Текст книги "Особняк со странностями (СИ)"

Автор книги: Татия Суботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Пространство вокруг меня утопало в слабом золотом свечении. От одного взгляда на которое становилось теплее на душе.

Судя по высокому потолку в виде своеобразного расписного купола, это по-настоящему огромное помещение, (противоположная от меня стена с большим витражным окном находилась на расстоянии не менее ста метров!) невозможно было назвать кладовкой. Даже мысленно. Если только от слова «клад». Сокровищ, притягательных взгляду, здесь имелось превеликое множество. Опять же, если полагаться на мой субъективизм.

Картины в позолоченных рамах, гравюры, настенные гобелены, массивные люстры в виде не менее сотни свечей, стойки с рыцарскими доспехами – от всего этого богатства, что удалось мельком приметить, просто захватывало дух.

Широкие колонны из мрамора цвета слоновой кости уходили ввысь, теряясь где-то под куполом среди странных нарисованных ликов существ. Роспись была сделана в насыщенных цветах, но лучше с такого расстояния рассмотреть не удалось, подводило зрение. Почему существ? Пусть я оказалась лишена деталей картин, но множество конечностей, кое-где хвостов и крыльев, коими изобиловали образы, удалось разглядеть. И они совершенно не ассоциировались у меня с человечеством. Если только неизвестный художник не обладал неимоверно развитой фантазией. Но делая поправки на факт моего пребывания в особняке «ордена существ», фантазия художника – последнее, на что стоит надеяться и полагаться.

Вдоль стен от пола и почти до потолка тянулись множественные шкафы из темного дерева. Их полки были заполнены книгами и даже, как мне показалось, фолиантами. Кое-где шкафы оказались застеклены и выглядели как своеобразные витрины с оружием явно не из современности.

Даже пол, выложенный крупной мозаикой горчичного цвета, казался настолько роскошным, что мне стало неловко и боязно продвигаться вперед, дабы ненароком не выпачкать.

– Ничего себе, – восхищенно выдохнула я, мысленно примеряясь, откуда лучше начать детальный осмотр столь неожиданного великолепия.

– А то! – словно ниоткуда раздался комментарий. – Оценила уже, да?

Застигнутая врасплох, я даже подпрыгнула.

– Дешевку не держим, – продолжил бахвалиться некто.

Несколько раз повернувшись вокруг, я так и не нашла источник звука, хотя казалось, будто говоривший находился совсем близко ко мне и за спиной. Но кроме двери и стены, в нескольких шагах от которой я стояла, сзади больше ничего не было.

– Кто здесь?

– Кто надо! – не заставил себя ждать ответ.

Наглости неизвестному, видать, совсем не занимать. Я не успела придумать, что на такое сказать, как услышала вкрадчивое:

– А кого тебе надо?

– Кого-то? – вконец растерялась я.

От того, что не переставала крутить головой, выискивая говорившего, даже немного поплохело. Кузи, как ни странно, нигде не наблюдалось.

– Неправильный ответ.

– Тебя?

– Уже теплее.

– К-кого надо? – скривилась я, озвучивая страх какую сомнительную версию.

– Бинго! – вскричало за спиной. – Тебе вот надо, а я уже и туточки!

Блеск! Почему-то захотелось схватиться за голову, протереть глаза и начать себя щипать. Уж слишком неправдоподобным, гротескным казалось происходящее.

– А где?

– Здесь, – прозвучало гениальное.

Решив еще раз довериться собственным ушам, я обернулась. Дверь, как дверь. Роскошная, огромная, только без золотой головы льва, что притягивала мой взгляд, как завороженная.

Что за глупые игры?!

– Где здесь? – начинала уже злиться я. – Не вижу.

– Голову опусти и увидишь! – буркнул неизвестный. – А то, вишь, как нос задрала! Только ноздрями и светишь!

Смутившись, я сделала так, как было велено. Взгляд натолкнулся на дверную ручку. Аналогичную той, что я приметила снаружи. Только диковинная зверушка на ней оказалась… жива.

– А-а, – отшатнулась я.

– Не орать! – грозно сверкнув синими глазами-бусинками, припечатало приказом золотое, в тон ручке, чудо-юдо.

Я послушно закрыла рот, потеряв дар речи.

