Текст книги "Магнит (СИ)"

Автор книги: Таня Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Я знаю всё и не даюсь обману, – твёрдо ответила Бри, и я невольно восхитился её выдержке. Сейчас она совсем не была похожа на ту девочку, которая бегала плакать в туалет из-за всякой ерунды.

– Я вашей слабости дивиться не устану, – продолжая смеяться, сказал собеседник. – Ты же на такой ответ надеялась, цитируя "Тартюфа", правда? Показываешь свой ум, да не там, где надо.

– Зато вы умом не отличаетесь, – холодно проговорила она. – Иначе бы не устроили этот кровавый пир.

– Кровавый пир ещё впереди, – злорадно усмехнувшись, сказали на той стороне. – И мы как раз умом отличаемся, иначе как ты себе всё это представляешь? Как это всё создавалось, на чём это всё зиждится?

Кровавый пир ещё впереди.

Слова эти выстрелили. Как пушка.

Так вот какую цель преследует наш противник. Захоронить весь город.

– Допустим, – стараясь сохранять спокойствие, что было очень и очень сложной задачей, сказал я, – но давайте поговорим про сейчас. Что с Лексой?

– С Лексой? – на том конце вновь захохотали. – Конечно, вы повелись. Вы – мышки, побежавшие на запах сыра, вот только забывшие, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Лекса мертва. Вернуть её в мир живых невозможно. Такие как она не возвращается.

– А кто же возвращается? – поинтересовался Билли.

– Избранные.

Шарлотта молчала. Я было подумал, что с ней снова что-то происходит, однако выглядела она так же, как несколько минут назад – испуганно.

Но я чувствовал: внутри у неё всё не так просто. И сейчас её мысли могут быть заполнены всем, чем угодно. Особенно после ответа, что избранные возвращаются из мёртвых.

Внезапно она сорвалась с места, устремившись к могилам. Мне ничего не оставалось, как всунуть телефон в ладонь Билли и побежать за ней, ведь в таком состоянии её оставлять было опасно.

– Чарли, что опять… – начал я, но фразы не закончил. Она остановилась у могилы Хейли, присела на корточки и остановила взгляд на могильной плите.

– Избранные возвращаются, – тихо пробормотала Шарлотта, прикоснувшись к плите.

– О нет, – вырвалось у меня. – Нет, Чарли, не надо сейчас…

– Хейли. – Она повернула голову и посмотрела на меня. – Понимаешь, кто подразумевался под избранными?

– Нет, – честно ответил я. – Не понимаю.

– Избранные – те, кто связан с этим мистическим заговором против Тэррифилда. Хейли – избранная. И Хейли возвращается.

Я сел рядом с подругой, опершись одной рукой о землю. Такую противную на ощупь, но не о ней я думал. Суждение о том, что Хейли – избранная, не было лишено логики; совершенно непонятно, кого ещё могли именовать избранными на той стороне, кроме как тех, кто связан со всем этим. Но так же мне совершенно не было понятно, почему Чарли с такой уверенностью заявила, что Хейли возвращается.

– Откуда ты знаешь? – медленно вопросил я. Шарлотта нахмурилась, сжав одну ладонь в кулак. И ответила:

– Я её слышу.

***

– Это началось после гибели Лексы, – начала Шарлотта свой рассказ. Звонивший наговорил нам ещё какой-то чепухи о том, что рано или поздно всем нам будет грозить смерть, а так же напомнил, что с кладбища нам будет выбраться довольно трудно. И мы в этом убедились. Позвонили сестре Билли, Ари, которая знала, куда мы отправились, и та пообещала в скором времени приехать, если у неё получится. Сейчас, сидя в небольшом сарае, мы надеялись только на неё.

– Хейли была моей лучшей подругой, и это факт широко известный. Но когда-то давно, если года три можно считать давностью, я подумала, что она – моя родственная душа. Это может показаться вполне логичным, но сейчас я осознаю свою оплошность.

Она немного помолчала, чтобы убедиться, что мы её слушаем.

– Какую оплошность? – спросила Сидни, показав свою заинтересованность.

– Самую обыкновенную. Сейчас мне начинает казаться, что это и есть причина того, что она начала меня преследовать.

– Может, того факта, что вы были лучшими подругами, здесь достаточно? – предположила Бри.

