Текст книги "Одержимые"

Автор книги: Таня Хайтманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Ты – жалкий лжец, – прошипела она, сжав кулаки. Ей очень хотелось впиться зубами ему в руку, все еще спокойно свисавшую со спинки скамьи между ними. Вместо этого она сделала над собой усилие, чтобы вложить в голос все кипевшее в ней возмущение.

– Адам, я знаю, что ты замечательно умеешь пропускать то, что я говорю, мимо ушей, но тем не менее повторю: забудь об этом!

Он сердито посмотрел на нее, но Леа была преисполнена решимости не отступать ни на шаг. Так и смотрели они друг на друга некоторое время, пока Адам первый не сдался, возмущенно засопев. Затем поднялся и старомодно поклонился Леа.

– Значит ли это, что ты сдаешься? – недоверчиво спросила она.

– Знаешь, Леа, я сделал бы все возможное, чтобы ты наконец замолчала, перестала сопротивляться и пошла со мной, – ответил он, делая при этом важное лицо. Глаза его при этом хитро сверкнули, вот только Леа была слишком утомлена, чтобы продолжать свои наблюдения.

После того как он склонился перед ее волей, ее вполне устроило, что он обнял ее за бедра и повел назад к машине. Она молча наслаждалась его присутствием и соблазнительным ароматом, проникавшим ей в нос по чистому весеннему воздуху.

17

В изгнании

«Нужно было продолжать сопротивляться», – в тысячный раз упрекала себя Леа, наблюдая за спящей Меган. Этот лживый негодяй, самым бессовестным образом воспользовался ее усталостью.

– Послушай, мой ангел, Меган всего лишь соберет твои вещи, ты ведь так измучена.

– Меган всего лишь отвезет тебя в отель, искать тебя в котором никогда не придет в голову Пи. Ты не знаешь дороги, кроме того, тебе нужно побеспокоиться о кошке.

– Меган всего лишь уладит некоторые детали с портье и принесет чемоданы в номер.

Впоследствии выяснилось, что номер – двухместный. Кроме того, оказалось, что выдворить Меган из номера сложнее, чем достать клеща из паха. Она со стоическим спокойствием выполняла поручение, которое ей, должно быть, прошептал на ухо Адам, когда Леа пыталась выманить Миноу из-под кровати при помощи мешочка с кошачьей мятой.

Она должна была понять, к чему все идет, самое позднее, когда Адам отвел ее в сторону после того, как она пригрозила побить Меган, если та немедленно не прекратит копаться в ящике с бельем.

– Перестань смеяться над Меган, – сказал ей Адам угрожающе спокойным голосом. То, что он так старается, должно было, по крайней мере, вызвать ее недовольство. – Меган и так уже сделала ради нас больше, чем нужно. Тому, что она помогает нам сейчас, мы обязаны ее высокоразвитому чувству преданности. После этого ей самой придется убираться в безопасное место, потому что Пи не возьмет ее обратно на службу. Ты хотя бы представляешь, что это значит для Меган – что она больше не находится у него в услужении?

– Мне действительно очень жаль Меган, которую так внезапно отпустили на свободу. Под крылышком у Пи было, должно быть, очень уютно.

Нарочно пропустив мимо ушей ее насмешку, он выдвинул убийственный аргумент:

– За то, что я смог прервать твое тайное свидание с Пи, ты должна благодарить исключительно Меган. Поэтому не мешай ей, хорошо?

После того как Леа тихо зарычала в ответ, Адам вздохнул и бросил на нее тот особый взгляд, от которого каждый раз земля уходила из-под ног. В обычном состоянии она постаралась бы помешать ему – она терпеть не могла его демонические уловки. Но этим вечером она была слишком утомлена, чтобы сопротивляться. Поэтому чары Адама рассеялись только тогда, когда она была уже не в силах выдворить Меган из номера.

– Нет, я останусь до тех пор, пока у Адама не появится возможность снова быть с вами, – словно заведенная повторяла Меган, пока Леа нервно сверкала на нее глазами. При этом Меган казалась такой же расстроенной, как и Леа. Очевидно, последние несколько часов были не совсем в ее вкусе.

