Текст книги "Прости меня (СИ)"

Автор книги: Татьяна Катаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 31."Касания пальцев, оставляют следы как от укуса змеи"

Наташа

У меня не получается подняться. При падении я сломала каблук, и теперь мне не стать ровно. А ещё, всё безумно ноет и болит.

Может у меня болевой синдром какой-то? Дрался Гордей, а болит всё у меня. Даже от лёгких касаний у меня остаются синяки. А ещё, у меня всегда болит всё тело от каждого удара.

Интересно такое вообще существует? Или я опять что-то придумываю себе. С этим у меня как раз проблем нет. Можно книгу смело писать.

Вот и сейчас, я вроде бы просто упала. А болит так, словно что-то сломала. Я знаю, как болит при переломах. Ломала руку в десять лет.

Гордей берёт меня на руки и несёт в сторону раздевалок.

Вот я ещё десять минут назад выходила от туда, улыбаясь, а теперь, меня несут на руках, как с поля боя.

Я не могу ничего сказать Горскому. Я не могу с ним говорить. Я лишь положила голову ему на грудь, и закрыла глаза. Я ему так благодарна, что не могу подобрать слов. Он спас мою жизнь. По-другому я это назвать не могу.

А ещё.

Сейчас это полностью не уместно, но я опять наслаждаюсь его запахом и близостью. Его твердый торс дотрагивается до моего тела. И пусть это через слой одежды, но я чувствую тепло его кожи. Чувствую его дыхание в моих волосах. Чувствую его руки у меня на спине, и под коленками.

Просто я его чувствую.

Открываю глаза, когда Гордей ссадит меня на скамейку. Сам же стаёт у моих ног. Протягивает руки к моей руке, и пытается забрать от туда баллончик. Я только сейчас понимаю, что до сих пор сжимаю его. От его лёгких касаний, пальцы сами разжимаются и отдают ему эту вещь.

Гордей исчезает из поля моего зрения на какое-то время. Я не знаю, куда он ушёл, и вернётся ли. Но продолжаю сидеть на месте и ждать его.

Может он уже ушёл? А я тут, как дура, жду его. Просто если он не вернётся, я…

Что я?!

Я, блядь, сдохну. Серьёзно! Мне просто сегодня нужен он рядом.

Гордей возвращается с аптечкой в руках. Достаёт от туда перекись с ватой и обрабатывает, сначала мой локоть, а потом поднимает немного платье, и начинает обрабатывать колено.

По телу бегают мурашки. Я вся дрожу. И даже забываю, как дышать, когда его пальцы дотрагиваются до голых участков кожи. Жжение на царапинах приносит лёгкую боль и дискомфорт, но я всё равно кажись, нахожусь в раю. Рядом с Горским мне так спокойно и хорошо.

Какой это по счету раз, он спасает меня? Второй или третий? Почему мы он всегда находиться рядом, когда я в опасности? Следит за мной? Или чувствует?

А может это просто очередная случайность? И нас абсолютно ничего не связывает с ним?

Посмотреть в глаза не решаюсь. Только смотрю на его руки. Большие, длинные пальцы легонько касаются моей кожи. Я, конченная дура, потому что смотрю на эти пальцы, и только и вижу их на мне. Вспоминаю, какой кайф, и восторг они мне приносили.

С груди вырывается тихий стон. Поднимаю глаза, и встречаюсь с таким же голодным взглядом Гордея. Он не издаёт и звука, но, то, как он смотрит, сводит с ума.

И лишь сейчас я вижу, что у Гордея разбитая бровь, на губах ссадина и красное пятно.

Боже, я только о себе думала? Это же он дрался с тремя парнями. А я тут из себя жертву делаю. Со мной ведь всё в порядке.

– Гордей, твоя бровь?

– Ничего страшного.

– С неё кровь бежит. Садись, я обработаю.

– Не стоит, Наташа.

– Это самое малое, что я могу сделать, за то, что ты мне помог.

Я снимаю с себя туфли, и босиком уже кручусь вокруг Гордея. И на самом деле у него далеко не лёгкая царапина. А разбитая бровь. Кровь стекает тонкой струйкой. Я обрабатываю её перекисью и средством для остановки крови.

