Текст книги "Проклятие любви"
Автор книги: Тамара Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Глава 18
– Волк! – презрительно фыркнула Элан Пендери, и ветер, дующий в лицо, унес ее слова.
Подумать только, сколько разговоров о саксе, получившем такое кровожадное прозвище! Пусть другие боятся его, но только не она. Если она встретит его, то попытается задавить лошадью! Девушка хихикнула, представив себе эту картину.
Да, его следует убить за то, что ей пришлось пережить по его вине. Два года назад норманны переплыли пролив, чтобы заявить свои права на престол. Элан, вынужденная оставаться в стенах родового замка, не очень расстраивалась по этому поводу – ей ведь всего четырнадцать лет, к тому же рядом Кристоф. Но сейчас брат перебрался в Этчевери, и с ним ушло веселье. Теперь девушке самой приходилось искать развлечения, а тут вот решение отца… Воспоминание о нем словно бы сдуло улыбку с ее лица.
Еще полгода назад Элан не задумывалась о своем будущем. Она видела его безоблачным, а вот теперь горизонт затянуло тучами. Нынешним утром она глотала слезы вместе с хлебом и сыром, когда отец объявил, что нашел ей подходящего жениха: сэра Артура, 40-летнего рыцаря, похоронившего трех жен, отца троих детей и хозяина поместья, равного Трионну. Но не только это опечалило Элан. Тревожилась она и о том, что обнаружится после первой брачной ночи. Конечно, она согрешила, но это уже не исправишь. Но пока не стоит расстраиваться, времени у нее много.
Он увидел ее раньше, чем она заметила его. Кто эта красивая девушка, одетая в роскошное платье и богатый плащ? Что привело благородную леди в лес в такой час?
Эдвин не мог сдержать улыбку. Белая накидка время от времени приподнималась, обнажая великолепные пепельные волосы. Когда всадница подъехала ближе, он убедился, что она не так хрупка, как показалось сперва. Сакс еще не разглядел, какого цвета ее глаза, но увидел, что они полны блеска и жизни. Полные розовые губки расплылись в улыбке, и девушка звонко рассмеялась. Отъехав в спасительную тень деревьев, она остановилась, вглядываясь в поднимавшийся вдали замок.
– И опять, дорогая, ты обвела их вокруг пальца, – произнесла красавица на хорошем англосаксонском наречии. Она поморщилась, что нисколько не портило ее.
– И никто не заметил, – достаточно громко, чтобы мог расслышать Эдвин, добавила всадница.
«Какое удивительное создание, она мне пригодится», – решил сакс.
Глядя через плечо, он сделал знак своим спутникам, которые прятались за деревьями, прикажизывая им оставаться на месте. Он никому не позволит помешать его охоте.
Сотоварищи его дружно нырнули в кусты. Когда леди, почмокивая, заставила лошадь тронуться с места, Эдвин устремился за ней. Идя стороной, он обогнал девушку и вышел из-за кустов, надеясь, что так вызовет меньше подозрений.
– Пестра! Пестра! – сакс оглядывался, делая вид, что зовет лошадь.
Широко открыв удивленные глаза, всадница натянула поводья. Эдвин тоже изобразил на лице удивление.
– Кто вы? – громко спросила она.
Да ей не больше шестнадцати! Издали всадница выглядела старше.
– Похоже, я потерял лошадь, или, скорее, она потеряла меня.
Всадница явно была недовольна таким ответом, настойчиво спрашивая:
– Кто вы и зачем пришли во владения моего отца?
«Владения моего отца…» Эдвин вздохнул и шагнул в сторону:
– Земли вашего отца?
– Да, барона Пендери.
Так. Перед ним сестра Максена. Да, о такой удаче можно лишь мечтать. Но как заставить ее сойти с коня, не прибегая к силе?
– Я Бейкас, – назвал он себя, присвоив имя погибшего при Гастингсе брата, – а пришел я сюда, чтобы укрыться в замке вашего отца.
– Это правда?
– Да.
– Гм, – всадница оглядывала его с головы до ног, – из какой ты деревни?
– У меня нет пристанища. Ищу его, как сотни других, – задумчиво проговорил он.
Эдвин, не спеша, подошел ближе, опасаясь, что при резком движении норманнка поскачет прочь.
– Скажите мне ваше имя, дочь барона.