И что за струну зацепил Адам в этом потерявшем личность человеке, что от нее просто нельзя было отмахнуться, и не важно, преданность там или что-то еще! Леа ничего не понимала. Почему Меган просто не поползет на четвереньках к Пи, не станет умолять о прощении вместо того, чтобы и дальше продолжать гневить его?

После того как Леа вложила остаток энергии в последний приступ ярости, она рухнула на постель, а Меган все не уходила со своего поста. «Ничего, придет и мой час», – поклялась она себе, а затем провалилась в сон без сновидений.

Среди ночи она внезапно подскочила на постели, как будто кто-то громко крикнул у нее прямо над ухом. Кошка, спавшая клубочком на груди, свалилась с постели и обиженно уползла в темный угол. Когда Леа включила ночник, луч света высветил против ожидания не Адама, а коробку с пиццей с тунцом. «Я все равно люблю ее больше», – обиженно подумала Леа и поудобнее устроилась в кресле.

Поглощая холодный фастфуд, она мысленно перебирала в памяти события прошедшего дня. Добравшись до невысказанной угрозы Пи как следует осадить Надин, она едва не подавилась куском: так высоко подскочило сердце. На миг Леа показалось, что она вот-вот задохнется, и подумалось, что ничего другого она, в принципе, не заслуживает. Она была целиком и полностью поглощена своей личной драмой и совершенно забыла о благополучии лучшей подруги. Подруги, которая попала на линию огня только потому, что хотела помочь.

«Надин! У тебя всего лишь одна-единственная подруга, и ты даже не заботишься о ней. Так тебе и надо, что тебе достался этот хладнокровный ублюдок по имени Адам… Настоящие люди с настоящими чувствами должны обходить тебя десятой дорогой, потому что рядом с тобой можно только разбить себе нос. О Боже, как же это могло случиться?» Если бы она была героиней романа, любая читательница возненавидела бы ее. Потому что та, кто из-за парня бросает в беде лучшую подругу, заслуживает отправиться прямиком в ад.

Когда шквал самоуничижения немного утих, Леа поняла, что лучше начать действовать.

Вот факты:

Она ничего не рассказала Адаму по поводу угрозы Пи по отношению к Надин – это раз.

Едва ли Меган согласиться помочь ей в этом деле – это два.

Она не может воспользоваться мобилкой Меган и позвонить Надин – это три.

Но вот телефонный автомат в ближайшей кафешке… Такой звонок нельзя быстро отследить, или можно? А даже если можно, ей все равно. В конце концов, она ведь не собирается еще сидеть там и пить у стойки коктейли. «Что за параноидальная мысль, она могла бы принадлежать Адаму», – мрачно подумала Леа. Сама она всерьез не боялась того, что на ее след натравили одну из ищеек Пи. Тому наверняка доставит гораздо большее удовольствие вымещать зло непосредственно на Адаме. Может быть, он уже давным-давно – завуалировано – предложил Адама в качестве жертвы великому незнакомцу, пока она тут на пару с Меган играет в защиту свидетелей.

Похоже, Меган оценивала ситуацию сходным образом. Иначе она бы вряд ли спокойно спала, вместо того чтобы вполглаза караулить дверь в номер, сжимая в руках верное оружие, обнаруженное в ящике с бельем дома у Леа. В конце концов, добрая Меган – это же воплощенное чувство долга.

Леа бесшумно спустила ноги с кровати прямо в туфли, схватила парку и шарф. Ее взгляд метнулся к маленькому автоматическому пистолету, который Метан беспечно оставила на ночном столике. Задумчиво закусила губу.

Сбежав из дома Этьена Каррьера, она от страха чуть было не сошла с ума. Ей казалось, что с каждым днем на шее у нее все крепче и крепче сжимается удавка. Едва в силах дышать, она из последних сил решилась действовать.

