Текст книги "Договор крови"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Боюсь даже предполагать.

Существо подошло к герметичному боксу и потянулось к замку.

– Черт бы тебя побрал! – Едва сознавая, что делает, Селуччи шагнул вперед. После того как они пережили такое потрясение, чтобы спасти Дональда Ли, после всего того, что пережил сам этот парень, будь он проклят, если допустит, чтобы бедолагу снова заставили стать не-умершим мертвецом. «Не-умершим мертвецом... Боже милосердный! Звучит словно цитата из фильма ужасов». Он встал, как скала, у торца бокса и рявкнул: – Убирайся! Пошел вон отсюда!

Существо не прореагировало.

– Да чтоб тебе провалиться! Я сказал, убирайся отсюда! – Майк даже не сообразил сразу, что у него в руке оказался револьвер. – Отойди от ящика! Слышишь?

Осознав наконец, что ему каким-то образом угрожают, чудовищное создание медленно повернуло голову и посмотрело прямо ему в глаза.

* * *

«...заберешь Дональда. Не позволяй никому остановить тебя».

Номер девять уставился на человека, преградившего ему путь. Голос у него был командный, но слова были не те, каким он должен повиноваться.

«Не позволяй никому остановить тебя».

Этих слов было недостаточно, чтобы он остановился. На человека можно было не обращать внимания.

Он снова повернулся к задвижке, пытаясь покрепче сомкнуть пальцы.

* * *

Хуже всего было не то, что цвет его кожи был мертвенно-серый, а его губы и кончики пальцев – зеленовато-черные, и дело было не в том, что лоб пересекал шов, скрепленный скобками, и даже не в следах очевидного триумфа процесса разложения. Самым жутким было то, что подо всеми этими кошмарными свидетельствами смерти, судя по всему, существовал не только примитивный интеллект, но и личность.

Содрогаясь от ужаса, сострадания, и омерзения – почти в равных пропорциях, – Селуччи выхватил револьвер и, прошептав враз пересохшими губами молитву Святой Деве, спустил курок. В первый раз он промахнулся. Вторая пуля впилась в голову существа с такой силой, что его развернуло и бросило на изогнутую поверхность бокса из нержавеющей стали. Детективу так и не пришлось выстрелить в третий раз.

Удар пришелся ему чуть пониже плеча, и Майка швырнуло на батарею из трех баллонов с кислородом, громоздившихся под окном. Револьвер вылетел у него из ладони, и сквозь туман в голове ему показалось, что оружие, вращаясь, скользило по полу, а потом он увидел Вики, бросившуюся вперед с занесенным вверх, словно бейсбольная бита, фонариком.

* * *

Вики следила за действиями Селуччи с любопытством стороннего наблюдателя. Случилось так, что, когда она увидела появившееся в дверном проеме странное существо и осознала, чем оно было и чем не было, сработало какое-то защитное устройство, реагирующее на перегрузку психики, и разум ее словно отключился, она перестала реагировать на происходящее и способна была только наблюдать. После того как она прожила несколько последних дней в ужасном внутреннем смятении, мучительно перебирая доводы «за» и «против», бездеятельность она воспринимала как весьма привлекательное состояние. Женщина продолжала направлять свет от фонарика на неуклюже шаркающее существо и отказывалась задуматься над вопросом, что сейчас, собственно говоря, может произойти.

Она думала, что понимает, что именно подвигло Селуччи попытаться помешать восставшему из гроба мертвецу открыть бокс, но, казалось, сама она сдвинуться с места не в состоянии. Вики слышала, что он говорит, но слова путались в сознании и не имели смысла. Когда Майк выхватил револьвер, единственное чувство, которое она испытала, можно было бы определить как легкое удивление.

Мышцы свело судорогой при первом же выстреле. Звук второго выстрела вывел ее из ступора и резко пробудил сознание.

Она увидела, как рука кошмарного существа поднялась вверх, и Селуччи упал навзничь. Она рванулась вперед, прежде чем он ударился об пол. Подскочив к ожившему мертвецу, Вики замахнулась фонариком, словно бейсбольной битой, и изо всех сил ударила им по голове жуткое создание. Звук удара показался ей на удивление приглушенным.

