Текст книги "Книга Трис - Сила в Шторме"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Всё ли хорошо? Не считая восстановления после землетрясения?

– Пиратов стало больше обычного. Я уж было ожидал, что крики купцов можно будет услышать даже здесь.

Она улыбнулась, и с радостью увидела, как он улыбнулся в ответ.

– У них есть причины кричать?

– Только если они слышат те же новости, что и я. Самая худшая рейдерша с Островов Битвы, Па́уха – она именует себя Королевой Пауха – уговорила множество мелких капитанов выступить под её командованием. Это уже достаточно плохо – она так может собрать немаленький флот. Хуже то, что к ней присоединился её брат Э́нахар. Он – маг, учился в том же университете, что и Нико. Энахар усложнит дело, если Пауха направится в нашу сторону.

– А она направится? – у неё мурашки пошли от мысли о целом флоте пиратов – а не просто горстке кораблей – поддерживаемых хорошим магом.

– Надеюсь, что нет, – он поднялся на ноги и потянулся. Сэндри тоже встала. ‑ Я делаю всё, что в моих силах, чтобы заставить их выбрать другое место. Большая часть Эмеланского флота в море, охраняет побережье, – он крепко обнял её. – Но тебе незачем волноваться. У Спирального Круга есть свои собственные способы противостояния нежелательным гостям – через эти стены стоят неприступными уже четыреста лет.

– А Саммерси? – спросила она, провожая его до двери. Снаружи, в тени деревьев его ждало конное отделение Герцогской Гвардии.

Его глаза блеснули холодом:

– С тем же успехом они могут проглотить гребенчатого дикобраза. Вот почему наш порт является наиболее популярным во всём Море Камней – потому что он самый безопасный, – он расцеловал её в щёки. – Будь здорова, Сэндрилин. Как только всё успокоится, пригласим тебя и твоих друзей в Герцогскую Цитадель, проведёшь для них экскурсию.

Когда молодой Гвардеец подвёл его лошадь, она поймала его за рукав:

– Береги себя, Дедушка. Пусть купцы кричат у тебя во дворе, где их не слышно. Им полезно упражняться для поддержания бодрости.

Он откинул голову назад и рассмеялся:

– Моя любимая внучка!

Его Гвардейцы заулыбались, пока Герцог взбирался на лошадь. Он отдал ей честь, и повёл отделение по спиральной дороге. Сэндри махала ему вслед, пока он не исчез из виду.

– Впечатляет, – тихо сказала Ларк. Она подошла к Сэндри и утешительно обняла Сэндри за плечи. – Говорят, что он мало кто ему нравится, а я вижу, что тебя он любит.

– Он так много работает, – прошептала Сэндри. – Только ценят ли они его? ‑ она вздохнула и посмотрела на доброе лицо Ларк. – Возвращаемся к работе?

– Ещё немного, – ответила посвящённая. – Остановимся к ужину. Ты не чувствуешь эффект от траты всей этой магии сейчас, но почувствуешь завтра.

Через пять минут, когда они уже собирались вновь начать магическое плетение, в дверь полу-ввалилась запыхавшаяся послушница.

– Простите, – с трудом произнесла она, – но не был ли здесь Герцог Ведрис? Мунстрим хочет его назад, немедленно!

Ларк нахмурилась:

– Он уехал – возможно, он уже миновал Северные Ворота.

– Ох, чёрт! – воскликнула посыльная и убежала.

Сэндри беспокойно повертела в руках катушки льняной нити.

– Может, там ничего серьёзного, – сказала Ларк. – Если новости плохие, мы и так о них услышим достаточно скоро.

Она была права. Глубоко вдохнув, Сэндри вошла в свою магию и продолжила ткать.

К ужину Сэндри и Трис были разбиты и спали на ходу. Браяр сосредоточился на еде, мысленно перебирая буквы, которым его научила Трис. Даджа не находила себе места, думая о спрятанном корабле, и что он мог означать; её клан терял людей и корабли из-за пиратов.

Ларк, Нико и Розторн, впервые после землетрясения собравшиеся вместе на ужин, обсуждали слух, который Розторн подцепила во время работы в храме Воды.

– Нико, у меня голова болит от этого заклинания, – пожаловалась Трис, когда взрослые замолчали. – Неужели мне необходимо постоянно видеть магию? Разве у тебя от этого голова не раскалывается?