– Ай…

– Тебе больно, прости.

Я наклоняюсь и начинаю дуть на рану Гордея. Не спеша и легонько. От этого он закрывает глаза.

– Так лучше?

– Да. Намного.

Я продолжаю дуть ему на бровь. Но рану вокруг рта, тоже надо обработать. Поэтому я приступаю к ней. Уже заранее дую, чтоб ему не было так больно. Моё лицо находиться так близко от него. Я чувствую его дыхание. И когда он резко открывает глаза, я даже дуть перестаю. Он так смотрит на мои губы, потом в глаза, что я теряюсь.

Я запретно близко. Так нельзя. Сердце стучит с такой скоростью, что кажется, сейчас выскочит из груди.

Я беру лейкопластырь и накладываю на бровь Гордею. Возле губы это сделать не возможно. Поэтому я ваткой стираю остатки перекиси. Резко рука Гордея хватает меня за ладонь, и притягивает сильнее к себе. Наши носы дотрагиваются, а губы так близко, что…

В этом момент он целует меня. Легко. Нежно. Без нажима.

Я сначала не поддаюсь, но потом всё-таки отвечаю. Страсть разгорается быстро. Гордей, ссадит меня к себе на колени. Он не трогает моё тело. Только одна рука ложится мне на голову, и сильнее вжимает в себя.

Поцелуй подобен вулкану готовому к извержению. Я уже трясусь вся, а живот резко начинает тянуть.

Моя тяга к его прикосновениям безумная…

Я наркоманка, которая подсела на Горского. Запрещенный препарат, который я раз за разом принимаю.

Гордей издает какой-то звук, и я понимаю, что зацепила его рану. Резко отрываюсь, и вскакиваю на ноги. Отворачиваюсь.

Мне так больно. Слёзы выступают на глазах. Он снова это делает. У него есть девушка, а он снова хочет изменить ей со мной. Проходили, помним, знаем.

– Наташа, я…

– Не стоит. Было уже. У тебя есть девушка Гордей, не надо ей изменять.

– Прости меня, – приглушённым голосом говорит он.

– Это ты прости. Можешь провести меня к такси?

– Я сам отвезу.

В этот раз даже не спорю с ним. Нет сил, бороться. Нет сил, сопротивляться.

Так и не взглянув больше на него, я беру свои туфли, сумочку, и выхожу первая.

Я слышу, как он идёт за мной. Слышу его тяжёлое дыхание и такие же шумные шаги. Мне бы сейчас сбежать от него, и остаться со своими слезами наедине, но я целенаправленно шагаю к его машине.

Всю дорогу до общаги мы не разговариваем. Между нами тяжёлая тишина, которая сегодня давит. Я не могу спокойно ехать в его машине. Ведь то и дело, вспоминаю его руки на моём теле. Как мы целовались на этих сидениях. Как он ласкал и подчинял себе. Как брал и отдавал.

За столь короткий период наших отношений, у нас с ним было так много всего. Много эмоций, секса, разговоров, планов на будущее. Некоторые пары за год отношений столько не испытывают, как мы за ту фантастическую неделю. И мне бы так хотелось, снова вернуться в то время.

Но с другой стороны. Мы начали наши отношения, в период, когда он ещё встречался с Вероникой. И это не мешало ему со мной переспать. Он изменял своей девушке. Сегодня, он тоже это хотел сделать. Снова изменить. Может, сама судьба меня отводит от него?

Мне бы он тоже изменял. Такие люди, склоны к изменам. Их невозможно изменить. Они не спят с одной девушкой. Им надо ещё кто-то.

Он так сильно меня сегодня разочаровал.

– Мы приехали, – говорит Гордей, чем возвращает меня в реальность.

Я открываю глаза, и осматриваю место приезда. Машина стоит возле входа в общежитие.

Делаю глубокий вдох, и поворачиваю лицо к Горскому.

Глаза в глаза.

– Спасибо за помощь, Гордей. Прошу тебя, никому не говори, что сегодня произошло. Не хочу, чтоб об этого все разговаривали.

