Текст книги "Договор крови"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Вики...

Она почувствовала себя так, словно вечность канула с тех пор, как произносилось ее имя. Прилагая титанические усилия, она постаралась, чтобы голос ее звучал обыденно – и это у нее получилось. Более или менее.

– Похоже, ты не слишком сильно удивлен.

– Я слышал, что вчера ночью произошло с Гоуэном и Моллардом.

– Не более, чем они того заслужили. Не более, чем я должна была воздать им по заслугам.

– В газетах сообщили, что они оба будут жить. Ночную тьму осветила ее улыбка.

– Именно так и было рассчитано. Я хотела, чтобы они жили с этим. – Она снова потерла ладони о джинсы, на сей раз потому, что избавилась от старых долгов. – Мне можно войти?

Селуччи отступил от двери. Она похудела, побледнела и изменила стрижку. Ему понадобилось еще несколько мгновений, чтобы осознать наиболее заметную перемену в ее внешности.

– А твои очки?

– Они мне больше не нужны. – Зато улыбка осталась точно такой же, какую он помнил. – Ты не представляешь, как это здорово!

Закрывая за ней дверь, он чувствовал себя как безногий, обнаруживший, что ноги отросли снова. Дыхание перехватывало в горле, и только спустя пару секунд он смог определить, что странное чувство утраты, которое он ощущает, объясняется отсутствием боли. Словно какая-то деталь, извлеченная из его жизни, со щелчком вернулась на место, и его существование снова скользнуло на прежнюю колею.

– После той ночи в лаборатории я и думать забыла о том, что страдаю этой чертовой прогрессирующей дегенерацией сетчатки, – продолжала она, проходя на кухню. – Ты можешь себе представить вампира, не обладающего ночным зрением? Кусающего по Брайлю[10]10
  Шрифт Брайля – рельефно-точечный шрифт для письма и чтения слепых, разработанный французским тифлопедагогом Луи Брайлем (1809-1852).


[Закрыть]... Смешно, правда?

– Ты стала болтлива, – коротко отметил он, когда она повернулась к нему лицом.

– Я знаю. Извини.

Они внимательно смотрели друг на друга, в молчании этом обсуждая вопросы, которые необходимо было решить.

– Генри приносит свои извинения, – произнесла наконец Вики. – Он так и не решился сказать тебе, что вампиры не могут оставаться вместе после того, как завершается обращение.

– Прошло четырнадцать месяцев.

Она развела руками.

– Прости. У меня был медленный старт.

Селуччи нахмурился.

– Не уверен, что понял. Ты что, не сможешь никогда увидеться с ним?

– Он говорит, я сама не захочу этого. Что мы не захотим.

– Подонок, он мог бы мне об этом сказать. – Он запустил руку в волосы. «Генри также хотел, чтобы я передал вам, что год – всего лишь маленький ломтик вечности». Глубоко вздохнув, он стал раздумывать, как бы сам поступил, если бы они поменялись ролями. – Ладно, проехали. Генри мне ничего не должен. К тому же этот сукин сын уже извинился.

Вики поглядела на него с сомнением.

– Вот как? Прекрасно. Я не очень-то верю в его трагическую болтовню про раздельное проживание, даже если мы и не сможем поделить территорию. – Сказано было смело, но она не была так уж уверена, что слова эти на самом деле что-то значат, что ее новая природа позволит ей соблюдать обязательства, не скрепленные кровью.

– Я не собираюсь отказываться от тебя без борьбы.

Генри отвернулся от зарева над городом и покачал головой.

– Ты будешь бороться сама с собой, Вики. Бороться за то, чем ты являешься. Чем мы являемся.

– Ну и что же? – Ее подбородок упрямо вздернулся. – Я не сдамся, Генри, ни за что на свете.

– У него есть мобильный телефон, и он только что, представляешь, приобрел факс. Думаю, теперь будет куда легче поддерживать с ним связь.

– Это меня успокаивает. – Селуччи оперся бедром о кухонный столик и скрестил на груди руки. – Ты никогда не звонила мне.

– У меня не было такой возможности, вплоть до недавнего времени, сначала все складывалось довольно хаотически. А затем... – Вики потерла пальцем край кухонного стола, довольная, что утратила возможность краснеть. – А затем я просто испугалась.

Он никогда прежде не слышал, чтобы она призналась, что чего-то боится.

– Испугалась чего?

Она взглянула на него, и он обнаружил ответ в отчаянном вопросе, светившемся в ее глазах.

– Вики... – В ее имени теперь прозвучал мягкий упрек. «Неужели ты мне не доверяешь?»

– Видишь ли, я теперь совершенно другая, и... Над чем ты смеешься?

Сколько времени утекло с тех пор, как он мог рассмеяться? Чуть больше года, как он полагал.

– Если это – все, что тебя беспокоит, Вики, то должен тебе сказать, ты всегда была совершенно другая.

Отчаяние испарилось, сменившись надеждой.

– Значит, ты не возражаешь?

– Я бы солгал, если бы ответил, что мне не привыкать к этому, но нет, я не возражаю. – Возражать? Не много нашлось бы такого, с чем бы он не смирился, если бы она при этом снова была с ним рядом.

– У нас с тобой все не может быть как прежде.

– Это не должно тебя беспокоить.

– Генри считает, что, может статься, будет еще лучше.

– Мне безразлично, что думает Генри.

– Все будет не так, как у людей – обустроиться, создать семью и воспитывать потомство, как тебе всегда хотелось.

Майк сполз с кухонного столика.

– Не говори за меня, чего бы я хотел. Я хочу тебя.

Она протянула к нему руки, ее зубы мерцали, словно торжественное приглашение на фоне изогнутых в улыбке губ.

В ту же секунду они оказались на полу.

Спустя два часа и двадцать три минуты Вики пристроила голову на его плече, используя его вместо подушки, и уставилась на потолок кухни. Она думала о том, что за последние четырнадцать месяцев смирилась с тем, что должна стать вампиром, порождением тьмы, обитателем ночи, – но не стала им в действительности до тех пор, пока зубы ее не сомкнулись, пройдя сквозь складку кожи Майка Селуччи, и она не впитала его жизнь в свою собственную. Она слизнула каплю пота, текущую по лицу, и ощутила его дыхание, тепло под своей щекой, его запах, окруживший ее.

– О чем ты задумалась? – спросил он, засыпая.

«Вампир. Дитя тьмы. Обитатель ночи».

Потянув руку, Вики откинула с его лба непокорную прядь и улыбнулась.

– Я подумала о следующих четырех с половиной сотнях лет жизни.