Текст книги "Легенда Рока (ЛП)"
Автор книги: Тара Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Я опустил вилку, понимая, что мне не стоило так этим наслаждаться. Конечно, все сработало у Шейна и Делэни, но они были скорее исключением из правил. Рокеры не были каменной опорой. Мы были перекати-полем, блуждающим вместе с ветром. Зависимым от чьих-то прихотей. Менеджера, гастролей, сезонов наград, графика записей, дат релизов... Эти силы меня разрывали. И когда всего становилось слишком, мне приходилось сбегать в созданный для себя мир, где выпивка, наркотики и случайные перепихоны были удобными спутниками.
Вот только моя кухня прямо сейчас ощущалась чертовски обособленной. Наш замкнутый мир.
И это заставило меня задуматься... может, я смогу наладить отношения с Пайпер?
Надежда начала расти – заманчивая приманка для неосторожных и недостойных.
Все так чертовски заманчиво...
Мне стоило быть умнее и не поддаваться ей.
Если быть честным с собой, то стоит признать ничтожность моих шансов. И это в лучшем случае.
Как я могу снова рискнуть причинить ей боль?
Знаете, что я умею лучше, чем бухать, ширяться и трахаться?
Разрушать.
Пайпер
Было заметно, как Лэндон прошел путь от расслабленного и беззаботного, пихающего омлет в свой улыбчивый рот, до задумчивого, напряженного незнакомца, которого я видела на сцене. Изменение общей энергетики было весьма очевидным. В одну минуту воздух на кухне был легким и жизнерадостным, а в следующую – резким и едким.
Я проглотила комок в горле, сделав глоток кофе. Говоря себе, что возможно ошибалась, или, по крайней мере, была слишком чувствительна, бросила на Лэндона взгляд исподлобья.
Но нет. Он хмурился, уткнувшись в тарелку, как будто в его завтрак попал подыхающий таракан.
Опустив вилку, вытерла рот салфеткой.
– Все было очень вкусно, – пробормотала я, выдавливая благодарную улыбку для Аны.
Она в ответ сделал то же самое, что заставило меня задуматься: неужели женщины, которых Лэндон притаскивал домой, не оставались на завтрак?
Хотя... Какое мне до этого дело?
По всей видимости, в постели Лэндона каждый день оказывалась новая девушка. С чего я вообще могла помыслить даже на секунду, что меня одной будет достаточно для него?
Меня не хватило шесть лет назад, и уж точно не хватило бы сейчас.
То, что мы делали в моей комнате общежития было невероятным – Лэндон обладал выносливостью и энтузиазмом юного квотербека. Но прошлой ночью…
Вчера я обнаружила, что парень, которого я знала в колледже, стал профессионалом. Выносливости и энтузиазма все еще было в избытке, но они были закалены... Нет, не то слово. Они были усилены мастерством и терпением. Нежности тоже хватало с лихвой. И благоговения, которое смягчало интенсивность всего этого.
Потому что все было очень интенсивно.
Давление рта Лэндона, царапины и укусы, перекаты и вытягивание его мышц под моими ладонями, мучительные движения его бедер с каждым глубоким ударом...
У-ф-ф... Невероятное удовольствие!
Может, его настроение изменилось из-за моего злоупотребления его гостеприимством?
Был ли какой-то протокол поведения после проведенной бурной ночи? Как правильно надо себя вести?
После моего разговора с Делэни я думала о предстоящей ночи как о какой-то игре. О своего рода способе сравнять счет между мной и Лэндоном, может, даже склонить чашу весов в свою пользу.
Вероятно, в игре были некие правила. Правила, о которых я не имела понятия. Типа «оставлять свои запутанные мысли за дверью» и «свалить до рассвета».
Реальная проблема, конечно, заключалась в том, что для меня все не было понарошку. Мне только казалось, что я смогу. Сама себя обманывала, считая, что случайная интрижка с бывшим не будет ничего значить. Но я так не умела. Зато он умел.
И теперь я чувствовала себя потерянной и эмоционально истощенной. Настолько уязвимой, словно каждый стежок моего шва, охраняющий эмоции, был разорван каждым поцелуем, каждым укусом и каждым толчком Лэндона.
