Текст книги "Тебя искал (СИ)"

Автор книги: Тата Кит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Глава 1

– Стой, Ром, – я мягко оттолкнула парня, уперевшись ладонями в его каменную грудь. – Ну, не здесь же!

– А что? – ехидно ухмыльнулся парень. – Удачный момент. На тебе как раз ничего нет. Это полотенце не в счет.

Мужские пальцы знающе нырнули под махровую ткань, но тут же оказались мной остановлены.

– Это женская раздевалка. Нас же увидят! – шептала я отчаянно, а сама вновь хотела прижаться к его губам и раствориться в моменте. – Давай вечером?

– Вечером? – выдохнул Рома мне в губы и нежно подцепил зубами нижнюю. – Ты подразнила меня для того, чтобы заставить мучиться до вечера? Рита, Рита…

– Это чтобы ты скучал по мне сильнее, – хитро улыбнулась я и прильнула к крепкому подтянутому телу. – Я приду к тебе вечером. Пообещай, что дождёшься.

– Хорошо. Но это будет сложно, – многозначительным взглядом указал Рома на область своего паха.

– Я всё компенсирую, – пообещала ему особым тоном и мягко вытолкала за дверь женской раздевалки.

Не в силах смахнуть с лица дурацкую улыбочку, связанную с Ромой, оделась и кинула полотенце в корзину. Собрала мокрые волосы в шишку на макушке и нарочито хныкнула, увидев, что мой мобильник загорелся маминой фотографией, которая звонила мне дважды, пока я была на тренировке.

Нехотя, ответила на звонок.

– Ты ничего не забыла, Рита? – вместо приветствия укор – типичный мамин стиль.

Прикрыла глаза и устало выдохнула.

– Мам… – начала я вкрадчиво. Очень сильно не хотелось тратить сегодняшний вечер на то, о чем меня уже давно просили родители.

– Никаких мам! – оборвала она меня сразу. – Ты обещала, что на этой неделе точно уберешься у деда на даче. Уже суббота. И ты всё лето кормила его «завтраками», а сейчас уже начало октября и теплых дней осталось не так уж много. Прибери у него там всё. Домик небольшой много времени не займёт, а деду будет приятно.

– Ладно, – нехотя согласилась я, понимая, что в этот раз придумать причину для того, чтобы избежать уборку, у меня не получится. – Прямо сейчас и поеду. Ключи от дачи где?

– На даче. Под цветочным горшком каменным. Адрес-то хоть помнишь?

– Помню, – закатила я глаза.

– Ну, тогда поезжай, – поучительно заявила мама. – Позвони или напиши, как закончишь. Фотографии прислать не забудь.

– А фотоотчёт обязателен? Или моим словам в моей семье уже никто не верит?

– Обязателен. Всё, жду.

Мама бросила трубку, как обычно, отдав парочку коротких приказов.

Я убрала телефон в задний карман джинсов, глухо ударилась затылком о закрытую дверцу шкафчика и устало выдохнула.

Ладно. Домик у деда и правда маленький. Будет достаточно махнуть пару раз веником и тряпкой, чтобы всё убрать. Вечером к Роме точно успею.

Уже на подходе к дачному домику, стало понятно, что одной только уборкой внутри дело не обойдется. Мой врожденный перфекционизм буквально вопил о том, что территория вокруг дома тоже требует уборки. Чего стоят одни только листья, облетевшие с деревьев и засыпавшие буквально всю землю. Каждый шаг отдавался мелодичным шуршанием под подошвами кроссовок, который можно было бы счесть романтичным, если бы это был городской парк, а не дача деда. Даже если я не уберусь сегодня во дворе сама, то уже завтра сюда приедет с проверкой мама и все равно заставит меня всё это убирать.

Смирившись с неизбежным, открыла домик, вдохнула полными легкими запах пыли и затхлости, но всё равно в груди что-то приятно колыхнулось. Наверное, воспоминания о проведенных в этом домике летних каникулах, когда не было забот, кроме тех, как бы поесть прямо с куста черешню, чтобы никто не заставлял ее собирать и мыть, или, как отпроситься в очередной раз на озеро, где рыбачили и купались мои друзья, которые, как и я, коротали лето на огороде. Отличные были времена, и убирать нужно было только свою постель.

