Текст книги "Магнит (СИ)"

Автор книги: Таня Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 8. ШИПЫ

Любовь сжигает нежные сердца.

– Данте Алигьери "Божественная комедия"

Томас

Тоска – вот то, что поглотило меня полностью.

Когда я смотрел фильмы ужасов, на которые меня обычно таскал в местный кинотеатр Билли, я воспринимал их как чистый плод воображения создателей, который не может прорасти вне их сознания. Сейчас же я понял одну простую вещь. Жизнь может быть куда страшнее, чем её показывают в фильмах или описывают в книгах, потому что в жизни сложно что-либо предсказать. А раз мы не можем ничего предсказать, то мы боимся грядущего. Потому что мы его не знаем.

Грустно это признавать, но мне страшно. Я боюсь. Я боюсь просыпаться по утрам, боюсь идти в школу, боюсь жить – или же проживать? – эту жизнь в этом городе в этот миг. Я хочу уехать и забрать с собой свою семью, начинающую терять рассудок Чарли, так невовремя сдружившуюся с нами Бри, Тоба с Алом и Кейси. Всех, кого получится.

И Сидни.

Когда тебе признаются в любви, ты словно выпадаешь из этой реальности. Вроде вот ты, сидишь напротив собеседника, а сам будто упал на дно колодца. И не знаешь, что надо сказать, чтобы оттуда выбраться. И не знаешь, что ты чувствуешь на самом деле – то, что ответишь другому человеку, или то, о чём даже не вспомнишь от внезапности происходящего.

Любовь – то, чего я не ждал. По крайней мере, не сейчас. Даже не то чтобы не ждал – не ожидал. Не ожидал от Сид. Наверное, я был слишком слеп, а может, просто не обращал внимания на все, о чём она мне сказала. Но по ней было видно – она действительно переживала за меня. И я понятия не имел, что с этим делать.

Потому что когда-то я считал, что я её не достоин.

Богатая красавица, за которой могли бы ходить толпы фанатов из старших классов и не только. Но в то же время такая же загадочная, как Мона Лиза. Хотя нет, в Моне Лизе ничего такого загадочного нет. А Сидни всегда словно что-то скрывала. И теперь я узнал, что.

И я понятия не имел, что мне с этим делать.

С другой стороны, Сид была одной из немногих, кто меня всегда поддерживал. И я ценю это.

Кому известно, как рождается любовь? Может ли она родиться в ответ? Видимо, ответы на эти вопросы мне предстояло узнать самому. В ближайшее время.

От мыслей о Сидни я отвлёкся, лишь принявшись за чтение книги, которую Мэден советовал. Читал "Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!" долго, не отрываясь. В какой-то момент меня начало подташнивать от жизнелюбия физика-ядерщика. Потому что мне весело не было, а ему – да. Да он веселился в своё удовольствие, рассказывал о том, как хороша жизнь, словно издеваясь надо мной, словно подглядывая за моим самочувствия и раздумывая, на какую рану насыпать больше соли! И как это только Бриджет прочитать умудрилась в теперешних обстоятельствах? Ума не приложу. А ведь ей тоже нелегко приходится. Её засосало во всю эту круговерть, хотя она к ней вообще отношения не имеет. Попалась под руку, из под которой очень тяжело убежать. Вцепились в неё железной хваткой. Как там, на кладбище. Но от этой истории её нельзя избавить так же более-менее легко, как её удалось мне избавить от душившей её тени. Как и всех нас. Мы по-крупному попали, начав игру не на жизнь, а на смерть. Вернее, конечно, не мы её начали. Её начала Хейли. А мы стали её пешками, её шестёрками. Её куклами.

Но её любимой куклой всегда была Шарлотта. Именно этой кукле достанутся лучшие платья, причёски и прочая дребедень, включая двухэтажный домик с двумя комнатами и большой кухней. А все остальные будут ходить к ней в гости, ведомые той, кто всеми управляет. Главное – той, кто управляет Чарли.

От чтения и от размышлений о тяжком бремени меня отвлёк телефонный звонок. И пока мобильник едко дребезжал, я смотрел на него с опаской. Потому что вспоминать, чем обернулся предыдущий звонок, даже не приходилось: зловещие картины так и стояли перед глазами, не стремясь покидать моё сознание. Пересилил себя, я всё-таки взял трубку.

– Томас! – закричала Сидни по ту сторону. – Томас, чёрт, здесь беда!

