Текст книги "Народ Тарха (СИ)"
Автор книги: Татьяна Бегоулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава 14
Лайда сидела почти у самого обрыва – стоит лишь чуть наклониться вперед и увидишь, как волны бьются об острые камни внизу. Море сегодня неспокойно, небо потемнело и кажется что вот-вот на горизонте сверкнут молнии. Лайда сегодня была в таком же разладе с собой как и природа. А всему причиной сон который не пристало видеть Великой. Как чужак смог пробраться в её сны, как она допустила это? Она проснулась от собственного вскрика и хорошо, что дочек не разбудила, могли испугаться.
А что подумал бы Ярыш, будь он не на охоте? Все эти игры зашли слишком далеко, нужно уже заканчивать и отправлять Арсая в его Леанию.
Арсай, который сидел рядом заметил, что Лайда погрузилась в собственные мысли и почти забыла о его присутствии. Он провел ладонью по распущенным волосам Великой и та, наконец, очнулась от своих дум.
– Не хочешь рассказать о чем думаешь?
Лайда перевела глаза с моря на чужака и внимательно рассматривала его, словно видела первый раз. Арсай вздохнул: что творится с этой дикаркой сегодня? Он рассчитывал на её благосклонность и даже позволил себе ночью помечтать о том, как сладко было бы ему в объятиях Лайды. Он явно представил как бы вздымалась её грудь, как трепетали ресницы и как она целовала его, прижимаясь всем телом. А сегодня вместо томной и страстной дикарки перед ним предстала задумчивая и отстраненная Великая Лайда.
– Расскажи мне о жизни твоего народа. Я много показывал тебе Леанию. Теперь твоя очередь.
Глаза Лайды словно похолодели на несколько мгновений, а потом снова наполнились теплом.
– Покажу, но при одном условии.
– Всё, что только захочешь.
– Отдай мне ту серьгу, которую показал в первую встречу.
– Серьгу Хореи? Но зачем она тебе? Она же не парная.
Лайда улыбнулась:
– Мне кажется, что я знаю где её пара.
– Хорошо. Но сначала ты.
Лайда положила свою ладонь на ладонь Арсая и тот закрыл глаза.
Его взор пронесся через холмы и замер над долиной в которой словно цветы на лугу раскинулись разноцветные шатры. У Арсая в груди сладко заныло, как бывает, когда страстно желаешь чего-то и, наконец, после долгого томления получаешь это. Шатров было много, они заполнили всю долину и ложбинки между холмами. Потом взгляд скользнул в сторону и словно пронесся над большим озером по глади которого скользили лодки рыбаков. Вдруг перед взором потемнело и лишь алые всполохи где-то в отдалении разрывали мглу. Всполохи приближались, от них в разные стороны разлетались алые и бело-золотые искры. А потом из темноты словно вынырнули могучие фигуры кузнецов с тяжелыми молотами в крепких руках. Снова все завертелось перед взором Арсая и спустя мгновение он увидел шахты каменоломен и нелегкий труд тех, кто добывал самоцветные камни. А потом перед его взором все смазалось и Арсай открыл глаза. И первое, что он увидел – это протянутая ладонь Лайды и её хитрый взгляд:
– Давай.
Арсай достал серьгу Хореи из-за пояса и она тут же исчезла в складках платья Лайды.
– Мне пора…
Арсай вскинул глаза:
– Уже? Постой, останься еще чуть-чуть…
Лайда устало вздохнула:
– Ветер крепчает, может разразиться буря.
Но Арсай не хотел отпускать дикарку, мечты этой ночью слишком взбудоражили его и он хотел попробовать на вкус её поцелуй. Он резко потянулся к ней и попытался притянуть к себе, но тут же Лайда запустила пальцы в его волосы и сильно потянула назад. Ему пришлось запрокинуть голову, и тут он почувствовал сильный толчок в грудь и упал на спину. Лайда не выпуская его волосы, оперлась второй рукой на его грудь и низко склонилась к лицу Арсая:
– Ты забыл что было в прошлый раз? – её губы были совсем близко и Арсай ощутил её дыхание, тепло тела и аромат волос. Она словно дразнила, играла с ним и эта игра забавляла её, потому что в глазах дикарки не было угрозы.