Хорошо, что после обеда солнце решило светить по полной и домик можно было открыть нараспашку, чтобы витающие в воздухе частички пыли покинули тесные стены и не лезли мне в органы дыхания.

По площади домик был крошечным: может, метра четыре на шесть, но при всем при этом он вместил в себя аж три помещения – веранда, кухня с импровизированной прихожей и гостиная.

Начать уборку решила с самого дальнего помещения, чтобы постепенно сдвигать грязь к выходу из домика. План был почти идеальным, паутина из углов добровольно прыгала на старый веник, от которого осталось одно только название, пыль со стен слетала сама и даже не лезла в глаза и нос. Но подвел диван, который я не смогла сдвинуть, чтобы под ним подмести. С твердым решением вернуться к нему, когда приступлю к мытью полов, я двинулась к кухне, а затем самой легкой в уборке оказалась веранда, на которой почти ничего не было, кроме стола, двух стульев и старого буфета, в котором бабушка и дедушка всегда прятали от меня конфеты.

С чувством выполненного долга и невероятной гордостью за себя, я решила набрать в старом колодце воды, чтобы пока она греется в ведре кипятильником, я могла немного отдохнуть в старом плетенном кресле.

Но сначала пришлось привязать к ведру веревку, чтобы спустить его в колодец. Кое-как поднять воду, принести ведро в домик, найти в единственном кухонном шкафчике кипятильник и понять, что в этом доме я сегодня ничего согреть не смогу, так как едва вилка оказалась воткнута в розетку, заискрили провода над этой самой розеткой. Не на шутку перепугавшись, я решила, что самым разумным будет согреть воду под лучами солнца. Заодно и сама хоть немного отдохну.

В сплетенном когда-то давно дедом шезлонге оказалось очень комфортно. Раздражало только веселье за забором, где, судя по звукам, люди играли в футбол, а по запахам – дразнили мои рецепторы шашлыком.

Оказывается, очень легко испытывать ненависть к людям, которых даже не видишь.

С гордым видом достала из своего рюкзака компот, который сама лично варила из яблок и ягод, чтобы те не пропали, заодно для того, чтобы зарядиться витаминами на конец этой осени. Можно было бы налить его в стакан, но все они стояли в пыли на столике рядом – их еще нужно будет перемыть.

С невероятно пафосным лицом отпивала компот мелкими глотками, будто дразнила соседей, а еще до вечера мне придется насыщаться только им, ибо я не подумала о том, что уборка настолько затянется. Скорее всего, возвращаться в город мне придется уже по темноте.

Нужно предупредить Рому.

Достала из заднего кармана джинсов телефон, открыла наш с ним чат и приготовилась набирать смс с молящими смайликами, чтобы он приехал за мной вечером и забрал. Можно даже раньше, чтобы уборка закончилась быстрее. Двигать тяжести одной сложно. Не уверена, что я, таки, смогу сдвинуть тот диван и не сорвать спину.

Едва палец коснулся первой буквы смс, как в меня что-то прилетело, выбив из руки телефон и бутылку с компотом, содержимое которой вылилось бы на меня полностью, если бы я резко не выпрямилась и едва не захлебнулась не только напитком, но и возмущением. Даже парочка разбитых стаканов меня так сильно не вывели из себя, как тот факт, что я попробовала свой компот не только ртом, но еще и носом.

– Твою мать! – послышалось с той стороны забора, откуда, как я уже успела понять, в меня прилетел мяч, который прямо сейчас я хотела лопнуть голыми руками. – Тюльпаныч меня убьёт!

Убьёт. Конечно, убьёт! Сразу после меня.

– Это я сейчас кого-то убью! – сморгнув с ресниц капли компота и почти детскую обиду, я забралась на бочку близ соседского забора и сразу нашла виновника.

Лохматый как собака, но глаза до ужаса виноватые.

– Не нужно никого убивать, милая девушка, – заявил о себе лохмач, который не стал трусить и прятаться, но при этом, стоило ему открыть рот, как чувство вины в его серых глаза лопнуло, как мыльный пузырь.

– Это ты попал в меня мячом? – сузила я угрожающе глаза, отлепила прядь волос, которая уже начала раздражать, и оглядела всех собравшихся. Будто я Король Лев, а они стая сурикатов, что встали на задние лапки и смотрят на меня, ожидая чего-то. Но один из «сурикатов» оказался мне знаком. Даже как-то легче от этого стало. – Май, привет!

