Текст книги "Золото (ЛП)"

Автор книги: Талия Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

больше Брианну.

Шерри садиться, держась за колено.

– Этот дом недолго будет твоим.

Остин приподнимает брови.

– Твоя жизнь так же хрупка, как и моя. Возможно, тебе следует

воздержаться от бросания камней.

Она подходит, прихрамывая к Лайаму.

– На моей стороне боги.

Остин помогает мне подняться на ноги прежде, чем снова взглянуть на

них.

– У вас десять минут, чтобы собрать вещи и убраться. Вы будете

держаться подальше от Брианны с этого момента и до Сбора.

Лайам притягивает Шерри к себе на колени.

– Ты изгоняешь вышестоящих на свой страх и риск.

Остин пристально смотрит на Лайама.

– А ты прикоснись к Брианне на свой.

Мы дожидаемся, когда они уйдут прежде, чем подняться в спальню

Остина. Как только мы оказывается в безопасности внутри, Остин заключает

меня в объятия.

– Что это было?

– Обучение, полагаю.

– Похоже, ты припасла славный удар.

– Мне не нужна магия, чтобы устроить хорошую драку.

– Тебе не нужно мне об этом говорить. – Остин прижимает губы к

моему лбу.

– На секунду я почти поверила, что у тебя все еще есть силы.

– Ты не единственная, кто хорошо умеет блефовать.

Я привстаю на цыпочки, чтобы поцеловать его.

– Останься, – шепчет он у моих губ.

За этой просьбой не стоит магия, нет связанных душ, сводящих нас

вместе. Есть только он и я, и поцелуй, имеющий свою собственную силу.

Ему не придется просить меня дважды.

– 38 –

Остин с улыбкой смотрит на меня с противоположной стороны стола.

– Что?

– Думаю, пришло время тебе научиться управляться с мечом.

– Хорошо. Вау. Скажи мне, что это не эвфемизм.

Остин тянется через стол к моей руке.

– Это, безусловно, сделало бы день более интересным, если было бы

так. Но та драка с кочергой заставила меня задуматься. Возможно, мы не

сможем сражаться, используя магию, но мы все же можем драться. Тебе не

повредит научиться владеть оружием.

– И меч настолько актуален.

– Да, когда ты сражаешься Сынами.

– Предполагается, что мы будем сражаться вместе с Сынами, а не

против них. – Хотя мы не можем полностью на это рассчитывать. Похоже,

что Сыны по-прежнему хотят видеть меня мертвой. – А не будет ли ружье

лучше?

– Единственный способ убить Сына – это только с близкого

расстояния. И уменьшить вероятность случайного удара.

Ему не нужно объяснять. Случайный удар – в точности как я убила

Блейка, когда намеревалась спасти его.

Спустя час Остин ждет меня во дворе. Солнце сияет сквозь пушистые

белые облака, его золотые лучи озаряют Остина теплым светом, как отзвук

его божественного обличия. Вдобавок. Он размахивает огромным мечом,

держа его в одной руке.

– Мы еще сделаем из тебя воина.

Я пытаюсь поднять один из гигантских мечей, но требуются две руки и

вся моя сила только, чтобы приподнять его с земли.

– А разве мы не должны начать с чего-нибудь более легкого?

– Ты научишься ценить вес. Он даст тебе импульс, необходимый для

удара.

Я пытаюсь размахивать им как бейсбольной битой. И едва не падаю

вперед.

Остин смеется.

– Для начала тебе нужно принять позицию. – Он слегка сгибает колени,

расставляя ноги на ширине плеч. – Попробуй еще раз.

Блейк появляется на мощеной тропинке, идущей от дома.

– Монтгомери, ты выжил из ума?

Его левая рука перевязана, но в остальном, кажется, он легко отделался

после стычки с Джона. Остин становится прямо.

– А ты бы предпочел, чтобы Брианна лежала и ждала смерти?

Я позволяю кончику меча упасть на землю. Даже солнечный свет не

может скрыть бледного цвета лица Блейка. Его глаза темные и грустные.

– Конечно, нет. Ты должен увезти ее отсюда до Сбора. Каждый мог

заметить, что она беззащитна. – Блейк, наконец-то, смотрит на меня. – Что

случилось? Он что-то сделал с тобой?

– Нет.

Я снова поднимаю меч. Может быть, у меня и нет магии, но я не

беззащитна. Остин делает шаг вперед.