– Вот так-то лучше, – кивнул «зверек». – А то заставляешь меня сомневаться в собственной неотразимости. Что же это я, правда, такой страшный?

Я согласно кивнула, даже не подумав о последствиях. А стоило. Маленькое тельце существа, больше похожего на странную ящерицу, ощетинилось, вдоль позвоночника и до кончика длинного хвоста вздыбились синие шипы. Небольшие, почти прозрачные крылышки встали за спиной, словно своеобразный щит. Зверек оскалился, демонстрируя мне двойной ряд острых зубов.

Боясь, что говорящая ящерица кинется на меня и начнет ретиво мстить за причиненные оскорбления, я поспешно замотала головой:

– С-совсем не с-страшный!

– То-то же! – тут же успокоился он, крылья перестали топорщиться, шипы улеглись, образовав плотный, гладкий нарост от макушки и до кончика хвоста. – Это ты еще Изувера Лохматого не видела, я по сравнению с ним – просто красавчик!

Боже упаси!

Я, как никогда, оказалась близка от суеверного плевка через левое плечо и малодушного постукивания по дереву.

– Может, уже протянешь руку помощи нуждающемуся? – прищурил один глаз ящер, словно от нетерпения переминаясь с лапы на лапу на круглой дверной ручке. – А то лишь зыркаешь, да обзываешься! И чему только подрастающее поколение учат?

Я тяжело сглотнула.

– Никаких манер! – фыркнул зверек. И, видимо, заметив, мое сомнение, снисходительно добавил: – Кусаться не буду. Обещаю.

– А ты сам не можешь? – неопределенно махнула рукой я.

Перспектива коснуться странного ящера, столь наглого, а может даже и опасного, не внушала радости.

Да и папа с детства учил всякую пакость руками не трогать…

– Что?!

Я что, опять сболтнула лишнее? И когда только научусь думать про себя?

– Ну-у-у… – смутилась я. – Сам. Крылышками?

Ящер фыркнул:

– Не царское это дело!

И сказано так решительно, быстро, что показалось, будто такой ответ заготовлен давно и заранее. А вся наглая бравада на самом деле напускная. Я не слишком разбиралась в устройстве ящериц, но даже мимолетного взгляда на крылья хватило, чтобы понять: они слишком непропорционально малы для такого тела.

Тяжело вздохнув, решила рискнуть и протянула ящеру ладонь.

Он медлить не стал. Тут же ловко взобрался мне на плечо. Быстро и аккуратно, совсем не оцарапав когтями.

– Фефанадий, – пощекотал горячим дыханием ухо.

– Что?

– Фефанадий я, – терпеливо повторил ящер. – А то ты меня на себе уже носишь, а имени все не спросила. Тьфу, манеры!

– Катерина, – ляпнула в ответ, чувствуя, что вновь краснею.

– Знаю.

– Откуда?

– Тебе в рифму ответить? – скучающим тоном протянул новый знакомец.

– Не стоит, – сконфузилась я.

Ящер все же снизошел до ответа. Правда, рифму послушно обошел:

– Я многое знаю, – фыркнул он. – Даром что ли в хранилище просиживаю? Да и страж тебя пропустил, абы кого не пустит.

Непонимающе нахмурившись, я повернула голову и попыталась рассмотреть Фефу. Тот вальяжно развалился на моем плече, уцепившись хвостом за отворот спортивки, и принялся лапками перебирать мои волосы, явно получая от этого не меньшее удовольствие, чем кот от валерьянки.

– А Кузя где?

– Старый хрыч этот? Известно где, – хмыкнул Фефа. – Где и пристало быть таким, как он. В кладовке.

– А можно…

– Не положено!

Столкнувшись с мрачной решимостью, что преобразила морду ящера точно в каменную, я оробела, но попытку вернуть помощника, с которым чувствовала себя уверенно, не откинула.

– Пожалуйста?

Фефа вздохнул. Громко, с надрывом и как-то больно трагически.

– Только ради спокойствия дамы, – сдался он. – А то ведь вконец замучаешь меня своими: «А где? А как? А почему? А можно?».