Нико на секунду поймал и удержал её взгляд. У Трис задвоилось, а затем затроилось в глазах, когда её учитель засветился, а затем запылал.

– Ай! – воскликнула она, оторвав свой взгляд и прикрыв глаза рукой. ‑ Прекрати! Это ещё хуже, чем мерцание!

– Я вижу именно так, – объяснил он, поглаживая свои усы, что он часто делал, когда размышлял. – Ты неплохо адаптируешься к заклинанию. Оно уже не только на краю поля зрения, так ведь? Ты начинаешь видеть магию, когда смотришь на неё прямо.

– Ты меня чуть не ослепил, – проворчала она, протирая глаза кулаками.

– Если заклинание тебе не нравится, измени его. Попробуй изменить интенсивность того, что ты видишь. Приглуши свечение магии, – уголки его глаз прятали улыбку.

– Но я не знаю, что ты натворил с моими очками, – возразила она. – Мне нужно знать, что именно ты сделал, чтобы копаться в твоём заклинании.

– Прозондируй его магией. Тебе уже пора начинать учиться разбирать чужие заклинания на части – считай это обязательным упражнением.

– У тебя что-то мерцает в глазах? – спросила Даджа.

– На краю поля зрения, – сказал Браяр, в перерыве между ложками риса. ‑ Как приведение, только когда …

– Или азигази, – побормотала Даджа. Когда все уставились на неё, он рассказала не только о значении этого слова, но и то, что она видела после полудня.

– Они что-то разнюхивают, – мрачно сказала Розторн, когда Даджа закончила. – Падальщики. Паразиты.

– По крайней мере мы в безопасности, – ответила Ларк. – Лучше уж они поломают зубы о нас или о Саммерси – вторично – чем обрушатся на всё ещё окапывающуюся деревню.

– Герцог разослал патрули по всему побережью, – указала Сэндри. – Они прогонят любых пиратов.

Посвящённые, Сэндри и Трис начертили у себя на груди круг богов, чтобы отвести беду. Даджа поставила один кулак поверх другого, как если бы она взбиралась по верёвке, прося помощи у бога Торговцев. Браяр уже было собирался плюнуть на пол, чтобы отпугнуть пожирателей удачи, но поймал взгляд Розторн, и вместо этого прочистил горло.

Они уже собирались встать из-за стола, когда залаял Медвежонок. Кто-то постучал о дверной косяк, и щенок побежал облаять его. Розторн приложила ладонь козырьком к глазам, пытаясь разглядеть через открытую дверь лицо посетителя.

В свете уходящего дня он выглядел лишь тенью.

– Не Фростпайн – слишком низкий, – пробормотала она, и встала, чтобы встретить незнакомца. Браяр схватил чрезмерно увлёкшегося приветствиями Медвежонка.

– Простите … мне сказали, что я могу найти здесь мага Никларэна Голдая? ‑ вежливый голос принадлежал молодому человеку. Трис нахмурилась; он звучал знакомо.

– Ты нашёл его, – сказала Розторн, сопровождая вновь прибывшего в главную комнату.

– Не хочешь ли чего-нибудь попить? Мы как раз заканчивали ужинать.

– Спасибо, нет, – сказал он с полу-улыбкой. – Я поел в главной столовой.

По мере приближения посетителя они смогли увидеть, что он был симпатичным молодым человеком со свободными коричневыми волосами и живыми, улыбающимися глазами того же цвета. Его нос был длинным и изогнутым, а губы и подбородок – решительными. Он предпочитал тот же стиль одежды, что и Нико, однако Сэндри могла сказать, что он был более заинтересован в моде. Его красная рубашка была вышита белым вокруг шеи и вниз всей передней части; у его бледно-серой накидки были очень пышные рукава. Вышивка у Нико, когда она была, обычно была сделана тем же цветом, что и материал одежды, белые рукава его накидки доходили только до локтя, стиль, бывший популярным десять лет назад. Просторные брюки молодого человека были немного темнее накидки, и с лампасами. Он носил сапоги до икр с обшитым маленькими зеркальцами верхом, и золотую серьгу в одном из ушей.

