Текст книги "Обмануть судьбу"
Автор книги: Татьяна Дубровина
Соавторы: Елена Ласкарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Он посмотрел на часы. Еще десять минут. Сейчас ему сообщат о встрече Лины с Варламовым. Переодетый в охранника оперативник уже занял свой пост у двери.
Геннадий ощущал незнакомый доселе яростный азарт, как у хищника, притаившегося в засаде перед последним прыжком на загривок намеченной жертве.
Лина ступила на ползущий вверх эскалатор и перевела дыхание. Теперь надо надеть на физиономию глуповато-радостную улыбку, поправить кокетливый локон и прогнать затаившуюся в глубине глаз тревогу. Беззаботная, счастливая девчонка торопится увидеть своего любимого и единственного.
Она тряхнула головой, расправила плечи и медленно пошла к выходу, к стеклянным двойным дверям, за которыми ее должен был ждать Варламов.
Неожиданно чья-то ладонь цепко ухватилась за ее руку. Лина повернулась с заранее приготовленной улыбкой радостного изумления и... остолбенела.
Снизу вверх на нее смотрел Ванечка, растягивая в улыбке щербатый рот.
Он был доволен произведенным эффектом. Не ждали? То-то же!
Теперь уж она его не прогонит, теперь ей придется взять его с собой. Пусть только попробует отказаться!
Улыбка медленно сползла с Лининого лица, на которое, словно тень, наползало выражение неподдельного ужаса.
– Что ты тут делаешь? – выдохнула она свистящим шепотом.
– Я хочу с тобой. Здорово я тебя выследил?
Она рассерженно топнула ногой:
– Немедленно марш домой!
Господи, сейчас должен появиться Варламов! Если он увидит с ней мальчика...
Сердце оборвалось и глухо ухнуло вниз от дурного предчувствия.
Отшлепать бы этого рыжего сорванца!
А он таращился на нее, непонимающе хлопая глазами.
– Теть Лин, я же обратной дороги не знаю, я за тобой шел.
– Все равно. Уходи отсюда! Быстро! Ну! – не помня себя от отчаяния, выкрикнула Лина.
Почему она так злится? Что он такого сделал? Веснушки на носу собрались в кучку, сморщились, рот приоткрылся. По всему видно, что Иван едва сдерживается, чтобы не зареветь.
Вот дура! Куда она его гонит? Он же потеряется... Лина наконец опомнилась. А свидание? Последний решающий акт пьесы перед долгожданным финалом?
Разорваться ей, что ли? Что же делать?
Лина беспомощно оглянулась... И решительно взяла мальчика за руку.
– Ладно, пошли.
– Куда? – бурно обрадовался тот.
– Домой. – Ее тон не предвещал ничего хорошего.
Если бы он только знал, что натворил, дурачок...
Сейчас она быстренько отвезет мальчика обратно и вернется. Скажет Юрию, что проспала, потому и опоздала. Ведь такое уже было. Такая уж она глупая, небрежная соня.
Варламов выбросил докуренную сигарету и вновь всмотрелся в выходящих из метро людей.
«Жду ее прямо как влюбленный», – подумал он.
Приехал он намного раньше назначенного часа. Утреннее вальяжное спокойствие сменилось глухим раздражением.
Нелепо торчать тут на виду у всех и ловить на себе заинтересованные взгляды прохожих.
Он спустился по лесенке и толкнул стеклянную дверь.
Знакомая рыжая шуба ярким пятном маячила посреди вестибюля. А рядом с ней...
Юрий инстинктивно отшатнулся. Горячий пот выступил на лбу, ладони противно намокли, и он машинально вытер их о пальто.
Эту рыжую голову он узнал бы из тысячи. Его бывший будущий пасынок теребил руку его новой знакомой.
Ванька! Противный, болтливый мальчишка, который знает слишком много...
Чудес не бывает. Случайностей тоже. Они вместе. Они заодно. А значит?..
Дементьев тряхнул свои часы и постучал пальцем по циферблату. Нажал кнопку рации.
– Ну что там? Идут?
– Нет, Геннадий Иванович. Никого.
– Вы их не прозевали?
– Да вы что? – обиделся оперативник из группы наружного наблюдения.
– Черт! В чем же дело?
Где Лина? Где Варламов? Все назначенные сроки уже прошли.
