Текст книги "Проводник (ЛП)"
Автор книги: Тара Фюллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава 16
Эмма
Я прекратила свою беготню, чтобы в сотый раз посмотреть на часы. Проверила замок на двери. Удостоверилась, что не было ничего в моей комнате, что могло, возможно, пронзить или уничтожить меня в любой момент. Где черт побери был Финн? Он сказал, что будет здесь, чтобы защитить меня, но я не видела его, начиная с кухонного инцидента этим утром. Кэш все еще давал мне личное пространство, поэтому я провела день в полном одиночестве. В ужасе. Как предполагалось, я должна была справиться с тем, что какая-то злая душа хотела причинить мне вред? Что, если он не появится в тот момент, когда что-нибудь снова произойдет?
Возможно, он обещал папе, что будет присматривать за мной, но Финн не мог быть поблизости двадцать четыре часа семь дней в неделю. Я не могла просто сидеть и ждать, чтобы быть жертвой, теперь, когда я знала, что происходит. Я должна была выяснить, как защитить себя. Но как я должна была сразиться с тем, чего я не могла видеть?
Я схватила мой лэптоп. Должен был быть какой-то способ самой с этим разобраться. Ну, или, по меньшей мере, способ защитить себя до прибытия помощи. На самом деле, я даже не знала с чего начать, поэтому набрала в гугле «как изгнать злую душу» и съежилась при мысли, что кто-нибудь мог просмотреть мою историю. Этой единственной мысли было достаточно, чтобы переключиться на режим приватности. Я кликнула на первый сайт, показавшийся более-менее разумным, и прочла заголовок «Восемнадцать Способов Избавить Ваш Дом От Злых Духов».
В нем говорилось, что можно было сделать следующее: повесить лошадиные подковы на двери и зажечь свечи. Я потрясла головой. Да, мама непременно одобрит то, что я развешу подковы по всему дому. Я продолжила читать о медиумах и экзорцистах. Возможно, это были одни из лучших вариантов, но мама бы точно потребовала объяснений, если бы увидела, что я привела кого-то, чтобы очистить наш дом от нежеланных духов. Должно было быть что-то. Я полистала вниз и остановилась.
Наполните ваш дом запахом шалфея. Откройте все окна в вашем доме и зажгите один пучок сушеного шалфея. Он должен рассеять негативную энергию и духов. Соберите пепел с тарелки, на которой лежал пучок, и пройдите по вашему дому, чтобы очистить его с помощью дыма.
Этот способ казался вполне легким. Мне потребуется что-то, хранившееся на нашей кухне, что не привлечет ко мне внимание. Все остальное казалось просто смехотворным. Хотя, а что не было таковым в этой ситуации? Я кликнула на другой сайт, читая заклинания, песни и молитвы, откладывая их изучение на потом. Некоторые из них были достаточно короткими, чтобы сразу их запомнить, как я и сделала. Кэш бы сказал, что это глупо. Мама сочла бы меня сумасшедшей. Но больше мне ничего не оставалось. Это было единственное, что я знала как сделать.
Кэш засунул голову в мое окно, и я захлопнула ноутбук.
– Твоя мама уже в постели?
Облегчение захлестнуло меня, когда я опять посмотрела на часы. Было немного за девять, и она еще была на своей встрече. Я задумалась, собиралась ли она вообще вернуться домой. Я вытащила мысли о ней с кем-то кроме моего папы из головы, кивнула и отбросила их прочь.
– Хорошо.
Он ухмыльнулся, бросил сумку в мое окно и влез следом.
Я уставилась на сумку.
– Что произошло?
Он плюхнулся на мою кровать и извлек DVD.
– Ничего.
– Сумка на ночь ничего не значит.
Он пожал плечами и порылся в коробке с DVD.
– Капитан Жопоголовый проиграл дело. Я не испытываю желание иметь дело с его дерьмом сегодня вечером. Это все.
Это было всем, что он должен был сказать. Это было всем, что он должен был сказать в течение прошлых одиннадцати лет. Благодаря этому моя комната принадлежала Кэшу почти так, как она принадлежала мне. Я вздохнула и засунула его сумку под свою кровать, таким образом, мама не увидит ее, если войдет.