Хотя она находилась к нему вплотную, так что ее буквально окутывала сладковатая вонь разлагавшейся плоти, женщина не смогла отчетливо разглядеть лицо этого существа. «Возблагодарим Господа и за малые милости». Даже так впечатление он производил поистине чудовищное. К несчастью, она не смогла предотвратить его ответный удар.

Не имея возможности использовать обе руки для сохранения равновесия, она была более обеспокоена ограниченными возможностями своего зрения, нежели опасностью разбиться при падении. Вики полетела на пол, перекатилась на бок и при этом зацепилась за что-то поврежденным запястьем.

* * *

Селуччи услышал, как она вскрикнула от боли, и снова набросился на поднявшегося из гроба монстра. «Что ты делаешь?» – вопила еще не окончательно замутненная часть его рассудка. Но даже сознавая, что вопрос заслуживал большего внимания, он счел, что все зашло слишком далеко, чтобы он мог прислушаться к голосу разума.

С глухим чавканьем его плечо въехало в ребра существа, вновь вынуждая его отступить к двери. Они упали, обхватив друг в друга за плечи и перекатываясь по полу. Силы, однако, были явно не равны. Жуткая тварь буквально вдавила Селуччи в кафельный пол. Детектив, слыша, как трещат мускулы спины, собрал свою волю в кулак и предпринял отчаянную попытку вырваться из смертоносных объятий, но вонючий ублюдок обхватил его поперек талии и бросил на металлические стеллажи, видневшиеся сквозь открытую дверь кладовой. Едва не потеряв сознание от боли в плече, вконец обессилевший, Майк сполз на усыпанный осколками склянок пол и внезапно оказался в полном мраке: его соперник захлопнул дверь в лабораторию.

* * *

Номер девять отправил непрошеного гостя в темную комнату. Она будет довольна этим. Тем, что он устранил мешающее ему препятствие.

Нажимая обеими руками, он сгибал круглый металлический предмет до тех пор, пока тот не перестал проворачиваться.

Теперь, запертый, он не будет мешать.

* * *

Помещение было страшно тесным, похожим на стенной шкаф, но это особого значения не имело. Селуччи навалился всей тяжестью на дверь. Она не сдвинулась ни на йоту. И после, когда он, выкрикивая итальянские ругательства, нащупал дверную ручку, она тоже не поддалась его усилиям.

* * *

Вики встала на колени; перед глазами у нее все плыло, голова сильно кружилась. Она полагала, что звуки ударов, которые слышала, сопровождали драку Селуччи и этого существа, но в данный момент была неспособна прийти другу на помощь. Опершись на согнутую здоровую руку, женщина испытывала позывы тошноты и с трудом преодолевала приступы головокружения, которые угрожали снова уложить ее плашмя.

"Черт бы тебя побрал, Нельсон, немедленно возьми себя в руки! Ты нужна Майку. Ты потеряла, конечно, пару капель крови, ну так что с того, подумаешь, великое дело. Дьявол, не в первый же раз... ВСТАВАЙ!"

Тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, Вики принялась на ощупь искать выпавший из рук фонарик и вдруг осознала, что она не одна.

Ее зрение позволяло видеть лишь то, что находилось в узкой полоске света, которую отбрасывал откатившийся в сторону фонарик. И в этой полоске, волочась по полу, продвигалась пара ног в новеньких спортивных кроссовках. Вики застыла, не в силах пошевельнуться, не в состоянии мыслить здраво... Когда ноги остановились, она разглядела тренировочные брюки, обтягивающие их от щиколотки до колена. Тот кошмарный монстр тоже был одет в тренировочные брюки, но это не мог быть он, так как до нее все еще доносились звуки борьбы...

Наконец женщине удалось дотянуться до фонарика, и, сжав его как талисман, она заставила себя поднять взгляд.

Сверху на нее – как смотрела тысячи раз до этого – глядела ее мать. Пожалуй, имело смысл упомянуть то обстоятельство, что на этот раз она была мертва.

Вики почувствовала, что соскальзывает в бездну, и судорожно пыталась уцепиться за края. Это была ее мать. Ее мать любила ее. Живая или нет, ее мать никогда не может причинить зло своей дочери.

