала шлем у Юли, передала его Федору.

– Положи на тот стол, – кивнула она в сторону углового столика. Если она сама и была удивлена, то у нее очень удачно получилось не показывать этого.

Павел понимал, что должен сделать шаг вперед и чуть вправо, и тогда он увидит то, что скрывает фигура Варвары, но не мог себя заставить двинуться с места.

– Федька, раз ты добился своего и начал помогать, помоги уж Юле закончить со скафандром, – буднично посоветовала Кутейщикова.

Похоже, именно эта будничность ее голоса помогла Юле и Федору придти в себя, и скафандр был вскрыт в рекордные три минуты. Все это время Варвара следила за монитором сканера, и, как только скафандр приоткрыл тело инопланетянина, неожиданно буквально рявкнула:

– Юля, бросай все! Сердце, если это оно! Федька, справляйся сам! Сердце бьется, есть пульс!

Павел почувствовал, что сейчас он просто сползет по стене на пол, как обморочная девица из пансиона.

– Пульс? Он жив? – воскликнул Копаныгин. – Я говорил! Он жив, и что с этим…

– Она, – перебил его Середа и потер рукой висок. – Если я хоть что-то понимаю, это – она, а не он.

– Она – как человек, – задумчиво произнесла Катя в соседнем кресле. – Опять… Факты, по-прежнему, очевидны.

– Хоть «оно»! – отмахнулся от них Копаныгин. – Кстати, мы не можем со стопроцентной вероятностью утверждать, что это – самка.

– Сам ты самка, Мишка, – устало выдохнул Виктор. – Она, в любом случае, разумна, и не стоит оскорблять ее даже за глаза, пользуясь терминологией зоологического характера.

Копаныгин некоторое время сидел молча, а потом выдал только:

– Я, по определению, самец. Понял, больше не повторится.

– Вот и чудно, – кивнул Середа. – Варя, что у вас?

– Ритм сердцебиения учащается. Приближается к нашей норме. Дыхание возобновляется. Организм сам восстанавливает все жизненные функции. Пока наблюдаем.

Варвара говорила короткими, рублеными фразами. Волнуется, подумал Виктор с неуместной, но упрямой нежностью. Все будет хорошо. Почему-то именно сейчас пришла уверенность в удачном исходе этого инцидента для всех них, включая это создание.

– Она будто ждала, когда мы снимем скафандр, – предположил Федор.

– Похоже, – согласилась Юля.

Павел, наконец, почувствовал, что слабость проходит, и смог сделать шаг. Она? До сих пор гуманоид в серебристо-голубом металле ассоциировался у него в голове исключительно с мужским полом. Интересно, как выглядит женщина-инопланетянин? Инопланетянка…

– Давай, Пашка, смелее, не стесняйся. Профессор занята, – заговорщицким шепотом громко сказал Лобанов. – Посмотри, кого ты притащил на корабль.

Варвара, не отрываясь от монитора, махнула рукой.

– Паш, только не трогай ничего. Посмотри, и давайте, отходите уже. Она скоро очнется.

– Тогда зачем отходить? – резонно заметил Лобанов.

– Умники, а хоть один смыслоуловитель мы взяли? – неожиданно спросила Юля.

– Нет, конечно, – спокойно отозвалась Варвара. – Мы считали ее мертвой, помнишь? К тому же я сомневаюсь, что сейчас самое время для установления контакта. Ее мозг истощен, организм обезвожен и еще я вижу множественные внутренние повреждения… хотя… Ой.

– Что случилось? – раздался голос Середы из динамика громкой связи.

– Ничего пока, – немедленно отозвалась Варвара. – Только повреждения были, а сейчас их уже нет.

– Регенерация, – тихо констатировала Юля. – Она регенерирует с потрясающей скоростью.

– Фигово, – заметил Лобанов. – Случись чего, мы ее не сможем остановить.

– Тот выстрел остановил, – возразил Середа.

– Извини, создать локальный ядерный взрыв ради вашей гостьи мы вряд ли сможем, – с сарказмом встрял Копаныгин.

– Будем надеяться, что не понадобится. Пашка, что ты молчишь? – поинтересовался Середа.

Павел встряхнулся. Пожалуй, у Юльки надо просить не успокаивающее, а наоборот. Что-то он часто начал в ступор впадать.

– Я не молчу, – ответил он Виктору. Тот, конечно, заподозрил, что не все в порядке.

– Варвара, что с ним? Он у вас там не в обморок собрался падать?