– Лайда, ты сведешь меня с ума…
Она довольно улыбнулась, словно кошка, которая поняла, что мышке от неё некуда деться и она может играть с ней в свое удовольствие.
– Лайда, только один поцелуй…
Дикарка склонилась еще ниже и её губы почти коснулись уха Арсая:
– Еще не время, ты слишком торопишься.
Арсая обдало жаром, он хотел вскинуться, схватить её, смять, подчинить. Но Лайда легко вскочила и мгновение спустя её уже не было рядом. А Арсай, тяжело дыша, сидел у самого обрыва. Где-то над морем раздались глухие раскаты грома и он поторопился подняться на ноги и спуститься по крутой тропке вниз к своему кораблю.
Когда после купален Лайда возвращалась к шатрам небо уже почернело от подступающей грозы. Резко похолодало, и ветер швырял в лицо торопящимся скрыться от непогоды обитателям холмов пригоршни ледяной воды со стороны Студеного озера. Добежав до шатра Мийны, Лайда скользнула внутрь и наткнулась на предостерегающий взгляд бывшей предводительницы воинов.
– Девочки уснули, непогода сморила. Ступай в свой шатер, я слышала охотники возвратились.
Лайда молча кивнула и повернулась к пологу, когда услышала:
– Постой. Где ты была, почему волосы мокрые? А это платье? Для кого?
Лайда обернулась к матушке и встретила её пронзительный и строгий взгляд.
– Сейчас не время для разговоров, матушка.
За пологом уже вовсю шумел ливень и в свой шатер Лайда прибежала вымокшей до нитки и стуча зубами от холода. Торопливо переоделась под заинтересованным взглядом Ярыша и подсела к очагу:
– Голодный?
Степняк подсел к жене и притянул её к себе:
– Смотря что ты имеешь в виду…
Уткнувшись носом в шею Лайды, степняк вдохнул запах любимой женщины и удивленно спросил:
– Ты стала пользоваться ароматным маслом? Тебе же не нравился сладкий запах?
Лайда хихикнула:
– Иногда привычки меняются.
Потянувшись в объятия Ярыша она почувствовала укол вины из-за того, что скрывает от него Арсая. Что приходится выкручиваться, недоговаривать и уходить от ответа на вопросы.
– Что-то случилось? Ты слишком напряжена.
На вопросительный взгляд степняка Лайда ответила так, как отвечала мужу в последнее время:
– Ярыш, я расскажу тебе все позже. На все воля Великой.
Утром степняк сразу же отправился к Мийне. Соскучился по дочкам, да и со старшей рода есть о чем поговорить. После долгих объятий с малышками и шумной и громкой игры с ними, степняк смог выбрать момент для разговора:
– Мийна, что происходит в холмах? Куда уходит Лайда? Мне она отвечает, что Великая запретила мне говорить. Что ты мне скажешь?
Старшая рода вздохнула: значит, ей не показалось и Лайда что-то задумала. Признаваться Ярышу в том, что и ей дочь сказала не больше, не хотелось. И дело не в том, что она старшая рода и должна знать что происходит в её семье. А в том, что зная характеры степняка и Лайды не трудно догадаться что будет, если она скажет Ярышу о странном поведении Лайды. Нет, лучше она сама сначала выяснит, что задумала её дочь. Если понадобится – вмешается, и не как старшая рода, а как мать этой зарвавшейся Великой Лайды.
– Успокойся, Ярыш. Это действительно воля Великой Тархи. Тебе не о чем волноваться, – Мийна успокаивающе улыбнулась, пытаясь придать своему голосу уверенности в том, что она говорит.
Разыскать воеводу оказалось делом нелегким. Прибыв в Карынь, Олех и Рогдай узнали, что воевода с дружиной отбыл ближе к границе с Горной страной и искать его нужно то ли в Гороховке, то ли в Березовке. Но люди попались молодым искателям приключений словоохотливые, говорливые, помогли таки разыскать Лучезара в селе Березовка.
На постой сам воевода расположился в крайней избе, за огородами которой текла неглубокая речушка, служившая границей между землями Солнца и Горной страной.
День клонился к вечеру, когда покрытых дорожной пылью и измученных поисками, Олеха и Рогдая остановили воины дружины.
– Кто такие будете? Чего в Березовке забыли?