Я не знала, кем я должна быть в этот момент. К тому же я не принадлежала этому новому мужчине, которым стал Лэндон. Может быть, я и не принадлежала «старому» Лэндону. Хотя частичка моей души будет навсегда его. Новому, старому – не важно. Поэтому мне необходимо уйти, пока Лэндон не использовал это против меня.
– Ты почти не ела, – заявила Ана, поглядывая на мою тарелку.
Можно было так подумать, учитывая, сколько еды она мне навалила. Но я действительно съела достаточно. И каждый кусок теперь урчал у меня в животе, угрожая восстать.
– Все было вкусно, – настаивала я, сползая со стула и поднимая тарелку и кофейную кружку, пытаясь схватить с каменной столешницы остатки моего коктейля, но в итоге пришлось вернуться за бокалом второй раз. Не хотелось бы, чтобы все оказалось на коленях Лэндона.
Ну, может быть, я могла бы потом все слизать...
Пайпер, сосредоточься!
Ана цокнула, когда я поставила тарелку в раковину, и развернулась, чтобы вернуться за смузи.
Лэндон поднял глаза от тарелки, когда я протянула руку, чтобы схватить стакан. Беззащитность в его глазах ударила меня в грудь, как вспышка молнии. Не знаю, был ли это спазм от нынешней ситуации или моего самопридуманного пророчества, но я промахнулась, задела его бокал и опрокинула. Прямо на колени Лэндона...
– Боже мой, мне очень, очень жаль! – взвизгнула я, закрывая ладонью – той самой, задевшей напиток и испачканной им – свой рот. Хотелось бы мне ее просто оторвать...
Густая фиолетовая масса, которую было очень вкусно пить, выглядела как расплюснутый баклажан, размазанный по всей тарелке Лэндона и по его обнаженной груди, стекая между его бедер и капая на пол.
Лэндон отодвинул стул и встал, уставившись на место бойни, словно не понимая, что произошло.
– Без паники, без паники, – кудахтала Ана, протирая меня влажной тканью.
Лэндон начал отходить от стола, вероятно, чтобы переодеть залитые коктейлем штаны.
– Мистер Лэндон, с вас течет. Снимайте штаны прямо сейчас.
Лэндон остановился с написанным грехом и сарказмом на лице.
– Ана, если бы я не знал вас лучше, я бы подумал, что вы специально толкнули Пайпер, лишь бы раздеть меня.
С одной рукой на бедре, Ана ни в малейшей степени не выглядела впечатленной.
– Я вырастила троих мальчиков, и я до сих пор замужем. Если вы думаете, что меня интересуют яйца другого мужчины, то ваше эго больше, чем ваш мозг, – и словно понимая, что перешла некую невидимую линию между боссом и подчиненным, Ана добавила: – мистер Лэндон.
Лэндон не выглядел оскорбленным, сняв одним плавным движением штаны и передав их ей. Ана отвернулась, но я могла поклясться, что заметила ее быстрый взгляд на задницу Лэндона, когда он уходил.
Черт бы побрал этого человека с его идеальным задом.
Я вздохнула. Вряд ли я увижу ее снова.
Лэндон
Что ж, Ану не особо взволновала возможность глянуть на меня в чем мать родила. Она даже не посмотрела на мои яйца. Зато это сделала Пайпер, правда со вспышкой тоски, отчего мне захотелось схватить ее за волосы и вернуть в свою кровать, как пещерному человеку, бьющему кулаками по своей груди.
Вот только я это не сделал.
И не только потому, что Ана, вероятно, треснула бы меня по руке и разнесла к чертям мою пещеру. Дело в том, что присутствие Пайпер не должно было казаться таким домашним и естественным. Она не попадала в категорию девушек, которым было место в моей жизни. Я заслуживал группиз, которым было насрать, какой участник группы их насаживает, пока у них имелось право этим хвастаться. Пайпер заслужила…
Я дернул кран в душе, не удосужившись убавить ледяную воду, чтобы как можно быстрее успокоить мои хаотичные мысли. Мне совсем не хотелось думать о мужике, которого заслуживает Пайпер. Совсем не хотелось думать о ней с другим, точка.
Бля-я-ять.
