Текст книги "Проклятие любви"

Автор книги: Тамара Лей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

Чудесный запах роз напоминал минувшее лето. Прошлым летом он гулял по монастырскому саду, пытаясь вытеснить мучившие его воспоминания запахом опавших лепестков. Но и лепестки напоминали ему о крови, которой обагрил он по локоть свои руки.

Максен, с трудом подняв свои веки, смотрел на кровать, на свое обнаженное тело, на хрупкие ее плечи, на разметавшиеся по ним волосы. Райна. Как ей удалось встать с постели, не разбудив его. А ведь он просыпался обычно от малейшего шороха. Да и как иначе, если рыцарь собирался дожить до почтенного возраста.

Сев на постели, он наблюдал, как девушка, опустив полотенце в воду, (розовую воду – догадался он по запаху, разбудившему его) наклонилась, обтирая тело. Пендери ощущал нестерпимую сухость во рту, такую, что язык словно прилип к небу, но он молчал, не мешая мыться Райне.

Она отложила полотенце и, повернувшись, потянулась за рубашкой, открыв его взору грудь с розовыми сосками.

Он вздохнул.

Должно быть, Райна услышала его, так как прижала рубашку к груди. Ее глаза, опухшие от слез, широко открылись.

– Я не хотела разбудить тебя, – извинялась она.

– Ты и не разбудила, – буркнул он.

Ему хотелось убрать рубашку, прижатую к ее груди.

Она повернулась к нему спиной и стала одеваться. Встав, потянулась за верхним платьем.

– Не надо, – подал голос Пендери.

Девушка помедлила, затем опустила руку, но не повернулась, хотя он молча просил ее сделать это. Затянувшееся молчание нарушил Максен, встав с постели. Подойдя к Райне, норманн опустил руки ей на плечи:

– Теперь ты моя.

«Значит, одной ночи ему мало? Он сделает меня обычной любовницей? – Райна положила руку на живот. – Скоро он увеличится от ребенка Максена, ребенка без имени, незаконнорожденного. Нет, этому не бывать! Но как обезопасить себя?».

Когда Пендери повернул ее к себе, она отвела руку от живота, сцепила пальцы.

– Что случилось? – участливо спросил он, глядя на ее влажную спереди рубашку.

Опустив глаза, она увидела напряженные соски, упиравшиеся в тонкую ткань, и поспешно оттянула ее.

– Неуклюжая я, облилась водой.

– Кристоф? Это он принес ее тебе?

– Он.

– Какой заботливый, – удивленно буркнул Максен.

– Он хотел как лучше…

– Конечно, – резко оборвал ее Пендери и спросил: – Как ты себя чувствуешь?

Девушка поняла, что норманн имеет в виду.

– Хорошо, но мне неловко, что я залила тебя слезами.

– Ну, в этом я сам виноват, – заметил он, смягчившись, лаская ее плечи.

– Просто я никогда по-настоящему не плакала, – призналась саксонка, чувствуя, как в груди загорается пламя желания. – Но прошлой ночью… – она покачала головой. – Все, кто мне дорог, ушли в небытие.

Рыцарь добавил.

– И теперь еще Эдвин.

Она растерялась – как глубоко в его памяти засел сакс. Видимо, ей так и не удалось объяснить свои чувства к бывшему жениху.

– Он мне небезразличен, Максен, меня волнует его судьба, но он мне ничуть не дорог. Мы должны были пожениться, и все.

Он неотрывно вглядывался в ее лицо, приник к ее губам.

– Я рад.

Ее охватила необыкновенная гордость от того, что Максена душила ревность, но гордость эта угасала и пропадала при мысли, что у нее не может быть будущего с человеком, которого она полюбила.

– Можешь одеваться, – разрешил Максен, наклоняясь за одеждой, – но оставайся здесь, пока я не пришлю за тобой.

– Но я же должна разливать эль за завтраком и…

– Пусть разливают другие, – перебил он ее, одевая рубашку. – Шей, если нечем заняться, но я не хочу видеть тебя с кувшином.

Наверно, полагалось бы испытывать чувство благодарности – ведь нелегко разливать эль и вино рыцарям, чьи глаза ощупывают ее с ног до головы, чьи языки становятся развязными после крепких напитков. Но девушку озадачил ответ Пендери. Чем больше она думала об этом, тем больше терялась в догадках. То, что произошло между ней и норманном, не делало ей чести, но и стыдиться здесь нечего. Она была рада, что не надо прятаться от любопытных глаз людей.