– Она заплатила высокую цену за твою жизнь.

– И что это должно значить? – Блейк пристально глядит на Остина,

чувствуя себя гораздо более комфортно в роли агрессора. – Ты тот, кто

подверг мою жизнь опасности в первую очередь.

Остин закатывает глаза.

– Связь подвергла твою жизнь опасности. И ее. Эмоции тесно связаны

с душой, а заставлять ощущать чьи-то самые темные мысли двадцать четыре

часа семь дней в неделю сделают свое дело. В конце концов, одна душа будет

доминировать над другой. Вы бы начали обижаться друг на друга сильнее,

чем любить.

То, что сказал Остин, правда? Начала бы я ощущать эмоции Блейка

сильнее, чем свои собственные? Или наоборот? Временами, когда мы были

связаны и наши эмоции сливались воедино, я не могла определить – были ли

это мои чувства или его. Было время, когда его эмоции были сильнее моих,

но это обычно происходило, когда Блейк верил в меня, а я нет.

Блейк верил в меня.

Я отгоняю мысль прочь. Теперь это не важно. Возможно, Блейк

однажды думал, что верил в меня, но он не доверял мне. Не тогда, когда это

было важно. И где-то по пути он перестал любить меня. Я опускаю меч и

кладу руку на плечо Остина.

– Можешь дать мне несколько минут?

Остин кивает, но швыряет меч на землю с большей силой, чем

необходимо.

– Я буду внутри.

Я дожидаюсь, когда Остин уйдет, чтобы вновь посмотреть на Блейка,

замечая тени залегшие у него под глазами.

– С тобой все в порядке?

Я застаю его врасплох. Вена на его шее пульсирует в ответ на мой

вопрос.

– Со мной?

– Ты выглядел лучше.

– Со мной все отлично. – Блейк произносит слова, словно

раздраженный ребенок. Он поднимает перевязанную руку. – Всего лишь

свежая рана. Это о тебе я волнуюсь. Что случилось с твоей силой?

– Полагаю такова цена, за возвращение кого-то из мертвых.

Он снова смотрит на дом.

– Тогда он прав. Ты заплатила высокую цену. Это его вина.

– Блейк, это не так. – Остин думал, что защищает меня. Но именно я

была той, кто метнул огненный шар, убивший Блейка. – Я та, кто убила тебя.

Когда Блейк, наконец, снова поворачивается ко мне, его взгляд мягче.

– Ты не должна была спасать меня.

– Конечно, я должна была. И я бы сделала это снова. Блейк, я… – Я

останавливаюсь до того, как произношу, что я любила его. Теперь это не

важно. – Я бы никогда не позволила тебе умереть, если бы знала, что могла

спасти.

Никто из нас не произносить ни слова в течение нескольких минут. Мы

стоим всего в нескольких футах друг от друга, но с таким же успехом нас

могли бы разделять океаны.

– Мы не может остановить надвигающуюся войну, – наконец,

произносит Блейк.

– Поэтому мы будем сражаться.

– Ты возьмешь нож в магическое сражение? – Первый намек Блейка на

улыбку.

– Я требовала автоматическое оружие, но Остин сказал, что когда дело

касается сражения с полубогами, меч – то, что надо. Поди пойми.

– Он заботиться о тебе? – Он не скрывает боли за словами.

Блейку больно? Он оставил меня. Он связал себя с Порцией.

– Мы заботимся друг о друге. – Я произношу слова не для того, чтобы

сделать Блейку больно. Мне просто нужно, чтобы он понял, что я с Остином

по собственному выбору. На моих условиях.

– Тогда уезжай. Так далеко, как только сможешь. Если он любит тебя,

то не подпустит близко к Сбору.

– Если он любит меня, то даст мне самой принимать решения.

Блейк поднимает один из мечей здоровой рукой и швыряет его так

далеко, как может. Он проносится над травой, над краем обрыва, падая в

море.

– Сыны не доверяют тебе, Брианна.

– А ты доверяешь? С каких пор?

Он игнорирует мой вопрос.

– Они убьют тебя не задумываясь. И я не смогу остановить их.

Я подхожу к тому месту, где лежит в траве меч Остина. Я поднимаю

его обеими руками и рассекаю им воздух.

– Я не сдамся без боя.

– В любом случае, в конечном итоге ты погибнешь.

– Зачем ты здесь?

Тени под глазами Блейка становятся темнее.