– Ты не заберешь мою любимую подушку снова.
Я выдернула мою подушку из-под головы Кэша и включила DVD проигрыватель. Учитывая все, что произошло ранее этой ночью, я не думала, что смогу смотреть большую часть этих фильмов, но все же было приятно отвлечься и посидеть рядом с Кэшем, когда он был мне нужен.
Фильм начался, и низкокачественные, покрытые рябью полосы и прически восьмидесятых осветили экран, но я не могла сосредоточиться на нем. Все, о чем я могла думать – был Финн.
– Ты готова рассказать мне, что случилось? – Кэш толкнул мне локтем в бок. – У тебя было тринадцать с половиной часов пространства, чтобы обдумать все. Не то, чтобы я считал.
Я покачала головой. Я не думала, что когда-либо буду готова. Возможно, это навсегда останется чем-то только для меня. Я не хотела портить время, которое проводила с Кэшем, пытаясь убедить его в вещах, которые я сама не понимала.
– За то, у меня есть настоящий подарок для тебя. – Я потянулась через Кэша и достала маленький зеленый фотоальбом из ящика моего прикроватного столика. Я бросила его на колени Кэша и улыбнулась, когда он взял его и начал просматривать фотографии. – Я распечатала их сегодня. Я не могу использовать большинство из них для ежегодника, так что возьми себе. Любой шантаж, какой твое маленькое злорадное сердце может пожелать.
– Эти с костра?
Это были все они, за исключением фото с Финном.
– Да.
– Я буду разочарован? – спросил он.
– Сомневаюсь в этом.
– Ты… – Кэш пытался удержаться от смеха над фотографией. – Просто удивительная. Ты знаешь об этом, верно?
Я пожала плечами.
– Серьезно. У тебя есть будущее в качестве ярого члена папарацци.
Слово «будущее» испортило мне настроение, но я не показала этого. Даже когда папа умер, я ждала логического конца. Судьба придет и за мной. А теперь, когда Финн утверждал, что какой-то сумасшедший призрак намеревался превратить мою жизнь в настоящий ад, мне стоило поинтересоваться, какого рода будущее припасли для меня.
Кэш пролистал несколько фотографий, посмеиваясь, потом поднял брови и повернул альбом ко мне, чтобы показать его фотографию поцелуя с Тинли.
– Что? – спросила я. – Ты сказал, что хочешь развлечений. Просто подумай о возможности шантажа.
Кэш ухмыльнулся и вынул фотографию из-под пленки. Он сложил ее и сунул в задний карман.
– Хорошая попытка, но эта фотка отправляется прямо в печь.
– Ты не хочешь придержать ее, чтобы у тебя было что-то, что можно показать внукам? Я могу распечатать одну размером восемь на десять, если хочешь.
Кэш покачал головой.
– Нее, этой я дам еще недельку. Может две.
Я изучала лицо Кэша, когда он просматривал фотографии, останавливаясь на любой, чтобы посмеяться. Все думали, что он был прекрасен. Никто не знал то, что знала я. Он был поврежден, точно так же, как и я. Возможно, не таким же образом, но когда он был грустным маленьким шестилетним мальчиком на моем крыльце, что-то в нем сломалось. Я задумалась, найдет ли он когда-нибудь девушку, которая сможет это исправить.
– Когда ты намерен прекратить делать это? – спросила я.
– Делать что? – Кэш прищурился на фотографию.
– Относиться к девушкам, как будто они одноразовые, – сказала я. – Знаешь, они не все…
Он резко дернул глазами, в них полыхнула вспышка гнева до того, как он смог скрыть ее.
– Как мама?
– Я не имела это в виду.
Он выдохнул и покачал головой, опуская альбом на мое стеганое одеяло.
– Я знаю. Посмотри хотя бы на моего папу, – сказал он, уставившись на потолок и прижимая руки к животу. – Он несчастен. Он был несчастен из-за женщины в течение одиннадцати лет. Он, вероятно, собирается быть несчастным всю свою оставшуюся жизнь. Почему все то, что я когда-либо видел, должно заставить меня хотеть этого?
– Это не всегда так.
Он рассмеялся надо мной.
– Откуда тебе знать? Насколько я знаю, ты даже никогда не целовалась с парнем.
