Текст книги "Проклятие любви"
Автор книги: Тамара Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 16
Райна никак не могла понять, где она находится, и не чувствовала боли, о которой твердила мать. Что касается удовольствия, то в памяти был полный провал. Девушка села в постели, и одеяло упало с плеч, обнажив халат. И только тогда Райна поняла, что воспоминаний нет по той причине, что помнить не о чем. Она уснула на постели Мак-сена и тот, не тронув ее, перенес в зал на скамью.
Но почему? Закусив губу, Райна осторожно перешагивала через спящих людей, освещенных занимающейся зарей. Зная, что скоро они проснутся, девушка поспешила за ширму, надеясь застать Пендери в постели.
Он спал, но как только она вошла, рыцарь открыл глаза:
– Вот уж не думал, что вы будете первым человеком, которого я увижу утром.
Сев, рыцарь прислонился к изголовью и знаком велел подойти ближе. Девушка замешкалась.
– Если я ночью не тронул вас, то вряд ли я это сделаю сейчас.
«Это так, хотя я уже готова, – подумала Райна, – игра стоит свеч, и за спасение соплеменников цена невелика».
– Подойдите к свету.
Тяжело вздохнув, саксонка приблизилась к постели:
– А как же наш договор? – дрожащим голосом спросила она. – Его условия не выполнены.
– Да, причем это я виноват.
– Почему?
Норманн сбросил одеяло и опустил ноги на пол:
– Не спрашивайте, Райна, а будьте благодарны, что я не воспользовался удобным случаем.
Значит, он не станет преследовать ее? Но надолго ли его терпения хватит? И какова будет участь саксов? Она старалась не глядеть на него, не видеть этого прекрасного тела.
– А пленники? Что с ними?
Максен нагнулся и начал что-то выбирать из одежды, в беспорядке брошенной на полу. Краем глаза она наблюдала за ним – он явно не мог найти то, что искал.
– Может, отдадите мне халат? – Пендери бросил взгляд через плечо.
Девушка невольно схватилась за отвороты халата, смущенная взглядом, но, пожалуй, еще больше мускулистой спиной и твердыми ягодицами.
– Так что будет с саксами? – опять спросила она, стараясь унять дрожь.
Раздраженно вздохнув, Максен выпрямился и подошел к сундуку, поднял тяжелую крышку, надел штаны, прикрыв, наконец, свои ягодицы.
– Не беспокойтесь, им ничего не грозит, – буркнул норманн, продолжая ворошить вещи. – Сегодня пленники будут работать как обычно.
Райна не ожидала услышать эти слова, хотя втайне и надеялась на лучшее.
– Значит, вы не собираетесь…
– Нет, не собираюсь.
Она ощутила какую-то слабость в коленях и едва устояла на ногах.
– Вы поверили им, да?
Он намеренно медлил с ответом, затем повернулся к ней и подошел ближе.
– Сэр Гай допросил всех до единого, и похоже, вы говорили правду. Похоже, – сделал он ударение на этом слове.
Наверно, Пендери понял, что Сета лжет. И потому оставил Райну в покое.
– Вы по этой причине не стали меня… насиловать?
Согнутым пальцем рыцарь провел по ее лицу, опустил руку:
– Нет, Райна. Конечно, я хотел, но решил не трогать вас.
Чутье подсказывало саксонке, что норманн говорил правду, и странное чувство овладело ею – будто в ней открылось то, что прежде было наглухо закрыто.
Рыцарь долго смотрел на нее, и она почти телесно ощущала прикосновение его взгляда.
– Я уже объяснял, Райна. Я хочу, чтобы вы отдались мне по доброй воле. Я желаю получить не только плоть, которая примет семя, но и душу. Если мне надо тело, то есть для этого служанки.
Райна побагровела от смущения:
– Вы просите слишком много.
Максен осторожно провел по ее шее и коснулся груди, видневшейся в вырезе халата.
– Неужели? – хрипло спросил он.
Нет, конечно, но она не могла ему это сказать.
– Я…
– Позвольте мне пригубить вас, чего я не сделал вчера, – и улыбка смягчила суровые черты его лица. – Поцелуй, – добавил он, – только и всего.
«Можно подумать, мы много целовались до этого», – мелькнула мысль у саксонки.