– Рита, ты? – её темные брови заметно взметнулись к линии роста волос, когда она, наконец, меня узнала. – А ты чего тут делаешь?

– Да вот, – вернула я своё внимание лохмачу, который продолжал на меня пялиться теперь не как провинившийся пёс, а как альфа-самец «истыканной» им же стаи. – Хотела компотика попить, но чей-то мяч меня опередил, – многозначительно добавила я.

– А вы, типа, знакомы? – пришла очередь лохмача удивляться нашему знакомству.

– А мы, типа, одногруппницы, – какое, вообще, ему дело? – Мяч свой забрать не хочешь, дядя? – подняла я над забором мяч и подразнила им лохмача.

– Если можно? – как ребенок, мужчина потянул ко мне ручонки.

– Хорошей игры, – сделала себе приятное, угодив мужчине мячом точно в голове. Хотелось бы посильнее, но и злость моя уже не была столь концентрированной, как несколько секунд назад. Да и перед одногруппницей не хотелось бы быть замеченной в убийстве. – Май, -зайдешь ко мне через часок? Компотика попьём. Ну, то, что от него осталось, – с нажимом, намекая на кривоногого футболиста, вопросила я.

– Хорошо.

– А может, ты к нам? Тюльпаныч нам как родной, – сверкнул ровным рядом зубов лохмач и соизволил зализать волосы пятерней, отчего его лицо хоть сколько-то стало различимым.

Бородатый, лохматый… Они всей компанией его только сегодня в пещере нашли?

– Мой дедушка – Степанович, а не Тюльпаныч, – ответила я ему, просто для того, чтобы он не зубоскалил и не думал, что я стала добра именно к нему только потому, что у нас есть общая знакомая.

Сошла с бочки и с гордым видом, будто тот лохмач до сих пор на меня смотрит, подхватила свой рюкзак, достала из него запасную футболку, которую брала на тренировку и вошла в дом, чтобы переодеться и продолжить беспощадную уборку с отмораживанием пальцев ледяной колодезной водой.

Примерно через час, когда я уже перебрала в голове все матерные слова, пытаясь сдвинуть с мертвой точки диван, во двор вошла Майя и костяшками пальцев постучала по открытой двери:

– Тук-тук. Тебе помощница не нужна? – пропела она, войдя в домик.

– Ну, – покряхтела и с трудом выпрямила уставшую спину. – Было бы очень круто, если бы мне кто-нибудь помог сдвинуть это диван с места.

– А зачем? – спросила Майя, но всё равно встала с другой стороны от дивана, приготовившись его двигать.

– Под ним нужно помыть.

– Под диваном? – выдавила она натужно, когда мы с ней обе взялись за мебель, в которой, будто золотые слитки были спрятаны, и кое-как его сдвинули. На пару сантиметров. – Может, не нужно под ним мыть? – умоляюще посмотрела на меня Майя, продолжая, как и я, двигать диван, насколько это было возможно. – Никто не под него на закатится и не заглянет.

– Ты плохо знаешь мою маму, – фыркнула я.

– Тогда… – выпрямилась Майя и, как положено боевой подруге, уверено и лихо закатала рукава. – Как учили меня младшие братья: если не хочешь что-то делать, но родители заставляют – сделай это быстро и вали отдыхай. А теперь, – склонилась она к дивану, взялась поудобнее за низ и коротко, но бойко скомандовала. – Погнали!

Рывок, и диван оказался сдвинут аж на середину гостиной, но вместе с тем внутри него что-то треснуло и посыпалось.

– Ой! – выдохнула Майя, с ужасом глядя то на меня, то на диван, в центре которого стало заметно, как сильно просела набивка. – Я случайно.

– Забей, – махнула я рукой. – Этот диван раза в два старше меня. Так что, если бы я даже просто села на него, то с ним произошло бы то же самое. Не парься.

– Ну, как скажешь, – нехотя согласилась одногруппница. – Может, тебе еще что-нибудь сломать нужно, пока я здесь, – улыбнулась она широко.

– Ко всему остальному прикасаться ещё страшнее. Здесь, кстати, за комодом есть старое зеркало, а в самом комоде куча свечей. Мне кажется, что в полночь здесь вполне реально вызвать чей-то дух.