Я вздрогнула и отодвинулась от него. Я знала, что он не пытался нарочно причинить мне боль, но то, что напоминал мне о том, как я застряла в психиатрической больнице, в то время как он развлекался с половиной девчонок в Лоун-Пайне, жалило не меньше.
Кэш замолчал, вероятно, поняв, что он сказал. Он вздохнул и провел пальцами по волосам.
– Эм, прости. Это было слишком трусливо для меня, чтобы говорить такое.
– Все в порядке. – Я кусала губы, думая о доске прошлой ночью. И о Финне. А если серьезно, то какой парень захочет встречаться со мной? Я была разгуливающим паноптикумом. Единственный парень, который когда-либо смотрел на меня так, будто я была чем-то большим, чем сумасшедшая или просто друг, был мертв. – Я знаю, что я испорченная.
– Это не в порядке, – сказал он. – Ты только подожди. Ты начнешь с чистого листа, когда мы поедем в колледж в следующем году. Парни будут ломиться в дверь твоего общежития. Я, конечно же, буду надирать им всем задницы, но, по крайней мере, там будут возможности.
Дверь спальни распахнулась, и Кэш вскочил. Мама стояла в дверях, темные круги обрамляли ее голубые глаза.
– Что тут происходит? Ты знаешь, мальчикам не разрешено здесь присутствовать после девяти.
Я села и вздохнула.
– Он не мальчик. Он – Кэш.
– Мальчикам? – Кэш поднял бровь. – Ты даже разговариваешь с кем-то помимо меня? Держу пари, ей пришлось счистить пыль с того правила.
Я закатила глаза.
– Заткнись.
Мама вздохнула и зажала переносицу, так она отбивалась от головной боли.
– Иди домой, Кэш. Ты больше, чем желательный гость в приемные часы, но если я поймаю тебя здесь снова позже, я поговорю с твоим отцом.
Кэш глянул в окно в сторону своего дома.
– Я… думаю, я пойду, увидимся завтра, Эм.
Я кивнула, пытаясь не улыбнуться. Это был наш код: «я буду ждать снаружи, пока твоя мама не ляжет спать, прежде чем я прокрадусь обратно и лягу рядышком».
– Прости, – сказала я, как только осталась наедине с мамой. – Мы просто смотрели кино. Это не такое уж и большое дело.
Мама обессилено прислонилась к дверной раме и выглядела на каждый год своего возраста. Без обычной кофейной дозы было легче ее прочитать. Она волновалась. И сходила с ума.
– Милая, тебе больше не девять лет. Ты не можешь быть с тем мальчиком всю ночь. Что скажут соседи, увидев, как он вползает в твое окно посреди ночи?
Я вздохнула и начал накручивать прядь волос, которые лежали на моем плече.
– Он и есть сосед, мама.
Она всплеснула руками.
– Я не в настроении для этого сегодня вечером. Завтра у меня ранняя встреча.
– У тебя ранняя встреча или еще одно свидание?
Слова прозвучало горше, чем я ожидала, но это было так. Она смотрела в пустой холл. Он казался настолько пустым без папы. Все чувствовалось пустым. Я просто хотела, чтобы она заполнила эту пустоту кем-то другим.
– Прошло два года, – сказала она мягко. – Я не могу всегда быть одно только потому, что ты хочешь, чтобы я такой была.
– Это не то, чего я хочу.
Она обернулась, ее глаза заблестели.
– Тогда что тебе нужно? Потому что я пытаюсь найти способ быть счастливой. Я не понимаю, почему ты не можешь тоже попытаться найти его.
Я уставилась в пол.
– Я действительно хочу, чтобы ты была счастлива. Я просто… я скучаю по нему.
Она вздохнула, и несколько секунд спустя я почувствовала, как ее ладонь поглаживает меня по затылку.
Она поцеловала меня в лоб.
– Я тоже скучаю по нему, но он не вернется. Это ужасно, и это не справедливо, и нет ничего, что я могу сделать, чтобы исправить это. Ты не собираешься быть счастливой, пока не сможешь научиться отпускать. Пока ты не прекратишь жалеть, что ты не умирала вместе с ним.
Иногда правду было намного труднее слышать, чем ложь. И слышать правду от мамы было похоже на лимонный сок, капающий на открытую рану. Когда я больше ничего не сказала, она встала, качая головой.