К моменту, когда я спустился вниз, мои волосы были все еще мокрыми, но это беспокоило меня меньше всего. Пайпер пропала.
Ана посмотрела на меня вскинув брови, пока я прогуливался по кухне.
– Твоя подруга сказала, что передаст твою рубашку позже, – в голосе домработницы слышалось отчетливое неодобрение.
Я выглянул в окно. Кофта Пайпер больше не плавала в бассейне, а ее обувь и джинсы также исчезли.
– Неужели она...
– Ушла? Ага.
Чувство вины схватило меня за горло.
Я просыпался в местах, в которых неизвестно как оказался , с женщинами, с которыми не помнил как познакомился и уж тем более как трахал. Я просыпался в диком похмелье и с синяками от драк в барах, не помня из-за чего был весь барагоз.
Я просыпался, чувствуя себя дерьмом на палочке большее количество дней, чем когда был свеж и бодр по впечатляющему множеству причин.
Но сегодня утром все было отлично, пока я не понял, что Пайпер не в моей постели. Потом я обнаружил ее внизу и снова все стало прекрасно. Лучше, чем прекрасно. Великолепно. Впервые за долгое время я почувствовал себя комфортно в собственной шкуре.
Пока я не налажал.
И теперь я не понимал сам себя. Я пребывал в состоянии шока, а ведь солнце едва взошло.
Мне совсем не понравилось, что Пайпер уехала. Легче от ее отсутствия не стало. Все зудело настолько, что хотелось расчесать до крови.
Я отправился в фойе, встал у окна и смотрел на место, где была припаркована машина Пайпер отвратительно-веселого синего цвета, совершенно неуместная среди изысканно элегантного пейзажа деревьев, растений и цветов, за которыми тщательно ухаживал муж Аны. Гравий подъездной дороги уничтожил следы от колес, не оставляя никаких доказательств ее пребывания здесь.
В груди что-то сжалось, пока я, моргая, гулял, словно гость, по первому этажу собственного дома.
В конце концов я оказался в баре, спрятанном в углу большой гостиной, – комнаты, которая могла бы с легкостью разместить компанию из ста человек.
Сообразил себе свой любимый коктейль: треть бурбона, треть виски, треть скотча. Моя версия «Лонг-Айленда», которую я использовал по единственной причине – чтобы смыть мысли, захламляющие мой мозг, цунами алкоголя (прим. перев.: по классике, в коктейль добавляется Кока-кола).
Я упал на один из нескольких стульев у окна и закинул ноги на близстоящий пуфик.
Глядя на роскошно обставленное пространство, я позволил своим глазам перепрыгивать с одного предмета мебели на другой, понимая, что мало какие из них были удостоены отпечатка чьей-либо задницы.
В комнате отсутствовал телевизор, а рядом не было пульта, чтобы активировать звуковую систему. Из-за работы кондиционера звуки двигающейся по кухне Аны были приглушены. Орали лишь мои мысли. Дикие и злобные.
Я глотал и глотал, но они не успокаивались.
Высушив бокал, я ударил свой бокал о столик из березы и бронзы, ожидая каких-либо чувств.
Не желая ничего чувствовать.
В конце концов, я сделал еще глоток и отправился на поиски мобильного телефона. В действительности я хотел найти номер Пайпер, которого не было в моем сотовом. Можно было бы узнать его у Тревиса или у кого-нибудь из их офиса. Но потом я вспомнил, как он посмотрел на вечеринке на нас двоих, прежде чем я притворился пьяным.
Точнее, как он посмотрел на Пайпер. Словно ему стало противно, что она связалась с таким парнем, как я.
Если бы я не был его клиентом, он бы вышвырнул меня.
Я мог поехать к Пайпер, даже если бы был настолько тупым, чтобы сесть в таком состоянии за руль. Внедорожник все еще находился у Тревиса. А моя другая смехотворно дорогущая итальянская тачка, которую я ненавидел, с прошлой недели была у Джетта. Он взял ее покататься и не потрудился вернуть. Если бы он решил оставить ее себе, я бы не расстроился.
С хмурым видом я таращился на iphone последней модели в моих руках. Бесполезный кусок дерьма! Швырнул его на пол, но удар смягчился ковром ручной работы, сделанным в какой-то бывшей стране Восточного блока, которую я не мог выговорить. Как-то мы там выступали.