– Хотел бы я знать. – Он разворачивается и идет обратно к дому. Он не

оглядывается.

– 39 –

После того, как Блейк уходит, я не иду домой. А направляюсь к

конюшне. Малкольм автоматически движется в сторону Панды, но я беру из

его руки щетку, показывая, что он может уйти. Следующие полчаса проходят

мирно, пока я начищаю шкуру Панды до блеска.

Когда я заканчиваю, то прошу Мика отвезти меня в город. Он смотрит

скептически, но я напоминаю ему, что я здесь не пленница и он, в конце

концов, уступает. По пути я набираю сообщение Брейдену. Если мы с

Остином собираемся выжить, то нам нужны союзники. Или, по крайней

мере, меньше противников.

Брейден встречает меня у небольшой пекарни с выложенными слоями

чайными пирожными.

– А что случилось «с залечь на дно»?

Я не заморачиваюсь по поводу светской беседы. Мне нужно убедиться,

что фуа не будут сражаться против нас.

– Правда, что фуа объединились с Лайамом?

Брейден убирает большим пальцем желтоватую крошку с уголка губ.

– Мы прикидываем наши варианты.

– Седьмые Дочери в меньшинстве. Я ставлю на Сынов.

– Ты здесь, чтобы завербовать меня? Потому что я своего рода

наслаждался отсутствием давления в наших отношениях.

– Я не вербую тебя. А просто пытаюсь убедить держаться подальше от

всего этого.

Брейден усмехается.

– Потому что не хочешь видеть меня раненым?

– Потому что не хочу ранить тебя.

– О, ты действительно так думаешь.

– Перестань питаться моими эмоциями.

– Ну не то чтобы я мог отключить это. Стой. Ты беспокоишься о

причинение мне вреда, если я объединюсь с тобой? Но это не имеет никакого

смысла.

Я ничего не отвечаю.

Глаза Брейдена округляются, когда он сам додумывается до ответа.

– Ты не собираешься сражаться с Лаймом. – Заявление зависает в

воздухе. Брейден не нуждается в моем подтверждении. Он может

чувствовать мою уверенность. – Ну, разве ты не бунтарка?

Фуа не могут всерьез рассматривать возможность сражения с Лайамом.

Я с осторожностью подбираю слова.

– Ты действительно веришь, что Лайам сдержит слово?

Брейден пожимает плечами.

– Не принимай наше не участие за слабость. Мы и раньше выживали

вместе с богами, и если понадобится, мы сделаем это снова.

– Почему вы все это время оставались в подполье?

– Мы предпочитаем не относиться к предмету охоты.

Я не могу спорить с его логикой.

– Лайам не похож на того, кто будет сидеть и ждать.

– Лайам не стал бы ждать, если б считал что сможет победить. Он ждет

дня, когда закат совпадет со сменой приливов. – Брейден делает долгий

глоток чая, словно нет ничего страшного в том, что он только что сказал мне

точную дату Сбора. Даже зная, что я не собираюсь сражаться вместе с ним.

Брейден оглядывается через плечо и улыбается.

– Твой парень здесь.

Через несколько секунд Остин входит в булочную и садится на

свободное место за нашим столиком. Он не здоровается с Брейденом.

– Ты уже разговаривала с Джо?

– Нет. А должна была?

– Он ищет тебя. – Остин тянется к одному из чайных пирожных передо

мной. – Тебе следовало сказать мне, что ты едешь в город. Я бы поехал с

тобой.

Брейден берет пирожное, к которому тянулся Остин, и съедает его за

один присест.

– Ну, разве это не интересно?

– Что?

– Бессмертный бог боится.

– Я не дурак. Из всех людей ты-то должен чувствовать

поднимающуюся бурю.

– Ох, я чувствую ее. Но с каких пор ты боишься ее? Разве ты не этого

хотел?

Мимо меня не ускользает то, как Остин смотрит на меня. Мне

приходится вспоминать, как дышать.

– Приоритеты меняются, – говорит Остин.

Брейден смеется.

– Теперь ни за что не пропущу Сбор.

Кто-то машет с тротуара. Джереми озаряет меня глупой улыбкой с

другой стороны стеклянной витрины. Теперь он больше похож на себя

самого, откидывая с лица длинную прядь волос, чем тогда в пабе. Мика

подходит к нему и опускает руку Джереми. Джереми закатывает глаза, и я не

могу сдержать улыбки.