– Ну, решайтесь, – уговаривал ее рыцарь. Поцелуй ничего не значит. Это же не постельные утехи. Не передумай Пендери – она бы потеряла гораздо больше. Только бы не забыться, не уступить страсти. Поцеловаться – и прочь. Подняв голову, девушка подставила ему свои губы, напрягшись в ожидании.
– Нет, – заупрямился рыцарь, – вы должны поцеловать.
– Наклонитесь, а то я не дотянусь.
В глазах норманна зажглись искорки, и он подчинился. Приподнявшись на носки, Райна осторожно коснулась его губ. Максен не двигался. Тогда девушка крепче прижала губы к его губам и вобрала в себя его дыхание. «Достаточно», – сказала она себе, чувствуя, что в ней возникает приятное томление. Но поцелуй требовал завершения. Опускаясь, Райна ухватилась за его плечи, стараясь удержать равновесие, и поцелуй затянулся. Рыцарь приоткрыл губы, и Райна, не колеблясь ни секунды, пустила в ход язык.
Всегда ей приходилось уступать, но сейчас все было по-иному. Ощущения поражали новизной, свежестью и очень походили на желание. Саксонка, пожалуй, впервые испытывала такие чувства. Внутренний голос нашептывал, что дело может закончиться плачевно, но Райна не вняла доводам разума и обняла Максена одной рукой, а вторую запустила в его густые темные волосы.
Максен прижал ее к себе:
– А вы научились кое-чему, – пробормотал он, начиная действовать.
Но Райна воспротивилась: ведь это ее поцелуй.
– Я еще продолжаю учиться, – прошептала она и вновь впилась в его губы.
Максен прижал свое настрадавшееся тело к ее животу. Она уже не думала о том, что делает. Застонав, начала двигать бедрами, но через мгновение они резко отстранились друг от друга, и девушка едва не потеряла равновесие.
Пендери прекрасно понимал, что саксонка в растерянности.
– Вы ведь не хотите, чтобы дело зашло слишком далеко, не так ли?
Райна, заикаясь, невнятно пробормотала:
– К… к… конечно, нет.
Она едва не сдалась и не стала бы сопротивляться, если бы он повалил ее на кровать. Слава Богу, рыцарь не потерял голову. Не зная, как выпутаться из сложного положения, она сжала руки перед собой:
– Спасибо, что сохранили жизнь пленникам, спасибо, что поверили им.
Должно быть, Максен угадал ее состояние, но не захотел этим воспользоваться.
– Пока я верю им… если не разубедят.
– Нет, конечно, – уверенно проговорила девушка. – Пленники преданы вам душой и сердцем.
Максен удивленно поднял бровь:
– А вы? Вы тоже принадлежите мне?
– А как же быть с Сетой? – напомнила она. – Несомненно, вы поняли, что она лжет.
У Пендери, очевидно, истощился запас терпения:
– Я не совсем уверен, что саксы говорят правду, и не могу утверждать, что Сета лжет. А теперь ответьте, Райна, вы моя?
Она молчала, но это молчание становилось невыносимым, все мысли у нее перемешались.
– Мои соплеменники признали вас своим хозяином. Я – с ними заодно. Я подчинюсь вашей прихоти, если вы заставите это сделать ради спасения пленников.
Рыцарь, помолчав, криво усмехнулся и, нагнувшись над сундуком, опять начал в нем рыться.
– Вы умеете шить? – спросил он, не поднимая головы.
– Да, пробую…
– Вот и хорошо, а то я поизносился.
Теперь Максен хочет сделать ее швеей. От этой мысли ей не стало теплей. Нет, она не против, но придется ведь примерять одежду. Мог бы он найти себе другую портниху! «Да потому, что ему нужна твоя добрая воля», – напомнил ей внутренний голос.
– А ножницы есть? – вмешался в ее раздумья норманн.
– Ножницы?
– Ну да, мне уже пора стричься, – рыцарь для пущей убедительности погладил отросшие волосы.
– Боюсь, не смогу вам помочь, – солгала она.
Ведь не раз когда-то подстригала и отца, и братьев. Хотя нет, это не ложь, поскольку Райна не была знакома с норманнским стилем – волосы оставляли только на затылке, а все остальное выбривалось.
– Придется, – усмехнулся рыцарь.