В салоне в это время появились первые посетители. Лидия Ивановна села за кассу вместо Лины – не срывать же теперь работу всего салона. Фирма потом выставит им такой счет за убытки – о-го-го.
Паника вдруг овладела Дементьевым. Что случилось?!
Он боялся предположить самое страшное – то, что его опять обыграли.
Длинные гудки. Лина не берет трубку. Нет дома? Уже вышла? Или... уже не может взять? А почему мальчишка не подходит к телефону?
Геннадий сжал кулаки, впившись ногтями в ладони, и забормотал, как молитву:
– Ничего не должно случиться... Все продумано... Все подготовлено... Я нигде не ошибся... Все будет как надо...
Глава 54
ПОКАЙСЯ, МАГДАЛИНА!
«Они заодно. А значит?..»
Что именно это значит, Варламов формулировать не стал. Сука. Лиса. С лисенком. Или с крысенком, все равно.
Какой бы породы ни были эти зверюшки, их нужно истребить. Но сначала – выследить, где их нора. И прихлопнуть прямо там, на месте.
Но грязную работу выполнят, как обычно, «дубки». Сам он пачкаться не станет.
Однако следить придется самостоятельно, не теряя ни минуты, иначе уйдут.
Как бы при этом не засветиться? Ведь они оба очень хорошо знают его в лицо.
В вестибюле метро шла оживленная торговля. Вдоль мраморных стен, заслоняя дорогостоящую каменную мозаику, протянулись застекленные торговые ряды.
Взгляд Варламова выхватил из всего обилия товаров секцию с головными уборами, дорогими, эксклюзивными. Шляпы, шапки, кепки, фуражки...
– Мне вон ту, с козырьком, – наугад ткнул он пальцем в нечто клетчатое, с фирменным лейблом на тулье.
Вышколенный продавец придвинул к нему вращающееся на тонкой ножке зеркало для примерки.
– Быстрей! – прикрикнул Варламов и, схватив кепчонку, бросил деньги, не считая.
Стремглав кинулся к эскалатору, не оборачиваясь на оклик растерянного продавца:
– Молодой человек, а сдачу!
«Пусть порадуется, шляпник, – на бегу подумал Варламов. – Не Часто ему достается такой навар».
У кепки был не только длинный, нависающий козырек, но еще и отгибались щегольские наушники, наполовину скрывающие щеки.
Напялив обнову на голову, он на ходу еще и вытянул из-под воротника шарф, скрыв в нем подбородок.
Хорошо, что объекты слежки были приметными: ярко-рыжий мех и ярко-рыжая голова мальчишки. Точно: одной породы твари!
Сбежав до середины эскалатора, Варламов остановился недалеко от Лины и Ванечки. Его холодные, прозрачные глаза следили за женщиной и ребенком внимательно, но не в упор. Боялся, что они почувствуют направленный на них пристальный взгляд.
О, с каким наслаждением он придушил бы эту рыжую парочку прямо сейчас, с хрустом ломая их шейные позвонки. У него даже зубы скрипнули от этой мысли. Какая жалость, что придется перепоручить это дело другим.
«Ну ничего, Толян с Негативом справятся, им мокруха не в диковинку. Недолго тебе осталось жить, гадина-лисица. Скажи еще спасибо, что кончина твоя будет быстрой и безболезненной: пиф-паф, ой-ей-ей – и все. Моя бы воля, я бы придумал что-нибудь поинтереснее. К примеру, сначала заставил бы тебя понаблюдать, как истязают крысенка. И сам послушал, как он верещит нечеловеческим голосом».
Он услышал, как у схода с эскалатора девушка раздраженно предупредила Джонни:
– Под ноги смотри! – и резко дернула его за руку.
– Больно, тетя Лина! – вскрикнул малыш.
«Лина? – ощерился Варламов. – А представилась Ланой. Ну что ж, теперь я и имечко твое знаю. Могли бы побеседовать. Здравствуй, Линочка! Ты замечательно сегодня выглядишь. Как тебя полностью-то? Ангелина? Эвелина? А я – не Юрий Варламов. Я – джинн из зеленой винной бутылки. Ну что, выпьем бургундского на брудершафт? Теперь мы знакомы, так что поцелуемся крепко-крепко на прощание».