Я вздрогнул. Голос подруги был полон отчаяния. Совсем недавно подобные нотки слышались в её признании, но тогда она всё же была счастлива, что наконец призналась, а сейчас… Сейчас ей было страшно.

– Сидни, что случилось? – резко спросил я. – Ты где?

– Хейли управляет Чарли! – воскликнула она. – Чарли убила Тоба!

Внутри у меня что-то будто бы ухнуло.

Чарли. Убила. Тоба.

– Что… что ты сказала? – переспросил я, словно надеясь, что мне послышалось.

– Чарли убила Тоба, а сейчас вполне может убить кого-то ещё! – то ли раздраженно, то ли чересчур перепуганно повторила Сидни. – Томас, Томас, что делать?

Она искала во мне поддержку, знание, помощь. Хваталась за меня, как за спасательный круг, даже будучи на расстоянии.

И я понял: сейчас я нужен там. Я нужен моим друзьям. Я нужен ей.

– Где вы? – настойчиво повторил я свой вопрос.

– Спортивный центр «Барри»! – чуть не плача, ответила Сид. – Я не понимаю, что творится с Чарли, она сейчас словно зверь, она…

– Жди, – прервал я её. – Жди, слышишь?

Сначала мне никто не ответил. Я замер, готовясь к худшему. Но через несколько секунд услышал ответ:

– Жду, Томми. Жду.

Я встал с кушетки и охнул: оказалось, резких движений мне делать не стоит. Но это меня не особенно волновало. Я подошёл к шкафу, вытащил оттуда свою обычную одежду, настолько быстро, насколько это было возможно, переоделся. Так или иначе, рана всё равно была закрыта, и ей мало что сейчас грозило. Не то что Сидни, Шарлотте и тем, кто был там с ними, а с ними ведь наверняка кто-то был, помимо уже мёртвого Тобиаса.

Выйдя из палаты, я устремился к лестнице, но в последний миг развернулся и пошёл в палату, находившуюся не так уж далеко от моей.

Бри не спала, не читала, а просто сидела, уставившись в окно.

– Эй, – окликнул её я. Она тут же повернула голову. Потом её рот, словно в замедленной съёмке, распахнулся от удивления.

– Ты что делаешь? – шёпотом воскликнула она. – Ты куда собрался?

– Плохие вести, – объяснил я. – Чарли… Чарли убила.

Бриджет свесила ноги с кушетки, намереваясь встать, но тут же резко втянула воздух.

– Что такое? – обеспокоено спросил я.

– Нога, – хрипло пояснила она. – Я не знаю, откуда на ноге вообще рана. Словно осколок.

– Там же был взрыв какой-то.

Она усмехнулась.

– Ты в этом так уверен? В том, что взрыв действительно был?

Потом кое-как всё-таки встала, взглянула на себя в висевшее на стене зеркало. В отличие от меня, она не была облачена в больничную рубаху и ужа была готова идти сейчас хоть куда. Конечно, с трудом, как и я, но всё же.

– Кого она убила? – спросила Бри, наскоро заплетая свои рыжие волосы в косу.

– Тобиаса, парня Кейси.

Она кивнула.

– И как?

– Понятия не имею, Сидни на подробности не раскошелилась.

И это к счастью, наверное. Хотя труп нам увидеть всё равно предстояло, равно как и узнать, что же случилось.

Из палаты Бри выбежала даже быстрее меня, что меня, естественно, удивило.

– Ты вообще как такое с больной ногой вытворяешь? – поинтересовался я на бегу, спускаясь по лестнице.

– Мне слишком много причиняли боли. В итоге я научилась её терпеть.

– Мудро сказано, – только и заметил я, заходя в вестибюль первого этажа. И тут-то нас и ожидала первая неприятность.

– Куда собрались? – поинтересовался медбрат, стоявший у выхода.

Я посмотрел на него. Что-то было в нём ехидное. Злое. Или же это было в тот момент во мне, и потому я переносил эти черты на других? Но я знал одно: доверия мне этот тип не внушал.

Драться я никогда не умел по-настоящему. Так, чтобы победить. Победа была для меня чистым результатом удачи, везения, ещё чего-нибудь в этом духе. Но чтоб действительно выиграть какой-то бой просто потому, что я сильнее и умелее – нет, так со мной не пройдёт. К сожалению.