Та после недолгого колебания, едва улыбнувшись, ответила:
– Я леди Элан.
– Я мог бы догадаться – ведь о вашей красоте слагают легенды.
Девушка выпрямилась в седле, явно польщенная его словами:
– Да?
Эдвин подошел ближе. Достаточно одного его броска – и всадница вылетит из седла.
– Ох, леди Элан, вы ослепляете меня своей красотой!
Она жадно ловила каждое его слово. Девушка провела кончиком розового язычка по пухлым губкам и улыбнулась, показав ровные белые зубы. В ее поведении было нечто странное, загадочное, словно она чего-то хотела от него.
– И что вам сулит такая лесть, добрый человек? Ищите спасение от зимы или просто вам хочется задрать на мне юбки?
Сакс онемел от удивления, а всадница, наклонившись, продолжала:
– Или вы ищите что-нибудь иное, Бейкас?
Эдвин понял, что за тщеславием и необычным для благородной девицы поведением кроется далеко не девичий ум. Неужели она догадалась, кто перед ней? Вряд ли. Она бы не пустилась в такие смелые разговоры. Конечно, девушка насторожилась, но знать его настоящее имя не могла. Может, это хитроумно поставленная ловушка? Такое, впрочем, мало вероятно – его сподвижники добрались до Трионна, двигаясь с предельной осторожностью. Их никто не видел, не мог предупредить о близкой опасности.
– А как вы думаете, что я ищу?
– Я уверена, что ваше имя не Бейкас, и не убежище вы ищите в Трионне. А Пестра – так, кажется, зовут вашу лошадь – привязана где-нибудь неподалеку.
Если это ловушка, то норманнка плохо играла роль, высказывая свои подозрения. Эдвин решил стоять на своем и удивленно поднял брови:
– Да, а кем же я могу быть и что могу делать в этих лесах?
И тут девушка протянула ему руку, прося помочь ей сойти с лошади.
Если это ловушка, то сейчас из-за кустов выскочат вооруженные рыцари. Он насторожился, превратясь в слух и зрение. Держа руку под плащом, который прикрывал меч, сакс подошел еще ближе. Он взял девушку под мышки и легко поставил на землю. Тихо. Ни топота сапог, ни лязга оружия. Нет никакой засады, а в руках у него – девушка с куриными мозгами.
Когда он опустил ее, Элан не отступила в сторону, как сделала бы любая знатная дама, а стояла, подняв голову, и улыбалась.
– Я думаю… – начала она, словно собираясь с мыслями, хотя уже давно обо всем подумала.
Эдвин ощутил тепло, исходившее от ее тела, и сердце сладко заныло. Голубые глаза, окаймленные ресницами, призывно смотрели на него, милый прямой носик морщился, а пухлые губы дрожали. Элан, нет слов, была очень красива.
Подняв руку, девушка коснулась его губ и неожиданно объявила:
– Вы, конечно, один из тех саксов, которые не подчиняются норманнам.
«Проницательна, но беспечна и не заботится о своей безопасности. В этом ее ошибка», – подумал Эдвин.
– Если вы так считаете, то почему не боитесь стоять передо мной?
Элан подошла еще ближе, и Эдвин ощутил внутреннее напряжение. В голосе ее послышалась хрипотца:
– Потому, Бейкас, не признавший никого своим хозяином, что мне нравится то, что перед моими глазами.
Сакс отступил – Господи, девчонка соблазняет его, причем это ей удается. Интересно, солгала ли она, называя себя Элан Пендери? Ни одна дама благородного происхождения не позволит себе такой развязности и таких откровенных слов. Рай-на никогда не вела себя подобным образом, а ведь она считалась леди только по воле Томаса. Одни деревенские шлюхи способны на такие вольности. Сам Харволфсон задрал немало юбок у распутниц.
– Я вижу, что поставила вас в тупик, – проговорила женщина-ребенок, и в голосе ее звучало отчаяние, которого не было, однако, на лице.
Сакс насмешливо смотрел на нее:
– Меня удивляют поведение и слова благородной леди.
– Есть время быть леди, и есть время быть женщиной, – отпарировала она, – и сейчас я предпочитаю быть женщиной.
Харволфсон терялся в догадках, и это мешало ему откликнуться на зов плоти. Все было похоже на сон, который должен вот-вот оборваться. Лишь во сне принцессы могут появляться в лесу.
