Текст книги "Кассиопея- Москва"

Автор книги: Татьяна Лыткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Юль, отдай манометр, еще раз попробуем, – не глядя, протянул руку Федор. Павел вложил в его ладонь футляр и присел рядом, с интересом наблюдая за работой спеца по нештатным.

– Юль, найди мне в том шкафчике такое большое… красная рукоятка… – также, не глядя, сказал Лобанов.

Павел не двинулся с места. Лиэлл коротко взглянула на него, и молча улыбнулась.

– Юль, ты меня слышишь? – наконец поднял голову Федор, вздрогнул и даже слегка отшатнулся. – Ну, ты того… – глубокомысленно изрек он. – Предупреждать же надо! А Юлька где?

– Варька вызвала, ей что-то помочь надо, – сказал Павел чистую правду.

– А мне, значит, помочь не надо? – оскорбился Лобанов. – Вот раз ты ее увел, ты и будешь помогать. Сейчас мы пойдем к капсуле, и я покажу тебе, как оттуда все вывернуть, кроме кресла пилота. Будем грузовичок делать. О, – оживился он, – а ведь ты лучше Юльки! Она бы не смогла!

– А вдруг я тоже не смогу, – улыбнулся Павел. – Что тогда будешь делать?

– Тогда я повешусь, – серьезно ответил Федор. – Пошли, сейчас еще Мишка подойдет, его Середа отозвал на пару минут, и вы вдвоем за часик чудненько все вынесете.

Копаныгин подошел не сейчас, а через полчаса, но, тем не менее, вынесли они все даже раньше – минут за сорок. Когда они гордо осматривали полупустую капсулу, подошли и Федор с Лиэлл.

– Ну, вот и молодцы, – Лобанов довольно покивал, оглядывая капсулу. – А мы с Ли тоже молодцы, мы исправили герметизатор в ее скафандре, и он теперь работает, как новенький.

– Он, в общем-то, и был не старенький, – фыркнула Лиэлл. – Просто некоторые специалисты по снятию скафандров…

– Ну, ладно, ладно, – виновато пробормотал Федор и полез внутрь капсулы. – Я ж уже объяснил! Кто ж знал что это он?

– Да я без претензий, – успокоила его Лиэлл, заглядывая в капсулу следом.

Павел наблюдал за ними с большим интересом. Потрясающе спелись. Где-то в глубине сознания возник заглохший, было, внутренний голос, который нудно заныл что-то о мимикрии и осторожности. Почему-то внутренний голос очень напомнил голос Копаныгина. Поэтому Павел от него отмахнулся. Тем более что сам Михаил стоял рядом, вполне мирно объяснял Лиэлл, как пользоваться ремнями безопасности в капсуле, и о мимикрии не вспоминал.

Когда они все закончили с приготовлениями, Федор с Михаилом отправились проверять свои скафандры, потому что до сих пор Лобанов возился только со скафандром Лиэлл. Павел предложил девушке проводить ее до лаборатории, она согласилась, и они, не торопясь, пошли по коридорам. Федор важно заявил, что старт будет через полтора часа, и время на посещение Варвары есть.

Некоторое время они шли молча, потом Лиэлл задумчиво сказала:

– А Федя не такой уж утомительный, когда работает. Даже интересный. Но вначале он меня немного напугал.

– Он может, – лаконично ответил Павел. Развивать тему интересности Лобанова ему почему-то не хотелось. Зато хотелось обсудить кое-что другое. – Ли, а что ты сказала Варе? Она расстроилась.

Лиэлл помолчала.

– Я не сказала ей ничего, что касалось бы вас и вашего полета. Это касается на данный момент только ее. Если она захочет – сама расскажет. Не спрашивай меня, хорошо?

Павел подумал, и решил, что выбора у него особого нет.

– Хорошо, – согласился он. – А можно спросить одну вещь про тебя? Только учти – я спрашиваю не потому, что не верю тебе, а просто мне действительно, очень интересно.

– Можно, – слегка удивилась такому предисловию Лиэлл.

– А почему ты не попросила нас помочь тебе добраться до дома?

– Паша, это было невозможно по двум причинам и нежелательно еще по одной. Во-первых, это слишком далеко, и у вас может элементарно не хватить топлива. Во-вторых, слишком долго, вам совершенно незачем тратить еще пару десятков лет на доставку меня.

