Текст книги "Убийцы и маньяки"
Автор книги: Татьяна Ревяко
Соавторы: Николай Трус
Жанр:
Энциклопедии
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)
Страшный след Удава тянулся шесть лет. Первый труп задушенного и изрезанного мальчика был обнаружен в апреле 1986 г. В июле – опять зверское убийство подростка, через несколько дней – новое. И везде тот же почерк – лишение жизни и глумление над трупом. Почерк сексуального маньяка.
Затем трехлетний перерыв. Новые жертвы. Мальчик, с которого маньяк снял кожу. Очередная серия, завершившаяся тремя убийствами в 1992 г.
Те, кто его искал, по сей день должны мучиться: как же так случилось, что они не могли найти его хоть годом раньше, хоть месяцем. Могли, если бы после первого покушения милиция немедленно обратилась к населению и прямо сказала: случилось страшное. Неизвестный в зеленой штормовке пытался задушить паренька из первого отряда пионерского лагеря. А это означает, что вызрел очередной сексуальный садист, которого можно вычислить только благодаря сигналам тех, кто мог видеть его в лицо. А вот вам для ориентировки словесный портрет.
Его видели у пионерских лагерей, возле лужаек, где мальчишки играли в футбол, возле речки, где купалась ребятня. Чаще всего он высматривал свою добычу в бинокль. Но нередко терял над собой контроль, подходил совсем близко, и тогда подростки (если бы знали, что разыскивается маньяк) могли исхитриться, позвать на помощь взрослых и задержать подозрительного типа.
Потом, когда в лесу начнут находить расчлененные тела мальчиков, розыскникам станет ясно, что садист знаком с анатомией, но не обязательно медик по профессии. Может быть, специалист по животным. И поразительно, что конезавод № 1, где работал Головкин, так и не попал в поле зрения сыщиков.
А если бы попал, то они услышали бы о Головкине немало интересного. Живет один, женщинами не интересуется. При обследовании и осеменении лошадей слишком долго задерживает руку в прямой кишке животного, при этом глаза у него становятся мутными. К нему обращаются, но он будто не слышит. Ощупывая половые органы кобылы что-то напевает. Некоторым женщинам бывало стыдно за его возбужденный вид.
17-летний Иванов, которого Головкин заманил в свое жилище, оборудованное прямо на территории конезавода, и напоив спиртом, пытался склонить к гомосексуальной связи, тоже мог навести розыскников на след маньяка, но… куда обращаться?
Если бы со слов первого потерпевшего был составлен фоторобот, и если бы этот фоторобот был опубликован во всех газетах и попал на глаза Иванову, а Иванов знал, куда можно позвонить без опасения, что его имя будет предано огласке, Головкин был бы задержан, его жилище подвергнуто осмотру. И стало бы ясно, к чему так тщательно готовится зоотехник, какой чудовищной страстью одержим. И не было бы искромсанных в куски 11 мальчиков.
Головкин сделал две осечки, но на этих двух осечках его не поймали. Лишь спустя 8 лет после первых промахов, он допустил третий, оставив в живых свидетелей. Благодаря этому, страшный счет наконец оборвался.
В деле есть 2 фотографии Головкина. Первая сделана в 1976 г., когда ему было 17 лет. В этом возрасте его угнетало несколько недостатков: впалая грудь, прыщи на теле и лице, непроизвольное мочеиспускание, а также опасение, что окружающие ощутят исходящий от него запах Спермы.
Во время мастурбацией он мысленно представлял, что совершает половой акт с одноклассниками. При этом мучает их, жаря голыми на сковороде, сжигая на костре. Во время обследования он признался психиатрам, что в более раннем возрасте представлял себя в роли фашистов, которые мучили пионеров-героев.
В 13 лет он поймал кошку, повесил, затем отрезал голову и впервые ощутил, что у него "наступила разрядка, ушло напряжение, возникло душевное облегчение". После этого появились "мечты об эксгумации трупа и его расчленении".