Остин глядит в окно и застывает.

– Все хорошо, – говорю я. – Они друзья.

Брейден кивает, пока близнецы входят в булочную.

– Сохраняй спокойствие, Араун. Эти двое не агрессивны.

Я встаю, чтобы поприветствовать их. Джереми заключает меня в

огромные медвежьи объятия, отрывая от пола и раскачивая из стороны в

сторону.

– Выглядишь секси как всегда.

Мика кивает подбородком в мою сторону, в то время как Джереми

снова опускает меня на ноги.

– Клёво.

Я придвигаю еще парочку стульев к нашему столику, пока Мика

заказывает около десятка различных пирожных у парня за стойкой. Остин

смотрит, прищурив глаза на усаживающихся близнецов, но держит рот на

замке, когда Джереми и Мика начинают запихивать в рот маленькие

пирожные.

– По виду ты держишься хорошо, – говорит Мика.

– Джона придурок, но не волнуйся. – Джереми съедает маленькое

желтое пирожное за один укус. – Мы сделаем все, чтобы он не беспокоил

тебя некоторое время.

– Хорошо. – Я не могу перестать улыбаться. – Вообще-то я боялась

просить.

Мика проводит рукой по торчащим волосам.

– Мы, может быть, надрали ему задницу аж до соседней страны. – Его

губы изгибаются в медленную улыбку, которая преображает его лицо в

копию его близнеца.

– Может быть? Нытик бежал всю дорогу до Лондона со своей

подружкой. Думаю, он не возвратится до самого Сбора.

Остин внимательно наблюдает за ними.

– Значит вы не с Сынами?

Мика качает головой.

– Мы не верим в убийство горячих цыпочек, если это то, что ты

имеешь в виду.

Близнецы – пацифисты. Или как выражается Джереми, они скорее

будут встречаться, чем воевать с бандиями.

– Есть ли для вас какой-нибудь способ избежать Сбора? – спрашиваю

я.

Джереми запихивает еще одно пирожное в рот.

Лицо Мика становится серьезным.

– Не знаю. Но это не важно. Они не смогут заставить нас сражаться.

Приступ тошноты волной накатывает на меня.

– У вас может и не быть выбора. Я не буду драться с вами. Но другие

бандии будут.

– Неа. Не тогда, когда она получит заряд этого лица. – Джереми

подергивает бровями. – Она будет слишком занята от впадение в экстаз.

Мика смеется вместе с нами, но его взгляд мрачен. Когда он считает,

что все смотрят на Джереми, он закусывает губу. Я хочу обнять их обоих.

Они, может быть, и Сыны Киллиана, но они не бойцы. Они хотят быть

частью этой войны не больше, чем я. Я поворачиваюсь к Мика, стараясь

говорить тихо.

– Может быть, Блейку удастся вывезти вас подальше отсюда.

– Ты видела его последнее время?

Я киваю. Мика наклоняется ближе, понижая голос до шепота.

– Он сам не свой без тебя.

– С ним все будет хорошо. – Надеюсь, это правда.

Я замечаю, как Остин наблюдает за мной. Все изменилось. Блейк. Я.

Но, возможно, все обернется хорошо. Я тянусь к руке Остина. Его ответная

улыбка – кривоватая, и грустная, но каким-то образом идеальная. Грядет

война. Может быть, мы не в состоянии остановить ее. Но, по крайней мере,

на данный момент, мы установили наш собственный мир.

И остаток дня фуа, бывший бог, бандия и два Сына Киллиана

разделяли чай, пирожные и смех.

Это должно что-то да значить.

– 40 –

Я договариваюсь о встрече с Джо у руин на следующий день. Я сижу

на низкой стене и наблюдаю, как он появляется из тумана, стелящегося по

тропинке. На нем длинный плащ такой же черный, как его волосы. Он

отодвигает ветку подальше от его идеально гладкой высокой прически с

валиком, когда ныряет под дерево и выходит на полянку.

Небо снова серое, тучи скрывают небосвод за покрывалом влажности.

Туман клубится сквозь траву и обволакивает низкую стену.

Джо садится рядом со мной.

– Прошло много времени с тех пор, как я видел это место в последний

раз.

– Ты знаешь, что это?

– Волшебные места трудно избегать. – Он засовывает руки в карманы и

пристально глядит на землю. – Порция спустилась вчера на завтрак в твоем

ожерелье.

У меня скрутило живот в тугой узел.

