Текст книги "Проклятие любви"

Автор книги: Тамара Лей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Тамара Лей
Проклятие любви

Глава 1

– Будь ты проклята! – хрипел смертельно раненный рыцарь.

Девушка держала его голову на коленях, словно не замечая, что ее голубое платье все в крови. Раненый поднял руку, сжал рукоять кинжала, торчащего в груди, выдернул его и откинул в сторону. Он прикрыл кровоточащую рану ладонью и негодующе смотрел на девушку:

– Будь ты проклята, Райна Этчевери!

Рыцарь вложил во взгляд всю свою ненависть:

– Раз ты не принадлежишь Пендери, то не будешь принадлежать никому.

Дрожащими пальцами Райна отбросила его волосы, прилипшие ко лбу:

– Прости меня, Томас, ради Бога прости!

– Дьявол тебя простит!

Откинув голову, Томас поднял руку и вцепился окровавленными пальцами в горло девушки. Хоть он и ослаб от страшной раны, но сила в руке еще оставалась. Райна даже не пыталась увернуться. Пусть он задушит ее! Это будет справедливо, если Томас заберет ее с собой в тот мир, где все превращается в прах. Она даже хотела этого: ведь тогда канут в небытие все беды и горести, которые терзают ее несколько лет.

Ах, если бы можно было вернуть и заново прожить эти несколько часов! Может быть, тогда Томас не умирал бы у нее на коленях. Нет, не надо было ей убегать от него! Не было бы и погони. Слезы набежали на глаза девушки.

– Я не хотела этого! – всхлипнув, сказала она.

– Будь ты проклята! – прохрипел Томас.

Он выпустил из ослабевших пальцев нежное горло девушки и, глядя в серую высь, прошептал:

– Отомсти за меня, брат…

И вместе с этими словами небеса приняли его последний вздох. Широко открытыми, неподвижными глазами рыцарь смотрел в холодное небо, равнодушное к земным человеческим страстям.

– Нет! – закричала Райна.

В бессильном гневе сжав кулаки, она подняла их и грозила Богу, который остался в стороне и допустил все это.

– Ну почему, – плача вопрошала Райна, – почему это случилось?

Словно отвечая на ее вопрос, глухо прогремел гром приближающейся грозы. Потом разверзлись небеса, стал накрапывать дождь, орошая грешную землю. Капли застревали в светлых волосах девушки, сбегали по ее лицу, смешиваясь со слезами. Дождь набирал силу и скоро превратился в настоящий ливень. Райна промокла до нитки.

Но она точно ничего не замечала и даже не оглянулась на стук копыт. Приближались всадники, и девушке следовало бы позаботиться о собственном спасении. Однако она не двинулась с места, сидела, склонившись над мертвым Томасом, словно хотела заслонить его от дождя.

– Я никому не буду принадлежать, – шептала она, – до конца моих дней.

Донеслись слова – гневные, на чужом французском языке. Ужас, охвативший Райну, сменился чувством какого-то странного облегчения. Ей не придется долго мучиться: ведь раз появились рыцари Пендери, то ее неминуемая смерть близка. И хоть девушка была готова ко всему, но все равно вскрикнула, когда здоровенные ручищи одним рывком оторвали ее от Томаса и подняли кверху.

– Саксонская сука! – громыхнул над нею голос, – что ты сделала с моим господином?

Райна лицом к лицу стояла с сэром Анселем – слугой и другом Томаса.

– Он мертв, – сказала она по-французски, – я…

Ансель ударил ее наотмашь – и девушка упала на колени, сжавшись в ожидании новых ударов, но рыцарь повернулся к бездыханному телу и простонал:

– Томас… Томас…

Райна могла бы кинуться со всех ног и скрыться в лесу, до которого было рукой подать, но девушка вопреки чувству самосохранения, настойчиво звавшему ее бежать, оставалась на месте, со странным любопытством ожидая, что же будет дальше. Она смотрела на одинокого всадника, который, в отличие от всех других, оставался в седле. Это был четырнадцатилетний брат Томаса – Кристоф. Он был неизменно дружелюбен с нею, как говорили, прекрасной саксонкой. От рождения хромой – Кристоф не участвовал в походах и войнах, посвятив себя книгам и знахарству. Юноша знал толк в целебных травах. По натуре нежный и великодушный, он вряд ли станет мстить за смерть брата, но уж точно возненавидит ее – виновницу гибели Томаса.