– Хорошо. Рад, что ты вернулась к "Волкам".

Не знаю, как реагировать на его слова. Надо, что-то ответить, но я не нахожу сил. Просто отвожу глаза, и, не попрощавшись, выхожу с машины.

Всё тело ноет и болит. Но ещё больше, болит душа и сердце. Особенно второе. Оно никак не хочет выгнать из себя чувства к Гордею Горскому.

Глава 32. «Лучше б я до сих пор плавал во лжи. Потому что теперь тону в правде»

Гордей

Она скрывается за дверью очень быстро. Бежит от меня, как от прокаженного. Я настолько ей не приятен и омерзителен?

На самом деле, сам виноват.

Кидаюсь на неё, каждый раз, когда вижу. Я не могу по-другому. Я изголодался за её телом. За запахом. За касаниями. И дело даже не в сексе, который, безусловно, самый лучший в моей жизни. И к чертям всё. Я больше не испытываю ни с кем эмоций.

А сегодня, стояло ей дотронуться до меня. Стоило её дыханию попасть на мою кожу, и всё, я слетел с катушек.

Даже когда я обрабатывал её раны, мог держаться. Хотя видел её оголённую ногу, бедро и даже трусики. Я держался. Просто старался не думать о её теле. Я думал о тех тварях, которые осмелились хотеть её обидеть. Я думал о том, что сделаю с каждым из них. Как они будут захлёбываться собственной кровью. И плевать, что отец Малахова работает в ментовке. Его это не спасёт. Зарою ублюдка.

Я уже знаю, что он приставал к Наташе после игры. Как ни странно, Танька рассказала. Но то, что он хотел сделать сегодня, не лезет, ни в одни рамки.

Больно сжимаю кулаки. Они в небольших ранах, но я не чувствую физической боли. Больше не чувствую. С момента, как черри появилась в моей жизни, я чувствую только душевную боль. Точнее, после того как она исчезла из моей жизни.

Эта боль, как огромная дыра, которая образовалась внутри меня, и разрастается с каждым днём. Она душит меня и сводит с ума. Чувствую себя роботом, которому абсолютно плевать на всё, что происходит вокруг.

На всё и всех.

Кроме неё.

Вот и сейчас, до сих пор стою возле общаги и смотрю на окна её комнаты. В них давно уже загорелся свет. С момента, когда она убежала, я уже выкурил пол пачки сигарет.

Мои ноги готовы бежать к ней на четвертый этаж. Руки готовы обнимать и прижимать к себе. Губы готовы молить о прощении.

Но, она меня не помнит. До сих пор.

Почему она не вспоминает?

Между нами уже, сколько всего было, после несчастного случая. Она уже испытала столько эмоций, что мозг должен был ей вернуть меня. Но, это не происходит. Я до сих пор в её памяти, огромное чёрное пятно.

И только это держит меня сейчас.

Сажусь в машину, и наконец-то уезжают от сюда.

Ночь сегодня, особенно тёмная. Почему-то вспомнилось то яркое, звёздное небо, под которым мы с Наташей занимались любовью. Это был не просто секс для меня. Это было единение душ.

Я полюбил её с первого взгляда!

И что мне теперь делать? Как вернуть её? Или же, как забыть её? Второе, мне кажется абсолютно не возможным. Потому что забывать её, мозг категорически отказывается.

– Макс, ты мне нужен, – говорю в трубку телефона. – Сейчас, на нашем месте.

Он, что-то там мне рассказывает о девочках и отдыхе. Но мне, блядь, сейчас вообще не до того.

– Ты что, оглох? Это, сука, срочно.

Через полчаса встречаемся с Максом и Саней на набережной. Это место, как-то само по себе, стало местом наших встреч.

– Блядь, что опять случилось? Горский, у тебя последнее время одни разборы. Что с фейсом?

– Макс, давай сейчас без нотаций. И так хуево.

– Прошу тебя, только не говори, что это связано с черри.

– Да. С ней. Но она не виновата.