Поскольку, несмотря на весь пережитый ужас, она не собиралась начинать совершенно новую жизнь в далекой стране, она предприняла попытку самозащиты: вин-чунь, бокс… При всем при том, что ее тело должно было превратиться в ходячее оружие, она самым жалким образом ничего не сумела достичь. У нее не было ни нужного прикуса, ни необходимых инстинктов. И потом она открыла для себя оружие. Ей нравилось, что при использовании этого вида самозащиты у нападающего не было ни малейшего шанса приблизиться к ней.

Не успела Леа опомниться, как взяла пистолет с ночного столика и несколько минут спустя обнаружила, что стоит в телефонной кабинке в трех кварталах от отеля. Улицы были пустынны, что в такое время и в таком месте было и неудивительно. Тем не менее, Леа чувствовала бы себя увереннее, если бы мимо прошмыгнула хотя бы влюбленная парочка или кто-нибудь вышел выгуливать собаку. Дома без единого светящегося окошка, стоящие вплотную друг к другу, только неприятным образом усилили ее нервозность, когда она негнущимися пальцами принялась набирать номер мобильного телефона Надин. Пара гудков – Леа уже начала опасаться, что сейчас сработает автоответчик, но внезапно трубку все же сняли.

– Надин? – обрадовано воскликнула Леа.

– Ты не вовремя, – ответила Надин.

Хотя она говорила очень тихо, Леа услышала, что подруга немного гнусавит. Надин была однозначно пьяна. Как чудесно! Если она в два часа ночи пьяная отвечает на мобильный, значит, все о'кей.

– Слушай меня внимательно, я непременно должна поговорить с тобой насчет Пи, – сказала Леа, с трудом сдерживая смех облегчения. Она чувствовала себя так, словно только что развернула последний рождественский подарок, который, к ее немалому удивлению, оказался как раз тем, чего она больше всего желала.

– Конечно, сладкая моя, – коротко ответила Надин. – Но, пожалуйста, давай утром.

Прежде чем та успела отключиться, Леа зарычала в трубку:

– Подожди!

Удивленный вздох сообщил ей, что Надин от ужаса слегка протрезвела.

– Леа, а теперь послушай меня: эти ужастики могут подождать до утра, – раздраженно произнесла Надин. – У меня сейчас такая рыбка на крючке, которая как раз оплачивает наш счет в баре. Затем я усажу этого парня на заднее сиденье такси, а ссажу у себя дома. И если утром, когда я проснусь, он будет рядом, то будет премия. После того как я приму душ и позавтракаю, ты можешь позвонить, зайти ко мне и рассказать об этой гадости, о'кей? – и с этими словами Надин положила трубку.

Леа еще некоторое время стояла, застыв, и слушала короткие гудки, а потом тоже положила трубку. Села на бордюр, подтянула колени к подбородку и задумалась.

Если Надин как раз собирается заняться удовлетворением своих сексуальных потребностей, то железная рука Пи еще не взяла ее за глотку. Поэтому Леа может спокойно подождать до рассвета, потом поговорить с Меган, которая в свою очередь поговорит с Адамом, а тот в свою очередь… Да, а что в свою очередь предпримет Адам? Собственноручно упакует чемоданы Надин и отрядит ее в соседний номер? Леа невольно вспомнила, как они, похожие на двух раззадоренных бойцовых петухов, стояли друг напротив друга у нее на кухне. Вполне вероятно, что Леа придется приложить немало усилий и использовать всю силу своего убеждения, чтобы Адам решился запачкать свои руки спасением Надин. А руки ему понадобятся уже хотя бы для того, чтобы заткнуть Надин рот, когда та решит послать его к черту.

Пока Леа занималась тем, что неохотно вычеркивала Адама из списка потенциальных спасателей, она и не заметила, как холод проник сквозь одежду и у нее окоченели руки и ноги. И только когда стук зубов достиг ее сознания, она поняла, что уже целую вечность сидит на обочине. С огромным трудом поднявшись на ноги, она несколько раз подпрыгнула, чтобы вернуть телу тепло.

Несмотря на то, что было еще темно, она решила, что утро уже настало. Вряд ли можно будет извлечь из любовника Надин что-нибудь существенное, так что Надин не будет против, если Леа составит ей компанию за – что ж, так и есть – очень ранним завтраком.