Больше всего Райне хотелось бы оправдать себя в глазах Кристофа, объяснить ему, как все произошло, но чутье подсказывало ей, что это не удастся: кто же поверит в ее невиновность? Но даже если бы случилось чудо и ее слова приняли бы на веру, то что от этого изменится? В любом случае озлобленные норманны будут мстить за смерть своего соплеменника, грабя и убивая ни в чем не повинных саксов. Нет уж! Пусть думают, что это дело ее рук. Она готова к возмездию.

– Леди Райна, поднимитесь! – приказал сэр Ансель.

Ее называют леди только благодаря Томасу. Хоть она и отказалась публично принять его руку и сердце, но норманн все равно присвоил ей сей почетный титул. Томас втайне надеялся, что непокорная саксонка согласится на брак, а фавориту короля Вильгельма не пристало брать в жены простолюдинку.

Понимая, что настал ее смертный час, Райна поднялась с земли и обвела взглядом лица своих судей.

– Кто это сделал? – спросил сэр Ансель.

Коротко подстриженные по норманнскому обычаю того времени волосы его облепили голову. Лицо полыхало ненавистью.

Райна опустила глаза, боясь, что взгляд выдаст ее, и ответила:

– Я убила!

Рыцарь сграбастал ручищами плечи прекрасной саксонки и крепко тряхнул ее:

– Врешь! Говори правду!

– Я правду и говорю, – морщась от боли, повторила девушка, – я убила.

– Не считай меня за болвана! – рявкнул сэр Ансель. – Ведь это твой любовник вонзил в него кинжал. Так?

Сэр Ансель говорил об Эдвине, втором сыне саксонского тана, правившего в Этчевери до прихода норманнов. Именно Эдвин, человек сильной воли, люто ненавидевший захватчиков, воодушевлял своих соотечественников на борьбу с чужеземцами. Он не был любовником Райны, но мог бы стать ее супругом, если бы не нашествие норманнов, грабительски завладевших его землями. Девушка никому и никогда не скажет, что это Эдвин помог ей бежать в то злополучное утро и что он в поединке с Томасом был ранен. Но не он нанес смертельный удар. Кто-то, прячась в лесу, метнул кинжал в тот самый миг, когда Томас пронзил правую руку Эдвина. Крик Томаса и гневный возглас Эдвина все еще стояли в ушах Райны, когда она, не мигая, смотрела на сэра Анселя – видя и не видя его. Зато перед мысленным взором ее то и дело возникала картина: Томас падает на землю, и от удара кинжал еще глубже уходит в его грудь. А она бросается к поверженному рыцарю, обнимает его, а тот с удивлением смотрит, как Эдвин пытается оттащить ее. Она же упорно отказывается покинуть умирающего и не слушает сердитые слова Эдвина, глядя, как он, тоже раненый, неуклюже взбирается в седло, одной рукой держа поводья.

Собрав все свое мужество, Райна взглянула в лицо грозного сэра Анселя:

– Да, это я его убила!

Тот недоверчиво хмыкнул:

– А где твое оружие?

«Кинжал… где же он?» – растерянно подумала девушка. Опустив глаза, она стала внимательно осматривать дорогу, но лишь опустившись на колени, на ощупь отыскала кинжал с искусно вырезанной рукоятью. Она протянула его сэру Анселю. Кинжал был в грязи и крови:

– Вот чем я его убила, Бог – свидетель.

Она призвала в свидетели самого Господа, надеясь потом вымолить у него прощение за вынужденную ложь. Но все это еще больше разозлило сэра Анселя. Он ударил саксонку по руке, а кинжал бросил в мокрую, прибитую ливнем траву.

– Ты лгунья и шлюха! – зло крикнул сэр Ансель. – Это сделал саксонский трус Эдвин!

Райна стояла, поддерживая руку, по которой ударил норманн: боль пронзала кисть. Уж не сломал ли он ее? Спутник Анселя сэр Гай поднял с земли кинжал, долго вертел его в руках, рассматривая. Потом пытливо поглядел в глаза девушки, которая отвела взор в сторону.

– Так это был Эдвин? – снова спросил сэр Ансель.

Она покачала головой:

– Нет, я ненавидела Томаса и…

– Погодите! – крикнул Кристоф.

Он слез с седла и, хромая, подошел к девушке:

– Леди Райна, вы говорите неправду.

Она не решалась взглянуть в добрые глаза юноши, умоляющие открыть истину:

– Я виновата!

Вот это отчасти было правдой: ведь она не назвала человека, метнувшего кинжал в Томаса. Схватив Райну за волосы, сэр Ансель запрокинул ей голову:

– Справедливость восторжествует, Кристоф!

– Пусть же она торжествует сейчас, – попросила Райна, – и покончим с этим.

Сэр Ансель осклабился:

– Искушение, конечно, велико. Но для таких, как ты, это слишком легкая смерть. Всему свое время. Придет час – и ты будешь страдать так же, как Томас. Тебя ждет медленная и мучительная смерть.

Райну охватила дрожь – то ли от страха, то ли от того, что холодно стало в платье, мокром после дождя. Унять эту дрожь никак не удавалось.

– Делайте со мной что хотите, – проговорила она сквозь стиснутые зубы, – чему быть, того не миновать.

– Для саксонки – смелые слова, – язвительно заметил сэр Ансель, – посмотрим, как ты запоешь в темнице.

С этими словами он толкнул ее. Девушка не удержалась на ногах и упала на землю. Она лежала в грязи, не шевелясь, и молила: «Боже, будь милосерден ко мне!»

Кристоф помог ей подняться:

– Леди Райна…

– Не называй ее так, мой мальчик! – возразил сэр Ансель. – Она не была леди и никогда ею не будет.

– Она должна была стать женой моего брата, – напомнил ему юноша.

– Да, но Томас – болван, если думал, что ей можно верить. Посмотри на него, – рыцарь махнул рукой в сторону огромного жеребца, на спину которого двое рыцарей укладывали тело Томаса, – и теперь он мертв, мой мальчик. Мертв!

Отвернувшись, Кристоф боролся с подступившими к горлу рыданиями. Подбородок его дрожал. Юноша не хотел, чтобы воины видели его плачущим: за такую слабость рыцари станут презирать. Он обязан быть сильным. После смерти Томаса все заботы о замке и примыкающих к нему владениях лягут на него – человека, который незнаком с военным искусством и чей служебный опыт ограничивался тем, что он был пажом у брата. Кристоф вовсе не имел охоты становиться хозяином Этчевери: ведь это неминуемо сопряжено с борьбой за власть. Но и выхода другого, похоже, нет. Из четырех сыновей леди Пендери остались только двое – он и старший брат.

– Максен, – пробормотал Кристоф.

У старшего брата своя жизнь. Если бы он был здесь, то как раз ему по праву и должно принадлежать Этчевери. Но захочет ли он откликнуться на зов, приехать сюда и остаться?

Одинокая фигура поднялась с каменных плит. Демоны, гнездившиеся в душе, успокоились, напряжение спало, и человек, подняв голову с тонзурой, взглянул с надеждой на святые реликвии – единственные свидетели его усердных молитв.

– Ответь мне, Боже! – спокойно проговорил он.

Втайне он надеялся дождаться ответа, поэтому не спешил уходить, но ответа не последовало. И опять нахлынули воспоминания, терзая его. Похоже, Бог еще не готов простить его за жестокость. Монах вышел из церкви. Завтра все это повторится. И так будет каждый день. Когда-нибудь наступит час – и душа его обретет равновесие, в ней поселится мир, вытеснив муки и страдания.

Не обращая внимания на холодный, пронизывающий ветер, предвестник зимы, человек, не надевая капюшона, пошел к келье, намереваясь погрузиться в чтение святого писания. Но по дороге его остановил брат Алфред, плотно закутанный в плащ с накинутым на голову капюшоном.

– Брат Максен, к тебе прибыл гонец из Этчевери, – глухо проговорил он.

Максен нахмурился: «Что там случилось? Зачем Томас послал за мной?». Последние два года из замка – ни слуху ни духу. Родня исполняла приказ, отданный им перед уходом в монастырь.

Что заставило брата нарушить обет?

– Гонец у гостиной! – добавил брат Алфред.

Когда стоявший спиной посланец, заслышав шаги, повернулся и взглянул в лицо монаху, Максен от удивления чуть не наступил на подол своей длинной рясы.

– Гай! – пробормотал он, узнав человека, с которым когда-то сражался бок о бок.

– Кто же еще может быть? – горько усмехнулся тот.

Шагнув вперед, Гай хлопнул Максена по плечу:

– Я рад тебя видеть!

Напрягшись, Максен отпрянул в сторону:

– Что тебе надо?

Такой холодный прием обескуражил Гая, но он быстро справился со своим чувством:

– Давай войдем в гостиную и поговорим.

Монах прищурился:

– Что-то случилось в Этчевери?

Гай кивнул:

– Дело серьезное, Максен. Иначе бы я не приехал.

– Тебя послал Томас?

– Нет, Кристоф.

«Кристофу сейчас… четырнадцать лет. Значит, с Томасом приключилась беда», – подумал он.

– Что с Томасом?

Гонец ответил не сразу, безуспешно пытаясь подобрать слова, которые бы смягчили ужасную, весть:

– Томас убит.

Максен неотрывно смотрел на него.

– Убит! – как-то безучастно повторил он. Вот и еще один брат отправился к праотцам.

Воспоминания, от которых он хотел избавить память, вновь ожили. Опять и опять Пендери видел цветущий луг Сенлака, волею судьбы ставший полем брани. Стройные ряды закованных в доспехи рыцарей оглашали округу своим боевым кличем: «С нами Бог!» А саксы кричали: «Святой крест!» Монах снова ощутил запах крови и жар, исходящий от людского множества. И тогда взору его предстал Нильс…

Не без труда вырвался Максен из плена воспоминаний. Брат Нильс погиб, а теперь и Томас. Остались они с Кристофом вдвоем… Отвернувшись от Гая, монах прикрыл лицо рукой:

– Кто? Саксы?

– Женщина-саксонка. Та, на которой он собирался жениться.

Максен резко повернулся:

– Его невеста?

Не зная точно, как вести себя со слугой Господа, Гай на всякий случай отступил назад:

– Она утверждает, что это дело ее рук. Но сэр Ансель полагает, что убийца – ее жених, бунтовщик.

Максен понимал, что ему ничего не остается, как примириться со смертью брата, но все-таки он должен узнать истинную причину гибели Томаса:

– Зачем она это сделала?

– Райна – так ее зовут – дочь сакса, погибшего при Гастингсе. Девушка мстит за смерть двух братьев и матери, сгоревшей при захвате деревни.

Гай печально покачал головой:

– Глупый Томас. Он думал, что если приведет Райну в замок и станет лелеять как свою будущую жену, то она забудет о случившемся.

Длинные рукава монашеского одеяния позволяли скрыть кулаки, которые Максен сжал, пытаясь сдержаться:

– Томас потерял все.

– Да, Райна отказалась добровольно выйти за него замуж. Но Томас, непонятно почему, надеялся, что она все же согласится.

– А она не согласилась?

Гай грустно вздохнул:

– Недавно его невеста сбежала из замка. Обнаружив ее исчезновение, Томас немедленно пустился в погоню, никого не взяв с собой. И напрасно: ведь леса кишат взбунтовавшимися саксами.

Ожидая продолжения рассказа, монах повернулся лицом к рыцарю. Он дрожал от ярости.

– Когда мы догнали их, все было кончено. Томас был уже мертв, а из груди его торчал кинжал.

– А девушка?

– Она была там. Трудно поверить, что она могла заколоть такого здоровенного мужика.

– Значит, саксонка ваша берет на себя чью-то вину.

– Должно быть, так. И скорее всего это Эдвин, с которым, как говорят, она была помолвлена до того, как в Англию пришел Завоеватель.

– Кто такой Эдвин?

– Второй сын саксонского тана, что владел этими землями до того, как их подарил Томасу Вильгельм. Эдвин отказался признать Пендери своим лордом и стал главарем бунтовщиков, нашедших пристанище в лесах Эндердесвольда. Наверное, от его руки и пал твой брат.

– Месть.

Гай кивнул:

– Конечно.

– Восстание в Этчевери подавлено?

– Да, но бунт зреет в других владениях Пендери. Многие деревни словно вымерли: все, кто помоложе, присоединились к Эдвину. Землю пахать некому…

– Что еще знаешь об Эдвине?

– Он фаворит короля Эдварда, а потом – его преемника Гарольда.

Максен удивился: что же это за фаворит, который после смерти своего господина остался жив? Ведь по обычаю саксов тот, кто приближен к трону, не должен покидать живым поле боя, если король погиб. Для сакса пережить своего господина – самый большой позор.

– Теперь Эдвин нападает на всех, кто осмеливается ехать по лесной дороге. Несколько раз он штурмовал Этчевери, а затем – соседний замок Блэкстер. В первый год он столько раз поджигал постройки, что Томас вынужден был строить их не из дерева, а из камня.

– Странно, почему этот Эдвин не умер вместе с королем при Гастингсе? – спросил Максен.

– Саксы рассказывают, что старая колдунья отыскала мертвого Эдвина, вдохнула в него жизнь, вытащила с поля боя и залечила его раны магическими заклинаниями и целебными травами.

– А что об этом думают норманны?

Гай едва удержался от желания напомнить монаху, что и тот принадлежит к этому племени, но почему-то отделяет себя от него.

– Норманны говорят, что Эдвин – трус, бежал с поля боя после гибели короля и укрылся в лесу.

– А что сам ты скажешь?

Гай удивленно поднял брови и покачал головой:

– Я?.. Я был свидетелем его поразительной храбрости и видел страшную рану, которую он получил при защите своего короля. Об этом я почти никому не рассказывал. Но одно скажу: такой храбрый воин не побежит с поля боя.

Максен пытался припомнить, видел ли он когда-нибудь Эдвина. По личному приглашению ныне покойного короля Эдварда, питавшего странное благорасположение к норманнам, семейство Пендери переселилось на английскую землю почти четверть века тому назад. И неудивительно, что родным их языком был англо-саксонский, хотя столь же хорошо они говорили и по-французски. Однако после смерти короля Эдварда семейство Максена не поддержало Гарольда Годвинсона, заявившего свои права на английский трон, а сделало ставку на герцога Нормандии Вильгельма, начинавшего набирать силу. Сколько пролилось крови…

Словно пытаясь отогнать назойливые воспоминания, Максен покачал головой. Рассказ Гая воскресил в нем память о сражениях, о криках и стонах раненых, о земле, обагренной кровью. Снова увидел себя в ратном упоении наносящего смертельные удары… «Будь проклят Томас с его наваждением, с его непонятной страстью к саксонке, будь проклят за то, что погиб и оставил Кристофа приглядывать за владениями Пендери. Будь проклят…»

– Теперь только ты, – прервал его мысли сэр Гай.

Монах поднял глаза:

– Ты о чем?