– Горский, ты слышишь себя? По твоим словам, она всегда не виновата. Сначала, чуть не трахнулась с твоим братом. Потом, какого-то хрена её чуть не трахнул учитель. Может она сама этого хотела?..

Я не дал ему договорить. Один удар в челюсть, и Макс затихает.

– Сука. Ты из-за неё уже друзей бьёшь? Ты чего, братан? – выхаркивая кровь, спрашивает он.

– Да, дело в ней. Но, блядь, ещё раз ты скажешь что-то подобное о ней, я забуду, что ты мой друг. Понятно?!

– Эй, парни. Успокойтесь оба, – влазит Саня. – Макс закрой рот. А ты давай, рассказывай, что случилось.

Вкратце вываливаю пацанам инфу, которой владею. За Малахова, давно знаю. Он не раз устраивал такие представления с девушками. Меня, раньше, это мало заботило. Но, когда объектом его желаний стала она. Вопрос стал ребром.

Никому не позволю её обижать. И пусть, она никогда меня не вспомнит, пока я рядом, она будет в безопасности.

Домой попадаю под утро. Голова гудит, и тело ноет. Принимаю душ и отправляюсь на пары. Всё потому, что хочу видеть её. У нас сегодня одна пара вместе. И похуй, что я целую ночь не спал. Похуй, что руки избил в кровь. Похуй, что завтра меня, скорее всего, ждут разборы с отцом Малахова.

Мне всё похуй.

Я хочу её видеть.

Как торчок в ожидании дозы, жду, когда она войдёт в кабинет. Жду её, как солнца, после сильной грозы. Я её просто жду…

Я не знаю, что твориться со мной. Понятия не имею, что делать со своей жизнью дальше. Но без неё, я уже не могу.

Если б только к ней вернулась память. Всё бы было по-другому. Мы были бы вместе. Потому что она б вспомнила, как сильно важна мне. И смогла бы простить то падение в бассейн.

Во всём виновата её амнезия. Во всём.

Тучи рассеиваются, когда она входит в кабинет. Сегодня она в сером спортивном костюме. Под глазами темные круги. Спала явно плохо. А ещё она не смотрит в мою сторону. Игнорирует присутствие.

Всю пару сверлю её спину. Но ей хоть бы что. Сразу после звонка подрывается и исчезает среди толпы студентов. Не преследую её. Даю возможность раствориться. Сам же иду на стоянку и собираюсь свалить.

Танька догоняет уже возле тачки.

– Малыш уезжаешь?

– Чего тебе? Что-то хочешь?

Да, я дерьмо. Потому что с ней виду себя, как полный кретин. Но я сразу её предупредил, что, ни хрена кроме секса дать ей не могу. А она всё равно, как та жвачка, приклеилась.

– Хочу. Ты я смотрю не в настроении. Давай подниму тебе.

Она подходит ко мне впритык, и кладёт свои руки мне на ширинку. Гладит.

– Тань, свали, а?! Я реально не в настроении.

– Малыш, я могу тебе его поднять…

– Тань, ещё слово и мой малыш затрахает твой рот так, что ты ещё неделю разговаривать не сможешь.

– А если я сама этого хочу?

Ну, что за пиявка? Я ей грублю. Посылаю. Вообще не во что, не ставлю. Лишь бы исчезла. А ей, хоть бы что?! Вообще гордости не имеет?!

– Ну, коль ты настаиваешь!

Беру Таньку за руку, и тащу в сторону туалета. Можно было и в машине от ебать её рот. Ну, она сама напросилась, буду делать это долго и жёстко.

Я вообще её, если честно не понимаю. Ещё в тот день, когда она при Наташе объявила, что мы встречаемся, я расставил с ней все точки над "і".

Никаких "нас" нет. Мы, блядь, не встречаемся. Я к ней, ничего не чувствую. Всё, что я могу ей дать, это трах. И то, если захочу. И когда захочу этого я.

Но она согласилась.

Разве не все девушки мечтаю об отношениях? Ей же не может нравиться быть моей подстилкой?

Ладно, я конченый хер, который просто помешан на одной девчонке, из-за которой сейчас не испытывает к другим никаких чувств. Ни жалости, ни сострадания, ни тем более любви. Но она? Что с ней не так?