Леа решительно бросила несколько монет в аппарат и вызвала службу такси. Зачем навязывать Адаму поручение, за которое она с удовольствием возьмется сама? Из-за того, что она забыла о Надин, ее мучила совесть, кроме того, ей прямо-таки до боли хотелось поговорить с подругой. Может быть, Надин даже отпустит ей грехи, просто пожмет плечами и между несколькими затяжками заверит Леа, что немедленно прекратит свои расследования по поводу Пи, и все проблемы, таким образом, решатся.

Когда наконец подъехало такси, Леа опустилась на заднее сиденье и машина повернула за угол, в зеркале заднего вид она увидела силуэт, подозрительно походивший на Меган.

«Этого не может быть, – с коварной улыбкой на губах подумала Леа. – Меган ни за что не решится оставить кошку без присмотра. Она же такая преданная».

18

Перестрелка

Перед городским бунгало Надин, эйфория Леа несколько ослабела. Она принялась переминаться с ноги на ногу, вместо того чтобы нажать на звонок. Сквозь матовое стекло покрытой белым лаком двери пробивался слабый свет, должно быть, из спальни, находившейся в конце коридора.

Леа снова провела языком по посиневшим губам, глубже запуская руки в карманы парки. Вполне вероятно, что ко всему прочему ей придется звонить кончиком носа, поскольку руки не хотели отцепиться от ткани куртки.

При этом ее меньше всего заботило, что дверь может открыть полуголый незнакомец с бокалом вина в руке. Пока Леа ехала в такси, она, в который раз предлагая водителю добавить отопления в салоне, ломала голову над тем, что скажет Надин. Тем временем в размышления закрадывались видения, как Надин задаст ей жару за то, что она среди ночи разрушила ее любовное гнездышко, принесла дурные вести о всяких там угрозах.

Надин могла быть очень даже бескомпромиссной, когда речь шла о ее эротических удовольствиях. В банке, где она работала, не зря говорили, что она – единственный настоящий парень в коллективе. По сравнению с ней все обладатели костюмов были довольно-таки бесхарактерными, когда после окончания рабочего дня осторожно подходили к вопросу «об этом».

Кроме того, Надин довольно ясно выразилась, когда Леа будет предоставлена аудиенция. «Что ж, – с некоторым испугом подумала Леа, – ничего страшного не случится, если я загляну в окно спальни». Если у парня действительно стоит так долго, что он все еще пользуется правом валяться в постели Надин, то она зайдет в ближайший фастфуд и будет пить там кофе, чтобы не уснуть.

К ее счастью, у Надин был болезненный пунктик насчет того, что соседи не имеют права глазеть на ее участок. И дом был окружен плотной изгородью из различных деревьев и кустов. Посаженная однажды, зелень быстро разрослась сама по себе, благодаря чему этот стильный уголок выглядел так, словно кто-то вырезал пригоршню зарослей и бросил между двумя богатыми частными домами. Конечно, из-за этих дебрей на Надин ополчились все соседи, потому что благодаря ее джунглям им никогда теперь не завоевать первое место за «нашу прекрасную улицу». Но это Надин не волновало, ведь, в конце концов, она знает половину владельцев ипотечного жилья. Никто не станет приобретать себе врага в лице женщины, которая выставляет свою личность напоказ, словно скорпион – жало.

В этот миг Леа была крайне благодарна Надин за ее ярко выраженное территориальное мышление, потому что частично непроницаемый для чужих взглядов вечнозеленый лес давал ей необходимую защиту, когда она осторожно кралась к большому окну спальни на задней стороне дома. Очевидно, Надин не додумалась задернуть шторы. Да и зачем, если у нее были заняты руки? Никто, кроме парочки буков и тисов, не стал бы свидетелем ее ночных удовольствий.

Леа присела за кустом рододендрона и созналась себе, что вся эта акция была дурацкой от начала до конца, когда услышала приглушенный крик. «О кей, – озадаченно подумала она, – парень все еще проявляет активность – так что пора за кофе и рогаликами». Но гусиная кожа, покрывшая руки, причем не от холода, заставила ее остановиться.

