Текст книги "Легенда Рока (ЛП)"
Автор книги: Тара Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
После того я оказался так близко к потере способности играть на барабанах,что понял: больше я не могу фокусировать свою жизнь только на них.
Мне тоже нужно было сосредоточиться на себе.
Ранее я использовал секс, алкоголь и наркотики, чтобы забыться.
Учитывая пристрастия моих биологических родителей, я генетически предрасположен к наркомании.
Но мое сознание было таким же дерьмовым, как и генофонд. А может и хуже. Очищение от наркотиков было лишь малой частью процесса выздоровления. Мне предстояло пересмотреть свою жизнь. Перестать избегать любви или привязанностей, которые не были напрямую связаны с музыкой.
Я видел здесь людей, готовых сорваться. Первые несколько недель я хотел тоже послать все к чертям собачьим, поэтому решил остаться еще на месяц. А потом принял решение провести здесь полные девяносто дней.
Потому что у меня были планы после выхода отсюда. Планы, которые не включали когда-либо приходить сюда снова. Или в подобное место. Я хотел вернуть свою жизнь.
На самом деле, я мечтал построить новую жизнь. Настоящую.
Которая включала бы больше, чем группу.
Я хотел продолжать строить отношения с родителями и с Джейком.
Я хотел ложиться спать, каждую ночь обнимая Пайпер. И каждое утро я хотел обнимать своего ребенка.
Мне казалось, что я жил сказкой. Платиновый альбом. Премии Грэмми. Миллионы в банке даже после создания трастового фонда для Джейка. Больше поклонников, чем я мог встретить за всю жизнь. Больше цыпочек, чем я смог бы трахнуть за десять жизней.
Это была сказка неуверенного, незрелого подростка. Где-то в процессе я повзрослел. Стал мужчиной.
Теперь у меня были другие мечты. Или, может быть, только одна.
Семья.
Одно слово. Такое простое. Но оно казалось таким чертовски недоступным, что было сложно представить, как я смогу к нему подобраться.
Я посмотрел на Шейна.
– Ты видел Пайпер?
Наступила гробовая тишина.
– С момента, как ты оказался здесь, она заглядывала пару раз в Нью-Йорке к Делэни .
Я наклонился вперед, уперев локти о колени.
– Как она?
Глаза Шейна скользнули от меня к Тревису.
– Она... в порядке.
Я практически зарычал.
– Вот не нужно только этого дерьма! Я здесь, чтобы быть человеком, который будет хорош для нее. И я все еще работаю над собой. Я торчу здесь каждый гребаный день именно из-за Пайпер, и не уйду отсюда, пока не разберусь со своими проблемами. Так что, чувак, не надо хуйню типа «она в порядке»!
Шейн побледнел, ошеломленный моим пылом. Черт, да я сам себе удивился. Но каждое сказанное слово было правдой. Я был готов повторить это кому угодно, только не придурку в зеркале.
Я повернулся к Тревису.
– Она работает на тебя. Скажи, как она?
Он сцепил руки, указательными пальцами потирая подбородок.
– Личная жизнь Пайпер меня не интересует, Лэндон. Она прекрасно сработалась с Верити Мур – это все, что я могу тебе сказать.
Дакс фыркнул.
– А еще Тревис собирается отправить ее с нами в следующее турне. Этот стремный закос под Майли Сайрус.
Тревис опустил руки и уставился на Дакса.
– Она одна из самых талантливых музыкантов, с которыми я когда-либо работал. И у нее в два раза меньше багажа, чем было у вас четверых, вместе взятых, на момент, когда я взялся за «NothingbutTrouble». Я устроил вашу карьеру, сделаю и ее. И прежде чем ты начнешь скулить о совместном туре, позволь мне напомнить тебе, что мне пришлось перенести выход вашего следующего альбома и турне, потому что кое-кто не мог больше месяца взять в руки барабанные палочки, а затем пару месяцев решил потусить на реабилитации. У Верити контракт с нашим лейблом, и все, включая саму Верити, согласились быть терпеливыми, когда возник вопрос о вашем турне. Вы должны быть благодарны.
Дакс раздражённо фыркнул.
– Черта с два. – Он пропустил ладонь через волосы, отступил в угол комнаты и прислонился к стене.