В туалет мы не идём. Слишком палевно. Тащу её в женскую раздевалку. Сейчас там должно быть пусто. Девки на физ-ре, трехи нету.

Ставлю Таньку на колени, и сразу вываливаю свой агрегат. Он давно в боевой готовности. Но не от того, что Танька подвалила. Он ещё на паре встал. Когда, я как маньяк смотрел на профиль черри. Ей даже делать ничего не надо. Член только от её присутствия просыпается.

Минет Таня, делает хорошо. Может, училась где-то этому?! По хрен. С той нашей ночи, я её больше не трахал. Но ей хоть бы что. Минет, делает всё время. Может, у меня член мёдом намазан?!

Когда она заглатывает его полностью, мысли развеиваются. Я, блядь, улетаю в эйфорию. Беру её голову, и надавливаю. Хочу вогнать в неё по самые яйца. Я ведь предупреждал, что буду жесток. Она согласилась.

Глаза мои полностью прикрыты. Не хочу смотреть, как она это делает. Это за каждым движением черри я наблюдал. Это её взгляд я ловил, когда она делала, мне минет. До других мне дела нет, ведь если начну сравнивать с ней, то ещё и не кончу.

Реально, конченый ублюдок. Ну, а что поделать?!

Со стороны шкафов услышал тихий скрип пола. Я бы на это даже внимания не обратил. Но вот шестое чувство сработало. Я открыл глаза, и посмотрел в ту сторону.

Она.

Стоит и смотрит на нас.

Взгляд, не отводит.

Заколдована.

А я?

Ха. Мои яйца ещё сильнее напухли. Только потому, что я вижу её.

Прижимаю голову Тани ещё сильнее. Долблю её рот, не отрывая взгляда от Наташи.

Черри же стоит, и не шевелится.

Мне хватает её взгляда, чтобы взорваться феерично. По ощущениям я трахал рот Наташи, а не Тани. Я уже и забыл, как это чувствовать прилив всех гормонов одновременно.

Серотонин, дофамин, эндорфин через край ударяют в мой мозг. Я вздрагиваю и кончаю. Но я не хочу кончать ей в рот. Я хочу, чтоб Наташа видела, как я кончаю. Я достаю член и извергаюсь на лицо Тани. Та же стоит, как собачонка открыв рот, и ловит мою сперму.

Как только я перестаю кончать, Наташа вздрагивает, просыпается и мчит с раздевалки на всех порах. Я же натягиваю штаны и выбегаю за ней.

Ловлю её возле ступенек. Затаскиваю под них. Я не знаю, что делаю. Что творю. Но отпустить её сейчас просто не могу.

– Отпусти меня, – вопит она.

– Отпущу. Скажи просто, тебе нравилось смотреть как я трахаю её рот?

– Придурок. Отпусти. Не нравилось, конечно.

– Почему же не ушла сразу? Ждала финала?

– Я… Просто… Не твоё дело.

– Ох, как моё! Ничего не вспомнила, пока смотрела? Может, вспомнила, как в той же раздевалке я трахал твой рот?

– Ты омерзителен, Горский. Отпусти.

– Так вспомнила или нет?!

– Нет.

– Врёшь. И даже не краснеешь. Я тут вспомнил, вчерашнее твои слова.

"Не стоит. Было уже. У тебя есть девушка Гордей, не надо ей изменять."

– От куда ты знала, что я изменил своей девушке? А я скажу тебе. Ты знала, потому что я изменял ей с тобой. Точно так же трахал тебя, как тогда на квартире.

Я ложу свою руку ей на талию, и толкаю к стене. Резким движением отодвигаю резинку от штанов, и сразу же в трусы. Мокрая. Это единственное, что мне нужно было. Она течёт для меня.

– Замолчи! Заткнись Горский! Ты мне противен!

– Отвечай на вопрос. Когда вспомнила? А иначе…

Я достаю руку с трусиков, и слизываю её влагу губами.

Ебать! Какая она вкусная. Это просто пиздец.