Не успела я обрадоваться и поблагодарить ящера, как в трех метрах от нас прямо на горчичную мозаику, которой еще недавно восхищалась, свалился Кузя. Растрепанный, встревоженный, с глазищами на выкате. Следом за ним шумно приземлились ведро, швабра и несколько тряпок. Последние, к слову, появились совершенно бесшумно, накрыв голову домового, словно покрывало.

– Злыдней мне в печень! – взвился на ноги Кузя, срывая тряпки. – Орденское хранилище!

– Чай не кладовая, да! – ехидненько так протянул ящер.

Домовой побледнел. Насупился.

– Катерина, – грозно пробасил он. – Немедленно сбрось с себя горгулью! Еще заразу подхватишь!

Фефа задохнулся возмущением. Повернув голову, я смогла воочию наблюдать, как гнев преображает черты существа. Казалось, еще чуть-чуть и огонь повалит из его ноздрей, а глаза по-настоящему начнут метать молнии, мгновенно умертвляя все раздражители.

– Горгулий! – скрипнул зубами ящер, нетерпеливо прохаживаясь по моим плечам, точно собрался протоптать себе именную дорожку. Я лишь успевала голову поворачивать, следя за его метаниями.

Домовой подбоченился:

– Да, какая разница?!

– Не горгулья! Горгулий! – взвыл Фефа. – Прошу не путать!

– Один черт, – махнул рукой Кузя. – Вашей братии все равно верить нельзя.

– А вашей, скажешь, можно?!

Я пребывала в полнейшем недоумении от происходящего. На линии огня находиться не хотелось, но невольно получалось. Кузя и Фефа сцепились взглядами. Еще секунда и, казалось, драки не избежать.

– Катерина, немедленно уходим! – не спуская глаз с ящера, заявил домовой. – Нам в хранилище не место!

– Я без ответов не уйду!

– Тебе может и не место, а страж ее пропустил, – одновременно со мной высказался Фефа. – Хоть раньше никому ходу не давал! А тем более, человеку!

Кузя недоуменно уставился на меня, а потом словно очнулся и выгнул грудь колесом:

– Не просто человек, – с придыханием в голосе поведал он. – Госпожа.

Ящер перестал расхаживать. Повис на вороте и, вытянув шею, с любопытством заглянул мне в лицо:

– Госпожа говоришь? – загадочно протянул Фефа. – Так это в корне меняет дело! Недаром я решил с тобой дружбу водить! Хоть и невоспитанная ты дама.

Домовой фыркнул:

– Конечно, – выдохнул, скривив губы. – Горгулья никогда своего не упустит!

– Можно подумать ты совсем безвозмездно хвостом за девочкой таскаешься! Домовой-альтруист! Неслыханная щедрость!

Кузя помрачнел, нахмурился, подался вперед. Послышалось рычание.

Воздух, казалось, стал потрескивать от напряжения. Еще пару секунд, я поняла, и драки не избежать. Пришлось вмешаться.

– Стоять! – рявкнула я, вытягивая руку в сторону Кузи. Тот замер. – Прекратили оба! Не знаю, что вы не поделили, но перестаньте препираться!

– Он первый начал, – завозился Фефа на моем плече.

– Я?!

– Хватит! – перешла на крик. – Детский сад здесь развели!

Кузя ссутулился, опустил голову, пряча взгляд. Выглядел так, точно ему и, правда, стало стыдно. Фефа тоже замолк, лишь громко сопел на ухо. Моя крохотная воспитательная деятельность не осталась незамеченной. Хотя сомневаюсь, что эффект продлится долго. Казалось, что этим двоим даже серьезного повода не надо, чтобы поцапаться. Прямо, как Аде с Илларионом. Но в отличие от девушки и ученого у Кузи с Фефой взаимная неприязнь никак не могла базироваться на романтических чувствах.

– Я пришла за информацией, – серьезно заявила, не став отступать от задуманного. – И хочу ее получить.

Фефа взбодрился:

– Да у меня полное хранилище знаний! Выбирай, что хочешь.

Я призадумалась, обводя, казалось, бесконечные полки с книгами взглядом.

С чего начать?

– А можно подробнее прочитать про орден?

Ящер хмыкнул:

– Любой каприз для милой леди!

Я еле удержалась от счастливого визга. Вот он, миг триумфа! Наконец хоть кто-то не пытается утаить от меня информацию! Не то что Егор или Илларион. То же мне, союзник называется!