– Да? А что насчет ускорения с помощью твоего оборудования? – перебил ее Павел.

– А третья причина? Я просто не хочу домой. Пусть они найдут мой разбитый звездолет и, наконец, отстанут от меня, считая погибшей! – неожиданно резко закончила Лиэлл.

Павел даже остановился.

– Тебя кто-то преследовал? Ты убегала?

Лиэлл натянуто улыбнулась.

– Не волнуйся, все не так серьезно. И да, убегала, и – нет, не гонятся. Это семейные проблемы. Странно, что тебя это заинтересовало.

– Почему странно? – удивился он, продолжив путь в сторону лаборатории.

– Ну, вот Федор меня спрашивал совсем о другом.

Павел поморщился и терпеливо пояснил:

– Я и Федька – две большие разницы, хотя и работаем обычно в паре. Догадываюсь, что его в первую очередь интересовали вопросы вечной молодости и оружие, которым можно разнести планету с такого небольшого звездолета.

– А тебе это неинтересно? – улыбнулась Лиэлл.

– Интересно, конечно. Только у меня, кажется, еще будет время все это спросить. И, кстати, я не уверен, что ты ответишь.

– Не отвечу. До подобных вещей люди должны дойти самостоятельно, и это не моя прихоть, а закон природы, – назидательно сообщила Лиэлл. – Знание, полученное раньше времени, несет вред. Думаю, вы все это понимаете.

– Ладно, я не спрашивал про вечную молодость, – отмахнулся Павел. – Я спрашивал про тебя. Проблема отцов и детей?

– Скорее, проблема братьев и сестер, – серьезно ответила Лиэлл. – Вот, мы уже пришли. Ты бы отдохнул, я дальше сама справлюсь, – улыбнулась она и прошла в лабораторию, оставив Павла у дверей его же каюты.

– Я же не инвалид, у меня просто вахта сегодня! – сказал он вслед, и все-таки, зашел переодеться.

Все, дальше они все прекрасно справятся и без спеца по контактам и демонтажу разведывательных капсул.

Конечно, справились, хотя, когда он встречал ребят на выходе из шлюза, Копаныгин выглядел вконец измотанным. Встретив взгляд Павла, он выразительно провел ладонью по горлу и закатил глаза, кивнув в сторону Лобанова. Ясное дело, Федор всю дорогу упражнялся в остроумии, работая на нового человека. Странно, все-таки, почему сам Павел легко справлялся с этим фейерверком веселья в его лице.

Лиэлл выглядела вполне довольной. Видимо, высадка прошла удачно, и все необходимое они с астероида забрали. Федор тоже улыбался. В руках у него был небольшой ящичек все из того же серебристо-голубого металла. Увидев Павла, он еще шире улыбнулся и вручил ему ящичек.

– Доверяю. Неси к Ли в каюту. Нам еще переодеваться. Все дезинфицировано и очищено, содержимое сертифицировано лично Михал Васильичем.

– Проверено, – устало подтвердил Копаныгин. – Можешь нести.

– Паша, оставь прямо на столе, я потом уберу, спасибо, – улыбнулась Лиэлл и первой прошла мимо растерянного Павла с ящичком в руках.

– Спасибо, – хлопнул его Федор по плечу и прошел за ней.

– Ничего себе, нашли кули-носильщика, – слегка ошарашено сказал Павел Михаилу. Тот махнул рукой.

– Лучше поделись, как ты его выдерживаешь дольше десяти минут? – спросил он и, не дожидаясь ответа, пошел за остальными.

– Я просто сам такой же! – крикнул ему вслед Павел, вздохнул и пошел в жилой отсек.