– Мастер Голдай? – спросил он Нико. – Я из Лайтсбриджа. Адэлга́ни Смо́укуи́нд попросил меня доставить вам письмо, – он протянул Нико сложенный и запечатанный кусок пергамента. Браяр отпустил теперь уже несколько успокоившегося Медвежонка. Щенок уже было хотел подпрыгнуть, чтобы положить передние лапы посетителю на грудь, но тот вместо этого присел, и превратил пса в своего неподвижного друга, почесав ему спину.

Смоукуинд? – спросил Нико, ломая печать на пергаменте. – Как он? Его всё ещё достаёт артрит?

Улыбка посетителя была по-детски открытая:

– Делает его раздражительным в сырую погоду, сэр. Он говорит своим студентам, что если ему больно, то и они пусть страдают вместе с ним.

Нико улыбнулся:

– Смоукуинд всегда умел передавать другим своё настроение.

Ларк прошептала Дадже: «Давай убирать…». Она глянула на Трис и нахмурилась.

Трис таращилась на вновь прибывшего, как будто у того было две головы. Её лицо побледнело и вытянулось; глаза за очками расширились.

– Кузен Эймери? – прошептала она.

Молодой человек посмотрел на неё:

– Да, Эймери – моё имя, – и уже для взрослых добавил, – я – Эймери Глассфайр, надо было сразу представиться … Глассфайр – это моё магическое имя. Но ты, маленькая девочка … – он остановился и несколько раз моргнул. Наконец он прочистил горло и сказал:

– Ты ведь дочь Да́рры и Ва́лдэна, не так ли? Которая … которая любит читать? Триз … Трой … Трисана, точно.

Она опустила взгляд, покраснев:

– Да.

Теперь уже он нахмурился в недоумении:

– Последний раз, когда я был в Нинвере … когда это было?

– Два года, – прошептала она.

– Точно. И они послали тебя жить с Дядей Мю́ррисом и Тётей Эмми́н. Никто не сказал мне – почему.

Трис кивнула.

Эймери перевёл взгляд с неё на Нико:

– Я … я не знаю, что сказать, – его глаза странно заблестели. – Я не ожидал встретить здесь родственников. Я обещал Смоукуинду передать вам то письмо, поскольку я направлялся в Спиральный Круг.

Ларк встала и указала на свой стул:

– Садись, пожалуйста. Я думаю, тебе стоит остаться подольше, не так ли? Я – Посвящённая Ларк, кстати говоря.

Все представились. Трис, чувствуя на себе взгляды всех остальных, встала и начала собирать посуду.

– Ты должна радоваться встрече с родственником, – пробормотала Даджа. Она налила горячей воды в таз, где они мыли посуду. – Ты не выглядишь радостной.

– Они избавились от меня, – мягко ответила Трис, опуская в таз несколько тарелок.

– А он в этом участвовал? – прошептала Сэндри, забирая у Даджи чайник с кипятком. Она зевнула и чуть не ошпарила ноги Торговки.

– Нет, он … – Трис оглянулась на стол.

Эймери рассказывал посвящёнными и Нико: «Мне требовалось воспользоваться местной библиотекой для моих изысканий. Я почти закончил свой магистерский диплом …»

– Он уехал прежде, чем они совсем избавились от меня, – тихо сказала Трис, вспоминая. – Тот же самый противный толстяк, который проверял меня на магию …

– Который сказал, что у тебя её нет? – спросил Браяр, беря полотенце для протирания вымытых тарелок.

– Именно он. Он протестировал Эймери и сказал, что ему следует идти в Лайтсбридж. Обычно Эймери приезжал на зимние праздники. На летние тоже, какое-то время. А в последний раз он был дома два года назад.

– Он одевается как Мешок, – отметил Браяр. – Мне нравится его блеск, ‑ дёрнув пальцами мочку уха, он дал понять девочкам, что имел ввиду серьгу Эймери.

Трис повернула голову в сторону – это по-прежнему был наилучший способ видеть магию, на краю поля зрения. Она не заметила, что её друзья сделали то же самое. В Эймери была магия, это уж точно, перетекание и слабых отблесков бледного света вокруг его тела, а также яркое пятно на его серьге. Магия Эймери была лишь бледным лунным светом, который почти перекрывался полыханием Ларк, Розторн и Нико.