Все в этом доме и ,конечно, сам дом были куплены благодаря барабанам.
Мой успех многое мне дал. Деньги, награды, славу, бесконечные варианты того, как наслаждаться всем этим.
Но были времена, как сегодня утром, когда я понимал, как много этот успех мне стоил.
Я сделал еще один коктейль и достал свой телефон, абсолютно невредимый после его мягкой посадки. Возможно, пришло время пригласить людей в мою жизнь. Расслабиться, открыться.
Сделал еще один жгучий глоток, хрипнув, когда ликер обжег мое горло.
Пайпер и я, вероятно, развлекались в одних кругах, хотя я об этом и не догадывался. Может, если бы я чаще выбирался или устраивал вечеринки, наши пути снова бы пересеклись.
Я выглянул наружу. Яркое солнце, почти безоблачное небо. Идеальный день для пати у бассейна.
Откинувшись на спинку стула, я создал чат из всех своих контактов и настрочил огромное сообщение.
Возможно, мы сможем пересечься уже сегодня днем.
ГЛАВА 8
Пайпер
Домой я возвращалась в оцепенении: взгляд прикован к дороге, но мысли все еще в ловушке на кухне Лэндона. Что именно вызвало смену его настроения? Это было так внезапно, но так стремительно. Без явной причины. По крайней мере той, которую я бы заметила.
От кондиционера стала холодно, так что пришлось его выключить. Но моя кожа воспротивилась, покрываясь липким слоем. Как только доберусь, с удовольствием приму долгий горячий душ, а затем завалюсь в кровать с кружкой горячего чая и банкой мороженого, чередуя их друг с другом, пока мои вкусовые рецепторы не атрофируются.
Но, увы, едва я расстегнула ремень безопасности, сразу заметила, как Адам пересекает парковку и движется в моем направлении.
Ради всего святого! Я захлопнула дверь в отчаянии. Если мне суждено пройти через путь позора, почему обязательно делать его перед Адамом?
Мне и без того было стыдно. Свинцовые эмоции расползлись по моим венам, словно токсин, превратив мои конечности в тяжелые и жесткие. Лэндон принадлежал моему прошлому. О чем я думала, возвращая его в мое настоящее?
И теперь вдобавок придется иметь дело с Адамом. Жизнь чертовски несправедлива.
По крайней мере, моя.
Я все еще была одета в рубашку Лэндона, хотя все же натянула джинсы, прежде чем сесть в машину. Но нахождение в джинсах без трусов после вчерашних развлечений было своего рода пыткой.
Изучающий взгляд Адама скользнул от моей головы до пальцев ног.
– Хорошая рубашка, – пробормотал он.
Я обошла его и направилась к своей квартире, желая остаться наедине с моим больным телом и многострадальным сердцем.
– Адам, – начала я, толкая входную дверь, словно она десятитонный вход в банковское хранилище, а не сделанная из хлипкой ДСП, – сейчас не лучшее время.
– Но...
– Иди домой.
Пожалуйста.
– Слушай, я знаю, что нам сейчас немного неловко...
– Неловко? – смех, который я никогда раньше не слышала, вырвался из моего горла. А может, я фыркнула. Или хохотнула. Я, наверное, отвлеклась от сути, пытаясь классифицировать этот звук.
Адам скривил губы.
– О'кей. Уверен, она поймет.
– Что... – краем глаза увидела подарок, завернутый в бумагу цвета розовой жвачки, которую выбрала несколько недель назад. Он так долго ждал своего часа на полке моего книжного шкафа, что я перестала его замечать.
– День рождения Девон. – Она была маленькой племянницей Адама, но я обожала ее, как родную. – Ты все еще хочешь поехать?
Что бы ни случилось между мной и Адамом, я пообещала Девон, что приду на ее четвертый день рождения. Я не могла это пропустить.
– Дай мне несколько минут, – бегом залетев в свою ванную, включила душ. Хлорка не сыграла на руку моим волосам, но сейчас у меня не было времени для разного рода восстанавливающих масок. Скрутив их в пучок, натянула старомодную шапочку для душа и воткнула в розетку утюжок для волос.