– Я не хочу быть фавориткой, потому что я… – начала она, но ее негодование увяло, так как она не способна была закончить фразу.

– Потому что мы стали любовниками? – досказал за нее Максен.

Ладно, хоть не назвал ее любовницей.

– Я не хочу, чтобы ко мне относились иначе, чем к другим, – упрямо продолжала саксонка.

Пендери уперся руками в бедра и потемневшими глазами взглянул на девушку:

– Но к тебе будут относиться по-другому. Сегодня не то, что вчера, все изменилось.

– Я не собираюсь прятаться из-за того, что случилось.

– Я и не прошу.

– Ты же велел мне оставаться здесь.

– До тех пор, пока я не пошлю за тобой.

– А когда это будет?

Он вздохнул:

– Наверно, днем.

Райна не могла остановиться:

– И тогда я опять возьмусь за кувшин?

– Я уже говорил, ты больше не будешь прислуживать за столом.

– Что было плохо вчера, то плохо и сегодня.

Максен начал терять терпение и сжал губы:

– Я не стану отвечать на твой вопрос, Райна, и ты знаешь почему.

– Объясни.

– Я уже сделал все, – и, не сдержавшись, добавил: – Я приковывал тебя цепями раньше, Райна, и если понадобится, я сделаю это снова.

Саксонка хотела ответить резкостью, но промолчала.

– Хорошо, – бросил Пендери и вышел из комнаты.

Застонав, она швырнула туфлю и, сделав несколько кругов по комнате, словно загнанный в клетку зверь, упала в кресло.

– Ты еще не выиграл, Максен Пендери, – пробормотала она.

«Ты тоже», – напомнил ей внутренний голос.

– А у тебя я не спрашиваю, – вслух произнесла девушка и покраснела – надо же, разговаривает сама с собой!

Днем за ней пришел сэр Гай. Оттолкнув под носы с едой, принесенные Лусиллой, Райна поднялась и молча пошла за Торкво в зал, где на помосте восседал Максен в окружении рыцарей высокого ранга.

У стены, слева и справа от него, стояли другие, не столь именитые норманны, а за ними – вооруженные стражники. У очага сгорбился Кристоф, и в глазах его отражались тревога и ожидание.

Несмотря на скверное настроение, Райна все же с любопытством глядела на странное собрание, ощущая на себе взгляды всех присутствующих.

– Райна, подойди и стань рядом, – попросил Пендери, когда она приблизилась к помосту.

Высоко подняв голову, девушка подошла к нему:

– Милорд?

– Минутку, – перебил ее хозяин замка, глядя в сторону дверей. Прошло несколько минут томительного ожидания, и, наконец, вошли пять саксов под охраной рыцарей.

– Что происходит? – прошептала она побледнев. Зачем Максену понадобилось приводить Этеля и других узников? Может, задумали расправиться с ними… Нет, Пендери не пригласил бы ее, если бы решил их повесить. Хотя приказал же он сопровождать себя на казнь, которая не состоялась. Райна смотрела на Этеля. Долгие дни, проведенные в темнице, состарили его, лицо побледнело, круги под глазами напоминали синяки, волосы длинные, борода свалялась. Глаза сакса сверкали от негодования и гнева. Пятерых узников остановили футах в десяти от стола, и они молча стояли, звеня цепями. Наконец установилась тишина.

Максен оглядел каждого по очереди и задержал глаза на Этеле.

– Каково твое решение? – спросил он на англосаксонском наречии.

Сакс выпрямился и расправил плечи:

– Такое, каким и было.

У девушки сердце забилось сильнее, его словно сжали ледяными пальцами: что с ними может сделать Пендери, кроме как послать на смерть? Выбора нет.

Максен встал и обратился почему-то к Райне.

– Мой подарок тебе, – сказал он, когтя ее глазами.

– Подарок? – повторила она, чувствуя, что проваливается в бездну. – Что вы хотите этим сказать?

– Они ваши. Делайте с ними все, что хотите.

Те из окружения Пендери, которые понимали англо-саксонский язык, приглушенно заговорили, удивляясь, как и она. Оторопевшие саксы тоже очнулись и зашумели.