Во время садистских грез постепенно сформировался идеальный образ мальчика – худенький, среднего роста, не старше 16 лет. В общем такой, который не окажет серьезного сопротивления. Со временем захотелось перейти от грез к действию. Начались поиски объектов для нападения. Походы вокруг пионерских лагерей были почти ежедневными – до ощущения усталости.
Наблюдения подсказывали ему, что удобнее всего совершать нападения на тех подростков, которые выходят за пределы лагеря, чтобы покурить. И стал караулить возле лазов в заборе.
Как садист и сексуальный маньяк он уже состоялся, но судя по первой попытке нападения на мальчика, ему не хватало злобы. В нем оставалось что-то человеческое: последние крохи жалости к жертве.
Сам он, вероятно, еще долго избавлялся бы от этой помехи. Но ему помогли. Когда он учился в сельхозакадемии, на него напала группа подростков, ему выбили передние зубы, повредили хрящи носа. Он не находил себе места, пытаясь найти хулиганов. Они стояли у него перед глазами. И он представлял, как расправляется с ними, вешая на деревьях, отрезая головы, вырезая внутренности, снимая кожу.
Он избегал смотреться в зеркало, знал, как стремительно и резко меняется и чернеет его лицо. Иногда он был страшен даже самому себе.
Вторую фотографию Головкина отделяют от первой 8 лет. На ней Головкин снят через несколько месяцев после первого покушения. Накануне второй – во всех отношениях удачной – попытки.
После второго убийства Головкин почувствовал "жажду новых ощущений", а в лесу, где за каждым деревом мог скрываться грибник, не было ощущения полной свободы. Кроме того, мучителю требовался комфорт, полный набор инструментов для истязаний. Он также считал, что уже достаточно поднаторел, чтобы осуществлять убийства сразу нескольких мальчиков. А самое главное – ему хотелось, чтобы его удовольствия тянулись не минуты – часы.
Головкин купил «Жигули», получил под гараж место на территории конезавода, вырыл в гараже подвал, забетонировал пол, обложил стены бетонными плитами, провел свет, в стенах закрепил кольца, купил детскую оцинкованную ванну. Готовя живодерню, "испытывал предвкушение радости", уверенный, что "теперь-то будет делать, что хочет" не боясь, что кто-то прервет, помешает.
Теперь, когда у него появилась машина, он мог перенацелиться на совсем другую категорию мальчиков. На тех, кто сбежал из дома, кого не сразу хватятся родители, кого могут даже не искать. Он подъезжал к железнодорожной платформе и часами терпеливо ждал, когда с поезда сойдет какой-нибудь пацан и выйдет на дорогу с поднятой рукой. К таким он и подкатывал.
Теперь он мог выбирать, к кому испытывает наибольшую «симпатию». Бывало, что чувство симпатии буквально захлестывало. Это можно назвать его любовью. "Чем больше жертва нравилась мне, тем больше хотелось манипулировать с ней, больше резать, вырезать".
Теперь его удовольствия длились с вечера до утра. Самых «любимых» он оставлял напоследок, истязал, убивал медленно, заставляя смотреть, что он вытворяет с другими мальчиками. Даже заставлял участвовать в пытках и процедуре убийства.
Наслаждение доставляло не только испытание на боль, но и клятвенные обещания выполнить любое его поручение, даже привести кого-нибудь вместо себя, только бы он отпустил их живыми. Что ни говори, в подвале было лучше, чем в лесу. Здесь он чувствовал не только половое, но и моральное удовлетворение.
После каждого убийства "у меня было такое приятное чувство, будто я сделал что-то хорошее, как бы выполнил свой долг", – скажет он психиатрам.
И все же, добавит он, у него никогда не было полного удовлетворения. Например, ему не понравилось на вкус человеческое мясо.