– А иначе, буду трахать тебя. Прямо здесь и сейчас. И поверь, меня уже ничего не остановит. Отвечай, блядь!

– Да! Да, я вспомнила! Всё вспомнила. Довольный?

На меня только что вылили ведро ледяной воды. Она не трогала меня, а мне кажется, как будто оттолкнула со всей силы. Вчера, когда меня одновременно месили трое парней, я не чувствовал такой боли, как чувствую сейчас. Пошатываясь, отступаю.

Если честно, я не понимал, что говорю. Это только что сплыла её фраза в голове. Это был экспромт, и он увенчался успехом.

Лучше б это был мой проигрыш. Как так? Она вспоминала и молчала? Вчера, когда я её целовал, она уже помнила? И всё равно оттолкнула меня?!

– Когда? – это единственный вопрос, который меня сейчас волнует.

– Давно. Ещё до начала учебного года.

Ещё одно ведро воды. Мне так плохо. Почему она врала, что не помнит меня?

– Почему? Почему не сказала? Почему притворялась, что не помнишь? – мой голос срывается и я ору, как больной на голову.

– Потому что я тебя ненавижу. Ты всё испортил! Зачем ты тогда подошёл ко мне в клубе? Если бы ты проигнорил своё желание трахнуть меня, мы бы избежали столько боли. А теперь? Что ты сделал со мной?..

Чтобы не упасть, я облокотился рукой об стену. В голове всё расплывалось.

Что она на хрен говорит?!

Боже! Что она говорит?!

– Не ищи меня. Не преследуй больше. Я хочу забыть тебя, и всё что было. Слышишь?

Она подбегает ко мне и хватает за футболку. Трясёт и кричит. А у меня даже нет сил, сопротивляться. Я разбит. Убит. Обезглавлен.

– Отпусти меня. Прошу…

Её голос становится тихим и безэмоциональным. Она больше не кричит.

А меня такой волной боли накрывает, как никогда в жизни. Даже тогда в больнице, когда ждал её пробуждения, я так не страдал. Она врала. Всё это время врала и притворялась. Когда смотрела в глаза, когда целовал, когда трахал. Всё это время, пока я страдал и искал способы вернуть ей воспоминания, она смотрела в глаза и врала. Я думал, что она любит меня… А она…

– Уходи, – еле выговариваю я.

А когда она убегает, я ухожу следом. Сажусь в машину и мчусь подальше от той правды, которую она мне только что сказала.

Как теперь жить с этим?!

Глава 33. "Уже вроде и научилась плавать, но всё равно тону"

Наташа

Нет! Нет! Нет!

Зачем? Зачем я ему сказала, что вспомнила? Зачем?

Боль током проходит по моим венам, и разрывает их.

Я не контролировала себя. Когда увидела Таньку на коленях. То, что она делала. То, как он кайфовал.

Меня парализовало. Мне и нравилось смотреть, и в то же время, ревность разрывала.

Это же мой Горский! И член его тоже мой!

А тут ещё он догнал. Зачем?

Мне хотелось причинить ему боль. Как он мне. Зачем трахал её рот? Почему не остановился, когда меня увидел? Зачем так смотрел на меня, когда трахал её?

Я хотела сделать ему больно! Блядь, но я же выпустила пулю, которая прошла насквозь меня, и ранила двоих. И застряла в груди. Я истекаю кровью. Захлёбываюсь. Умираю.

Сама не своя добралась до общаги. Я даже сумочку оставила в универе. Я не смогла вернуться назад на пару. И телефон там остался. Ничего, Лина, догадается и заберёт мои вещи. Она умная девочка.

Я даже забыла, зачем заходила в раздевалку. Когда услышала шум, решила посмотреть что там, явно не ожидая увидеть подобное.

Это снова, очередная издёвка надо мной? Судьба шутит. У неё странное чувство юмора. Мне почему-то вообще не смешно.

Меня ломало целый день и вечер. Я настолько устала плакать и думать о Горском, что просто напросто уснула.

Проснулась утром рано. Привела себя в порядок. И поехала в универ. Даже если я его сегодня встречу, то и виду не подам, как мне плохо и больно. Пусть думает, что я такая сука, посмела его обмануть.

