Текст книги "Очаровательная лгунья (СИ)"

Автор книги: Татьяна Бегоулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

Насколько тяжела работа горничной, я к вечеру осознала в полной мере. Но успокаивала себя тем, что просто день сам по себе выдался непростым и насыщенным. Перед предстоящей брачной церемонией меня так штормило, что я смогла только сделать два глотка кофе. И весь день ничего не ела, потому что было вот вообще не до этого. И когда Дженья на ужин повела меня в столовую для персонала, я поняла, что ужасно голодна.

В столовой, к моей радости, никто не проявил особого любопытство к моей особе. Видимо, часто сменяющийся персонал тут норма. За длинным столом, ножки которого были прикручены к полу, судя по униформе, устроились горничные всех рангов. Дженья представила меня двум ближайшим соседкам по столу и на этом интерес ко мне был исчерпан. А я, навострила ушки, и уплетая тушенную капусту с курицей, прислушивалась к разговорам за столом.

Хочешь быть в курсе всех событий на огромном корабле? Заведи дружбу с горничными. Можно сказать, за время ужина, я получила красочные характеристики некоторых пассажиров и оказалась в курсе большинства интрижек и господ и персонала. Но периодически прислушиваться к разговору мешало ощущение чьего-то пристального взгляда. И ближе к концу ужина я успела поймать неприязненный взгляд девушки, сидящей по диагонали от меня. Я осторожно толкнула Дженью локтем:

– Вон та рыженькая горничная смотрит на меня так, будто я чем-то провинилась перед ней, – моя напарница не стала отнекиваться:

– Это Раилья. Убирает каюты среднего класса. Когда мою напарницу уволили она рассчитывала занять её место. А тут ты. Не обращай внимания. Раилья отходчивая. Два дня подуется и остынет.

Хорошенькие дела. Я тут еще и не знаю никого толком, а уже успела кому-то дорогу перейти. Надеюсь, эта Раилья не перейдет к активному проявлению своей неприязни. Только толченого стекла в туфлях мне для полного счастья не хватало.

Но и после ужина отдохнуть не получилось. Снова беготня по лестницам с палубы на палубу. И только за час до отбоя старшая горничная по третьей палубе смилостивилась и разрешила заняться своими делами.

Дел, в принципе, у меня немного. Сначала в душ. Потом забег к кастелянше за иголкой с нитками – ушить платье горничной. И уже возвращаясь в свою каюту, я осознала, где нахожусь и как бездарно трачу свободные минуты.

Пусть горничным и не разрешалось любоваться видом океана с верхних палуб, но и для нас нашлось местечко на огромном корабле. До отбоя оставалось немного времени, и я решила, что просто обязана полюбоваться ночным океаном.

Когда «Оливия» покинула порт – я толком и внимания не обратила. Нет, я слышала сигнал корабля и рабочую суету команды заметила краем глаза, но за своими обязанностями всё это отошло на второй план. И вот теперь я всматривалась с палубы в чернеющую даль и понимала, что берег далеко. Где-то там мой дом. Моя мама, по которой я ужасно скучаю. И больше всего на свете мне сейчас хотелось оказаться дома, обнять маму и сказать, как я её люблю. Но по прихоти того, кто дал мне свое имя, я занимаю чужое место и трудно сказать, чем это вообще закончится.

– Ну и чего ты там увидела, в этой темноте?

Я и не заметила, как рядом оказался один из стюардов. В первый день на корабле они слишком часто попадались на глаза, все в светлой униформе, высокие и хорошо сложенные. Такое ощущение, что их всех по одним меркам подбирали. Понятия не имею, встречался ли этот парень мне в течение дня или нет. Для меня они все слились в однородную массу.

– Просто дышу свежим воздухом.

Стюард облокотился о перила вполоборота ко мне и как-то странно меня рассматривал. Неприятный взгляд.

– Что-то не так? – поинтересовалась я, когда разглядывание стало уж слишком навязчивым. Повернулась и сама уставилась на парня не менее бестактно. Простоватое лицо, широкий нос, тонкие губы. Ничего впечатляющего.

– Ты ведь новенькая, да? Марилья Донгас?

В груди что-то тревожно шевельнулось.

– Допустим. И что с того?

Стюард повернулся и облокотился о перила уже спиной, расставив локти. И делая вид, что рассматривает ночное небо, насмешливо ответил:

– А то, что Марилью Донгас я хорошо знаю. Даже очень хорошо, у нас с ней одно время роман был.