– Спокойной ночи, Эмма.
– Спокойной ночи, мама.
Она выключила свет, и тьма поглотила комнату. Я сжалась в комок, лежа на боку, чтобы зажать боль в моей груди. Я лежала и думала о папе. Думала о Финне и молилась, чтобы он вернулся. Я лежала и лелеяла боль до тех пор, пока Кэш не лег около меня.
– Хочешь, чтобы я спал на полу, в случае если она вернется?
– Нет.
Его рука задела мою руку, и это было похоже на лед. Я резко отодвинулась, чтобы создать пространство, и почувствовала, как он проскользнул под стеганое одеяло.
– Эй, – прошептал он.
– Что?
– Ты достала доску для спиритических сеансов, не так ли?
Я прижала лицо к подушке.
– Как?
Он хихикнул, и его лопатки ударились об меня.
– Коробка торчит из-под твоей кровати, Эйнштейн.
Я съежилась.
– Да. Я пыталась.
– Ну, – он перевернулся на бок, чтобы посмотреть на меня, но я держала лицо в безопасной прохладе моей подушки. – Что произошло?
– Ничего, – солгала я. – Ничего не произошло.
Кэш ничего не сказал. Он зарылся в одеяло и прижался ко мне спиной. Я нежилась в жаре его тела и стала проваливаться в сон. Я бы отдала все, что угодно, чтобы не спать, но я знала, что этого не будет. Я уже могла почувствовать, как сон накрывал меня.
Глава 17
Эмма
В воскресенье утром я стучала по клавишам ноутбука, ожидая результатов поиска, говорящих мне, кем действительно был Финн Картер. Первое появившееся имя было именем актрисы. Второе – страница какого-то ребенка на Facebook из Нью-Джерси. Я поглядела на Кэша, все еще спящего в моей постели, укрытого, завернутого как в кокон, и задумалась, где был Финн. Серьезно, куда мертвый парень ходил на весь день и ночь? После просмотра нескольких страниц результатов поиска я, наконец, достигла нужного пункта в списке, который попался на глаза, и нахмурилась.
Смерти Второй Мировой Войны: Найдите своих предков на сайте Ancestry.com/military.
Я нажала на ссылку и прокрутила вниз на Финна Картера, родившегося 1924. Нажала на него. Но это только привело меня к ссылке на старую газету, к которой у меня не было доступа. Я хмуро смотрела на экран. Библиотека. У них там были все виды старых газет. Я набросала информацию в блокноте и вырвала страницу. Кэш застонал, когда я свернула лист в опрятный небольшой квадрат и положила его в задний карман.
– Ты собираешься спать весь день или что?
Кэш сел и пригладил пальцами свои грязные, черные волосы. Он искоса глянул на будильник, потом на меня.
– А что? Тебе нужно куда-то уйти?
– Вообще-то, да. – Я сдернула с него одеяло и схватила свою сумку из-под кровати. – Так, двигайся. Кроме того, если мама придет домой и застанет тебя здесь, она меня прибьет.
Кэш встал, стянул футболку через голову и вытащил сумку в поисках чистой одежды. Я не могла не посмотреть. Это, должно быть, было то, как Кэш заставлял девчонок в школе влюбляться в его дерьмо. Заставлял их смеяться его забавной футболке, затем снимал ее и заставлял их пускать слюни. Его грудь была твердой с бронзовой кожей. Мышцы на его животе выделялись, когда он натянул новую футболку через голову. Это очаровало бы большинство девушек. Все, о чем я могла думать, было то, как Финн мог выглядеть, снимая свою рубашку. Я почувствовала, что покраснела, поэтому отвела взгляд и поискала мятный блеск, который валялся на моем туалетном столике.
– Так куда ты направляешься? – пробормотал он через ткань на своем лице. – Я мог бы пойти с тобой, если хочешь. Единственный план, который был у меня на сегодня – спать, а так как ты уже выкинула его… – Его голова вылезла из футболки, и он улыбнулся.
– Я иду в библиотеку, – сказала я, проводя бальзамом по губам.
– В библиотеку? – Кэш сел на мою кровать и стал рыться в сумке. – Сегодня воскресенье. Почему, ради Бога, ты хочешь пойти туда?