Драться с этим медбратом – безумие, потому как в этой схватке мне определённо нельзя было победить.

Я подошёл нему вплотную. Он смотрел на меня свысока, хило ухмыльнувшись.

– Куда нам нужно, туда и собрались, – с нажимом ответил я. – Понятно?

Реакция его меня поразила. И Бри она тоже поразила.

Медбрат просто пожал плечами и ушёл.

Пожал плечами и ушёл.

А мы выбежали из больницы. На удивление с лёгкостью. Опять-таки.

***

Боже, храни Тэррифилд. Хотя нет, со своей миссией Он уже не справился.

Вдвоём, прихрамывая, мы добрались до спортивного центра.

– Мы на месте! – закричал я в трубку, едва перешагнув порог.

– Мы? – недоверчиво переспросила Сид. С момента нашего разговора прошло минут десять. Хорошо, что городок наш небольшой. Но жуткий. И страшный.

– Бри со мной, – пояснил я, поднимаясь вверх по ступеням. – Вы на каком этаже?

– А, Бри, – медленно проговорила она. – Мы в зале, где в баскетбол играют.

– И что там сейчас?

– Увидишь.

И я и вправду увидел.

Миг – я распахиваю дверь. Ещё миг – влетаю в зал. Ещё – Сид кидается ко мне навстречу, я сжимаю её в объятьях, а сам смотрю вперёд. И вижу.

На полу лежит Тоб. Мёртвый. Глаза у него закрыты, а в груди торчит нож.

Рядом сидит Шарлотта и рыдает. Ещё неподалёку – Ал и Кейси. Брат пытается успокоить сестру, которая пытается вырваться из его рук. Наверняка для того, чтобы наброситься на Чарли. Которая убила её парня.

Сидни плачет. Я провожу рукой по её волосам, прижимаю к себе и невольно понимаю, что она мне дорога. Что я боялся её потерять, боялся, что Чарли её убьёт, потому и спешил сюда. Внезапно так понимаю.

Бри подбежала к Чарли. Присела рядом, встряска её за плечи. Начала выкрикивать её имя, пытаясь привести её в чувство.

– Чарли! Чарли, чёрт тебя побери!

– Уже побрал, – сквозь всхлипы ответила та. – Уже.

– Только зовут этого чёрта Хейли, – заметила Сидни, высвободившись, наконец, из моих объятий. – Этот чёрт начал всю эту игру, и мы должны её закончить!

Ал громко прочистил горло.

– Хейли, говорите? – отозвался он. – Ну-ну. А не хотите признаться, что сами всё это и устроили?

Внутри меня всё вмиг похолодело. И я уверен, что не только внутри меня.

Ни Ал, ни Кейси нам не верили. Они явно считали, что мы всё придумали. Про думали историю с гибелью Хейли, историю с гибелью Джо, Лексы и Билли. Просто выдумали, сочинили. Они думали, что мы – убийцы, что это мы – проклятье города.

Это ясно читалось в их глазах. И я не знал, как заставить их перейти на нашу сторону. Заставить их поверить нам.

– Ал, – тихо сказала Бри. – Даже я этому верю, понимаешь? Казалось бы, я же на учёбе помешанная, а значит, верить в этот бред не должна, ведь он вообще ничем не подтверждается с научной точки…

– И ещё ты психованная, – оборвал он её. – Да ведь? Давай, Бри, расскажи всем о себе! Почему ты так часто плакала? Почему ты так часто психовала, а может, психуешь и по сей день? Расскажи! Давай!

В зале повисло молчание. Я недоумевающе посмотрел на подругу; то же самое сделали и Сид, и Чарли, и Кейси. Один Ал победоносно злорадствовал.

Бриджет вспыхнула и поднялась с пола.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – сказала она, произнося одно слово на один шаг. – Ничего.

– Я знаю о твоих шрамах, Моррисон.

Она остановилась. Растянула губы в жалкой улыбке.

– Да, у меня есть шрамы. Но шрамы есть у всех. У кого-то эти шрамы на теле, у кого-то на душе, у кого-то – и там, и там. Кто-то ранит сам себя, кого-то ранят другие, кто-то подвергается нападкам обоими путями. Но не это главное. Даже если я и псих, это тоже не имеет сейчас значения. Потому что я не такая сумасшедшая, как Хейли. Если ты этого не понимаешь, то тебе же хуже, потому что, рано или поздно, но ты это всё равно поймёшь.

