Текст книги "Форт Далангез"

Автор книги: Татьяна Беспалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Ковших налетал со мной множество часов именно на двухместном "ньюпоре-10". Полёты эти носили разведывательный характер. Тут Ковших смог проявить себя как хороший фотограф и отличный разведчик. Без ложной скромности скажу, что наша съёмка внесла огромный вклад в планирование операции. Вкратце опишу тебе театр военных действий.

Характер местности Эрзерумского укрепрайона гористый, суровый, необычайно дикий. Земля изъязвлена глубокими ущельями, крутыми спусками и подъёмами. Путей сообщения, в европейском понимании этого слова, на всём этом пространстве совершенно нет. Дорогой называют конную тропу. Тропой – стёжку, протоптанную дикими животными. Все пути существуют исключительно для вьючного движения, поэтому передвижения по ним повозок колёсного обоза чрезвычайно трудны. Тем не менее эти вьючные тропы порой достигают значительной ширины и образуют некое подобие тракта. Такие "тракты" – существующие в течение тысячелетий исторические пути, ведущие к таким же историческим центрам жизни. Пролегают они по более или менее обширным и удобным котловинам. Мосты существуют только на переходах через значительные реки и на важнейших направлениях. Мосты эти, весьма прочной кладки, сохранились со времён глубокой старины.

Сам Эрзерум – очень древний город, расположенный на исторических путях от Чёрного моря в глубь материка, в Персию, и с юго-запада из глубин Анатолии на северо-восток в сторону Кавказа. Эрзерумская долина шириной 12–15 километров протянулась с востока на запад между двух параллельных высоких, диких и труднодоступных хребтов. Названия этих хребтов: Плантакетен и Каргабазар. Высота склонов достигает 10 000 футов. Оба труднопроходимы даже для пешего человека. Эти хребты чуть восточнее Эрзерума соединены нешироким гребнем в форме полумесяца, вогнутым в сторону Эрзерума. Этот гребень, Девебойну, круто обрывается в сторону города. В сторону русской границы склон его пологий. Девебойну представляет собой сильную оборонительную позицию, созданную самой природой и усиленную человеческими руками при помощи нескольких фортов. Об этом я расскажу дальше.

Эрзерум – чрезвычайно древний город, являющийся к тому же оплотом военной мощи османов. Пролетая над ним не один раз, я успел разглядеть похожие на слоёный пирог крепостные стены. Похоже, крепость несколько раз достраивалась.

Крепость окружена поясом фортов. Три из них – Сурб-Нишан, Алахи и Кемертли – расположены к востоку от Эрзерума, а один к юго-западу от него. Уже поминавшаяся мной выше гряда Девебойну располагается верстах в 8—10 к востоку от Эрзерума. У перевалов через Плантакетен, там, где проходят горные пути в обход позиции Девебойну, расположены два форта современного профиля. Их относительно недавно построили немцы. Эти форты вместе с труднопроходимым горным массивом Плантакетен защищают позицию Девебойну с юга.

Гребень Девебойну является северным отрогом хребта Плантакетен, слит с последним. Подходя к массивам Каргабазара и Думлу-дага, он круто обрывается у тесного ущелья меж ними, так называемого Гурджи-богазского. Этот проход запирается двумя фортами, расположенными у северной и южной оконечностей прохода. Названия фортов соответственно – форт Карагюбек и форт Тафта. Таким образом, и с севера фланг Девебойну обеспечивается надёжно.

Сама позиция Девебойну, фланги которой так надёжно защищены, представляет собой горный гребень.

В сторону Пассинской долины склон его покат и круто обрывается к Эрзерумской долине. Гребень вогнутой формы в центре имеет наименьшее превышение, которое к флангам увеличивается, что способствует перекрёстному обстрелу подступов к позиции, ни одна складка местности не избегает поражения огнём обороняющихся. После войны 1877–1878 годов эта созданная самой природой необычайно сильная позиция была ещё более усилена постройкой английскими инженерами двух линий фортов. Расположение фортов идеально с точки зрения эффективности обороны. В первой линии, ближе к подошве гребня Девебойну, расположены с севера на юг шесть фортов: Далангез, Узун-Ахмет Караков, Узун-Ахмет № 1, Кобурга, Орта-гок и Орта-юк Илавези. Во второй линии, по самому гребню, расположены пять фортов: Чобан-деде, Сивишли, Аджи-Ачик, Тополах и Гяз.