Крик был слышен здесь, на улице, очень слабо, это было больше похоже на стон.

«Да что тебе известно о криках страсти? – одернула она сама себя. – Ты – женщина, любимый которой с гордо выпяченной грудью хвастается тем, что отказывает тебе». Тем не менее, ей не удавалось игнорировать резкую перемену настроения. Хотя она продолжала дрожать на холодном ночном воздухе, кончики пальцев пульсировали, а между лопатками образовался раскаленный треугольник.

Леа глубоко вздохнула и на четвереньках поползла под окно. Осторожно подняла голову, чтобы видеть, что происходит в комнате. Открывшийся вид заставил ее окаменеть. Ей показалось, что она очутилась в пузыре воздуха, затерянном во времени и пространстве, в то время как остальной мир сделал магический шаг вперед благодаря машине времени.

Проколола пузырь в конце концов пара карих глаз, уставившихся на нее с той стороны стекла. Потому что Леа, сама того не заметив, поднялась во весь рост и теперь стояла в луче света. Глаза смотрели прямо на нее, в них отражалось радостное возбуждение, совершенно не подходившее к окровавленной физиономии глядевшего на нее Макавити.

На удивление, целеустремленным движением Леа выудила оружие из бокового кармана, затем сбросила парку. Хотя мысли неслись вскачь, она успела заметить, что ствол пистолета холодный и гладкий, а затем положила на курок оба указательных пальца. Поднимая руки и прицеливаясь, она сделала несколько шагов назад.

Макавити по-прежнему не отводил от нее взгляда, и то смешение неприкрытого любопытства, отсутствия какого бы то ни было страха и стыда, горевшее в его глазах, обычно немедленно обратило бы Леа в бегство. Но та часть ее «я», которая отвечала за все всплески чувств, по-прежнему находилась в шоке и во временном пузыре.

Леа видела, как уголки губ Макавити приподнялись в ухмылке, язык сладострастно прошелся по верхней губе. Но видела она и то, как напряглись мышцы на его плечах и руках. Прежде чем он успел прыгнуть, пальцы Леа спустили курок.

Сначала она почувствовала только отдачу в руках, которую умело перенесла на опорную ногу. Затем в незащищенных ушах громыхнул выстрел, за ним последовал звон разлетевшегося на осколки стекла. Леа глубоко вздохнула и заставила себя задержать воздух в легких на миг дольше, чем это было необходимо.

Макавити нигде не было. Перед ней была только освещенная комната.

Леа на миг зажмурилась, расслабила мышцы рук, затем вновь подняла оружие. Целеустремленно направилась к окну, огляделась по сторонам: посреди комнаты стояла большая низкая кровать, на ней, раскинувшись, лежала Надин. В ее растрепанных волосах запутались многочисленные осколки, обнаженное плечо в одном месте даже оказалось поцарапано. Но по сравнению с остальными частями тела плечо выглядело просто нетронутым.

Надин с трудом запрокинула голову назад и уставилась не видящим взглядом на разбитое окно. При этом она заметила Леа и несколько бесконечно долгих секунд спустя узнала ее. Надин изо всех сил попыталась застонать, но кляп во рту заглушал звуки.

Леа коротко кивнула ей, затем осмотрела пространство вокруг кровати. На противоположной стене, на том уровне, где совсем недавно находилась голова Макавити, темнело пятно. Под ним на боку неестественно выгнулся Макавити. Он лежал к ней спиной, и Леа не видела, куда попала пуля. Но она не просто попала, она в прямом смысле слова сбила его с ног. Пока Леа рассматривала лужу крови, образовавшуюся под головой, его обнаженное тело вздрогнуло и наконец застыло неподвижно.

Подошвой туфли Леа вытолкнула несколько торчащих из рамы осколков стекла, затем осторожно влезла на подоконник и дальше в комнату. Очутившись на паркетном полу, она вновь направила оружие в голову Макавити. Она подумывала над тем, не разрядить ли ему в голову всю обойму, но в последний момент сдержалась.