Подарок… Но почему? Потому, что она отдалась ему? Хотя это и не очень убедительно, но другого объяснения не было.

– Боюсь, я не понимаю.

Пендери перевел взгляд на рыцарей, которые толпились и негодовали. Им не нужно было ничего объяснять – один красноречивый взгляд заставил их замолчать и замереть. Довольный этим Максен вновь посмотрел на саксонку:

– Какова будет их участь?

Она взглянула на растерянных саксов, перевела глаза на окружавших их стражников. Среди тех, кто рьяно протестовал, был и сэр Ансель. Лицо его побагровело, ноздри раздувались, кулаки сжались.

– Ну же, – торопил ее Максен.

У нее была только одна мысль, но зайдет ли щедрость норманна так далеко?

– Они сослужат плохую службу в Этчевери, – заговорила она.

– Это я сам знаю.

– Они сослужат плохую службу и в Блэкстере.

Он согласно кивнул.

«Любопытно, с чем еще он согласится?» – подумала саксонка и, собравшись с духом, продолжала:

– Поэтому я прошу вас освободить их.

– Чтобы они присоединились к Эдвину, – усмехнулся норманн, но его, похоже, не разозлила ее дерзость.

– Если они выберут такой путь.

– Не тешь себя пустыми надеждами, – ровным голосом произнес он.

Она пожала плечами.

– Утром, – объявил Максен и приказал рыцарям увести узников.

Неужели они получат свободу? Неужели Пендери отпускает их, чтобы саксы пополнили ряды сторонников Эдвина и по весне начали с ним войну? Онемев от изумления, Райна почувствовала взгляд Этеля и, посмотрев на него, заметила слабую улыбку на его губах.

Люди начали расходиться, и тут вперед вышел красный от ярости сэр Ансель.

– Ради этой шлюхи, – Рожер ткнул пальцем в Райну, – вы освободите мятежников, которые хотят убить нашего короля?

В то же мгновение рыцарь рухнул на пол. Пендери возвышался над ним, а все наблюдали, как сэр Ансель пытался подняться. Максен поставил ему ногу на грудь и пригвоздил к земле.

– Покончим с этим сейчас, Ансель? – положив руку на рукоять меча, грозно спросил он.

Рожер смотрел на Пендери, размышляя, стоит ли принимать вызов. В конце концов он замотал головой:

– Я у ваших ног, милорд. С этим следует кончать?

Сжимая и разжимая пальцы на рукояти меча, Максен смотрел на поверженного рыцаря.

– Посмотрим, – наконец проговорил Пендери и, убрав ногу, позволил рыцарю подняться.

– Прием окончен! – объявил Пендери-старший и повернулся к дверям.

Райна пошла следом, но, выйдя из зала, не увидела Максена. Она так и не поняла, почему он сделал ей такой щедрый подарок. Кое-что надо выяснить у служанок, и она направилась на кухню, где Милдред и Лусилла, бойко переговариваясь, стучали ножами, расправляясь с овощами. А еще три служанки хлопотали над кастрюлями.

Увидя Райну, Милдред велела им удалиться.

– Вы что-то бледны сегодня?

Райна коснулась щеки:

– Да?

Лусилла кивком головы подтвердила.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – участливо спросила Милдред.

Все, конечно, уже знали, что прошлую ночь она провела с Пендери. Однако в голосе женщины не чувствовалось осуждения.

– Я хорошо себя чувствую.

– Немного больно? – включилась в разговор Лусилла.

Немного. Но не об этом она пришла поговорить.

– Отлично, – Райна покраснела от смущения. – Саксы, которые в темнице, будут освобождены завтра утром.

Милдред нахмурилась:

– Чтобы работать на строительстве?

– Нет, их выпустят из замка.

– Да ты что?! Не может же милорд их отпустить на все четыре стороны?

– Так он сказал.

– Почему? – спросила Лусилла. Райна пожала плечами:

– Максен сказал, что это его подарок мне.

– Какая неслыханная щедрость! – воскликнула Лусилла. – За одну ночь с ним – пять жизней! А что тебе принесет вся неделя?

– Лусилла! – упрекнула ее Милдред.

– Ну что «Лусилла»? – огрызнулась та. – Это же правда, разве нет?