Олех, спешившись, повторил фразу, которая слетала с его уст уже не в первый раз:
– Воеводу ищем. Дело у нас к нему.
Воины переглянулись и заржали:
– Воеводу они ищут. Дело у них. Сопляки вы еще, чтобы воевода на вас время тратил. Небось, в дружину проситься будете. Только нос у вас еще не дорос, чтобы к нашему воеводе в дружину попасть.
Олех только открыл рот, чтобы ответить зубоскалам, но Рогдай опередил его. Он соскочил с коня и задиристо вскинул голову:
– А это не вы решать будете! Лучезар нам сродник, дядька наш! Мы к нему из самих холмов прибыли.
Один из воинов прищурился и, сплюнув, двинулся на Рогдая:
– Какие еще сродники? Из каких холмов? Слышь, Часлав, а не засланцы ли это от соседей?
Второй воин, высокий и широкоплечий, окинул незваных гостей пренебрежительным взглядом:
– Да нет, Стоян, не похожи они на хвостатых. Не той они породы. Доложи воеводе, пусть сам разбирается – сродники они ему или нет.
Лучезар сидел на лавке возле окна, откинув голову назад и прикрыв глаза. Черных кудрей уже коснулась седина, лоб прорезали морщины – нелегка царская служба. Но стоило в горницу войти двум молодым парням, как воевода тут же преобразился. От усталости и задумчивости и следа не осталось – взгляд внимательный, цепкий. Оглядев застывших гостей, которые тоже с интересом разглядывали воеводу, Лучезар чуть усмехнулся, в карих глазах промелькнули смешинки:
– Сродники говорите? Из холмов?
Воевода поднялся и подошел к Олеху:
– Сын Ярыша?
Тот кивнул и назвался:
– Олехом кличут.
Лучезар перевел взгляд на Рогдая:
– Ну а ты, чей же будешь?
Парнишка чуть обиженно, что не узнали, ответил:
– Сын Юлая.
Воевода похлопал Рогдая по плечу:
– Не признал сразу. На матушку похож.
Чуть позже, за накрытым столом, Лучезар, выслушав вести из холмов, стал пытать:
– Ну и зачем в такую даль забрались? Не просто так? Али стряслось что?
Олех не стал утаивать:
– Мы хотим в дружину к тебе, с хвостатыми драться.
Воевода усмехнулся:
– А чего с ними драться? Они на своей земле, мы на своей. Чего нам делить?
Рогдай не остался в стороне:
– Да знаем мы, что неспокойно нынче тут. Еще в Княжеске прослышали. Возьми нас в дружину, воевода. Хвостатым страсть как хочется хвосты открутить!
Лучезар посерьезнел и вздохнул:
– Ведь то не игрушки, а ежели голову сложите в горах, мне перед вашими отцами ответ держать?
– Не сложим! Меня предводительница Чара воином назвала!
Лучезар смерил Олеха взглядом:
– Верю. А тебя? – и воевода посмотрел на Рогдая. Тот сразу смешался, насупился, понимая, к чему ведет дядька, но быстро нашелся:
– А я толмачом могу быть! Я разговор горного народа понимаю, и степняков тоже, и с каченеями могу потолковать, ежели нужда будет. Меня матушка всему научила, что сама знает.
– Толмачом? Это другое дело, хороший толмач может и пригодиться.
Тут в горницу влетел один из дружины, тот, которого звали Стояном:
– Воевода, там царевич пожаловал!
Лучезар удивленно переспросил:
– Верослав?
Но ответить Стоян не успел. В горнице появился Верослав, держа за руку худенькую и испуганную девчонку. Олех тут же вскочил с лавки, а девчонка, сначала метнулась к нему навстречу, но наткнулась на такой разгневанный взгляд, что отшатнулась и спряталась за Верослава.
– Ферюзе, ты что здесь делаешь?
Степнячка выглянула из-за спины царевича и виновато ответила:
– Мне нужно разбудить Великана.
Верослав с интересом прислушивался к незнакомой речи и решил вмешаться:
– Вы знаете эту степнячку?
Лучезар тоже посмотрел на Олеха, желая понять, что происходит. Пояснять все сложности их отношений Олех не собирался, поэтому отделался общими словами:
– Это моя… родственница из степи. Мы оставили ее с теткой Малашей, чтобы под ногами не путалась.