Закопав труп очередного мальчика, он часами созерцал оставленную на память какую-нибудь его вещь. Это успокаивало, когда ему хотелось получить удовольствие от очередной жертвы, но не было такой возможности.
Самым любимым сувениром был череп, сделанный из головы одного мальчика, которым он "совершенно насытился".
Дело Головкина занимает 95 томов. 150-страничное обвинительное заключение зачитывалось несколько часов.
На вопрос, почему не заводил семью, Гловкин ответил: "Боялся, что сделаю с собственным сыном то же самое, что и с теми мальчиками".
И еще маньяк рассказывал: "Я сказал подвешенному на крюке Е., что сейчас буду выжигать паяльной лампой у него на груди нецензурное слово. Во время выжигания Е. не кричал, только шипел от боли.
Я сказал этим троим, что вместе с ними на моем счету будет одиннадцать мальчиков, я установил очередность, сообщив детям, кто за кем будет умирать. Ш. я расчленял на глазах у Е., при этом показывал внутренние органы и давал анатомические пояснения. Мальчик все это пережил спокойно, без истерики, иногда только отворачивался".
Старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации, старший советник юстиции Евгений Бакин рассказывает о задержании этого страшного маньяка. Он его называет Удавом.
"Я принял это дело к производству 2 апреля 1992 г. Вновь была создана следственно-оперативная группа, в состав которой вошли в основном свежие люди. Розыск возглавил старший оперуполномоченный ГУУР МВД России майор милиции Владимир Цхай.
Это были десятки томов уголовного дела, которое включало три эпизода – убийства подростков в 1986 году. Но были еще похожие убийства – в 1989, 1990, 1991 гг. 3 апреля я соединил эти все дела.
По первым трем убийствам работали очень много. Дело не приостанавливалось, но активный розыск шел до 1988 г. Потом работа утихла. Но и Удав затих.
Кроме того, по периоду одинцовский убийца совпадал с ростовским маньяком. Методы – убийства, расчленения, глумления над трупом – тоже во многом совпадали, правда, направленность была разной. Если ростовский Чикатило был «комбайном» – он нападал и на женщин, и на мальчиков, и на девочек, то здесь избирательность была очевидной. По имеющимся данным, Удав выбирал только мальчиков определенного возраста.
В тот период расследование велось параллельно. Не исключалась версия, что в Ростовской области и в Одинцовском районе Московской области действовал один и тот же преступник.
Оперативники называли его Удавом, но ориентировки давались на «Фишера». Судимость, татуировки – ничего общего с реальным преступником.
"Фишера" подарил следствию мальчик, которого допрашивали в качестве свидетеля по убийству подростка около пионерского лагеря «Звезда». Показания юного романтика, с массой несуществующих подробностей, всякий раз отличались друг от друга. Там были леденящие душу детали, напоминающие кадры из фильмов ужаса, а также угрожающего содержания записка и жуткие намеки.
Естественно, вымысел просеивался через следовательское сито, но на донышке оставались лишь незначительные крупицы правды. Возможно, мальчик был напуган до бесчувствия. Но дядя Фишер с наколкой на руке в виде увитого змеей меча, со шрамом на лице, окающим говором и толстым животом был похож на реального преступника, как удав на слона.
Когда я изучал дело и имеющуюся информацию по совершенным преступлениям в Одинцовском районе в отношении подростков, у меня возникла версия, что последние убийства совершены тем же лицом. Кроме того, становилось ясно, что в жизни преступника произошли серьезные изменения. В восемьдесят шестом у него не было «стационара» – постоянного места, где он мог разделывать трупы. Он шел охотиться на детей, но в этом был элемент случайности. Удав никогда не знал заранее, кто будет его жертвой, он «снимал» любого, практически первого встречного. Он мог стоять и караулить того, кто попадется.
Он выжидал. Мальчик появился. Его нашли, вернее то, что от него осталось, в нескольких десятках метров от лагеря. Тогда, в восемьдесят шестом, Удав убивал там, где нападал. Первые мертвые тела практически не прятал. Его союзником был лес, который не сразу открывает свои тайны.