В этой карточной колоде Чобан-деде – главный козырь. Не взяв его, не овладеть Девебойну. Не один раз, выжимая всё возможное из моего "ньюпора", я пролетал над ним. Летел так низко, что ясно видел глаза турок, их распахнутые в крике рты, дула их винтовок. Сидящий сзади Ковших хулиганил, постреливая в турок из своего Webley & Scott. Но разве турка возьмёшь таким оружием? Порой мне казалось: ещё немного, и чья-нибудь ловкая рука ухватит мой "нью-пор" за шасси, и тогда… Но это уж фантазия, дорогая. Мы же вернёмся к реальной рекогносцировке.

Итак, форт Чобан-деде главный козырь в этой колоде, потому что:

Первое. С севера он прикрыт фортами Тафта и Ка-рагюбек.

Второе. Со стороны Пассинской долины прикрыт фортом первой линии Далангез, без овладения которым невозможно взять Чобан-деде. В свою очередь, форт Далангез, расположенный у подошвы Девебойну, всегда находится под обстрелом не только с Чобан-деде, но и с соседних фортов, а также с батарей всего сектора.

Командующий нам наказал не раздражать турок стрёкотом мотора и беспорядочной пальбой возбуждённого опасностью Ковшиха. Николай Николаевич поручил Дамке роль смотрящего, а точнее высматривающего все возможные и невозможные, удобные и труднопроходимые пути, ведущие к фортам. Особое внимание требовалось уделить, как ты сама уже наверное поняла, форту Далангез. Потому что, если Чобан-деде – ключ к позиции Девебойну, то Далангез – замочная скважина, в которую этот ключ вставляется.

В то время как мой "ньюпор" скользил по-над склонами Девебойну, Ковших снимал турецкие позиции. Наш друг использовал для этого новейшее изделие Scovill & Adams, за которое отдал сумму, равную половине моего годового дохода. От его алчного взгляда не укрылось ни одно орудие, ни одна даже самая незаметная стёжка. Кроме Scovill & Adams наш широкообразованный друг обзавёлся целой фотолабораторией и приобрёл толкового помощника из числа пленных турок. Дело проявления фотопластин и печатания снимков поставлено у него на фабричную основу, которая постоянно совершенствуется.

Штабисты всегда ждут его снимков с нетерпением. Так ждёт юный повеса свидания с вожделенной дамой сердца (прости за гусарский каламбур)…

Прости, прерываю письмо. Получено новое задание на облёт позиции Девебойну. На этот раз перед нами поставлена задача непременно преодолеть гряду с целью съёмки самого Эрзерума. И ещё: мы сбросим на Чобан-деде пару бомб.

Благослови меня, Лена, на сей подвиг!"

* * *

Четвёртое письмо поручика Мейера к его невесте Ленни Фишер из города Гродно. Писано в деревне Караурган в период между 15 и 29 декабря 1915 года:

"Здравствуй дорогая моя Леночка!

В одном из писем ты просила не называть тебя ни Еленой, ни Леночкой, ни Леной. Дескать, имя твоё Ленни. Ленни обычное немецкое имя.

Немочка ты моя! Я совершенно не настаиваю на твоей русскости. Елена имя греческой царицы из легенды о Троянской войне. Имя это созвучно имени, данному тебе родителями.

Ленни, Елена, Лена.

Оно же одно из любимейших имён русского народа, к которому мы с тобой оба имеем честь принадлежать по месту рождения и полученному воспитанию и который по своему обыкновению изобрёл несколько ласкательных производных от этого имени. Не имея возможности ласкать тебя взглядом и прикосновениями, я ласкаю тебя при помощи писанных на бумаге слов. А потому моя Ленни называется то Леночкой, то Леной, то Еленой, то Еленушкой…

Перейдём к нашим боевым делам, к тому, что важно для меня, чем живу.

В штабе Ковшиха не нахваливает только немой. На этом основании вчера Дамка поинтересовался у полковника Масловского относительно причитающейся ему, Дамке, за столь удачную фотосъёмку награду. В ответ Масловский адресовал его в Могилёвскую ставку, ссылаясь на прерогативу генерального штаба, который принимает окончательные решения относительно подобных вопросов.