И тут мертвые губы раздвинулись, и мертвый рот раскрылся, пытаясь произнести ее имя.

Это было уже слишком.

* * *

Генри, услышав отчаянный женский крик, повернулся и бросился по направлению к нему. Все еще полуослепший, с бесполезным в этих коридорах, насыщенных омерзительной вонью, обонянием, он мчался по направлению волны ужаса, излучаемой Вики, пока не наткнулся на тупик.

Взревев от ярости, он с удвоенной скоростью кинулся назад, все ощущения вампира напряглись, ибо теперь его вела к цели сама жизнь его подруги.

* * *

– ВИКИ! – Селуччи в бессильной ярости снова и снова всем телом набрасывался на дверь.

Попытки его оставались тщетными.

* * *

С пересохшим ртом, с колотящимся сердцем, которому внезапно стало слишком тесно в грудной клетке, Вики отпрянула назад. К ней тянулись руки ее мертвой матери. Резкий свет фонарика подчеркивал мертвенную бледность и отбрасывал четкую тень от каждой скобки на лбу Марджори Нельсон.

Наконец она осознала, что уже не может отступать дальше и расстояние между ней и матерью неуклонно сокращается. Холодный металл поверхности герметичного бокса давил ей на поясницу. «Обойди его!» – подумала она, но не могла сообразить, как это делается. Она не могла отвести взгляд от приближающейся фигуры. Как не могла и отвести свет фонарика в надежде, что та исчезнет в темноте.

– Стой!

Вики дернулась, крик прозвучал как пощечина.

Мертвая женщина, бывшая ранее Марджори Нельсон, проковыляла еще пару шагов, после чего повиновалась прозвучавшей команде.

– Стоять! – Кэтрин, в сопровождении номера девять, следующего за ней как на привязи, прошла к центру комнаты, прищурилась, пересекая луч света, и внимательно огляделась вокруг. – Ты только посмотри, что здесь творится! Понадобится несколько дней, чтобы привести все в порядок. – Она пнула ногой обломок цифровой панели и повернулась лицом к Вики; ее движения были почти столь же неуклюжи, как у ее компаньона. – Кто вы?

«Кто я?» Очки у нее сползли на кончик носа. Женщина нагнула голову и смогла водрузить их на место указательным пальцем поврежденной руки. Кем она была? Она нервно сглотнула и облизнула пересохшие губы.

– Нельсон. Вики Нельсон.

– Вики Нельсон? – повторила Кэтрин, подходя ближе.

Интонации голоса словно вонзили лезвие ножа между лопатками Вики, хотя сама девушка все еще оставалась вне поля ее зрения. «Сумасшедшая» – этого слова явно было недостаточно для описания модуляций голоса Кэтрин.

Оставив номер девять в тени, она пересекла конус света и остановилась прямо перед Марджори Нельсон, прилагавшей чудовищные усилия, чтобы не подчиниться запрограммированному в ее сознание приказу, принуждающему ее оставаться на месте.

– Доктор Брайт говорила мне о вас. Как вижу, вы все еще продолжаете совать нос в чужие дела. – Кэтрин вздернула вверх подбородок и прищурила бледно-голубые, почти бесцветные глаза. – Она не стала бы прекращать исследования, если бы не вы. Вы во всем виноваты! – Последнее слово прозвучало как проклятие, и девица ринулась вперед, ее пальцы согнулись наподобие когтистых птичьих лап и потянулись к горлу Вики.

Инстинкт самосохранения вывел ее из состояния ступора, Вики попыталась уклониться, сознавая, что не успеет этого сделать. Она почувствовала, как кончики пальцев вцепились в ее воротник, заглянула на миг в бездну безумия, плескавшегося в глазах девицы. Внезапно искаженное яростью лицо Кэтрин исчезло из поля ее зрения, и Вики обнаружила, что, пошатываясь, отступает назад, и атака на нее прекратилась. Оседая, с трудом удерживая равновесие и ухватившись для поддержки за стенку бокса, она подняла фонарик, пытаясь найти объяснение происходящему.

Судорожно дергающая руками и ногами Кэтрин висела в руках ее матери, которая через пару секунд без малейшего видимого усилия отбросила ее в сторону.