Лина с Ванечкой вошли в вагон. Наводчик вскочил в соседний. Народу было много, в этот час москвичи спешили на работу. Пассажиры загораживали стеклянные перегородки между вагонами, и Варламов встал у самых дверей, чтобы на каждой остановке выскакивать и глядеть: не вышли ли его поднадзорные.
Пересадка.
Мог бы запросто потерять их в толпе, кабы не ярко-рыжая лисья шуба.
«Спасибо, что так принарядилась, Лиса Патрикеевна. А я – твой хвост. Я следую за тобою повсюду. Как это пел однажды твой маленький рыжий подопечный? «Если близко лискин хвост, значит, близко лиска!» От меня не избавишься, не скроешься, хвост не отвалится от тебя. Ты – лиса, Эвелина, а не ящерица. А может, ты Магдалина? Ох, быть тебе кающейся».
Когда вышли из метро, он поуспокоился: теперь уж надо быть полным идиотом, чтобы их потерять.
А она, мерзавка, дергается, нервничает, это заметно: то за шкирку крысенка тряхнет, то подтолкнет, чтоб резвее ноги переставлял.
Новые Черемушки. Целые кварталы одинаковых, стандартных пятиэтажек. Как бы не заплутали тут Толик с Негативом. Нужно будет не только адрес сказать, но и нарисовать подробно, как и по каким проулкам добраться до лисье-крысиного логова, в котором обосновались эти твари.
Вот они сворачивают в подъезд.
Дом без лифта, значит, некоторую трудность представит вычислить этаж.
Варламов вошел вслед за Линой и Ванечкой в замызганное парадное, пахнущее кошками.
Двинулся за ними по лестнице.
Он крался тихо, зато цокот Лининых каблучков был отчетливо слышен.
Один пролет лестницы процокала, второй...
И вдруг звякнула связка ключей.
«Отпирает!» – Варламов притаился.
Услышал сердитый девичий голос:
– И чтоб из дома ни шагу. Понял?
Детский всхлип. И дверь захлопнулась.
Варламов сбежал вниз, забился под лестницу, в темный угол, спугнув обитавшую там облезлую кошку.
Лина пробежала мимо него, чуть не задев. Запах ее духов коснулся его обоняния даже сквозь шарф, в котором утонула нижняя часть его лица.
«Ишь, торопится, сучка. На свидание с Юрием Варламовым. А Юрий Варламов – он здесь. Я здесь и там. Я – везде. Я – джинн. И тебе, подружка, от меня не уйти».
Он поднялся на второй этаж. На улице слякоть, и обреченные так кстати наследили. Особенно детеныш: отпечатки его узорчатых подметок тянулись прямо к нужной квартире.
А какой соблазн – прямо сейчас вломиться к нему и... И даже вламываться не надо. Просто позвонить в дверь и честно сказать, как есть: «Джонни! Это я, дядя Юра. Я пришел, чтобы переправить тебя к твоей мамочке».
Маленький недоумок откроет, конечно. И Варламов тут же переправит его туда, куда обещал. Прямиком к мамочке. Как выспренне выразился несколько дней назад милиционер в загородном доме Грачевых: и семья воссоединится. Встретятся, короче, мамуля с сынулей на том свете.
Но ничего подобного Варламов не сделал. Ведь у него не было заранее подготовленного алиби. А рисковать Наводчик не собирался.
Глава 55
ОЖИДАНИЕ
В квартире разрывался телефон.
Лина еще на лестничной площадке услышала захлебывающиеся трели и сразу, как вошла, кинулась к аппарату.
– Наконец-то! – вздохнул в трубке следователь Дементьев. – В чем дело? Мы ждем.
Лина вкратце, не вдаваясь в детали, рассказала ему о Ванькиной выходке.
– Ладно, что так... А мы уж подумали... – сказал Геннадий с облегчением.
– А этот появлялся? – спросила Лина.
– В том-то и дело, что нет.
– Наверное, не дождался, – высказала предположение Лина. – Но он в обед обещал зайти.
– Дай-то Бог. – Дементьев помолчал, соображая. – Давай быстро сюда. Через полчаса будешь?
– Постараюсь.
Притихший Ваня молча уселся в угол дивана.
Почему Лина так сердится? Почему она вернула его домой, вместо того, чтобы взять с собой? И почему кто-то звонит и беспокоится, а она оправдывается, что всему виной Ванька? Разве он сделал что-то ужасное? Ему просто надоело сидеть одному, вот и все.