Пятнадцать минут спустя я была одета в ярко-розовый комбинезон от Лили Пулитцер и золотые «гладиаторские» сандали. Как по мне, комбинезон был чересчур броским, но я зацепила его на глобальной распродаже, и это был любимый цвет Девон. Не просто розовый, а ярко-розовый. А обувь в стиле гладиатора была своего рода напоминанием для меня – сильной женщины. Жизнь продолжалась, даже если Лэндон Кокс не был ее частью.
Адам поднял брови, когда я вышла к нему.
– Интересный выбор.
Почему до меня во время не доперло, что этот мужчина должен быть моим лучшим другом-геем, а не моим парнем?
Я прикусила губу от его острой реплики, которая сделала этот неудобный момент еще более неприятным. Вместо этого указала на его штаны под кожу и едко-зеленую рубашку.
– Не думаю, что ты из тех, кто имеет право критиковать, мистер Майка Поло.
– Туше, мадам Лилли.
Я приняла в шутку оскорбленный вид, на автомате оперевшись на Адама, желая, чтобы он не был тем, кем был. От нашего прикосновения весь гнев, за который я держалась, внезапно угас. Мы всегда были скорее лучшими друзьями, чем любовниками. И после вчерашней ночи я поняла, что не готова пожертвовать бабочками в животе и множественными оргазмами ради алтаря священного брака.
Лэндон показал мне, насколько не готова.
Лэндон.
Даже мысль о нем пробуждает в венах тоску. В конце концов, я надеялась, что смогу поблагодарить его за то, кем он для меня был – первой любовью... Но не последней.
Но не прямо сейчас. Или не в ближайшее время.
Перекинув ремень сумочки через плечо, я взяла подарок для Девон и последовала за Адамом на парковку, колеблясь, когда он указал брелком на свою машину. Неужели я действительно собиралась провести следующие полчаса в железной ловушке с ним?
Опять же, я и не хотела оказаться в доме его родителей, пока мы все бы не обсудили. И, честно говоря, мне не хотелось брать на себя ответственность за доставку нас на место целыми и невредимыми.
– Хочешь остановиться выпить кофе?
Я была признательна за этот вопрос, смягчивший мое волнение.
– Я бы с удовольствием. – Я едва сделала несколько глотков из кружки, которую дала мне Ана, так что мои вены кричали о недостатке кофеина.
Десять минут спустя я держала горячий картонный стаканчик, а Адам снова ворвался в трафик.
– Итак, – начали мы оба одновременно.
Я слегка улыбнулась, жестом призывая Адама высказаться первым.
– Прости меня за вчерашнее, – начал он.
– Ты уже это говорил. Но поясни, ты извиняешься за то, что я услышала, или за то, что держал свои предыдущие отношения с Брайаном в секрете? – выдохнув, решила перефразировать свой вопрос, чтобы он отражал то, что мне действительно важно было знать. – Ты сожалеешь о том, как поступал... или что солгал мне о том, кто ты?
Адам кашлянул и поднял одну руку с руля, чтобы почесать затылок.
– Есть вариант «все вышеперечисленное»?
Я вздохнула.
– Послушай, я не знаю, готова ли я сейчас говорить о нас. И я определенно не готова обсуждать происходящее у вас с Брайаном или кем-то еще. По крайней мере, не сейчас. Но мне бы хотелось прийти к обоюдному пониманию наших отношений, прежде чем мы появимся на вечеринке Девон. Мы можем выяснить хотя бы это?
– Честно говоря, я все еще пытаюсь разобраться в себе, Пайпер. Ты не возражаешь, если мы сохраним статус-кво сегодня? Только на сегодня...
– Хочешь, чтобы я лгала?
– Нет. Но нам действительно так важно рассказать моей семье о нас и обо мне в середине дня рождения Девоны? Когда мы должны это сделать – после «догонялок» или как только она задует свечи?
Честно говоря, мне вообще не хотелось этого делать. Я обожала семью Адама, но они были его семьей. Что бы он ни решил им сказать, это его дело, не мое. Уже нет.