– Вернемся к Пайпер, – я снова взглянул на Шейна.
Он вздохнул.
– Я буду честен с тобой, Лэнди. Никогда не понимал, насколько хорошей может быть жизнь, пока не нашел подходящего человека, чтобы разделить ее. Пайпер – классная цыпочка, и они с Делэни близки. Но у нее и без того полно проблем, так что если ты собираешься прибавить их ей, то лучше оставь ее в покое.
Иногда правда причиняет боль.
Шейн был прав. Единственное, что я смог сделать для Пайпер отсюда, это убедиться, что у нее не было проблем с деньгами. Помимо оплаты ее медицинских счетов, я велел Тревису увеличить ей зарплату, восполнив разницу с моего счета. Но он лишь посмеялся надо мной, сказав, что уже повысил ее до младшего агента. Теперь она зарабатывала достаточно сама по себе.
Усмирив свой темперамент, я сказал:
– Не могу с тобой не согласиться. Но я здесь, чтобы вернуть Пайпер. Стать отцом, которого заслуживает мой ребенок. – Я ссутулился. – Хотя что, черт возьми, я знаю о семье? Я постоянно все портил. Почти уничтожил способность играть с вами, ребята.
Я щелкнул костяшками пальцев, затем продолжил:
– Я слишком долго убегал от всего. Я пришел сюда, потому что понимал, что завязать самостоятельно не смогу. А остался, потому что хочу привести голову в порядок. Я больше не хочу заглушать боль. Я люблю эту девушку. Больше, чем ненавижу то, что я сотворил со своей жизнью.
Шейн покосился на меня.
– Хочешь, чтобы Пайпер пришла сюда?
Я подумал об этом с минуту, словно не задавал себе этот вопрос каждый день в течение последних двух месяцев. Хотел, но отрицательно покачал головой.
– Нет. Я не хочу, чтобы она вернулась ко мне из-за какой-то докторской болтовни. Я хочу, чтобы она выбрала меня сама.
Я улыбнулся, когда образ Пайпер наполнил мой разум.
Не идеальной Пайпер с тщательно продуманным списком дел и ежедневником с цветными стикерами. Образ моей Пиппы. Девушки, которую видел только я. С грязными волосами и в растянутой майке. В коротких шортиках и потрепанных шлепанцах. С длинными загорелыми ногами и ослепительной улыбкой.
– Она сама выберет меня. Потому что я буду любить ее так же, как играю на барабанах. Лучше, чем любой другой ублюдок на Земле.
Джетт усмехнулся.
– Как же я скучал по твоему огромному эго, чувак.
– Осталось недолго. Я скоро выйду, и мне придется опять учить тебя не отставать от моего ритма.
– Мой бас прекрасно справляется с твоим ритмом. – Он взглянул в сторону Шейна. – Ты должен рассказать ему.
Шейн задумчиво изучал меня янтарным взглядом. За последние несколько месяцев мы мало разговаривали, но я знал, что он понимает почему.
– Делэни планирует вечеринку для Пайпер.
– Вечеринку... В честь чего?
Дакс тяжело вздохнул.
– Девичник, но почему-то Шейн настаивает, чтобы пошли все мы. Я по ходу сам скоро окажусь реабилитационном центре.
– Конечно, это девчачья вечеринка, – добавил Джетт. – Но нам же это и надо, верно?
Шейн открыл что-то в телефоне и передал мобильник мне.
«Будем рады, если Вы присоединитесь к нам, чтобы узнать пол будущего ребенка Пайпер!»
Я прочитал приглашение, и что-то внутри меня сжалась.
Наш ребенок.
Черт возьми, все происходило на самом деле.
Я взглянул на дату. Вечеринка планируется через шесть недель.
У меня было шесть недель, чтобы привести голову в порядок.
Потому что я собирался на нее. И я собирался вернуть свою девочку.
Чтобы стать семьей.
Пайпер
Мне понадобилось мгновение, чтобы прийти в себя, когда я увидела имя звонящего на экране телефона.
– Папа?
– Пайпер. Я только что разговаривал с мамой.
Тишина. Практически два месяца назад я поделилась с мамой новостью о беременности. Я не просила ее оставить это в секрете... Но предполагала, что они с папой не общаются. В любом случае, я не помнила, чтобы папа сам мне звонил.