В спасение того рода, которое могут совершить только матери, безоговорочно верят малые дети. Вопреки всему кошмару, Вики обнаружила, что улыбается.

– Нам надо поскорее уходить, мам, – пробормотала она, пытаясь восстановить дыхание.

* * *

Номер девять не понял, что собирается сделать другой, похожий на него.

Потом услышал ее крик и увидел, как она свалилась на пол.

Ей причинили боль.

Он вспомнил ярость.

* * *

Первый удар номера девять сокрушил ребра, звук ломающихся костей прозвучал как пушечный выстрел, обломки впились в грудную полость.

Этот удар убил бы Марджори Нельсон, если бы она уже не была мертва. Она зашаталась, но ей удалось устоять на ногах. Второй удар заставил ее опустить руки, третий – отшвырнул на середину лаборатории.

Вики, оцепенев, наблюдала за схваткой, прижавшись к боксу и перемещая световой луч по помещению, словно какой-то слабоумный осветитель на съемке фильма ужасов, чудовищнее которого не может измыслить человеческое сознание.

Яростная схватка довершила то, что начало разложение. Блестящие кости ужасного существа пропарывали гниющие ткани на запястьях, однако оно использовало свои предплечья как дубины, снова и снова обрушивая их на ее мать.

Вики видела, как ее тело было отброшено на стеллаж с металлическими полками, и те со всем своим содержимым с грохотом обрушились на пол. Несколько стеклянных емкостей взорвались и теперь выбрасывали в воздух ядовитые пары химических соединений, запах которых смешивался с отвратительным смрадом разлагающейся плоти. Когда номер девять в очередной раз занес руки для удара, Вики, все еще не в силах сбросить оцепенение, сумела обрести голос.

– Мама, мамочка! – отчаянно закричала она. – Дай сдачи этому выродку!

Ее мать обернулась, и голова ее свесилась с шеи, которая уже была не способна удерживать череп. На миг Марджори Нельсон встретилась взглядом с дочерью, после чего молниеносным движением она вырвала одну из металлических опор стеллажа. Держа ее в руке, как бейсбольную биту, она выпрямилась и замахнулась.

Зазубренный конец стального бруса ударил в висок номера девять, раскроил тонкую кость и впился в мозг. На миг золотом блеснула порванная нейронная сеть, вживленная в мозг, и номер девять, отшатнувшись, рухнул на пол.

Брус зазвенел, подскакивая на кафельных плитках. Марджори Нельсон покачнулась и осела, словно кто-то перерезал управляющие ею невидимые нити. Вики рванулась вперед и упала на колени. Она не могла удержать одновременно мать и фонарик, а потому засунула его за перевязь, поддерживающую ее раненую руку, и подтащила безвольное тело к себе на колени. Рассеянный свет фонарика, проникавший сквозь тонкий хлопок рубашки Генри, напрочь стер все изменения, приданные матери смертью и извращенными достижениями науки, снова вернув ей привычный облик.

– Мама? Не умирай! Ох, прошу тебя, только не умирай снова! Ма-а-ма!..

* * *

Слишком большие повреждения. Она чувствовала, что ее тело сейчас развалится на части.

Но все еще нужно было что-то сделать.

* * *

– Мама? Черт возьми, мам... – Бледно-серые глаза, столь похожие на ее собственные, замерцали, открывшись, и Вики забыла, что нужно делать, чтобы дышать. Она не в состоянии была рассмотреть их выражение, но могла, могла отчетливо ощутить, как ее мать обхватила ее искалеченными руками, и невероятно долгое мгновение укрывала от опасностей остального мира.

– ...Люблю тебя... Ви...ки.

Слезы, скопившиеся за краями очков, хлынули по щекам.

– Я тоже люблю тебя, мам. – В глазах у нее все расплывалось, и, когда женщине снова удалось сфокусировать зрение, она уже была одна. – Мама?! – Но серые глаза безжизненно уставились вверх, и руки, которые все еще обнимали ее, обмякли. С невероятной осторожностью, словно опасаясь причинить боль, она положила голову матери себе на колени и закрыла ей глаза.

Ее мать умерла.