– Что, если это ты – причина происходящего? – не отступался Ал. – Что, если это из-за тебя всё тут происходит?

– Ах, из-за меня? Конечно, я же способна проклясть целый город! – она всплеснула руками. Потом пристально посмотрела на этого придурка. – Ал, я не исключаю возможности того, что я и есть Магнит, но заметь, даже если это и так, я к этому не причастна. Я бы никогда не начала эту резню. Потому что я ненавижу убийства. Ненавижу насилие. Это не моя прерогатива – истреблять Тэррифилд.

И вновь молчание. Меня начинал сбивать с толку этот диалог. Ал точно знал что-то о Бриджет, чего не знали мы, и это… это пугало.

И тут двери зала распахнулись. Мы машинально обернулись, ожидая увидеть что угодно – хоть призрак Хейли, хоть тени, хоть ещё что-либо подобное.

Но в зал ворвались полицейские. И мы застыли от неожиданности.

– Это я их вызвал, – заметив нашу реакцию, объявил Ал. – Пусть арестуют убийцу.

Последнее слово он просто-напросто выплюнул. С ненавистью и отвращением.

Никого из пришедших я не узнал. Какая жалость, что шерифа МакСтоуна среди них не было. Хотя, как знать, может, оно и к лучшему.

– Шарлотта Мария Боунс, – начал главный из них, пока его коллеги подходили к ней, – вы арестованы за совершенное вами…

– Нет! – взвизгнула Сидни.

И в это мгновение случилось то, что мы могли бы назвать невероятным, если бы уже не пережили многое, схожее с этим.

Чарли посмотрела на полицейских. Те уже собрались надеть на неё наручники, но вдруг отлетели, прокатившись по полу до самых стен.

Шарлотта часто задышала и в ужасе закрыла лицо руками. Главный полицейский обомлел. Сам ринулся к ней.

– Не подходите! – попыталась она предупредить его, но было поздно. Вспышка – и он и сам отлетел на приличное расстояние.

А потом… потом пришла она.

– Никто не посмеет тронуть Чарли, – послышался твёрдый голос, принадлежавший никому иному, как Хейли Коллинз.

И она сама стояла здесь. Как будто живая. В своём зелёном платье, со своими волнистыми золотистыми волосами. И со своим холодным выражением лица.

Наш главный враг был здесь. И мы не могли ему противостоять.

Она подошла, вернее, будто подплыла к полицейским. Слегка пнула их ногой. Скривилась.

– Сейчас вы пойдёте домой и забудете, что здесь что-то вообще было, – зловеще приказала она. И те на удивление легко поднялись и, словно по указке, ровным строем покинули зал.

И двери захлопнулись за ними.

И мы остались с ней наедине.

Я сразу присел на пол, понимая, что устоять мне уже не удастся.

Ал с Кейси вообще плюхнулись, разинув рты. Они выглядели так, будто… ну да, они впервые увидели призрак, и так они, собственно говоря, и выглядели. Но что же время было видно, что они всё ещё не готовы это всё принять. Что готовы сейчас придумать любую отговорку. Что это не Хейли перед ними, что полицейские подкупленные, хотя это они их и вызвали, что… Да чёрт их знает, что они там ещё думают. Главное то, что всё это – неправда. Ложь. Обман.

– Кто тут ещё ничему не верит? – спросила Хейлс, глядя в тот угол, где они и сидели. Те закачали головами, прижимаясь друг к другу.

– Хейлс, – позвала Сидни. – Хейлс, зачем ты это делаешь?

– Вы заслужили.

– Ты же не хотела этого всего никогда, да ведь?

Смех. Звонкий-звонкий смех, от которого Чарли тут же зажала уши, запрокинув голову.

– Послушай меня, девочка. Тебе никогда не узнать, что творилось в моей голове. Но ты можешь понять, что творится в твоей. Пока не поздно.

– Что значит пока не поздно? – вскрикнул я. – Ты серьёзно убьёшь своих друзей?

– У меня нет друзей и никогда их не было, – отмахнулась она. – Вы мне не друзья. Вы – мои любимые игрушки. Хейли же любила поиграть.

– Это и так ясно, – подала голос Бри. – Но это всё нелогично.

– Весь мир нелогичен. Весь мир – один большой хаос, так почему же не сотворить весь это хаос в небольшой городок? Получилось весело.