– Я постараюсь, – пробормотала саксонка.
Рубашка и штаны, которые надел Максен, выглядели не слишком привлекательно – одежка из грубой шерсти больше бы годилась для простолюдина, а не для знатного барона. Похоже, Пендери говорил правду, что изрядно поизносился.
Усевшись на край постели, рыцарь натянул такие же поношенные, как и одежда, сапоги и пошел к выходу:
– Сегодня много дел, – бросил он через плечо, – одевайтесь и приступайте к своей работе.
Райна смотрела ему вслед, терзаясь противоречивыми чувствами, думая о соплеменниках, избежавших беды, и о том, что произошло между ней и Максеном. Она поднесла ладонь к губам. Как свежи воспоминания о том поцелуе! Другой рукой саксонка провела по животу, которого касалась его плоть. Казалось, все произошло мгновение назад – так все живо. На губах остался вкус его языка, горьковато-сладкий, как терпкое вино…
– Райна, – раздался голос, и девушка вздрогнула.
Она считала, что норманн ушел, но, видимо, рыцарь вернулся. С гулко бьющимся сердцем она повернулась к нему:
– Да?
По прищуренным его глазам саксонка поняла, что тот догадался, о чем она думала – ее выдали руки.
– Вы больше не будете работать на строительстве стены. Понятно?
Он не хочет, чтобы она была с саксами.
– Но…
– Я сказал. Все понятно, Райна?
В досаде девушка высоко подняла подбородок:
– Конечно.
Рыцарь было повернулся, собираясь уйти, но остановился:
– Я не говорю, что вы не должны видеться с ними. Просто у вас другие обязанности – прислуживать в зале.
Гнев в ее душе погас.
– Да, милорд.
Надеясь избежать встречи с Максеном, Райна выскользнула из зала и пошла во двор, где работали саксы. Если погода не помешает, то строительство замка закончится через несколько дней. Но что будет с саксами, когда придет зима? Не поступит ли Максен так же, как и покойный Томас год назад: даст свободу, но не даст хлеба. Тогда на кладбище прибавилось крестов…
Задумавшись, девушка едва не наступила на собаку, которая лежала на дороге и нежилась под солнцем. Собаке-то тепло, а вот ей стало зябко. Зря она не надела плащ. Райна прибавила шагу, чтобы согреться, а заодно и догнать шедших впереди нее женщин.
Хотя она и предлагала помочь донести корзину с едой, Милдрет каждый раз отказывалась – мол, «милорду» это не понравится. А идти налегке Райне было неловко. Но это чувство развеялось, когда она перехватила виноватые, полные сочувствия взгляды саксов. Конечно, они считали, что она принесла себя в жертву, и удивлялись, как ей удалось выбраться из темницы.
Первой к ней приблизилась Лиган – сначала она шла нерешительно, а потом ускорила шаг:
– Как дела, Райна? – тихо спросила она.
– Хорошо, – с готовностью откликнулась девушка.
– Этот ублюдок обидел тебя?
Она покачала головой:
– Нет.
Лиган взглянула куда-то поверх ее головы, туда, где на стене стояли люди.
– Не верю, что он может по-доброму обойтись с женщиной.
О том, что касается двоих, всегда трудно говорить. Райна понимала, что надо Лиган осадить, дабы не давать повод для слухов. Нельзя и не сказать, какой ценой удалось сохранить им жизнь. Ведь тогда бремя на ее плечах станет легче.
– Я не спала с ним, Лиган. Он… почему-то из постели перенес меня в зал.
Саксонку передернуло от этих слов.
– Какая чушь! – воскликнула она. – Вы только послушайте!
Не приходилось сомневаться, что Лиган разнесет весть, словно сорока. Мысль об этом причиняла невыносимую боль.
– Ради Бога, Лиган, – взмолилась девушка, – не говори так громко!
– Понимаю.
Но в то, что она понимает, трудно было поверить.
Раздумывая, Лиган кусала губы, затем усмехнулась:
– Теперь понятно, почему он так много работает!
Райна нахмурилась:
– Кто? О ком речь?
– О Пендери, конечно, – женщина кивнула в сторону стены.