– Я... ээ... – он откашлялся. – Я так понимаю, что могу тебя поздравить?
Удивление и смятение заструились по моим венам. Папа позвонил поздравить свою незамужнюю дочь с залетом? Я попала в альтернативную Вселенную?
– Эм, спасибо, – пискнула я.
Понимая, что, в конце концов, мне придется рассказать отцу о беременности, я решила «потренироваться» на Тревисе. Он точно не был отцом, но я подумала, что разговор с моим боссом и наставником станет отличной практикой.
Мне было страшно. Конечно, существуют законы, защищающие беременных женщин от дискриминации на рабочем месте... Но применяются ли они, когда беременность является доказательством того, что работник спал с клиентом?
В конце концов, Тревис был профессионалом.
Несмотря на репутацию (вполне заслуженную) акулы в музыкальной индустрии, под лоском и убийственными инстинктами Тревиса Таггерта скрывалась добрая душа.
После нашей с ним душевной беседы я решила повременить с разговором с отцом, чтобы не впасть в пессимизм от его реакции.
Но человек на другом конце провода отреагировал не так, как я ожидала. И он вел себя совсем не так, как отец, с которым я выросла.
Он меня поздравлял?
Я все еще обрабатывала эту информацию, когда он продолжил:
– Я тут подумал... У меня деловая встреча в Палм-Спрингс на следующей неделе. Это один из тех больших отелей со СПА, который нравится тебе и маме. Я пытаюсь уговорить ее поехать со мной. Что-то вроде отпуска. Я бы хотел, чтобы ты присоединилась к нам.
Наш разговор становился все более и более странным.
– Мама сказала мне, что подала на развод. – Ответом мне стала тишина. Через минуту я проверила, в порядке ли связь: – Папа?
– Да. Я тут. – Он вздохнул. – Подала. Тогда до меня дошло. Я... я... ну, я совершил много ошибок. С твоей матерью, с тобой. С жизнью. Думаю, пришло время попытаться их исправить. Как думаешь... – он снова замолчал. – Неужели слишком поздно?
Поздно ли? Я задумалась, анализируя свои противоречивые эмоции. Хотела ли я ослабить бдительность и попытаться построить отношения с папой? Часть меня, которая воздвигла стены из-за инстинкта самосохранения, сопротивлялась идее снести их. Что именно он от меня хочет?
– Ты приглашаешь меня, чтобы у мамы было больше шансов согласиться?
– Нет. Нет, что ты! Но я понимаю, почему ты так подумала. – Его голос звучал сокрушенно. – Даже если мама откажется, я бы хотел встретиться с тобой.
А не солгала ли мама насчет их здоровья?
– Папа, с тобой все в порядке? Есть что-то, что я должна знать?
– Что? Нет. Конечно, нет. Я здоров. Просто подумал, что это было бы здорово, вот и все. Семейный отпуск...
Я не смогла сдержать смешок:
– Мы не ездим в отпуск семьей.
К его чести, он не бросил трубку. Вместо этого он сказал то, что удивило меня практически так же, как его поздравление:
– Возможно, нам стоит начать.
Воздух с шумом покинул мои легкие. Возможно, стоит.
ГЛАВА 27
Пайпер
– Мама, к чему такая спешка? Ресторан открыт весь день, и, обещаю, у них не закончится еда.
Она закатила глаза и выставила меня за дверь. Мы встречались с Делэни за обедом. Я не хотела устраивать большую вечеринку, но знала, что они собираются как-нибудь отпраздновать. С мини-девичником я справлюсь.
За последние несколько месяцев многое изменилось, особенно вырос мой живот. Мама продала дом, в котором я выросла, и, как планировала, переехала в квартиру, однако развод с папой был отложен. В тот раз она не поехала в Палм-Спрингс, но я встретилась с отцом за ужином, пока он был там. Он выглядел хорошо, но казался грустным и немного потерянным. Одиноким.
Он выглядел так, как я себя чувствовала. Видимо, когда ему пришлось жить без мамы, он наконец понял, что потерял. Пытаясь ее вернуть,он параллельно строил и новые отношения со мной. Такого у нас еще не было. Наличие отца, с которым можно поговорить, оказалось приятным. Я такого не ожидала.