В доме родителей Адама я часто гостила – практически каждое воскресенье с тех пор, как мы стали встречаться. Но в этот раз мои щеки горели от смущения, когда я проходила через дверь, размышляя о том, как они разочаруются, узнав правду. Что Адам меня не любил. Что меня ему недостаточно.
И ему тоже...
Унылые мысли были снесены пронзительным визгом.
– Тетя Пайпер! – в розовом платье, еще ярче, чем мой прикид, Девон налетела на меня, чуть ли не сбив с ног.
Еле-еле сохраняя равновесие, я передала подарок Адаму и подняла свою любимую четырехлетнюю девочку.
– Привет, слышала, тут вечеринка в честь дня рождения. Случайно не знаешь, у кого оно? – спросила, симулируя, что не вижу розовую корону с надписью «Именинница», выложенную небольшими стразами.
– У меня! – закричала Девон с огромной улыбкой до восхитительно пухлых щечек.
– У тебя? Быть такого не может!
Она заразительно захихикала, и я рассмеялась вместе с ней.
– Наконец-то вы пришли, —Бекка, мама Девон, подошла ко мне с уже протянутыми руками. Взрослая копия дочери.
Я обняла ее одной рукой, в то время как другая обвивалась вокруг талии Девон.
– Я бы ни за что на свете не пропустила это, – ответила я, чувствуя себя ужасно, так что практически забыла о вечеринке. Еще одна причина злиться на Лэндона. Этот чертов мужчина так меня взбаламутил, что я едва ли помнила даже свое имя.
– Ты должна посмотреть на щенков, тетя Пайпер! – с восторгом прокричала Девон, хотя ее лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего уха.
Я перевела взгляд на Бекку.
– Щенки? – у женщины была аллергия чуть ли не на все, что связано с мехом.
– Та же концепция, что и в зоопарке, – пояснила Бекка, – хотя любую собаку можно приютить. Увы, мы не можем взять даже одну, но за пожертвование у нас появилась возможность ненадолго их привести, так что это для нас беспроигрышный вариант.
Маленькая девочка извивалась между нами, чтобы ее отпустили. Я ослабила хватку и последовала за ней. Во дворе находились несколько щенков с сотрудниками в ярко-желтых майках с красной надписью: «Ласковые щенки Хармони».
Около другого конца здания стоял огромный надувной батут с парочкой подростков в качестве надсмотрщиков.
Идеальный день рождения для маленькой девочки – Девон выглядела счастливее, чем я когда-либо видела ее раньше, что говорило о многом.
Одна из женщин в желтых майках подошла ко мне, пока я следила, как Девон резвилась на траве со щенками, визжа от восторга на их виляющие хвосты и облизывающие языки.
– Жаль, что у ее матери аллергия. Она так хорошо ладит с животными.
Я задумчиво кивнула.
– Да, я знаю.
– Как насчет вас? В вашей жизни есть место для собаки?
Вопрос казался бы навязчивым, если бы тон женщины не был таким легким. Словно выдвигал гипотезу, а не толкал к обязательствам.
– Я бы хотела, – призналась я. Взрослея, всегда мечтала о питомце. Собаке, кошке, хомяке – о ком угодно. Но мой отец категорически был против, а в нашем доме его слово было законом.
Седеющие волосы женщины выглядели практически белыми на ярком солнце, хотя ее кожа цвета какао не была омрачена ни единой морщиной. Она слегка пожала плечами.
– Тогда все когда-нибудь будет.
– Да. Возможно. – В этот момент щенок с золотистой шерстью бросился к моим ногам, преследуя пластиковый шарик, брошенный Девон.
Я была одной из немногих взрослых на улице, чему ни капли не возражала.
Я знала, что Бекка будет сидеть дома большую часть вечеринки, накачиваясь лекарствами от аллергии и коктейлями, с другими матерями. Вместо того чтобы почувствовать себя брошенной и обиженной из-за того, что никто особо меня не уговаривал войти внутрь, я была лишь благодарна за избавление от вопросов в стиле «когда вы с Адамом поженитесь?»
Несмотря на то что ответ «никогда» был стопроцентным, я не была обязанной его давать. Пусть Адам сам делится своими новостями и решает неизбежные вопросы, которые последуют после его заявления... в другой день.