Когда он вытащил пару джинсов и схватился за пояс спортивного костюма, я бросила обратно блеск и подняла руку.
– Держи себя в руках, Казанова. И не все думают, что библиотека – пустая трата времени. Некоторые люди на самом деле любят книги.
Кэш закатил глаза.
– Я всегда знал, что с тобой было что-то не так. Теперь отвернись, так как я не хочу погубить тебя для других мужчин.
Я закрыла глаза руками и повернулась, слушая, как он переодевается. Когда он закончил, я взяла свой рюкзак и открыла окно для Кэша. Я очень не хотела отсылать Кэша обратно домой, когда его папа был там, но у меня действительно не было выбора. Если там была информация о Финне, я собиралась найти ее.
* * *
– Эмма! – сказала громким шепотом мисс Годфри, библиотекарь, когда она открыла запертые двери библиотеки. Не думаю, что когда-либо слышала, чтобы женщина говорила громче, чем сейчас. – Это было так давно.
Я благодарно улыбнулась, что могла всегда рассчитывать на мисс Годфри, что она будет здесь в воскресенье и впустит меня внерабочее время, даже при том, что я избегала этого места в течение прошлых двух лет. Я проследовала за ней внутрь, озираясь по сторонам на стеллажи и полки, за которыми я раньше пряталась, когда была ребенком. Здесь столько было воспоминаний о папе.
– Да, давненько.
– Знаешь, книги твоего отца – все еще одна из наших самых популярных серий, – сказала она, правильно интерпретируя мое молчание. – Мне пришлось заказать дополнительные копии, потому что мы не могли удержать их на полках.
Мои губы чувствовались онемевшими от фальшивой улыбки. Мой взгляд плавно перешел на раздел с местными авторами, где все еще стояла его фотография. Он улыбался мне, его темные волосы были в беспорядке, словно он задумывал, чтобы они так выглядели.
Я отвела взгляд.
– Это действительно отлично, мисс Годфри. Я уверена, что он был бы рад услышать это.
Она поправила очки на носу и коснулась моего плеча, давая мне сочувствующий взгляд, который каждый вокруг освоил за прошедшие два года.
– Что привело тебя сюда в воскресенье, милая? Ты работаешь над чем-то для школы?
Я вытащила сложенный лист из заднего кармана.
– Фактически, да. Я должна найти старую газетную статью для доклада, который я делаю по истории.
Я вручила ей лист, и она быстрый проглядела его прежде, чем вернуть.
– Тебе нужно будет проверить архивы по годам. – Она указала мне на дальний конец библиотеки и погладила меня по плечу. – Сообщи мне, если что-нибудь будет нужно.
– Хорошо. – Я выдавила еще одну улыбку, затем направилась к столам, где сидели читатели газет.
После двух часов безрезультатных поисков, Финн Картер начинал казаться похожим на не что иное как вымысел моего воображения. Я собиралась сдаться, но вдруг что-то появилось. Он появился. Финн Картер, даты жизни 1924–1942. Я оглядела пустую библиотеку, чтобы удостовериться, что никто не смотрел, затем щелкнула на выдвинутое на первый план имя. Старая газетная статья Южной Каролины высветилась на экране. Некролог. Что-то во мне сжалось, заныло, но я продолжила читать, так или иначе.
Летчик-истребитель, Второй лейтенант Финн С. Картер, официально считался мертвым с начала утра понедельника, согласно его отцу, Джону С. Картеру из Чарльстона, Южная Каролина. Он ранее пропал без вести с 6 июня 1942 над Тихим океаном, где потерялся его радиосигнал где-то рядом с Мидвэй Атолл[11]11
Мидвэй Атолл – Midway Atoll – Острова Мидвэй площадью 6,23 км2, расположенные в северной половине Тихого океана (в западной группе Гавайского архипелага). Территория принадлежит США.
[Закрыть].
Лейтенант Картер бы призван в мае 1941 и выиграл крылья в апреле 1942 в Дотане, Алабама. Он был за границей чуть больше месяца, когда умер. Он учился в Чарльстонской Средней школе и работал на персиковой ферме своей семьи. У него остались отец, мать, Сьюзен Картер, и один младший брат, Генри Картер.