Я давно не ненавижу его. Мне кажется, но я наверное, и не ненавидела его. Просто злилась немного. Но, любить не прекращала.

Любовь, что это?!

Любовь – чувство, свойственное человеку, глубокая привязанность и устремлённость к другому человеку или объекту, чувство глубокой симпатии. Любовь включает в себя ряд сильных и позитивных эмоциональных и психических состояний, от самой возвышенной добродетели и до самого простого удовольствия.

Так пишет Википедия о любви. Так о ней думают большинство людей на земле.

А в настоящей жизни, что такое любовь?

В реальности. Где царит хаос, разрушения, боль, предательство, измены.

Большое разнообразие смысловых оттенков в сочетании со сложностью самого чувства означает, что любовь является необычайно трудной для определения по сравнению с другими эмоциональными состояниями.

Мы сами не понимаем, когда это чувство проникает в нас. Мы не контролируем силу проникновение. Так же время когда это происходит. Мы даже себя не может контролировать рядом с человеком, которого мы любим.

Любовь равноценна ненависти. А так же равнодушию. Один может захлёбываться от собственных чувств. Другой же испытывать полнейшую пустоту. У первого полная чаша, и она выливается через края. У второго же, видно дно. Пустота. И она не заполняется ничем.

Любовь эта, в которой только и есть жизнь, проявляется в душе человека, как чуть заметный, нежный росток среди похожих на неё грубых ростков сорных трав, различных похотей человека, которые мы называем любовью. Сначала людям и самому человеку кажется, что этот росток, – тот, из которого должно вырастать то дерево, в котором будут укрываться птицы. Люди даже предпочитают сначала ростки сорных трав, которые растут быстрее. А потом быстро разочароваться. И ищут новый. Но в числе этих ростков есть один настоящий, жизненный, называемый любовью. Не все находят его. Большинство пользуется сорняком, принимая его за любовь.

А что такое моя любовь? Она подобна сорняку, который я уже десятки раз пыталась спасти, но в конечном счёте, лишь уничтожала.

Пары проходят спокойно. Я пытаюсь сосредоточиться на учёбе, и не думать о Горском. Ключевое слово, пытаюсь. Потому что не думать о нём не могу. Я даже думаю о том, что мне стоит с ним поговорить. Рассказать правду, нельзя вот так поступать с человеком. Нельзя кричать ему в лицо, что ненавидишь, когда знаешь о его чувствах к тебе. Люди тем и отличаются от зверей, что умеют разговаривать.

В этот раз в кафе планирую сесть вместе со всеми, и попробовать вывести Гордея на разговор. Мы должны поговорить с глазу на глаз. Но, Гордея в кафе нет.

Он не появляется ни на второй день, ни на третий. Тренировки он тоже пропускает. А когда я наконец-то решаюсь позвонить ему, то телефон нещадно сообщает, что мой абонент в не зоне действия сети.

Так пролетает неделя.

В один из дней, я не выдерживаю и спрашиваю у его друзей.

– Макс, а где пропадает Горский?

– А тебе зачем? Мало ему проблем из-за тебя. Ещё что-то хочешь подкинуть?

– О чём это ты? – непонимающе спрашиваю я.

– Багров, Малахов. Кого ещё ему избить из-за тебя?

– Заткнись, Максим. Дохуя пиздишь, – обрывает его Саня.

– Наташ, не обращай внимания. Он сегодня не стой ноги, встал. Гордей улетел в Лондон, к Матвею. К концу месяца вернётся.

Так долго? Почему он уехал?

Первое моё выступление в роли капитана "Волков" проходит без Горского. Оно проходит просто невероятно. Номер получается шикарный. Все в восторге.

Вот только я чувствую некую пустоту без него. Мне его не хватает. С другой стороны, в его отсутствие, у меня получается лучше думать. И вот пока Горского нет, моё сближение с Тимуром проходит великолепно.

Он уже чаще остаётся со мной на тренировках. Мы с ним переписываемся. Где я большую часть времени с ним флиртую. Парень легко клюёт на мои закинутые удочки. И ещё немного, я воплощу свой план.