Адам был единственным мальчиком в семье, и поскольку Бекка сказала, что после Девон завязала с рождением детей, он оказался в центре внимания как продолжатель рода.
Я была единственным ребенком у людей, у которых, вероятно, вообще их не должно было быть. По крайней мере, не друг с другом. И пока родители Адама намекали, что готовы снова стать бабушкой и дедушкой, мы с мамой обсуждали только самые повседневные темы.
С отцом же фактически не разговаривали.
Сама я не хотела детей, так что единственная светлая сторона того, что я не стала частью семьи Адама – что не разочаровала их этим. Хотя мне очень нравилось играть с чужими детьми, особенно когда они были такими же очаровательными, как Девон.
У меня словно открылись глаза на то, что больше всего нравилось в Адаме – его семья и дружба с ним. И уж точно никакая не романтика. Мысль об их потере заставляла мое сердце кровоточить. Пригласят ли меня на день рождения Девон в следующем году? А через год?
Позже, когда я наблюдала, как Девон задувает свечи на праздничном торте, подбадриваемая родителями, кузенами, тетями, дядями и миллионом друзей, меня чуть ли не смыла волна сильной тоски. Буду ли хотя бы когда-нибудь я окружена любовью, как эта маленькая девочка?
Лэндон
Я проснулся под какой-то дерьмовый оккультический оркестр. Писк, жужжание, рев. Кто-то просто обязан был выключить эту херню, прежде чем я здесь все разнесу.
Но какофония все продолжалась и продолжалась. Хотя больше раздражало другое: как я ни старался, не мог открыть глаза. Мои веки превратились в стокилограммовые жалюзи. Или... Мать вашу, их что-то удерживало? Но было невозможно понять, в чем дело, и попытаться отключиться от этого проклятого шума, который не имел ни малейшего отношения к музыке, а был схож с кувалдой, врезавшейся в мою голову.
Грохот. Боль. Темнота.
Звуковой сигнал ускорился, превращаясь в тревожный. Господи, блять, Иисусе. Кто, черт возьми, включил сигнализацию?
Стало слышно движение, и резко изменилось освещение. Стало ярче, как мне показалось.
– Мистер Кокс, рад, что Вы к нам присоединились.
– Кто ты? – но мой вопрос не перешел от мозга к языку. Вышло что-то схожее скорее с лаем тюленя, чем с человеческим голосом.
Веко приоткрылось, и я дернулся от яркости, но только чтобы ту же процедуру повторили с другим глазом.
– Отвали, мудак, – сказал тюлень.
– Зрачки реагируют. Ему можно дать немного воды. – От низкого вибрирующего гула, когда кровать начала двигаться, давление в моей голове увеличивалось. Что-то приставили к моим губам.
– Пейте. Медленно, – раздался тихий незнакомый голос.
Я сделал глоток, но мне хотелось больше, чем позволили.
Внезапно ужасные звуки вырубились, и я вздохнул с облегчением, неуверенно открыв глаза, прежде чем снова быстро закрыть их. Слишком светло, слишком ярко. На меня накатила волна тошноты.
– Мистер Кокс, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Могу я это сделать?
Я хмыкнул, неуверенно шевеля челюстью и ртом. Интересненько.
– Можете назвать свое полное имя?
– Воды, – это все, что мне удалось выдать. После еще нескольких глотков, но, блять, все еще недостаточных, я выкрикнул ответ: – Лэндон Кокс!
– Вы можете сказать нам свой адрес и дату рождения?
Я произнес требуемое.
– Вы знаете, где находитесь?
Я рискнул оглядеться.
– Больница, – слово вышло до того, как я успел его осознать. Я был в госпитале?
– Верно. Вас привезли в больницу Седарс-Синай на скорой помощи около часа назад. Вы знаете, почему вы здесь?
Начал пытаться вспоминать. Всплыло изображение лица Пайпер. Пронзительные голубые глаза, видевшие меня насквозь. Светлая россыпь веснушек на носу. И эти волосы. Блестящая золотая река с ароматом меда, стекающая по моим рукам, словно шелк.
Блять. Я вел себя как полный придурок. Позволил всем страхам в своей башке разрушить первое, проведенное за все эти годы, утро.