– Оно не мое. Я отдала его Блейку.

– Оно принадлежит Блейку не больше, чем Порции. – Он

поворачивается ко мне, его глаза серьезные. – Ты единственная, кто

нуждается в нем.

Я встаю.

– Нет. – Это не более чем простое напоминание о Блейке. – Мы оба

начали двигаться дальше.

– Однажды вы разделяли одну душу. Это кое-что значит.

Жаль, что у меня нет сейчас силы. Мне хочется что-нибудь поджечь.

– Нам с Блейком не было предназначено быть друг другу кем-то, кроме

как врагами. Ты-то должен знать это лучше чем кто-либо. – Пусть он только

поспорит со мной. – А теперь ожерелье у Порции. Простая математика.

Выражение лица Джо не меняется. Он по-прежнему выглядит

спокойным как всегда.

– Ты знаешь о связи?

– Теперь это не звучит настолько особенно, правда? Все это дело с

соединением душ – происходит именно тогда, когда Сын и бандия

сближаются вместе.

Правда причиняет боль сильнее, чем следовало. Однажды Джона

сказал мне, что я связалась бы с любым Сыном, уложившим меня на спину. В

то время я не хотела в это верить, но теперь в этом трудно сомневаться.

Джо вытягивает ноги.

– Я видел это и раньше. – Конечно, он видел. Как долго он уже

наблюдает за Сынами? Столетия? – Вы с Блейком были другие.

– Каким образом?

– Связь всегда заканчивается смертью. А вы оба все еще живы.

– Она прервалась смертью. Я убила его.

Джо улыбается.

– Ты права только наполовину.

– Я была там. Он был мертв.

– Последний раз, когда я проверял, он выглядел довольно-таки

живехоньким. – Джо достает сигарету из кармана своего длинного плаща. –

Но это может измениться, если ты не заберешь то ожерелье обратно.

– Какое отношение имеет это ожерелье к жизни или смерти Блейка?

Джо встает и зажимает не зажженную сигарету между зубов. Небо над

нами темнеет.

– Порция убьет его.

– Нет, если он убьет ее первый.

– Такая же разница. Раш не будет стоять в сторонке, после того как

убьют его дочь.

Я знала, что Блейк и Порция связаны, но все что я видела – это как

деградировало то, что мы однажды разделяли с Блейком. Мне и в голову не

приходило, что Блейк был в беде. Что это убьет его. Джо прав, для Блейка

это по любому закончиться плохо.

Но Блейк сам заварил эту кашу. И он сам из нее сможет выбраться.

Мысль заглушается той частью меня, которая не может вынести, что Блейк

умрет. Даже теперь.

– И что я должна делать по этому поводу? – Мой голос звучит злее, чем

я намеревалась. – Я едва могу поднять меч.

– Забери ожерелье.

– Я все еще не понимаю.

Джо зажимает не зажженную сигарету в губах и делает шаг в сторону

тропинки, ведущей в лес, его спина повернута ко мне.

– Ты всегда будешь бандией. Ничто не сможет этого полностью

изменить.

– Я не могу воспользоваться ни одной из сил. Я пыталась.

Джо оглядывается через плечо.

– Ожерелье.

Я дожидаюсь, когда Джо исчезает вниз по тропе, и отхожу от низкой

стены. Джо считает, что ожерелье поможет мне получить доступ к моей

силе? Каким образом?

Я сопоставляю теорию с тем, что уже знаю. Предполагается, что моя

сила будет наполовину исчезать, пока я больше не смогу получить к ней

доступ, но вместо этого, я была сильнее, чем когда-либо. Вплоть до тех пор,

пока я не отдала ожерелье Блейку. А затем моя сила исчезла.

Уменьшалась ли моя сила все это время без моего ведома из-за того,

что ожерелье помогало увеличивать ее? Возможно ли такое? Если так, то в

подвеске в форме аконита заключается некая сильная магия. Точно также как

и подвеска на браслете, укрывала меня от взглядов людей.

И лошадь, позволяющая мне совершать путешествия на тысячу лет

назад.

Я пристально гляжу на соответствующую вырезанную фигуру в

каменной стене. Еще не слишком поздно все изменить. Я приставляю лошадь

к поверхности и даю унести себя в туман.