А ещё касания на тренировках. Они теперь, такие же, как в самом начале. Грудь, бёдра. Он касается моей кожи, как всегда не специально вроде бы, и в тоже время, руку задерживает на коже дольше, чем следовало бы.

Сейчас его прикосновения уже не вызывают чувство страха. Но и приятными я их назвать не могу. Нейтральными. Моя цель – месть. Из-за этой мести я потеряла Горского. Я выбрала месть, вместо любви. Поэтому я отдамся этому без остатка.

Кстати, на днях я узнала, что Багров уволился с универа. Никто не говорит о причине его увольнения. Но я знаю. Это Гордей. Ради меня. Для меня. Он спасал меня раз за разом. А я врала ему так много.

Мне жаль. Жаль, что точки возврата нет. Я перешла черту. Больше нет возможности вернуть его.

Сегодня командой чирлидеров двигаем в клуб. После разгромной победы "Волков", все необычно заряжены. Со счётом 6:0 наши парни выиграли одну из сильнейших команд.

И всё было бы намного круче, если б на поле был он. Мне так не хватает его. В груди воет одинокая волчица, которая безумно соскучилась по своему волку.

Да, я сосредоточена на мести. И мой план действует. Но ночью когда я остаюсь одна со своими чувствами, мне так одиноко.

Я не могу без него.

Целый мир вокруг крутится, живёт своей жизнью, а я словно остановилась. Просто потому что не вижу его. Не знаю, что с ним происходит. Как он? Где он? С кем? Последний вопрос задаю чаще всего. И эта ревность выедает меня изнутри.

Движение в клубе как всегда сумасшедшее. Народа много.

Мы занимаем большой стол. Сегодня вся команда в сборе. Много пьют, тосты толкают. Даже за меня пьют. Я же сегодня не в настроении пить. Один коктейль, и больше не притронулась к алкоголю. Тем более мне завтра на приём к гинекологу. Пришло время делать противозачаточный укол. Я и так просрочила инъекцию. Ещё две недели назад должна была его сделать.

Но так как секса у меня нет, я решила, что можно пока и не делать.

Девчонки тянут на танцпол. Пить не хочется, а вот танцевать хочу безумно. Я так соскучилась по танцам.

Мы, кстати, пришли в тот же клуб, в котором мы впервые встретились с Гордеем. Здесь мне всё напоминает о нём. О нашей первой ночи. О том поцелуе, который он мне подарил на этом танцполе.

Боже, я горю адским пламенем. Сгораю без него. Снова падаю на дно этого бассейна. А он не спасает. Больше не спасает.

Сегодня на мне чёрные кожаные лосины и топ. Ботильоны на высокой шпильке. Весь мир исчез. Я одна на этом танцполе. Больше всего на свете хочу, чтоб он был тут. Чтоб снова подошёл. Обнял и забрал от сюда.

Плавными движениями веду бёдрами, руки мои вверху, а голова то и делает, что кружится. Глаза мои закрыты. Вдруг на мою талию ложатся чьи-то руки. Я а ж дышать перестаю. Дежавю. Это тело обнимает меня и прижимает к себе. И я как тогда, танцую бёдрами. Трусь. Изгибаюсь. Но, вдруг, четко понимаю, что это не он. Запах не тот. Это не Гордей.

Голова моя лежит на плече незнакомца, а глаза закрыты. Открываю их. Даю возможность ясно видеть. Яркий свет прожекторов слепит. Глаза мои смотрят высоко. Туда, на второй этаж. И… Этого не может быть. Я вижу его там. Он пьёт и смотрит на меня.

Далеко, он слишком далеко. Но это он.

В это время руки наглеца, ложатся на мою грудь, и мне приходиться резко повернуться.

Тим.

Это он.

Он улыбается мне. А мне… Мне надо к Горскому. Я хочу к нему.

Отстраняюсь от Никольского. И снова поворачиваюсь к Гордею, но вижу лишь его удаляющийся силуэт. Срываюсь с места и бегу за ним.

Больше никаких тайн. Не хочу никакой мести. Хочу к нему.