Вики пронизала волна дрожи. Напряжение нарастало, сдавливая горло, завязывая в узлы мускулы, и, когда она упала на колени, ее качало из стороны в сторону. Рыдание все никак не могло сорваться с ее уст; ей было так больно, что на секунду она сдалась, завыла в голос, скорчившись от невыносимых страданий, и, наконец, заплакала.

Оплакивая свою мать.

Оплакивая саму себя.

* * *

Номер девять неподвижно лежал на том же месте, где грянулся об пол. Гнев исчез. Хотя он не знал о том, что нейронная сеть, вживленная в мозг, перестала функционировать, он смутно сознавал, что та его часть, которая была телом, и та часть, которая была он, теперь отделились друг от друга.

Он уставился в потолок, желая...

...Желая...

Потом его взгляд сместился, и она оказалась рядом.

* * *

Кэтрин нежно повернула голову номера девять лицом к себе.

– Я не смогу восстановить тебя, – прошептала она, мягко проводя пальцем вдоль линии его челюсти, попеременно прикасаясь то к плоти, то к кости. – Ты должен был остаться со мной навсегда. Я не должна была позволять ей нанести тебе вред. – Она улыбнулась и заботливо отвела на место свисающий лоскут кожи.

– Ты был, – сказала она ему, и голос застрял у нее в горле, – самым успешным экспериментом в моей жизни.

* * *

Он хотел ей улыбнуться.

Ему нравилось, когда она улыбалась.

Затем она исчезла.

Ему хотелось, чтобы она возвратилась.

* * *

Медленно, точно рассчитанным движением Кэтрин поднялась на ноги. Осторожно передвигая ноги, она обходила лабораторию; постояла перед зазубренным обломком стали, все еще валявшимся там, где его выронила из рук Марджори Нельсон, потом нагнулась и, усмехнувшись, подобрала его с пола.

Плоская поверхность металлического бруса согнулась от удара по плечам Вики и бросила ее на пол. Мир покачнулся, и, повинуясь только инстинкту, захлебнувшись ужасом и корчась от боли, она умудрилась повернуться, чтобы встретить лицом нападение, и даже успела поправить съехавшие на переносицу очки.

Луч фонарика в складках ткани на перевязи каким-то чудом оказался направленным вверх и выхватил, подобно маленькому прожектору, опускающееся на Вики блестящее стальное копье.

Глава 16

Генри, мчащийся по коридору, услышал мощные удары в дверь, но, пожалуй, не обратил бы на них внимания, если бы грохот не сопровождался отменным набором ругательств на итальянском. Вампир резко остановился перед узкой дверью, мгновенно понял, что чудовищно искореженная дверная ручка уже никогда не будет функционировать, и решил проблему самым простым способом: упершись одной рукой в стену, другой вырвал весь запорный механизм.

Дверь с грохотом вывалилась, и на нее выпал не удержавший равновесия Селуччи. Схватив его за шиворот, Фицрой рывком поставил соперника на ноги, одновременно пытаясь блокировать шквал посыпавшихся на него ударов.

Которые прекратились только тогда, когда Майк понял, кто стоит перед ним.

– Где, черт побери, вас носило? – заорал он, готовый снова броситься на Генри.

– Пытался найти путь назад, – холодно ответил тот. – А что, позвольте узнать, делаете здесь вы?

– Пытаюсь выбраться наружу. – Тон ответа в точности соответствовал тону вопроса. – Я слышал крик Вики.

– Я тоже.

Не тратя более времени на препирательства, они одновременно развернулись и бросились в лабораторию.

Как только они миновали дверной проем, запах крови нанес Генри почти ощутимый мощный удар. Он был настолько силен, что его уже не могли перебить ни запахи гниения, ни ядовитые пары, насыщавшие воздух. Голод, слишком далекий от насыщения, тут же снова поднял голову. Ради Вики вампир удержал его и загнал внутрь; он не смог бы помочь ей, если бы утратил самообладание. Пока он боролся с голодом, Селуччи вырвался вперед.

Казалось, все помещение было заполнено неподвижно лежащими телами, но Майк видел только одно-единственное. Возле герметичного бокса, распростертая навзничь, лежала Вики. Он увидел, как поднялся вверх и обрушился на его подругу стальной брус. Издав нечленораздельный яростный вопль, он схватил за плечи нанесшую удар белобрысую женщину и отшвырнул ее в сторону.