Замерев, Райна подняла голову и среди дюжины людей разглядела Максена, стоявшего чуть поодаль. Его крупная фигура отчетливо выделялась на фоне голубого неба. Рыцарь стоял, уперев руки в бедра, и смотрел на нее. Их разделяло немалое расстояние, но девушка чувствовала себя так, словно он был рядом: какая-то могучая сила исходила от него. Глаза норманна искрились весельем, хотя лицо оставалось как обычно серьезным.
– А мы размышляли, как сделать его частью стены, – заметила Лиган.
– Частью стены? – недоуменно подняла брови Райна, оторвав взгляд от Максена.
– Да, но мы же думали, что он… гм… плохо обошелся с тобой, – хмыкнула женщина. – А коли так, пусть Пендери поживет еще немного. Что ты скажешь?
Пропустив мимо ушей эту неудачную шутку, девушка вновь посмотрела на норманна:
– Никак не пойму, что он там делает.
– Работает.
Райна поморщилась:
– Это я и без тебя вижу. Но не могу взять в толк, почему хозяин замка трудится вместе с простолюдинами. У него и без того забот хватает.
Лиган тоже взглянула на стену:
– Нетерпение его гложет, – пожала она плечами. – Говорит, что хочет поскорее закончить стену, чтобы можно было поселиться в домиках во внутреннем дворе.
– Кому?
– Да нам, конечно, хотя мне не верится.
Райна по-прежнему не отрывала глаз от рыцаря, который, знаком позвав за собой других, начал спускаться во двор, где служанки прямо на траву выложили еду. Лучше бы Максен вел себя как наглый, распутный и бессовестный завоеватель. Он тогда бы не смог покорить ее сердце…
– А еще он говорит, что выстроит к весне деревню перед замком, чтобы мы в ней жили и землю пахали, – продолжала Лиган.
– Да?
Сдержит он свое слово или поступит так же, как Томас? Пожалуй, на него можно положиться. Воля сильнее, чем у погибшего брата. Но кого норманн принесет в жертву, когда кончатся запасы провианта? Конечно, не своих соотечественников!
– Да, так он сказал, – подтвердила Лиган, – но зима покажет, врет барон или нет.
Девушка видела, как Пендери остановился, выпил кружку воды и направился к ней.
– Он идет сюда.
– Да? – Лиган криво усмехнулась и громко произнесла, – ничего не скажешь, Пендери красив, хоть и норманн.
Странно, но норманн за это короткое время смог понравиться женщине, считавшей его своим врагом. Видать, природа берет свое.
– Ладно, пойду поем, а то эти обжоры сожрут все, – усмехнулась Лиган и удалилась.
Чувствуя себя не в своей тарелке, Райна ждала Максена.
– Это была Лиган? – спросил он, подойдя поближе. – Та, которая подбила вам глаз?
– Она самая, но теперь мы подружились.
– Гм, – хмыкнул рыцарь, глядя в спину удаляющейся женщины.
– Вы не теряете даром времени.
Ясно, что он намекает на ее приход к пленникам.
– Вы мне запретили работать, я сюда пришла, чтобы показать им, что у меня все хорошо.
Она стояла в давно знакомой Максену вызывающей позе – руки на бедрах, ноги широко расставлены. Без колебания рыцарь принял ее вызов.
– А хорошо ли? – насмешливо спросил он, прищурив искрящиеся глаза.
Помимо своей воли Райна улыбнулась:
– Да, неплохо. Но скажите мне, зачем вы работаете в поте лица, как простолюдин?
– Трудная работа, – признался он, оглядываясь на стену.
– Зачем же вы это делаете?
– Я хочу лучше узнать саксов.
Райна покачала головой:
– Разве мало того, что вы видите их с вашего помоста?
– Так я никогда не добьюсь их преданности. – Максен махнул рукой, словно отметал в сторону ее протестующие речи. – Может, они и не предадут меня, но ведь только страх держит их в подчинении.
Бесспорно, Пендери прав, но чему же удивляться?
– Так поступают все норманны…
– Да, но я так не сделаю, ибо хочу, чтобы на моей земле воцарился мир.
Он опять поселяет в ее душе надежду.
– Думаете, когда-нибудь он наступит?
Рыцарь пристально смотрел на нее. Взгляд у него был мечтательный.
– Он наступит, когда ко мне приведут живого или мертвого Эдвина.