– А я встретил её на дороге в Карынь. Отчаянная девчонка, не зная языка, отправилась в далекий путь.
Олех зыркнул на царевича и ответил:
– Не отчаянная, а глупая. Ферюзе, подойди ко мне!
Степнячка, опустив глаза, скользнула от Верослава к Олеху и встала у мужа за спиной, как и полагается жене.
На постой Рогдая и Олеха определили в соседнюю избу. Ферюзе, которая ни слова не понимала на языке земель Солнца, оставили с Олехом. Раз родственница, пусть и присматривает за ней. Пока Рогдай размещал свои нехитрые пожитки в узкой комнатке, большей похожей на чулан, Олех выговаривал своевольной степнячке. Та, опустив голову и смаргивая подступившие слезы, молчала. Да и что она скажет мужу, если он не верит в духов? Как же ему объяснить, что с ней ничего плохого не могло случиться, раз духи направили её и указали на Верослава, который должен ей еще и про Великана рассказать. Только как он расскажет, если она и слова не понимает из чужой речи. Раздосадованный Олех был слишком зол, чтобы слушать про каких-то духов и Великанов. Что теперь делать с Ферюзе он не представлял. Как он отправится драться с хвостатыми, если она тут без присмотра останется? Свалилась же на его голову!
Но стоило всей троице как-то разместиться на ночлег, как тут же в избе послышался шум, громкие голоса и в дверь комнатки кто-то застучал кулаком, грозясь разнестись её в щепки. Когда дверь отворили, на пороге увидели воина из дружины воеводы, который пробасил:
– Кто тут толмачом вызвался быть? Живо к воеводе!
Рогдай скорехонько собрался, пока дядька Лучезар не передумал и поспешил за воином. Ферюзе тут же скользнула с полатей к Олеху, который пытался уснуть на расстеленной на полу овчине. Прильнула к нему, обвив шею мужа руками. И ткнулась губами ему в щеку. Прежде чем просить о чем-то мужа, надо к нему подластиться, в степи так положено.
Олех оторопел от внезапной ласки Ферюзе: чего задумала эта девчонка?
– Ферюзе, ну-ка ступай на полати. Спать охота, не приставай.
Степнячка насупилась, но не отступилась. Упершись руками в грудь Олеха, она склонилась к его лицу с намерением поцеловать, но её попытку тут же пресекли. Олех перевернулся, подминая Ферюзе, и нарочито строго выговорил:
– Тебе что, слова мужа не указ? Я сказал – ступай на свое место.
Но вместо того чтобы испугаться, степнячка вдруг расцвела, чем привела Олеха в замешательство. Олех и не сообразил, что, назвав себя её мужем, осчастливил девчонку. На её губах заиграла улыбка, синие глаза будто на миг осветились, а её тонкие пальчики взметнулись вверх и запутались в его густых светлых волосах, притягивая к себе голову Олеха.
Эта нехитрая ласка словно затуманила разум парня. Склонившись к губам Ферюзе, он не удержался от поцелуя. Но тут же отстранился и выпроводил степнячку со своего импровизированного ложа.
Рогдай с интересом рассматривал в горнице у воеводы двоих мужчин, на которых ему указал Лучезар. Один был чудной на вид – его длинные темные волосы были собраны в хвост, который был обвит цветными нитками. Второй был без хвоста, волосы доходили всего до плеч, но зато и лицо и руки бесхвостого были исполосованы свежими еще кровоточащими царапинами. Они переминались с ноги на ногу и бросали взгляды исподлобья на воинов, пленивших их.
Лучезар, обратился к новоиспеченному толмачу:
– Пусть сказывают, что делали на нашей стороне.
Рогдай перевел вопрос воеводы и хвостатый, кивнув головой в сторону печи, ответил:
– Вон её ловили.
Рогдай проследил взглядом за кивком пленного и только сейчас заметил возле печи, сидевшую на полу, девушку. Вид у неё был диковатый. Черные спутанные волосы выбились из косы, платье из грубой ткани было местами порвано, но карие глаза смотрели бесстрашно, даже зло и яростно. Казалось, еще чуть-чуть и девушка оскалится и зарычит.
– Зачем она вам? – последовал вопрос воеводы.