Она улыбалась так ярко, что становилось тошно.

– Обхохочешься, – буркнул я.

– Давай, скажи теперь, кто Магнит, – сказала Сидни. – Неужели это так сложно?

– Конечно, сложно, – улыбаясь, ответила Хейли. – Потому что что-то ведь должно вас мучить.

Подошла к Чарли, присела рядом с ней, приобняла за плечи. А на лице у Шарлотты был написан полнейший ужас. Она не знала, как избавиться от призрака лучшей подруги.

– Оставь меня, – прошептала она.

– Я? Тебя? Смеёшься, – возразила Хейли. – Ты же прекрасно знаешь, что это не-воз-мож-но. – Она стала наматывать себе на пальцы пряди её волос, что казалось нереальным, ведь она должна была быть бесплотным призраком, но оказалась весьма осязаемой. – Хотя знаешь… Мы ещё увидимся.

Она окинула нас всех прощальным взглядом и… испарилась. Вот так просто взяла и испарилась.

Недоумение постигло каждого, сидевшего в зале. Мы переглядывались немыми взглядами, пожимали плечами.

– А ведь разгадка была так близко, – задумчиво проговорила Сидни.

Но было и ещё кое-что.

Труп Тобиаса тоже исчез.

***

На следующий день мы, как ни в чём не бывало, пошли в школу.

Звучит до умиления утопично. Вместе, вприпрыжку… Шучу, не было никакой припрыжки.

Да, в больнице был переполох. Да, дома был скандал. Мама была в шоке полнейшем. Она и так-то едва понимает, что происходит, а тут ещё я сбежал. Кое-как удалось её успокоить.

Потому что рана больше не болела.

То же случилось, как потом выяснилось, и с Бри. Её мать, правда, не реагировала столь бурно, но рана её тоже зажила. Объяснений этому, конечно, не найдено. Как и всему остальному.

В общем, в школу мне улизнуть удалось. И там я встретил Сидни и Бри.

А Чарли не было.

Это был первый вопрос, который возник у нас троих: где Шарлотта? И вопрос этот был страшным, потому что ответы на него могли быть самыми непредсказуемыми.

Мы боялись за нашу подругу. А она боялась за нас и потому страдала. И мы не знали, где она страдала. Зато – страдала. И точка.

Биология у нас с Сидни не совпадала. Она неуклюже обняла меня, прежде чем разойтись, а Бриджет лишь смущённо отвела взгляд. Кажется, она видела в нас влюблённую парочку.

Кабинет располагался на втором этаже. Поднявшись, мы с Бри переглянулись.

– Всё в порядке с ногой? – на всякий случай спросил я.

– С ногой-то да, но… – неопределённо прозвучал ответ. Она остановилась, будто вслушиваясь. Выглядела она сейчас очень напряжённо.

– Что-то не так?

Честно говоря, один вид её меня пугал. Кто знал, что произойдёт дальше?

– Нет, у меня просто предчувствие странное. – Она качнула головой и вновь пошла по коридору. Постоянно озираясь по сторонам.

Но ничего в коридоре особенного не было. Всё было как обычно: снующие туда-сюда школьники, стены, обклеенные объявлениями о пропаже вещей, на подоконниках сидели настоящие влюблённые парочки, от одного взгляда на которых хотелось прочистить свой желудок.

Мы зашли в кабинет, сели на те же места, что и в прошлый раз.

Место Чарли пустовало. И эта пустота бросалась в глаза, резала их, кричала на весь кабинет, на всю школу, на весь Тэррифилд.

Мистер Клаус даже не опоздал на урок, а начал его чуть раньше. Я даже не особо вслушивался в тему. Мысли совсем не на уроке витали.

Через минут десять я взглянул на Бриджет. Она вжалась пальцами в парту и смотрела в какую-то неопределённую точку.

Ей было плохо.

– Бри? – шёпотом позвал я. Она посмотрела на меня глазами, полными дикого ужаса.

Потом взметнула руку вверх.

– Мистер Клаус, мне нехорошо, – негромко сказала она. – Можно Томас проводит меня до медкабинета?

Тот недоверчиво посмотрел на нас, но согласие своё всё-таки дал.

И под всеобщее недоумение мы покинули класс, в который так недавно зашли.

Всё становилось всё страньше и страньше.

Бри забежала за угол и устремилась к окну. Я – за ней.