– Может, – не смогла не согласиться Чарли. – Но… Хорошо, возможно, дело лишь в этом. Но, как бы то ни было, а она всё равно меня преследует.

– Каким образом? – недоверчиво спросил Билли. Она замялась, посгибала пальцы.

– Она не дала мне выехать из города.

– Я слышала эту историю, – тут же вспомнила Бриджет. – И я ей поверила. Честно.

– Да, я не смогла выехать. У меня было что-то вроде видения. Но самое интересное то, что Хейли показала мне труп. В кустах. В лесу.

– Стоп, – остановил её я. – Подожди, ещё одна жертва?

– Наверное. И она сказала, что мне не сбежать из Тэррифилда.

– Дрянь, – выплюнула Сидни. – Чарли, прости, что я говорю это сейчас, но Хейли меня часто бесила.

– Скажешь ей это в лицо, если увидишь, – мрачно пошутил Билли. Он вскочил на ноги и вышел из сарая, намереваясь посмотреть, не приехала ли Ари.

На наше удивление, именно в этот момент мы услышали гудок автомобиля. Я выскочил наружу вслед за другом, который уже побежал к калитке. За оградой стоял новёхонький автомобиль, который принадлежал Билли.

Ари приехала.

Ари сможет помочь.

По крайней мере, у неё есть мозг, а лишний мозг нам не помешает. Конечно, есть Бри, но не выглядит ли это несправедливо – вываливать всё на неё? Она не супермен и не супергерл. Она не может осуществить всё. И она не википедия. Я так говорю не потому, что презираю её или что-то в этом духе, а потому что так и есть.

– Ари! – взревел Билли, накинувшись на калитку. – Ари, я понимаю, как по-идиотски это выглядит…

– То, что вы заперлись на кладбище и изображаете, словно вы в опасности? – фыркнув, перебила его сестра и поправила свои очки. – Ребят, да вы издеваетесь? Вы не можете замок снять?

– Всё не так просто, – возразил я, подойдя к калитке. Забавно: на ней действительно висел замок. Словно мы заперли себя изнутри.

Билли поднял какой камень и стал бить по замку. Сначала это не принесло никакого положительного эффекта, а потом глухой звон осведомил нас, что в этой схватке мы победили.

Ари распахнула калитку, но внутрь не пошла.

– Выходите, – уперев руки в бока, приказала она. – Не буду я в ваши игры играть.

Я попытался сделать шаг на ту сторону, но тут же отлетел назад, будто кто-то меня сильно толкнул. Сестра Билли ошеломлённо разинула рот и попятилась назад.

– Билли, что это? – взвизгнула она. Тот пожал плечами. Выглядел он на удивление спокойно. А мне было не до спокойствия – приземлился я не самым удачным образом.

– Это то, во что ты верить не хочешь, – ответил я, приподнимаясь. Она хмыкнула, брезгливо дёрнув носиком. Потом начала разворачиваться.

– Эй, Ари, что за ерунда? Ты нам поможешь или как? – возмутился её брат.

– Каким образом? – вспыхнула она. – Вы не можете выйти.

И тут меня осенило.

– Мы-то выйти не можем, – начал я, – но ты точно войдёшь.

– Скорее, сгорю.

– Нет, ты войдёшь. У этих сил нет задачи никого сюда не впускать.

– Чтобы потом не выйти?

– Выйдешь. Все мы выйдем. Иди сюда, Ари, ну же!

Она вновь недоверчиво посмотрела на нас. Всё, что она излучала, – одно сплошное недоверие.

А потом сделала пару шагов и оказалась на территории кладбища.

Калитка за ней громко захлопнулась с каким-то злобным звуком.

Теперь в нашей ловушке оказалось на одну мышку больше.

Ари испуганно оглянулась, услышав звук захлопнувшейся калитки, потом вновь повернулась к нам и быстрым шагом устремилась к сараю.

– Идиоты, – буркнула она себе под нос. Как будто это мы во всём виноваты.

И в этот момент что-то загудело. Как тогда, когда мы приезжали сюда на могилу к Хейли. Вот только сейчас этот гул никакая молитва остановить не могла, потому что Лексы с нами не было. Это она могла сейчас нас спасти, но мёртвые живых уже не спасают.