Но это понимание ударяло по мне, потому что мой ребенок не узнает своего папу. Лэндон полностью исчез из моей жизни, я не слышала ничего от него в течение нескольких месяцев (с тех пор, как оставила его в своей квартире с Шанайей и отголосками моих сердитых обвинений).
В офисе ходили слухи, что он на реабилитации, но это могло быть шифром для чего угодно. В наши дни реабилитация была общей, универсальной отмазкой, а не фактическим местом пребывания. Я, вероятно, могла бы выяснить правду, но это было бы похоже на ковыряние болячки, которая только начала заживать. Мне нужно было двигаться дальше и отпустить Лэндона. Он превратился в призрак, а я всё топталась на месте. Фактически в прошлый раз ушла я. Но если Лэндон хотел бы меня найти, он сделал бы это, точно зная, где я.
Судя по всему, он привел Шанайю к Хармони, а потом сбежал. У меня было чувство, что Хармони знала, где он, как, впрочем, и Тревис. Мой босс на протяжении этого времени сделал несколько попыток, чтобы убедиться, что у меня есть все нужное для жизни и необходимое в связи с моей беременностью. Меня повысили и увеличили зарплату. Сначала я боялась, что это деньги от Лэндона, но знакомая из бухгалтерии все проверила и подтвердила, что прибавка к зарплате исходит не от него. Поскольку я рвала свою задницу с Верити Мур – клиентом, которого все в фирме Тревиса боялись взять на себя после того, как я бы ушла в декретный отпуск – я не стала отказываться от нее.
Мне нравилось работать с Верити. Она была умной и амбициозной. В то же время ей были присущи импульсивность и непредсказуемость, а также тяга к неприятностям.
Верити настаивала, что хочет свести драму в своей жизни к минимуму, но каждый раз, стоило мне отвернуться, как приходилось тушить пожары, которые она непреднамеренно начинала один за другим. Верити сводила меня с ума, но, по крайней мере, отлично отвлекала.
Мало того, что мне каждую ночь снился Лэндон (после чего я просыпалась от безумного желания), так еще и мысли возвращались к нему каждую свободную минуту.
Я чертовски по нему скучала.
Если бы я могла, то забрала бы каждое слово, которое в него бросила. Не то, чтобы они не были правдой. Просто можно это было сделать спокойнее. А получилось, будто он попал под обстрел.
Бах! Я беременна.
Бах! Ты будешь отцом.
Бах! Ты бесполезный наркоман.
Бах! Я не хочу, чтобы ты был рядом.
Сколько мужчин не свалило бы от моего словесного поноса?
Немногие. И уж точно не Лэндон.
Но я не собиралась думать о легендарном Лэндоне Коксе сегодня. Нет. Сегодня я собиралась пообедать с мамой и Делэни. Чай, паста и крем-брюле. Я с нетерпением ждала этого всю неделю.
Сегодня я узнаю, кто у меня будет – мальчик или девочка. Я наконец-то попросила доктора Хуанг прислать информацию маме на электронную почту, чтобы мы все вместе отпраздновали сегодня. До недавнего времени я не хотела узнавать пол, хотела, чтобы это было сюрпризом. В основном потому, что казалось неправильно узнать это без Лэндона, а может быть, потому, что я представляла, как он врывается в больницу во время родов, как рыцарь в сияющих доспехах.
Вот только рыцари бывают лишь в легендах, выдуманных историях о людях, которых на самом деле не существует.
Лэндон был донором спермы, а не отцом.
Он никогда не был моим.
А мы никогда не стали бы его.
Первой трудностью в сегодняшнем обеде стало планирование, потому что мне предстояли не просто посиделки с мамой, но и с моей лучшей подругой, за которой вечно таскались папарацци. Они-то и сгруппировались группами вокруг входа в ресторан. Я попросила Делэни выбрать местечко поспокойнее, но, по всей видимости, это не сработало.
Журналисты изучили мою машину, но быстро отвернулись от моего «Мини-купера». Я была недостойна их интереса. Когда я припарковалась, мама практически выскочила с пассажирского кресла, поэтому мне не удалось предложить Делэни встретиться в другом месте.