Однако Дамка не унывает. Воодушевлённый всеобщим, хоть и несколько ироничным расположением, и желая впечатлить Могилёвскую ставку, он буквально рыщет по округе в поисках возможности подвига. Наиболее интересным объектом для его притязаний пока является твой покорный слуга.

А теперь серьёзно.

Наша с Ковшихом работа является одним из оснований для построения рутинных тактических задач для каждого из подразделений армии. Никто лучше офицеров моего отряда не знает позиции Девебойну и всё, что находится за гребнем перевала. Но мало знать. Надо ещё уметь донести своё знание до офицеров-штабистов без излишних фантазий и преувеличений. В этом аспекте нет ничего лучше фотосъёмки. Не стану скрывать: первые мои полёты с Ковшихом отчасти потерпели фиаско из-за засвеченных фотоплёнок. Раз, другой и третий пытались мы совершить фотосъёмку позиций противника и фортов. Лишь на четвёртый раз, с двух отснятых плёнок удалось получить пяток хороших кадров позиций на Девебойну и Плантакетене.

На всякий случай расскажу тебе о Leica – это новое приобретение Дамки в дополнение к Scovill & Adams.

Тебе известно пристрастие Ковшиха ко всяческим техническим новинкам – и Leica одна из них.

Leica – техническое приспособление для фотосъёмки на фотографическую плёнку, изобретение Оскара Варнака, или портативная фотокамера. Никаких фотопластин и студии не требуется. В корпус Leica вставляется кассета с плёнкой. Аппарат имеет приспособление для перемотки плёнки. Конечно, снимающий должен иметь некоторое представление об экспозиции и композиции. Да и цена аппарата немаленькая. Тем не менее Ковших приобрёл Leica и теперь совершенствуется в искусстве фотосъёмки. Живёт он довольно комфортно, занимает в доме одного из Караурганских обывателей три комнаты, в одной из которых устроил фотографическую лабораторию. Этот человек на все руки мастер. Начал он с фотографических портретов штабных офицеров, которые почти все оказались вполне удачными. На его портретах все мы кажемся совсем молодыми и хорошо отдохнувшими, хоть на самом деле это и не так.

Совсем иное дело съемка с летящего в морозном воздухе аэроплана.

Воздух Армянского нагорья, именуемого также "турецкой Сибирью", несколько разрежен превышением над уровнем моря, а также и сильным морозом. Двигателям аэроплана для хорошей тяги нужен кислород, которого не хватает. Следствием нехватки кислорода является потеря тяги и трудности, связанные с подъёмом на высоту более 6000 футов. При подъёме и полёте на таких высотах возникает избыточная вибрация, мешающая корректной фотосъёмке. Я уже не говорю о холоде.

Все служилые Кавказской армии – и нижние чины, и офицеры – обеспечены зимним обмундированием, лучшей и самой полезной частью которого являются валенки. Русские валенки – чудо и спасение. Без них мы с Ковшихом уже дано лишились бы наших ног.

Итак, при подъёме на значительные высоты качество фотосъёмки страдает от избыточной вибрации, создаваемой дефицитом кислорода. При полёте на низкой высоте возникает опасность от обстрела аэроплана противником. Палят не только из обычных винтовок.

Пытаются давать залпы картечью, но пока ни один из таких залпов не достиг какого-либо результата. Тем не менее по возвращении на базу мы всегда находим в корпусе нашего "ньюпора" новые пробоины.

Всё описанное мною не должно предоставлять тебе повод для волнений. Статистика крушений аэропланов на Кавказском фронте весьма обнадёживающая: на сегодняшний день ни один из наших аппаратов не сбит, хоть каждый из нас и налетал не одну сотню часов.

Несмотря на некоторую (незначительную) опасность, у нашей боевой работы есть одно несомненное преимущество: суровая красота турецких горных пейзажей, усугубляемая белизной снеговых покровов и обескураживающей мощью древних скал. Никто-никто во всей ойкумене и никогда не выдавал этого в таком ракурсе, который позволяет иметь полёт на борту "ньюпора". Летишь меж отвесных стен и думаешь, будто какой-то доисторический великан рассёк здешние каменные гряды своим волшебным топором, создав сужающиеся книзу каньоны, со стенами невероятной крутизны. Ковших весь внимание. Его пронзительный взор выискивает на горных склонах тропы, а его фотоаппарат фотографирует их. Для штаба надобна любая зацепка, любая возможность. Особенно важны возможные пути перемещения артиллерии, если не на гужевой тяге, то хотя бы на руках. И мы ищем такие пути. И мы их находим! Во время полёта мы отчаянно мёрзнем. Лётные очки запотевают, а если их снять, глаза отчаянно слезятся. Свист ветра мешает слышать голоса друг друга, и объясняемся, словно немые, при помощи знаков.

