Текст книги "Гарри Поттер, эльфы, люди и притворщики (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Единорога звали Ловчий, и они с Нирой знали друг друга с детства, во всяком случае Ловчий – точно. Его Нира знала ещё безрогим малышом, и она же дала ему это имя.

Вот такие вот будни протекали в Радужном доме на берегу озера Соломона в долине Мирабель. Милые и тихие, страстные и бурные, разные, в общем. Как и всякая нормальная, полноценная жизнь…

====== Глава сорок вторая. Семейное счастье Гарри ======

Время шло, шло и… дошло.

После пары жутковатых месяцев последнего третьего триместра, а жутко было всё: и гестоз с отеками, и бессонница, когда Лери не знала, как лечь или сесть… Ребёнок, казалось, был повсюду, толкался всеми конечностями и не давал матери ни минуты покоя, ей пришлось поселиться на первом этаже, поближе к туалету. А когда настало время ОНО, Гарри просто тихо-мирно слинял из дома, не желая слушать ещё и вопли роженицы. Чего-чего, а о родах он наслушался-начитался, да и по телеку пару передач видел, так что какое-никакое представление он имел.

Ушел Гарри на рассвете, далеко в поля, не особенно задумываясь о том, куда идет. Так, куда ноги ведут. За ним было увязался Соломон, но расстроенный парень попросил его остаться дома и объяснил, что ему хочется побыть одному. Конь печально вздохнул и ушел домой, а Гарри побрел дальше, куда глаза глядят. Ну и забрел за поля дальние. Здесь в озеро с запада втекала говорливая речушка, сплошь заросшая ивняком да осокорем, тут-то Гарри и решил отсидеться. Это было идеальное место, от дома далеко, тихо и прохладно… лесная тишина убаюкивала, шелестели ветви деревьев, стрекотали в траве цикады, пели и свистели птички. Прошло утро, и настал день, а Гарри всё сидел и сидел, не имея представления о том, что творится дома, в животе давно уже урчали и царапались голодные коты, но Гарри упрямо продолжал сидеть, страшась сам не зная чего.

К Гарри спустился крупный черный зверёк и деловито протянул ему большую гроздь ярко-алой рябины. Ну что ж, Гарри не стал отказываться, принял нежданное подношение, поблагодарил зверька и стал есть горьковато-кислые ягоды. Кушает Гарри ягоды и зверька разглядывает; размером с кошку, мех – вороной, отдающий в синь, красивый, в общем, на груди белая манишка, лапки тоже беленькие… И задумался молодой человек – а что за зверь перед ним сидит? Явно не горностай и не ласка, он крупнее, гораздо крупнее. И спросил Гарри зверя:

– Кто же ты такой?

– Это соболь, Гарри.

Гарри с тихой досадой прикрыл глаза, ну вот и побыл в одиночестве… И медленно обернулся в сторону нарушителя его покоя. Чарли. Чарли-Тополёк. Мужчина-дриада смущенно и приветливо улыбнулся, подошёл и сел рядом.

– Прости, если помешал, Гарри, но ты сейчас один и это не есть хорошо.

– Ладно, – вздохнул Гарри и кивнул на зверька, сидящего на дереве: – Значит, соболь?

– Да, соболь. Где-то за Морем он пушной и промысловый зверёк. По всему северу добывали его ценный мех наряду с куницей и горностаем. Удивительно даже, как вообще не истребили, учитывая, что добываются тысячи шкурок ежегодно. Но здесь, Гарри, соболь свободен, здесь никогда не раздастся роковой ружейный выстрел.

Гарри с интересом посмотрел на Чарли.

– Вы же отсюда, откуда же вы знаете про промысел и ружья?

– Я дух дерева, понимаю их разговоры, а там, за Морем, сами деревья и земля, конечно, давно утратили все свои волшебные силы, но это не мешает мне понимать их, а им – общаться со мной, передавать свои вести с ветрами. К тому же оттуда сюда много прибыло Энтов, тех, что не успели стать гворнами, одеревенеть, говоря иначе. Они-то и рассказали мне о… промысле и ружьях.

Чарли замолчал, задумчиво глядя на кудрявые кроны рябин и седые ивы, а потом тихо сказал:

– Ну вот и всё, Гарри. Поспеши домой, мама родила.