– Надеюсь, ты все понял? – строго повернулась к нему Лина.
Ну хватит ему морали читать, и так бурчала всю дорогу.
Ваня демонстративно включил телевизор. Там во весь голос выясняли между собой отношения герои «Санта-Барбары».
Лина укоризненно посмотрела на Ваню, покачала головой и направилась к двери.
...Дементьеву не сиделось на месте. Он пытался ходить по крошечному кабинетику в глубине подсобных помещений, но ничего из этого не получалось.
Время шло.
Его переодетые оперативники скучали у телевизора рядом с настоящей охраной салона – рослыми молодцами в камуфляже.
Лина сидела за кассой, медленно пересчитывала деньги и пробивала чеки, поминутно заглядывая в инструкцию. У ее окошечка уже томились несколько покупателей, недовольно ворча:
– Не выспалась с утра, что ли? Побыстрее, девушка...
Изредка она бросала настороженный взгляд в глубину салона. Но тщетно. Среди посетителей не было Юрия.
Приближался обеденный перерыв, и она с трудом сдерживала нервную дрожь.
Ну где же он?!
Лина сейчас даже обрадовалась бы, увидев ненавистную физиономию.
Вот и звонок.
Торговый зал начал пустеть. Потянулись к выходу праздные зеваки. Вот и парадную дверь уже заперли.
Лина вышла в подсобку.
– Ну что? – уже в сотый раз спрашивал по рации Геннадий.
Но ответ был тот же – объект не замечен.
– Неужели он передумал?
Лина сказала то, что постоянно вертелось в мозгу у следователя.
«Передумал? Все напрасно? Весь план псу под хвост? Но что произошло? Что могло вспугнуть Варламова? Или же он решил действовать хитрее и действительно уехал из Москвы, создавая себе алиби, а операцию, как и прежде, будут проводить его подручные? Если бы знать ответ на эти мучительные вопросы!»
– Будем ждать, – решил Дементьев. – Полная готовность.
– Думаете, он все-таки появится?
– Будем ждать, – повторил он.
– А если он и в этот раз решил остаться в сторонке?
– Ничего, подручных возьмем, тоже не отвертится. – Дементьев стиснул кулаки.
Лина беспокойно смотрела на него.
И все из-за Ваньки! Ну почему он увязался за ней именно сегодня?
Они согрели чай, вытащили бутерброды, но ничто не лезло в горло. В комнате дым висел коромыслом. Лина заметила, что Дементьев открывает уже вторую пачку сигарет.
Она злилась на Ивана, но в то же время смутное чувство тревоги за него гасило злость. Странно, что именно сегодня она все время возвращается мыслями к оставшемуся в квартире мальчику.
Конечно, и в другие дни Лина волновалась, как он там, но сейчас это чувство было на пределе. Какое-то дурное предчувствие, перерастающее в панический, животный страх.
Она потянулась к телефону.
– Ваня? У тебя все нормально?
– Да, – буркнул он.
– Что ты делаешь?
– Мультик смотрю.
– Ни в коем случае никому не открывай.
– Знаю, ты уже сто раз говорила.
Ну вот, убедилась, что ребенок в порядке. Почему же не отпускает это липкое чувство страха? Словно что-то вот-вот произойдет. Как во сне, когда предвидишь опасность, но не можешь пошевельнуть ни рукой, ни ногой...
Она успокоится только тогда, когда окажется рядом с ним.
– Геннадий Иванович, – умоляюще сказала она. – Я понимаю, что это глупо, но... Ванька один, а я почему-то очень волнуюсь.
– Ну, не в первый же раз, – пожал плечами Дементьев. – Да и повода нет для беспокойства. Ваш адрес никто не знает. Варламов понятия не имеет, где находится ребенок.
Лина согласно кивнула. Конечно, он прав, но...
– Может, выслать к подъезду группу? Пусть понаблюдают... – предложил следователь. – Хотя, если честно, мне и здесь людей не хватает.
– Нет, не надо, – вздохнула Лина.
Звонок. Перерыв кончился, а Юрий так и не появился.
– Иди в кассу, – сказал Дементьев. – Я буду каждый час звонить Ивану. Уверяю тебя, это просто нервное. Успокойся.
Лина не стала возражать и вернулась в кассу.
Группа наружного наблюдения по очереди отогревалась в дежурном «рафике».