Штаб желает знать всё о вооружении и численности личного состава защищающих форты подразделений. Подобную информацию мы собираем на так называемом "бреющем полёте", когда шасси "ньюпора" едва не задевают брустверы турецких фортов или камни горных гребней. Таким образом, пролетая на небольшом расстоянии от поверхности горного массива, при предельной концентрации внимания, возможно рассмотреть множество подробностей из жизни турецких вояк. Самое забавное – их испуганные лица, с раскрытыми в крике ртами. Однако турки неплохие солдаты, и самые отважные посылают в нашу сторону пули. Одна из таких пуль повредила Leica Ковшиха. Впрочем, плёнка, отснятая в тот день, не пострадала, и все старания турецких стрелков пошли прахом. Ковших напечатал около двадцати фотографий, три из которых позволили пересчитать с большой достоверностью количество пушек форта Далангез. Другие фотографии, сделанные в тот же день, позволили Масловсому и К° проложить несколько маршрутов вдоль по массиву Каргабазара. Такие маршруты помогут облегчить снабжение наступающих войск в ходе операции.

Если ты волнуешься о моей судьбе и здоровье, то знай: всё это попусту. Я уверен в себе и в своей технике. При моём умении пилотирования и знании техники возможность печальных событий если не вовсе исключена, то минимальна. Ковших неустанно молится, и теперь мне его молитвенное рвение уже не кажется смешным. Знаешь, я начал сомневаться. А вдруг?

В ходе наших разведывательных и боевых вылетов несколько раз создавались такие странные ситуации, исход которых ничем кроме Божьего промысла объяснить невозможно. Например, "удачный" (ставлю это слово в кавычки, потому что туркам удалось за короткое время поднять на руках ствол, направив его под нужным углом к горизонту, чтобы выпущенная из него шрапнель полетела в сторону пролетающего на бреющем полёте "ньюпора") залп малой турецкой пушки. В результате этого залпа мы на доли секунды оказались в облаке острых осколков. Я слышал их смертоносный свист. Я видел, как осколки дырявят корпус "ньюпора". Когда опасность миновала, я с замиранием сердца оглянулся на Ковшиха, не ожидая застать того живым. Как же я смеялся, какое счастье испытал, увидев за стёклами лётных очков его плутоватые нащуренные, а вовсе не испуганные глаза, его забавно шлёпающие губы. Ковших, совершенно целый и живой как никогда, занимался своим любимым делом: молитвой.

Когда-то я тебе уже писал, что в русской офицерской среде афишировать свой атеизм не считаю приемлемым. Русский офицер, даже если он картёжник и не чужд бретёрства, всё равно человек набожный, а иногда и богобоязненный. Совершая полёты над городами, селениями, равнинами и пропастями турецкой Сибири, зная, что Ковших позади меня с Leica в окоченевших руках, твердит непонятные в своей бессмысленности слова молитвы, я не только вполне спокоен, но и счастлив порой. "Богородица, радуйся!" – произносит он, бросая на головы обескураженных турок бомбы. "Отче наш", – повторяет он, пытаясь сделать снимки с борта, сотрясаемого запредельными вибрациями "ньюпора". Да и я подчас ловлю себя на том же. Молюсь под аккомпанемент шрапнели. Откуда и каким образом увязли слова эти в моей памяти? Нешто от нашей русской нянюшки Оли? Ответь мне, Еленушка, как такое может быть?

И в завершение письма просьба к тебе, Еленушка, ни в коем случае не показывать мои письма матушке. Ей пишу отдельно и исправно и никак не реже, чем тебе".

Глава пятая
ДЕКАБРЬ 1915 ГОДА
(Рукописный журнал военных действий 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка)

18 декабря 1915 года

Я, ефрейтор 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка Дерипаска Василий, веду сей дневник военных действий, согласно приказа штабс-капитана 153-го Бакинского полка Минбашибекова. Штабс-капитан Минбашибеков – кавалер Св. Владимира двух степеней, Св. Анны двух степеней и всё с мечами.