Конечно, Райна не испытывала особой гордости по поводу случившегося, но сейчас ей казалось, что она – щедро награжденная шлюха, которую вываляли в грязи.

– Теперь уж он на тебе не женится, – продолжала Лусилла. – Это плохо. Если ты родишь, то ребенок будет называться ублюдком. Я говорила тебе…

– Замолчи, Лусилла! – прикрикнула на нее Милдред.

– Детей может и не быть, – возразила Райна, хотя понятия не имела, как она будет предохраняться.

Ведь за советом она и пришла на кухню.

– Не будет детей? – фыркнула Лусилла. – Похоже, ты обладаешь крепким здоровьем, а Пендери…

Она хмыкнула, очевидно, мысленно увидев Максена.

– Я не хочу рожать ублюдков, – вспылила Райна, – поэтому я и пришла поговорить с вами.

– Да? – глаза Милдред подозрительно прищурились.

– Наверно, есть какие-нибудь средства?

Женщины поняли ее просьбу, но ничего толком подсказать не могли. Час спустя Райна уходила из кухни в полной растерянности. Теперь ее надежда была на Кристофа.

– Я знаю, что не должна спрашивать об этом, – Райна говорила полушепотом, чтобы никто не мог подслушать, – но мне больше не к кому обратиться.

Кристоф, перебиравший травы и коренья на столе, поднял голову:

– Вы знаете, что я готов сделать для вас все, что угодно.

«Но как сказать о такой щекотливой просьбе, – растерянно думала Райна, а потом решила, – лучше прямо, без обиняков».

– Мне нужна трава или настойка, – прошептала она, наклонившись ближе. – Та, что помогает избежать нежелательного зачатия.

Лицо юноши выражало такое удивление, что в пору было рассмеяться.

– Понимаю, – выдавил он из себя. – Вы не хотите иметь незаконнорожденных детей.

Она кивнула:

– Вы поможете мне?

Просьба явно смутила Кристофа, и саксонка из его слов поняла почему.

– Есть корень, который делает женщину бесплодной, пока та его принимает, но она рискует.

– Рискует?

– Может причинить себе вред, – пояснил Кристоф. – Сета говорила мне, что одна женщина умерла, так как приняла слишком много, пытаясь избавиться от ребенка.

Райна смутилась, но быстро пришла в себя:

– Сета сама его принимает?

– Да, хотя живя с Томасом… – замолчав, он пожал плечами. – Она, наверно, хотела понести, но когда он посылал за ней, было неподходящее время. – Юноша горько рассмеялся. – Да, иногда Томас делал мудрые вещи.

Значит, Томас знал, когда возможна близость с женщиной, а когда нет. Объявив ее своей невестой, он не хотел заводить незаконнорожденного ребенка. Да, Кристоф прав – иногда его брат поступал очень мудро.

– А если в меру принимать – опасности нет?

– Думаю, да.

– Вы можете дать мне корень?

– Наверно, но мне не хочется этого делать.

– Почему?

Не отвечая, Кристоф начал перебирать травы.

– Кристоф, – позвала Райна.

Юноша поднял голову:

– Все это не понадобится, если вы с Максеном обсудите свое будущее. Может, ребенок поможет тебе.

Она задохнулась:

– О чем вы говорите?

– Вы должны пожениться.

Пожениться? Но ведь Максен заявил, что никогда не женится на ней. Слишком много между ними того, что препятствует их браку.

– Даже если Максен захочет жениться, я не захочу, как не захотела стать женой Томаса.

Кристоф пристально на нее посмотрел:

– Но вы не любили Томаса.

Слова его, как всегда, попали в цель: утром он догадался о ее чувствах к Максену, а сейчас сказал, как она относится к его среднему брату.

– Я знаю, Райна, – продолжал он, – я знаю вас и вижу ваши глаза, когда вы смотрите, на Максе-на. Мне со стороны виднее.

«Неужели Пендери тоже догадался?» – растерянно подумала девушка.

– Не лгите мне, – умоляюще произнес Кристоф.

– Хорошо. Это правда.

Юноша с облегчением вздохнул.

– Но почему вы заговорили о свадьбе? – спросила она. – Максен никогда не женится на мне, саксонке.

– Почему вы так думаете?

– Но… по многим причинам, – буркнула Райна, удивляясь тому, что позволила втянуть себя в такой глупый разговор. – Тут должно быть обоюдное согласие. А у нас его нет. Да и не любит он меня.