– Не дразни. А-то я и до полуночи могу остаться. Люблю эти штучку, – помахала она таинственно руками. – Давай, хоть пыль помогу тебе протереть. Еще тряпка есть?

– Да. Там на столе на улице набор новых лежит.

– Угу.

Через несколько секунду Майя вернулась с тряпкой и ровно, как и я, припрыгивая на месте оттого, насколько колодезная вода холодная, стала умолять меня, согреть её хоть чем-то. Даже самодельный кипятильник из вилок и провода предлагала соорудить – этому ее тоже братья научили.

– Кипятильник у меня и нормальный есть. Но, когда я пытаюсь его включить, то в проводке сразу всё начинает искрить. Я даже телефон не могу зарядить.

– Тогда пойдём к нам, – указала она на забор, за которым сейчас никто не играл в футбол, но запах шашлыка всё ещё был очень манящим.

– А ты там, кстати, с кем?

– Со своим… парнем, – слегка замялась она.

– Который из них? Тот, что лохматый?

– Тот, что лохматый – это младший брат моего парня. Ему, кстати, на днях тридцать исполнилось.

– Боюсь спросить, сколько лет твоему молодому немолодому человеку, – вскинула я удивленно брови.

– На три годика постарше, – смущенная улыбка появилась на её губах.

– Всего-то, – фыркнула я иронично.

– Всего-то, – утвердительно кивнула Майя и продолжила наводить чистоту вместе со мной, как и я, игнорируя холод воды и топот местных пауков по уже помытым половицам.

Глава 2

Майя не оставила меня до самого конца уборки. Хоть и длилась она не очень долго, но за это время на улице почти стемнело, а я вымоталась так, что была готова лечь хоть на ковре из листьев.

– Спасибо, что помогла, – поблагодарила я одногруппницу.

– Не проблема. Пойдём к нам, поешь хоть.

– Нет, спасибо. Я сейчас уберу листья, пока еще не совсем стемнело, и позвоню, чтобы за мной приехали. Кстати, надо позвонить. Я совсем забыла! Подожди, я сейчас.

На столике на улице нашла телефон, смахнув с него пыль и даже паутину, спешно набрала Ромин номер и прижала телефон к уху. Бесконечная череда гудков, наконец, сменилась Роминым голосом:

– Да, Рит?

– Ром, слушай… – потерла я шею, чтобы подобрать нужные слова. Иногда с ним бывает сложно договориться. – Можешь приехать за мной? Я у своего дедушке на даче, мама попросила здесь прибраться…

– А почему ты не предупредила? – точно знала, что сейчас он нахмурила брови и сжал губы в тонкую нитку.

– Как-то спонтанно вышло. Позвонила мама и сказала, что лучше это сделать сегодня.

– Ясно, – вздохнул Рома разочаровано. – То есть вечером тебя не ждать?

– Ну, почему же? – спросила я игриво, для чего мне пришлось отвернуться от Майи, чтобы не смущаться самой и не смущать её. – Можешь забрать меня отсюда и увезти сразу к себе домой. Я же обещала тебе компенсацию… Помнишь?

– Слушай, о таких вещах предупреждать надо, Рит, – возмутился Рома. – Куда я сейчас поеду, да еще по темноте и загород? Машину только убью… Вызови такси. Быстрее будет.

Стиснула зубы. Укол обиды оказался неприятным.

– Ладно. Ты прав, – выронила я как робот. – Я перезвоню, когда подъеду к твоему дому.

– Ладно, давай, – бросил Рома и первым прервал звонок.

Нацепив на лицо улыбку, повернулась к Майе, которая всё это время терпеливо ждала, трогая ветки старой рябины.

– Не знаешь, во сколько последний автобус сюда приходит? – спросила я.

– Не знаю. Я здесь в первый раз.

– Блин! – выдохнула я сокрушенно.

– Погугли. По-любому, где-то должно быть расписание маршрутов.

И как я сама не догадалась. Влезла в телефон, заряд батареи которого стремился к нулю. Ничего утешительного – последний автобус уже здесь. Даже если буду бежать, всё равно не успею.

У такси оказался конский ценник, для меня неподъёмный.

– Класс, – закатила я глаза. – Придётся ещё и ночевать здесь.

– У тебя же там негде. Диван провален. С проводкой жуть какая-то. Пойдем к нам. Заодно поешь нормально.