"Стационар" у него появился в 1989 г. И там он мог спокойно расчленять трупы, не опасаясь, что его застигнут врасплох. Потом Удав вывозил останки в лес. Он знал глухие, гибельные места. Было ясно, что убивал он не там, т. е. место захоронения не было местом убийства и последующего расчленения. В девяносто первом его можно было арестовать по горячим следам.
Местожительство Удава было вычислено стопроцентно. Что касается возраста, то он попадал в наш диапазон. Я основывался на материалах дела. Если говорить о профессии, мне ближе медицинский аспект. Я подозревал, что он фельдшер, медбрат, возможно, работает в морге. Уж больно хорошо он знал определенную специфику. Но не исключался и вариант, что Удав связан с сельским хозяйством, точнее – с животноводством. Один из эпизодов убийства вписывался в эту версию. Были другие находки, которые свидетельствовали, что преступник умеет разделывать тела. Мы уже знали, что в этом районе находится единственное предприятие – конный завод… Специфика работ допускала правильность версии.
15 сентября 1992 г. Удав убил и растерзал сразу троих подростков. Вот эти-то три убийства и подвели черту. Круг сузился.
Как ни цинично это, возможно, звучит, но каждое убийство – Это след… Последний случай показал, что он начал нас уводить в сторону, стало ясно, что у него личный автотранспорт, так как иным способом он бы не вывез останки – тяжело. Причем трупы он развез по старым местам, вернулся к 1986 году.
Круг замкнулся окончательно. Кроме того мы понимали, что не будь у него автотранспорта – мотоцикла или машины, он бы не смог увезти мальчиков. Все трое жили в Горках, в тот день они возвращались домой, до станции Жаворонки, оттуда до Горок можно добраться автобусом. Но электрички ходят чаще автобусов. Интервалы не совпадают. Если бы ребята дождались автобуса, с ними бы ничего не случилось. Ясно было – они добирались на попутном транспорте. Мальчики не вернулись, и родители сразу стали их искать.
Когда обнаружили трупы, стало очевидно, что они стали жертвами того же преступника – почерк совпадал. Было установлено, что за день до исчезновения мальчики общались с молодым мужчиной.
Удав читал публикации о своих преступлениях, знал, что ищут некоего Фишера. Ареста не ждал. Был уверен, что его не возьмут. А если бы ждал ареста, не оставил бы доказательств.
Внешне у Удава все было нормально. Высшее образование. Закончил академию, старший лейтенант запаса. На работе все его характеризуют исключительно положительно. Не судим, высокий, стройный парень. Многие сочтут его красивым.
После ареста реакция была шоковой. Он ошалел, когда его начали допрашивать. Давал однозначные ответы. Не возмущался, не говорил: "Зачем вы меня допрашиваете?", "На каком основании?" Удав словно отупел: "Да – нет – да – нет".
На утро следующего дня после ареста он начал давать показания. Описал эпизод убийства, которого мы не знали, сделали проверку показаний на месте и нашли останки трупа.
Наступил момент истины.
Раскаяния Удав не испытывает. Он считает себя суперменом, которому все позволено".
(Еремин В. «Версия-плюс». № 1, 1995; Светлова Е. «Совершенно секретно», 1992, № 11)
Особое место среди сексуальных маньяков занимает ГЕННАДИЙ МИХАСЕВИЧ (1947–1987) из поселка Солоники под Полоцком.
Первое убийство он совершил в 1971 г. и с каждым годом убивал все больше и больше (жертвами были только женщины). Всего в 1971 – 1984 гг. он убил 36 женщин, причем в 1984 г. – 12 человек.
Михасевич совершал убийства, как правило, возле дорог; все его жертвы были задушены одним способом – резко стянутой косынкой, шарфом или пучком травы. Место убийств тоже было определенным – в районе между Витебском и Полодком, поэтому дело Михасевича и назвали "витебским".