– Может, вернетесь в спальню и ляжете спать? – подошел ближе Кузя.

И упустить такую возможность узнать все самостоятельно? Ну уж нет!

– Я горячее какао принесу и очередную сказку расскажу, – продолжил искушать домовой.

Фефа фыркнул, слева от моего лица вверх взметнулся тонкий язычок пламени. Я даже испугаться толком не успела. Тем более, кожу не обожгло, то ли по чистой случайности, то ли огонь оказался безопасным. Может, ящер вообще пугал просто зрительной иллюзией. В этом странном доме с существами еще и не такого можно было ожидать.

– Без ответов не уйду, – прищурилась я, готовясь держать оборону до последнего.

Но к удивлению, домовой спорить не стал. Лишь тяжко вздохнул, уставился в потолок, словно крепко задумался, и поежился.

– Если хозяин узнает, что мы без его ведома проникли в орденское хранилище… – после непродолжительного молчания, все еще глядя в потолок, попытался внять к моей совести Кузя.

Совесть не отзывалась. А вот ящер…

– Страж ее пропустил! – вновь взъярился Фефа, сверкая глазами. – Какое еще разрешение тебе нужно, старый хрыч?!

– Письменное! – съязвил Кузя.

– Закатай губу, лохматый!

Унять словесную пикировку этих двоих казалось непосильной задачей. Да и я уже свыклась, перестала заострять внимание, поняв, что серьезного вреда друг другу все равно не причинят. При мне точно не посмеют. А значит, можно было отвлечься на другие, более занимательные темы. И одна такая уже вертелась на языке:

– Слушай, а почему этот страж не пропустил меня в прошлый раз? – разглядывая внутреннюю сторону ладони, где недавно еще был характерный ожог, спросила я.

Кузя нахмурился:

– Госпожа уже пыталась пройти в хранилище?

Судя по тону голоса домового, то, что он оказался в блаженном неведении по этому поводу – сулило мне неприятности. Например, чтение морали вместо привычной сказки.

– И получила ожог. Кстати, как только прикоснулась к тебе, Фефа… надий.

– Я здесь не причем, – быстро пошел на попятную ящер. Даже передние лапки в защитном жесте выставил, для пущей убедительности. – Входом, да и выходом заведует страж. Все защитные механизмы под его контролем.

– И почему он меня тогда не впустил, а сейчас я прошла без проблем? – нахмурилась, тщетно пытаясь понять причину столь не логических действий.

– Не нравится мне все это, – буркнул Кузя.

– Да кто ж их знает, этих стражей?! Может, проверял, а может, разрешения хозяина ждал. Я не умею читать его мысли, хоть и нахожусь рядом, – проигнорировав домового, заявил ящер. – Мантикоры вообще странные существа. Легче сразу удавиться, чем понять.

– Страж – мантикора? – хмуро поинтересовалась я.

– Как и Егор? – добавила мысленно, но вслух уточнять не стала.

– Кем же ему еще быть?! – удивился Фефа. – Страж связан с сущностью хозяина напрямую.

Ага!

– Связан? Как это?

– Кто занимался твоим образованием?! – насупился ящер. – Вообще далекая, как погляжу. Куда мир катится? Молодежь!

На подобную отповедь я могла лишь глупо хлопать глазами. Не говорить же ему, что о мире существ мои знания все еще балансируют на отметке чуть выше нуля?

– Ой, как все запущено! – простонал Фефа, закатывая глазки. – Пошли.

– Куда? – ахнула в унисон с Кузей.

Ящер несильно дернул меня за волосы, махнув лапкой вправо:

– Просвещаться будем.

Следуя за подсказками Фефы, я направилась к ближайшим книжным шкафам. Кузя поплелся следом.

– Чую, добром это не закончится, – бесцветным голосом протянул домовой. – Печенью чую. А она у меня того… Проверенная этим делом.