– Спасибо, но я, пожалуй, побуду здесь. А с диваном что-нибудь придумаю. Мы там, наверное, просто что-то сбили. На место поставлю его потроха и нормально будет.

– Ну, как хочешь, – вздохнула Майя и указала на забор, за которым её ждала шашлычная компания. – Но, если что, приходи обязательно.

– Хорошо, – ответила я для того, чтобы не казаться совсем уж домашней ворчуньей.

– Ну, тогда пока.

– Угу, давай, – махнула я Майе и, закрыв за ней калитку, начала яростно подметать двор, утрамбовывая сухие листья в углубление в земле, которое раньше было небольшой ямой, которая когда-то была подпольем зимовья, что теперь здесь не было. Когда я была маленькая эта яма казалась мне просто огромной, но из-за того, что дедушка годами заполнял её сухими листьями, опилками и прочей органикой, от нее почти ничего не осталось. Разве что теперь при желании из нее можно добыть качественное удобрение из всего, что в ней с годами перегнило.

– Рита, – над соседским забором внезапно показалось голова Майи. – Держи, – голова исчезла, но зато появились две руки, в одной из которых был контейнер, чем-то наполненный, а во второй – что-то схожее с пледом.

– Не надо было, – закатила я глаза, но с благодарностью приняла то, что она мне принесла.

– И вот ещё, – над забором показался термос с надписью «Термос сурового мужика» и нарисованной бородой. – Компенсация.

– Спасибо, Май, – пожала я её руку над забором. – Я завтра утром всё верну.

– Хорошо. Не скучай там и, если что – кричи.

– Я смогу за себя постоять.

– Ну, тогда хорошо. Ладно, увидимся.

– Угу.

Не знаю, почему мы разговаривали шёпотом, но внутри было ощущение, что мы две воришки, прокравшиеся на чужие участки. Радовало только одно – сегодня я не умру от голода, так как меня спасут бутерброды и чай из термоса для какого-то сурового мужика.

Когда стемнело, пришлось растопить в доме печь. Хорошо, что небольшой запас дров здесь был. Старая буржуйка в кухне сначала придумала дымить, но затем решила оставить мне только тепло, а не дым.

Телефон совсем разрядился, не было возможность его зарядить, как и не было теперь света фонарика. Пришлось зажечь несколько свечей. Дом изнутри не закрывался, только снаружи. И, чтобы себя обезопасить, я приставила к двери кочергу, которая хоть и не спасёт меня от ограбления и возможного убийства, но зато подаст мне громкий сигнал о том, что в дом кто-то вошёл.

Из-за темноты я немного потерялась во времени, но по ощущениям понимала, что время близиться к полуночи. От скуки даже возникла идея погадать на суженого или еще какую белиберду. Зря, что ли, в доме столько свечей?

Но гадание лишь ввело меня в еще больший страх, когда в зеркале мне начали видеться всякие образы, и бонусом ко всему еще и звуки всякие начали слышаться.

Занимая тот край дивана, что не был провален, я обнимала дедову выбивалку для ковров и во все глаза вглядывалась в темноту за окном, потому что была уверена, что кто-то смотрел на меня из темного двора. И ходил. Уж очень отчетливые шаги слышались с улицы. Словно кто-то крадется.

Внезапно кочерга скрипнула по полу. Стало ясно, что кто-то пытается войти в дом неслышимым. В голове моментально созрел план действий.

Кинувшись ко входу, занесла выбивалку для ковров над головой и приготовилась бить так сильно, насколько вообще была способна, чтобы затем, пока злоумышленник приходит в себя, успеть убежать подальше. Да хоть в лес за дачей. Лишь бы не оставаться здесь.

Скребя медленно пол, кочерга, наконец, упала с громким грохотом.

– Чёрт! – чертыхнулся мужик, который зачем-то сложился пополам, чтобы пробраться в домик.

Тут-то я его и подловила, когда со всего размаху, шлепнула его по хребтине выбивалкой для ковров. Раз, другой и так до тех пор, пока он не уполз в угол дома и не выставил перед собой пищевые контейнеры, кажется, сложив их в форме креста.

– Я сосед! Сосед! – завопил он, когда я в очередной раз занесла выбивалку над головой для удара.