– Сколько же можно тебя заманивать, сакс? – не выдержала она, расстегивая брошь и сбрасывая плащ.
Тот упал к ногам, явив взору богато украшенное платье и изящную фигурку.
«Черт, – выругался про себя Эдвин, – эта женщина-девочка заставляет меня чувствовать себя неопытным юношей».
Стараясь не упасть лицом в грязь, он прижал ее к себе так крепко, что почувствовал упругую грудь, и впился в ее губы. Они пахли медом. Леди или шлюха, Элан Пендери или обманщица, она пока принадлежит ему, и он волен делать с ней все, что заблагорассудится.
Он целовал, ласкал ее. Она отвечала страстными поцелуями и ласками, которые побуждали самые дикие желания. Забыв обо всем, он прислонил девушку к дереву, поднял юбки и грубо овладел ею. Не так надо было обходиться с девственницей, но он сразу же понял, что не встретит противодействия. Должно быть, так простолюдин ведет себя с распутницей. Элан оказалась не настолько опытной, как пыталась показать, но Эдвин забыл уже обо всем.
Норманнка приникла к нему, вздыхая и издавая сладострастные стоны. Запрокинув голову, вскрикнула, содрогаясь. Он отозвался на ее призыв.
– Ах, Бейкас, – вздохнула девушка, заключая его в объятия, – я знала, что ты не разочаруешь меня.
«Лгунья!» – хотел бросит ей в лицо Харволфсон, но ему было слишком приятно, чтобы о чем-то говорить.
– Я доставила тебе удовольствие?
Сакс медлил с ответом и, оттолкнувшись от дерева, заглянул в ее выжидающие глаза:
– А вы как думаете?
Она улыбнулась:
– Думаю, ты бы вновь овладел мною, если бы остались силы.
«Что эта чертовка задумала?» – растерялся мужчина.
– А вы уверены, что я не смогу?
Девушка пожала плечами:
– Возможно, но мне еще не встречался человек, который бы смог.
Он мог бы вторично овладеть ею, но внезапно почувствовал, что желание пропало. Она удовлетворила его страсть, но продолжать участвовать в ее неприятной игре он не хотел.
– Я больше не могу, – глухо пробормотал сакс.
Отойдя, Харволфсон натянул штаны. Элан приводила себя в порядок. Она опускала юбки нарочито медленно, будто ожидая, что он передумает, однако когда мужчина повернулся к ней, подавила вздох и отошла от дерева.
– Ну, все?
– Как получилось, что вы оказались в лесу одна? – перевел он разговор на другое. – Не думаю, что ваш отец позволил вам это.
– Конечно, нет, – по-детски простодушно ответила она.
– Тогда кто?
Сияя от радости, Элан пояснила:
– Стражники у ворот. Мы отлично ладим друг с другом.
«Ладим. Ага, значит, они любовники».
– Я не сомневаюсь, – в голосе Эдвина зазвучали саркастические ноты.
Девушка шутливо погрозила ему пальцем:
– Э нет, Бейкас, ты неправильно меня понял.
– Да?
Норманнка не спешила с ответом, опуская вуаль.
– Я люблю свободу, а они – вино. Каждый получил свое.
«Норманнская жадность», – подумал о стражниках Эдвин, а вслух произнес:
– Их следует проучить кнутом и заковать в кандалы за такую сделку. Ни один сакс на подобное не пойдет.
Элан рассмеялась:
– Но он сакс, – она напомнила ему, что Пендери поселились на английской земле давным-давно, еще до прихода короля Вильгельма, и их знакомство с саксами продолжается вот уже двадцать с лишним лет.
– Сакс превратился в норманна, – угрюмо буркнул Харволфсон.
– Не все ли равно, если только… – Девушка уверенно подошла к нему, доверчиво улыбнулась. – Могло ли так случится, Бейкас, что ты влюбился в меня?
«Загадочная женщина», – думал Эдвин. Восхищение ею смешалось с чувством неприязни. Может, она изменится, родив ребенка и став женщиной в полном смысле слова, но сейчас прекрасная обольстительница будет для него обузой. «Забудь, что перед тобой Элан Пендери, забудь, что она способна стать могущественным орудием против Трионна, – убеждал себя Харволфсон. – Будь доволен, что овладел ею. А если уж понадобится больше, то к утру Трионн может стать твоим, и девушка тоже. А пока не стоит брать ее: ведь хватившись дочери, Пендери пошлет погоню».