ГЛАВА 12

Всего около минуты мне хватило, чтобы признать ошибку. Хранилище было не просто огромным, оно оказалось нескончаемым! Чем дольше мы шли, тем дальше, казалось, отодвигалось смотровое окно с золотисто-красным витражным рисунком. Мало того, что от количества книжных шкафов рябило в глазах, так между некоторыми из них оказались еще и секции. Конечно же, состоящие из других книжных шкафов. Центральная библиотека города с ее шикарным фондом, где я частенько любила просиживать вечера напролет, даже рядом не стояла с Хранилищем. Стоит ли говорить, что когда мы, наконец, завернули в одну из секций и по приказу Фефы остановились у третьего от входа шкафа, у меня плыли круги перед глазами, а рот то и дело самопроизвольно открывался в немом восторге?!

– А тебя легко удивить, – хмыкнул ящер. – Госпожа из впечатлительных? Это будет интересно!

– Наивность – не порок, – буркнул домовой.

– Смотря где и в какой компании.

– Что? – нахмурилась я, заставив себя перестать мысленно пускать слюни на книжные шкафы из темного дерева, что таинственно поблескивали в золотом свечении.

– Ничего, – Фефа обдал горячим дыханием мое ухо. – Хроники ордена вон на той полочке.

Проследив за указкой вытянувшегося на моем плече по стойке смирно ящера, я тяжело сглотнула:

– Точно?

– Думаешь, я не знаю, где у меня тут что находится? – нейтрально откликнулся Фефа.

– Но это же последняя полка!

– И что тебя смущает? – не впечатлился ящер. – Называй ее крайней, если так хочется!

Смущение я не чувствовала, лишь возрастающий с каждым вдохом страх. Такой знакомый, еще с детства, и такой противный. До дрожи в коленках.

– И как я туда доберусь?

– Ну как маленькая! – фыркнул этот хвостатый поганец. – Лестница на колесиках зачем? Полезай и достань. Тебе же нужно или кому?

Я облизала вмиг пересохшие губы и уныло поплелась к лестнице, чтобы придвинуть ее к нужному шкафу.

«Вот, Катерина, хотела же бросить вызов собственным страхам, – отозвался в голове внутренний голос. – Дерзай!»

Судя по тому, что шкафам всего несколько метров не хватало до полного упора в потолок, а он был в не менее двадцати метрах от пола, вызов страху получится… тот еще. Убойный. В смысле либо я прикончу страх, либо он меня.

– А я, пожалуй, обожду на этой прекрасной полочке со сказками для юных существ, – чересчур радостно заявил Фефа, бодро спрыгивая с моего плеча на ближайшую полку.

– Ага! – торжествующе возопил Кузя. – Боишься!

– Еще чего! В отличие от тебя, старого неуча, я существо разумное и гиперрациональное, – покачал головой ящер. – Лестница то древняя, да и перекладины, чай, не новые. Зачем девочке лишний балласт?

Я едва успела поставить ногу на первую ступень, как застыла в страхе.

Нет, он что это специально издевается?!

– Сам достану, – тяжко вздохнул домовой, пытаясь аккуратненько меня сдвинуть в сторону. – Пропустите, госпожа.

– Не смей! – истерический визг Фефы мгновенно вывел меня из ступора. – Ты своей тушей мне весь раритет переломаешь! Не пущу!

Домовой зарычал. Ящер угрожающе оскалился, выгнул спину с шипами, расставил крылья. Для пущей убедительности еще и струйку огня в воздух выпустил.

– Несносная ящерка! Ни днем, ни ночью нет от тебя покоя! – страдальчески взвыло что-то рядом. – Опять бессонница?! Учти, настойку липового цвета ты уже всю выхлебал! Даже на мои неприкосновенные запасы покусился, ирод!

Если бы я не знала точно, что не сплю, решила бы – навестил кошмар. Из соседнего шкафа высунулся… мужчина. Лысый, долговязый и… прозрачный.

– Наградили же мойры напарником! – бурчал он, выплывая из шкафа и на ходу запахивая длинный цветастый халат. – Чем я так провинился при жизни?

– П-при… – задохнулась я, – в-видение…

Кузя за секунду взметнулся на третью от пола полку, демонстрируя ловкость и необыкновенные гимнастические способности, о которых я в жизнь не догадалась бы при его комплекции. Разбросав книги, домовой затих, притаившись на расчищенном месте. Шкаф стал тревожно потрескивать.