Эта история похожа на смерч, пронесшийся сквозь десятки судеб, одни – навсегда искалечив, другие – навсегда оборвав.
14 лет подряд погибали от рук Михасевича молодые женщины: каждый год их число росло. За это время в 11 судебных процессах, до того как преступника разоблачили, по обвинению в совершенных им убийствах осудили 14 человек. Один из невинно осужденных был расстрелян, другой пытался кончить жизнь самоубийством, третий отсидел в тюрьме 10 лет, четвертый после шестилетнего заключения совершенно ослеп и выпущен как "не представляющий опасности".
Все эти люди признались в якобы совершенных ими убийствах из-за примененных к ним милицией и следственными органами пыток и психологического давления.
Михасевич с юношеских лет страдал комплексом сексуальной неполноценности, от которого мог бы вовремя избавиться, если бы обратился к врачу. Но где вы видели в провинциальном маленьком поселке сексопатолога? Комплекс порождал агрессию, которая требовала выхода.
Вечером 13 января 1984 г. студентка Татьяна К. ушла из общежития в сторону станции Лучеса, что в двух километрах от Витебска. Она не вернулась ни на следующий день, ни через неделю. Нашли ее 2 февраля под железнодорожной насыпью. После обнаружения трупа несчастной Татьяны К. началось следствие.
Был заподозрен молодой шофер Олег Адамов, работавший 13 января неподалеку от железной дороги, в песчаном карьере. Его вскоре арестовали якобы за хулиганство, и через несколько дней беспрерывных допросов он признался. Показал место под насыпью – здесь убил. Правда, никак не мог толком объяснить, куда дел сумку, в которой, по свидетельству подруг, Татьяна носила конспекты и учебники. Сумку так и не нашли. Адамова же в начале 1985 г. приговорили к 15 годам (это он пытался в тюремной камере лишить себя жизни).
Первое и второе убийства прошли безнаказанно, у Михасевича появилась тяга к «приключениям», как говорят психиатры, "по принципу закрепления". Убийства стали для преступника, по определению журналиста И. Гамаюнова, "разновидностью спорта".
1984 год был отмечен как чрезвычайный на совещании Белорусской прокуратуры: число погибших женщин в районе Витебска и Полоцка достигло рекордной отметки. Преступник, который раньше ограничивался двумя, тремя, иногда пятью жертвами в год, в этот достопамятный 84-й погубил 12 человек… Шел 13-й год его вакханалии…
Безнаказанность, развязавшая ему руки, была результатом следственного заблуждения. В прокуратуре предполагали, что убийства совершали разные люди. Но почему эта версия была единственной? Почему в первые годы даже не попытались объединить следственные материалы, посмотрев на них с другой точки зрения: а может быть, действует один человек? Не потому ли, что другая точка зрения воспринималась в Ёелорусской прокуратуре как опасное вольнодумство? Когда следователь Н. И. Игнатович посмел усомниться в виновности обвиняемых и в правильности действий авторитетного «спеца», его тут же вывели из следственной группы. А первый заместитель министра внутренних дел Белоруссии с раздражением назвал поведение Николая Ивановича «несерьезным», а его самого – «мальчишкой», который навязывает обсуждение вопроса давно решенного.
Тот же «мальчишка» Игнатович однажды настоял, чтобы ему передали следственные материалы по всем этим убийствам – и нераскрытые, и те, что прошли через суд. Он читал их медленно. Перечитывал, вписывал в специальные следственные карточки обстоятельства гибели женщин. Карточек к тому времени было уже больше тридцати. Заполнив их, Игнатович увидел характерные подробности: все женщины гибли неподалеку от дорог; все были задушены одним способом – резко стянутой косынкой, шарфом или пучком травы. Совпадало и другое… Преступный почерк был один. И поиск начался.