Мишка парень хороший, но слишком серьезный. На Земле он испытывал повышенное внимание окружающих к своей персоне, потому что был он вундеркиндом с феноменальной зрительной памятью на печатные тексты, а вундеркиндам с детства живется несладко. Как ни странно, «звездной болезнью» он не страдал, хотя все условия для этого присутствовали. Вместо этого он ушел глубоко в себя, и на тех, кто его не знал, производил впечатление угрюмого и молчаливого умника, который открывал рот только для того, чтобы выдать супер-умную мысль или раскритиковать кого-то не столь одаренного. Эмоциям Михаил практически никогда не позволял прорываться наружу, ни на минуту не ослабляя свой внутренний контроль. И только после нескольких лет полета он стал потихоньку раскрываться. Например, хотя они с Катей вошли в экипаж вместе не просто как одноклассники, а как друзья и даже больше, чем просто друзья, с ней он держался едва ли не более жестко, чем со всеми остальными. И лишь после старта с орбиты Варианы стало чувствоваться, что на самом деле Катя – самый близкий и дорогой ему человек на корабле.

Нельзя было представить себе более полярные характеры, чем открытый, вечно веселый, неунывающий Федор и скрытный, сдержанный, всегда ровно-спокойный Михаил. Они и внешне выглядели потрясающе противоположными – яркий из-за своих рыжих волос и любимого оранжевого комбинезона Федька и затянутый в строгий серый цвет темноволосый и черноглазый Мишка.

Конечно, им было тяжело работать вдвоем, но сейчас вариантов было немного – посылать девушек или Павла перед вахтой Середа не хотел, и Федор с Михаилом оставались единственными кандидатурами. Павел тихо посочувствовал Мишке, но не особо – иногда тому было полезно пострадать. Какие-никакие, а эмоции, – усмехнулся Павел, и открыл дверь каюты Лиэлл. Обнаружил на кровати мирно дрыхнущего Барсика, в очередной раз поразился способности животного просачиваться в закрытые двери. Поставил на столик ящичек, немного погадал, что там может быть, потом махнул рукой и пошел спать, потому что до заступления на вахту оставалось всего два с половиной часа.

Ровно в двадцать три ноль-ноль Павел вошел в рубку. В принципе, он и на Земле предпочитал не опаздывать, а уж полет довел его пунктуальность просто до совершенства.

– По тебе часы можно сверять, – поприветствовал его Виктор. – Давай сейчас без формальностей. Никаких инцидентов типа очередного взрыва планеты во время моей вахты не наблюдалось, так что передавать особо нечего. Сейчас мы идем по стабильной орбите вокруг Беты, показания всех приборов в норме.

– Как с расчетом разгона?

– Я подкорректировал твой вариант, уже ввел его в компьютер. В принципе, мы готовы сойти с орбиты. До точки старта осталось тридцать минут. Нет, уже двадцать восемь минут десять секунд. Через восемнадцать минут дай предупреждение по кораблю.

– Я понял. Покажи мне вводные и иди отдыхать, – Павел, не глядя на Виктора, просматривал записи приборов.

– Если не возражаешь, я поприсутствую при запуске, – не согласился Середа, – а потом уже пойду. А если что – немедленно разбудишь меня.

– Не возражаю, – кивнул Павел. Можно подумать, будто возражения в данном случае вообще имеют смысл.

В положенное время он оповестил экипаж и пассажира о включении аннигиляционнных двигателей и попросил всех находиться на момент старта в своих каютах. Через восемь минут начал обратный отсчет и вовремя отдал команду «пуск двигателей». Виктор, сидя в кресле Копаныгина, некоторое время внимательно следил за приборами, потом откинулся на спинку и закрыл глаза.

– Иди отдыхать, Витя, – посоветовал Павел. – Ты нам нужен в рабочем состоянии, толку от тебя сейчас не так уж и много. Да и делать тут теперь нечего.

– Да, ты прав, – откликнулся Середа, не открывая глаз. – Я сейчас. Слушай, завтра сдашь вахту Лобанову, потом утром мы проверим стабильность, и если можно будет перейти на автопилот, перейдем. Освободим Лобанова, и – на твое побережье. Устал я за эти дни, как собака. Надо прерваться, хоть ненадолго.

– Согласен. А теперь иди, все-таки. По моим прикидкам, автопилот можно будет включить уже через сутки. Так что побережье нас ждет. Спокойной ночи.

– Это тебе спокойной ночи. В смысле, чтоб без происшествий, – улыбнулся Середа, с видимым усилием открыл глаза и поднялся с кресла. – Все, я ушел.

Когда за Виктором закрылись двери, Павел еще несколько минут следил за приборами. Наконец, расчетная скорость была достигнута, на локаторах было чисто.