Я чуть ли не отшатнулась от этого стюарда. Сердце ухнуло вниз, потом подскочило чуть не до горла. Вцепившись в перила, постаралась придать голосу небрежности:

– Можно подумать, я единственная Марилья на всю Империю.

– Ну, может и не единственная, но, видишь ли, это от меня брат Марильи узнал о вакансии горничной на «Оливии». И это я замолвил за Марилью словечко перед госпожой Надин, понимаешь?

Тут он перестал изображать созерцание небес и повернулся ко мне. Простоватость лица никуда не делась, но вот в глазах его появилось оценивающее выражение.

– Знаешь, мне нет дела до вашей с Марильей затеи. Но ты же понимаешь, что для того, чтобы я сохранил вашу тайну, ты должна меня об этом очень хорошо попросить.

Его ухмылка была красноречивей слов, мог бы дальше и не продолжать. Но он все-таки продолжил:

– Ты девчонка ладная, хоть и не в моем вкусе. Но на пару ночей сгодишься. В общем, подумай о моем предложении. Будешь ласковой и сговорчивой – проблем у тебя на «Оливии» не будет. Я ведь и в других вопросах подсобить могу, за отдельную плату. Поняла?

Наверное, любая другая девушка не смогла бы уснуть и всю ночь думала о той ситуации, в которую попала. И было над чем подумать. Но мой организм, видимо, исчерпал на сегодня все свои резервы. Вернувшись в каюту, я достала из сумки балахон цветочной феи – ну а что, вполне сойдет за сорочку, не в униформе же спать? И едва устроилась удобнее на койке, как тут же провалилась в крепкий сон без сновидений.

Наивно было бы надеяться, что рабочий день горничных начинается не с раннего утра. Ведь пассажиры третьей палубы вряд ли любят встречать рассвет. А значит и уборка их апартаментов начинается только после завтрака. А во сколько у каждого пассажира завтрак – решают они сами.

Но горничным было чем заняться, пока пассажиры досматривают последние сны и сладко потягиваются в своих постелях. Забрать из прачечной белье и одежду, отгладить, отпарить, отутюжить и развесить по разным вешалкам – для каждого постояльца отдельно. Ну, тут я чувствовала себя как рыба в море. Уж чем-чем, а глажкой меня не испугаешь.

Пока руки были заняты одним, мысли крутились совершенно в ином направлении. Вчерашние угрозы ранним ясным утром казались не таким серьезными и страшными. Но все-таки лучше знать, чем это может обернуться.

– Дженья, а если на горничную поступит жалоба, её сразу увольняют?

Не отрываясь от основного занятия, напарница охотно пояснила:

– Смотря, кто пожалуется и на что. Могут уволить, а могут разжаловать до простой уборщицы – мыть подсобные помещения. Тут уж как повезет. Ты главное с госпожой Ревисс не спорь и лучше вообще на глаза ей не попадайся. Остальные пассажиры вроде нормальные. Не придираются и чаевые хорошие дают. Но и ты не расслабляйся, делай все быстро и добросовестно. А то из-за тебя и мне может влететь.

И вот тут я начала размышлять, насколько же серьезны угрозы того стюарда, имени которого я даже не знаю. Допустим, он расскажет, что я не та за кого себя выдаю. И пропажа моих документов в данном случае выглядит очень подозрительно. А с другой – где у него доказательства? Как он докажет, что я не Марилья? Его слово против моего? Ну и, в крайнем случае, даже если выяснится, что я действительно не Марилья, чем мне это грозит? Ну не выкинут же меня за борт корабля посреди океана? Высадят в ближайшем порту. И что я буду там делать без документов? Ну, это уже другой вопрос и его решением я займусь тогда, когда он возникнет.

В общем, я решила, что постараюсь больше не гулять по кораблю в неподходящее время в одиночестве. Ну и надо привести в порядок свадебное платье. Вдруг потребуют заплатить за униформу, а у меня и денег-то нет. Не голышом же уходить с корабля. А тут и постирать и погладить можно. Всё не так уж и страшно. Прорвёмся.

До завтрака следовало разнести вешалки с отглаженной одеждой по апартаментам. Едва мы поднялись на третью палубу и свернули в коридор, ведущий к апартаментам, как до нас донесся высокий и чем-то недовольный голос госпожи Ревисс из-за ближайшей двери. Дженья скривилась:

– Старая ведьма уже проснулась. Слушай, может ты ей одежду занесешь? Меня она недолюбливает, а сейчас и вовсе придираться начнет. А ты новенькая, новичкам везёт. А я к господам Лакрис занесу, – Дженья многозначительно улыбнулась.

На мой робкий стук в дверь раздался резкий возглас:

– Кого с утра принесло? Ну?