Секунду-другую Гарри оцепенело смотрел перед собой, не в силах уложить в голове резкую смену темы, а потом так и взвился, подброшенный как торпеда по команде «Пуск», и опрометью бросился бежать. Напрочь забыв о трансгрессии…

Промчавшись по берегу озера и увидев дом, Гарри с бега перешел на шаг, пытаясь отдышаться и выровнять дыхание. Отдышался, выровнял и неспешно дошагал до дома, вошел в холл и прислушался. Тишина... Всё в порядке? Звук шагов, сверху спустился Люпин, Гарри так и впился в него глазами, безмолвно вопрошая: «Кто?». Люпин слабо улыбнулся и, подбежав, крепко обнял Гарри, сказал срывающимся голосом:

– Валентина! Гарри, у нас теперь есть сестрёнка Валентина!..

Ноги подкосились, внезапно ослабев, и Гарри тяжело плюхнулся на ступеньки с глупой улыбкой на лице. Сестрёнка… Господи Боже! Сестра!

– Как мама, Люпин?

– Она устала, спит.

– Значит, Валентина?

– Да. Это папа – принял её, увидел и кричит: «Валентина!!! Дочка!». Он давно хотел девочку, дочку по имени Валентина, и сегодня сбылась его мечта.

Гарри закрыл глаза. Что такое счастье? И какое оно? А счастье… вот оно такое, радостное и самобытное, оно – само по себе. Приходит внезапно и заполняет всё твоё естество, наполняет душу цельностью и придает жизни смысл. И для него, для Гарри, это особенное счастье, непростое. Это семейное счастье. Семейное счастье Гарри.

Правда, более близкое знакомство с сестрой малость охладило Гарри, уже воспылавшего пламенной любовью к новорожденной; это было красное сморщенное нечто, размером чуть побольше батона, а если точнее, то сантиметров пятьдесят и весом в три восемьсот. Но это был человечек, настоящий и живой, и Гарри с восторгом рассматривал крохотные пальчики, носик-пуговку и всё остальное… и продолжал упиваться счастьем – это его сестра. Валя-Валентина.

Лери, странно похудевшая, но с остаточным пузиком, только слабо улыбалась на все гаррины восторги-восхищения, а когда те утихли, предложила ему взять Валю на руки. Гарри, честно говоря, испугался, взять вот эту кроху? Да ни в жизнь! Он же её сломает, чего доброго… или, не дай Бог, уронит. Лери настояла и заставила-таки взять младенца, ну Гарри взял, осторожно, с ощущением того, что берёт в руки бомбу, чей таймер непреклонно тикал в обратном порядке: 5… 4… 3… и вот-вот рванёт. Тёпленькое, податливое и странно-вертлявое тельце покорило его ещё раз и навсегда.

Ну, а потом, как говорится, началась жизнь. Потекли живые будни, сплошь и рядом заполненные новым членом семьи. Сначала Валюша тихо кряхтела и мяукала, спала, ела и постоянно пачкала пеленки, обслуживали её всей семьей, и Гарри довольно быстро навострился менять пеленки-распашонки, стирать он всегда умел, так что с этим проблем не было. А после он, к своему собственному изумлению, научился петь незатейливые песенки, чего, конечно, раньше не умел никогда. И вот картинка – ходит по комнате невысокий паренёк, качает на руках пищащий сверток и поёт-намурлыкивает песенку про сиамского котёнка:

Принесли нам кошечку

Сиамского рода,

Черномазенькую крошечку

Мировой породы.

Чистюля наша Дашка,

Хоть и чёрная мордашка,

Лапки тоже, хвостик тоже,

А без улицы не может.

Мяу, мяу! Дверь открой

И пойдём гулять со мной!

Да уж, чему только не научишься ради любимого человека, в данный момент вот этого сонно сопящего, теплого существа на его руках, доверчивого и такого родного.

После, когда легкие развились и окрепло горлышко, малышка начала выдавать такие концерты… Орала она почище Иерихонской трубы по поводу и без, и всех в доме построила похлеще генерала и майора с полковниками вместе взятых. По её малейшему движению правой бровки перед ней выстраивалась шеренга домочадцев и изо всех сил старалась угадать и, главное, исполнить все её желания. И не думайте, пожалуйста, что она эдакий маленький домашний тиран, это не так, отнюдь… просто она младенец, и как младенец действительно требовала к себе должное внимание.