Для того чтобы бежать немедленно, Надин была слишком тяжело ранена. Леа придется потратить время на то, чтобы вызвать «скорую». До тех пор пока не раздастся вой сирены, она каждый раз будет выпускать в голову Макавити пулю, как только он попытается подняться.

Еще раз удостоверившись в том, что Макавити лежит неподвижно, она села на постель рядом с Надин, продолжая сжимать оружие в вытянутой руке. Свободной рукой она вынула кляп, что оказалось не очень трудно. Очевидно, Макавити собирался только сделать крики Надин более приглушенными. Ему не доставило бы удовольствия, если бы она окончательно задохнулась.

– Риск! – простонала Надин. Голос звучал несколько гнусаво, вероятно, из-за того, что нос был сломан, и из него темными струйками постоянно текла кровь. Надин с трудом повернула голову и выплюнула на подушку темную струю. Леа заставила себя отвести глаза от образовавшейся лужицы, которая сверкала, словно лакированная, а потом начала впитываться в подушку.

Хотя Макавити не шевелился, Леа выстрелила в него еще раз, угодила в шею, кожа на ней тут же взорвалась, словно вулкан. Он захрипел, руки его инстинктивно сомкнулись на ране, и он перевернулся.

Леа некоторое время смотрела на его искаженное болью лицо. Ей очень хотелось посветить на него фонариком, чтобы видеть малейшее движение. Может быть, это искупит надрез, красовавшийся вокруг шеи Надин. Не особенно глубокий надрез, в стороне от сонной артерии, сделанный исключительно ради садистского удовольствия. Кто-то хотел поразвлечься и очень старательно следил за тем, чтобы игрушка не испустила дух сразу же.

Леа изо всех сил потянула, пытаясь освободить связанные за головой руки Надин. Когда та всхлипнула от боли, Леа наконец отложила оружие в сторону и постаралась осторожно, но быстро развязать узел. Это оказалось трудной задачей, поскольку Надин от боли сильно тянула путы, и узлы словно расплавились. Кроме того, поверхность нейлонового волокна из-за натертой кожи покрылась пленкой.

Ногти Леа все скользили и скользили по нейлону, это было больно, но она тем не менее заметила несколько свежих ожогов под левой грудью Надин, составлявших вместе букву М. Как же ей хотелось немедленно подскочить к стонущему мужчине и разорвать его на части голыми руками. Но Надин, которой процедура избавления казалась слишком долгой, снова потянула путы, поэтому Леа пришлось удвоить усилия.

Тем временем Макавити удалось подняться и прислониться к стене. Сильно раскачиваясь из стороны в сторону, он одной рукой держался за огнестрельную рану на шее. Между пальцами текла кровь – впрочем, не так обильно, чтобы надолго вывести его из строя. С помощью свободной руки, подтянув ноги, он пытался удержать равновесие. Он представлял собой удивительное зрелище: можно было подумать, что перед ними пьяный, споткнувшийся обо что-то и сильно поранившийся.

Медленно, словно марионетка, которую за ниточки дергает кукловод, Макавити поднял голову и встретился взглядом с Леа. Прямо под его левой скулой зияла черная дыра – там, куда угодила первая пуля. «Неплохое попадание», – подумала Леа, продолжая сражаться с неподдающимися узлами. Раненая половина лица казалась странно искаженной, кожа вокруг пулевого отверстия была опалена и опухла. Тем не менее, хорошо было видно, что кровь остановилась. Итак, демон уже поработал на славу.

Макавити открыл рот, но вместо слов оттуда полилась кровь. Лицо при этом нервно исказилось, словно он никак не мог понять, почему парочка пустяковых царапин так сильно попортила ему игру.

Наконец Леа удалось развязать узлы, и окровавленные путы упали на кровать. Надин застонала, когда Леа помогла переместить руки вперед. От противоположной стены послышалось бульканье, показавшееся Леа подозрительно похожим на смех. С застывшим лицом она снова схватилась за оружие, мысленно нарисовала на покрытом темными волосами торсе Макавити мишень и выстрелила.