– Я в норме, – твердо опередил Павел уже открывшую рот Кутейщикову.

Сделал последние два шага и оказался около стола. Первая мысль была – как же они любят голубой цвет! Вторая – это, действительно, «она».

Слишком явными были округлые формы распростертой на столе тонкой фигурки, затянутой в переливающийся материал все того же серебристо-голубого цвета. Павел осторожно обошел стол, встал около изголовья. Жутко захотелось снять перчатку и прикоснуться ладонью к легким золотистым волосам, стекающим со стола мягкой волной.

– Эй, осторожнее. Спящая царевна может укусить, – предостерег Федор из-за спины.

Тут же отреагировала Варвара.

– Отошли от стола, оба!

Павел замешкался буквально на пару секунд, и в это время, как бы откликаясь на окрик Кутейщиковой, на бледном лице гостьи дрогнули золотистые ресницы.

– Она приходит в себя! – испуганно вскрикнула Юля.

Варвара повернулась к инопланетянке, чтобы не пропустить момент, когда та очнется, сзади щелкнул кобурой Федор, выхватывая оружие. Павел отметил про себя, что шутовство шутовством, а реакция у него – дай Бог каждому. Сам он даже не подумал отходить. Он остался на месте, у изголовья, краем глаза заметив дуло излучателя в руке Лобанова, направленного в голову «спящей царевны». Золотые ресницы задрожали чаще, чуть приоткрылись бледные губы, обнажая ровные белоснежные, вполне человеческие зубы, и вдруг «царевна» открыла глаза. Это было бы смешно, если бы не было так необыкновенно – глаза ее все того же серебристо-голубого цвета земного зимнего неба. Взгляд был твердым, ясным и сфокусированным, как будто она не пролежала двое суток практически в коме, а только что моргнула. Четкий фокус сошелся на Павле. Женщина… а точнее, если подходить к ней с земными мерками – девушка – долго и серьезно смотрела прямо ему в глаза. При этом ее губы шевелились, как будто она хотела, но не могла что-то сказать.

– Витя, нам нужен смыслоуловитель, – тихо сказала Кутейщикова, обращаясь к невидимому наблюдателю.

– Сейчас будет, – отозвался Середа.

– Паш, выйди, забери его, – попросила Варвара.

Козелков с трудом оторвал взгляд от небесных глаз, и тут девушка шевельнула рукой, как будто останавливая его.

– Не… надо… – прошелестел голос, слегка хриплый и произносящий слова так, как будто их силой выталкивали из горла. – Я… понимаю… вас…

– Так, все, идем к вам! – решительно сообщил Середа.

Лобанов опустил излучатель, но не убрал его, и даже не поставил на предохранитель.

Спустя несколько минут Середа с Панферовой снова оказались в биоцентре. Виктор попросил всех выйти из лаборатории, оставив внутри только Федора, для подстраховки. Прямо перед входом он решил устроить мини-совещание. Павел остался у самого стекла, наблюдая за происходящим внутри. Излучатель он так и не вынимал. Почему-то держать его в руках сейчас казалось не то, чтобы ненужным, но и просто неуместным. Кстати, Федор все-таки убрал оружие, как он успел заметить, выходя.

– Кутейщикова, твои выводы? – Виктор предоставил ей первое слово.

– Трудно что-либо утверждать на сто процентов, – Варвара пожала плечами. – Приборы показали множественные внутренние повреждения – переломы и кровоизлияния, но спустя несколько минут после снятия скафандра практически все они исчезли, самоликвидировались. Регенерация с фантастической скоростью. Сердцебиение, кровяное давление, температура тела, частота дыхания, – все соответствует нашим нормам. Также с вероятностью девяносто девять процентов могу утверждать, что наш гость, все-таки, женщина.

– Понятно. Сорокина?

– Мне нечего больше сказать, Варя все очень подробно пояснила. Единственное, что я не могу понять – язык.

– Согласен. Кому есть, что добавить?

Павел вздохнул. Он сомневался, стоит ли это говорить, но, с другой стороны, лучше, если у Виктора будет все, вплоть до самых невероятных предположений.

– Я могу добавить. Только это не утверждение. Это подозрение. Говорить?

– Говори, только короче и яснее, – Середа тоже придерживался мысли, что информация лишней не бывает.

– У меня подозрение, что она – телепат. Во всяком случае, я думаю, что она «поймала» меня еще на подлете к астероидам.

– Поясни, – насторожился Виктор.