Она подумала, светилась ли она сама? Повернув голову, она изучила своих друзей. Светились ли они? Ей показалось, что она что-то в них видела, но оно смещалось и пряталось, когда она пыталась его уловить.

– Трис, – произнесла Розторн, указывая на свою мастерскую: птенец звал её. ‑ Это будет последняя кормёжка на сегодня.

Трис поспешно налила остатки козьего молока в чашку, и отнесла её в мастерскую. Как только оно было благополучно перелито на маленькую сковородку, она поставила её на огонь. Птенец голосил громче, чем утром. «Наверное это хорошо», – подумала она, хотя в тот момент крики её только нервировали. Казалось, молоко грелось целую вечность, и она чуть не забыла добавить мёда. Подбежав к столу, за которым они ужинали, она схватила горшок и принесла его обратно, осторожно добавив маленькую ложечку в нагревающуюся жидкость.

Наконец оно согрелось. Обжигая пальцы, она сняла сковородку с огня, затем сунула в неё тростинку и закрыла другой конец пальцем. Осторожно подняв платок, закрывавший её подопечного, она могла видеть, что он хотел есть, причём немедленно. Она осторожно капала молоко в его разинутый клюв, пока он не насытился. Поглядев на Трис снизу вверх, он рыгнул и устроился спать.

– У тебя хорошо получается.

Она дёрнулась, уронив каплю молока себе на щёку. Промакнув её кусочком хлопка, она посмотрела на своего кузена. Тот стоял, оперевшись о стойку, с серьёзным выражением в тёмных глазах. Ему было почти двадцать два, вспомнила она, один из трёх мальчиков и двух девочек в семье её дяди. Он был гордостью и радостью семьи, будущий маг, который принесёт им богатство.

– Я практиковалась весь день, – она осторожно накрыла гнездо, и задула свечу, служившую ей кухонной плиткой. Она с облегчением увидела, что солнце наконец-то зашло за верхушку внешней стены.

– Почему ты не в Нинвере? – спросил он. – Мастер Голдай только сказал, что ты его ученица. Я завидую тебе, знаешь ли. Никларэн Голдай входит в Совет Магов Лайтсбриджа. Он весьма знаменит.

– Ты перестанешь говорить на достаточный срок, чтобы дать собеседнику ответить на твои вопросы? – требовательно спросила она.

Он улыбнулся, но было какое-то волнение в его глазах.

– Прости. Наверное я просто возбуждён от встречи с ним и … и что встретил тебя, конечно. Почему ты здесь?

– Они меня не хотели, – откровенно заявила она. – Они отдели меня в Храм Разбитого Круга, а Разбитый Круг послал меня сюда. Я не знала, пока не провела здесь несколько недель, что Разбитый Круг послал меня, потому что у меня была магия.

– Ты хочешь сказать, что видящий магию не нашёл её? – Эймери не смотрел на неё; вместо этого он чертил невидимые знаки на поверхности стойки. ‑ Во мне он её увидел.

– Но не во мне, – ответила она, начиная заводиться. – Родственники и Разбитый Круг – они думали, что я была одержима, или … или не совсем человек. Они … – связки трав над её головой зашелестели. Рассыпанные по полу листья заскользили, подталкиваемые поднявшимся ветром.

Трис бросила взгляд на лицо своего кузена. Если подумать, Эймери – чьи глаза всегда выглядели так, как будто они улыбались исключительно лишь человеку, на которого он смотрел, даже если если он смотрел на неё – Эймери всегда был добр. Он никогда не делал ей больно. Трис вздохнула и отпустила накатывавший в её горле гнев. Листья опали на пол. Травы успокоились, разнося запах по комнате.

– Нико говорит, что моя магия … странная. Она связана с погодой. Я и сама её не понимаю.

Эймери покачал головой:

– Они сказали нам, что маг никогда не перестаёт учиться. Ах … Трисана …

– Трис, – сказал она. Только кузина Юрэйл звала меня полным именем.

– Трис. Я получил письмо от матери – оно дожидалось меня, когда я приехал. Она говорит, что дядя Валдэн болен, может быть даже при смерти. Я думаю, тебе следует поехать домой как можно скорее.

Она непонимающе уставилась на него. И как, чёрт возьми, ей следовало реагировать на такие новости?