– А сейчас вы вернетесь в Трионн? – провожая Элан к лошади, спросил сакс.
– Наверно, если вы не захотите, чтобы я помогла вам искать вашу лошадь.
Выражение ее лица совмещало ребячью забиячливость и взрослую мудрость. Конечно, Элан догадалась, что нет никакой лошади, что он лжет так же, как и она, но у нее не было даже намека на страх.
– Нет, – возразил Харволфсон. – Вряд ли лошадь далеко убежала.
Девушка задумчиво водила рукой по крупу коня. Потом взглянула в глаза Эдвину:
– Как хочешь, – и протянула ему руку, – помоги мне сесть в седло.
Он охотно сделал это.
– Прощайте, – сакс шагнул в сторону, уступая ей тропинку.
Элан, кивнув, поехала прочь, но тут же остановилась и оглянулась.
– Я знаю, что ты Эдвин Харволфсон, – ехидно улыбнулась она онемевшему от удивления саксу. – Я это поняла при первом взгляде.
Если так, то зачем она сошла с лошади, разговаривала с ним и отдалась ему?
– Для чего вы это сделали? – хрипло спросил он, готовый в любой миг кинуться на всадницу и выбить ее из седла.
– Прощай, Эдвин, – печально сказала девушка, ударила пятками в бока коня и поскакала прочь.
Да ведь теперь его план захвата Трионна провалился. Надо ее догнать. Харволфсон со всех ног кинулся за всадницей. Ему пришлось бежать через грязное болотце, перескочить через ручей, пробираться сквозь кустарник и огибать толстые стволы деревьев. Казалось порой, что он настигает ее, но в конце концов, задыхаясь, он остановился. Стоя на опушке леса, сакс увидел всадницу на цветущем лугу. Она мелькнула вдалеке, на фоне видневшегося замка и исчезла.
Он вслух проклинал себя за слабость, за похоть, а больше всего за глупость – позволил ей сбежать. Элан Пендери или другая девушка, несомненно, жила в замке и теперь расскажет об их встрече. А это означает, что не осуществится его заветное желание захватить Трионн, превратить его в оплот повстанцев.
– Проклятые Пендери! – крикнул он в сердцах, стукнул кулаком по стволу дерева, разбив в кровь костяшки пальцев. Не чувствуя боли, он опять замахнулся кулаком, но сдержался, на полпути остановил руку.
Ему на память пришла Дора. Колдунья подскажет, что делать дальше: ведь эта ведьма все знает. Предсказала же она, что Райна предаст его и разделит ложе с другим.
Глава 19
Привезли съестные припасы из Трионна – и веселей стало в Этчевери. Эль и вино лились рекой, а вот яства не поражали своим обилием – может, чуть-чуть стал богаче стол, чем раньше.
Не глядя на Максена, сверлившего ее взглядом, Райна двигалась вдоль стола, наполняя кубки и чаши, но вскоре кузшин опустел, и девушка пошла к бочке с элем, стоявшей у стены, но та тоже оказалась пуста.
«Где виночерпий? Храпит, отведав доброго напитка? Ведь просила его прикатить новую бочку. Стало быть, мне придется заниматься доставкой эля».
Девушка выбежала из зала и спустилась в подвал. Там она увидела Олдвина на его обычном месте – на стуле в углу.
– Олдвин, – простонала саксонка. – Что мне делать?
Он не ответил, да и не мог ответить, поскольку мерно посапывал и не собирался просыпаться.
Стараясь побыстрее наполнить кувшин, Райна подошла к посудине с элем. Не успела она отодвинуть крышку, как раздавшийся звук заставил ее замереть. Неподалеку в темнице томились Этель и четыре сакса. Ей хотелось подойти поближе, но как-то было страшено. Она стояла и прислушивалась к странным звукам. Потом занялась делом. На сей раз крышка поддалась ее усилиям, и она, довольная собой, погрузила кувшин в пиво. И тут услышала Райна звук, сопровождаемый женским гортанным смехом. Сета!