– Кристоф не справится. Да он и не желает пробовать. Если хочешь, чтобы владения по-прежнему принадлежали Пендери, ты должен уйти из монастыря.

Как? Покинуть эти святые стены, оставить убежище, где усердные молитвы помогут ему освободиться от демонов?

– Не могу. Я уже дал обет.

– Королю Вильгельму уже послано прошение. Если он согласится – а Завоеватель пойдет на это, – ты за определенную плату, конечно, освободишься от связывающих тебя пут.

Неотрывно смотрел Максен на собеседника, а в душе его вскипало чувство ярости, готовое вырваться наружу. В эту минуту он ясно осознавал, кто он есть на самом деле и какие грехи совершил. Он ведь и пришел в обитель, чтобы забыть все то мирское, что делало его кровожадным и беспощадным. Душе так хотелось мира, покоя и смирения…

Не сдержавшись, Максен ударил кулаком по своей раскрытой ладони:

– Прошение подал Кристоф?

– Нет, я, с одобрения твоего брата. Прости, но выхода не было.

– Кто дал тебе право лезть в мою жизнь? – рыкнул монах.

Гай выпрямился, расправил плечи и с чувством достоинства ответил:

– Я сделал это ради нашей дружбы. Я не мог допустить, чтобы все летело в тартарары.

– Но Кристоф же…

– Нет, твой брат не способен быть правителем Этчевери. Если ты не вернешься, то все возьмет в свои руки сэр Ансель Рожер, а Кристоф будет мальчиком на побегушках.

– Рожер?

– Да, друг Томаса, которому твой брат намеревался отдать Блэкстер. Ты помнишь его?

Максен начал смутно припоминать, что с этим безземельным норманнским дворянином он познакомился в битве при Гастингсе. Нищий сэр Ансель поддержал короля Вильгельма в надежде получить в награду замок на английской земле, но, будучи поверженным в начале боя, должен был удовлетвориться лишь горстью монет.

– Продолжай! – попросил монах.

– Он садится на помосте, где полагается быть лишь хозяину замка, он распоряжается охраной, ему, а не Кристофу подчиняется управляющий замком. Сэр Ансель не прочь закрепить свои права на Этчевери, испросив у вашего отца согласие на брак с твоей сестрой Элан.

Последние доводы Гая показались Максену убедительными. Потеряно, все будет потеряно. Надо спасать семейные владения. Спасать даже ценой души, которую он два года вызволял из плена демонов.

– Когда можно ожидать королевского ответа?

– Думаю, аббат получит его дня через два. Монах не сомневался, каким будет этот ответ:

ведь Вильгельм хотел, чтобы лордом Этчевери был Максен» а не Томас.

– Сэр Ансель знает о твоих действиях?

– Нет, милорд.

«Милорд. Ага! У сэра Гая тоже нет сомнения, каким будет решение Завоевателя», – подумал монах. И это разозлило его еще пуще. Но он все-таки сдержался:

– Я пойду готовиться.

– Максен!

Монах глянул через плечо:

– Да?

По губам сэра Гая скользнула печальная улыбка:

– Это к лучшему.

Максен горько усмехнулся:

– Лучше для Пендери. А для меня? Нет, Гай, моя жизнь должна завершиться здесь.

А про себя подумал: «Дорого заплатит та, которая заставила меня покинуть святую обитель!»

– Девушка еще жива?

– Да, милорд, но только по милости вашего брата.

– Почему?

– Похоже, он очарован ею, как и Томас.

«Глупый мальчишка. Ведь она, как и ее любовник, прямо или косвенно виновата в гибели брата».

– Значит, она все еще в замке?

– Не совсем.

– Тогда где же?

– В темнице, милорд. На этом настоял сэр Ансель.

«Так ей и надо», – подумал Максен и понял, что два года в монастыре прошли даром, ибо он снова превратился в беспощадного воина. И все из-за этой коварной особы.

Что ж, чему быть, того не миновать!