– Ты тоже в этом виноват! – взвыла Кэтрин, бросаясь на него с занесенным вверх металлическим брусом, с зазубренного конца которого срывались густые красные капли.

У Селуччи не было возможности отразить ее бешеный натиск, он едва успел прикрыть лицо локтем. Однако ожидаемого им удара не последовало.

Стремительным движением, которое не смог бы уловить глаз смертного, Генри сжал шею Кэтрин, другой рукой схватил ее за макушку и резко развернул голову.

Бесцветные глаза безумной выкатились из орбит. Во второй раз за эту ночь металлический брус прозвенел, подскакивая по кафельным плиткам, вывалившись из ослабевших пальцев.

Отшвырнув безжизненное тело в сторону, вампир бросился на колени и принялся вместе с Селуччи ощупывать тело Вики, пытаясь найти раны под ее намокшей от крови одеждой.

Стальной брус вырвал кусок плоти из ее левого предплечья и нанес две раны на правой стороне грудной клетки. Все эти ранения выглядели крайне скверно, но вряд ли являлись смертельными.

Но потом взгляд мужчин упал на лужу крови у внутренней стороны ее бедра.

– Боже милосердный! – Генри прижал ладонь к этому месту и поднял глаза на совершенно раздавленного Селуччи. – Артериальное кровотечение, – сдавленно произнес он и напрягся, чтобы расслышать сердцебиение женщины сквозь болезненный стук собственного сердца.

Кровь забрызгала линзу фонарика, и его свет воспроизводил на потолке причудливые узоры теста Роршаха[8]8
  Некоторые психологи считают, что тест Роршаха позволяет определять психологические черты личности.


[Закрыть].

* * *

Номер девять лежал, склонив голову набок – в той же позе, как она его оставила, – ожидая ее возвращения.

И вот она появилась.

Но не увидела его и не улыбнулась.

* * *

– Пятнадцать минут. От кровопотери при таком ранении погибают не более чем через пятнадцать минут.

– Я это знаю! – вскипел Генри. Он слышал пульс подруги, но тот был пугающе слабым.

– Разумеется, тебе это известно, – прерывающимся голосом отозвался Селуччи и пальцем заправил за ухо дужку ее очков. – Ты – проклятый вампир. Ты все знаешь о кровотечениях. Так сделай хоть что-нибудь!

Фицрой бросил на него затуманенный болью взгляд. Не существовало способа наложения жгута на эту страшную рану в том месте, где нога соединялась с торсом. Чтобы остановить кровотечение, можно было только сдавливать поврежденную артерию руками, что он и делал, даже если это было уже и слишком поздно.

– Что я могу сделать? – спроси он, уверенный, что больше ничего сделать невозможно.

– Откуда, черт подери, мне знать? Ты, проклятый... Господи Боже!

Увидев ужас в пристальном взгляде Селуччи, Фицрой резко повернул голову. Около противоположной стены лаборатории одно из тел медленно поднялось на ноги.

* * *

Один из них убил ее.

Убил ее насмерть.

Ярость, которую номер девять испытывал раньше, была совершенно незначительной в сравнении с той, которая охватила его теперь.

* * *

«Мой револьвер? Где, ради всего святого, мой револьвер?» В совершенной панике Селуччи лихорадочно шарил руками по полу, пока наконец не увидел револьвер – почти под ногами трупа. «Да уж, лучше не придумаешь...»

Стремительно вскочив на ноги, он ринулся вперед, нырнул, схватил обеими руками оружие, откатился в сторону и нажал на спуск, стреляя почти в упор.

Пуля прошла сквозь разлагающуюся плоть, практически не потеряв в скорости, и прозвенела по медной оболочке баллона с кислородом, рядом с которым стоял оживший мертвец. Срикошетив, она ударила в другой баллон, и осколки его вентиля разлетелись но всей комнате. Кислород стал с шипением вырываться наружу.

– Святые угодники! – Все еще лежа на полу, Селуччи подался назад. Какая-то мерзко пахнущая жидкость потоком хлынула из дыры, оставленной пулей, но мертвен продолжал ковылять вперед. – Что здесь происходит? Снимает свой очередной фильм Джеймс Кэмерон?[9]9
  Джеймс Кэмерон (Cameron, р. в 1954 г.) – один из самых успешных американских режиссеров. Наиболее известные фильмы: «Терминатор» и «Титаник».