– Внимание по кораблю, – сообщил Павел в микрофон. – Достигнута расчетная скорость, свободное передвижение по кораблю разрешаю. Всем спокойной ночи.

Он откинулся в кресле командира на спинку и попытался собрать все впечатления от прошедших суток. Кроме двух часов сна перед вахтой у него не было возможности подумать о происшедшем. А те два часа он, конечно, предпочел спать, а не раздумывать. Для раздумий существует вахта при стабильном полете. Благо, теперь целые сутки его, скорее всего, никто не будет тревожить.

Само собой, как только он это подумал, тут же открылись двери, и вошел Лобанов.

– Федька, – со стоном вырвалось у Павла, – ты последний, кого я сейчас хочу видеть…

– Да? А кто первый в этом ряду счастливцев? – без улыбки поинтересовался Федор, усаживаясь в кресло бортинженера.

– Сейчас этот ряд стремится к нулю, – недружелюбно сообщил Павел. – Чего тебе?

– Собственно, мне бы посоветоваться.

– А кроме меня советчиков не нашлось?

Федор вздохнул.

– Не нашлось, Паш. Не к Мишке же мне идти. А Виктор спит уже. Впрочем, к нему я с этим тоже пока не пойду.

– А Юлька? – Павел уже проникся серьезным видом Федора, тем более что сутки впереди были не самые богатые впечатлениями, можно было и поговорить, в конце концов.

– Юлька, как раз, в последнюю очередь, – покачал головой Лобанов.

– Ты не тяни. Если хочешь совета, спрашивай. Хотя я советчик крайне плохой, – предупредил Павел. В глубине души ему было почему-то очень приятно, что Федор из всех выбрал именно его для такого разговора, но от этого желания раздавать советы не прибавлялось.

– Слушай… Вот как ты относишься к тому, что Варька переехала к Витьке в каюту? – на одном дыхании спросил Федор.

Павел задумался. Как он относится? Странный вопрос.

– Я за них рад, – совершенно искренне ответил он.

– Да? – почему-то тоже обрадовался Лобанов. – По-твоему, это нормально?

– А кому-то кажется, что ненормально? – ответил вопросом Павел.

– Не знаю. Мишка, мне кажется, не одобряет.

– Мишка… Мишка хоть раз говорил, что он на самом деле думает по этим вопросам? Он же даже Катьке в любви признается только на смертном одре! – фыркнул Павел. – Хотя мы все знаем, как он к ней относится. И она знает. А ты это к чему? – спросил он, хотя, на самом деле уже понял.

Федор некоторое время молчал, потом все-таки спросил:

– Как ты думаешь, если я Юльке предложу тоже жить вместе, что она ответит?

– Нет, это хороший вопрос. Главное, по адресу, – покачал Павел головой. – Откуда я знаю, что ответит Юлька? Хотя… Я могу предположить.

– Предполагай.

– Если ты не будешь, как дурак, сидеть и своим тоскливым видом мух распугивать, – с удовольствием сказал Павел, – а пойдешь и скажешь: Юля, вы привлекательны, я – чертовски привлекателен, так чего зря время терять? Поедемте в нумера, не пожалеете. Ну, что-то в этом роде… Она не устоит.

– Это откуда? – подозрительно спросил Лобанов.

– Это? Это, друг мой, из наших библиотеки и видеотеки, кои ты посещаешь непозволительно редко. А если серьезно, Федька, не страдай – пойди и спроси. На мой взгляд, она только рада будет. С вами же все еще понятнее, чем с Катей и Мишкой.

– Ты думаешь? – снова обрадовался Федор. – В общем-то, я тоже так думал, но… Со стороны, все-таки, виднее. Так я пойду?

– Иди! – рассмеялся Павел. Неужели все влюбленные такие смешные? – Удачи вам. А вообще-то, спать пора.

– Так я потом спрошу, когда гулять твой день рождения будем! – все так же радостно пояснил Федор. – Ладно, спокойной вахты! Спасибо, Пашка.