Я вцепилась в край стола и наклонилась ближе, когда увидела фотографию. Очень живой Второй лейтенант Финн Картер смотрел на меня в черно-белых тонах. Его униформа была выглажена. Его улыбка была широкой, яркой и молодой. Слишком молодой, чтобы быть мертвой. Он выглядел так, будто был готов взять мир. Я потянулась и коснулась экрана. На этот раз я не дрожала. На этот раз у меня было доказательство, которое, я думала, было реальным и не галлюцинацией.
Смешок скользнул с моих губ, и я прижала руку ко рту, чтобы сдержать его. Это было реально. Он был настоящим. И если он был настоящим… Голова шла кругом от этой выцветшей статьи. Если он был настоящим, он действительно был мертв. Милый, забавный, красивый призрак мальчика, который был в моем доме меньше чем двадцать четыре часа назад, действительно гнил где-то на дне океана. Я рывком отодвинулась от стола, чувствуя тошноту.
Это ощущение оставалось со мной на всем протяжении дороги к Джипу. Я положила руки на руль и уставилась в лобовое стекло. Сколько времени Финн мог продолжать защищать меня? Было очевидно, что он, как предполагалось, был где-то в другом месте, или он не будет продолжать исчезать. Он сказал, что нарушал правила, чтобы быть здесь со мной. Сколько еще он будет рядом пока тот, кто установил эти правила, не остановит его?
Мне нужны были мои дневники. Я должна была пробежаться по нападениям Мэв. Теперь, когда я знала, какими они были, возможно, я могла бы найти закономерность. Тогда я могла лучше подготовиться. Предсказать ее шаги, прежде чем она сделает их, и найти шалфей и заклинания, чтобы приготовиться к тому, когда она нападет. Это была общая попытка, но ничего другого у меня не было.
К тому времени, когда я притащила их в свою комнату, мой мозг жужжал от всей информации, которую должен был собрать. Я забралась на кровать и уставилась на груду дневников, которые я свалила на стеганое одеяло. Их было так много. Столько мечтаний. Столько воспоминаний. Я взяла первый и отогнула обложку, водя пальцами по странице. Это был первой дневник. Тот, который они сделали мне в Брукхейвене, чтобы отмечать то, что они назвали бредовой паранойей. Я чувствовала себя больной, просто рассматривая его, но я избавилась от этого чувства и стала читать.
Я сказала маме, что пошла побегать, потому что это был первый солнечный день за всю неделю. Я действительно пошла побегать, потому что не хотела думать о папе. Чем быстрее я бежала, тем ближе чувствовался несчастный случай, таким образом, я бежала, пока я не попала на Черч-Стрит. Я побежала бы дальше, но это было то место, где все произошло. Я помню шепот.
– Двигайся.
А затем кабель линии электропередачи полетел в меня, и мои ноги понесли меня на дорогу с такой скоростью, как могли. Все чувствовалось холодным, и я не понимала почему, потому что несколькими минутами раньше я потела. Как только я упала на траву, я просто наблюдала, что кабель линии электропередачи бился через дорогу. Он был прямо на том месте, где я стояла. Все, о чем я могла думать, было то, что я должна была умереть.
Теперь зная, что это была Мэв, зная, что шептал Финн, а не просто мой изломанный мозг, это было похоже на то, что теперь я видела все иначе. Я положила ладонь на слова, ненавидя память. Это произошло спустя два месяца после автокатастрофы и было первым из многих несчастных случаев. Я перечитала еще несколько записей, которые врачи заставили меня сделать. Не было никакого шаблона, никакого регулярного периода времени. Единственная вещь, которая была у них общая – факт, что я знала, что они не были несчастными случаями.
Я открыла другой дневник и остановилась, когда дошла до первой записи, я сделала ее об автокатастрофе. О той, в которой я выжила. А папа – нет. Почему они заставили меня записать это? Все это, записанное для вечности, как предполагалось, должно было помочь мне?
Я все еще могла услышать папу. Я все еще могла вспомнить момент прямо перед тем, как это произошло.
– Я хочу уйти, – сказала я, смотря в окно. Капли дождя били по ветровому стеклу настолько сильно, что едва было можно расслышать песню Journey по радио.