Я чуть приоткрыла дверь и громко, но предельно вежливо отчеканила:

– Ваше платье, госпожа Ревисс. Разрешите?

– Разрешаю.

Я скользнула в гостиную. На софе с резной спинкой сидела госпожа Ревисс. В пеньюаре, с неприбранными после сна волосами. Её компаньонка стояла перед ней с покаянным видом и держала в руках легкую накидку красивого лазурного цвета.

– Чего застыла? Неси в гардеробную, – она кивнула мне головой и я поспешила выполнить указание. На все ушло ровно минута.

Но выходя из гардеробной, снова услышала резкий голос госпожи:

– Ну и куда ты смотрела, Виржинья? Моя любимая накидка! Если просишь мои вещи, так хоть относись бережно! Неуклюжая слониха!

От неожиданности я запнулась о ковер, лежащий на полу гостиной. Слониха? Вот эта высокая девушка, с тонкой талией?

– Тетушка, но я…

– Какая я тебе тётушка?! Мало того, что неуклюжая, так еще и пустоголовая! Тётушка…

Тут госпожа Ревисс заметила застывшую меня и блеснула в мою сторону яркими для её почтенного возраста зелеными глазами.

– Чего замерла? Столбняк? Или чаевых ждешь?

Но я уже поняла причину её недовольства и резво подскочила к Виржинье.

– Разрешите?

Я осторожно забрала из её рук накидку и внимательно посмотрела на круглую дырочку, чуть оплавленную по краям. Будто кто-то курил рядом трубку и искорка упала на накидку, оставив след. Такие изъяны мне приходилось исправлять по просьбам клиенток. Их мужья не всегда аккуратны.

– Госпожа Ревисс, если позволите, я мигом все исправлю. Я умею. У моей мамы ателье женской одежды, и я ей помогала. Я, правда, могу все исправить, и будет совсем не заметно.

Седовласая госпожа смерила меня оценивающим взглядом, будто попыталась прочесть мои мысли и определить навыки и способности.

– Так и быть. Но к вечеру чтобы было готово. Я надеваю её на вечерний променад.

– Как скажете, госпожа.

Схватив накидку, я поспешила покинуть негостеприимные апартаменты. Бедная компаньонка Виржинья. Выслушивать такое каждый день…

Глава 4

Проходя мимо дверей апартаментов господ Лакрис, я услышала густой мужской голос, принадлежащий явно человеку в летах и звонкий смех Дженьи. Ну что же, напарница не теряет время даром, вот и я не буду. Чем быстрее разберусь с накидкой госпожи Ревисс, тем лучше будет для всех.

Прижимая дорогую вещь к груди, прибавила шагу и, выходя из коридора, чуть ли не столкнулась с одним из пассажиров, который, видимо, возвращался к себе после утренней прогулки по палубе.

– Простите, господин.

Я посторонилась, но мужчина вдруг воскликнул:

– Замрите!

Это было настолько неожиданно и странно, что я действительно замерла. Странный пассажир был молод, я бы подумала, что ему около тридцати лет или даже немного меньше. Темно-русые волосы подстрижены по столичной моде, о которой последние дни я так много слышала в доме отца. Серые глаза в ореоле густых ресниц, которым могла бы позавидовать любая девушка. И этот странный господин, загородив своей внушительной фигурой проход, с блеском в глазах рассматривал меня. А я рассматривала его. Любитель утренних прогулок был одет небрежно, но это была не неряшливость, а эдакая нарочитая простота. Верхняя пуговица светлой рубашки расстегнута, летние брюки свободного покроя и босые ноги.

– Господин?

– Подождите, умоляю, – он даже вскинул ладони, будто пытаясь остановить пространство и время.

Незнакомый господин приблизился и, протянув руку, чуть приподнял мой подбородок.

– Вот так.

Отошел на пару шагов, будто любуясь увиденным, снова приблизился.

– Поверните голову вправо, вот так, достаточно.

Я буквально кожей чувствовала, как его взгляд скользит от моего уха вниз по изгибу шеи и замирает там, где верхняя пуговица униформы безжалостно прерывает полет его фантазии.

– Да, это именно то, что нужно.

– Господин, вы позволите мне пройти?

Его мечтательный и будто витающий где-то за гранью реальности взор стал вполне осмысленным. Он улыбнулся и слегка склонил голову:

– Терис Лакрис. А как ваше имя, прелестная нимфа?

Я вздохнула. Неужели это кому-то нравится? Прелестная нимфа, обворожительная фея… Или все дело в том, кто это говорит?