– Так это ж сестра Томивоя! Мы ее обменять хотели у Томивоя на наших плененных братьев! А она в реку сиганула, так мы за ней! – хвостатый бросил на девушку неприязненный взгляд.
– А вы сами кто? Никак мятежники?
Пленные вскинули головы:
– По-вашему, может, и мятежники. А по-нашему – мы те, кто принесет свободу нашим сестрам и братьям.
Рогдай перевел слова мятежников Лучезару и с жадность всмотрелся в загорелые и обветренные лица: так вот они какие. Сколько раз он мечтал, что примкнет к этим отважным воинам, а они оказались такими… обыкновенными на вид.
Лучезар обратился к девушке:
– Как твое имя?
Но дикарка только злобно смотрела на Рогдая, который перевел вопрос воеводы, и молчала.
– Игошая её звать. Вы с ней поосторожнее, она злющая как гадюка, – второй мятежник с обрезанными волосами дотронулся до свежей царапины на лице. Теперь понятно, кто его так исполосовал. Никак дикарка когтями прошлась.
Глава 15
День клонился к вечеру, когда Великая Лайда, оставив дочерей на попечение Мийны, отправилась в Долину Предков. Бесшумно скользнув внутрь пещеры, она опустилась на колени перед надгробным камнем Великой, ладони уперев в гладко отполированный её предшественницами каменный пол. Великая Тарха обещала ей помочь, пришло время исполнять обещания. Закрыв глаза, Лайда погрузилась в транс, надеясь, что её молитва достигнет слуха Великой.
Из пещеры она вышла, когда темная, почти беззвездная ночь скрыла верхушки холмов. Пройдя к обрыву, Лайда остановилась в ожидании. Она знала, что Арсай почувствует её магию и придет. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут послышался скрип камней под сапогами и показался чужак.
Арсай был и удивлен и насторожен одновременно. С чего бы это дикарка так неожиданно захотела его увидеть, да еще в такой час? Но все-таки среди чувств, которые сейчас обуревали Арсая, преобладало предвкушение. Стоило ему почувствовать близкую магию Лайды, как его воображение тут же нарисовало страстную картину их любовной игры. Интересно, какая эта дикарка в объятиях мужчины? Такая же властная, недотрога или же нежная и трепетная? И сейчас, поднимаясь по горной тропе навстречу дикарке, Арсай предвкушал её страсть и необузданность.
Их взгляды встретились и Лайда почувствовала, как пересохли её губы. Взгляд Арсая говорил, что он догадался, для чего она явилась, и уверенность Лайды в своих силах поколебалась. Но отступать было поздно.
Арсай окинул взглядом фигуру дикарки. Сейчас она была одета иначе, чем в предыдущие встречи. Простое платье из некрашеной овечьей шерсти с капюшоном. Но тем не менее и эта непритязательная одежда подчеркивала все изгибы женского тела. Чужак хотел что-то сказать, чтобы нарушить тягостное молчание, повисшее над обрывом. Но Лайда, взяв его за руку, шепнула:
– Ничего не говори.
Она повела его за собой вглубь холмов, в одну из ложбинок, в которой находилась неглубокая пещера. Там она и опустилась на траву, подогнув под себя ноги. Арсай засуетился: сняв плащ, расстелил его на траве, предлагая Лайде разместиться на нем. Усевшись напротив друг друга, эти двое некоторое время молчали, прислушиваясь к магии. Арсай опасался подвоха. Эта дикарка способна на многое и нужно быть настороже. Но сколько ни прислушивался он, ничего кроме заметного волнения Лайды почувствовать не смог. А Лайда и впрямь волновалась: как далеко ей придется сегодня зайти, очаровывая чужака? Великая Тарха обещала помочь, но и она не смогла ответить на этот вопрос.
Арсай медленно, словно опасаясь отпора, протянул руки и снял капюшон с головы дикарки. Тут же невесть откуда взявшийся ночной ветерок разметал волосы Лайды по плечам, обдавая Арсая запахом полевых трав с нотками горечи. Он пропустил прядь светлых волос через пальцы, словно невзначай коснувшись плеча дикарки. Лайда вздохнула, пытаясь за томным вздохом скрыть подступившее раздражение, и закрыла глаза, чтобы взгляд не выдал её истинные чувства. И тут же вздрогнула: её шеи коснулись горячие губы Арсая. Чужак замер на мгновение, будто давая дикарке время привыкнуть к своим прикосновениям и спустился к линии плеча, продолжая ласкать губами и языком. Ему нравилось, как она реагирует: он чувствовал чуть заметную дрожь, волной прошедшей по её телу. Неужели она и впрямь нежная и чувственная?