– Изувер на твою голову! – хватаясь за хвост, выдохнул Фефа. – Сколько раз просил не подкрадываться так?! До инфаркта меня доведешь и останешься без напарника!

– А я тысячу раз уже предупреждал – перестань орать ночами! – подбоченился мужчина. – Не мартовский прелюбодей!

Судя по хмурому выражению его лица, поток недовольства в сторону ящера только набирал обороты. И слушать бы нам препирательства и дальше, если бы мужчина не перевел взгляд на меня.

– У нас гости? – удивился он.

Откашлявшись, мужчина протянул мне прозрачную руку:

– Бонсуар, мадемуазель.

Заметив, что я никак не среагировала, нахмурился, глянул на халат, икнул и залился… румянцем. Учитывая то, что просвечиваться мужчина не перестал, смотрелась его стыдливость крайне занимательно…

– Экскюзе-муа, – прокаркал призрак, придерживая полы халата, точно они по мановению волшебной палочки могли разойтись в мгновенье. – Я сейчас вернусь.

Не успели слова толком сорваться с его губ, как мужчина исчез, вновь нырнув в ближайший книжный шкаф.

– Какой позор! – приглушенно донеслось с порывом воздуха. – Моветон! Немыслимо!

Ящер лишь хмыкнул.

Кузя, стараясь не привлекать лишнего внимания, сполз со шкафа, под аккомпанемент скрипа и треска досок. Кожа домового приобрела странный бордовый оттенок. Фефа лишь тихо посмеивался, не спеша прокомментировать случившееся.

– Простите, что заставил ждать, мадемуазель, – заговорил мужчина, совсем скоро появившись.

Теперь он красовался в роскошном фраке, на голове был пышный рыжий парик на манер европейских дворов пятнадцатого века и черный цилиндр.

– Позвольте представиться, – галантно поклонился мужчина. – Бонифаций – хранитель.

– Катерина.

Призрак потянулся ко мне и я, все еще пребывая в растерянности, доверчиво ответила на этот жест, вложив свою ладонь в его руку. Бонифаций клюнул холодным поцелуем внешнюю сторону моей кисти, распрямился и ослепляюще улыбнулся.

Удивительно, что я вообще что-то почувствовала. Призрак же!

– Признаться честно, не ожидал увидеть столь приятных гостей. Столько лет кроме главы ордена ни одной живой души не встречал! – печально вздохнул он, отпуская мою ладонь. – Могу я поинтересоваться, что привело юную и прекрасную мадемуазель в нашу скромную обитель в столь поздний час?

– Позер! – раздраженно выдохнул Фефа. – Горбатого даже могила не исправит! Проверено на тебе!

Бонифаций снисходительно улыбнулся.

Ящер демонстративно закатил глазки и, не дав мне возможности даже и рта раскрыть, быстренько рассказал, кто я такая и зачем явилась.

По любопытному блеску, что появился в глазах призрака да неисчезающей улыбке, я догадалась – услышанное ему понравилось.

– Признал, значит, страж хозяйку? – подмигнул мне мужчина.

Я покачала головой.

– Признал, – уверено ответил за меня. – И не спорьте, юная леди. Сначала поживите с мое, а потом отрицайте неопровержимые факты.

– А как же ожог?

Бонифаций как-то слишком хитро прищурился и, склонившись к моему уху, совсем тихо выдохнул:

– Заклеймил свое.

– Что?!

Фефа, который успел перебраться на мое плечо, чуть не слетел с перепугу. Кузя дернулся и нервно повел ушами. Бонифаций же лишь улыбнулся, пожав прозрачными плечами:

– Романтик, – снизошел до единственного странного ответа.

Хранитель с энтузиазмом достал мне всю необходимую литературу, просто взлетев к нужной полке. Попытка борьбы со страхом высоты откладывалась на неопределенный срок. Чему я несказанно обрадовалась. Даже на прозрачность мужчины почти перестала обращать внимания. Появилось стойкое ощущение, что такими темпами я чему-либо вообще перестану удивляться. Даже если за завтраком со мной решит заговорить столовое серебро.

– А можно и мне, – стыдливо замялся домовой, скосив глаза на полку, указатель в углу которой гласил: «Истоки магического домоводства», – почитать?

– Не положено! – тут же рявкнул Фефа, на секунду отвлекаясь от плетения мне мелких косичек.