– Почему? – спросил папа.
– Потому что я не… – Я подумала о других чирлидерах. Они жили ради этого. Я жила ради того момента, когда тренировка кончится. – Я не чувствую, что это для меня.
Папа вздохнул и похлопал меня по руке на консоли.
– Тогда ты не должна этого делать.
Я с надеждой посмотрела на меня.
– Не должна?
Папа рассмеялся. Это было последнее. Последняя улыбка.
– Нет, ты не должна делать ничего, что не делает тебя сча…
Он не договорил, потому что мир рухнул и провалился во тьму после этого. Следующее, что я помнила, как я лежала в машине скорой помощи и думала, почему моего папы там не было.
– Что случилось?
Я подскочила от звука голоса Финна и захлопнула дневник.
– Ты вернулся, – выдохнула я.
Он шагнул ближе к кровати, разглядывая дневник в кожаном переплете, наполовину скрытый в моих простынях.
– Что ты делала? У тебя больной вид.
– Домашнюю работу. – Я откинула волосы через плечо. – Где ты был? Вчера ты просто исчез.
Финн подошел к стене и провел мерцающим пальцем по картинке в стеклянной рамке на стене.
– Я работал.
Я вздохнула и медленно выдохнула, отодвигая вспоминание о папе так далеко, как могла, пытаясь сосредоточиться на Финне.
– Работал? У мертвых людей есть работа?
Он улыбнулся.
– Да. У некоторых есть.
Я наблюдала, как он встал так, чтобы не смотреть на меня.
– В чем заключается твоя работа?
– Я… просто посыльный. Доставляю вещи туда, где, как предполагается, им место.
– Какого рода вещи?
– Над какого рода домашней работой ты корпишь?
Я приняла решение проигнорировать его вопрос также, как он проигнорировал мой, и нервно прикусила нижнюю губу, когда Финн исследовал черно-белые снимки на моей стене. Он был абсолютно поглощен, его взгляд проносился по пейзажам, которые я захватила в их самые прекрасные моменты прежде, чем заманить их в ловушку за стеклом в стольких кадрах, сколько они могут занять. Эти картины были единственными хорошими вещами, которые вышли по настоянию мамы, чтобы я делала ежегодник.
– Откуда ты? – спросила я, медленно двигаясь к краю кровати. Я видела, но должна была услышать это от него. – Знаешь, когда ты был жив?
– Чарльстон. – Он посмотрел на меня через плечо. – Южная Каролина.
– У тебя была там семья? Работа?
Он помолчал.
– Зачем тебе все это?
– Я просто чувствую, что должна узнать что-нибудь о тебе, – сказала я. – Я имею в виду, ты два года находился рядом со мной? Ты, вероятно, знаешь все обо мне. Вероятно, даже знаешь, какого цвета надетое на мне нижнее белье.
Он закатил глаза и усмехнулся.
– Я понятия не имею, какого цвета у тебя нижнее белье.
– Я все еще хочу знать. – Я не просто хотела знать. Я должна была знать больше о нем, чем тот факт, что он был мертв. Я должна была поставить имя под этим чувством, которое съедало меня изнутри. Я должна была понять, как кто-то, кто не был даже жив, мог заставить меня почувствовать себя так.
– Я работал на ферме своего папы, – сказал он, наконец, так тихо, что я едва могла услышать его. – Он учил меня лететь. Распылять защиту на зерновые культуры. – Он рассмеялся себе под нос и уставился на чистое пятно на стене. – Мой брат всегда так ревновал. Он прятал мои ботинки, таким образом, я не мог оставить его.
– Так ты – мой ангел-хранитель? – Я, наконец, задала вопрос, который разъедал меня весь день. Он не повернулся. Вместо этого он пошел дальше к следующему изображению, к тому, которое я сделала на Озере Лоун-Пайна несколько месяцев назад.
– Нет. Я – не ангел. Я уже говорил тебе. Я – душа. Раньше я был человеком. И теперь я просто… потерян. – Он замолчал. – Потерянный и страшно зависимый от человека, которого я не смог оставить теперь, даже если бы захотел.
– А ты хотел? Уйти, я имею в виду?