– Думаю, вы ошибаетесь насчет него.

– Он не может испытывать ко мне теплых чувств.

– Его не так легко понять, как вас, и все же в нем есть что-то…

«Нет, – подумала саксонка, – Кристоф ошибается, приписав брату чувства, на которые тот не способен. Юноша видит в нем то, во что ему хочется верить».

– Вы теперь знаете обо мне все, – она старалась закончить тягостный для нее разговор, – и я прошу вас об этом никому не говорить.

– Хорошо.

Вздохнув с видимым облегчением, саксонка вернулась к тому, с чем пришла:

– Вы можете дать мне корень?

Юноша нахмурился:

– Я не обещаю, но все же попытаюсь.

– Понимаю. – Райна подошла и сжала его в объятиях. – Это правда к лучшему, – проговорила она отстранившись.

Они долго молчали, а Кристоф рассортировал травы и коренья по полотняным мешочкам и завязал их. Закончив работу, он пошел, не сказав ни слова.

Девушка, глядя ему вслед, коснулась рукой живота.

– Господи, пусть там не зародится жизнь, – прошептала она и отправилась на поиски того, что могло бы ее отвлечь от мрачных мыслей.

Глава 22

Ночь наступила как-то неожиданно быстро, хотя казалось, что день никогда не кончится. Райна сидела без дела: ей уже не надо было разливать питье по кубкам. Так распорядился Максен и настоял на этом, хоть она не была его женой. Она молча сидела рядом с ним во время ужина, и когда тот закончился, с радостью ушла на кухню. Возвратившись в зал, саксонка с изумлением посмотрела на рыцаря, удобно устроившегося на ее постели и мирно похрапывающего.

«Разбудить его и попросить освободить скамью или улечься на пол?»

– Пусть он спит, – раздался голос Максена за спиной.

Райна, резко обернувшись, уткнулась в его широкую грудь.

– Я… – и замолчала, когда могучие руки норманна обняли ее. – Он спит на моей скамье.

– Она больше не твоя, – Пендери старался говорить тише, чтобы не разбудить спящих. – Твое место теперь рядом со мной. Идем.

Значит, Максен хочет, чтобы она провела с ним всю ночь как жена, а не бесправная любовница. Это несколько успокаивало девушку, но тут же спокойствие сменилось тревогой – Кристоф еще не дал ей коренья, предохраняющие от зачатия.

Дойдя до своей комнаты, Пендери отпустил ее и начал раздеваться.

Райна, занятая своими мыслями, наблюдала, как обнажилась широкая грудь, ноги, бедра. Тут она очнулась, ощутив странную сладкую истому.

– Хочу видеть тебя обнаженной, – сказал норманн.

Покраснев, девушка отвела от него глаза и посмотрела на свое платье. Вчера она отдалась ему, но сегодня ей было стыдно, саксонка чувствовала себя явно не в своей тарелке. Она утратила девственность, но не скромность же.

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе?

«Еще хуже!» – растерялась она. Покачав головой, она взялась за пояс:

– Я сама справлюсь.

Наверно, почувствовав ее смущение, Максен повернулся к креслу.

– Я не думал, что ты начнешь шить мне одежду, не сняв мерку, – удивился мужчина, разглядывая шитье, оставленное на подлокотнике кресла.

– Я взяла твою рубаху и по ней выкроила новую, – пояснила Райна, снимая платье.

– Молодец, – усмехнулся Максен, – если забыть о том, что все рубашки, которые у меня есть, принадлежали Томасу, но они мне не годятся.

Райна в досаде охнула. Она-то себя хвалила за находчивость, радовалась, что не нужно снимать мерку с Максена. Да ведь Томас был гораздо меньше своего брата!

– Могу распороть и сделать новые швы.

Повернувшись к ней спиной, Максен приложил к себе рубашку.

– Пожалуй. А то придется кому-нибудь натягивать эти рубашки.

Оставшись в одном нижнем белье, она подошла к норманну, чтобы забрать раскроенную вещь. Тот молча отдал, улыбнулся и обнял девушку.

– Давай я приложу рубашку к спине, чтобы знать, распарывать мне ее или нет, – попыталась вернуться к шитью саксонка, но рыцарю уже было безразлично будущее его гардероба. Отобрав у Райны ткань, он перебросил ее через плечо и начал медленно поднимать рубашку, которая только и разделала их.