Позабыв об осторожности и сгорая от любопытства, девушка поставила кувшин на соседнюю бочку и пошла к входу в темницу. Тихонько выглянув из-за двери, она осмотрела тускло освещенный коридор, где плясали тени. Звучал смех, пе-ремеживаясь со стоном, словно кто-то мучился от боли. Но это не боль. Райна слышала подобные звуки в родительском доме, и когда Томас приглашал Сету в постель, и когда рыцари приводили к себе служанок, и когда Максен опрокинул ее на стол…
Лучше не думать о Максене. Она хотела шагнуть вперед, но в раздумье остановилась. То ли вернуться в зал, то ли воспользоваться случаем, который может больше никогда не представиться. Но стоит ли испытывать судьбу? Между ней и Максеном стояло многое – ложь и обман, обвинения и непонимание, спасение саксов.
Но она не вняла голосу разума и, выйдя в коридор, смотрела, как мечутся две тени. Опять на память пришел Максен и то блаженство, которым он ее одарил.
Подойдя к небольшой нише, где обычно на посту стоял рыцарь, Райна заглянула внутрь. Рыцарь сидел на скамье, а Сета – она не ошиблась! – с запрокинутой головой и рассыпанными по плечам темными прядями устроилась у него на коленях.
Стараясь ступать как можно тише, Райна проскользнула мимо ниши к камерам, находящимся за поворотом. Это темное сырое место было ей давно знакомо. Дрожь прокатилась по телу при воспоминании о бесконечных днях и ночах, проведенных здесь, о приходах мстительного сэра Анселя, потом Максена Пендери… Наверно, таким и должен быть ад… Этелю и его товарищам не позавидуешь!
Эта мысль заставила девушку встрепенуться, и она, взяв факел, пошла дальше. Дойдя до открытой темницы, где впервые встретилась с Максеном, Райна замедлила шаг, но не остановилась. Все было тихо.
«Может Этель и его друзья спят, – подумала Райна, – а может, их вовсе нет в темнице. Да, они, должно быть, спят – ночь на дворе, – хотя здесь не сразу разберешь – луна светит или солнце».
– Кто там? – неожиданно раздался громкий голос Этеля.
– Это я, – прошептала девушка. – Райна.
– Райна, – повторил другой голос.
– Шлюха, – добавил третий.
– Я тут, – буркнул Этель и просунул пальцы сквозь решетку.
Он был в крайней каморке, где и она провела много дней. Саксонка осветила факелом бородатое лицо.
– У тебя есть ключ?
Девушка покачала головой:
– Нет, я….
– Тогда зачем ты пришла?
– Должна была.
– Он послал тебя?
– Нет, я сама, он не знает.
– Явилась засвидетельствовать свое почтение, пока этот ублюдок не вздернул нас на виселице, – бросил кто-то из узников.
Ей бы возразить! Да что она скажет, если не знает намерений Пендери.
– Он уже приходил к вам?
– Приходил, – недовольно подтвердил Этель, – пришел, развлекал сказками о пище, домах и земле для тех, кто подчинится ему и признает своим хозяином.
Она ужаснулась при мысли, что они отвергли предложение рыцаря.
– Неужели вы пойдете на смерть, не узнав, правду он говорит или нет?
– Норманн говорит правду?! – хихикнул сакс в соседней камере. – Ты за него, потому что спишь с ним.
– Он не делит со мной ложе! – воскликнула Райна и подумала, что слова ее прозвучали слишком громко.
– Служанка Сета говорит совсем другое, – вмешался в разговор третий.
– А ну-ка попридержите языки! – крикнул на них Этель.
Она и не сомневалась, что Сета приходила сюда и поливала ее грязью.
– Сета лжет, – твердо сказала она.
– Да? – буркнул Этель. – Неправда и то, что ты предупредила норманнов, когда пришел Эдвин?
– Это Сета предупредила, а не я.
– И мы должны верить тебе, которая привела в наш лагерь Максена Пендери? – рявкнул Этель. – Ты считаешь нас дураками?
– Он шел за мной, – Райна почувствовала, что сердце зачастило, – но я не знала про это.
– Потом, сама не ведая ни о чем, пошла с Максеном, когда он убил троих наших.
Райна поняла, что оправдываться бесполезно.
– Я не стану напрасно тратить слова, – глядя в глаза Этелю, проговорила она.
Как хорошо, если бы в них по-прежнему светилась доброта, как это было до прихода норманнов!
– Я только прошу вас не жертвовать жизнью ради давно проигранного дела.