Бесконечный, напряженный день уже клонился к вечеру. Смеркалось, а искомый объект в поле зрения до сих пор не появлялся. Не был замечен и синий «мерседес», хотя все ближайшие к салону дежурные ГАИ периодически передавали информацию о проследовавших мимо них машинах. Но ни один из «мерсов» не свернул в сторону мебельного салона.
Оперативники глотали из термоса кофе и недовольно перебрасывались фразами, кроя почем зря тупое начальство, бездарно спланированную акцию, хреновую промозглую погоду и свою изматывающую нервы работенку, за которую платят сущие гроши.
Особую ненависть вызывала холеная, самодовольная охрана салона. Сидят в тепле, баксы получают, а не делают ведь ни черта.
Да и следователь уже затрахал, вызывает постоянно, терзает рацию: «Ну как? Ну что?» Было бы «что», сами бы сообщили.
...За окнами быстро темнело.
У Лины уже голова гудела от непрерывных подсчетов и громкого клацанья кассового аппарата. Время тянулось – просто душу выматывало. Шесть вечера... семь... полвосьмого...
– Никого?
– Нет, – ответила Дементьеву «наружка».
Черт возьми! А уже пора бы ему появиться... Давно пора.
Лина до боли в глазах всматривалась в покупателей. Вот высокий блондин задержался у гарнитура, покосился в сторону кассы.
Она вытянулась в струнку, напряглась. И опять разочарование – это не Юрий.
Восемь. Звонок. Рабочий день окончен. Она захлопнула окошечко кассы и на негнущихся ногах вышла в коридор.
– Быстро сюда!
Дементьев схватил ее за руку, сунул шубу и потащил через вторую дверь мимо многочисленных комнат к ведущему на соседнюю улицу выходу, которым обычно пользовалось начальство.
Серая «Волга» стояла наготове. Геннадий впихнул в нее Лину, и машина, сорвавшись с места, помчалась какими-то закоулками прочь от салона.
Лина сжалась на заднем сиденье, стиснула кулаки в бессильной ярости.
Ей так хотелось увидеть своими глазами, как будут брать этих гадов.
А ее увозят. В самый решающий момент, которого она так долго ждала.
Группа захвата замерла в тесном коридорчике. На лицах черные маски, пальцы привычно нашаривают курок автомата.
Дементьев с трудом перевел дыхание после быстрого бега и сунул в рот очередную сигарету.
Двадцать ноль пять...
Двадцать десять...
Двадцать пятнадцать...
Рация молчала.
Нервное напряжение достигло пика.
Десятки глаз сверлили запертую дверь служебного входа.
Двадцать двадцать пять...
Тишина.
Двадцать тридцать.
Начальник группы захвата посмотрел на часы и подошел к Дементьеву.
– Ну что? Отбой, командир?
– Еще полчасика, – почти умоляюще шепнул Дементьев.
Но уже надо было признаться себе – операция сорвалась. Бандиты отменили налет.
«Почему? Ведь Варламов клюнул на приманку. Вчера он встречался с подельниками, ведь была информация, что он пересел в синий «мерседес». Значит, что-то спугнуло его сегодня... – мучительно размышлял Дементьев. – Но что? Заметил Ивана? Один шанс из тысячи... Но вполне возможно, что такое случилось».
Он выждал еще минут десять. Бесплодная надежда.
– Все свободны, – бросил он, пряча глаза. – Спасибо, ребята. Отбой.
Ключ заворочался в замке, и Ваня поспешно выключил телевизор. Сейчас Лина опять будет ругаться.
Но она вместо этого почему-то бросилась к нему, обняла, прижала к себе.
Он осторожно высвободился из объятий, сказал укоризненно:
– Ну что ты? Я же не маленький. И дядька, который к нам приходил, звонил сегодня весь день. Чего вы волнуетесь? Газ я не включал, из дома не выходил, даже твой бульон противный съел.
У Лины отлегло от сердца. Она улыбнулась, потрепала Ванюшу по рыжей головке.
– Ну почему же противный? Очень даже вкусный, я две куриные ножки сварила.
– А я из кубиков больше люблю, он пахнет, – заявил Ваня.
Лина быстро переоделась: натянула свой свитер, подвязала волосы хвостиком и вновь стала домашней, веселой, доброй тетей Линой.