Почувствовав, как тело начало отвечать на ласки Максена, девушка растерялась. Надо его остановить, надо… Саксонка застонала, когда его ловкие пальцы скользнули по бедрам.

– Еще, Райна? – поинтересовался он, подбираясь к груди и напрягшимся соскам.

– Еще, – призналась она, задыхаясь и желая избавиться от одежды, которую еще мгновение назад не собиралась снимать.

Опустив голову, Пендери обхватил губами сосок сквозь тонкую ткань.

Райна содрогнулась и, позабыв про стыд, выгнулась навстречу ему:

– О, Максен, еще…

Рыцарь, долго наслаждавшийся одной грудью, обратил наконец внимание на вторую. По телу девушки пробежала дрожь, ее охватила сладкая истома, а потом она ощутила пульсирующую боль внизу живота, там, где сутки назад побывал Максен.

Пендери поднял голову, поцеловал девушку и, обняв, поднял и понес на постель. Усадив Райну, он раздвинул ей ноги и уселся на пол между ними.

– Медленно, – проговорил он, заметив ее удивленный взгляд, – на этот раз медленно.

Осторожно водя пальцами по лодыжкам, норманн поднял рубашку с ног, добрался до бедер, опустил голову и провел языком по коже, вызвав у нее легкую дрожь.

Не помня себя от страсти, она, вскочив с постели, толкнула удивленного норманна на спину и оседлала его. Саксонка не чувствовала ни жестких половиков под коленями, ни твердого пола. Райна ощущала единение двух тел, слившихся в одно, и руки Максена, помогавшие придерживаться заданного ритма и не лишавшие ее свободы действия. Исчезли бесследно сдержанность и стыдливость, была только страсть.

Она прильнула к нему и наслаждалась содроганием его тела. Когда Пендери замер, казалось, время остановилось. «Прекрасно», – устало думала счастливая Райна. Конец света, и она лежит в объятиях любимого человека, пусть даже он не знает об этом и не отвечает на ее чувства взаимностью!

Прошли долгие минуты, и Максен нарушил молчание, пробормотав в ее волосы:

– У меня еще никогда не было такой смелой, дерзкой женщины. Ты заткнула меня за пояс, Райна.

Она сконфуженно молчала, залившись краской, готовая провалиться сквозь землю. Максен, очевидно, понял ее состояние и подтянул к себе:

– Не стыдись. Ты нравишься мне, маленькая саксонка.

Она продолжала пылать, смущенная тем, что ее поведение было сродни поведению шлюхи, хотя все шло от чистого сердца…

– И все-таки следущий раз медленно, – улыбнулся Пендери. Вдохнув, он осторожно уложил ее на пол и отстранился.

– Ах, сладкая пытка! – простонал норманн, встав на колени. Поднявшись на ноги, он протянул ей РУку:

– Здесь не очень удобно спать, дорогая…

– Ты все еще хочешь, чтобы я осталась? – спросила она.

Странный вопрос! Он же сам сказал об этом!

Не говоря ни слова, норманн подхватил ее на руки и осторожно уложил на постель. Погасив единственный факел, который освещал комнату, он опустился рядом с нею и прижал к себе девушку.

– Холодно? – Пендери потянулся за одеялом. Она покачала головой.

Он положил руку ей на живот: под его большой ладонью он был таким маленьким! «Скоро, – говорил себе рыцарь, – там затеплится жизнь моего ребенка, и тогда будет место и для второй руки. А когда это произойдет…» Тут Максен остановил себя – ведь он решил не жениться на Райне. Откуда же желание иметь детей?

– Максен… Почему ты подарил мне саксов? Это плата?

Он нахмурился:

– Плата?

– За ложе, – с отчаянием в голосе уточнила она.

– Нет, Райна, не плата.

«Я пытался сблизиться с тобой и разобраться в себе самом», – подумал он.

Девушка повернулась к нему лицом:

– Зачем?

Размышляя над тем, что она рассказала прошлой ночью, Пендери заметил:

– Ты пережила слишком много, и мне не хотелось видеть твоих страданий.

Не ожидая от нее вопросов, на которые он не готов и не хотел отвечать, норманн решил закончить беседу.

– А теперь спи, а то скоро уже утро.