– Ты дебил, что ли?! – выпалила я, глядя на него во все глаза. – Постучать-то не мог?

– Чем, блин?! Башкой? Отвернись на пару секунд, – трясся он в углу, из-за чего длинные взлохмаченные патлы закрыли часть его лица и глаза.

– Зачем?

– Привык плакать без свидетелей, – выронил он нервно и глухо застонал, удерживая пищевые контейнеры в руках, как своих детишек. – Как больно, твою мать!

На смену страху и злости пришло чувство вины. Лохмач хоть и не плакал в прямом смысле этого слова, но было видно, насколько ему больно.

– Ты там не умираешь? – поинтересовалась я, на всякий случай запрятав выбивалку за спину.

– Радуюсь.

– Чему?

– Тому, что не по бубенцам попало. Тогда бы я точно умирал и плакал.

– А что у тебя в руках? – спросила я для того, чтобы хоть немного перевести разговор в русло, в котором я не была садистом с палкой.

– Хотел извиниться за компот и компенсировать, но ты и сама только что неплохо отыгралась, – неуверенно выпрямился мужчина в углу и покачал корпусом из стороны в сторону. – Удар у тебя, конечно… Моя спина, наверное, как отбивная.

– Я думала, в дом крадется вор или убийца, – поморщилась я, глядя на лохматого мужчину, который в свете от огня, исходящего из дыр буржуйки, походило ни то на бездомного, который и правда мог пробраться в дом, ни то на дикого Тарзана.

– А тут всего лишь я с контейнерами с салатиком, – фыркнул он и без приглашения прошёл в основную часть дома, где без того же приглашения и предупреждения плюхнулся на диван, в который и провалился, окончательно прорвав обивку. – У тебя съёмки «Один дома» проходили, что ли?! – рявкнул лохмач, который теперь походил на опрокинувшуюся на панцирь черепаху. Только вместо панциря у него был старый диван на спине.

– Спрашивать надо, прежде чем куда-то проходить и садиться. Я тебя, вообще-то, не пускала. Давай лапу, – протянула я руку и стала ждать, когда он обхватит мою ладонь, чтобы я могла его выдернуть.

– Контейнеры у меня сначала забери, – сунул он мне их, нервно рыча.

Точно какой-то лохматый неандерталец.

Цокнув, отобрала у него пластиковые цветные коробочки и оставила их на столе. Вернулась к лохмачу и за обе руки вытянула его из портала в восьмидесятые, в которые этот диван и был куплен.

– На эту табуретку можно сесть? – спросил мужчина, когда отряхнул свою одежду.

– Только если ты ее не сломаешь своим задом как диван.

– Я и диван не ломал. Это сделало время, – буркнул лохмач и аккуратно прижал пятую точку к табуретке.

Кажется, я слышала, как он перестал дышать, когда полностью на ней расслабился. И только тогда, когда она не сломалась под тяжестью его веса, позволил себе выдохнуть и не бояться новой травмы.

– Что ты принес?

– Салатик, шашлык и кусочек торта. Так сказать, компенсация за последний компот и испорченную одежду, – отчеканил мужчина, продолжая покачивать торсом.

Спину ему, похоже, до сих пор было больно.

– По-моему, компенсация больше требуется тебе. Лично меня пролитый компот так не подкосил.

– Оно и понятно – я тебе компот в лицо не из пожарного рукава плескал. Ешь. Голодная наверное.

– А ты тут сидеть будешь и смотреть? – поморщилась я недовольно.

– Да. Чтобы ты не подавилась, испытывая ко мне благодарность. Жаль только, что чай забыл прихватить. В сухомятку, наверное, будет не очень.

– Мне Майя принесла термос, – указала я на небольшую бутылку за контейнерами.

– О, мой! Тогда всё нормально.

– Твой? – скептически выгнула я бровь и снова прочитала надпись: «Термос сурового мужика». – Врёшь, что ли?

– А что, я недостаточно суров? – нагнал он хмурости на свои густые ресницы, оперся локтями о колени и теперь в свете свечей стал походить на какого-то лесоруба.

– Похож. Но всё равно я теперь буду долго помнить, как ты плакал в углу.

– Я не плакал. Я сурово дышал. Ты есть-то будешь?

– Я не голодная. Тем более я тебя даже не знаю. Вдруг ты отравить меня пришёл?