Я помчался к сараю, Билли – за мной. Оттуда нам навстречу выбежали перепугу ныне Чарли, Сидни, Бри.

– Опять? – возмущённо воскликнула вторая. – Серьёзно? Снова этот гул?

– Только теперь нам не дают убежать, – заметила Шарлотта.

– Почему же не дают?

Тут Чарли резко вдохнула и схватилась за горло. Стоявшая рядом Бриджет схватила её за плечи.

– Чарли, что с тобой? – взволнованно спросила она.

Шарлотту будто отпустили и она выдохнула.

– Хейли, – процедила она сквозь зубы.

– Что Хейли?

– Это её вина. Это всё из-за неё. Она идёт. Она идёт, идёт… идёт!

А дальше картинки начали сменять друг друга, словно в калейдоскопе. Перед глазами замелькали чёрные тени, в ушах зазвенело, потом послышались отчаянные вопли. Послышались голоса.

Сначала был голос Джо. Разобрать, что он говорил, было невозможно. Наверное, потому что я никогда с ним особо не общался. А может, потому что не было такой цели у наших противников – доносить до нас слова Митчелла.

А потом был голос Лексы. Вернее, сначала были всхлипывания, потом измождённый крик, потом слова. Она повторила моё имя, повторяла до тех пор, пока голос не стал хрипеть. Я ничего не видел, но инстинктивно зажал уши, а голос не смолкал, ведь звучал он в моей голове.

Мне показалось, что я тоже стал кричать, но я не мог сказать точно, было ли это на самом деле. Мой крик, пусть и лишь в моём сознании, смешался с моим именем, произносимым мёртвой Лексой.

А после ворвался другой крик. Тоже знакомый, но словно инородный, потому что он был будто не отсюда. Он не вязался с голосом Лексы и моим глухим воплем.

Я будто проснулся ото сна. Перед глазами сначала всё поплыло, но тут же сфокусировалось. Я сидел в сарае на полу, а прямо напротив сидела на коленях Бри. Она кричала. Потому что что-то пыталось её задушить.

У этого чего-то были человеческие черты, но их не было видно. Вроде вот рука, фигура как у взрослого мужчины, но в общем и целом это была тень. Силуэт.

Я резко встал и бросился к Бриджет. Бросился к этому монстру, который хотел её убить, с каким-то зверским рёвом. Попытался повалить тень, которая оказалась такой упругой, как резина. Ударил её. И ещё раз. И ещё.

И крик замолк, а тень исчезла, словно её и не было. Бри схватилась за шею и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.

– Ты в порядке? – спросил я, помогая ей встать. Она кивнула, не отрывая взгляда.

– Где остальные? – чуть осипшим голосом спросила она. Я оглянулся. Пространство сарая будто стало гораздо обширнее, чем было. Будто мы сейчас были и не в сарае, хотя были именно здесь. Я направился вперёд по возникшему из ниоткуда коридору. На стенах виднелись кровавые пятна, от которых меня передёрнуло. Страшно было и помыслить, что это может быть кровь кого-то из наших друзей.

Бри схватила меня за плечо и пошла вместе со мной. Я чувствовал её страх чуть ли не ярче собственного. Но также я чувствовал, что боимся не только мы с ней. Где-то там были те, кто тоже боялся. Осталось лишь дойти до них.

И уже в который раз я услышал крик, только теперь его услышала и Бриджет, потому что этот крик был реален. Переглянувшись, мы побежали быстрей и достигли комнаты, которая больше всего была похожа на сарай. Можно сказать, это и был он, а всё остальное – построение или нашего сознания, или построение сообщников Хейли. Да, сейчас я был на все сто процентов уверен, что наших противников можно именовать именно так. Сообщники Хейли.

Ари сидела на стуле без сознания. Только стул был повален, поэтому она, скорее, полулежала. А напротив находился тот, кто кричал.

Билли.

У меня аж сердце ёкнуло, когда я посмотрел на него. Он был неподвижен, словно заморожен, и не кричал. Смотрел прямо на меня.

– Билли, – позвал я, наклонившись, и в эту секунду будто кто-то нажал на кнопочку "воспроизвести": он снова завопил, протягивая мне руку, а что-то потащило его за ногу в какую-то другую комнату.