Лайда почувствовала, что настороженность Арсая утихла. Еще выждала немного, откинув голову назад, позволяя чужаку целовать её шею, а потом вдруг отстранилась. Арсай непонимающе нахмурился:
– Тебе не нравится?
Но Лайда загадочно улыбнулась и вдруг схватила чужака за ворот рубахи, притянула к себе. Её губы тут же завладели его губами, и Арсай на мгновение растерялся от такого напора. В голове его промелькнула мысль, что все же дикарка даже в объятиях мужчины не может уступить. Но разочарования не было, скорее любопытство: а что из этого получится?
Пальчики Лайды запутались в густых волосах Арсая. Мужчина почувствовал приятную дрожь, прошедшую через его тело и уже сам притянул к себе дикарку. В этот момент с её пальцев слетела пара алых искр, которые растаяли, едва коснувшись волос мужчины.
Его поцелуи становились все настойчивее, руки блуждали по её телу, то лаская спину, то поднимаясь от талии выше и замирали, едва не коснувшись груди. Арсаю мешало её платье. Он хотел почувствовать под руками разгоряченное тело дикарки, хотел губами ласкать бархат её кожи. Но стоило ему усилить натиск, как перед глазами само собой возникало видение: Лайда с занесенным над его распростертым телом кинжалом.
Лайда, прижавшись, прикоснулась губами к закрытым глазам чужака и снова несколько алых искр слетело с её пальцев и бесследно растаяли.
Арсай не в силах сдерживать свою страсть, прошептал, обжигая дыханием:
– Лайда… искусительница…
Она же прикусив чуть мочку его уха, ответила:
– Ты слишком торопишься…
Тут же её ладони скользнули под рубашку Арсая, и мужчина громко застонал, когда её пальцы коснулись его груди. Она заглушила его стон поцелуем и позволила алым искрам раствориться на разгоряченной коже мужчины.
Его рубашка смятая лежала в стороне, а сам Арсай откинувшись на спину, нежился под поцелуями дикарки. Узоры, что она выводила на его груди губами и языком, обжигали. От них по телу разгоралось пламя страсти, которая грозила окончательно свести Арсая с ума.
Лайда бросила на лицо чужака осторожный взгляд и довольно улыбнулась, заметив, что Арсай полностью под властью ощущений. Алые искры тонкой струйкой стекли с пальцев и Лайда снова прильнула губами к груди Арсая, заставляя того стонать.
Её лицо раскраснелось, предательская дрожь все чаще накатывала, сдерживать рвущуюся магию становилось все труднее. Дыхание участилось и Лайда с ужасом осознавала, что это вовсе не усталость. Чем больше она изображала страсть и неудержимое желание, тем больше разгорался внутри неё огонь.
Арсай вдруг рывком опрокинул Лайду под себя и придавил всей тяжестью своего тела. Его руки уже проникли под подол платья и поднимались все выше, обжигая и заставляя трепетать дикарку. Остановить сейчас Арсая было невозможно. И Лайда, отрешившись от горячих ласк чужака, приложила свои ладони к мокрой спине Арсая. Алые искры стремительно срывались с ладоней Великой. Арсай приходил во все большее неистовство. Он приподнял Лайду, снимая с неё платье. И в тот момент, когда его язык коснулся её груди, ладонь Великой опустилось на макушку Арсая. Изгибаясь под откровенными ласками и задыхаясь, дикарка шептала что-то на древнем языке. Мужчина принял эти звуки за бессвязный шепот сгорающей в пламени страсти дикарки и не видел как за его спиной появилась старуха.