– Я тебе мячом в голову, что ли, попал, а не в компот? Какое «отравить»? Всё свежее, только сегодня приготовленное. Ешь, а то к утру тебя в этом диване и похоронят. Как раз теперь в нем дырка есть, чтобы лоб твой выставить, в который целовать будут.

– Только из-за того, что я знаю, что эта дырка проделана твоим задом, я не умру.

– Зря. Смотри, какая она идеально круглая получилась. Как твои щёчки.

– Эй! – возмутилась я, обхватив ладонями свои щёки.

Мои круглые щёки, как у очень пухлого ребенка, – моя вечная боль. Сколько бы я ни худела, она никуда не уходили.

– Шучу я. У тебя очень миленькие щёчки. Я бы потискал, да боюсь твоей выбивалки. Ешь, короче.

– Я не буду, – буркнула я. Обида за круглые щёчки шептала мне о том, что пора снова взяться за выбивалку.

– Точно не будешь? – спросил лохмач и, поднявшись со стула, взял верхний контейнер, открыл его и помахал крышкой, посылая в мою сторону умопомрачительный аромат шашлыка. – И теперь не будешь? М, как пахнет! Аж слюнки потекли!

– Дай сюда! – не выдержала я и отобрала у него контейнер, устроившись с ним на табуретке напротив. Аккуратно подцепила пальцами самый большой кусочек и вгрызлась в него зубами. – Офигенно!

– Я тут вилку принес, но вижу тебе и так вкуснее.

– Кто, вообще, шашлык вилкой ест? Пальцы после него облизывать вкуснее, чем вилку.

– Согласен, – усмехнулся мужчина и с лёгкой улыбкой в уголках губ продолжил наблюдать за тем, как я уминала мясо.

– М? – спросила я, протянув ему контейнер. Вдруг он тоже голодный.

– Не. Я уже поел. А ты ешь-ешь. Этим щёчкам нельзя худеть.

Злобно зыркнула на лохмача, на что он лишь беззвучно хохотнул.

– Салатик открыть?

– Угу, – кивнула я. – И вилку дай. Как тебя, кстати, зовут?

– А ты не помнишь?

– Откуда? Я мелкая совсем была, когда наша семья здесь появлялась.

– Точно. Ты еще на трёхколесном велосипеде гоняла, – кивнул он своим воспоминаниям. – А я Матвей.

– А я Маргарита. Просто Рита.

– Да, Майя мне рассказала.

– Мм, – только я и ответила я, поедая салат. – А ты контейнеры ждёшь?

– В смысле? – чуть нахмурился мужчина.

– Ну, почему не уходишь? Контейнеры ждёшь?

– Ты меня выгоняешь? И это после того, что я для тебя сделал?

– Сломал диван и, кажется, выбивалку?

– Нынешняя молодежь вообще краёв не видит, – возмущался лохмач. – Я к ней, значит, пришёл… а она…

– Тихо! – шикнула я на него и отложила на стол вилку и контейнер.

– В смысле?

– Тише ты! Слышишь? – спросила я шёпотом. – Будто кто-то пищит.

– Может я крысу какую в диване задом прищемил?

– Да нет же. На улице кто-то пищит. Не слышишь?

Мужчина насторожилась. Слегка опустив голову, прислушался. Писк повторился.

– Пойдём посмотрим, что там, – предложила я и, встав, прихватила выбивалку.

– Ну, уж нет. Мне достаточно того, что я тебя боюсь, а там ещё какая-то фигня пищащая. Я не пойду.

– Ссыкло, – закатила я глаза и пошла одна к выходу из домика.

Рука с мощным бицепсом в куртке отрезала мне путь и задвинула за широкую спину высокого лохмача.

– Ладно. Дай свою выбивалку. Посмотрю, что там.

Матвей вышел из домика и скрылся за углом, откуда снова раздался тонкий писк. Внезапно следом за писком я услышала мужской вскрик, который был быстро заглушен, как если бы мужчина решил крикнуть, но вдруг запихал в рот подушку, которой и подавился.

Быстро сообразив, что за углом творится что-то неладное, я схватила кочергу и, занеся её над головой для сильного удара, на цыпочках зашла за угол, приготовившись в любой момент бить.

– Ты дурак? – опустились мои руки, а сама я села на корточки. – Это всего лишь котёнок.