Выстрел прогремел в ее ушах далеко не так громко, как два его предшественника. Пожалуй, на протяжении нескольких дней ей не будут докучать ни мяуканье Миноу, ни приступы ярости Адама. Все звуки, лежавшие ниже уровня пневматического молота, превратятся в монотонное попискивание.

Надин удалось положить одну руку на истерзанную грудь и согнуть дрожащие ноги. Затем она накрылась уголком скомканной простыни. Леа была ей за это очень благодарна: теперь ее взгляд не будут притягивать следы укусов, протянувшиеся вдоль аорты, под левой грудью, через весь живот и к бедрам. Вокруг них образовались кровоподтеки, и создавалось впечатление, что тело Надин обвивает гирлянда фиолетовых цветов всех оттенков. Леа старалась не прослеживать эту гирлянду до конца. Ее потребность увидеть ужасные подробности того, чему подверглось тело подруги, была абсолютно удовлетворена. Теперь осталось только жгучее желание отомстить Макавити.

Она сделала пару шагов и оказалась прямо перед ним. Пока она раздумывала, куда выпустить следующую пулю, Макавити оторвался от стены и упал навзничь. Вытянул перед собой все четыре конечности и вызывающе уставился на Леа, а рана в его животе сильно пульсировала, словно жила своей собственной жизнью. Мгновение Леа пыталась найти одеяло и набросить ему на бедра. Было совершенно очевидно, что все это доставляет Макавити совершенно противоестественную радость.

– Ты стреляешь слишком часто, – неестественно хриплым голосом проговорил он. Но Леа хорошо знала, что еще несколько минут – и от ран не останется никаких следов. Они заживали потрясающе быстро. – У тебя осталось всего три пули.

– А больше мне и не нужно, – несколько самоуверенно ответила Леа. – Я тебе просто-напросто прострелю сердце, а пока ты будешь истекать кровью, принесу кухонный нож и отрежу голову. Всегда хотелось посмотреть, как сраные демоны собирают себя по частям.

– Это же чистейшей воды свинство. Спорим, тебя затошнит, прежде чем ты перережешь мне глотку? Кухонным ножом! Ты ничего в этом не понимаешь, тупая корова!

Пока обиженная Леа собиралась с мыслями для ответа, сзади прохрипела Надин:

– Мы отрежем этому гаду кое-что другое и станем наблюдать, как он будет пытаться выловить это из туалета.

– Как жаль, что я не успел оставить в этой заносчивой шлюхе сувенир, – с ненавистью прошипел Макавити. – Неудавшееся перевоплощение – это такое увлекательное зрелище!

– Не позволяй этой извращенной свинье разговаривать, кончай с ним, наконец! – Надин слегка приподнялась и уставилась на Макавити полным ненависти взглядом.

Несмотря ни на что, Леа испытывала облегчение: у подруги достаточно сил для того, чтобы требовать линчевания, значит, хотя бы ее личность не пострадала. Даже после нападения Надин была острее на язык, чем она.

Раздираемая противоречивыми чувствами, она прицелилась, собираясь выстрелить в сердце, но замешкалась. Макавити был прав: три выстрела – это совсем немного для противника, который все равно поднимается. А кроме этого оружия противопоставить ему было нечего. Девушка затравленно огляделась. Что делать: выстрелить этому ублюдку, который валяется у нее под ногами, в голову, а затем связать руки за спиной теми же самыми путами, что были у Надин? Впрочем, она сомневалась, что обычный узел достаточно долго сможет удерживать Макавити в неподвижности до тех пор, пока наконец подоспеет подмога.

И, словно прочтя ее мысли, Макавити язвительно ухмыльнулся:

– Интересно, что подумает полиция, когда обнаружит меня в луже крови, с множеством ранений? Они наверняка сначала займутся девкой с оружием. А пока все опомнятся, Пи успеет потянуть за нужные ниточки, и тебя, как безумную, запрут в сумасшедший дом, а твоя подруга тем временем совершенно неожиданно умрет от потери крови. Убирайся, сладкая моя, пока еще есть возможность.