Сам я из крестьян села Малая Джалга Новогригорьевского уезда Ставропольской губернии, православный, 22-х лет. Рожден от отца и матери Дерипаски Алексея Дмитриевича и Дерипаски Прасковьи Николаевны, Приставлен к ведению дневника, потому что закончил начальное училище, с детских лет помогал отцу и матери в крестьянском труде и в 1911 году женился на Мараховской Наталии.

В 1914 году меня призвали на воинскую службу в город Пятигорск в 113-й пехотный запасной батальон, где я окончил учебную команду. В том же году в составе маршевой роты убыл в Тифлис. Продолжил службу в 39-й пехотной дивизии 1-го Кавказского Армейского корпуса, в состав которой входили: 154-й пехотный Дербентский полк, 155-й пехотный Кубинский полк, 156-й пехотный Елизаветпольский полк и 153-й пехотный Бакинский полк, где я служу при штабе. В этом же 153-м пехотном Бакинском полку служит и мой брат погодок Дерипаска Иван Алексеевич, который в 1915 году принял команду над 1-м взводом 2-й роты 153-го пехотного Бакинского полка.

* * *

30 декабря 1915 года

Запись сделана Василием Дерипаской, ефрейтором 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка.

"28 декабря 1915 года к моменту начала наступления местом сосредоточения нашего полка являлись села Нижний и Верхний Ахалик. Отсюда и начали марш по колено в снегу, скрытно, молча, не зажигая огней. Каждый нёс на себе скатанную поверх полушубка шинель и пару валенок для ночлега. На каждую роту было выдано по 4 пары специальных ножниц для резки проволочных ограждений. Так мы шли в снежном буране, преодолевая ряды турецких окопов. Перемещались по ночам. В местах днёвок (отдыха) принимали меры для обеспечения скрытности, дабы не выдать себя прежде времени противнику. Следом за нами двигались специальные команды с тяжёлым шанцевым инструментом в повозках для быстрого укрепления занятых позиций и строительства дорог".

Запись сделана штабс-капитаном 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка Минбашибековым.

"К 30 декабря части нашего полка овладели турецкими укреплениями на левом берегу реки Тарходжа и юго-восточными склонами горы Тык-даг, захватив пленных, 2 орудия и артиллерийские запасы. Последовавшие турецкие контратаки были нами отбиты, и к вечеру сегодняшнего дня мы закрепились на захваченных позициях.

На занятых новых позициях состоялось срочное собрание штаба полка, на котором присутствовали все командиры подразделений. Мнение командования об успехах начала операции самое низкое: не полный провал, но и не победа. Причины неудачи – расположение турецкой артиллерии таким образом, что открытые скаты Пассинской долины простреливались ею полностью. Такое обстоятельство лишало нашу артиллерию возможности манёвра и не позволяло ей переезжать на новые огневые позиции, следуя за продвигающейся вперёд пехотой. Вследствие этого русские батареи держались довольно далеко от передовых турецких позиций. Расстояние это доходило до 2–3 вёрст, что недопустимо для ведения прицельного артиллерийского огня. Вследствие отсутствия действительной поддержки своей артиллерии, полки нашей дивизии, атаковавшие с большим прорывом, были легко отражены турками. Например и в связи с этим обстоятельством, 30 декабря сего года 155-й пехотный Кубинский полк, наступавший на правом фланге 1-го Кавказского корпуса, к концу дня под воздействием сильнейшего артиллерийского огня турок отступил на исходные позиции, не обеспечив тем самым наступление 4-й строевой дивизии, чей левый фланг оказался оголённым".

Запись сделана Василием Дерипаской, ефрейтором 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка.

"Пишу сии строки в армянском селе с турецким названием Ирелях. Полк вошёл в село уже в зимних сумерках. Надеялись обогреться у крестьянских очагов, ан не вышло. Мертвым-мертво село. На улицах, на истоптанном снегу, в домах, в хлевах и в церкви, и в мечети – повсюду нашли мы истерзанные трупы стариков, женщин и детей. И ни одного взрослого мужчины. И ни одного подростка. Некоторые вовсе без голов, и головы куда-то унесены. Наверное, таков их басурманский обычай – лишить тело головы, а душу убитого покоя на том свете. Полковой разведке доподлинно известно, что через село Ирелях отступали части 3-й турецкой армии, а именно 17-й и 18-й дивизий, а также отдельные части 29-й дивизии и 9-го турецкого корпуса. Точнее установить не удалось, потому что немногих пленных, попавшихся нам в руки, сгоряча перекололи. По такому делу его благородие полковник Пирумов отдал распоряжение впредь пленников не колоть, а доставлять в штаб для допроса и дознания.