– Если мой отец хочет меня видеть, он пошлёт за мной, – отрезала она. Над головой зашелестели травы, сильнее, чем несколько секунд назад; листья и пыль закружились по полу. Лёгкие порывы ветра начали дёргать их за волосы и одежду. – Когда я видела его в последний раз, он сказал совершенно незнакомому человеку, что они с матерью больше не хотят меня видеть. Вообще!

– Ты не можешь позволить этому стать преградой, – настаивал Эймери. ‑ Езжай домой, пока можешь – я бы так поступил. Езжай домой, и помирись с ним. Я дам тебе денег на проезд. В Саммерси есть корабль …

Пучки трав уже бились на ветру, поднявшемся в маленькой комнате. Одна из них отцепилась и вылетела через открытую дверь в главную комнату.

– Трис, – предупреждающе окликнул Нико.

Браяр сунулся в дверь, держа связку трав в одной из рук:

– Возьми себя в руки! – прошипел он. – Только попробуй всё разбросать после всей той уборки, которую я сделал …

– Что такое? В чём дело? – захотел узнать Эймери, переводя взгляд с Браяра на покрасневшую Трис.

Она знала, в чём дело. Она опять начала выходить из себя, нагревая вокруг себя воздух. Если она не успокоится, она может устроить тут торнадо – небольшой, из-за сегодняшней доброты Розторн. Глубоко вздохнув, она сложила руки перед собой и начала медленно считать, сосредоточившись лишь на дыхании и числах.

Воздух в мастерской успокоился.

– Мастер Нико! Мастер Нико! – закричал кто-то у входа в коттедж. – Вы срочно нужны в Оси!

Трис и Эймери последовали за Браяром в главную комнату. Все взгляды были устремлены на растрёпанного послушника, который тяжело дыша привалился к косяку.

– Что стряслось? – вставая спросил Нико.

– Вы не поверите, – хватая ртом воздух сказал послушник. – Это произошло, произошло только несколько минут назад. Все шары и зеркала в комнате Видящих – разбились! Все до единого! Даже чаши с водой, которые использовались для видения, и те разбились!

Нико бегом покинул коттедж.

– Но это ведь невозможно, не так ли? – Розторн нервно спросила у Ларк. ‑ Ось защищена магией, с верху до низу.

– Землетрясение? – предположил Эймери. Стоявшая рядом с ним Трис заметила, что его руки дрожали.

– Во время землетрясения ни один шар, ни одно зеркало даже не потрескались, – сказала Ларк. – Вообще.

Эймери вздохнул:

– Что ж! Я только буду мешаться, если предложу свою помощь. С таким же успехом я могу отправляться в библиотеку и начинать свои изыскания. Поцелуй на прощание, кузина?

Трис нахмурилась. Не убоявшись, Эймери поцеловал её в щёку:

– Тебе следует поехать домой, – прошептал он. Затем поблагодарил женщин и ушёл.

Ларк осталась у двери, несчастно глядя на Ось:

– Кто мог это сделать? – прошептала она. – Мы теперь не можем видеть, что готовит нам грядущее. Как будто нам не хватало сюрпризов на одно лето.

Глава 6

Когда Трис открыла глаза, ещё было даже не утро. С воздухом было что-то не так. Ветра, которые в это время обычно продували Спиральный Круг с севера, поворачивали назад, возвращаясь, когда им следовало бы уходить в море.

Она чувствовала, как будто над её головой прохаживалось тяжёлое животное, прижимая её к земле, не давая дышать.

Скворец спал, и не должен был проснуться до зари – до которой оставалось ещё добрых два часа.

Она как-то оделась, упрятала волосы под платок, и, заплетаясь, вышла из коттеджа. Медвежонок последовал за ней к южной стене, и вверх по лестнице. Для Трис восхождение обернулось агонией в ногах, которые всё ещё ныли после долгого похода к Башне Острова Куска.

Она сжала зубы и продолжила идти, стараясь не споткнуться о свои юбки или о собаку. Взобравшись на стену, она нашла место, где четверо были прошлой ночью, и всмотрелась в морскую даль.

Непонятным образом сбитый с толку ветер дёргался вокруг неё подобно недоброму знамению. Над Кругом к северу была отличная ночь, ни одного облака не закрывало ковёр звёзд или тонкую полоску луны. Справа от неё маяк Маджи горел поверх тёмного горба Острова Куска. Полуостров остался во тьме, теперь, когда не было сторожевой вышки на Пиратском Мысе.