Окончательно потеряв терпение, Леа вогнала ему в бедро пулю номер четыре. Целилась она при этом гораздо выше.

Издав глухой стон, Макавити обхватил руками рану, из которой фонтаном била кровь.

– Да будь ты проклята, я же точно истеку кровью!

Однако, похоже было, что рана оказалась не настолько серьезной, потому что сквозь вызванные болью проклятия прорывался смех, и к Леа вернулся страх. Ее руки тут же задрожали, словно перенапряженные мышцы больше не могли удерживать оружие. Она осознала, что язык ее словно прилип к гортани, отказываясь пропускать такой необходимый воздух. Внезапно всего воздуха в комнате стало недостаточно, чтобы дать легким Леа возможность дышать.

«Боже, хоть бы продержаться еще пару минут», – подзадоривала она себя. Ей уже чудилось, что она слышит слабый вой сирены, но, может быть, из-за шума в ушах ей это только казалось. Как раз в тот миг, когда Макавити отнял руки от раны, которая постепенно переставала кровоточить, Надин с яростным воплем вырвала пистолет из дрожащих рук Леа.

– Я пристрелю эту свинью! Ты никогда больше не поднимешь свою мерзкую рожу, жалкий ублюдок!

Надин выстрелила, прежде чем Леа успела отреагировать. Неожиданная отдача вырвала пистолет у нее из руки, он со стуком упал на паркет и закатился под кровать. Леа поспешно повернулась к Макавити, как оказалось, только затем, чтобы увидеть: пуля, выпущенная Надин, всего лишь чиркнула по черным волосам и слегка оцарапала кожу головы.

Рядом с собой Леа заметила движение: Надин собиралась броситься на Макавити. В последний миг девушка обхватила подругу за талию и потянула к себе. Несмотря на слабость, Надин сопротивлялась как безумная, и Леа пришлось призвать на помощь всю свою силу, чтобы снова уложить разбушевавшуюся женщину на постель.

– Руки прочь, я убью его! – кричала Надин, колошматя кулаками по лицу и рукам Леа, однако, в конце концов, уступила и, обессилев, вытянулась на кровати.

В тот миг, когда Леа собиралась поднять с пола пистолет, она ощутила на своих волосах безжалостную железную хватку. Не тратя лишних слов, прихрамывающий Макавити поволок ее за собой. Все произошло настолько быстро, что у нее даже не было возможности защититься. Макавити просто тянул ее за собой через комнату, и от резкой боли, когда он прядями вырывал ей волосы, перед зажмуренными глазами вспыхивали молнии.

В следующий миг Макавити грубо швырнул ее, и она вылетела в окно головой вперед. При этом один из оставшихся в раме осколков, торчавших, словно рифы, во все стороны, порвал ей брючину и оцарапал бедро. Но эта боль не достигла сознания Леа – оно было всецело поглощено неожиданным ударом о каменную террасу.

Оглушенная, она лежала на спине. Прежде чем сознание покинуло ее, она увидела над собой расплывчатый демонический оскал. Потом ее подхватили и понесли. Леа закричала от боли: Макавити схватил ее за безжизненно болтающуюся из-за вывихнутого плеча руку и поволок прямо через сад. Леа, словно обезумев, делала один за другим с трудом дававшиеся шаги, будучи не в состоянии отнять у мучителя раненую руку.

Когда они выбрались на освещенную дорожку, в конце улицы, еще покрытой утренней дымкой, она заметила силуэт бегуна. Интересно, как отреагирует этот человек при виде окровавленного голого мужчины, который тащит за собой почти бесчувственную женщину? Наверное, ему будет достаточно одного взгляда на лицо Макавити, в котором отражается смесь мании величия и желания рушить все на своем пути, чтобы он выжал из своих ног все, что только можно. И только дома, после того как проверит все замки и вооружится бейсбольной битой сына, он позвонит в полицию. К тому времени Макавити давным-давно исчезнет вместе с ней. Но прежде чем силуэт бегуна успел четче обозначиться в утреннем мареве, он исчез в одном из подъездов. С губ Леа сорвался вздох разочарования, и она возненавидела себя за эту слабость.