– Билли! – заорал я, бросившись за ним, намереваясь сделать что-то с этой тенью. Как у меня получилось это с Бри. Вот только я увидел, что на кофте у Билли – кровь, и что пространство, в которое его тащила эта тень, стремительно начало сужаться. Я попытался схватить друга за руку, и его пальцы попытались переплестись с моими, но…

Но было слишком поздно.

Тень резко дёрнула его, заставив выпустить мою руку, а через миг он уже исчез за стеной, словно его и не было. Как и тени.

Я медленно осел на пол, смотря на свою ладонь. На заднем плане слушались тихие всхлипывания Бриджет. Страх окончательно взял над ней верх.

А у меня в голове витала лишь одна мысль.

Мой друг погиб. Мой лучший друг погиб. Билли больше нет.

Нет. Нет, я не мог этому верить, нет, я не мог потерять и его тоже!

Чёрт.

Я потерял Лексу. Я потерял Билли. Не слишком ли это несправедливо по отношению ко мне?

Да, звучит эгоистично. Но что поделать?

– Пойдём отсюда, – прошептала Бри.

– Куда? – безэмоционально спросил я.

– Наружу. Вот дверь.

Будто не до конца осознавая, что только что произошло, мы вышли из сарая. Увидели перед собой могилы, а ещё – Сидни и Чарли, сидевших на траве. У обоих лица были такие, будто и здесь тоже что-то произошло.

– Билли мёртв, – сказал я. И удивился, как легко у меня это получилось.

Хотелось плакать, но внутри меня всё словно высохло.

– Мы слышали, – ответила Сидни. Нет, с ними явно было что-то не так.

Шарлотта вновь походила на ту себя, которую мы встретили на кладбище. И одновременно не походила. Я вообще не понимал, что здесь происходило.

И тут Бри, которая всё это время стояла, смотревши в другую сторону, дёрнулась и, вскрикнув, повалилась на меня, прижимая к земле.

А после я услышал, как прогремел взрыв.

Непонятно было, где реальность, где игры сознания, но я почувствовал, как будто кто-то вонзил в меня нож. Хотя это в принципе было невозможно, ведь я лежал на земле.

А потом я окончательно потерял сознание.

ГЛАВА 7. МОИ РУКИ В КРОВИ

Здесь жди меня, и дух обогати

Надеждой доброй; в этой тьме глубокой

Тебя и дальше буду я блюсти.

– Данте Алигьери "Божественная комедия"

Шарлотта

Шериф, казалось, вновь принял нас за сумасшедших. Не удивлюсь, если сегодня-завтра нам скажут, что нас отправляют в психотерапевтическую лечебницу.

На самом деле, я бы от неё, наверное, не отказалась. Потому что голоса не дают мне спокойно жить.

Хотя из этих голосов выделяется один, заглушающий остальные. И если раньше этому голосу я была рада, то теперь этот лучик стал ножиком, вонзающимся в меня сильнее и сильнее.

Впрочем, кое-кто действительно оказался в больнице, правда, в обычной, не для свихнутых. Томас оказался ранен каким-то совершенно непостижимым образом. В живот. Будто ножом.

Бри спасла его. Мы с Сидни успели пригнуться, а вот если бы Моррисон не сбила его с ног, то ранений он бы получил гораздо больше. На кладбище что-то взорвалось, и пара осколков как раз достигли бы его, если бы он остался стоять. Вот только и Бри пострадала тоже. У неё тоже обнаружилось ножевое ранение, но в ногу. И у этого ранения форма, конечно, более лёгкая, чем у Томаса.

Врачи недоумевали. Сначала не хотели нам верить, не слушали нас, были уверены, что, во-первых, кто-то из нас убил Билли, во-вторых, кто-то из нас ранил Бри и Томми. Но мы в слезах клялись, что нет, это не мы. Действительно в слезах.

На самом деле, я склонна придерживаться той версии, что они были ранены осколками того, что взорвалось, однако на месте происшествия уже ничего никто не нашёл. Будто нас там и не было. Только труп Билли в сарае. Скорее всего, Бриджет и была задета осколком, но с Томасом не всё понятно. Он лежал на животе. Не мог же он со всей дури грохнуться на осколок.

Сидни рыдала не переставая. Я не понимала, в чём дело. Не могла же она так плакать из-за гибели Билли. Да, он был нашим другом, да, я плакала тоже, долго, но не так, как Сид. По поводу Бри и Томаса, казалось бы, плакать если и можно было, то чуть-чуть, ведь они остались живы. На удивление.

Всё оказалось гораздо интереснее и неожиданнее, чем я могла подумать.

– Сидни, – сказала я, когда она потянулась за очередным бумажным платочком, – может, лучше…

– Ты просто не знаешь, что со мной происходит, – всхлипывая, прервала меня она.

Тут я вздрогнула, почувствовав, что я и вправду многого о ней не знаю.

– Расскажи мне, – попросила я. – Излей душу, может, полегчает.

Она взглянула на меня своими грустными глазами. Утёрла лицо тыльной стороной ладони, глубоко вдохнула.

– Я влюблена, Чарли, – полушёпотом проговорила она. – В Томаса.

И этих слов я услышать никак не ожидала.

– Как… как давно? – спросила я.

Сидни неуверенно пожала плечами.

– Думаешь, я помню? Не один год точно. Может, два. Три. Не знаю.

А я стала прокручивать в памяти события, которые с нами происходили. И действительно, если бы кто-то вывел меня на эту дорожку, я бы догадалась, что Сидни влюблена в Томаса. Она всегда хотела быть рядом с ним. Всегда переживала за него, когда он получал плохие оценки. Ни одной вечеринки не устраивала, не пригласив его. Но в то же время она всегда оставалась чуть в стороне от него. Она не надеялась, что когда-нибудь сможет быть с ним вместе, а потому не рисковала. Любила в стороне.

– И что ты теперь будешь делать? – осторожно поинтересовалась я.

– Плакать, – фыркнула она в ответ.

– Так дело не пойдёт, – покачав головой, возразила я. – Ты должна сказать ему. Нельзя столько молчать.

– Может, я люблю его не для того, чтобы он полюбил меня в ответ! – тут же воскликнула Сидни. – Может, я люблю его просто для того, чтобы за что-то держаться в этом мире!

Я посмотрела на неё, поджав губу. Нет, ни за что я не готова была поверить, что она не хотела бы, чтобы Сайфер наконец узнал, что его счастье бродит у него под носом.

– Не обманывай себя, – вздохнув, сказала я и встала с дивана. – Нам с тобой надо в больницу. Сейчас.

Сидни шмыгнула носом и нехотя поднялась с кресла. Казалось, в этот момент она нервничала больше, чем когда-либо.

***

Бри и Томас лежали в соседних палатах. Если первая в принципе могла передвигаться, то второму лучше было оставаться на койке и не делать лишних движений. Впрочем, он переживал не по этому поводу.

Томми по-настоящему подавлен.

Недавно он потерял ту, которую любил. Теперь он потерял самого лучшего друга, почти что брата.

Я и представить себе не могу, насколько ему тяжело.

Сперва мы с Сид заглянули к Бри. Когда мы пришли, она сидела на своей койке и читала книгу.

– Ричард Фейнман, – сказала она, не дожидаясь, когда мы спросим, какую именно. – Автобиография.

Она захлопнула книгу и положила её на тумбочку.

Я присела на стул, Сидни облокотилась о стену.

– Как ты? – спросила я.

– Средне, – ответила Бри. – Жить буду. – На этих словах она опустила взгляд, нервно сглотнув. Конечно, она не была подругой Билли, но его гибель не прошла мимо неё. Она видела, как это произошло, видела своими глазами. Третья смерть, и снова она случилась прямо перед ней. Это же в концов концов несправедливо – сваливать всю тяжесть происходящего на неё.

– Это тяжело, – словно озвучивая мои мысли, сказала Сидни. – Да ведь?

– Видимо, – Бриджет равнодушно посмотрела на неё. – Я уже привыкла.

Сейчас бы самое время спросить у неё, что да как было там, но всё-таки нет. Совсем не время. Она тоже раздавлена.

– Просто на этот раз чуть не убили меня саму, – ответила она на мой немой вопрос.

– Вам повезло, что вы выжили после этого взрыва, – заметила я. – Именно у вас был большой риск погибнуть. Мы с Сид…

– Меня чуть не убили раньше, – перебила меня она. – Меня душили.

– Кто?

– Почём мне знать? – Она задрожала от нахлынувших на неё воспоминаний и, казалось, была готова заплакать. – Но Томас спас меня.

Сидни вздрогнула, но это увидела только я. Хорошо, что ей не пришло в голову сейчас заявить: "А знаешь, я его люблю!", потому что это было бы неправильно.

Но услышав эту весть, я почувствовала гордость за своего друга. Он спас Бри, Бри спасла его. Они были квиты.

Мы могли потерять их обоих.

– К нему же можно сейчас зайти? – спросила Сид.

– Наверное, – ответила Бри, наверняка ничего по этому поводу не знавшая.

Сидни пошла к двери, я на прощание неуклюже похлопала Бриджет по плечу. Когда я уже почти переступила порог, она вдруг спохватилась и воскликнула:

– Подождите, книгу захватите!

Увидев моё недоумение, она пояснила:

– Я-то её прочла уже, а Томас нет. Нам мистер Мэден её советовал.

Сидни отвернулась, но я сделала вид, что её реакции не заметила, а потому взяла книгу и попрощалась с Бри.

Перед дверью в палату Томаса Сидни нерешительно остановилась.

– Зачем ты взяла книгу? – спросила она, не взглянув на меня.

– Только не говори, что ты ревнуешь, – закатив глаза, попросила я.

– А даже если и так? – Она вопросительно подняла брови.

Я провела ладонью по лбу.

– Сидни, – начала я, – я, конечно, совсем не эксперт в делах сердечных, но, по крайней мере, я понимаю, что ревновать в данной ситуации – дикость. Или ты бы хотела, чтобы Бри умерла?

Она покачала головой.

– Вот именно. Он исполнил свой долг.

С этими словами я приоткрыла дверь палаты и, убедившись, что внутри никого, кроме Томаса нет, проскользнула внутрь, поманив Сид за собой.

Томас сидел, уставившись в какую-то неопределённую точку. Казалось, она даже не заметил, что мы вошли. Выглядел он и вправду плохо. Было видно, что рана у него настоящая не в животе, а в душе. Лекса, Билли… даже представить страшно, кто следующий. Но ещё страшнее кажется тот факт, что потеря Билли уже казалась чем-то обыденным. Чем-то вроде дождя. Будто это то, что рано или поздно должно было произойти. Наверное, учитывая обстоятельства, это не совсем странно. Странно то, что теперь лишаемся всего, к чему привыкли. Если в скором времени у нас заберут горячую воду и отопление, я уже ничему не удивлюсь.

Я подошла к другу и осторожно дотронулась рукой до его плеча. Сидни подошла с другой стороны и тоже положила ему ладонь на плечо. Казалось, она училась у меня, как у его лучшей подруги. Выглядело это, несмотря на всю плачевность ситуации, весьма забавно.

Мне было её жалко. Если она решила признаться ему сейчас, то нельзя не отметить, что момент она выбрала не самый подходящий.

– Бри передала тебе книгу, – сказала я и аккуратно положила её ему на простыни.

– Спасибо, – наконец-то чуть оживившись, проговорил он. Голос его был хриплым и дрожащим. Хотелось плакать.

– Ты как? – спросила я, не надеясь услышать от него что-нибудь вроде: "Да всё прекрасно, Чарли". Потому что ничего не было и не могло быть прекрасно. Всё было ужасно, уродливо, тошнотворно и невыносимо.

– Я в норме, – всё равно ответил Томас и посмотрел сначала на меня, потом на Сидни. – Спасибо, что пришли.

Я кивнула и тоже посмотрела на Сидни, которая, казалось, была готова в любой момент захлюпать носом. Я подняла брови, беззвучно спрашивая у неё, готова ли она поговорить с Томасом, ведь это то, чего она хотела. И она поняла меня, медленно моргнув и едва заметно утвердительно качнув головой.

– Томми, – начала я, – Сидни… Сидни хочет с тобой поговорить. – Заметив лёгкое удивление на его лице, я быстро улыбнулась и закончила: – Пожалуй, я оставлю вас наедине.

С этими словами я поспешила покинуть палату, оглянувшись, чтобы убедиться, что Сидни не упустит свой шанс. Потому что она – моя подруга, которой я хотела помочь.