Таким образом, вместо заслуженного отдыха после марша по снегам вослед за бегущими турками, нам досталась работа похоронной команды. Всю ночь, сменяя друг друга, жгли костры, ломали кирками мёрзлую каменистую землю, рыли могилы, чтобы схоронить убитых армян.

Нынче же подсчитали и свои потери: 8 офицеров и около 100 солдат убитыми и ранеными".

* * *

31 декабря 1915 года

Запись сделана штабс-капитаном 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка Минбашибековым.

"31 декабря на участке 153-го пехотного полка в Пассинской долине, точнее в районе села Аликиса, где пролегают лучшие и кратчайшие пути в Эрзерум, бой достиг высочайшего напряжения. Дело происходило при сильном морозе и штормовом ветре, дующем в лицо. Турки особенно беспокоились за этот участок фронта и направляли сюда все свои резервы. В результате этого, а также тяжёлых погодных условий наши части несли тяжёлые потери. Однако командующий требовал от нас полного напряжения сил. В бою нашей бригадой потеряно более половины офицеров и 400 бойцов. Поле у села Азап-Кей усеяно телами убитых русских и турок.

Вследствие этих обстоятельств продвижение нашего полка 31 декабря оказалось весьма незначительным".

* * *

01 января 1916 года

Запись сделана штабс-капитаном 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка Минбашибековым.

"Ровно в полночь на 01 января перешли в наступление от села Аликиса до реки Аракс. Буран, свирепствовавший накануне, продолжался в течение всего этого дня. Пробивая путь в глубоком снегу, шли тремя колоннами. Пушки перетаскивали на людях. Около 9 часов утра снегопад прекратился. Солнце осветило наступающие русские части, по которым турки открыли сильнейший артиллерийский и оружейный огонь, временами переходя в контрнаступление. Турки прилагали все усилия к тому, чтобы удержать позиции в Пассинской долине, где мы к 15 часам захватили 6 орудий, около 300 пленных и различное артиллерийское имущество. Однако все попытки остановить наше продвижение разбились о стойкость русских солдат и офицеров".

* * *

03 января 1916 года

Запись сделана штабс-капитаном 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка Минбашибековым.

"В течение всего дня продолжали закрепляться на новых позициях в районе села Карабыих, отражая при этом атаки турок. Из штаба армии были получены сведения о составе группировки турок:

А) на северном берегу реки Аракс 15 батальонов 18-й и 33-й дивизий;

Б) на южном берегу реки Аракс до горы Тык-даг 18 батальонов 28, 29, 36 и 17-й дивизий.

От командующего армией Н.Н. Юденича получены два сообщения следующего содержания.

Первое:

"Колонны 1-го кавказского корпуса (153-й пехотный полк) наступают с боем от села Карабыих на село Кеприкей с целью отрезать пути сообщения турок, действующих против вашего корпуса, и действовать во фланг и тыл этим турецким войскам. Для согласования всех усилий наших войск предписываю вам всеми войсками корпуса с рассветом 4 января перейти в решительное наступление с целью сломить упорство турок и преследовать до уничтожения их. Возможно, что турки, боясь обнаруженного обхода, сегодня вечером или ночью, пользуясь темнотой, начнут общий отход. В этом случае вам, не ожидая рассвета и несмотря на утомление войск, с полной энергией начать преследования, дабы не дать возможности туркам уйти и устроиться на Кеприкейских позициях. Приказываю внимательно следить за противником, дабы не упустить время для начала преследования".

Второе:

"Корпус упустил турок и теперь топчется на одном месте. Заставьте начальников колонн двигаться вперед. Конница должна двигаться вперед хотя бы до Хасан-Кала".

* * *

04 января 1916 года

Запись сделана Василием Дерипаской, ефрейтором 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка.