Наконец-то позади все волнения. Сейчас, наверное, Геннадий уже допрашивает этих сволочей, и наручники впиваются в их запястья. Так им и надо, гадам! Может, кого-то из них даже убили в перестрелке... Собаке собачья смерть. Жаль только, что она своими глазами не увидела сокрушительного конца преступной группировки Варламова.
Завтра она узнает все подробности. И завтра, наверное, уже увидит Сережу.
– Ну, чем займемся? – весело спросила она Ванечку.
– А ты не уйдешь больше? Ты не устала? И голова не болит? И не надо завтра рано вставать? – стал расспрашивать он.
– Нет, – засмеялась Лина.
– Тогда давай играть! – запрыгал от удовольствия Ваня.
Ну и кавардак они устроили в чопорно-чистенькой квартире Машкиной мамы! Подушки с дивана превратились в укрепления по обе стороны ковра, чашки стали танками, ложки – солдатами враждующих армий, а оба «полководца» с воплями ползали по полу, азартно лупя друг дружку скатанными из хлебного мякиша ядрами...
Глава 56
НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ
Телефон-автомат икнул, заглотив жетончик.
– Алло, Толян? Это я, Батя.
Варламов говорил вальяжным густым басом, не так как обычно. В воображении слушателей такие голоса большей частью связываются с крупными, массивными, внушительными мужчинами, привыкшими повелевать.
– Подсуетись, сынок. Пусть Негатив будет у тебя. Да, придется внести коррективы. Кое-что меняется. Угадал, дорогой. Новые планы, новые перспективы. Новые горизонты. Светлое будущее. Это вам обеспечено при одном условии: четко выполнять мои директивы. Нет, сам не появлюсь. Пришлю человечка, как обычно. Он вам обрисует. И помни, сынок: его слова – это мои слова. Да. Через полчаса, ни минутой позже.
Повесил трубку, откашлялся: трудно долго разговаривать в несвойственном тебе тембре.
Официально Толян числился рекламным агентом фирмы «Интрапак»: распространял по Москве целлофановые пакетики с различными надписями, от «Олби-дипломат» до простенького «Спасибо за покупку».
В его квартире никогда не было полной тишины: если не грохотала и не визжала суперкрутая аудио– и видеоаппаратура, то шуршала разбросанная повсюду продукция его пакетной фирмы.
На работу ему не надо было являться регулярно, он получал не зарплату, а процент с заключенных договоров (копеечных, как правило). А потому круглосуточно находился в распоряжении Бати.
Негатив проживал неподалеку и не числился нигде. Тоже всегда был на подхвате.
Ребятки ценили свою уголовную работенку и гордились ею. И оба презирали шестерку, этого сопляка Наводчика, который был у Бати на побегушках.
Они – сила, они – главные, а этот хилый интеллигентишка только и умеет, что заискивающе заглядывать в глаза снизу вверх.
...Прежде чем позвонить в дверь к Толяну, Варламов преобразился. Элегантности и свободы движений как не бывало. Плечи – немного вперед, чтобы грудная клетка казалась впалой. Спину – изогнуть, тогда и ростом меньше становишься. Ноги ставить слегка носками внутрь, как бы косолапя. Челочку – на лоб, предварительно проведя по ней послюнявленным пальцем.
Но главное – изменить взгляд. Тут требуется особое мастерство. Холод и надменность – прочь. Подпустить робости. И ни в коем случае не фиксировать зрачков ни на ком и ни на чем: пусть бегают туда-сюда.
Хорошо бы имитировать легкое подрагивание рук, а то и всего тела – но, впрочем, это уже лишнее. Сойдет и так, ребятки не настолько наблюдательны.
– А, это ты, – пренебрежительно кивнул ему Толян, открывая. – Входи, сынок.
Наводчика всегда забавляло это покровительственное «сынок», которое Толян слямзил у Бати. Он вообще позаимствовал многие характерные интонации своего телефонного босса.
Знал бы он, одноклеточный, что босс собственной персоной стоит сейчас перед ним!
– Так я пройду, да? – топтался Наводчик в прихожей.
– Не стесняйся, деточка, будь как дома, – самодовольно хохотнул хозяин.
В комнате уже был немногословный Негатив. Варламов прошел, путаясь косолапящими ногами в набросанных по всему полу пакетиках, и нерешительно остановился.
– Да садись, че встал, как... маяк в океане.