Прямо впереди, более мили вглубь моря, ждал шторм, массы громоздящихся туч, в которых мерцали молнии. Завеса дождя не давала ей рассмотреть, что было в глубине шторма. Он растянулся длинной, тяжёлой лентой на запад и на восток, насколько Трис могла видеть, медленно надвигаясь на острова гавани и полуостров.

Она нахмурилась. Наземные бризы должны были затягиваться в эту штуковину, подкрепляя её. Вместо этого они останавливались у кромки, как‑будто натыкаясь на стену. Дёргая себя за кончик носа, она слегка повернула голову. Везде, где тучи оказывались на краю её поля зрения, загорался серебряный свет.

Трис зажмурилась и вдохнула, создавая внутри себя неподвижность. Её разум выпрыгнул из оков её тела, ухватившись за проносившийся мимо воздух. Она полетела вниз, верхом на ветре, который тёк вдоль неровной земли от южных ворот к морю. Она пронеслась над водой, чувствуя щекотку от пенистых гребней волн. Взмыв, она нырнула …

И врезалась в гладкую как стекло стену. Яростно зашипев, ветер/Трис ударился о препятствие и понёсся обратно к берегу. Найдя порыв ветра посильнее, она устремилась с ним прямо в шторм, чтобы вновь удариться о его стеклянный фронт. Она скользнула вдоль него, ожидая долгого пути: настоящие штормовые тучи поднимались по крайней мере на три мили вверх. Вместо этого на совсем нештормовой высоте менее чем в милю она перескочила через какой-то горб.

Она скользила по твёрдой крыше шторма около двух миль, не чувствуя никаких щелей или входов под собой. Двигаясь вместе с другими бризами, не способная упасть в море и расслабиться, она кружила, как кошка, которая только что упустила мышь. Её путь обратно к берегу был на волосок короче пути к шторму. Чем бы она ни была, эта штука медленно катилась вперёд. Когда она достигнет земли, она и здесь будет указывать ей, где можно дуть, а где нет?

Резкий лай собаки нарушил её концентрацию. Трис оторвалась от ветра и вернулась в свой собственный разум.

– Опять ты. Слушай … тебя тут быть не должно, – это был высокий, худой стражник с прошлой ночи. Его напарница стояла рядом, с арбалетом в одной руке, и ошейником Медвежонка – в другой. Щенок лаял и пытался высвободиться. – В обед доложили о пиратском разведчике в бухте, – продолжил мужчина. Этой ночью стражники были в боевом облачении: шлемы и кожаные жилеты, усыпанные металлическими кольцами, красные куртки до середины бёдер, и тяжёлые щиты. – Посетителям сюда нельзя. И не могла бы ты заставить свою собаку заткнуться?

– Нет, – отрезала Трис. Она указала на шторм. – Это по-твоему выглядит нормально?

– Это шторм, – ответила стражница. – Дождь бы нам не помешал.

– Если это – шторм, то я – Герцог Ведрис, – огрызнулась Трис. – Штормовые облака поднимаются на мили. Эти же не достаточно высоки даже для послеполуденного шквала!

Стражники переглянулись.

– Я маг или кто? – закричала Трис. Дуновения ветра забегали по её волосам, сдёрнув с её головы платок, полетевший вниз со стены. – Прошлой ночью я была магом, и мои друзья – тоже. Так что либо я и сейчас маг, и вам стоит меня послушать, либо вы вчера неправильно с нами обошлись. Так что?

– Не помешает дать капитану знать о том, что она говорит, – протянула женщина. – Я в штормах не разбираюсь.

– А я – разбираюсь! – сказала Трис. Ветер теперь дёргал не только за её одежду, но и за одежду стражников. Делая глубокие вдохи, она совладала со своим гневом. Не тот был момент, чтобы определять, насколько сильным должен быть ветер, чтобы снести её со стены в бухту. – Послушаете же вы меня наконец?

Мужчина неожиданно развернулся и порысил по стене в направлении одной из приземистых круглых башен, которые обрамляли Южные Ворота. Когда он вернулся, с ним пришёл другой мужчина – низкий, плотный и чернокожий. Трис повторила вновь прибывшему то же, что сказала стражникам, тот поднёс к глазу длинную металлическую трубу и направил её в сторону шторма.