Ночь прошла относительно спокойно. Больше никто совета спрашивать не заходил, взрывов по курсу корабля не наблюдалось, разве что на выходе из системы Беты пришлось немного помочь автопилоту в том самом новом поясе астероидов. Пояс Лиэлл. Ведь это она его, в прямом смысле, создала. Кстати, они совершенно забыли о гауптвахте для Лобанова. Сам ведь двое суток ему назначал. Засчитать ему работу на астероиде за эти двое суток? А Мишка и он сам за что страдали? Хотя, конечно, Федька дважды туда спускался… Ладно, завтра утром Виктор придет, обсудим, – решил Павел.

Мысли к утру упорядочились. Единственное, о чем он думать не хотел принципиально – появление Лиэлл. Он высказал свое мнение на совещании, и снова возвращаться к этому вопросу не видел смысла. Для себя он уже просто отвел Лиэлл место случайного пассажира, приятного, интересного, и немножко подозрительного именно своей приятностью. В конце концов, времени впереди много, действительно, разберемся.

Утром в рубку вернулся выспавшийся, бодрый и полный энергии Виктор, согнал Павла с центрального кресла, плюхнулся в него сам и принялся изучать записи в бортжурнале.

– Угу… Угу… Молодец… прошли точно, как на аптечных весах. – Середа поднял глаза. – Пашка, я сегодня первую ночь за прошедшую неделю спал спокойно. Я знал, что на тебя всегда могу положиться, как на самого себя. Я был прав, – и снова углубился в записи.

Павел вспомнил, что хотел посоветоваться.

– Вить, что с Лобановым будем делать? Я ж ему тогда припаял двое суток. А у него вахта сегодня. Да и вообще…

Виктор отключил бортжурнал и сурово посмотрел на Павла.

– В данном случае подход «и вообще» никак не годится, Козелков. Лобанов у нас – самый злостный нарушитель. И ему все всегда сходит с рук. Так что хоть раз…

– Может, пусть вместо этого проверит все скафандры в скаф-боксе? У него хорошо получается, – подумал вслух Павел, – а работка достаточно занудная.

Совершенно неожиданно Середа согласился.

– Хорошо. В честь твоего прошедшего и неотпразднованного пока должным образом дня рождения пойду тебе навстречу. Скафандры и профилактика основной внешней антенны. – Виктор поднялся и подошел к иллюминатору. – Я антенной сам собирался заняться, но у Федора получится не хуже. У него талант к профилактическим работам.

– Как там наша пассажирка? – невзначай поинтересовался Павел, усаживаясь в свое кресло.

– Нормально. Они чего-то с Варварой много общаются. Впрочем, вы ведь с Кутейщиковой все еще главные по общению с Лиэлл, – Виктор выглядел так, будто сам себя уговаривал.

– Ты ее всерьез опасаешься? – прямо спросил Павел.

Середа задумался.

– Опасаюсь? Наверное, нет. Скажем так – отношусь настороженно. Я должен быть готовым к тому, что она вдруг выкинет какой-нибудь финт ушами. Но, в целом, девочка вызывает доверие. Что сильно пугает, например, Мишку, но и он тоже начал поддаваться. Не знаю. Мы взяли на себя ответственность, оставив ее на корабле.

– И везем ее на Землю.

– Паш, мы, в любом случае, уже сделали это. Теперь наша задача – разобраться во всем до того, как будет уже поздно разбираться. И давай примем, как вводную: она – такая же, как мы. Если у нее получится вписаться в наш коллектив – просто отлично. Если нет… Впрочем, она уже вписалась, мне кажется.

Павел улыбнулся.

– А что случилось с «она – не человек» и с «существом, попавшим в беду»?

– Козелков, не изменяют своего взгляда на окружающее только полные идиоты или шизофреники. А нормальные люди с интеллектом меняют взгляды в зависимости от количества и качества полученной информации, – не смутился Середа. – Все, я пошел. У меня еще парочка личных бесед… хотел скинуть их на тебя, но они уверяют, что это только со мной можно решить.

– Нечего отлынивать, – позволил себе съехидничать Павел. – У меня вахта по кораблю, а не по личным проблемам экипажа. К тому же с Лобановым я уже провел предварительную личную беседу. Теперь твоя очередь.

– А о чем? – заинтересовался Виктор. – Я должен быть морально готов.

– Ты и так готов, я тебя уже предупреждал. Вселенские миграции в разгаре.

– А! Ну, это не проблема. Считай, одно уже решил. Ладно, я еще вечером забегу. Готовь данные для автопилота, думаю, часов в пять утра можно будет его уже включить… ну, это уже с Федором.