Правда всегда горька и колет глаза, но норманн не стал успокаивать ее ложью. Стараясь перевести разговор на другое, Райна вернулась к событиям минувшего вечера:
– А как же сэр Ансель?
Рыцарь прищурил глаза:
– А что такое?
Она почувствовала: он догадывается, что ей удалось подслушать его разговор с сэром Гаем. Почувствовала и приготовилась к упрекам и стычке.
– Я видела, что произошло прошлой ночью.
– Да?
Она кивнула:
– Я услышала разговор и выглянула из-за ширмы. Почему вы ничего не сделаете с ним, зная, что он подложил кинжал на поднос? А вчера сэр Ансель угрожал вам?
Максен криво улыбнулся, но в его улыбке на сей раз не было презрения:
– Вы заботитесь обо мне или о судьбе пленников, которых Рожер обещал казнить, если станет бароном?
Еще несколько дней назад Райна резко бы ответила, что не испытывает к нему никаких нежных чувств, но теперь многое изменилось.
– И о вас, и о пленниках, – честно призналась она.
– Я рад, – широко улыбнулся норманн, – я зверски голоден, – с этими словами он устремился к еде, разложенной на траве.
– Но что вы будете делать? – крикнула ему вдогонку девушка.
Остановившись, он бросил взгляд через плечо:
– Ждать, – и пошел к пленникам.
Раздумывая, что кроется за его словами, Райна смотрела ему вслед, но, так и не найдя ответа, пошла к башне. Словно ощутив опасность, она подняла голову и увидела сэра Анселя, который стоял на смотровой площадке и злорадно ухмылялся.
Она сбилась с шага. Перевела взгляд на обедающих саксов, потом на Максена и, дрожа всем телом, пошла к башне.
Глава 17
Выпала Райне десятидневная передышка. Все это время Максен словно бы и не замечал ее. Правда, бросал мимолетные взгляды, да иногда при встрече они касались друг друга локтями. Строительство стены закончилось, и у рыцаря теперь были свободные часы для чтения хозяйственных книг, беседы с управляющими и своим приятелем, сэром Гаем.
Она возносила хвалу Богу за то, что дела занимают все время Пендери и она может жить спокойно. Ей было хорошо, привольно среди соплеменников. Одно было скверно: Сета портила настроение, рассказывая истории о бурном распутстве Максена. Райна старалась пропускать ее слова мимо ушей, да куда там. Поневоле сомнение возьмет, если он ее и знать не хочет.
«Отлично, просто отлично, – твердила она, снимая с крючка кувшин для эля. – Мне абсолютно все равно». Собрав всю Богом данную силу, Райна налегла на рычаг, но тот никак не поддавался. Невольно ворча, саксонка предприняла вторую попытку, но не рассчитала и, потеряв равновесие, шлепнулась в грязь.
Раздосадованная девушка взглянула на Олдвина, которому было поручено следить за доставкой вина к столу. Он возлегал в тени, рассолодев от вина, выпитого накануне. Он уже привык к постоянной головной боли по утрам, а обитатели замка привыкли к тому, что поставщик вин не был трезвым от самого сотворения мира. И все-таки Олдвин был добрым парнем.
Вздохнув, саксонка поднялась, отряхивая грязь, и подошла к бочке.
– Райна, – окликнула ее Лусилла. – Да?
– Лорд Пендери спрашивал о тебе. Говорит, что настало время.
«Время? Что он имеет в виду? Постель? Вряд ли. Ведь Пендери отказался от моих услуг, если, конечно, не передумал».
– А сказал милорд, для чего настало время?
– Сама узнаешь. Поторопись, он ждет тебя.
Оставив бочку в покое, Райна поднялась по лестнице, обменялась недоуменным взглядом с Лусиллой и вышла в зал.
Максен стоял за огромным столом. Справа от него лежали толстые хозяйственные книги, слева – штуки ткани: белые, голубые, темно-голубые. Рыцарь поднял глаза только тогда, когда девушка оказалась рядом.
– Время, милорд? – робко спросила она. Впервые за десять дней он ощупал ее проницательным взглядом:
– Вы забыли?
Райна нахмурилась, а рыцарь улыбнулся и взял ножницы, лежавшие между книгами.
– А я считала, что вы передумали.