Губы Великой Тархи зашевелились и с её уст сорвались те же слова на древнем языке, которые шептала Лайда. Арсай на мгновение замер, словно почувствовал чье-то лишнее присутствие в этой пещере, но ладони дикарки тут же переместились на его виски, и чужак глухо застонал. Это был не стон наслаждения, а неудовлетворенного желания и разочарования. В следующее мгновение его глаза словно заволокла пелена, взгляд стал бессмысленным и беспомощным. Дыхание мужчины выравнивалось, огонь разгоревшейся страсти гас, отзываясь ноющей тяжестью внизу живота. Лайда отстранила от себя мужчину, и он откинулся на спину, бессмысленно глядя перед собой. Лайда поспешила одеться, а Великая Тарха, окинув пещеру и неподвижно лежащего мужчину пронзительным взглядом, растаяла в воздухе, словно Великая убедилась, что её помощь больше не требуется.
Словно беспомощного, Лайда одела и Арсая. Потом, прижав голову чужака к своей груди, она стала раскачиваться, будто убаюкивала великовозрастное дитя. При этом женщина напевала мелодию, очень похожую на колыбельную. Взгляд Арсая оставался бессмысленным все это время.
Когда небо чуть посветлело, они покинули пещеру. Проведя ладонью по лбу Арсая, Лайда подула ему на глаза и взгляд чужака постепенно яснел, приобретал осмысленность и разумность.
– Арсай, она ждет тебя…
– Ксана…где она?
– Она там, в твоем родном краю. Она ждет тебя…
Мужчина растеряно огляделся, будто первый раз видит ложбинку между холмами.
– Я помогу тебе, Арсай. Иди за мной.
Когда они вышли к обрыву, Лайда увидела лежащие на земле свертки: это были все те дары, что Арсай бросал к ногам дикарки. Значит, Великая решила, что сделать с ними. Лайда, указав на свертки, произнесла:
– Это подарки для твоей Ксаны, Арсай. Ты сам выбирал их.
Мужчина послушно собрал все с травы и, прижимая дары к груди, последовал за дикаркой, которая стала спускаться по горной тропе к кораблю чужака.
Когда Арсай ступил на корабль, Лайда последовала за ним.
– Созови всех своих людей.
Мужчина послушно выполнил требование дикарки, даже не поинтересовавшись, зачем это. Когда сонные люди собрались на палубе, Лайда запела. Это была песня на древнем языке, которая оказала на всех собравшихся странное действие. Их глаза закрылись, словно сильная дремота разом навалилась на всех. Лайда подходила к каждому, прикладывала свою ладонь к вискам человека и при этом продолжала петь. Последний, к кому подошла Лайда, был Арсай.
– Арсай, ты держишь путь в Леанию, к своей возлюбленной Ксане. Все это время ты странствовал по миру, но не нашел тех, кого искал. Ты не нашел Бескрайние холмы, не нашел народ Тарха, не видел Великую Лайду.
Дикарка хотела уже покинуть корабль, но вспомнила кое-что. Ксана умная девушка, она позаботилась о том, что Арсай нашел обратную дорогу. Лайда вытащила медный браслет из-за пояса Арсая и вложила его в ладонь мужчины:
– Он укажет тебе дорогу домой, Арсай.
И только после этого Лайда покинула корабль. Стоило ей подняться по тропе и скрыться с глаз, как Арсай и его люди стали медленно приходить в себя. Терли глаза, растеряно смотрели на незнакомый обрывистый берег, такой неприветливый и вызывающий чувство тревоги. Арсай, закрепил медный браслет на носу корабля, отдал приказ держать путь в Леанию.
Старшая рода, бывшая предводительница воинов Мийна не могла сомкнуть глаз. В её шатре снова ночевали внучки, а значит, Великая Лайда отправилась в Долину предков. Мийна понимала, что не заснет и единственный способ узнать, что задумала Лайда – отправиться следом. Оставив спящих девочек на попечение старой няньки, Мийна покинула шатер и скрылась в беззвездной ночи.
Она долго выжидала, когда её дочь покинет священную пещеру, а потом, скрывая себя магией, отправилась следом. Чем ближе она подходила к обрыву за которым простирались воды Лазурного моря, тем явственнее чувствовала чужую магию. Мийна уже хотела окликнуть дочь, но тут перед ней возникла фигура старухи. Она чуть подрагивала в воздухе, её очертания были размытые, но старшая рода поняла, кто перед ней и пала ниц.