– Все время, с тех пор, как мы подошли к поясу астероидов, у меня было чувство, что я должен что-то сделать, иначе случится непоправимое. С приближением к звездолету на обломке оно превратилось в уверенность, а когда мы стали удаляться – была паника. Если бы ты потом не отправил меня на разведку первым, я бы пошел сам, наверное, как мне сейчас кажется. И потом, когда мы ее нашли, я очень боялся, что вы не согласитесь принять ее на «Зарю». Я боялся так, как будто это меня могли оставить на астероиде… и только когда мы оказались в лаборатории и скафандр сняли, оно меня отпустило.

– Ты хочешь сказать, что был под контролем? – резко переспросила Кутейщикова.

– Я хочу сказать, что некоторое время испытывал не только свои эмоции, но и ее.

– Теле-эмпат? – тихо предположила Катя.

Середа поднял руку вверх, призывая к молчанию. Очевидно, он уже сделал какие-то выводы для себя.

– Я не могу с уверенностью сказать, насколько то, что мы видим, соответствует истине. Мы видим девушку, слышим, как она говорит на русском языке, но я вполне допускаю, что на самом деле это эмпат-телепат-метаморф. И то, что мы видим и слышим, вовсе не обязательно соответствует истине. Но! Она не проявляет агрессивности, хотя, как я понял, практически полностью восстановилась, и при желании могла бы уже предпринять какие-то шаги. Она вполне нормально и адекватно себя ведет. Я предлагаю остаться на орбите Беты до полного выяснения намерений гостьи. Установим контакт, обсудим возможность доставить ее на ее планету или на Землю.

– Куда? – изумился в динамике голос Копаныгина, до сих пор не выдававший своего присутствия. – Виктор, я все понимаю, но везти на Землю эту…

– Спасибо, не «это», – перебил его Середа. – Миша, я сказал, мы все обсудим, у нас есть время. Короче, мое решение – ждем полноценного контакта. Юля, – повернулся он к Сорокиной, – мне нужно полное обследование Козелкова и Лобанова – по винтикам разбери, но выясни, подвергались ли они ментальному воздействию, и в норме ли они сейчас. Если все в порядке, Лобанова назначаю главным по установлению контакта с гостьей, Кутейщикову – по наблюдению за ее физическим состоянием. Все остальные оказывают традиционное земное гостеприимство и носят с собой излучатели на всякий случай. На предохранители их ставить не забываем. Все.

Павел не стал возражать по пунктам о себе и обо всех остальных. Честно говоря, он сам в себе был сейчас не уверен. Только вот…

– А почему он – главный? Давно у нас Лобанов – лучший специалист по контактам?

Середа молча кивнул на дверь лаборатории. Павел обернулся, и увидел, что девушка уже сидит на столе, а Лобанов, опустившись на пол перед ней, что-то рассказывает, отчаянно жестикулируя.

– Специалист по нештатным ситуациям в деле, – прокомментировал из динамика Копаныгин. – Сейчас он ей втирает про то, как в далеком прошлом на Земле рыцари спасали прекрасных принцесс.

– Видишь, он уже практически вступил в контакт, – без улыбки констатировал Середа. – Все, приступаем. Поскольку все идет так, как идет, и мы имеем то, что имеем, будем относиться к гостье, как к человеку или подобному близкому к нам по разуму созданию. Варя, твою каюту придется освободить, она ближе всех к лаборатории. Там нужно будет все убрать, поставить электронный замок. Посмотрите еще, что ей может понадобиться в быту. По крайней мере, несколько дней она у нас будет гостить. А может, и до Земли.

– Я поняла. Мне перебраться к девочкам? – деловито спросила Варвара.

Несколько секунд Виктор молчал, потом решительно покачал головой.

– Нет. Не стоит устраивать постоянные переезды, да и тесно там. Переезжай ко мне. Все равно рано или поздно мы собирались это сделать.

Павел оторвался от созерцания сцены в лаборатории и удивленно посмотрел на Середу. Но ничего не сказал, потому что, действительно, ежу было ясно, что это рано или поздно должно было случиться. Остальные, видимо, подумали то же самое. Катя тут же предложила помощь в переезде, Юля жестом пригласила Павла в соседний отсек лаборатории для обследования, Варя кивнула Виктору с Катей и вернулась в лабораторию, на помощь Федору.

– Миша, следи за гостьей, – сказал Середа Копаныгину, – я сменю тебя, как только Кате покажу, как и что у меня в каюте можно устроить. Я помню, что твоя вахта закончилась.