– Ты слаба, Райна Этчевери. Водись с норманнами, если хочешь, а мы верны Эдвину и никому другому.
Все одобрительно зашумели, и это одобрение прозвучало, как гром захлопнувшейся перед ней двери. Однако несчастная решилась все-таки на последнюю просьбу:
– Этель…
Послышался гневный голос Максена и испуганные возгласы Сеты и стражника.
– Он пришел, – выдохнула саксонка.
– Иди к нему, – бросил Этель.
– Да, и скажи своему любовнику, что мы на его уговоры не поддадимся.
Она – между двух огней! Тут – недоверие соплеменников, а там – гнев Максена. Она пошла к выходу, держа факел в руке. Надо от него избавиться. Райна закрепила пламенник на стене и, крадучись, двинулась дальше, к нише стражника.
– Просто развлекаемся, милорд, – послышался голос Сеты, – что в том плохого?
– Что плохого? – взревел Максен. – А сторожевая служба?
– Я исправно ее несу, милорд. Никто не проходил.
«Ну поверь ему!» – мысленно умоляла Райна.
– Никто? – язвительно повторил Максен. – Даже Райна?
– О нет! – торопливо заверил его рыцарь. – Я бы ее заметил.
Пендери помолчал, и это молчание лучше слов говорило о недоверии.
– Уж не ревнует ли милорд? – раздался голос Сеты, похожий на мурлыканье кошки. – Я предупреждала вас.
– Предупреждала меня?
– Да, если не вы, так другой. Ваша вина, что я оказалась в чужих объятиях.
– Если бы я хотел видеть тебя в своей постели, – гневно возразил Максен, – ты бы была в ней. Но ты мне безразлична. Спи с кем угодно, но не отрывай людей от дела. Давай одевайся и уходи отсюда.
Райна затаила дыхание – значит, Максен не солгал, отрицая свою связь с Сетой. А та все выдумала…
– Не ревнуйте, милорд, и все будет хорошо, – опять замурлыкала женщина, – здесь, сейчас, если вы хотите…
– Мне надоело повторять! Уходи!
Слышался шорох собираемой одежды. Уходя, черноволосая красотка заметила:
– Когда вы устанете от Райны, а это непременно произойдет, позовите меня.
Он не ответил, и девушка услышала звук шагов уходившей Сеты.
– Куда вы идете, милорд? – спросил стражник.
– В темницу. И предупреждаю, что будешь наказан, если я встречу там кого-нибудь постороннего.
Райна смотрела по сторонам, лихорадочно ища укрытия. Ближайшим укромным местом была пустая каморка, в которую ее сначала поместил Максен, и она бросилась туда.
Сердце билось так сильно, что это вызывало боль. Райна забилась в самый темный угол, прижалась к стене и, скользнув спиной, села на пол, обхватив колени руками. Освещая себе путь факелом, по коридору шел Максен. Он не заметил девушку: для этого нужно было войти в каморку. Он долго стоял у входа, вспоминая Райну со связанными за спиной руками и ее слова о том, что она убила Томаса. Вновь и вновь оживал в Пендери тогдашний гнев, вызванный упрямством узницы.
– Райна, выходите, – неожиданно раздался его голос.
Он ее заметил? Нет, просто знал, что она в темнице. Бесполезно прятаться. Он все равно вытащит ее из укрытия. Лучше уж с достоинством сдаться, чем испытывать унижение. Встав, она вздохнула и вышла на свет.
Приблизившись, она взглянула в угрюмое лицо Пендери, не сулящее ей ничего хорошего, но все-таки не струхнула.
– Я знаю, о чем вы думаете, – начала она, остановившись в каких-нибудь трех шагах от него.
– О чем я думаю, Райна? – далеко не дружелюбно проговорил норманн.
– Что я снова обманула вас, и хотя вы, конечно, мне не поверите, я скажу вам, что это неправда.
Лицо рыцаря оставалось каменно невозмутимым.
– Зачем вы пришли сюда?
– Поговорить с Этелем.
– А я ведь запретил вам это делать.
– Да.
Максен окинул ее взглядом с головы до ног.
– Вы говорили с ним?
Девушка кивнула.
– Ну и как?
То, что Пендери заинтересовался их разговором, удивило Райну.
– Говорят то же, что и вам. Он и его товарищи твердо стоят на своем, готовые идти за Эдвином.
– Жаль.