С этими словами рыцарь закрыл глаза.

Этель и четверо пленников, отпущенных на свободу, гордо возвышались над остальными саксами, дюйм за дюймом возводившими крепостную стену. Великан и раньше внушал страх, но сейчас, с отросшей бородой и копной спутанных светлых волос, он наводил ужас. Райне он напоминал медведя, который в пору ее детства забрел в их деревню.

Во дворе установилась мертвая тишина: и рыцари, и саксы скрестили свои взгляды на бывших пленниках. Те держались настороженно, ожидая наказания или коварного подвоха: ведь всем известно о вероломстве сторонников короля Вильгельма. Затянувшееся молчание нарушил Максен.

Подойдя к Этелю, он произнес:

– Если увидите Эдвина, то передайте ему мое послание.

– Почему «если»? – загрохотал великан. – Вы что считаете, что я не найду его?

– Скажите ему, что поход намечен на весну, – продолжал норманн. – И тогда мы покончим с этим.

Райне показалось, что Этель посмотрел на нее уважительно.

– Я скажу ему, – ответил он и взглянул на девушку. – Вы хотите передать весточку Эдвину?

Она покачала головой.

– Ничего?

– Ничего, – повторила саксонка.

Она уже пожалела, что вместе с Максеном вышла проводить соплеменников.

Великан пристально разглядывал Райну, потом неожиданно подошел к ней. В то же самое мгновение Максен выхватил кинжал и приставил его к горлу сакса:

– Уходи сейчас, иначе не уйдешь совсем.

Райна смотрела на сверкающее лезвие. Этим самым кинжалом был убит Томас, и этот кинжал подложили на поднос, чтобы убить Максена. Тот оставил его у себя как воспоминание об убийце.

– Я не собирался делать ей ничего плохого, – заявил Этель, стараясь не шевелиться, чтобы не порезать горло о кинжал.

– Хорошо, если так. Иначе лишишься головы.

Райна не боялась Этеля: он никогда не сделал ей никакого зла. Теперь в глазах великана не было презрения к ней и подозрительности.

Конечно, не таким знавала его саксонка во времена своего детства, но сейчас он был не тот Этель, который нагнал на нее столько страху в темнице.

– Мои руки пусты, – напомнил великан Максену. – Я просто хотел поговорить с ней.

– Все хорошо, – вмешалась Райна, опасаясь, что Пендери откажет ему.

Выйдя вперед, она оказалась между двумя мужчинами:

– Все будет в порядке, правда, Этель?

Великан даже не мог наклонить голову, поскольку отточенное лезвие все еще было приставлено к пульсирующей жилке на горле.

– Я хотел попросить у тебя прощения, – вздохнул он.

Значит, сакс уже не верит лживым наветам на нее? Не считает ее изменницей?

Глаза девушки наполнились слезами:

– Тебе не за что извиняться.

– Нет, есть за что. Прости, что напрасно обвинял тебя в том, чего ты не совершила.

«Что произошло? Почему он просит прощения? – размышляла Райна. – Неужели из-за моей просьбы об освобождении».

Она не стала ломать голову, а просто кивнула:

– Считай, что я простила тебя. Этель широко улыбнулся.

– Пусть Бог хранит тебя, и удача тебе сопутствует, Райна Этчевери, – проговорил он и перевел взор на рыцаря, державшего кинжал у его горла. – Пусть Бог хранит и тебя, Максен Пендери. Он тебе еще понадобится.

Максен уловил скрытую в напутственных словах угрозу, но, не моргнув глазом, убрал оружие и подтолкнул сакса к воротам, за которыми того ждала свобода…

– Не забудь о моем послании, – бросил рыцарь ему вдогонку.

Великан усмехнулся и знаком велел товарищам следовать за ним. Пятеро бывших узников в легкой одежке с малым запасом провианта вышли из ворот, отправляясь на поиски своего вожака.

– Я бы хотела подняться на стену, чтобы проводить их, – попросила Райна, видя, что Кристоф уже начал подниматься по лестнице.

Пендери нахмурился, хотел возразить ей, но подумав, кивнул:

– Хорошо, – рыцарь засунул кинжал за пояс, – я пойду с тобой.

Он подвел ее к лестнице и, пройдя вперед, протянул ей руку. Ухватившись за нее, девушка, придерживая юбки, начала подниматься.