– Нет, просто не было времени.
– Теперь оно появилось?
Рыцарь опустился в кресло:
– Да нет, волосы отросли и мешают мне.
Райна, обойдя стол, подошла к барону:
– Лучше сесть на скамью. Кресло с высокой спинкой будет мне мешать.
Пендери пересел на скамью и пододвинул к себе самую толстую из книг:
– Затылок надо подстричь до корней, подкоротить по бокам, а больше трогать ничего не надо. Я хочу отрастить волосы.
– Но у норманнов другая прическа, – возразила девушка.
– Мне всегда нравился саксонский стиль. Лысым ходить я не хочу, поэтому приходится хитрить.
Райна знала, что многие норманны перенимают саксонский стиль. Томас позволял своим людям следовать чужой моде, но сам отказался, говоря, что вассал короля Вильгельма должен походить на норманна, а не на варвара. Максен, видимо, отличался от Томаса.
Взяв ножницы, девушка разделила густую копну волос и принялась за дело. Сверкали серебряные лезвия, раздавался хруст разрезаемых волос, сопровождаемый шелестом страниц.
– Любопытно, – заметила она, – саксонка стоит над норманном, держа в руках оружие. Вы не боитесь, что я могу причинить вам вред?
– Не боюсь, – не поднимая головы буркнул Максен.
Райна застыла, не успев донести ножницы до головы, и ждала, когда он поднимет глаза. Тот почувствовал ее взгляд, но продолжал листать книгу.
– Почему вы мне доверяете в этом и больше ни в чем?
Подавив вздох, рыцарь оторвался от книги:
– Вы лжете, Райна. Слава Богу, не для своей выгоды, а ради других. У вас воля, какую редко встретишь у женщин, и мне приходится быть начеку, но вы не способны на убийство.
– И все же вы считаете меня виновной в смерти Томаса, – напомнила саксонка и тут же укорила себя за необдуманные слова.
К ее удивлению, Пендери остался спокоен, только крепче сжал губы.
– Вина за содеянное и убийство – не одно и то же, Райна. Мы уже установили, что его убил этот ваш незнакомец, скрывшийся в лесу.
Надо бы закончить на этом разговор, но Райна не могла остановиться.
– Но я все же виновна, не так ли?
– Вы так думаете?
Она растерянно заморгала. Тайный голос шептал, что не надо пускаться в рассуждения о Томасе, но она не прислушалась к нему.
– Я хотела сбежать от него. Я не желала его смерти.
Пендери, помолчав, спросил:
– А вот Эдвин желал, да?
В голосе норманна ничего не слышалось враждебного, и девушка, сбитая с толку, ответила не сразу:
– Они сражались, но, клянусь, Эдвин не убивал его.
– Верно, – проговорил рыцарь и, глядя в широко открытые глаза девушки, поинтересовался, – почему вы не ушли с ним?
– Мне… я… мне следовало бы это сделать, – замялась она, стараясь не вызывать в памяти тот ужасный день, – но я не могла оставить Томаса одного.
– Почему?
Как так вышло, что замечание о ножницах вдруг привело к такому тяжелому разговору?
– Я не любила Томаса, но он мне был небезразличен. Ваш брат считался неплохим человеком.
– И глупым, – рявкнул Пендери, – ему надо было не удерживать вас, а отпустить.
И рыцарь неожиданно рассмеялся:
– Похоже, я такой же болван, и если бы вы вздумали сбежать от меня, я бы тоже пустился в погоню.
Посерьезнев, рыцарь осторожно коснулся ее подбородка:
– Любопытно, Райна, вы тоже принесете мне смерть?
Девушка покачала головой:
– Раньше я хотела это сделать, но сейчас, обещаю, не буду даже пытаться. Я буду нести свой крест здесь, в Этчевери.
– А если Эдвин опять придет за вами?
– Неужели вы не понимаете? Я не пошла с ним в прошлый раз, так почему должна идти в другой?
– А он вернется?
Райна нахмурилась:
– Этого я не знаю. Если Харволфсону удастся освободить Этеля и тех четырех саксов из темницы, то только они пойдут за ним. Хотя не стоит рисковать ради пятерых.
Максен убрал руку.
– Да, но саксы привыкли рисковать, – заметил он, вновь погрузившись в раздумья.