Все эти чувства и события аналогично пережил и Невилл, с той лишь разницей, что у него родился брат Кристиан Ксавьер Долгопупс. Ну и Алисе, можно сказать, подфартило, уж этого сына она точно сама вырастит, раз уж со старшим не повезло.

А вот у Драко Малфоя четыре месяца спустя родилась сестричка, Кассиопея Лилия Малфой. Белокурое солнышко, нежданное и негаданное чудо, как для Драко, так и для родителей. Особенно для Люциуса и его проклятого рода; он, конечно, точно не думал, не гадал, что у него, кроме Драко, может родиться ещё один ребёнок, да ещё и девочка, его чудесная дочка, маленькая принцесса Кэсси.

И ничего удивительного не было в том, что, собираясь в парке по вечерам в своей беседке, у друзей не бывало больше других тем для разговоров, кроме как о младенцах. Драко, как самый опоздавший, жадно слушал рассказы бывалых, делая в уме пометки, а после и в блокноте все сведения, которые могут ему пригодиться по мере подрастания его сестрёнки Кэсси Ли.

И вот, сегодня Драко примчался в парк с невероятной новостью: его двухмесячная сестрёнка ему улыбнулась! На что Гарри тут же принялся вспоминать о том, как он сам пережил подобное чудо, это невозможное ощущение от первой осмысленной улыбки Вали, и радостно поделился с друзьями своими впечатлениями о том, что Валюшка растет просто красавицей, что у неё темные волосики и синие глазки… Выслушав Гарри, Невилл и Драко переглянулись и начали делиться тем, что испытали при первом взгляде на младенцев.

– Лично я испытал ужас, – начал Невилл, – когда увидел на руках у мамы… э-э-э… некое нечто, красное и страшненькое. Ну прям марсианин, ей-Мерлин! Думал, сдохну щас от страха, бабушка же сказала, что у меня брат родился… а тут такое жуткое зрелище, лицо у него как переспелый помидор, б-бр-р-р-р.

– А у меня не так! – с превосходством подхватил Драко. – Хотя, честно говоря, не помню, как вошел в спальню к матери, я вообще был на грани обморока, а весть о том, что у меня сестра родилась, и вовсе меня оглушила. Так вот, захожу, маман вся в белом, в подушках утопает, а на руках Кассиопея Лилия! Махонькая, розовенькая и совершенно лысенькая.

Последние слова заглушаются хохотом, но никто не обижается, ведь смех не злой, а наоборот, добрый, ласковый. Так смеются друзья, услышавшие хорошую шутку и сами пережившие нечто подобное.

Гарри отсмеявшись, спешно прощается, пора домой, сегодня они собираются купать Валентину, а за ней так интересно наблюдать, смотреть, как она плещется на маминых руках и веселится, играется с теплой водичкой и мыльными пузырями, которые он, Гарри, будет выпускать из волшебной палочки.

И вообще. Оглядываясь назад теперь, Гарри порой поражался тому, как много им пережито, как много всего оставлено в прошлом. Нерадостное детство, житье в чулане, невнятная учеба в Хогвартсе… хотя учеба ли? Скорей, вечные поиски неприятностей на свою пятую точку, бой с Волан-де-Мортом, утрата Сириуса… ага, единственного на тот момент близкого и родного. Да ничего подобного, на самом деле тот человек так и не стал ему по-настоящему родным, Сириус Блэк был шизанутым и больным на всю голову магом, что очень хорошо видно из его поступков. Он же, гад, даже не почесался ради маленького раненного крестника, спокойно просидел в Азкабане все двенадцать лет до явления Петтигрю и только тогда удосужился бежать.

А его, Гарри, никакой Азкабан не удержит, ради Вали он его на камушки разберет, а каждый камушек в порошок сотрёт. В мелкий. И как же здорово, что Гермиона нашла ту газету, в которой была написана самая странная фраза на свете: «Разыскивается Гарри Поттер».

Права мама, жизнь только начинается и начинается она здесь, в волшебном мире Балинор.

Здесь он обрел счастье. Настоящее семейное счастье. Гарри поднялся на крыльцо и, повернувшись, бросил взгляд вдаль, на долину Мирабель. Пройдет совсем немного времени, и маленькая Валентина, босая, в белом платьице, побежит вперед, на берег озера, в окружении больших четвероногих нянек – добрых и сильных лошадей. И с ней будут её друзья, ведь здесь так много детей и будет ещё больше.