Наводчик огляделся и выбрал себе самую задрипанную табуретку, заляпанную засохшей краской: в квартире недавно закончился престижный ремонт, а это жалкое колченогое сиденье забыли выбросить.
– Ну? – односложно спросил Негатив, моргнув красными веками, на которых не было видно ресниц.
– Чего там с мебельным? – поинтересовался и Толян. – Когда идем? Как договорились? В двадцать тридцать? И еще Батя что-то сказал про новые горизонты.
– Понимаете, кенты, – залепетал Наводчик. – Батя решил все поменять. Там одна сучка... ментовкой оказалась.
– Во ботает по фене, – восхитился альбинос. – Старается интеллигент. Да ты не стесняйся, говори на своем языке, на фраерском. Не боись, мы поймем.
Для Негатива это была непривычно долгая тирада.
«Переигрываю, что ли? – отметил про себя Варламов. – Действительно, лучше разговаривать, как привык».
– Так вот, господа, – лексику он изменил, а пришибленный тон оставил прежним. – Кассирша мебельного салона что-то заподозрила. Поэтому операция пока откладывается, а девчонку необходимо ликвидировать.
– Ноу проблем, – с готовностью отозвался Толян и потер палец о палец. – Сколько?
– Конкретную цифру босс не назвал, но заверил, что не поскупится.
Негатив согласно кивнул:
– Знаем. За Батей не заржавеет.
Снова Толян:
– Когда? Где?
– Сегодня ночью, ровно в час. Когда она вернется из своего салона и уляжется спать. Это в Новых Черемушках. Вот тут нарисовано, как добраться.
Он протянул им чертежик, на котором стрелочками был обозначен маршрут от метро через дворы одинаковых хрущевских кварталов.
– Этот листок шеф велел изучить и уничтожить.
– Угу, – моргнул Негатив.
– Но понимаете, господа, – Наводчик застенчиво опустил голову, – в этом деле есть еще одна тонкость.
– Чтоб без шума? – догадался Толян. – Не дураки, понимаем: жилой дом, соседи и прочая хренотень.
– Это само собой. Батя говорил о другом: убрать надо не только бабу, но и ее ребенка.
В комнате зависла тишина. Только разбросанные пакетики шуршали от сквозняка.
Глаза молчавшего Негатива, и без того всегда розоватые, как у кролика, покраснели.
Первым паузу нарушил Толян:
– Сколько?
Наводчик скромно пожал плечами:
– Батя обещал в двойном размере.
– Нет, я говорю – сколько лет ребенку?
Снова зашелестели пакетики.
– Шесть, – ответил Варламов.
– У меня, блин, племянник такой, шесть с половиной, – сказал Толян, и снова наступило молчание.
Негатив долго беззвучно шевелил губами и в конце концов проронил веско:
– В тройном.
Толян рассеянно оглянулся на него: ему вовсе не хотелось показаться трусом. Поддержал:
– В тройном – это не считая того, что за бабу.
– Я передам ваши условия шефу, – пролепетал Наводчик, поднимаясь. – Он вам перезвонит. Не расходитесь, пожалуйста.
И неуклюже засеменил прочь – пока «дубки» не передумали.
– Алло, это ты, сынок? – снова густой, повелительный бас. – Мне посыльный все передал. Ну, вы деловые, ха-ха-ха. Хвалю за хватку. Согласен, но только без аванса. Вся сумма – после операции. Наличными. Молодцы, я так и знал, что хвосты не подожмете. Верю в вас, сынки!
Отбой. Короткие гудки.
Прокашлялся. Перевел дух.
Он снова был самим собой: красивый, спокойный, умный и уверенный.
Сегодня со свидетелями будет покончено.
Алиби на час ночи он себе обеспечит.
И Юрия Варламова ждут новые горизонты.
Глава 57
СООБЩНИКИ
Анжелика, наверное, совсем издергалась: столько времени супруг не является домой. Хотя она, по правде говоря, волноваться себе не позволяет: считает, что от этого портится цвет лица.
Но он-то, Геннадий, как по ней соскучился! И по ее домашней стряпне, источающей аппетитный запах пряностей, – тоже. И по кипенно-белым крахмальным простыням. И просто – по нормальному человеческому сну.
Он отпустил группу захвата и мог уже отправляться домой. Мог и... не смог.