– Марилья, господин Лакрис. И если вы позволите, я пойду. Мне срочно нужно выполнить поручение госпожи Ревисс, иначе у меня будут проблемы.

Он посторонился и с улыбкой произнес:

– Небеса услышали мои мольбы и послали вас. Скажите, где вы раньше скрывались от меня?

Может, он меня с кем-то путает?

– Господин Лакрис, я новая горничная. И нам запрещено разговаривать с пассажирами, простите.

И тут, как назло, появилась Дженья. Она вышла из апартаментов с радостной улыбкой, которая тут же исчезла, стоило ей увидеть меня и Териса рядом.

– Господин Лакрис, доброе утро. Ваш костюм я повесила в гардеробную, – почти пропела Дженья.

– Да, конечно, благодарю, Дженья.

Он торопливо обогнул нас и скрылся в своих апартаментах. Я опередила напарницу:

– Дженья, я тут не при чем. Он сам заговорил со мной. И вообще, он странный какой-то.

Дженья смерила меня подозрительным взглядом:

– Много ты понимаешь. Терис романтик.

Мы спускались вниз в подсобные помещения и продолжали обсуждать пассажиров:

– Ты так хорошо с ним знакома? Уже определила, что он романтик.

– Это видно сразу, если быть внимательной. Запомни, Марилья, горничная должна быть внимательной и с полувзгляда понимать желания пассажиров. Если, конечно, твоя угодливость вознаграждается хорошими чаевыми.

Я промолчала. Ну не объяснять же, что не мечтаю сделать карьеру горничной, а моих способностей вполне хватает для работы в ателье.

– Слушай, ты вообще что-то знаешь о ювелирах Лакрис? Такое ощущение, что ты не понимаешь, кто только что осчастливил тебя своим вниманием.

– Терис Лакрис. Ювелир. Это всё, что я знаю об этом человеке.

Дженья хихикнула:

– Из какой глухомани ты приехала? И не вздумай при Раилье хвастаться, что сам Терис Лакрис обратил на тебя внимание.

– А что у вас на этом Терисе свет клином сошёлся?

Дженья закатила глаза:

– Ну точно из глухомани.

Тут она обратила внимание на накидку в моих руках:

– А это что?

– Накидка госпожи Рависс. Я обещала её вернуть в первозданный вид. Она так орала на свою компаньонку, мне её даже жаль стало.

Дженья фыркнула:

– Виржинью, что ли? Да ну, малахольная какая-то. И кстати, это отчасти и из-за нее Нарелью уволили. Бывшую мою напарницу, Нарелью.

– Ты же говорила, что она на сухарик наступила?

– Да. А кто сухарики рассыпал прямо под ноги Нарелье? Эта самая Виржинья косорукая.

Я мысленно простонала. Да, здесь такие страсти кипят, просто жуть. Сухарики, босые ювелиры и малахольные компаньонки. Не то, что у меня: побег со свадьбы, шантаж стюарда.

С накидкой госпожи Ревисс я управилась быстро. Но сразу вернуть её хозяйке не получилось: другие обязанности никто не отменял. Уборка апартаментов отнимала много сил и в одиночку Дженье не управиться. Но после обеда я помчалась на третью палубу, надеясь, что госпожа Ревисс находится в более добродушном настроении, чем утром.

Седовласую даму я увидела на палубе в шезлонге, читающей роман. Госпожа Ревисс выглядела умиротворенной. На её лице играла легкая улыбка, на щеках проступил румянец. Можно только догадываться, что же в любовном романе так взволновало аристократку.

– Госпожа Ревисс, я принесла вашу накидку.

Дама подняла вверх указательный палец, призывая меня к молчанию. А сама продолжила чтение. И пока она не дочитала страницу, я так и стояла возле шезлонга. Дурацкая ситуация.

Перевернув страницу, госпожа Ревисс подняла на меня глаза:

– Что тебе?

– Ваша накидка, госпожа.

Даже не взглянув, она рукой махнула в сторону:

– Ну так и отнеси в гардеробную. Там Виржинья.

Мда…

На мой стук Виржинья отозвалась не сразу. Только постучав дважды, я услышала поспешные шаги. Компаньонка госпожи рывком распахнула дверь и разочарованно выдохнула:

– А, это ты…

– Госпожа Ревисс просила повесить её накидку в гардеробную.

Виржинья равнодушно кивнула в нужном направлении, а сама скрылась в своей спальне.