Финн, наконец, обернулся, чтобы встать передо мной, его контур мерцал серебристой пылью. Было похоже, что он был обернут в Млечный путь, скрытый прозрачным одеялом звезд.
– Нет. Я никогда не думал бросать тебя, ни на секунду.
Я ничего не сказала. Вместо этого я наклонилась вперед и проследила зубчатые очертания Горы Уитни кончиком пальца.
– Это моя любимая, – прошептала я. – Я забыла, что поставила таймер. Я даже не понимала до тех пор, пока он не сработал. Меня обычно нет на моих фотографиях. – Я смотрела на себя, глядящую через горизонт, озеро отражало зеркальное изображение захода солнце позади усеянных соснами скал, которые запечатлели скалистый ландшафт. Около меня мерцающий свет захватывал солнечные лучи против простого серого горизонта. Я всегда думала, что это было просто отражение солнца от объектива фотокамеры. Теперь я знал лучше.
– Я помню. – Финн коснулся мерцающий фигуры рядом со мной и улыбнулся.
Я смотрела то на фотографию, то на Финна, пытаясь сопоставить эти два изображения вместе, пока мои пальцы не нашли свой путь к стеклу. По крайней мере, я могла коснуться этого.
– Расскажи мне что-нибудь о себе, – сказал он.
– Ты уже все обо мне знаешь.
– Нет, не знаю, – сказал он. – Я не знаю, что творится у тебя в голове. Я даже не знаю того, что ты хочешь делать после школы?
Я посмотрела на Финна, на пол, на фотографии. Я чувствовала, что он спросил это, чтобы я открылась ему и показала ему свои внутренности на этот простой вопрос.
– Когда-нибудь я бы хотела открыть пекарню. Такую, где люди могут прийти и посидеть за небольшими железными столиками и впитать запах хлеба, когда снаружи холодно.
На секунду я позволила себе подумать об этом, стало больно. Тускло. Нездорово. Это всегда сопровождает то, что ты хочешь, но чего никогда не будет.
– Почему ты говоришь об этом так, будто этого никогда не будет? – спросил он.
– Потому что этого не будет, – призналась я, крутя пальцем по полу. – Я едва выживала последние два года. Зачем мне было планировать что-то на будущее?
– Эй. – Финн так близко придвинулся ко мне, что я могла почувствовать его тепло на своей коже. – У тебя все это будет. У тебя будет все, что ты пожелаешь. Ты меня слышишь? Я не дам, ни чему плохому произойти с тобой. Разве я не доказал тебе это на сегодняшний день?
Я покачала головой.
– Нет. Я не могу продолжать полагаться на тебя. Что происходит, когда ты не можешь быть рядом? Я должна знать, как защитить себя.
– Я… – Он выглядел измученным. Виноватым. И на мгновение я возненавидела себя за то, что заставляю его это чувствовать. – Это моя вина. Прости. Ты даже не представляешь, насколько я сожалею.
– Не жалей. Просто скажи мне, что делать.
– Хотелось бы мне знать. Теперь, когда ты знаешь… возможно, у тебя был бы кое-какой шанс, даже если бы меня здесь не было.
Не казалось, что он верил словам, выходящим из своего собственного рта.
Я задержала дыхание, когда он поднял руку к моему лицу. Я наклонилась, ожидая почувствовать холодный, веющий пар его прикосновения, но ощущения не было. К тому времени, когда я позволяла себе снова дышать, он уже опустил руку и отступил.
– Что случилось? – Я приблизилась к нему, желая, нуждаясь в том, чтобы он коснулся меня. Я была настолько неопытной внутри от той памяти о папе, что мне было нужно это больше, чем я хотела признавать.
– Эмма… не надо.
Он сказал это, но не отступил. Он просто уставился на мои губы, и его грудь начала двигаться от ненужного дыхания. Я подошла ближе. Так близко, я могла почувствовать, как его тепло потрескивало между нами как статическое электричество.
– Пожалуйста?
Тишина между нами казалась бесконечной, океан невысказанных слов, простирающихся на мили вокруг. Я заглянула в безграничные зеленые глаза, которые, казалось, искали мое лицо. Очень медленно я потянулась к его щеке. Серебристые синие искры загорелись в тонком как бумага пространстве между моими кончиками пальцев и его кожей.