– Бри, что происходит? – воскликнул я. – Может, объяснишь?

Она развернулась, уперевшись локтями в подоконник. Часто-часто дышала. Глаза будто заплаканные. Волосы растрёпанные.

– Я чувствую, что что-то грядёт, Томас. Я не знаю, как от этого избавиться, это просто мешает мне дышать, это давит изнутри с такой силой, что кажется, что сейчас разлетишься на тысячи осколков!

Она провела ладонью по лицу.

– Я не понимаю, почему, почему это со мной происходит! – в истерике закричала она, а я оглянулся, чтобы убедиться, что рядом никого нет.

– У тебя паника, – заметил я.

– Я хочу закричать, – прошептала Бриджет. – Не знаю, зачем, не знаю, как это может чему-либо помочь. Просто закричать…

– Так закричи, – твёрдо сказал я. – Забудь, что ты в школе с какими-то там правилами. Если ты чувствуешь, что это нужно, то закричи, потому что сейчас на кону – жизни многих людей.

С секунду она смотрела на меня. А потом глубоко вдохнула и…

…закричала.

Громко. И крик её разрезал висевшую в школе тишину.

А вслед за криком последовал ещё один шум, которого не было слышно до этого. Оставив кричавшую Бриджет, я кинулся к кабинету биологии.

Перед ним стояла Шарлотта. Спиной ко мне, лицом к классу.

– Чарли? – осторожно позвал я, перебивая крик. – Чарли, ты…

Фразу закончить не удалось.

Она взглянула на меня, потом вновь вернулась взглядом в кабинет.

А потом раздался оглушительный звон.

Я подбежал ближе, но тут же отступился.

Стёкла вылетели из окон. Осколки осыпали всех, кто находился в кабинете. В особенности стоявшего у самого окна мистера Клауса.

Бри перестала кричать. Вместо крика раздавались глухие рыдания.

Я оттолкнул Чарли в сторону и вбежал в кабинет. Здесь никто не двигался. Совсем никто.

– Мистер Клаус! – заорал я, устремившись к нему. – Мистер Клаус, вы меня слышите? Мистер…

И тут у меня пересохло во рту.

По голове мистера Клауса, нашего доброго мистера Клауса, стекала кровь. Глаза остекленели и смотрели на потолок. Я по инерции устремил свой взгляд туда же… и едва не потерял равновесие.

Кровавая надпись сияла своим ужасающим значением:

12 МЁРТВЫХ.

– Двенадцать мёртвых, – послышался сзади голос Шарлотты. – И этого не изменить. Двенадцать человек умрут, как бы вам не хотелось этого изменить.

Она улыбалась. Конечно, улыбалась не она, а Хейли.

Мне было искренне жаль мою лучшую подругу. Мою потерянную лучшую подругу, ставшую марионеткой.

– Чарли, одумайся…

– Двенадцать человек умрут, – механически повторила она. – Умрут. Умрут, умрут, умрут.

Я выбежал из кабинета, схватившись за голову. Голос Чарли звенел у меня в голове, перед глазами мелькало то безжизненное тело Клауса, то кровавая надпись.

Со стороны лестницы выбежала Сидни, а за ней ещё много учеников. Увидев меня, она сразу ринулась ко мне с таким лицом, словно кто-то умер.

Ну да, так и есть, умер. Мистер Клаус.

– Томас! – закричала Сид. – Томас, что случилось?

Она пощёлкала пальцами у меня перед глазами, потрясла меня за плечи. Но я словно выключился.

– Томас! – заорала она. Я посмотрел ей в глаза. Провёл рукой по её волосам.

– Пойдём отсюда, – тихо сказал я.

Приобнял её за плечи, повёл к лестнице.

Ноги тащили меня и Сидни за собой подальше от этого ужаса. Но сбежать от него окончательно не могли. Хотя бы потому, что мы – его часть.

***

Дом Сидни я привык рассматривать исключительно как место проведения самых взбалмошных вечеринок. Дом, где нередко лился рекой алкоголь, а некоторые даже протаскивали с собой травку, хотя им потом за это доставалось. От нас. Мы ведь такие правильные, что просто слов нет. Дом, где к утру почти во всех комнатах приходилось наводить порядок, да ещё нужно было успеть до приезда матери или отца Сидни, иначе ничего хорошего из этого бы не вышло. Или они бы не обратили внимания. У них же у самих проблем по горло. Иногда они наверняка бы и сами не отказались от подобной вечеринки.