Я закрываю глаза и не открываю их, пока не ощущаю тепло солнца на

своем лице и твердую почву под ногами. Поле пустое, поэтому я решаюсь

пройти вперед, к деревьям и вниз по холму, ведущему обратно в сторону

Лоркан Холла. Останавливаясь на тропинке, я вижу дом, по-прежнему

внушительная стена из камня.

Высокая фигура приближается из-за деревьев. Я ныряю за густой куст.

Мик пробегает мимо, одетый в плотно прилегающие шерстяные брюки и

простую зеленую тунику. У него длинные рыжеватые волосы, касающиеся

плеч. Без бакенбардов он выглядит моложе, его лицо чисто выбрито.

– Мик? – Я выхожу на тропинку позади него.

– Микл, – говорит он тем же строгим тоном, что и всегда,

поворачиваясь. Когда он видит меня, его глаза округляются.

– Ты – та таинственная девушка?

– Таинственная девушка?

– Девушка из будущего, о которой все говорят?

– Кто все?

– Хозяин, Гвин, Бронвин и их мать.

– Дану? Она знает обо мне?

Губы Мика изгибаются в ехидной усмешке.

– Ага. И тебе бы лучше держаться от нее подальше. Она явно не в

восторге, что ее сватовство было попрано.

– И это все?

По крайней мере, Дану не слышала о моем, так называемом, плане

убийства. А затем мне приходит в голову мысль, что, возможно, Дану та,

кому и нужно узнать будущее.

– Этого достаточно. – Он проходит вперед. – Значит ты здесь, чтобы

встретиться с господином?

Я качаю головой.

– Я так не думаю. Ты знаешь, где я могу найти Дану?

– Хочешь искушать судьбу?

– Похоже на то.

– Не думаю, что смогу отговорить тебя от этого?

Я качаю головой. Если я предупрежу Дану, она сможет защищаться.

Она может остановить Остина. Я замираю. А что будет означать –

остановить Остина? Может ли она ранить его?

Мик проходит несколько шагов вверх по тропинке.

– Ты идешь?

А что если предотвращение войны, означает причинить боль Остину?

Смогу ли я сделать это?

– Мик! – Зовет с тропы ниже нас Остин. Или Аарон. Трудно думать о

нем как о ком-нибудь, кроме как об Остине. Он выбегает из-за деревьев и

останавливается, когда видит меня. – О-о.

Я улыбаюсь его нерешительности, настолько не сочетающуюся с его

высокомерной уверенностью, которую он так легко на себя напускает.

– И тебе тоже привет.

Он идет остаток пути до меня. Поднимает руку, чтобы коснуться моей

щеки, но опускает до того, как его пальцы прикасаются.

– Ты вернулась.

Не знаю, как долго мы стоим, просто глядя друг на друга до того, как

Мик откашливается. Мы оба сразу же оборачиваемся посмотреть на него.

– Я как раз собирался проверить стадо на восточном поле, – говорит

Мик. Он разворачивается и быстро поднимается по холму.

Как только Мик скрывается из виду, Остин берет мою руку в свою,

сплетая наши пальцы вместе.

– Я не был уверен, что увижу тебя снова.

– Увидишь. Может быть, не так скоро. В конце концов.

– Ах, да. Мое будущее.

– А что если бы я действительно могла все изменить? Смогла бы я

остановить войну?

– Это риторический вопрос? Потому что прямо сейчас все что для меня

важно – это то, что ты здесь.

– А я думала все, что тебя заботит – это вернуть богов обратно на

землю.

Остин смеется.

– Если мое будущее настолько мрачное, пожалуйста, найди способ

сделать меня смертным и пристрели.

Моя улыбка медленно сползает. Я не могу остановить ее. Остин не

представляет, насколько его шутка близка к правде. Он нежно сжимает мою

руку.

– Я не всерьез. Если ты знаешь меня в будущем, то наверняка, знаешь,

как безумно это звучит.

– Ты не хочешь вернуть богов обратно?

– Я этого не говорил. – Теперь он говорит как Остин, которого я знаю.

– Мне ничего так не хотелось, как убрать богов из потустороннего мира.

Поверь мне. Вот почему я так много времени провожу здесь, и оставляю

Пвила править внизу.

Пвил. Лайам.

– Он все еще твой друг? – Я прикусываю язык, чтобы не задать вопрос,

который меня действительно интересует. У тебя все еще есть возлюбленная?

Остин наклоняет голову на бок.

– Все еще? Ты имеешь в виду, что мы в будущем товарищи? Я нахожу

это сомнительным.