Странная она какая-то. За эти несколько секунд я успела внимательней присмотреться к компаньонке. А ведь она не сильно старше меня. Уверена, она даже младше Дженьи. Просто длинное скучного цвета платье совсем не красит девушку, а очень даже наоборот. Я вот на себя в униформе в зеркало даже смотреть не хочу. А если бы Виржинью переодеть, сделать красивую прическу, вместо строгого узла, она бы преобразилась. Неужели она сама этого всего не замечает? Или ей просто всё равно, как она выглядит? Действительно, малахольная.

Моя инициатива с накидкой не осталась незамеченной. Незадолго до ужина меня вызвала старшая горничная:

– Зайди в апартаменты к госпоже Сиарэ. У неё есть для тебя работа.

Вниз я спускалась с целой охапкой вещей, которые требовалось привести в порядок. Такое ощущение, что все предыдущие дни пребывания на «Оливии» госпожа Сиарэ копила платья и сорочки, дожидаясь именно меня.

Дженья, увидев меня с этим ворохом одежды, только вздохнула. Но так как чаевые мы с ней делили ровно пополам, а за эту прорву работы госпожа Сиарэ должна была щедро отблагодарить (ну мы надеялись на это), то разбираться с остальными делами моя напарница ушла одна. А я осталась в гладильной, сортировать вещи.

Против такого время препровождения я ничего не имела. Каждый должен заниматься тем, что у него лучше получается. Горничная из меня весьма посредственная. А вот заштопать, починить, ушить, отгладить – с этим я справлялась отлично.

После ужина я снова занялась гардеробом госпожи Сиарэ. И засиделась допоздна. Просто не люблю бросать начатое. Когда я закончила свое «увлекательное» занятие, то заметила что в гладильной осталась одна. Всё разложив по местам и развесив по «плечикам», вспомнила указание старшей горничной: последняя запирает дверь и относит ключ дежурной.

В коридоре подсобки было пусто. Видимо, у меня одной приступ трудоголизма. Нормальные горничные уже спать ложатся. Дежурная дремала на посту. Оставив ключ, вышла на палубу и вдохнула полной грудью ночной соленый воздух. Оставалось только подняться по трапу и дойти до общей каюты.

На палубе было хорошо: свежо и просторно. Тесные каморки подсобок на меня наводили тоску. А тут хоть в пляс пускайся. Но утром рано вставать, так что не до океанских просторов.

– Ты заставляешь себя ждать, а я этого не люблю.

Я чуть не закричала от неожиданности, когда услышала позади себя знакомый голос. Вот только этого мерзкого шантажиста мне сейчас и не хватало. Я обернулась и в паре метров от себя увидела ухмыляющуюся физиономию.

– Зря ждал. Я не занимаюсь благотворительностью.

Ему не понравились мои слова. И мой решительный вид тоже. Ха, надеялся, что я буду испуганной овечкой? Если уж я от господина Фарто смогла отделаться, то что мне какой-то стюард?

– Не хорохорься и не набивай себе цену, Марилья, – имя он выделил голосом, произнеся его с явной издёвкой.

– Оставь меня в покое. Иди и рассказывай что хочешь и кому хочешь. У тебя богатое воображение.

Он сделал рывок в мою сторону и я быстро вскочила на ступеньки трапа, ведущего на верхние палубы. Оглядываться и ждать его последующей реакции не стала. Но топот за моей спиной и не нуждался в подтверждении. Взлетая по лестнице, я понимала, что до каюты могу и не добежать. И поэтому просто поднималась вверх по трапу, надеясь, что кто-то из пассажиров попадется на одной из палуб. Но поднявшийся ветер и позднее время не располагали к прогулкам. Палубы пустовали.

Выше третьей я никогда не поднималась и что там дальше находится – понятия не имела. Но сейчас, кажется, узнаю.

– Дура, стой, ты куда? – злой и запыхавшийся голос за спиной только подстегнул меня. Да хоть куда, лишь бы от тебя подальше.

Наверное, наш топот слышали бы все обитатели судна, если бы не поднявшийся ветер. Ступив на четвертую палубу, я быстро оглянулась и заметила, что стюард остановился на подходе и отчего-то не спешит продолжить преследование. Переведя дыхание, крикнула сквозь ветер:

– Я пожалуюсь госпоже Надин! Если ты думаешь, что можешь запугивать горничных, то ошибаешься! Я себя в обиду не дам. Плевать я хотела на твои угрозы! А тронешь меня – получишь «привет» из трущоб.

Я бы и еще что-нибудь сказала этому негодяю. Но все слова вылетели из головы, когда сзади на мои плечи легли чьи-то тяжелые ладони, и низкий бархатный голос поинтересовался:

– И что здесь происходит?