Но этот же дом вызывал у меня, да и не только у меня, другие, менее весёлые воспоминания. А именно – вечеринку в честь дня рождения Хейли.

Самый ужасный момент был даже не тот, когда мы нашли мёртвого Джо, нет. Самым ужасным был тот момент, когда мы разделились. Когда Сидни осталась на парковке. Когда мы не понимали, что происходит. Когда все исчезли.

Это начало конца и было самым страшным. Когда начинаешь падать, никогда не знаешь наверняка, чем это падение закончится. Мы не знали. Мы тогда даже и не знали, что вообще падаем. Узнали потом и очень пожалели о том, что узнали.

– Здесь, вероятно, Хейли навела полнейший хаос, – с грустью вспомнила Сидни, войдя в свою комнату. Сейчас ничего не говорило о том, что здесь происходило совсем недавно, но стоит вспомнить тот звонок моей подруги, когда её переполняли одни эмоции. Когда её комната выглядела так, словно её обыскивали на наличие тех же наркотиков.

– Хаос она навела повсюду, – горько усмехнулся я. – Везде, где только можно.

– И зачем? – спросила Сид, не ожидая услышать какой-либо ответ.

– Может, она устроила беспорядок снаружи, потому что хотела избавиться от беспорядка внутри?

Она пожала плечами. Переложила какие-то тетрадки на полку, убрала ручки в пенал. Вновь подошла ко мне.

Повисло неловкое молчание. Нам обоим хотелось говорить, но, видимо, мы не могли найти нужных слов. А меня тянуло к ней, словно магнитом, и я ничего не мог с собой поделать.

– Сидни, – тихо прошептал я, заправив выбившуюся прядку волос ей за ухо. Провёл ладонью по её щеке.

Сидни, наша маленькая кукла Барби, попавшая совсем не в нужное место. Но здесь она нашла меня.

И я понял: я нашёл её.

Я наклонился к ней, она поднялась на цыпочки, положив мне руки на плечи. И наши губы встретились.

Я запустил руки в её спутанные волосы, а она отвечала на все поцелуи с той страстью, что, казалось, ждала этого момента всё то время, когда она любила меня. Любила, любила, любила всегда, при любых обстоятельствах, несмотря ни на что. А теперь я любил её. Здесь и сейчас. Ощущая вкус её клубничного блеска для губ, чувствуя, как её пальцы хрупко впиваются мне в спину. Открываясь друг от друга на какое-то мгновение из-за нехватки воздуха и снова ныряя в бездну.

Этой бездной были мы. Опустошённые, распластанные по земле этого города. И утешение мы смогли найти только в нас самих. Только друг в друге.

Она сама потянула меня к кровати. Повалила меня на неё, не переставая целовать. Я понимал: она слишком долго ждала этих мгновений. На пару секунд мы остановились и посмотрели друг на друга.

– Это вообще нормально? – осторожно хихикнув, спросила Сидни.

– Что именно?

– То, что мы творим.

– Разве здесь есть что-нибудь… – я ненадолго задумался и закончил фразу: – Противозаконное?

Она улыбнулась. Покачала головой.

Тогда я перехватил инициативу. Теперь я навис сверху, изучая взглядом её лицо.

Снова секунды молчания. А потом снова вливаемся в нашу общую бездну.

Всё превращается в сплошные ощущения. Ощущения губ, рук, чувство какого-то единения. Её холодные руки под моей футболкой. Её трепещущие ресницы. Её приглушённый смех.

А потом кто-то словно заставил метроном тикать чаще. И всё замелькало в каком-то бешеном темпе. Не то presto, не то allegro. Без постепенного нарастания, а очень резко.

Футболка – прочь. Кофта, пуговица за пуговицей, – тоже – прочь. Молнии будто бы недовольно зажужжали и смолкли.

И снова всё в сплошных ощущениях. Ощущая друг друга, ощущаем безысходность. Ощущаем весь абсурд ситуации, всю его сущность. Понимаем: мы выше этого. Понимаем: мы – это мы. И нет ничего более настоящего, чем то, что происходит с нами.

***

– Бриджет дома сидит на успокоительных, – возвестила Сидни, глядя в телефон. Я повернулся на бок.