Дорога Сна

Вахту Павел благополучно сдал. От необходимости объяснять Лобанову сложности профилактических работ он был избавлен лично Середой, поэтому спать лег с совершенно чистой совестью, даже не вспомнив о других проблемах на корабле.

Разбудил его легкий демонстративно четкий стук в дверь.

– Кто там? – еще в полусне спросил Павел, не открывая глаз.

– Дед Мороз, – ответил голос Лобанова. – Пора, красавица, проснись! Моя вахта окончена, и Витька попросил нас с тобой заняться приготовлением грядущего праздничного вечера. Он говорит, ты там что-то жутко красивое выбрал?

– Выбрал… – пробурчал Павел, поднимаясь. – Подожди, я сейчас.

– Ого-го! – только и выдал Лобанов, когда открылись двери кают-компании. – Да ты, парень, романтик!

– Витька удивился, говорит, что этого добра в иллюминаторах навалом, – сообщил Павел.

– Ничего он не понимает. Физик, – отмахнулся Федор. – Вот мы, лирики, друг друга всегда поймем. Вон, кстати, Большая Медведица… Только она почти у горизонта. Но все равно видна.

Вдвоем с Федором они довольно быстро подготовили место для небольшого костра – вентиляционная система и противопожарные покрытия кают-компании были рассчитаны на развлечения подобного рода. В принципе, это был не первый костер за время полета, но еще никогда они не разжигали огонь под таким небом.

– Надо гитару принести, – вспомнил Павел.

– Не выйдет, – покачал головой Федор. – Мишка ее уже забрал. Он, Лиэлл, Катя и гитара закрылись в классной. Судя по всему, они что-то играют для Ли.

Павел не поверил.

– Как это? Мишка? Играет Лиэлл в закрытой классной?

– Ага. Там ничего не слышно, звукоизоляция хорошая, ты же знаешь.

– Не бывает. Чтобы Мишка так быстро сдал позиции.

– Факты – вещь упрямая, – пожал плечами Лобанов. – Ладно, у нас все готово. Варя с Юлькой должны продукты принести, а Витька обещал сюрприз.

– Сюрприз в «Сюрпризе», – задумчиво произнес Павел, обдумывая новость о Копаныгине.

– Я пошел в рубку, пусть Середа всех собирает, – сказал Лобанов.

Оставшись один, Павел сел на песок. Сейчас здесь будет шумно. А пока еще есть некоторое время, чтобы просто посидеть и посмотреть на море. Такое настоящее земное море.

Как ни удивительно, но первыми на побережье вышли Катя, Лиэлл и Михаил с гитарой в сопровождении Барсика. Копаныгин пожал Павлу руку, неоригинально спросил про иллюминаторы, в которых звезд в любое время суток полно, и отошел в сторону. Катя улыбнулась, показала оттопыренный большой палец – она явно была в восторге, – и направилась за Михаилом. Лиэлл же молча остановилась у самой кромки мокрого песка и смотрела на волны. Павел подошел к ней ближе.

– Красиво, – не оборачиваясь произнесла Лиэлл. – Это… море?

Павлу опять показалось, что она сделала небольшую паузу перед словом «море». Слово подбирала?

– Это – море, – подтвердил он. – Кажется, Средиземное.

– Средиземное… – эхом повторила Лиэлл, и вдруг ему показалось, что она хочет заплакать. Но это только показалось.

Он уже ждал вопроса о том, почему море называется именно так или еще что-то в этом роде, но тут на песок выскочили Федор с Юлей и Виктор с Варей.

– Так, мне тут запретили брать магнитофон, – громогласно заявил Лобанов. – Мне обещали романтический вечер под звездами, с гитарой. Где, я не слышу?! Меня обманули?

– Федька, прекрати орать, займись лучше шашлыком, – перебил его Середа. – Я ради такого случая разрешил девочкам влезть в морозильник. Так что сегодня у нас просто праздник живота.

Народ зашумел – натуральное мясо в рационе было редкостью. На корабле натуральные продукты с Земли хранились в специальном морозильнике и считались почти неприкосновенным запасом. Обычно ребята обходились продуктами, специально разработанными для космических путешествий, и хотя нельзя сказать, что они были невкусными, но натуральная пища вспоминалась с ностальгией.