Кузя заворчал, надулся, но спорить не стал.

Стоило ящеру отвернуться, как призрак аккуратно прихватил с облюбованной домовым полки несколько увесистых томиков. Все книги послушно плыли за хранителем по воздуху.

Бонифаций заботливо проводил меня к широкому дубовому столу в конце секции, помог удобно устроиться в замшевом зеленом кресле. И пока я растерянно разглядывала свою чистую ладонь совершенно без шрама, ища загадочное «клеймо», успел вернуться с провиантом. Горячий малиновый чай с шоколадным печеньем оказался как нельзя кстати. Из-за нервов я чувствовала голод и легкое недомогание. Все же на столь длинные дистанции после ранения «забеги» еще не устраивала.

Устроив короткое чаепитие, я старательно делала вид, что не замечаю, как наглый ящер то и дело утаскивает печенюшки с моей тарелки. Точно на общем блюде сдобы ему было мало. Кузя кидал на него неодобрительные взгляды, но разумно помалкивал, поглаживая корешки изданий по магическому домоводству.

Когда же все наелись, Бонифаций быстро убрал со стола и положил передо мной довольно древнее, судя по обложке с золотым тиснением и кожаному корешку, издание. Фефа свернулся калачиком на плече, уткнувшись мордой в мои волосы и, казалось, задремал. Кузя трепетно обложился присмотренными книжками и углубился в чтение. То ли старательно делая вид, что ничего вокруг не замечает, то ли действительно настолько проникся изучением магического домоводства.

– Начнем, пожалуй, почти с самого начала, мадемуазель, – улыбнулся хранитель и открыл книгу посередине.

В лицо тут же ударил яркий зеленый свет. Он тугим снопом цвета взметнулся в воздух, на миг лишив меня зрения, и рассыпался на мелкие частицы, что незамедлительно исчезли. Проморгавшись, удивленно уставилась в книгу. Поверх нее в десяти сантиметрах из ничего стала появляться картинка. Словно развернулся невидимый телевизор, прокручивая волшебное кино. Только вот, если смотря в голубой экран прекрасно понимаешь, что это просто видеоряд, снятый опытным оператором под руководством режиссера, то здесь все казалось слишком реальным и живым, только в миниатюре. И бесконечные зеленые луга, и прозрачная водная гладь, где резвились причудливые разноцветные рыбки, и аквамариновое небо, и деревья-великаны, и… существа…

– В далекие времена, когда у солнца были тысячи имен, а земля оставалась безымянной, – начал рассказывать Бонифаций, встав сбоку от стола, – случился первый раскол.

Вторя его словам картинка волшебной безмятежной природы сменилась красным заревом, туманом и полем битвы настолько яростной, что нельзя было толком рассмотреть ни нападающих, ни обороняющихся. Лишь реки крови да покореженные остатки тел…

– Существа больше не могли жить в мире, мадемуазель.

– Почему? – съежилась я, не в силах отвести взгляд от ужасного кровопролития.

– Сэ ля ви, мадемуазель. Вседозволенность – растлевает дух, – шумно вздохнул Бонифаций. – Мятежи, деление власти, жестокость – все это породило вечный хаос в душах существ. Боги впервые объединились, чтобы прекратить затянувшуюся войну.

Над книгой поплыл фиолетовый туман. Через несколько мгновений в его центре образовался овал, словно окошко в роскошный, украшенный изумрудами, зал. Семеро фигур в белых балахонах, склонились над колодцем, который я совсем недавно видела во «сне». Неосознанно я уцепилась взглядом за рыжую женщину из своего видения, которая экспрессивно размахивая руками, что-то доказывала высокому черноволосому мужчине.

– Наладился хрупкий мир, – продолжил хранитель. – Но он не продлился долго. Брат шел на брата, отец убивал сына и все ради одного – абсолютной власти над всем. Тогда Боги приняли единственно верное решение на тот момент.

На несколько секунд окошко закрылось, туман над книгой потемнел, из фиолетового превратившись в непроницаемо черный. Казалось, все застыло в тревожном ожидании.

– Какое же? – нетерпеливо поинтересовалась я, одновременно и боясь ответа, и жгуче желая поскорее унять любопытство.