– Давай, милая. Я проголодалась, – заторопила мама, едва отпуская мне время убрать ключи в сумочку, прежде чем схватить меня за руку и протащить через парковку.
Мы шли под щелчки фотокамер. По ходу папарацци решили подстраховаться и сделать наши фото на всякий случай.
– Здравствуйте, это моя дочь, Пайпер, – громко поздоровалась с администратором мама. – Мы здесь, чтобы встретиться с ее подругой, Делэни, за очень важным обедом.
Я отошла от мамы и взглянула на нее, увидев, как она преувеличенно подмигнула хостесс.
Но администратор не торопилась.
– Прошу сюда.
Я собиралась обратить ее внимание, что она не взяла меню, но чуть не описалась от шока. Хотя последние дни писаться стало вполне обычным явлением. Такое происходило практически каждый раз, когда я чихала. Что уж говорить о шуме, который создали двадцать человек, выкрикивая: «Сюрприз!»
Прижимая руки к груди, я уставилась на толпу передо мной, понимая, почему снаружи было так много папарацци. Верити Мур ухмылялась, Джетт и Дакс стояли по обе стороны от нее, а Делэни обнимал Шейн.
Что случилось с девичником? Я стала изучать остальных. Тревис с папой тоже пришли.
Сердце забилось быстрее, во рту пересохло, пока я искала еще одного мужчину. Вставшие дыбом волоски на затылке означали, что он здесь, даже если я его еще не увидела.
Я заметила парочку, которую не узнала, и рядом с ними...
Лэндон Кокс. В груди внезапно стало больно. Но я не могла отвести от него глаз. Боже, он был великолепен!
Но сегодня в нем было что-то другое. Исчезла развязность, и появилась серьезность.
Словно легенда наконец-то стала больше человеком, чем вымыслом.
Лэндон
Последние несколько месяцев у меня было предостаточно времени.
Три с половиной месяца.
Четырнадцать недель.
Девяносто восемь дней.
2 352 часов.
141 120 минут.
8 467 200 секунд.
Но при виде Пайпер Гастингс... время остановилось.
В комнате, полной кричащих и смеющихся людей, я видел только ее.
Мою Пиппу.
Воздух в комнате накалился, как только наши взгляды встретились. Я бы не удивился, если бы пол начал плавиться. Я смотрел не куда-нибудь, а на женщину, которая украла мое дыхание. На женщину, благодаря которой я почувствовал себя живым.
Мой взгляд упал на ее округлившийся живот. Внутри был крошечный человечек, половинка каждого из нас. Физическое доказательство того факта, что мы были и всегда будем связаны.
Я не сразу понял, что двигаюсь. Каждый шаг приближал меня к любви всей моей гребаной жизни.
Я остановился в нескольких сантиметрах от Пайпер, желая прикоснуться к ней, но страшась под гнетом всего, что было сказано в последний наш разговор. И тяжестью всего того, что слишком долго оставалось невысказанным.
Я мог бы поклясться, что на ее лице была радость, но чем ближе я подходил, тем меньше был в этом уверен. Но я четко видел настороженность. Словно она боялась моего присутствия.
Все те минуты и часы, дни и недели я обдумывал то, что хотел сказать, практиковался перед зеркалом вслух и прокручивал в голове.
Но сейчас все мои страстные заявления и горячие извинения пропали. Стерты с карты памяти, как будто их там никогда и не было.
У меня не было слов.
Но сердце было переполнено эмоциями. Любовью. Страстью. Страхом. Желанием. Радостью.
Было ли что-то, чего я не чувствовал к этой девушке?
Женщина рядом с Пайпер сжала ее плечо и подтолкнула ко мне.
–Идите поговорите несколько минут. Я пока всех рассажу. Мы вас ждем.
Я улыбнулся ей благодарной улыбкой и протянул руку Пайпер, чтобы отвести в другой конец комнаты за аквариум, где бы нам никто не помешал.
Она выдернула свою ладонь в ту же секунду, как мы оказались скрыты от посторонних глаз. Лицо Пайпер вспыхнуло, ярость исходила из глубины ее глаз, превратив их в голубое пламя.
– Как ты посмел появиться здесь через три месяца? Ты это затеял? – Она указала на другую сторону ресторана. – Сговорился с Делэни, чтобы вместо девичника устроить вечеринку?