В её голове, склоненной к самой земле, зазвучал голос: "Ступай в свой шатер, Мийна. Не мешай Великой Лайде исполнить то, что следует". И старшая рода не могла ослушаться. Мийна уже не видела, как по горной тропе поднимается чужак.
Лайда уселась прямо на траву возле обрыва и смотрела, как корабль чужака уходит в даль и становится все меньше и меньше. Странное ощущение – не было радости, вкуса победы и торжества. Только опустошение. Лайда поправила прядь волос и на миг замерла – от ладоней пахло Арсаем. Запах не был противен, хотя это запах врага. Великая рассматривала свою ладонь, будто видела её впервые. Как? Она прикасалась к чужаку, ласкала его, и с ней ничего не произошло? И сейчас, разве её не должно передергивать от отвращения?
Перед глазами возник образ Ярыша и она снова поразилась. Она совсем не испытывает чувства вины перед степняком. Что, если он почувствует? Не простит. Лайда тряхнула головой, позволяя ветру растрепать и без того растрепанные локоны. Он не узнает. Никогда. Никто не узнает.
Поднявшись на ноги, Великая почувствовала непреодолимое желание смыть с себя запах чужака. В купальню.
Утром дело обернулось так, как Рогдай и не предполагал. Он-то шел к воеводе, чтобы он дозволил биться с хвостатыми, а вышло все как-то не так. Да в холмах его засмеют, коли узнают, что он вместо того, чтобы примкнуть к мятежникам стал сторожем двух девчонок, которые свалились на его голову!
Ну ладно еще, Ферюзе. Степячка хотя бы красивая, смотреть на неё – удовольствие. А эта, Игошая которая, на неё же и глянуть не смей. Вся такая злющая, что не спросишь, в ответ чуть ли не рычит. А все его знание языков. Лучезар так и заявил, что с Игошаей только он, Рогдай, поговорить может. Да и Ферюзе местного языка не знает. И между собой девки без помощи толмача не поговорят. А чем им еще тут заняться? Одна в степи выросла, другая в горах – местного уклада не знают, на печь как на диво дивное смотрят. Они бабам по хозяйству помочь не смогут, только мешать будут. Вот и решили, что Рогдай должен этих двух девок сторожить и развлекать разговорами. Но как-то не особо это у парня выходило. Ну, о чем ему с этой Игошаей разговаривать?
Парень, в очередной раз заглянув в маленькую комнатку, удостоверился, что его подопечные в полном порядке и снова закрыл дверь. Игошая с отсутствующим взглядом смотрела на потолок, лежа на тюфяке, набитым соломой. А Ферюзе с любопытством смотрела в маленькое окно, будто выискивая взглядом кого-то.
В один миг лицо её преобразилось и она, метнувшись к двери, забарабанила по ней руками:
– Рогдай, Рогдай!
Парень приоткрыл дверь:
– Чего тебе?
– Там Верослав! Мне его о Великане спросить надо!
Рогдай нахмурился:
– Ферюзе, забудь ты о своем великане! И вообще, тебе Олех разрешил с Верославом разговоры вести?
Степнячка грустно покачала головой, но не отстала:
– Ты его спроси, Рогдай!
– Не могу. Я вас сторожить должен. А Верослав вон вместе с Олехом в дозор отправляется, – и парень завистливо вздохнул.
И правда, Лучезар отправил и царевича и племянника из холмов вместе с опытными воинами в дозор. Неспокойно нынче на рубеже с Горной страной.
Ферюзе с тоской вздохнула. Всюду одни препятствия на её пути. И Олех одну её оставил, и про Великана она так и не вызнала.
Нудный дождь зарядил с полудня и продолжал лить в подступающих сумерках. Ферюзе зябко поежилась и тоскливо вздохнула, глядя в мутное оконце. Потом покосилась на горянку, которая с самым невозмутимым видом продолжала смотреть в потолок, лежа на соломенном тюфяке. И не поговорить даже с ней. Не поймут они друг друга. Игошая, словно прочитав мысли Ферюзе, встретилась с той взглядом, но никак не отреагировала на робкую улыбку степнячки. И тут в комнатку вошел Рогдай. В руках он нес широкую миску, из которой шел умопомрачительный аромат. Ферюзе невольно оживилась и Рогдай, заметив радость в глазах девушке, довольно улыбнулся:
