Текст книги "Магнит (СИ)"

Автор книги: Таня Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Зайдём внутрь, – резко сказала Чарли и подбежала к двери. Я не нашёлся что и сказать, поэтому ринулся за ней, хотя лучше было её остановить. Никто не знал, что ждало нас впереди.

– Нет. Нет, зачем это? – попыталась возразить Сидни, но её никто не слушал.

– Только не говорите, что там сидит наш знакомый-незнакомый волк, – гоготнул Билли, придерживая дверь для Бри и Лексы, которые зашли самыми последними. – Потому что это точно не так.

Что ж… он не ошибался.

В доме свет был выключен, что мы, конечно, заметили ещё на улице. Я пошарил рукой по стене в поисках выключателя, и через миг комната озарилась тусклым светом.

И Бри испуганно отскочила, глядя на противоположную стену и зажимая рот ладонью. Я проследил за её взглядом и тоже был повержен в шок.

На стене зияла надпись, написанная кровью, причём свежей. Человеческой ли, свиной ли, но это зрелище по-любому выглядело больше, чем просто устрашающе.

«КТО ПОСЛЕДНИЙ – ТОТ УМРЁТ»

– Кто последний что? – непонимающе спросила Лекса. – Последним зашёл в дом? Последним выйдет? Что происходит?

– Надо бежать, – сказал я.

– Просто бежать? – удивилась Чарли. – Ничего не посмотрев?

– Да, Чарли, просто бежать, причём как можно быстрее! – взорвался я

Билли распахнул дверь и выскочил на улицу.

– Разделимся! – воскликнул он.

– Ты идиот? Нельзя разделяться, надо вместе держаться!

– Я пойду с Лексой, ты иди с Чарли, а Сид пойдёт с Бри! – не слушая меня, сказал он. – Это по одному разделяться нельзя, а по двое – почему бы и нет?

И, не дав мне времени на возражения, он схватил Лексу за руку и потащил за собой в чащу леса, надеясь найти выход из этого Ада. Сидни с подозрением посмотрела на меня.

– Ты за разделение? – спросила она меня.

– Видимо да. – Я подошёл к Шарлотте, невесело ухмыльнулся и поманил её за собой.

С какой-то стороны, Билли был прав, когда предложил нам разделиться. Надпись в доме гласила, что кто последний – тот и умрёт, а как решить, кто последний, когда мы разделились? Если бы мы бежали всей толпой, тогда понятно. А так мы лишь усложнили врагу задачу. Вот только мы всё равно прекрасно понимали, что наш враг – это нечто, способное на многое, что не подвластно человеку. И что от него ждать, мы не знали. Мы могли сделать верный шаг и даже не догадываться об этом, а могли сделать неправильный, зато с полной уверенностью, что мы правы. Всё это было слишком запутано. Запутаннее, чем какая-нибудь дилемма, вроде вечного вопроса о том, что было раньше – курица или яйцо? Хотя учёные недавно уже доказали, что первым всё-таки было яйцо. А тут нам никакой учёный ничего не докажет, только сочтёт нас за сумасшедших.

Мы с Чарли пошли по ому же пути, каким пришли сюда. Именно пошли, а не побежали, потому что идти было не так уж далеко.

– Жутко, наверное, быть здесь после того случая, – сказал я, чтобы разрядить обстановку.

– Не особо. – Она махнула головой. – Ну да, здесь умерла Хейли. И что?

– Слишком быстро ты меняешь своё настроение, – заметил я. – На кладбище рыдала, а сейчас…

– Зачем рыдать из-за того, что уже не изменишь?

– Действительно.

Мы прошли ещё метров десять, как вдруг…

Вдруг мы услышали крик. Пронзительный, громкий, полный отчаяния крик. И этот крик нам был знаком. Знаком ещё с вечеринки Сидни.

Шарлотта вмиг сообразила, в какую сторону бежать, и я поспешил за ней.

– Бриджет! – за кричала она, набирая скорость. – Бри!

Впервые за долгое время, она встревожилась. Ей по-настоящему было страшно. Как и мне. Я не мог представить, что мы действительно кого-то потеряем сегодня. Пожалуйста, пусть это будет просто сон. Я не хочу никого терять.

С этими мыслями я, вслед за Чарли, выбежал на поляну, и на миг подумал, что, должно быть, это и есть то самое место проведения шабаша… но лишь на миг. Потому что в следующий миг об этом думать я уже не мог.

На траве лежала Лекса, а над ней стояла Бри. Нет, это лежала какая-то незнакомая девушка, нет, это не могла быть Лекса, это не Лекса, это не Лекса…

Я повторял это про себя, словно мантру, потому что не мог верить тому, что видел.

Я опустился на колени рядом с ней и приложил руку к её лицу. Она всё ещё была жива, вот только уже была близка к смерти. Её лицо побледнело, у рта виднелась кровь.

– Что случилось? – обеспокоено спросила Чарли.

– Я не знаю! – Бри дрожала, словно осиновый лес. – Так получилось, что Билли и Лекса побежали в ту же сторону, и мы как-то встретились, и Сидни убежала вперёд, а он за ней, а потом… – фразу она не закончила, захлебнувшись слезами.

– Уходите, – хрипло проговорила Лекса. – Всё в порядке.

– Молчи, молчи, пожалуйста, – я стал её умолять, гладя по шелковистым волосам. – Мы сейчас вызовем скорую, и тебе помогут.

Она еле заметно покачала головой.

– Нет, – выдавила она и закашлялась. – Нет, вы…

– Не думай о нас, о тебе сейчас речь! Господи, Лекс! Лекс, это не должно заканчиваться вот так, это…

И я заплакал. По-настоящему.

От сегодняшнего вечера я ожидал всего, но только не этого. Только не ухода одного из нас. Только не ухода Лексы.

– Мы спасём тебя, слышишь? – прошептал я, заглядывая ей в глаза. – Только не уходи. Пожалуйста, Лекс, держись. Ради нас. Ради меня, Лекс, пожалуйста…

– Томас…

Она посмотрела на меня. Она тоже плакала, вот только её слёзы были гораздо горше моих. Для неё эти слёзы могли быть последними.

Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но вдруг обессилено ослабла в моих руках. Последнее, что ей удалось сделать – закрыть глаза.

– Лекса… – прошептал я, не веря тому, что произошло. Но она не отвечала, ведь её уже не было здесь.

Я почувствовал руку Шарлотты на своём плече. Бри сидела в стороне и рыдала. Это не должно было закончиться так, и мы все это знали.

И я закричал от отчаяния, от боли, которая свалилась на меня и всех нас так внезапно, так не вовремя. Мы же не заслужили этого! За что, за что нам это всё?

А может, мы и вправду заслужили?..

ГЛАВА 5. ОСТЫВШИЕ ОБЪЯТИЯ

Там вздохи, плач и исступленный крик

Во тьме беззвёздной были так велики,

Что поначалу я в слезах поник.

– Данте Алигьери "Божественная комедия"

Шарлотта

Похороны устроить решили серьёзные. Не такие, как у Джо были. Стало понятно, что скрывать произошедшее – бессмысленно.

До сих пор помню безжизненное лицо Лексы. Говорят, после смерти люди становятся красивее. Наверное, это своеобразное издевательство над людьми. Мол, будучи живым, считал себя фриком? Зато, будучи мёртвым, ты будешь люб всем! Нет, я не говорю, что Лекса была уродиной или что-то вроде этого, и не потому, что о мёртвых надо говорить только хорошее. Вообще-то, о мёртвых говорят или хорошо, или ничего, кроме правды. Лекса была симпатичной, весёлой, и её нам будет не хватать – вот правда о ней, ушедшей столь рано, столь странно, столь незаслуженно.

Она была бледна и спокойна. Томас, глядя на неё, снова плакал. Не как ребёнок, который потерял любимую игрушку, но как боец, оплакивающий товарища по бою. Я раньше никогда не видела, чтобы он плакал. Он всегда держался. Даже когда ногу сломал лет в тринадцать, хотя это было по-настоящему больно. Но физическая боль порой не сравнима с душевной, хотя некоторые считают, что так говорят те, кто физической боли никогда не знал. Что ж, верно. Мне посчастливилось за свою жизнь ни разу ничего не сломать. Но ведь если ты сломал руку, то через пару месяцев она будет как новенькая, а если умер твой близкий человек, то встретиться с ним ты сможешь уже только на той стороне. Если она есть.

Томас плакал. А потом полушёпотом сказал, выдавливая из себя слова:

– Я любил её.

И я обняла его. Крепко-крепко.

Томас, Томми, мой лучший друг, почему я не знала этого твоего секрета? Ты всегда был удивительным, но ни я, ни кто-либо другой и понятия не имели, что ты можешь от нас что-то скрывать. Оказалось, мы совсем не знали тебя. А ты любил Лексу. Ты любил её и потерял. И это чертовски больно.

Сидни будто изменилась в лице, когда услышала эти его слова, но в следующий миг всё было как обычно. Нет, не как обычно, а как на похоронах. Эта грусть Сид – то ли искренняя, то ли натянутая, никогда нельзя угадать, какая она в тот или иной момент. Но лучше думать, что она действительно скорбела. Потому что потеря Лексы нанесла нам слишком сильный удар.

Потом негромко стукнула крышка гроба, а дальше для меня всё было как в тумане. Я просто шла вслед за Томасом, словно автомат, плотно сжав его ладонь в своей руке. Словно я хотела ему сказать: Ты не одинок. Я здесь, мы здесь, с тобой. Ещё пока здесь.

Удар пришёлся не только по нашим душам, он задел и наши… репутации?

Шериф МакСтоун вызвал нас на допрос. Каждого допрашивали по отдельности. Я вообще не поняла, зачем это, если судмедэксперты доказали, что вероятность того, что это мы её убили, ничтожно мала.

Первой вызвали Сидни. Ну, как Сидни отвечает на вопросы полиции, да и вообще отвечает на вопросы, неважно, кому, – это отдельная тема. Вышла она из кабинета с гордо поднятой головой, но было видно, что на глазах блестели слёзы. Я всегда поражалась этому её умению – держать себя на высоте, даже когда падаешь.

Потом вызвали меня. Я вскочила с места, поправив сумку на плече, и вошла в кабинет. Нельзя сказать, что я не волновалась. По телу словно разливалось какое-то горячее, обжигающее варево, которое пыталось сковать мои движения и мой разум. Я сопротивлялась. Зря.

– Ну и зачем вы пошли в лес, на ночь глядя? – Это был первый вопрос, который меня немного встряхнул. Шериф только казался грозным человеком, но с первого же его слова стало понятно, что в нём человечности больше, чем в организаторах благотворительных фондов.

– Мы… э-э-э…

На самом деле, это был трудный вопрос, потому что здесь надо было либо врать, либо выкладывать всё как есть. Но нам же никто не поверит.

– Думаю, вас не устроит мой ответ, – выдохнула я.

– Для того мы здесь и сидим, чтобы слушать ответы, какими бы неприемлемыми они не были, – сказал МакСтоун, перекладывая ручку из одной руки в другую.

– Если я расскажу вам всё сейчас, то вы посчитаете меня за сумасшедшую. И не поверите.

– Все мы порой немного сумасшедшие, не правда ли?

Я не ожидала от него такого ответа.

– Наверное.

Я замолчала, раздумывая, что делать дальше.

И тогда я решила рассказать всё, даже не думая о последствиях.

– Это связано с гибелью Хейли Энн Коллинз, которая произошла три месяца назад, – начала я. – Она была моей лучшей подругой, и я надеюсь, вы понимаете, как это меня ранило. Проблема главная, однако, даже не в том, что она – моя лучшая подруга, а в том, что она погибла на моих глазах. Я не помню, на что ваш участок списал это происшествие, на пожар ли, на внезапную остановку работы сердца, мозга, почек – не знаю и знать не хочу. Потому что всё это – абсолютно всё! – будет неправдой.

Я остановилась, чтобы перевести дух, и посмотрела на шерифа. Казалось, он слушает меня с интересом.

– Это был шабаш. Уж не знаю, чей, но Хейли в этом идиотизме участвовала, причём не потому, что её заставили, а потому, что она сама этого захотела. Знаете, у неё всегда был этот особый огонь в глазах, который загорался, когда она занималась чем-то, что ей нравилось. И тут он был. Понимаете, несколько раз подряд Хейли просила меня сказать её родителям, что ночует у меня, а сама шла куда-то, но меня это поначалу не особо волновало.

– Почему же? – поинтересовался шериф.

– Я думала, она остаётся у своего парня. Его зовут Джейк Паркер, и он покинул город через пару дней после гибели Хейли.

Шериф что-то записал на листе бумаги; наверное, имя парня Хейли.

– Считаешь, он мог быть причастен к этому происшествию?

Нет, вряд ли, подумала я, но сказала… но сказала я совсем иное.

– Возможно. Я ничего о нём не знаю, и он всегда казался мне чересчур странным, и поэтому…

Я прижала ладонь ко рту, боясь наговорить ещё что-то. Шериф удивлённо посмотрел на меня, и мне пришлось сделать вид, что зеваю.

– Ты уверена, что он не возвращался в город? – спросил он.

– Да, он не возвращался, но я слышала, он собирался приехать завтра, – сказала я не своим голосом. Что за бред? Джейк собирается приехать завтра в Тэррифилд?

– Завтра? – удивился МакСтоун. – Откуда ты знаешь?

– Он написал мне, захотел встретиться. – Кто-то продолжал говорить за меня, пока я сидела, открывая рот в такт произносимым словам и не успевая проследить за мыслью.

– Встретиться с тобой? Зачем?

– Мы с ним вместе ездили искать Хейли в тот день. Но мы разделились. И потом я набрела на ту поляну.

– Разделились? То есть, пошли в разные стороны?

– Именно так. И, клянусь, мне кажется, он связан с шабашем. Мне кажется, – я попыталась закрыть рот, закончить нести всю эту пургу, которую сейчас плела, но не получалось. – Мне кажется, что он и есть NightWolf.

Эти слова прозвучали для меня словно гром в ясный день. Странно, но сейчас мне действительно казалось, что это так. Я была уверена в этом.

– NightWolf? Это кто?

– Хейли переписывались с ним. И именно от него узнала о шабаше и всём таком.

– Откуда тебе это известно?

– Мы читали её переписки на её ноутбуке, правда, ещё не все. Но по ним уже можно сделать кое-какие выводы.

– Только лишь читали?

– Мы вышли с ним на связь, и он позвал нас на встречу в лесу вчера вечером. Вот и ответ на вопрос, что мы там делали.

У меня сильно заболела голова, будто я очень долго работала за компьютером.

Шериф быстро застрочил по бумаге. Всё сказанное мной его явно заинтересовало.

– А как вам удалось взломать её ноутбук? – спросил он, не отрываясь от записи. – Последнее время подростки норовят поставить пароли везде, где только можно.

– Мы нашли его в её личном дневнике, – вырвалось у меня. Против моей воли. Чёрт.

– Он до сих пор у вас?

– Да. – И мои руки потянулись к сумке. Я в панике отдёрнула левую, но правая оказалсь проворнее. Пальцы расстегнули замок и нащупали злосчастный голубенький блокнотик, потом выудили его, словно рыбку из пруда, но рыбку очень увертливую. Потому что я пыталась сопротивляться. Даже пыталась закричать, но не получалось. Будто губы склеили суперклеем.

Наконец, я положила дневник на стол перед шерифом.

– Надеюсь, он вам поможет, – сказала я с какой-то дикой улыбкой.

– Серьёзно? – МакСтоун удивился.

– Что?

– Не ожидал от тебя такой откровенности. Но позволь задать ещё парочку вопросов. Ты хочешь сказать, что здесь, в Тэррифилде, действительно происходит что-то… что-то паранормальное? – Последнее слово он будто выплюнул с насмешкой. А я усмехнулась.

– О да, – ответила я. – Именно так. Все думают, что мистики не существует, пока не сталкиваются с ней лицом к лицу. И это… это ни с чем не сравнится. Но одно известно точно: вы не сможете после этого говорить, что это не реально.

Шериф кивнул и дал мне понять, что на этом наша беседа окончена. Я вскочила со стула как ошпаренная и выбежала из кабинета.

За дверью сидели Томас и Билли, которые ждали своей очереди. Томас тут же встал, захотев спросить меня о чём-то, но я оборвала его, даде не лав ему начать:

– Всё плохо, Томми. Всё ужасно. Потому что я всё рассказала.

Он побледнел и отступил на шаг назад.

– Ты… что? – переспросил он.

Тем временем шериф МакСтоун вышел к нам, держа в руках дневник Хейли.

– Томас Сайфер и… Билли Старк? Вы свободны. Шарлотта очень помогла нам, и я не думаю, что вы сообщите нам что-то, о чём не сказала она.

Билли было дёрнулся в мою сторону, чтобы… чтобы замахнуться на меня с кулаками? но Томас его остановил, направив на меня короткий грозный взгляд. И мне стало больно.

Я поняла, что сейчас сдала своих друзей с потрохами, и ничего хорошего из этого выйти не могло. Но самое главное – я не знала, почему сделала это. Я не понимала, почему всё случилось так, как случилось.

– Я не хотела, – хрипло выговорила я, когда шериф вновь скрылся за дверью.

– Не хотела? – передразнил меня Билли. – Что не хотела? Влюбляться в лучшую подружку или…

Он не договорил: Томас ударил его ладонью по щеке.

– Ты себя вообще слушаешь когда-нибудь, а, Старк? – спросил он. И тут же развернулся ко мне. – Если я его бью, это ещё не значит, что я тебя простил за то, что ты совершила. Просто ты испортила сейчас всё. Абсолютно. Не удивлюсь, если сегодня-завтра полиция направится к Коллинзам и устроит в комнате Хейли свой собственный обыск.

– Я… – я не знала, что и сказать. Впрочем, говорить и не потребовалось.

– Уходи, – прошептал Томас. Я направила на него испуганный, недоумённый взгляд.

– Что?

Я хотела верить, что мне послышалось. Но он покачал головой и повторил, уже громче:

– Уходи.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, потом закрыла, сжала губы, невесело улыбнулась. Резко развернулась, распахнула входную дверь и побежала. Быстро. Куда глаза глядят.

Уходи.

Я бы ушла, если бы не было так поздно.

Я бы ушла, если бы могла.

Я бы…

И тут слово приобрел новый смысл. Которым Томас его не наполнял. Но оно наполнилось.

Уезжай, Чарли. Катись из этого чёртового города.

И я поспешила домой.

***

Машину мне подарили просто затем, чтобы была. Не потому что я хорошо училась целый год, или выиграла какой-то конкурс, или ещё что. Мои родители поступают так, как удобно им, но в то же время их интересуют мои желания. Но не всегда. Хотела ли я собственный автомобиль? Честно говоря, не особо. Волновало ли это мистера и миссис Боунс? Ни капельки. Запасная машина в семье – какое счастье!

За рулём я была всего несколько раз. Один раз решила съездить в школу, всех шокировать, удивить. "Вау, у Чарли есть своя машина!" – изумлённо завопили бы многие мои знакомые, но всё получилось как всегда, то есть никак. Потом я ездила в магазин по маминой просьбе.

Последний раз я ездила на этой машине вместе с Хейли. За одеждой.

Усевшись на водительское место, я посмотрела на соседнее сиденье. Я помню её как сейчас: её улыбающиеся глаза, её светлые волосы, неуклюже рассыпавшиеся короткими прядями по плечам, её звонкий смех…

Что не хотела? Влюбляться в лучшую подружку или…

Я дёрнула головой, пытаясь отогнать едкие слова Билли из головы. Чёрт.

Зачастую мы осознаём, какими дорогими вещами обладаем, лишь когда лишаемся их. Я не говорю про часы на золотой цепочке или коттедж на берегу моря, потому что, на самом дела, это такая чушь по сравнению с настоящими человеческими ценностями. Признаться честно, я не дорожила нашей дружбой так, как дорожу сейчас. Хоть и понимаю, что сейчас ею дорожить уже бесполезно.

Отвечаю Билли, хоть и не в лицо, не в глаза: я была влюблена в Томаса. "Была!" – закричит он и начнёт танцевать чечётку или ещё какую-нибудь подобную ересь. Да, была, но это же ничего не значит! Почему, ну вот почему из этого сразу надо делать какие-то выводы, которые нормально мы человеку в голову бы не пришли? Потому что он не нормальный человек? Потому что он не человек? Почему?

Я яростно сорвалась с места, выруливая на дорогу, которая вела туда, куда надо было ехать уже давным-давно. Надо было валить из этого города, который не приносил ничего хорошего.

Люди в этом городе начали гибнуть. Он проклят. А пока проклят он, прокляты и жители. Значит, жители должны уехать.

И я буду первой. Неважно, что я уеду ни с чем, зато я покину этот город, постаравшись стереть его из памяти. Все сто процентов не сотрутся, но пусть удалятся хотя бы процентов шестьдесят. И пусть в этих шестидесяти сосредоточится всё самое плохое, что произошло в Тэррифилде.

И пусть в них окажется Хейли.

Поворот, ещё поворот… до долгожданного указателя "Добро пожаловать в Тэррифилд!", который стоял ко мне спиной, ехать пришлось минут пятнадцать. Покосившаяся, она выглядела более устрашающей, чем обычно. Деревянная, облезлая, старая… Она не предвещала ничего хорошего. Она пугала.

Чёрт, Чарли, не сходи с ума, это всего лишь табличка.

Это. Всего лишь. Табличка.

Я проезжаю мимо неё, и тут машина резко останавливается. Моя машина резко останавливается по непонятной причине.

Казалось, моё сердце готово было остановиться вместе с ней.

Я не дышу. Не мигая, смотрю перед собой и пытаюсь осознать, что же произошло. Я выехала за пределы города, и теперь стою здесь, но… но где я стою?

Миг – и перед глазами всё плывет: и дорога, и стоящие по бокам деревья, и салон автомобиля. А потом я слышу шёпот:

– Ты думала, что так легко избавишься от меня?

А потом я слышу визг. Свой собственный визг.

Это такой родной шёпот, что сердце действительно замирает, но ненадолго. Потом оно снова стучит, пусть и быстрее, чем обычно.

– Хейли, – шепчу я и понимаю, что дрожу. А ещё осознаю, что, возможно, не говорила сейчас вслух, а лишь про себя.

– Глупая, глупая Чарли, – слышу я знакомый звонкий смех. – Тебе не сбежать из Тэррифилда. Никогда.

Перед глазами встаёт труп. Я просто вижу, что в кустах лежит мёртвый человек, но лица его я не вижу. И плевать, что кусты эти где-то в лесу, за пределами города – призраки показали их мне. Или призрак.

Я кричу. Опять.

А потом я снова вижу чистую дорогу, но лишь секунду. Потому что в следующую секунду на неё с грохотом валится высоченная сосна, преграждая мне дальнейший путь. А ещё раздаётся… взрыв? Там, вдалеке.

Я почти уверена, что это мне кажется. Потому что теперь я готова сомневаться во всём, что вижу и слышу. Я сомневаюсь, реально ли это, потому что кошмары начинают пробираться в жизнь без стука, без спроса, без разрешения – просто так, будто они являются долгожданными гостями. Каково будет их разочарование, когда они узнают, что их совсем не ждали.

Но кто их посылает? Вряд ли они являются по собственному желанию. Они – всего лишь послы.

Кто-то стоит над ними. И мы должны найти этого кукловода.

Или найти ниточку, за которую он дёргает.

***

– Звонила миссис Моррисон, сказала, что Бриджет хочет тебя видеть.

Мама чуть подняла уголки губ в улыбке, которая означала одно: она не понимала, что происходит. Почему вдруг ей позвонила мать Бри, с которой я до этого вообще не общалась.

– Серьёзно? – я плюхнулась на диван напротив неё и посмотрела ей в глаза.

– Да. Бри хочет, чтобы ты навестила её сегодня.

У Бриджет после произошедшего в лесу был шок, и она до сих пор сидела дома, не вылезая. Оно и понятно: только слилась с обществом, а уже попала в передрягу. Ей было по-настоящему страшно ещё и потому, что это касалось её отнюдь не косвенным образом. Сначала погиб её парень, потом – её подруга…

– Тогда я съезжу к ней, – обыденным голосом ответила я, надеясь, что это – не подстава, и что моей маме действительно звонила мать Бри. Что это не как с мистером Клаусом. Что это реально.

Оказалось, что дом Моррисонов располагается не так-то далеко от нашего, поэтому я пошла к ней пешком. Позвонила в дверь, потопталась на коврике. Ко мне вышла миссис Моррисон. Она улыбнулась.

– Ты Шарлотта Боунс? – спросила она таким голосом, будто находилась не здесь, а витала где-то в облаках. Впрочем, весь её внешний вид говорил о том же: тёмно-рыжие волосы, собранные в неуклюжий пучок на затылке, за ухом торчал простой карандаш, кофта с нелепым принтом была сильно растянута вследствие большого количества стирок.

– Да, миссис… – я замялась: называть её "миссис" было как-то странно и…

– Я Фиби, – ответила та, не дав мне что-нибудь ляпнуть, и пропустила меня внутрь. – Комната Бри на втором этаже, вторая дверь слева.

Я кивнула, и она ушла в комнату. Я осторожно заглянула туда и увидела мольберт и кучу красок вокруг него. На холсте было незаконченное изображение лесной чащи.

Художница.

Всегда немного завидовала художникам, потому что они иначе видят мир. Изображая его до малейших деталей, они всё равно переносят на холст и то, что не видно простому смертному.

Стоп. Лесная чаща?

Я помотала головой и поспешила подняться по лестнице на второй этаж.

Вторая дверь слева. Я осторожно постучала и открыла её, не дожидаясь ответа.

Бри сидела в своей кровати и смотрела вперёд. Трудно сказать, куда именно. Я прикрыла дверь и постаралась проследить за её взглядом, но попытки мои не увенчались успехом. На обоях в цветочек вряд ли могло быть что-то, привлекающее её внимание.

– Ты пришла, – вдруг сказала она.

– Ага, пришла. – Я села на диван, стоявший недалеко от кровати. – Не понимаю только вот, зачем.

Бри повернула голову.

– Разве не хочешь знать, что случилось в лесу?

Я вздрогнула. Её слова прозвучали как укол.

– Хочу, – хриплым голосом ответила я. – Хочу.

Бриджет села так, чтобы находиться лицом ко мне, а не к этой бессмысленной стене.

– Это было очень странно, – медленно начала она. – Мы шли с Лексой по лесу… а потом… как будто она перестала быть собой.

– О чём ты? Как это выражалось?

– Она говорила, вернее, говорила не она. Это были не её слова. Она остановилась, и сначала мне показалось, что она… задыхается.

Она немного помолчала. Видимо, пыталась собрать в единое целое обрывки воспоминаний, столь болезненные, столь необычные. Режущие. Мне знакомо это чувство.

Собравшись с духом, она продолжила:

– Я спросила у неё, что происходит. И она посмотрела на меня совершенно отсутствующим взглядом. Будто сквозь меня, но в то же время весьма целенаправленно. Будто смотрела прямо в душу.

Меня будто холодом от этих слов пробрало. Казалось, даже сквозь слова Бри чувствовался этот взгляд: пустой, ледяной, пронизывающий.

– И она же что-то сказала, верно? – осторожно перебила я.

– Да… да. Это главная часть моего рассказа. Лекса… нет, не Лекса. Я не понимаю, как это объяснить. Но слова были примерно такими: "Вы ходите вокруг да около, не понимая, что происходит на самом деле. Чтобы избавиться от смертей, вы должны понять, кто их притягивает. Вы должны найти Магнит.".

– Кого? Магнит?

– Вот и у меня такая же реакция была, – сипло сказала Бриджет и прочистила горло. – Магнит – это кто-то из города. Кто-то из его жителей.

– И вполне вероятно, что это кто-то из нас… – закончила я её мысль, и она кивнула в знак согласия.

Так вот оно что. Весь это паранормальный бред не возник из пустоты. Он возник из-за кого-то из нас, из жителей. Или из нашей компании.

– Мы должны найти этого человека, но как? – спросила я, понимая, что вряд ли получу ответ.

– Возможно, этот человек чем-то отличается от остальных, – предположила Бри. – Может, ведёт себя не как остальные, или…

– …или у него три глаза? – попыталась пошутить я.

– Джонни Стоккер имел два лица, сросшиеся в вертикальной плоскости, – на полном серьёзе сказала она. – И глаз у него, таким образом, было не два, а три, если не все четыре. Так что ситуация эта, конечно, редкая, но возможная. Хотя я не верю этой информации. Скорее всего, это выдумки.

У меня чуть челюсть не отвалилась.

– Откуда ты это знаешь?

Та чуть повела плечом.

Удивительно, но сейчас я не видела в ней ту маленькую плаксу, которую привыкал видеть до этого. Нет, Бриджет – не такая. Да, она плакала, заперевшись в кабинке туалета, но не потому, что она ненормальная, а потому что ей было тяжело. Но сейчас ей было ещё тяжелее. И именно сейчас она держалась настоящим бойцом. Бойцом, чьим главным оружием является не заточённый нож, а знания.

Она говорила с нами прежде, находила, какую тему поддержать. Но почему-то мы сторонились её общества. Она это видела. Ей было больно.

А мы не понимали.

– Я знаю многое, – наконец ответила Бри. – Вопрос лишь в том, нужно ли мне всё это.

– Сейчас разговор идёт о нашем выживании. – Я скривилась, осознав, что только что произнесла. В голове это, конечно, уложиться не собиралось. – Если эти знания помогут, чтобы выжить, то они нужны.

Она слегка улыбнулась. Слегка – потому что все эти события улыбку не вызывали. Да и не могли её вызвать ни при каких условиях. Улыбаться здесь будут только умалишённые, и то не из-за того, что им это нравится. Они будут улыбаться своим мыслям, приходящим им в голову.

– Потом она упала, – вновь вернулась к разговору Бри, – а потом… ты видела.

Я поджала губы. Удивительно, но говорить об этом действительно было больно. Тяжело. Слова не хотели вырываться, такое ощущение, будто вместе с ними разрывалась душа. Молчание – лучший способ уберечь свою душу.

– Сегодня я пыталась выехать из Тэррифилда, – поспешно перевела тему я, понимая, что дальнейший разговор о Лексе попросту заведёт нас в тупик.

Бриджет выжидающе посмотрела на меня.

– И?

– И мне не удалось.

– В каком смысле?

– В прямом. Меня не выпустили. Не знаю, что это было… – Я задумалась. – Но это из того же ряда, что и остальные события.

Бри открыла рот, намереваясь что-то сказать. Но так и осталась в таком положении. Удивлённом.

– Я слышала голос, – через силу выговорила я.

– Чей? – взволнованно поинтересовалась Бри.

Хейли.

– Я не знаю, – ответила я и закашлялась, будто подавилась чем-то. Подавилась не своим голосом.

– И что тебе сказали?

– Что мне не сбежать из Тэррифилда.

– А значит, не сбежать всем нам, – хмуро подытожила она и встала с кровати. – Это было предупреждение не лично тебе, Чарли. Уж не знаю, кто там с тобой говорил, но это явно не предвещает ничего хорошего.

Она подошла к стеллажу, взяла в руки плюшевого щенка, повертела в руках. А потом швырнула его в другой конец комнаты и развернула ко мне лицо, полное и злобы, и разочарованности, и недоумения. Всего вместе.

– Мы заперты, – сказала она.

– Мы заперты, – механически повторила я.

Бри вновь отвернулась.

И вдруг я улыбнулась.

Вы заперты.

И эту дикую улыбку я не пожелаю увидеть и врагу.

Вот только…

Только враг её и видел.

Я встала, собравшись уходить, и вдруг поняла, что есть ещё кое-что, о чём мне следует рассказать.

– Сегодня в полицейском участке случилось необъяснимое, – начала я. – И я уверена, что каждый будет ненавидеть меня за это.

Бри тут же изменилась в лице.

Казалось, она прочитала мои мысли, даже не слушая мои слова.

– Только не говори, что…

– Я сдала вас. Всех вас. Против воли. Это будто говорила не я, будто не я сдала им дневник Хейли. Это всё делала не я.

Она приложила ко рту ладонь. Отвернулась. Вновь повернулась.

Но все движения были словно в замедленной съёмке.

– В то, что это могла быть не ты, я поверить могу, – медленно проговорила она. – Но в то, что все наши действия провалились коту под хвост…

Бри не закончила фразу.

Фиби Моррисон вышла проводить меня уже с кисточкой в руке. Я аккуратно взглянула ей за спину.

Лес на полотне уже приобрёл свой главный цвет. Глубокий тёмно-зелёный.

***

На следующий день в школе меня сторонились. Меня обходили стороной, будто я – зараза. В меня украдкой кидали косые взгляды, но тут же отворачивались, делая вид, что ничего не было. Словно не было в их глазах какого-то упрёка. Словно упрёка в том, что я – вина происходящего. Действительно настоящая зараза, разлагающая общество.

На физике Томас пересел за другую парту, чтобы быть подальше от меня. Я в замешательстве остановилась у своей парты, смотря на него. Он не повернулся. Не сказал ни слова. Я со вздохом опустилась на свой стул, положив на стол тетрадку и ручку. Хотя они выглядели такими ненужными. Таким пустыми. Такими бездушными.