Следователь Игнатович набросал на карте путь следования каждой потерпевшей. Оказалось: все намеченные маршруты стягивались от Лепеля и Витебска к Полоцку. Значит, преступник живет там?.. Вероятно. Средство его передвижения?.. Те немногие, кто видел у дороги женщин, потом погибших, говорили, что они садились в автофургон. Но одна из них уехала на попутном красном "Запорожце".
Так кто же он, этот безумный «охотник»? Может, и в самом деле сумасшедший? Но способен ли человек, лишенный разума, действовать так осторожно и продуманно столько лет? Ведь он ни разу не оставил на месте преступления вещей погибших, хотя нападал на них не ради грабежа. Он, несомненно, где-то работал. Причем, должность позволяла ему свободно распоряжаться временем и служебной машиной. Он мог быть водителем, техником, механиком, предположил Игнатович. Возраст? От 32 до 42 лет. Наверняка уроженец Витебской области, хорошо знает эти места. Образование? Скорее всего, среднеспециальное. Рост? 175 – 185 сантиметров. Волосы вьющиеся, русые. Внешность, вызывающая доверие.
Как и оказалось впоследствии, внешне Михасевич вел вполне благопристойную жизнь: работал заведующим ремонтными мастерскими, имел семью – жену и двоих детей, и даже был… дружинником, нештатным помощником милиции. Когда на дорогах Белоруссии милиция. стала останавливать автофургоны и красные «Запорожцы», проверяя документы водителей, он тоже вместе с другими дружинниками проверял. Можно сказать – "ловил самого себя".
Возможно, он еще много лет продолжал бы совершенствовать свой страшный "вид спорта", а в тюрьмы сажали бы невинных людей, если бы не чутье, настойчивость и профессионализм следователя Н. И. Игнатовича, сумевшего доказать, что все убийства женщин в данном районе – дело рук одного и того же человека.
Когда кольцо следствия стало приближаться к месту проживания Михасевича, он заволновался, написал измененным почерком анонимное письмо в областную газету, где утверждалось, что женщин убивают местные мужчины, мстя своим возлюбленным за неверность. Письмо он подписал: "Патриоты Витебска".
Следователь понял: преступник не только отводит следы от Полоцка, но еще и ориентирует следствие на тех, кто был близок с его жертвами.
Для убедительности после отправки письма Михасевич поехал в Витебск, убил еще одну женщину и возле тела оставил записку, подписанную теми же слбвами. Но письмо и запис-ка, только ускорили поимку убийцы. Они дали следствию серьезную улику – почерк преступника, хоть и измененный.
Кто-то из свидетелей видел, как одна из женщин незадолго до смерти садилась в красный «Запорожец». Следователи, проверяя почерки всех владельцев красных «Запорожцев» в окрестных районах, проверили и почерк Михасевича. Поначалу сходства не было обнаружено. Но затем, когда нашли документы, написанные им второпях, эксперты увидели, что многие элементы письма совпадают. И Михасевича было решено задержать.
Три группы захвата выехали на задержание. Дома Михасевича не оказалось. На работе – тоже. Третья группа поехала в соседнее село. Он был там, у родственников. С упакованными чемоданами. С билетом на самолет – в Одессу. Увидев милицию, сказал жене: "Это ошибка. Я скоро вернусь".
Его привезли в прокуратуру, ввели в кабинет, где сидел Игнатович.
– Так вы и есть "патриот Витебска"? – спросил его Николай Иванович.
Была пауза. Михасевич молчал, но на лице медленно проступали багровые пятна.
После ареста Михасевича удалось отыскать и ряд других доказательств, включая вещи убитых женщин.
По приговору суда Геннадия Михасевича расстреляли.
В 1990 г. по материалам витебского дела был снят фильм "Место убийцы вакантно". В 1993 г. вышла книга, написанная одним из следователей, осужденных за непрофессионализм, В. Сороко, под названием "Витебское дело" или двуликая Фемида".
(«Литературная газета», 02.03-1988)