У меня хватило сил только покачать головой.
– Нет, вечеринка была идеей Делэни. Наверно. Она, кстати, запретила мне приходить. На прошлой неделе я обивал пороги твоей мамы, умоляя ее о приглашении.
– Ты ходил к моей маме?
Я упал на колени, прижавшись лбом к ее округлому животу.
– Ну конечно. Я хочу кричать на весь мир то, что наконец понял. Я всю жизнь ждал единственную – Пайпер. Тебя. Я люблю тебя и больше никогда не отпущу.
С тоской я взглянул на девушку, которая перевернула мой мир. В лучшую сторону.
– Я чист, Пиппа. Девяносто восемь дней без единой таблетки или капли алкоголя. Ты была права, они мне не нужны. Я жестоко злоупотреблял. Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, но позже. Сейчас я здесь и никуда не собираюсь уходить. Никогда. – Сомнение, затуманившее ее прекрасные голубые глаза, убивало меня. – Пайпер, я ушел, чтобы вернуться. Мне было больно, но это было необходимо. Мне пришлось уйти... чтобы научиться оставаться.
Пайпер всхлипнула.
– Я не знаю, что сказать. Это похоже на ловушку.
– Не отказывайся от меня. Дай мне шанс доказать, что я изменился. Я хочу познакомить тебя с Коксами. И с Джейком.
– Твоя семья... они здесь?
Я встал, обхватил Пайпер за талию и притянул к себе.
– Да. Но моя семья начинается здесь.
Я обнял ее и внезапно почувствовал отчетливый удар в месте ниже пряжки ремня.
Я опустил глаза вниз.
– Это...?
Пайпер сжала губы, пытаясь заглушить смех.
– Ребенок? – Она изогнула брови. – Ага.
– Наш ребенок. – Еще одна волна обожания захлестнула меня. – Я никогда не переставал любить тебя, Пиппа, даже когда отказывался это признавать. Шесть лет назад я не понимал – не думаю, что кто-то из нас понимал, – как мало мы на самом деле знали друг друга. Но, клянусь, ты въелась в мой костный мозг уже при первом объятии. Мне потребовалось время, чтобы понять это. Ты – часть меня. – Я провел ладонью по ее животу. – Так же, как часть меня находится внутри тебя.
Пайпер
Сердце бешено забилось в груди, стараясь не отставать от безумных мыслей. Будь проклят Лэндон за то, что появился в момент, когда я меньше всего его ждала... и за то, что наконец сказал все, что я хотела услышать.
Господи, я была такой банальной.
Залетевшая беременная девушка, которая шлепнулась в обморок от восторга сразу, как только вернулся ее мужчина, давая всевозможные пустые обещания.
Только вот... они не казались пустыми. Глаза Лэндона были переполнены сожалением. И полны надежд. Да и он выглядел хорошо, чертовски хорошо. Не просто хорошо, он был таким... здоровым. Взгляд был ясным и сфокусированным, ищущим ответы, которых у меня не было.
Слезы навернулись на глазах, и я заморгала.
– Я не знаю, Лэндон.
Слезинка все равно соскользнула по моей щеке. Лэндон протянул свободную руку к моему лицу и смахнул ее большим пальцем.
– Дай мне сегодня, Пиппа. Клянусь жизнью, я дам тебе все, о чем ты когда-либо попросишь, все, что ты заслуживаешь. Честность. Доверие. Верность. Любовь.
Я закусила нижнюю губу, пытаясь устоять перед его магнетизмом.
– Что, если меня тебе будет недостаточно? Раньше меня было мало, что изменилось?
Он вздрогнул, тонкие линии беспокойства протянулись из уголков его глаз.
– Недостаточно... Ты на самом деле так думаешь? Тебя более чем достаточно. Ты – моё все. Изменилось лишь то, что я стал мужчиной и понял, что я не пленник своего прошлого. Изменилось то, что я провел последние три с половиной месяца – даже больше – без тебя. И мне это не понравилось. Это не жизнь, это пустота. Без тебя я ничто.
Он наклонился и прижался к моим губам в поцелуе, словно скрепляя обещание.
– Позволь мне любить тебя, Пиппа. Позволь мне любить тебя сегодня, и клянусь своей жизнью, что заработаю каждый следующий день.