«Почему же все-таки налетчики не появились? Не раскаялись же они, в самом деле. Не решили внезапно «завязать». Что-то тут не то. Что-то им помешало. И единственное, что могло их спугнуть, это...»
Рыжая головка Вани так и стояла у него перед глазами. Кудряшки, веснушки...
В голове навязчиво мелькало что-то из классики: «И все тошнит, и голова кружится, и мальчики кровавые в глазах... мальчики... кровавые...»
Лина отвела ребенка домой. Причем вела, по ее словам, не скрываясь. В своей приметной лисьей шубе. Приметной, как... как самая удобная мишень!
Да и по рыженькой ребячьей шевелюре тоже стреляй – не промахнешься. Легкая добыча даже для новичка-охотника. А у бандитов опыт за плечами – o-гo-го, какой.
Господи, зачем, ну зачем он дал «вольно» группе захвата? Идиот, кретин!
Анжелика подождет.
Подождут и крахмальные простыни, ничего им не сделается.
И остывшую стряпню не сложно подогреть.
Сейчас он должен предотвратить беду.
...Две большие звезды тускло мерцали на петлицах темно-синей формы старшего советника юстиции. Начальник следственного отдела был мрачен, его недовольный вид не сулил Дементьеву ничего хорошего.
– Вы переутомились, Геннадий Иванович, – говорил начальник пока еще мягко, по-отечески, однако чувствовалось, что он с трудом сдерживает раздражение.
Что ж, это можно понять: начальство – тоже люди, им ненормированный рабочий день так же в напряг, как и простым смертным.
– Возьмите отпуск, Геннадий Иванович. Съездите куда-нибудь. Где тепло, где пальмы. И шум прибоя.
Геннадию было сейчас не до соблюдения субординации и даже простой вежливости:
– Андрей Андреич! Вы о чем? Время идет! Каждая минута на счету!
– Гм. Я заметил, что, как только вы взяли на себя дело Грачева, в последние дни в вашей работе появилась нервозность, то срыв нескольких операций, то путаница в оформлении протоколов, неоправданная затяжка предъявления обвинительного заключения подозреваемому. Сегодня – эта рискованная инсценировка. Как выяснилось – совершенно бесплодная.
– Но я же объяснил, их спугнули! Ребенок спугнул, никто не мог этого предвидеть.
Теперь в тоне советника юстиции явственно проступили злые нотки:
– Вы только сами себя послушайте. Шестилетний карапуз спугнул банду! Курам на смех.
– Но это сын кассирши, убитой в прошлом налете!
– Ахинея, – отрезал начальник.
– Как вы не понимаете, Андрей Андреич, его же уберут и девушку тоже. Я в этом не сомневаюсь, я это вычислил.
– Когда вы просили группу для захвата Грачева – тоже не сомневались. И сегодня для мебельного салона вы точно так же все вычислили.
– Дайте людей!
– Я сказал – нет.
– Хотя бы троих. Ну ладно – двоих. Только опытных и вооруженных.
– Ни одного. Чуть не весь отдел и так всю неделю работает на вас. И все вхолостую. Если так будет продолжаться впредь, я вынужден буду поставить вопрос о вашем профессиональном соответствии.
Дементьев поднялся. Его густые черные брови сошлись на переносице, а морщинка над ними прорисовалась отчетливее обычного.
– Хотите уволить, верно я понял? – Его руки-клешни сжались в кулаки. – Согласен. Завтра же сам принесу заявление. Но это – завтра. А сегодня...
Встал и старший советник юстиции. Рявкнул, давая наконец выход гневу:
– Но-но! Только смотрите, без самодеятельности!
Дементьев глядел на начальника исподлобья, широко расставив ноги, в своей устойчиво-непокорной боксерской стойке, словно говорил: «А ну-ка сбей меня!»
Спросил, играя желваками на скулах:
– Могу быть свободен?
«И задиристые же эти молодые, – подумал советник. – Сам был таким когда-то. Ну ничего, покипит и успокоится. Работник-то он неплохой. Добросовестный, исполнительный. А что дергается в последнее время – так это от усталости».
И начальник примирительно произнес:
– Спокойной вам ночи, Геннадий Иванович.
Однако ночь не обещала быть спокойной.
Геннадий весь кипел после неудачной аудиенции.
Оперативной группы не дали. Санкции на активные действия не дали. Да еще и пригрозили увольнением.