– Она права, – он опустил трубу. – Это не настоящий шторм. Ты …

– Трис, – помогла она, когда осознала, чего он ждал.

– Трис. Хорошая работа. А теперь забирай свою собаку и возвращайся в кровать. Боевые маги будут здесь в мгновение ока.

Вздохнув свободнее теперь, когда кто-то поверил ей, Трис взяла поводок Медвежонка и вернулась домой.

– Даджа, – послышался в её ухе мужской голос. – Даджа, проснись.

– Уходи, Унэни, – во сне ей показалось, что это её старший брат. Она думала, что она по-прежнему в гамаке на Третьем Корабле Кисубо. – Я не буду стоять за тебя твою вахту.

– Даджа, это Фростпайн. Ты мне нужна.

Она встала, собираясь надрать Унэни уши.

У её кровати горела свеча. Она была в наземном доме, на стоячей кровати. В углу в неустойчивом свете свечи блестели статуи богов Торговца Комы и Счетоводчицы Оти. Моргая, она посмотрела на своего учителя:

– Фростпайн?

– Нам предстоит работа. Одевайся, – он вложил в её руки исходящую дымом чашу и вышел.

Чаша была наполнена горячим шоколадом, редким и дорогим напитком, который подавали только по особому поводу. Впечатлённая, она оделась, то и дело отпивая подслащённую жидкость.

К тому времени, как она спустилась, она уже полностью проснулась. Глянув в окно чердака, она увидела, что часы Оси показывали лишь пять часов утра.

Ларк и Розторн с уставшим выражением глаз сидели за кухонным столом. Даже Медвежонок, который любил лаять на всех, кто вставал рано утром, сонно растянулся у алтаря коттеджа. Фростпайн, прохаживавшийся по первому этажу, улыбнулся, когда Даджа достигла подножья лестницы.

– Садись, – он мягко толкнул её к стулу у стола. – Ты проснулась?

Даджа кивнула, заканчивая застёгивать красную газовую рубашку.

– Хорошо. Слушай: меня попросили сделать кое-что опасное, – присев рядом с ней, он взял её руки в ладони. – От восточного Эмеланского Полуострова до Острова Астрел и Цитадели Герцога протянулось маскировочное заклятие. Мы убеждены, что оно скрывает большой пиратский флот. Его Светлость хочет, чтобы я обновил и усилил заклинания на цепи, которая сейчас блокирует устье гавани, а это означает работу прямо под носом пиратов. Я бы не отказался от твоей помощи, но только если ты понимаешь опасность. Нас будут прикрывать могущественные магические щиты, но одно дело – знать, что ты в безопасности, а другое – чувствовать это нутром.

– Подумай об этом, Даджа, – сказала Ларк, её обычно весёлый голос хриплый от сна и беспокойства. – Ты будешь в лодке – ты не сможешь бежать, если флот пойдёт в атаку. Когда окажешься там, передумать уже не сможешь.

Даджа посмотрела в сверкающие тёмные глаза Фростпайна:

– Какие у нас есть щиты?

– Кусок заклинательной сети, который мы откопали вчера. Подумай минуту, девочка. Я скорее умру, чем позволю чему-нибудь случиться с тобой, но если ты боишься, мне надо знать сейчас.

Она посмотрела через открытое окно в мастерскую Ларк. Год назад Третий Корабль Кисубо уже собирался отчаливать из Хаджура, когда в гавань приковылял Пятый Корабль Кисубо.

Судя по рваным парусам и обожжённому юту, он пережил нападение пиратов. Одна из мачт была срезана посередине. Когда спустили трап – когда команда Третьего Корабля Кисубо собралась в доках, чтобы помочь – первым на берег с Пятого Корабля сошёл Дядя Тиволу. Его покрытое потом чёрное лицо было искажено горем. На руках он нёс окровавленное тело Тёти Зэйды, капитана корабля, утыканное стрелами джишэн.

Глубоко вдохнув, Даджа кивнула:

– Я сделаю это.

Вставая, Фростпайн потянул, заставив её подняться:

– Идём, – он взял со стола рюкзак и закинул его за спину. – Наш эскорт ждёт снаружи.