Мне было страшно, что я делаю неправильный выбор, но я поверила Лэндону и готова была дать ему шанс. Я взяла его за руку и, дрожа от страха, перешла на другую сторону ресторана. На этот раз я едва заметила небольшую толпу из членов семьи и друзей.
Единственное, что я видела – море розовых шариков. Один привлек мое внимание больше всего. На нем сверкающими буквами было написано:
«ЭТО ДЕВОЧКА!»
ЭПИЛОГ
Пайпер
Поклонение фарфоровому божеству оказалось предпочтительнее, чем перечисление имен всех святых, пока твои ноги разведены ножными держателями.
– Иисус, мать вашу, Христос, сделайте что-нибудь!
Они пытались. Я знаю, что они пытались, потому что я сама пыталась разродиться в течение последних девятнадцати часов.
Девятнадцать часов.
Датчики пищали и жужжали, а медсестры подбадривали меня. Доктора не было видно, потому что я все еще не была готова тужиться. Поправочка. Я-то была готова. Мой маленький светлячок, превратившийся в арбуз, не особо торопился.
Я сжала руку Лэндона так, что побелели костяшки пальцев.
– Пожалуйста, засунь руку и вытащи свою дочь. Вытащи ее! Я не могу, больше не могу.
Когда Лэндон наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб, я заметила, как он побледнел. Я его пугала. Я сама себя пугала.
– Ты практически сделала это...
– Черта с два. Тебе придется выполнить грязную работу. Вытащи. Ее. Из. Меня.
Кровь стучала в барабанные перепонки. Я чувствовала себя припаркованной машиной с кирпичом на педали газа. Двигатель ревет, но автомобиль стоит на месте.
Мы были в Седарс-Синае. И хотя какая-то часть меня переживала, что возвращение сюда вызовет воспоминания о пребывании Лэндона в клинике вместе с желанием заняться самолечением с помощью лекарств, я понимала, что вела себя иррационально. Он был моей опорой с момента появления на той вечеринке. Он не покинет меня сейчас, когда я больше всего в нем нуждаюсь.
Роды длились уже так долго, что родители успели приехать из Нью-Йорка и теперь ожидали вестей в приемной. Лэндон недавно ходил к ним и сказал, что они держались за руки. Мои родители держались за руки? Это практически заставило меня побежать к ним, чтобы увидеть все своими глазами.
Еще одна схватка из глубины моего огромного живота. Эпидуральную анестезию отменили больше часа назад, сказав, что потуги начнутся с минуты на минуту. Что скоро все закончится.
Но не было видно ни конца ни края.
Я чуть не свалилась с кресла от боли и, вскрикнув, крепче сжала руку Лэндона. Если это не закончится в ближайшее время, есть вариант, что поврежу его руку сильнее, чем любое сальто по пьяни.
Схватка едва прекратилась, как появилась еще одна. А потом еще. Комната расплылась, и даже лицо Лэндона – самое совершенное собрание углов, плоскостей и впадин – стало размытым.
Закрыв глаза, я поплыла прочь от яркого света и резких звуков, от тревожного голоса Лэндона, который звал меня по имени.
Я пыталась сопротивляться тьме, собирающейся на краю моего сознания, я честно пыталась остаться с человеком, которого любила больше жизни. Воспоминания вспыхнули, словно падающие звезды на чернильном небе. Как мы разрезали торт на вечеринке, где узнали пол ребенка. Я была настолько переполнена любовью, надеждой и страхом, что мне не лез даже кусок в горло.
Я вспомнила выражение лица Лэндона, когда колыбелька, которую он собирал целый день, используя только что купленную дрель и самые грязные словечки, развалилась во время его гордой демонстрации.
Всплывали картинки, как Лэндон и Джейк вместе, бок о бок, играли на барабанах в музыкальной студии дома. Нашего дома.
Завтраки, обеды и ужины. Долгие прогулки, долгие походы. С родителями, с Джейком, с Делэни и Шейном, Тревисом, Джеттом и Даксом. И с родителями.
Как Лэндон впервые признался мне в любви, и каждый следующий раз. Он стал делать это очень часто, что было не обязательным, потому что он доказывал это каждый день тысячью разных способов.