Это слово могло означать лишь одно – конец пленников уже близок. Максену они не могли принести никакой пользы, сидя в темнице.
– Что вы будете делать? – тревожно спросила она, прекрасно зная ответ и все же желая услышать его.
– А что вы хотите, чтобы я сделал?
Райна никак не ожидала такого поворота в разговоре.
– Чего я хочу? Разве вам интересны мои мысли? – тихо проговорила саксонка, недоумевая, зачем рыцарь дразнит ее.
– Разве?
– Я ничего не понимаю, зачем вы задаете мне такие вопросы?
Максен пристально рассматривал потолок, стены, пол и, оглядев все, перевел взгляд на девушку:
– Я и сам не знаю, – признался он.
Хорошо это или плохо – лучше не думать, находясь в таком мрачном месте, где все напоминает о смерти, мучениях, пытках и тлении: пусть ее накажут, но не здесь.
– Я готова вернуться в зал.
– А я – нет, – спокойно возразил Максен.
Взяв за руку, он вывел ее в каморку. Свет факела осветил то, что прежде было поглощено темнотой: стул посередине и две тяжелые цепи, прикованные к дальней стене. Таща за собой саксонку, рыцарь подошел к стене, воткнул в железное гнез-цо факел и вернулся к входу.
«Что он задумал?» – заволновалась Райна.
– Ради бога, Максен, – умоляла она, пытаясь зырваться. – Давайте уйдем отсюда.
Норманн развернул ее лицом к себе:
– Сядьте.
– Что?
– Сядьте.
Оглянувшись, она увидела стул.
– О нет, Максен, я не хочу.
– Доверьтесь мне.
«Довериться ему? О каком доверии он говорит, если наступил этот ужасный час? Но почему норманн выбрал такой способ?»
– Это не то, о чем вы думаете, Райна.
Саксонка заглянула в его глаза, но ничего не смогла в них прочесть. Сомневаясь в правдивости его слов, но не видя иного выхода, она неохотно опустилась на стул.
– А теперь закройте глаза, – попросил он.
– Зачем?
– Доверьтесь мне, – повторил норманн.
Ничего не поделаешь. Выбора нет. Она закрыла глаза, но тут же открыла их, потому что сразу же нахлынули воспоминания.
– Мне не нравится это место, – в голосе девушки слышалось отчаяние. – Накажите меня как вам будет угодно, но только не здесь.
– Так как вас не за что наказывать, то я не собираюсь этого делать, – проговорил он, едва скрывая раздражение.
Теперь девушка окончательно запуталась.
– Я ведь сделала то, что вы мне запретили, – напомнила она.
– Понимаю, – тихо произнес Пендери, наклоняясь к ней. – А теперь закройте глаза.
Он понимает ее. Этого она уж никак не ожидала от норманна. Между ними всегда была стена непонимания, гнев, недоверие.
– Райна! Ни о чем не думайте, положитесь на свои ощущения, – тихо прошептал он ей на ухо.
Он коснулся ее рук и осторожно завел их за спину. На этот раз веревки не было. Пендери крепко держал ее запястья одной рукой. Девушка вздрогнула.
– Максен…
Рыцарь приблизил свои губы к ее губам.
– Я собираюсь стереть эти наши общие воспоминания.
Значит, он сожалеет о том, что произошло здесь, и чувствует зло, исходящее от этих стен. Открыв глаза, девушка увидела, что рыцарь стал на колено, и теперь их глаза были на одном уровне. Сердце гулко забилось в груди, ноги ослабели: «Как?»
Максен осторожно убрал прядь волос с лица, и этот жест заставил ее задрожать.
– Заменить их другими воспоминаниями. Вы хотите этого, Райна?
Она поняла, что в словах норманна кроется и другой смысл. Он просит ее сдаться, чтобы они оба получили то, чего давно хотели, и в чем ему отказывает она.
– Здесь? – задыхаясь, прошептала она. Он загадочно улыбнулся:
– Это начнется здесь, а закончится в моей постели, если вы согласитесь. Согласитесь?
У нее уже почти не осталось сил, чтобы сопротивляться.
– Нет, я не могу, – так тихо прошептала саксонка, что ее слова показались шелестом ветра.
– Не сможете?