Юля и Варя отдали Федору на растерзание уже почти полностью готовое мясо – видимо, Варька у себя в лаборатории мариновала его в одной из герметичных камер. Иначе этот запах чувствовался бы даже в рубке.

А сами девушки с тихими вздохами пошли к воде.

– И все-таки странно, – задумчиво сказал у Павла за спиной Виктор. – Я здесь никогда не был. А ведь все это было закодировано еще на Земле пять… черт знает, сколько лет назад. Умеешь же ты, Пашка, комбинации кодов находить, – снова восхитился он. Потом совершенно неожиданно тихо добавил: – Я им велел купальники взять. Интересно, они правильно поняли, что я не шутил?

Как будто услышав слова Виктора, от костра подал голос Федор.

– Я все приготовил, теперь полчасика, и шашлык будет готов. Рекомендую желающим искупаться, заодно аппетит нагуляете, и время пройдет быстрее.

Девушки, посовещавшись, вышли с побережья в холл «Сюрприза», видимо, переодеться. Лиэлл с ними не пошла, осталась стоять у воды.

– Ты не купаешься? – подошел ближе Павел.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила Лиэлл и показала глазами на Виктора и Михаила, которые, уже в одних плавках, наперегонки взяли старт к воде.

– Я на это смотреть люблю, – отозвался Павел. – На море, на небо. А там, когда проплывешь метров тридцать, упрешься в оболочку отсека, и вся иллюзия потеряется. А заплыть хочется, у берега неинтересно. Вон, Витька с Мишкой сейчас будут на скорость плавать до горизонта и обратно.

– Они не боятся потерять иллюзию? – заинтересованно спросила Лиэлл.

Павел улыбнулся и покачал головой.

– Нет у них на этот счет никаких иллюзий. Они – физики, реалисты. А мы с Федькой – лирики, поэтому остаемся на берегу.

Недалеко от них шумно, с визгами и брызгами, в море вбежали девушки в разноцветных купальниках.

– Они тоже физики? – кивнула Лиэлл в их сторону.

– Нет, просто Юлька с Варей не любят плавать, а Катя из солидарности не отплывает далеко от берега, – Павел опустился на песок, Лиэлл, недолго думая, села с ним рядом, обняв себя за колени.

Некоторое время они молча наблюдали за купающимися, потом Лиэлл перевела взгляд на небо. Павел проследил за ее взглядом.

– Так все-таки? У вас не купаются в открытой воде?

– Да нет, почему… Дело не в этом. Просто не хочу. Так бывает?

– Вполне, – согласился он, стараясь особо не давить на Лиэлл. Хватит с нее того совещания. Успеется.

Почему-то помолчать просто так, глядя на небо, оказалось очень легко и просто. Они и не заметили, как прошло полчаса, и Федор начал призывать оставшихся в море вылезать к столу.

Спустя несколько минут все устроились у костра, причем купальщики сочли за непосильный труд одеться, и остались все в купальниках и плавках, просто накинув на плечи полотенца, заботливо принесенные заранее Юлей.

В приготовленные бокалы Виктор разлил почти натуральный яблочный сок, и жестом попросил всех замолчать.

– Ребята! Сегодня у нас очень важный день, – начал он, а Павлу стоило больших трудов не фыркнуть – уж очень не стыковался торжественный командирский тон Середы с плавками и полотенцем. – Правда, мы немножко задержались с его празднованием, но все знают, почему так получилось. Короче… – Виктор многозначительно помолчал, набрал воздух для продолжения, и неожиданно совсем не по-командирски закончил: – С днем рождения, Пашка! Тут тебе сейчас много чего желать будут, я уж коротко и по существу – чтобы ты вместе с нами удачно вернулся домой.

Когда сок был выпит, и все взялись за шашлык, Федор прокомментировал:

– Вот, во всем видно великого человека. Даже короткий тост за именинника смог в речь «да здравствуем мы» превратить.

– А что это будет за удачное возвращение, если без нас? – резонно заметила Юля, и Федор умолк.