– Нет. Мне просто интересно, были ли вы друзьями сейчас.

Остин ведет меня к полянке между деревьев и садится на траву. Я

усаживаюсь возле него, прижимая колени к груди.

– Это длинная история.

– Ты никогда мне не рассказывал.

– А ты хотела бы ее услышать?

– Да. – По крайней мере, я так думаю.

– Девушка встала между нами.

История Шеннон основана на правде. Я обнимаю свои колени и

пристально гляжу на склон холма. Как долго уже живет Остин? Тысячи лет?

Конечно, были и другие девушки. Не то чтобы я могла жаловаться. Я сама

связала себя с другим парнем.

Остин тянется к одному из моих локонов и слегка накручивает на свой

палец, а затем отпускает подпрыгивающий завиток.

– Ты ревнуешь?

– Может быть.

Его улыбка милая, в ней нет и намека на самодовольство.

– Так что, есть надежда для нас в будущем?

Я не могу не улыбнуться в ответ. Было бы так просто податься вперед и

поцеловать его прямо сейчас. Но мне нужно знать, что случилось с ним и

Лайамом. И этот Остин расскажет мне.

– Кто была та девушка?

Остин глядит на деревья.

– Девушка – едва подходящее слово, чтобы описать ее. Она, в конце

концов, богиня.

Ну, конечно.

– И?

– Она была очень хороша в манипуляции. В том числе и мной. Ее имя

было Морриган. Полагаю, ее по-прежнему так зовут. Она богиня войны,

поэтому не удивительно, что она оставила кровь на своем пути.

– Твою?

– Образно говоря. После того как Милезийцы победили богов, она

больше не могла вести войну с людьми. Ее темная сторона без выхода

наружу, становилась все беспокойней. Ее задевала моя способность ходить

между людьми. И поэтому она развязала новую войну, настраивая богов

против меня. Убеждая, что я не делал все возможное, чтобы освободить их.

– Восстание?

– Во главе с Пвилом.

– Но он был твоим другом?

– Морриган может быть очень убедительной. Восстание было не

долгим. Я управлял потусторонним миром, и боги мало что могли сделать

против меня там. Единственные потери были мои связи с Морриган и

Пвилом.

– Ты не кажешься огорченным.

Он пожимает плечами.

– Это было давно.

Слушая его историю, я совсем не ревную. Я в бешенстве. Лучший друг

Остина и подружка предали его всеми возможными способами.

– Я их обоих ненавижу.

– Тебе и не надо. – Остин поднимает руку и легонько проводит

пальцами по моей щеке. Я поворачиваюсь к нему. Его губы всего в

нескольких дюймах от моих. Его дыхание обжигает мой рот. – Скажи мне,

если я позволяю слишком много.

Я склоняюсь ближе ему на встречу, в то время как его губы мягко

касаются моих. Его рука скользит за мою шею, а большой палец нежно

поглаживает мое горло. Он испускает рычание. А затем он целует меня так

страстно, что я ничего не могу сделать, как только уступить его языку и

схватиться за его рубашку, привлекая его ближе.

Моя голова кружиться от его поцелуя, все вокруг вертится, пока я

снова не оказываюсь в серой дымке, и мгновение исчезает в прошлом. В

будущее.

– 41 –

Я нахожу Остина в голубой комнате, читающим потрепанную книгу.

Он снимает очки, когда я врываюсь и сажусь на диван рядом с ним.

– Скажи мне, что случилось с Дану.

Он кладет книгу на столик возле себя.

– Знание будущего не изменит его.

– Будущего? Это случилось в прошлом.

Остин смотрит в сторону.

– Конечно.

– Что? Что-то должно произойти в будущем, что приведет к смерти

Дану?

– Как ты сказала, это уже произошло. – Его взгляд падает на мою

грудь, и серьезное выражение лица преображается озорной улыбкой. – Я

знаю этот свитер.

Я смотрю на голубоватую кофту с V-образным вырезом. Я купила ее в

Кет. Это первый раз, когда я ее надела. Он может знать ее только с

сегодняшнего утра. Тысячу лет назад.

– Ты помнишь?

– Боже, да. – Он подается вперед и вдыхает. – Ты пахнешь точно также.

Как лес.

– Ты рассказал мне о Морриган.

Он подносит руку к моему плечу, его большой палец проводит круг

возле моего воротника.

– Знаю.