"Весь день мы теснили турок, сгоняя их с горы Тык-даг по глубокому снегу. Турки катились кубарем, как на салазках. К вечеру мы узнали, что нашим успехам у сёл Кирых и Чиджарех мы обязаны 4-й строевой кавказской дивизии его превосходительства генерала Воробьёва, которая продолжала наступление севернее нас, углубляя прорыв и выходя во фланг и в тыл той турецкой группе войск, которая сражалась против нас. Также мы узнали об успехе батальона 155 пехотного полка, который занял вершину горы Джилли-гель и оттуда гнал турок по южному склону. Турки бежали, оставляя трофеи и пленных.

На захваченных нами турецких позициях мы заставали полное разорение, какое бывает при паническом бегстве неприятеля. Турки сдавались в плен тысячами. Не хватало конвойных команд. Многие раненые из-за ограничения подвижности замерзали в метели.

Мною лично был взят в плен турецкий артиллерийский офицер с полной планшеткой карт эрзерумских укреплений. Вот это находка. Имя офицера Рустам-бей. Белобрысый, как екатеринодарская балеринка, и на турка совсем не похож, но очень злой. Рустам-бей этот нипочём не хотел называться пленным и просил лично его благородие штабс-капитана Минбашибекова считать его перебежчиком".

* * *

06 января 1916 года

Запись сделана штабс-капитаном 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка Минбашибековым.

"В последние дни отступление турок было настолько поспешным, местами граничащим с бегством, что порой, останавливаясь на ночь, мы его не замечали до утра, когда обнаруживали позиции противника пустыми. Турки отступали хаотично и массами сдавались в плен. О хаосе, царящем в рядах 3-й турецкой армии, свидетельствует и состав пленных.

Так, сегодня во время боя русские части захватили 1500 пленных из 14 различных полков, принадлежавших к 8 различным дивизиям. При преследовании турок от села Карабыих обнаружилась общая картина расстройства 3-й турецкой армии. Все склады, на устройство которых турки затратили так много усилий, частью попали к нам, частью были уничтожены отступающими турецкими частями. Всюду бродили разрозненные партии турок, на путях отступления турок находили брошенные запасы. В г. Хасан-Кала был захвачен большой лагерь и пленные.

К вечеру была получена депеша от командующего следующего содержания:

"Телеграфируйте, какие части противника занимают Хасан-Кала, как упорен был бой, какой характер имело отступление турок. Сведения эти крайне важны, а их до сих пор не имею. Что делает ваш начальник штаба? Служба штаба корпуса также в полном расстройстве".

* * *

07 января 1916 года

Запись сделана Василием Дерипаской, ефрейтором 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка.

"Нынче, 07 января 1916 года, наш 153-й пехотный Бакинский полк в составе 1-й дивизии, находясь в авангарде наступления, подошёл к поясу фортов Эрзерума.

Лошади не справляются с передвижением артиллерии. Но люди могут всё, и потому таскаем пушки и боекомплект по глубокому снегу на руках и всё равно за турками не поспеваем, вызывая неудовольствие командования. Турки драпают так, что их не догнать, тем более по такому глубокому снегу. В плен сдаются тысячами. Их благородие штабс-капитан Минбашибеков, а иногда и его превосходительство господин полковник Пирумов лично производят допрос. Турки помышляют, будто мы, русские, производим прорыв свежими силами из резерва (в то время как это вовсе не так).

Поэтому турки, считая сопротивление в приграничном районе бесполезным, оставили его, а также заблаговременно подготовленные Кеприкейские позиции. Перемешавшиеся части турок бегут под защиту укреплений Эрзерума.

Для штурма укреплённых позиций нам нужны артиллерийские боеприпасы, которые были израсходованы в предыдущих боях. Чувствуется так же недостаток патронов, который мы не можем пополнить из турецких брошенных складов".

* * *

12 января 1916 года

Запись сделана штабс-капитаном 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Михайловича полка Минбашибековым.

"Сегодня поступило из штаба армии следующее послание (привожу его не дословно, ввиду секретности, а по памяти, имея в виду основной смысл оного послания:

"Ввиду приготовления к штурму Эрзерумских укреплений соблюдать полнейшую секретность всех сведений и действий, а также приказываю:

1. Начальствующим лицам изучать подступы к позиции Девебойну;

2. Исследовать подступы к ущелью реки Туй, по предгорьям горы Мах-Оглы, проходимость хребтов Кара-Базар и Палантекен;

3. 39-му пехотному полку выдвинуться к позиции Девебойну.

Частям запрещается ввязываться в серьёзный бой".

Таким образом, нам обеспечен перерыв в боестол-кновениях и короткий отдых…"