Некоторое время все, включая Лиэлл, поглощали шашлык. Павел немного опасался за гостью, хотя Варвара утверждала, что земная пища вполне подходит и ей, поскольку метаболизм Лиэлл идентичен их метаболизму. Сама Лиэлл явно никакими подозрениями и опасениями не мучилась, а вполне с удовольствием ела. Поэтому Павел успокоился.

После того, как первые порции были съедены, Федор принялся за оставшееся мясо, отогнав попытавшуюся помочь ему Юлю воплем: «Шашлык не любит женских рук!», а Михаил взялся за гитару. Катя перебралась к нему поближе, и сначала они спели пару песен из своего репертуара, которые все очень любили слушать в их исполнении, а потом Михаил начал любимую, ставшую уже чуть ли не гимном маленького коллектива – «Ночь прошла». Подпевали все, третий припев пела уже и Лиэлл, хотя Павел с трудом мог различить ее новый голос в общем хоре, таким тихим он был.

– Красивая песня, – негромко сказала она, когда все замолчали, и только Михаил продолжал перебирать струны. – У нас давно не поют таких.

– Почему? – Павел не удержался от вопроса.

Лиэлл пожала плечами.

– Не знаю. Иногда я думаю, что жители моей родины просто изжили потребность в таком внешнем выражении своих чувств и эмоций. Они предпочитают петь где-то глубоко в душе. Моих соотечественников больше не интересует происходящее во внешнем мире, если только это не угроза лично им и нашей цивилизации.

– Насколько же вы старше нас? – осторожно спросил Виктор.

Павел понял, что он и этот вечер решил использовать для получения информации. Странно, но Лиэлл вполне была расположена отвечать.

– Тяжело сказать точно. По моим расчетам – что-то около двадцати тысячелетий, – чуть задумавшись, сказала она. – Как показал опыт, существует предел в развитии, за которым разум человека обращается вовнутрь. И единственное, что он хочет постичь – глубины самого себя. Впрочем, вам до этого состояния еще очень далеко.

Федор присвистнул, оторвавшись от шашлыка, а Виктор задумался.

– Вы хотите сказать, что ваша цивилизация дошла до этого предела? Глядя на вас, я бы этого не сказал.

– Ах, да, – улыбнулась Лиэлл. – Большеголовые карлики, питающиеся или таблетками, или солнечной энергией, доводящие до немыслимых высот паранормальные способности своего мозга – вы так представляете старшие расы?

Виктор покачал головой.

– Не обязательно. Но лично вы не производите на меня впечатления той самой «старшей расы».

– О, – махнула рукой Лиэлл, – лично я – вообще отдельная песня. В семье не без урода, как говорят у вас. Меня как раз очень интересует все, происходящее за пределами моей планеты. Как раз потому, что у нас уже ничего не происходит в принципе.

– А как же обращение разума вовнутрь? – невинно спросил Федор.

– О, одно другому не мешает, – снова отмахнулась она. – Мой разум вполне успевает познавать сам себя, окружающий мир и…

– …и случайно подвернувшегося первого пилота «Зари», – в тон ей подхватил Михаил, откладывая гитару.

Странно, но Лиэлл не перестала улыбаться.

– Ну, в некотором роде, он тоже – окружающий мир, – ответила она, и слегка смутилась, встретившись глазами с Павлом.

Немного подумав, он тоже решился:

– А можно мне, как имениннику, задать вопрос и в качестве подарка попросить на него ответ?

Лиэлл перестала улыбаться и серьезно кивнула.

– Все-таки, от кого ты убегала? Извини, я понимаю, что это, наверное, личный вопрос, но если те, кто за тобой гнался, выйдут на наш след, нам бы надо быть в курсе.

Середа насторожился, а девушки встревожено переглянулись. Лобанов остался спокойным, как удав, – он всегда говорил, что шашлыки не любят взволнованных поваров, а по Мишкиному лицу, как всегда, ничего нельзя было прочитать.

Лиэлл вздохнула.

– Понимаю. Поэтому отвечу. Никто за мной не гонится. Думаю, дома пока и не поняли, что меня нет, я все равно довольно часто исчезаю на длительное время. Просто у меня сейчас обострение полного непонимания с моим братом. Он – мой единственный родственник, и единственный, кто имеет право чего-то от меня требовать. И его… хм… требования не совпадают с моими желаниями. Думаю, ничего особо интересного во всем этом нет.