Райна догадывалась, о чем он думает.
– Максен, прошу, не надо ничего плохого делать Этелю и остальным. Они могут не подчиниться вам и не признать своим лордом, но все же это хорошие люди.
Девушка сказала так обо всех, но, честно говоря, знала только Этеля.
– И что вы предлагаете мне делать? Освободить их?
– Я бы очень этого хотела, – призналась она. Но себе говорила, что требует слишком многого. Рыцарь раздумчиво потер подбородок:
– Лучше бы всех послать на виселицу, – изрек он, – я бы обезопасил себя.
– Тогда почему вы этого не сделали?
– Что-то в них восхищает меня. Я не могу ни в чем винить людей, готовых идти на плаху за свою веру.
«Господи, что за день неожиданных признаний», – подумала Райна. Ей никогда бы не пришло в голову, что Максен способен на такие откровения. Зато теперь понятно, почему он до сих пор не расправился с пленниками.
– Что вы будете делать?
– У них было достаточно времени на размышления. Может, они подумали и присоединятся к остальным.
– А если они не передумали?
Рыцарь провел резко по волосам.
– Я восхищаюсь ими, Райна, и не могу говорить одно, а делать другое.
– Знаю, – еле слышно произнесла она.
– Продолжайте, – приказал Максен.
Взяв ножницы, она поднесла их к его волосам, но вновь и вновь мысленно возвращалась к их разговору. Почему он не заговорил с ней об этом – загадка. Ей казалось, что между ними непробиваемая стена непонимания. И вдруг в этой стене – брешь…
Волосы Максена уже усыпали пол. Саксонка попросила его:
– Повернитесь.
Молча рыцарь перебросил ноги через скамью и они оказались лицом к лицу. Ну вот, теперь ей приходится стоять между его бедрами. А ей вполне довольно нескольких минут, которые они провели рядом. Не глядя ему в глаза, она попробовала встать с правой стороны, но рыцарь не позволил.
– Вам легче стричь будет, – пояснил он.
«Ему легко, а вот мне наоборот», – подумала Райна, но протестовать на стала, тем более что стричь осталось совсем недолго. Несколько минут еще – и стрижке конец.
– Ну вот и все, – облеченно вздохнула она, обозревая свою работу.
– Так лучше?
– Еще бы!
Она сияла от радости. Ничто в Максене не напоминало монаха: тонзура заросла, волосы, еще недавно в беспорядке падавшие на плечи, теперь темным ворохом лежали на полу. Перед Райной предстал самый красивый из всех мужчин, которых ей когда-либо доводилось видеть.
– Хорошо, – благодарно произнес Пендери. Поднявшись, он стряхнул волосы с рубашки, штанов и скамьи. Покончив с уборкой, рыцарь уселся в кресло и указал на штуки ткани:
– На одежду.
Подойдя к столу, девушка коснулась пальцами тонкого голубого полотна:
– Из него можно сшить великолепную рубашку. Да и эти хороши.
Она тронула рукой другие ткани.
– Голубой – для вас.
Саксонка взглянула на ткань, затем на норманна:
– Зачем?
Рыцарь брезгливо коснулся ее поношенного платья:
– Мне надоело смотреть на это рванье.
– Я исполнила вашу волю.
– Но я же не приказывал уродовать себя.
Бесспорно, Райна была одета хуже других служанок, но это позволяло ей держаться в тени, не привлекая к себе внимания. А если Максену хочется увидеть ее в красивых нарядах, то ради Бога. Томас подарил ей много платьев. Но она считала, что те платья слишком хороши: сшиты из великолепного сукна, украшены золотыми и серебряными нитями, а одно – даже драгоценными камнями.
– Голубой наряд – не для служанки, – твердо возразила саксонка.
С сожалением отодвинув чудесную ткань, она притянула другую штуку.
– Наверно, лучше коричневый.
Максен перебросил голубую ткань ближе к девушке:
– Я же сказал, именно этот.
Пожалуй, спорить с ним не имело смысла.
– И если останется – можете выкроить мне рубашку.
Райна пожала плечами.
– Хорошо, – и начала сматывать штуки, полагая, что хозяин вернется к чтению книг.
– Погодите, – остановил он ее. – Потом их принесут в мою комнату.