Оказавшись наверху, Максен подвел ее к ближайшей бойнице, рядом с которой стоял Кристоф.

– Похоже, они не торопятся покинуть Этчевери, – заметил он, глядя вниз.

Да, в самом деле, Этель и его спутники неторопливо шли по полю. Райна подумала, что если бы не белокурый великан, четверо саксов припустили бы со всех ног в лес. Человек-медведь не хотел терять свое достоинство.

Девушка улыбнулась: как бы там все ни повернулось с Эдвином и самими отпущенными на волю, в ее сердце всегда найдется место для Этеля.

Пронзительный свист стрелы, пущенной из лука, прорезал воздух, и сакс, который шел последним, упал лицом в высокую траву. Стрела с черным оперением вонзилась ему в спину.

Райна вскрикнула от ужаса, еще не поняв, почему это произошло.

Максен сразу же оценил угрозу и, схватив девушку, упал с нею на пол: стрела, предназначенная для кого-то из них или для обоих, ткнулась в стену и отскочила на камни.

Прикрывая собой Райну, Пендери сердито пробормотал:

– Похоже, Ансель решил, что время пришло.

Он уже поднялся на ноги, выхватив меч, и бросился к смотровой башне, где был его недруг.

– Кристоф, – крикнул норманн, – отведи ее вниз.

«Ансель решил?» – растерянно размышляла Райна. Она была под впечатлением от увиденного и тревожилась за судьбу остальных саксов. Внизу, во внутреннем дворе, слышался лязг оружия и доспехов. Когда она подняла голову, то увидела Рожера, натягивающего тетиву.

– Максен! – закричала саксонка.

– Райна, – позвал Кристоф и схватил ее за руку, – поторопитесь.

– Максен, – повторила она.

– Он воин, – напомнил ей юноша.

Райна взглянула в сторону дозорной башни, куда по лестнице уже поднимался Пендери. Дай Бог ему удачи! Но что с Этелем и его спутниками? Их тоже убили?

– А как остальные саксы? – спросила она у юноши.

– Не знаю, идем…

– Нет, хочу знать, – воскликнула Райна и, вырвав руку, приникла к бойнице.

Она сначала увидела только неподвижное тело мертвеца, но, приглядевшись, заметила колыхание травы, которым был отмечен стремительный бег бывших узников. Хотя они были уже далековато, но по их движениям девушка догадалась, что великана ранили.

– Ну, посмотрели? – снова взял ее за руку Кристоф, – теперь идем.

Райна неохотно подчинилась и в этот момент услышала голос Анселя:

– Пришло время выбирать!

Вскинув голову, она увидела человека. Он стоял на краю крыши, высоко подняв меч. Он с вызовом смотрел на рыцарей во дворе, которые спешили на подмогу своему хозяину. Они остановились, услышав его возглас. Максен стоял на крыше напротив Рожера.

Сэр Ансель взглянул на своего недруга и, напустив на лицо чувство уверенности в себе, крикнул остолбеневшим стражникам:

– Пора делать выбор. Те, кто за короля Вильгельма и меня, идите налево, а те, кто за Пендери и саксов, направо.

Поднялся шум – все горячо обсуждали вызов Анселя. Никто не отважился идти в открытую против короля. От толпы отделился лишь один человек.

Расталкивая возбужденных рыцарей, Гай встал по правую сторону от Анселя, высоко подняв голову.

– Правая сторона для тех, кто за короля Вильгельма и Пендери, – крикнул он и указал на Рожера, – а не для предателя.

– Не я, а Максен Пендери предал корону, – возразил Ансель. – Он освободил врагов…

– Что сделает горстка необученных саксов против хорошо вооруженной армии норманнов? – возразил Гай. – Неужели ты боишься пяти человек, которые больше знакомы с плугом, чем с оружием? Неужели у тебя такая короткая память, что ты забыл о нашей славной победе у Гастингса?

Рыцари молча смотрели то на Гая, то на Анселя, то на Пендери, но никто, однако, не двинулся с места.

– Ты умрешь вместе с ним, если не перейдешь на мою сторону! – крикнул Рожер, но в его голосе не было прежней уверенности.

Пойдут ли за ним рыцари? Или число его сторонников будет намного меньше, чем у Пендери? Похоже, никто не собирался становиться по левую руку.