– Почему ты не хочешь рассказать мне про Дану?

– Прошлое уже произошло, Брианна.

– Если оно произошло, то не будет никакого вреда в том, чтобы

рассказать мне, что случилось. Ты не хотел убивать Дану. Я знаю это. Ты не

лез из кожи вон, чтобы начать войну между Сынами Киллиана и бандиями. И

ты не желал ее смерти.

– Все верно.

Рука Остина скользит к моему запястью. Он переворачивает его и

подносит к своим губам, нежно целуя гладкую кожу, приподнимая рукав

моего свитера к локтю.

– Ты пытаешься отвлечь меня?

Он провидит языком от моего запястья до края рукава. И поднимает на

меня взгляд.

– Получается?

– Да. – Я отнимаю у него руку. По моей коже все еще бегают мурашки.

– Просто скажи мне.

Он вздыхает.

– Мне тебя не переубедить, ведь так?

– Ты же доверяешь мне, верно?

– Всей своей жизнью, – произносит Остин с уверенностью, не

оставляющим места никаким сомнениям. Я верю ему.

– Тогда скажи мне правду.

– Хорошо. – Линии беспокойства снова пролегли между его бровями.

Я тянусь и разглаживаю их.

– Я смогу справится с этим. И не возненавижу тебя. – Я уже знаю

Остина. Когда-то он был моим врагом, но я понимаю его готовность убивать

ради того, чтобы защитить тех, кого любит. – Я прощу тебя, – шепчу я.

– Я не убивал Дану.

Черт. Не то, чего я ожидала.

– И это не был Киллиан. Но ни у кого другого не было причин – если

только – боже мой. Это была Гвин?

Это моя вина? Вызвала ли я смерть Дану, стараясь предотвратить ее?

Подсказала ли я Гвин идею убить мать, чтобы разжечь войну?

– Нет.

– Тогда кто? – Меня трясет. Я не могу остановить дрожь, сотрясающую

меня.

Он берет мои дрожащие руки в свои.

– Это была ты, Брианна. – Он закрывает глаза. – Это была ты.

– 42 –

Я не могу представить себя убивающей Дану. Но теперь, когда знаю,

что это была я, я смогу остановить убийство. Смогу контролировать свои

действия. И чтобы ни случилось, я не убью Дану. Я смогу остановить войну.

Я просто могу больше никогда не возвращаться к руинам. Если меня

там не будет, чтобы убить Дану, то этого не случиться. На сей раз, уклонение

чувствуется как реальный вариант.

Легко держаться подальше от руин. Труднее удержаться от поездки в

город и сорвать ожерелье с шеи Порции. Но у нас еще есть время до Сбора. И

Бог свидетель, я не желаю быть нигде кроме как в настоящем, наслаждаясь

каждым мгновение и сохраняя их в сердце.

Следующие несколько недель проходят в водовороте сражений на

мечах, конных прогулок и поцелуев. Я стараюсь дотянуться до своей силы

без ожерелья, но становится все более очевидным, что этого никогда не

произойдет. Сама мысль противостояния бандии без каких-либо сил –

достаточно пугающая. И усугубляется тем, что я знаю, насколько сильно

скажем, бандия ненавидит меня. Я откладываю так долго, как могу.

Для меня до сих пор неожиданность, когда подходит неделя Сбора. Ах

если бы мы с Остином могли отгородится от мира навсегда.

Мы не можем.

У нас есть только два дня.

Я уже лучше владею мечом, особенно после того, как Остин сделал для

меня небольшой, более пропорциональный моему размеру. Я быть может

даже смогу защищаться, если дойдет до боя один на один. Но мы будем в

меньшинстве. Если только я не смогу вернуть свое ожерелье. Мы с Остином

овцы, идущие на бойню.

Если мы только не примем другого решения.

– Может быть, нам следует уехать. – Я едва прикасаюсь к яйцам за

завтраком. – Мы никому не нужны мертвыми.

– Это то, чего ты хочешь? – Остин никогда не просил меня не

сражаться, но в его голосе слышится надежда.

– Может ли Лайам по-прежнему втягивать нас в это, когда наши силы

пропали?

– Я так не думаю. Я не могу больше чувствовать врат.

Неужели все так просто? Мы просто можем уйти и оставить Сынам

сражаться? Оставить Порции ожерелье, которое является ключом к моей

силе?

– Хорошо.

Остин приподнимает брови.

– Хорошо?