– А что с теми, кто был в классе? – спросил я. Сейчас мы снова вернулись к событиям, произошедшим в школе. Всё-таки от них отойти было не так-то просто.

– Бри пишет, что все ранены, но не так уж и сильно. Мистер Клаус скончался на месте.

– Я видел, – сказал я и вздрогнул. Всего пару часов назад я успел побывать на настоящем кровавом пиру, а казалось, что это всё было так давно.

Сид поёжилась под одеялом, натянув его сильнее на себя. Вид у неё был, как у напуганного цыплёнка.

– Жуткое зрелище, – пробормотала она. – Это ж в него очень много осколков и…

– Голова была вся в крови, – оборвал её я и понял, насколько омерзительно эти слова звучали. И как это ужасно выглядело.

Да уж, мёртвый мистер Клаус теперь вполне может являться ко мне в моих ночных кошмарах.

– И Бриджет это предчувствовала?

Я попытался улыбнуться.

– Видимо. По крайней мере, она говорила, что предчувствовала что-то. И у неё было такое странное состояние, будто она призраков видела. Хотя не знаю, мы ж в такое состояние не впадали, когда с Хейли общались.

Сидни задумчиво провела рукой по волосам.

– Это всё очень странно, – наконец, вынесла она свой вердикт. – Почему она знала, что случится что-то плохое?

Я вздёрнул плечами.

– Понятия не имею. Но её жалко было в тот момент. Так не сыграешь. Ей реально плохо было.

Сид подняла с пола свою кофту и натянула её на себя. Начала застёгивать пуговицы. Пальцы у неё едва заметно подрагивали, но я это замечал.

– Помочь?

Отрицательно помотала головой.

– Тебе не кажется, что она что-то скрывает? – Спросила. Встала, запрыгнула в джинсы. – Помнишь, Ал что-то пытался сказать…

Натягиваю футболку.

– Помню.

Встаю, разбираюсь со своими брюками. А сам взгляда от Сидни не отрываю.

– Она наверняка имеет ко всему происходящему какое-то отношение, – медленно произносит, подходя к столу. Копается на нём, ищет что-то. Наконец, находит. И протягивает бумажку мне.

«Не стоит бояться, но стоит молиться. Самое страшное ещё впереди.»

– Это её почерк? – с нажимом на каждом слове спрашивает она. Я вглядываюсь в буквы. Воспроизвожу в памяти виденные мной конспекты Бриджет.

И меня словно током пронзает.

Буквы очень и очень похожи на то, что я видел раньше.

– Вполне вероятно, – только и осмеливаюсь сказать я.

Мы молчим. На сей раз – от неожиданности и растерянности.

Переглядываемся. Снова смотрим на записку. Вертим её так и сяк, словно надеясь, что это очередная иллюзия.

И решаем: надо ехать к ней.

***

Интересно, Фиби Моррисон хоть когда-нибудь покидает этот дом?

Она встретила нас и даже не спросила, кто мы, зачем мы здесь, почему. А мы сразу стали мотать себе на ус. Все её странности, включая манию к рисованию, не давали нам покоя.

Постучалась в комнату Сидни. Мы подумали, что если к ней ломиться начну я, то это будет более некрасиво, чем если этим займётся Сид. Логики особой нет, но, если так задуматься, логики сейчас вообще нигде нет.

Бри открыла нам дверь спустя несколько секунд. Вид у неё был не ахти: волосы растрепанны, глаза опухли от слёз, губы пересохли. На шее виднелся след от попытки её задушить.

Мы прошли в комнату, присели. Бриджет закрыла дверь, подошла к зеркалу, не понимая, как же начать разговор.

– У тебя на шее, – Сидни не закончила фразу.

– Я знаю, – спокойно сказал Бри. – Меня душили. Мне незачем это скрывать.

И с этим трудно не согласиться.

– Мы хотели поговорить по поводу сегодняшнего. И вчерашнего. – Я прочистил горло. На самом деле, говорить ей это сейчас было как-то неловко. Обвинять её в чём-то после всего того, что ей довелось пережить, не хотелось.

Она развернулась. Присела на свою кровать.

– А что тут говорить? – хмыкнула она. – Я боялась. Из страха родилось предчувствие. Мания преследования, паранойя. Какое хотите этому определение дать, такое и выбирайте.

– Что имел в виду Ал? – не обращая внимания на её слова, поинтересовалась Сид. – Что он такое знает, чего не знаем мы?