Если я не могу помочь себе, то я помогу другим.

Выйдя, я заметила стул, стоявший прямо возле двери в палату. Нет, я не люблю подслушивать и подсматривать за другими, но сейчас… сейчас я просто хотела удостовериться, что хоть что-то в этом чёртовом городе может пойти как по маслу.

И тогда я услышала, как скрипнула койка, на которую присела Сидни. А потом – её монолог.

– Я не помню, как влюбилась в тебя, Томас, но знаю, что уже очень долго живу с этой мыслью. Мне неважно, что ты мне ответишь. Просто хочу, чтобы ты это знал. Когда у тебя были неудачи на биологии, и я видела, как ты расстраивайся… Когда на тебя кричали родители из-за всякой ерунды… Я всегда хотела помочь тебе, Томми, даже если это будет в ущерб мне самой. Когда начало происходить всё это, когда мы решили отправиться за Лексой, я не собиралась тебя покидать, чувствуя, что всё это может закончиться не самым лучшим образом. Я просто не могу перестать думать о том, что я чуть тебя не потеряла, – тихо закончила она и всхлипнула.

Пауза затянулась, и я осторожно заглянула в палату одним глазком.

Слушать признания в любви и тяжело, и радостно, и больно. Смотря по ситуации. Некоторым на эти слова может вообще быть наплевать. Как в своё время было наплевать мне. Да, можно подумать, что я бесчувственная, но я отвергла своего совершенно не нужного мне поклонника в прошлом году. Потому что таких идиотов как Нейт ещё надо поискать.

Но Томас не выглядел так, будто ему только что вручили самый отвратительный подарок на свете. Он был поражён, не удивлюсь, если в самое сердце. Казалось, чужое чувство породило в нём его собственное.

– Эй, – наконец, приобрёл он дар речи, – ты же знаешь, что никогда меня не потеряешь, правда?

Я чуть со стула не упала, но вовремя себя остановила: прерывать такой момент лишним шумом не хотелось, оказаться замеченной – тоже.

Томас протянул руку и дотронулся до ладони Сидни, и они переплели свои пальцы. И смотрели на свои руки, осторожно улыбаясь. Может, от счастья, может, от отчаяния – кто их теперь разберёт?

А я почувствовала себя так, будто исполнила свой долг. С относительно довольным видом я встала со стула и направилась к лестнице по больничному коридору.

Но стоило мне достигнуть своей цели, как моя голова мигом закружилась, и мне пришлось быстро протянуть руку, чтобы опереться о стенку. Чёрт.

Нет, Хейли, не сейчас. Почему ты всегда находишь самый подходящий момент? Твои удушливые приходы за последние несколько дней уже начали раздражать!

Я прислонилась спиной к стене и вдохнула так глубоко, насколько это было возможно. Хорошо, что коридор был пуст. Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на собственном дыхании.

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

– Ну же, Чарли, сделай вид, что слушаешь меня!

– Нет, – шепчу я. Мне хочется закричать. Но не здесь. Закричу в больнице – точно подумают, что я сумасшедшая. Конечно, я и есть такая, но это лучше держать при себе.

– И только посмей сказать, что не скучаешь.

– Я скучаю, Хейлс, – горько сказала я, запрокинув голову и уставившись в потолок. – Но тебя нет.

– Кто тебе это сказал?

– Мой разум, – твёрдо ответила я. Но кому я отвечала? Своей больной фантазии? Своей нездоровой душе?

Этот наш диалог начался там, на кладбище. Тогда я сначала подумала, что я вообразила себе голос Хейли, что я просто думаю её голосом, но тот слишком звонко раздавался в моей голове, в моих ушах, и я не могла от него избавиться. И в конечном итоге я просто забылась.

Сначала она сказала мне одну фразу: "Сколько ещё крови должно пролиться, чтобы ты наконец вспомнила обо мне?" Я засмеялась, правда, смех тот не был весёлым. Я ответила вслух: "А ты действительно считаешь, что я про тебя забыла?" И ужаснулась тому, что сказала это. Мои слова просто подтверждали тот факт, что я сошла с ума, ведь лишь сумасшедшие слышат голоса, внимают им, отвечают им.