[Закрыть] – Руки у него тряслись, и Майк, опасаясь промаха, не решался произвести выстрел в голову. Он увидел, как вторая выпущенная им пуля вырвала солидный кусок из бедра омерзительного существа, не вызвав, однако, заметных изменений в его поведении. – Будь ты проклято, сдохнешь ты наконец или нет!

Третий выстрел снова прошел сквозь брюшную полость, прозвенев по медной обшивке баллона и выбивая из нее искры.

И тут воцарился кромешный ад!

Генри рванулся вперед и накрыл собой Вики.

Селуччи замер, распластавшись на полу, прикрывая руками голову.

Взрыв разметал осколки баллона с кислородом по всей комнате, словно шрапнель. Крупные куски вонзились в тело номера девять, разрывая его на куски.

* * *

Он вспомнил, как он умирал.

В последний раз, когда все было кончено, появилась она.

Он надеялся, что она будет с ним снова.

* * *

Со свистящим звуком воспламенились пары спирта, затем и сам спирт, потом – письменный стол.

Потом погасло аварийное освещение.

Селуччи, не решаясь подняться на ноги, пополз к Вики.

– Все горит. По крайней мере, хоть увидеть что-нибудь сможем... – Он покосился на Генри; бледное лицо вампира слабо мерцало в свете языков огня. – С тобой все в порядке?

– Да.

– А как Вики?

Фицрой помедлил с ответом.

– Она умирает.

– Будь все проклято! – Срывая куртку и наплечную кобуру, он стащил через голову рубашку, не обращая внимания на пуговицы. Скомкав ткань в комок с болтающимися рукавами, он сунул его в руки Генри. – Она говорила, твоя слюна вызывает свертывание крови.

– Да, но...

– Ну так плюнь на рану, может быть, она затянется. Если кровотечение остановится, мы успеем доставить ее в больницу.

– Уже слишком...

– Действуй, черт бы тебя побрал!

Хотя он знал, что никакого чуда произойти не может, вампир взял рубашку и склонился над зияющей раной. Майкл Селуччи прожил на свете четыре десятка лет и все еще считал, что смерть можно победить. Четыре с половиной столетия привели Генри к иному выводу. В битве между любовью и смертью последняя всегда побеждает. Он чувствовал, как угасает жизнь в его подруге, и знал: что бы они ни предприняли, ничто не сможет предотвратить конец.

Его пальцы по-прежнему сжимали артерию, и он, наклонившись, закрыл ртом кровоточащую рану. По крайней мере, когда Вики умрет, он сможет поддерживать с ней связь через ее кровь. Он унесет с собой воспоминания о ее прикосновениях, о вкусе и запахе ее крови. «Я знал, что ты умрешь раньше меня, любовь моя, но никогда не представлял, что у нас осталось так мало времени...»

Внезапно пальцы Селуччи вцепились ему в волосы, и связь прервалась.

– Я сказал, чтобы ты затянул ей рану, ублюдок. А ты высасываешь всю кровь, что у нее осталось!

Вампир оскалил окровавленные зубы.

– Убери свои руки, смертный!

* * *

Пламя взрыва выхватило Вики из сумеречной зоны страданий и тьмы, в которую она погрузилась. Она не представляла себе, как можно страдать от такой боли и все еще оставаться живой. Она слышала, как спорят ее мужчины, и попыталась превозмочь тяжесть, сковавшую язык.

– Ма...

– Вики?

Генри окунулся в звук ее голоса. Селуччи встал на колени и прикоснулся ладонями к ее лицу. Огонь уже лизал фанерные щиты, которыми были заколочены окна; Майк не обращал на это внимания. Путь к двери оставался пока свободным. До тех пор, пока огонь не представлял непосредственной опасности, этим обстоятельством можно было пренебречь, сосредоточившись на более насущных проблемах. Отшлифованный металл стенок герметичного бокса отражал оранжевое сияние пламени, бушующего в комнате. В его свете Селуччи увидел, как дрогнули веки женщины – один раз, второй.