Заглянув в глаза человека, которому уже готова была отдать всю себя без остатка, Райна, наконец, осознала глубину своих чувств к нему. Не раз она ощущала его вблизи сердца, а вот теперь он поселился в нем. Ничего подобного она прежде не испытывала. Райна знала, что это любовь, причем не любовь ребенка к родителям, сестры к брату и друга к другу, а любовь мужчины и женщины. Она любила Максена Пендери.
«Но он никогда не будет испытывать к тебе таких чувств, – зашептал чей-то въедливый голос, – никогда». Отбросив эти мысли, девушка сдалась.
– Люби меня, Максен, – она подалась вперед. – Люби меня.
Норманн оторопел, но тут же прильнул к ее губам. Все еще держа запястья девушки, он наклонил ее назад. Она обмякла, отдавшись во власть его прикосновений. Мужчина ласкал ее бедра, живот, грудь, вызывая сладостную истому и дрожь.
– О да, – выдохнула Райна. – Да.
Вдохновленный таким поощрением, Пендери углубил поцелуй, а большим и указательным пальцами коснулся соска, без труда нащупав его под тонкой тканью. Тот немедленно отозвался на ласку.
Райна застонала, испытав удивительное ощущение и страстное желание сбросить одежду, чтобы кожей касаться его кожи. Боже, как ей хотелось ласкать его так же, как он ласкал ее. Она напряглась, пытаясь освободить руки, и когда рыцарь не позволил ей сделать это, Райна слегка отстранилась и заглянула ему в глаза:
– Максен, освободи меня. Я хочу узнать тебя, как ты узнал меня.
Он вгляделся в зеленую бездну ее глаз, увидел в них страсть и покорно разжал пальцы. Она тут же обняла его.
– Дотронься до меня, – проговорил норманн, наклонившись к ее уху, и осторожна провел языком по мочке, затем по ушной раковине, вызвав массу неожиданных ощущений.
Не ожидая от себя такой смелости, Райна запустила одну руку в его волосы, а другой провела по груди, опустила на живот, перешла на бедро и, подняв рубашку, коснулась твердых мускулов живота.
Максен застонал.
– Вот так давно надо было, – прохрипел он. Взяв ее руку, мужчина перенес ее на низ живота, где восстала его плоть.
Девушка встрепенулась, на миг возвратившись в трезвый мир, но затем вновь погрузилась в сладостный мир грез. Ей многому надо научиться, так пусть же Максен станет ее учителем, поэтому она сжала пальцы и через ткань ощутила его напряжение.
Рыцарь издал странный горловой звук, затем, подняв ее со стула, произнес:
– Держитесь, за меня.
Райна обхватила его за шею и крепко прижалась к нему. Норманн вынес ее из темницы. Она знала, куда он несет ее. Он же обещал: начатое продолжится в постели.
Подойдя к нише стражника, Пендери прижал лицо девушки к груди, боясь, что, взглянув на изумленное лицо рыцаря, она тут же очнется и откажет ему. Да, завтра лорд Этчевери разберется и с ним, и с пьяным виночерпием, но сейчас времени нет, они могут подождать. Он – нет.
Выйдя из подвала и поднявшись в зал, где сидели его люди, Максен все еще прижимал лицо девушки к груди. Но он не мог оградить ее уши от перешептывания и плоских шуток, что могут позволить себе в присутствии хозяина лишь изрядно выпившие рыцари.
Пендери ощутил, как Райна замерла от стыда, но не подняла головы и не взглянула ни на кого, не вырвалась из его рук. Она только крепче прижалась к нему.
Лорд Этчевери уже был готов распорядиться о том, что пора спать, но вовремя одумался – гвалт пирующих заглушит звуки, которые они будут издавать в постели.
Все было хорошо, да вот Кристоф, сидевший у очага, поднялся и ждал, когда брат его заметит. Его глаза горели презрением. Юноша понимал, что не может воспрепятствовать тому, что сейчас произойдет, но пусть Максен знает, какие чувства испытывает его брат.
«Черт возьми!» – мысленно выругался рыцарь. Какое ему дело до того, что думает о нем брат? К чему этот вопрос, собирается ли он принять жертву Райны, если та сдается? Почему он должен отказываться? Когда-нибудь Кристоф поймет это. Это произойдет тогда, когда кровь его закипит, когда все его тело напряжется от одного взгляда на нее, когда ничего не сможет остудить его, когда он поймет, что желание возникает в сердце, а не внизу живота.