Пайпер не была глупой. Очевидно, что девушка почувствовала мой дискомфорт и решила, что я хотел, чтобы она ушла.
Хотел ли?
Боже, ощущение, что мозг вот-вот взорвется.
– Голова, – простонал я. Если уж я торчал в больнице, то они обязаны были дать мне те охуенные обезболивающие.
Мужчина в белом халате, полагаю, доктор, снисходительно хмыкнул.
– Да, так бывает. Наркотики и алкоголь плохо сочетаются с вечеринками и бассейнами.
Ох, мужик, давай вот без этих нравоучений. Я просто хотел...
Вот дерьмо!
Воспоминания пронзили мой разум, словно осколки разбитого стекла – острые, но хрупкие. Ликер, льющийся в хрустальный стакан. Огонь, стекающий по моему горлу. Пил в одиночестве. Телефон в моих руках, чтобы позвонить Пайпер. Сообщение о вечеринке.
Вечеринка. Вечеринка у меня?
Я не помню никакой вечеринки.
Но доктор выразился очень четко. «Наркотики и алкоголь плохо сочетаются с вечеринками и бассейнами».
Последний раз, когда я находился в бассейне, я был не один. Пайпер была рядом.
Запутавшись, я снова настроился на то, что бормотал доктор.
– ...лекарство от боли подействует через мгновение, но сначала я бы хотел, чтобы вы кое-что сделали. – Он положил блокнот на простыню, прикрывающую мои ноги, и протянул карандаш. – Можете написать свое имя?
Я поднял правую руку, почувствовав глубокую боль.
– Конечно.
Но как только мои пальцы оказались возле долбаного карандаша, они не сомкнулись. Карандаш скатился на пол. Я уставился на него в тишине, пока паника колотила в мой и без того трещащий череп. Что. За. Пиздец.
Медсестра подняла карандаш и подошла к другой стороне моей кровати.
– Как насчет левой руки?
На этот раз мои пальцы сжались, но хватка была как у мелкого карапуза с его первой погремушкой. Я посмотрел на доктора с нарастающим страхом.
– Что, черт возьми, происходит? Что с моими руками?
Монитор снова начал пиликать, доктор и медсестра повернулись, чтобы прочитать мигающие красные цифры, мчащиеся по экрану.
– Что, мать вашу, с моими руками? – я снова закричал, чувствуя себя взбешенным и одновременно поникшим. Но это все не было важным. Никто меня не слушал.
Заблестела игла, когда медсестра вонзила ее в капельницу возле меня. Я снова повторил свой вопрос, но он так и не слетел с моих губ. Закрыл глаза и поддался темноте, поглощающей меня.
Пайпер
Адам с благодарностью мне улыбнулся, направляя брелок на свой BMW.
– Спасибо, что поехала, – сказал он.
– Не стоит. Я сделала это не ради тебя. – Скользнув на гладкое кожаное сиденье, я откинулась на спинку подголовника и скинула туфли. День затянулся. Другие дети с родителями ушли после торта, но семья Адама праздновала еще несколько часов.
Бывший предлагал уехать пораньше, но я отказалась, так как не торопилась покидать теплые объятия семьи Уильямс. Потому что вокруг них витала любовь, и хотя я не могла быть честной с ними, говоря о состоянии своих отношений с Адамом, сквозь стиснутые зубы я нацепила счастливую маску, что всегда мне легко удавалось.
Именно так меня воспитывали.
Идеальный фасад, созданный мною еще в старшей школе, – королева выпускного бала, капитан команды чирлидеров, вице-президент совета учащихся – прилип к моей коже, как татуировка. Потому что когда люди видят что-то красивое и совершенное, только самые жестокие желают это растоптать и уничтожить. Все остальные просто наслаждаются видом или слишком боятся подобраться ближе.
Конечно, это не всегда срабатывало. Если кому-то необходимо придраться, то его ничто не остановит. Совершенство всегда будет недосягаемо, как бы сильно ни стараться.
Но каждая неудача, бесчисленные попытки и промахи оставляли свой след. Сначала они болели, словно синяки или порезы. Но, в конце концов, они накладывались друг на друга, переплетаясь и формируя ослепительный костюм.