– Они поделили пространство между существами, мадемуазель, создали множество измерений, параллельных миров. Отныне у рас не было причин рвать глотки за власть над всеми народами, каждая ветвь существ имела своего законного правителя.

Картинка разительно изменилась, несколько раз поделилась на меньшие миниатюры, в каждой из которых происходило что-то свое. Этот мир, что показывала книга, подстраиваясь под темп рассказа Бонифация, напоминал мне торт из слоеного теста. Всякий уровень был охвачен собственным цветом и тонкой почти прозрачной ниткой соединен с остальными слоями.

– Выбор правителя для любой из рас оставался за богами. Именно так, мадемуазель, они держали контроль над существами. Единым миром, в течение истории которого боги решили слишком не вмешиваться, считая его слабым и ничтожным, осталось человечество.

«Торт» исчез. На его месте показалась картинка осеннего поля и мирно трудящихся людей.

– Тогда, когда древние расколы были забыты, а в истории человечества любое воспоминание о существах превратилось в пыль времени – случились первые прорывы слоев мироздания, – безэмоционально продолжил рассказ мужчина.

Книга своевременно перестроила изображение и теперь показывала жестокие расправы монстров, по-другому назвать этих тварей мне и в голову не пришло, над людьми. И вновь реки крови, боль, страдания, сгорбленные фигуры над растерзанными телами, лица, исказившиеся гримасами отчаянья и ужаса. Сердце неприятно кольнуло от увиденного. В этот момент я даже порадовалась, что книга не передавала звуки. Могла поклясться, что они оказались бы по-настоящему ужасающими.

– Но зачем? – до боли сцепила пальцы в замок. – Чего им не хватало?

– Развлечения.

Видимо заметив, что этот ответ не смог удовлетворить мое любопытство, хранитель заговорил вновь:

– Во многих существах с момента рождения заложена охотничья жилка, – пожал плечами Бонифаций. – Они привыкли брать свое силой, напором, жестокостью, хитростью, мадемуазель. Некоторые существа просто не могут жить иначе, некоторые – не хотят. Люди стали для них лакомой добычей. Забавой, игрушкой, которую можно легко сломать или подстроить под себя. Это древний инстинкт выживания. Господствует сильнейший, слабый – подчиняется или умирает.

Сухое пояснение хранителя окатило меня морозностью, будто я оказалась под напором ледяной воды.

– Разве никто не мог вмешаться? Это же несправедливо!

Фефа хмыкнул мне в ухо:

– Конечно, боги вмешались.

Я почувствовала, как короткое облегчение пронеслось по телу от его ответа:

– Защитили человечество?

– Скорее себя, – склонил голову Бонифаций. – Из-за частых прорывов слоев, ткань мироздания истончилась. Если бы существа продолжили массово прорываться в человеческий мир – мироздание не выдержало бы и все сущее поглотила бы бездна, хаос.

– И что? – непонимающе нахмурилась я.

– Жизнь, юная госпожа, перестала бы существовать.

Я охнула, не став сдерживать удивления, что ударило в грудь, как только накрыло осознание от сказанного.

– Богиня Справедливости создала защитников. Идеальных по ее меркам, что следили за порядком и соблюдением правил среди миров, – спокойно продолжил вводить меня в курс истории существ мужчина, расслабленно почесывая прозрачный подбородок. – Так появился призрачный орден существ и неизменная традиция каждый год подписывать мирный договор о ненападении на людей и между расами.

Я увидела зал, который смутно напоминал мне тот, что находился на первом этаже особняка. С той лишь поправкой, что этот, «книжный», выглядел несколько чопорнее, оформленный в красно-золотых тонах, от мебели и до гобеленов на стенах. В довольно немалом помещении толпились мужчины. Все они были, как на подбор высоки, широкоплечи, статны фигурой и лицом. Мимолетного взгляда хватило, чтобы понять – передо мной никто иной, как воины. Самые настоящие.

Атмосфера стойкости, мужества, непримиримости, огромной силы воли, казалось, окутывала мужчин в плотный невидимый кокон. В глазах защитников читалась мощь, а на их лицах застыло упрямство, неопровержимая уверенность в собственной правоте. Такое выражение я частенько наблюдала у Егора.