– Держись, Вики, мы доставим тебя в больницу. «Больница?» Ей хотелось сказать им, что это бессмысленно, но она была не в состоянии сделать это.

– Майкл...

Страдание в голосе детектива заставило гнев вампира отступить, и на его место пришла скорбь. Одной рукой продолжая сдавливать ногу Вики, другой он мягко дотронулся до плеча Селуччи.

– Мы уже не успеем этого сделать.

– Нет!

– Она умрет еще до того, как мы выберемся из здания.

– Нет!

– Я чувствую, как иссякает ее жизнь.

– А я говорю: НЕТ!

«Прислушайся к нему, Майк. Он прав». – Ей казалось, что она все еще дышит, но полной уверенности в этом не было.

– Черт побери, Вики, не умирай!

«О Господи, Майк, ну не надо плакать». Она думала, что больнее уже быть не может. Но ошиблась.

– Должно же быть что-то такое, что мы можем сделать!

Генри почувствовал, как его сердце сжимает ледяными тисками какая-то страшная сила.

– Нет. – Одно слово, три буквы, каким-то образом вместили все то, что он чувствовал.

Почувствовав звук страдания, столь же огромного, как его собственное, Селуччи взглянул вверх и встретился взглядом со светло-карими глазами, отблескивавшими золотом в свете зарева. В них мерцала истина, слишком горькая, чтобы ее можно было отвергнуть. Вики умирала.

«Мне холодно. Здесь совсем темно. И это так несправедливо. Теперь я могла бы сказать, что люблю тебя. Люблю вас обоих. Любви хватило бы, чтобы вернуть мою мать. Но не теперь... – Казалось, тело уже не было частью ее. Плоть окутывала ее, как плохо сшитый костюм. – Как глупо... Я уже ничего не чувствую. Меня засасывает. Это действительно засасывает. Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!»

Ее глаза внезапно раскрылись. Она видела, как над ней склонилась знакомая тень. Пальцы Вики дрогнули в попытке убрать с его лба непокорную прядь волос.

– Вики?

Она почерпнула из его близости достаточно сил, чтобы вымолвить единственное слово:

– Ген... ри.

Имя пронзило душу Селуччи, кромсая ее на куски. Ей нужен был Генри. Не он. Она хотела умереть на руках Генри. Майк прикусил губу, чтобы не застонать от боли, и попытался отвернуться. Но не смог этого сделать. Что-то в ее глазах удерживало его. Что-то настаивало, чтобы он понял.

Вики увидела, как внезапно на лице у него сверкнула белозубая улыбка, и унесла ее с собой во тьму. Она сделала все, что смогла. Остальное – в его руках.

Генри слышал свое имя и наклонился вперед, как только Селуччи поднял голову. И замер. Он ожидал увидеть на лице соперника боль, нанесенную выбором Вики, начертанную поверх боли, вызванной ее уходом. Он никак не ожидал увидеть на нем страстную безрассудную надежду.

– Обрати ее!

– Что ты сказал f – изумленно переспросил вампир.

– Ты слышал, что я сказал! – Майк потянулся через тело Вики и вцепился ему в грудь. – Обрати ее!

Обратить ее. Он совсем недавно поглощал ее кровь. И делал это же прошлой ночью. В его крови еще оставались довольно большое количество частиц крови Вики, чтобы ее организм мог усвоить его собственную, особенно если принимать во внимание то обстоятельство, что у нее самой крови оставалось слишком мало. Но, учитывая его состояние, уместно было задаться вопросом, имел ли он сам достаточно крови для них обоих?

Обратить ее. Если это произойдет, он ее утратит. Они будут вместе немногим больше года, и затем ее новая природа навсегда разведет их в разные стороны.

– Сделай это, – заклинал Селуччи. – Ведь это – ее единственный шанс.

Фицрой внезапно осознал, что его соперник не имеет ни малейшего представления о том, что означает обращение. Что он, судя по всему, верит в нечто совершенно противоречащее истине. Верит в то, что, если Вики будет обращена, она окажется утрачена для него навеки. Вампир прочел это на лице Селуччи. Он понял, что тот готов сдаться ему на любых условиях – ради жизни Вики.