– Вашу комнату?
– Да, там никто не будет мешать. Вы не согласны?
«Слишком опасное место для шитья», – с тревогой подумала девушка.
– Я могла бы шить у очага.
Максен криво улыбнулся:
– Пускай так, но ткань будет лежать в моем сундуке.
– Отлично, – сказала она на ходу, – начну сегодня же после ужина.
– Райна, мне не к спеху, начните со своего платья.
Она-то как раз собиралась сделать наоборот, но если таково его желание…
– Милорд, – послышался мужской голос. Оба повернулись к выходу и увидели встревоженного Гая.
– Что такое?
Гай держал в руке свернутый в трубку лист бумаги.
– Ответ из Трионна.
Райна знала, что в замке Трионн живут родители Максена.
– Я ухожу, – сказала она, обойдя стол. Максен, погруженный в чтение послания, кивнул.
Уходя, девушка слышала его слова: – Хорошо. Запасы уже собраны. Их привезут сюда в начале месяца.
Она легко вникла в смысл сказанного – речь идет о провианте, который привезут из Трионна. Он позволит пережить зиму. В прошлом году отец Томаса сам едва сводил концы с концами, но нынче дела его, похоже, пошли на лад. Саксонка прибавила шагу, торопясь поделиться радостной вестью с Милдред, которую пугала голодом предстоящая зима.
– Значит, непогода и холода им теперь не так страшны, – донесся голос Гая.
Зашелестел сворачиваемый лист.
– Да, если сэр Иеремия Бронтон и Дэрик Вестеринг тоже помогут.
Райна замедлила шаг – значит, один Трионн их не прокормит?
– Думаете, они пойдут на это? – спросил сэр Гай.
– Конечно, ведь они мне обязаны жизнью.
«Норманны, чьи жизни спас Максен в битве при Гастингсе, – догадалась она. – Господи, пусть же они тоже помогут!»
Завернув за угол, девушка прислонилась к стене, прислушиваясь к разговору. Подслушивать нехорошо, конечно, но, может, без посторонних ушей у них развяжутся языки?
– Саксы – обуза для нас, особенно если запасов провианта будет мало, – продолжал Торкво.
Райна, затаив дыхание, ждала ответа Пендери.
– Все станут обузой, но ко всем я буду относиться одинаково. Надо чаще ездить на охоту, тогда пищи хватит.
Райна почувствовала, как у нее потяжелело на душе. Похоже, норманн отвоевал себе место в ее сердце. Он решил заботиться одинаково обо всех епоих вассалах.
– Это трудно, – буркнул Гай.
– Я не жду ничего иного.
Девушка пошла скорым шагом вниз и, выйдя на холодный пронизывающий ветер, уже не замечала серого, затянутого тучами неба. Ей хотелось петь.
Две недели спустя в замок привезли припасы. Пришла и весть о продвижении повстанцев Эдвина на запад. Никто ничего толком не знал, слухи ходили самые разноречивые, но ясно было одно – Харволфсон собрал немалое число сторонников. А это – новый мятеж. Легко было понять, почему у Эдвина так много сподвижников: саксы просто не надеялись пережить холодную и голодную зиму.
Устав от всяких пересудов, Пендери решил сам разложить припасы по кладовым. Уйдя с обеда, который только что начался, рыцарь пришел к себе и, усевшись в кресло, сорвал сургуч с первого мешка. Бумага, попавшаяся ему на глаза, заставила его улыбнуться и вздохнуть с облегчением. Дэрик Витеринг не подвел и скоро пришлет провизию. А вот послание Иеремии Бронтона стерло с лица улыбку. Рыцарь приносил свои извинения, сообщая, что не в силах по-ючь из-за набега Эдвина.
Отложив в сторону бумаги, Максен закрыл лицо эуками. Он знал, как избавиться от Харволфсона, знал, что именно к нему обратится король Вильгельм. К счастью, у него впереди вся зима. Ведь лишь весной суверен призовет его. И тогда земля обагрится кровью…
Рыцарь резко поднялся. Нет, сейчас ни к чему думать об этом. Надо вернуться к трапезе и заполучить женщину, о которой думал дни и ночи напролет. К сожалению, все эти дни он был слишком занят, чтобы обхаживать ее, но впереди – целая зима.