Даджа поцеловала Ларк в щёку, потом посмотрела на Розторн. Посвящённая тряхнула каштановыми волосами и бросила ей ответный взгляд:

– Нет необходимости распускать нюни, – едко проинформировала она Даджу. – Увидимся через несколько часов.

Даджа ухмыльнулась. От Розторн она и не ожидала другого ответа.

– Через несколько часов, – пообещала она, и последовала за Фростпайном наружу. Их ждал десяток Гвардейцев Герцога, одетых в чёрные кожаные куртки и шлемы с пришитыми к ним чёрными лакированными металлическими кольцами. Один из них держал поводья лошади без седока; остальные уже были верхом.

– Она с тобой? – сказала приземистая крепко сбитая женщина с парой жёлтых наконечников стрел на шлеме, обозначавших её как сержанта.

Фростпайн кивнул и оседлал лошадь, распределив своё одеяние так, что оно не скручивалось. Потом он протянул руку Дадже. Когда та ухватилась за неё, он усадил её позади себя, игнорируя её взволнованный писк. Она обнаружила, что сидит на твёрдом рулоне ткани.

– Моя сумка у тебя? – спросил Фростпайн мужчину рядом с собой. Солдат кивнул и похлопал по одной из своих седельных сумок.

– Северные Ворота, – приказала сержант, и пришпорила своего скакуна. Когда лошадь Фростпайна закачалась под ними, Даджа съёжилась и обхватила своего учителя за пояс.

Когда они пошли рысью, Даджа зарылась лицом в одеяние Фростпайна и молила Кому о защите от пиратов, а своих предков – о защите от наземных опасностей, вроде поездок верхом. Она знала, что они проехали через Северные Ворота, только потому, что в туннеле внутри стены изменилось эхо от копыт.

– Слушай меня, – тихо сказал Фростпайн. – Ты слушаешь?

– Да, – ответила Даджа. – Я просто не смотрю.

– Смотреть тебе не нужно. Вот наш план: ты будешь искать слабые места в металле – ты помнишь, как?

– Да, – она научилась этому чуть ранее этим летом.

– Когда достигнем цепи – вообще-то там две цепи – наша лодка проведёт нас вдоль неё, звено за звеном, от Надгробия до башни Начальника Порта, ‑ продолжил Фростпайн. – Если найдёшь слабое место, скажи мне – даже если оно не кажется важным. Я укреплю его заодно с усилением заклятий на цепи, – протянув руку назад, он похлопал её по колену. – Не хотел я так с тобой поступать, но …

– Я – единственный маг-кузнец в Спиральном Круге, помимо тебя, – она вытащила своё лицо из его одежды, чтобы он мог услышать её тихий голос. ‑ Я – единственная, кто может чувствовать то же, что и ты.

– Если что-то пойдёт не так, мне возможно придётся занять у тебя силы, ‑ добавил он. – Возможно потребуются силы нас обоих, чтобы завершить эту работу.

– Серьёзная магия, – выдохнула Даджа.

– Не менее серьёзная, чем всё, что ты или я когда-либо делали.

Когда они свернули с дороги в Саммерси, чтобы следовать крутой тропинке вниз по склону холма, к гавани, Даджа опять спрятала своё лицо. Наконец они остановились; она могла слышать приветственный звук бьющихся о скалу волн. Она открыла глаза, когда Фростпайн спешился, чтобы увидеть, что они были на юго-восточной стороне Острова Куска, внутри стен гавани. Воткнутые в песок факелы освещали ждущий их баркас, с его экипажем одетых в серые куртки и брюки мужчин и женщин Герцогского Флота. Даджа сползла с лошади и побежала к лодке, густо покраснев, когда солдаты засмеялись. Оказавшись на борту, она надёжно уселась на средней скамье.

– Нам надо поработать над твоей ездой верхом, – заметил Фростпайн, снимая притороченный к лошади свёрток плотной ткани.

– Не надо нам ничего такого делать, – пробормотала она на языке Торговцев. ‑ Я просто пойду пешком.

– Пешком не увезёшь груз, а Торговец без груза – нищий, – ответил он на том же языке, раскрывая свёрток. Из него он вытянул длинный, обвисший свёрток серебристой сетки.