Я тоже любила Лэндона Кокса. Я жаждала его прикосновений каждую ночь и просыпалась на следующее утро, желая большего.
Последний триместр беременности казался вечностью, но в моем случае вечности было недостаточно. Мы с Лэндоном проводили каждую минуту, заново открывая друг друга, восстанавливая отношения и укрепляя связи с семьей и друзьями.
Я цеплялась за эти воспоминания, следуя за их яркими дугами, когда они разламывались надо мной. Последнее, что я увидела, прежде чем меня накрыла темнота, – взгляд Лэндона, когда я почувствовала вчера первую схватку. Исчезли боль и нежелание, которые наполняли его глаза меньше года назад. Ему больше не нужно было заставлять себя самодовольно ухмыляться. Теперь он был по-настоящему спокойным и счастливым.
Я дала ему это. А теперь я собиралась подарить ему дочь.
Для Лэндона меня было достаточно.
Более чем достаточно.
Я была для него всем.
А он – для меня.
ВСЕМ.
Лэндон
Мой дом и лужайка снова были переполнены людьми. Подъездная дорожка ломилась от машин. Никто не был приглашен сюда по СМС, и никто не приехал сюда для того, чтобы восстановить ущерб.
Эту толпу собрали по приглашениям на толстом картоне, подписанным от руки каллиграфическим почерком, которые доставили не почтальоном, а частным курьером.
Одно из них было даже доставлено Адаму. Они с Пайпер помирились после рождения Люси. Я посчитал, что если Пайпер захотела остаться друзьями со своим бывшим парнем, то так тому и быть. Особенно если учесть, что у него у самого был парень.
Кроме того, сегодня я стану ее мужем.
Нам с Пайпер предстояло связать себя узами брака.
Сегодня был день, которого могло бы и не быть по слишком многим причинам. Но самым последним и разрушительным стало то, что я не верил, что Пайпер доживет до этого дня. Даже сейчас, стоя в конце белого атласного прохода, где справа от меня расстилалась зелень Лос-Анджелеса, а слева стояли Шейн, Джетт и Дакс, страх сжимал мое горло, когда я вспоминал водоворот рождения Люси.
Я никогда не испытывал такого страха, как в тот момент, когда Пайпер ускользнула от меня. Секунду назад она была рядом, саркастичная, энергичная и живая. А в следующее мгновение свет в ее глазах погас. Меня вытолкали из комнаты, пока мое сердце вырывалось из груди. А потом последовал вопрос...
– Если нам удастся спасти только одного...
Как выбрать между сердцем и душой?
Я просто хотел, чтобы мне вернули Пайпер.
До того, как Люси стала Люси, именно из-за нее Пайпер срочно отправили на операцию. Именно из-за нее я мог потерять свою Пиппу.
Тогда, до того, как Люси стала Люси, я ненавидел ее.
Через несколько часов доктор вернулся.
– У вас появилась дочь. Ее состояние...
– Что с Пайпер?
Его губы сжались, и я почувствовал, как что-то внутри меня надломилось. Появилась глубокая трещина, которая никогда не заживет.
– Она в критическом состоянии, но держится.
До того, как Люси стала Люси, я даже не хотел ее видеть. Я сидел у постели Пайпер, держа ее обмякшую руку и ища на ее бледной коже признаки солнечного света. Меня раздирали горе и ярость. Медсестры суетились вокруг, спрашивая, не хочу ли я подержать дочь. Выбрали ли мы имя. На все был ответ: «Нет».
В итоге поддерживали и утешали Люси в отделении интенсивной терапии родители Пайпер. Они кормили малышку ее первыми бутылочками и меняли подгузники.
Пайпер не открывала глаза три дня.
Три гребаных дня.
Я не отходил от нее, просто не мог. Даже пока она была без сознания, ее душа все равно переплеталась с моей. Я слышал свое имя в каждом ее вдохе.
По толпе прокатились одобрительные охи и ахи, и я очнулся от воспоминаний. Девон, девочка с цветами, только закончила опустошать свою корзинку с лепестками роз. Следом за ней, у дальнего конца бассейна, во всем белом появилась Пайпер. Ее великолепные светлые волосы были распущены и ниспадали на обнаженные плечи. Вместо цветов она держала на руках нашу дочь. Это было прекраснее любого букета.