Но я не могла забыть свою лучшую подругу. Хотя бы потому, что я была уверена: это она виновата в том, что происходит. Но дошло до меня это не сразу. Да и сейчас я бы предпочла отдать всё ради того, чтобы узнать, что она – первая жертва, а не убийца. Убийца. Слово вгрызается в сознание, как заноза, которую слишком больно выдернуть, но и сидеть с ней тоже больно.

У-бий-ца. Какая жалость.

Она убила Джо. Она убила Лексу. Она убила Билли.

– Ты правда так считаешь?

Да, Хейли, я считаю так. Я чувствую, что меня предали. Меня предала ты. Я верила тебе, каждому твоему слову, движению, каждой твоей идее, я свято верила, что ты всегда права, я свято верила, что ты – солнце, которое и светит, и греет, и не наносит вреда, ущерба, которое не приносит беду… А потом кто-то щёлкнул пальцами – и всё это улетучилось. Я поняла, что это моё мнение перестало существовать, тогда, когда она начала меня контролировать. Поначалу я не понимала, что со мной происходит, но после того, как она не дала мне выехать из Тэррифилда, у меня не осталось никаких сомнений. Я вспомнила, как внезапно начинала черстветь, как что-то во мне ломалось. Будто проснувшись ото сна, я вновь стала той, кем была раньше, хоть и на миг. Той девчонкой, у которой не было забот в лице гибнувших друзей.

И я поняла, что это Хейли пробуждала во мне тьму. Я видела в ней свет, а она была моим разрушением. Она разбирала меня по крупицам, по частичкам, по деталькам, едва сдерживая желание смахнуть се эти детальки одним мановением руки. Да, она будила во мне тьму, которая поглощала весь мой разум, съедала его, или даже, лучше сказать, сжирала, пожирала. Эта тьма голодала, и я, моя душа, была птичкой для голодного льва. Так невовремя попавшейся ему под руку.

– Ты сошла с ума, Шарлотта.

– Да неужели! – воскликнула я, всплеснув руками. – Да неужели, Хейли, неужели это только сейчас до тебя дошло? Если так, то я тебя с этим поздравляю!

С этими словами, звучавшими слишком громко в этой больничной тишине, я устремилась выходу. Ещё пару минут я слышала лепет моей подруги, она неустанно говорила что-то вроде "Да как ты смеешь", "Возьми себя в руки", "Услышь меня"… Последняя фраза выглядела особенно забавно на фоне остальных. Да и вообще на фоне.

И когда я уже открыла дверь, чтобы выйти улицу, я услышала последнюю фразу Хейли на ближайшее время:

– Скоро увидимся, Чарли.

***

В школе было так же тихо. Едва войдя туда, я почувствовала некую скованность. Она возникает, когда всё вокруг погружено в атмосферу траура. Некоторые могут сказать, что становится холодно, но нет, мёрзнуть я не начала. Наоборот, был слишком жарко. Душно.

Пол вдруг стал таким мягким и бездонным, что ступать по нему было и легко, и тяжело одновременно. Он вдруг превратился в болото.

Самым вязким болото это становилось у шкафчиков. Погрязли здесь многие, столпившими вокруг одного из них. Я осторожно пробралась сквозь толпу, так неожиданно расступившуюся предо мной.

Зрители пришли поглазеть на шкафчик Билли.

Теперь он был обвешен маленькими плюшевыми игрушками, записками, висела и его фотография. Когда из жизни ушла Лекса, на её шкафчике висели цветы, фотографии и ещё какая-то мелочь. Всё это выглядит так наивно, но так трагично.

Я прикусила губу. Глаза Билли смотрели на меня, мои глаза смотрели на Билли, и казалось, между нами возникла безмолвная связь… и оборвалась, заставив меня отвернуться и уйти.

Нет, ни в школе, ни в любом другом месте невозможно было находиться. Невозможно было существовать.

Есть вроде бы такая фраза: и жизнь обрела смысл. Моя же его вдруг утеряла. Звучит, наверное, слишком эгоистично, поэтому я поспешу добавить: не только моя. Жизнь Томаса утеряла смысл. Жизнь Бри, наверняка, тоже. Сидни пока что отделывалась лёгким испугом.

Потому что она ещё не потеряла никого, кто был бы для неё по-настоящему дорог.