Текст книги "Золото (ЛП)"

Автор книги: Талия Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Эти последние несколько недель без Лайама или Сынов. Я хочу

больше их. – Я хочу больше его.

– Я попрошу Микла сделать все приготовления.

И вот так просто у нас есть билеты до Рима.

Остин останавливает меня в холле.

– Ты возвращалась к руинам?

– Нет. Я собирала вещи.

– Ты снова вернулась. В тот день, когда Дану… – Он останавливается,

не договорив.

– А что если я не вернусь?

– Вернешься. Это уже произошло.

– Нет смысла форсировать это.

– Это случится, хочешь ли ты того или нет. Да и я всегда видел тебя

только здесь. В Лоркане.

– И что?

– Если мы уедем, ты не сможешь совершить путешествие, чтобы

увидеть меня. Но ты увидишь. А значит, нам не уехать, пока этого не

произойдет.

– Но нам нужно уехать. Не так много времени осталось

– Я не говорю, что не хочу. Мы можем попробовать. Я всего лишь хочу

сказать, не думаю, что это будет возможно. Прошлое уже произошло. Это

должно случиться.

– Теория совозможности.

– По-английски?

– Если ты прав, если нет парадоксов, тогда некоторые вещи

невозможно изменить, потому что они уже произошли. Например, я не смогу

вернуться в прошлое и убить маму до моего рождения, потому что я не

смогла бы родиться, чтобы отправиться назад и убить ее. Я могла бы

попытаться, но ничего бы не вышло, поскольку не возможно, чтобы

одновременно умерла мама и родилась я для совершения ее убийства в

прошлом.

Я почти таю от его кривоватой улыбки.

– Вот что я получил, влюбившись в ученого.

– Сколько раз ты видел меня? В прошлом?

– Пять. – Не колеблясь отвечает он.

– А я была уже четыре. Получается, я вернусь еще один раз? – Но я

этого не сделаю. Никогда. Не важно, уедем ли мы сегодня или через месяц.

Возвращение будет означать, что я подвергну жизнь Дану опасности. – А что

если я просто не вернусь?

– Вернешься. Я был там, помнишь?

Готова ли я рискнуть жизнью Дану ради возможности прожить жизнь с

Остином? Я не хочу убивать ее, но что если я не могу остановить это?

Остин кладет руку на мое плечо, и я прижимаюсь к нему, позволяя

заключить себя в объятия.

– Ты не собираешься уезжать, пока я не вернусь, правда?

Он целует меня в макушку.

– Это должно произойти именно так.

– Хорошо, я просто схожу к руинам сейчас. Покончу с эти и тогда мы

сможем уехать.

Я прохожу мимо него, но не чувствую себя настолько уверенной, как

говорила. Я просто не желаю причинять ей боль. Я могу сделать выбор.

Может быть, я смогу изменить все, но что тогда? Если Дану не умрет и не

будет никакой войны, будет ли Остин по-прежнему здесь ради меня?

Произойдет ли что-нибудь из этого? Означает ли изменение всего, что я

изменю все?

– Постой. – Остин не дает мне уйти. Думает ли он тоже самое? Что все

будет по-другому. – Это не правильно. На тебе было кое-что другое.

– Что? – Он хочет, чтобы я отправилась к руинам.

– На тебе было платье. Мерцающее золотом, с одним рукавом и с

юбкой, касающейся земли.

– Совсем не похоже на то, что у меня есть.

Остин выглядит раздосадованным.

– Мы не говорили, откуда оно у тебя. Ты просто была в нем.

– Может быть, я приобрела его в прошлом?

– Нет. Оно не было того времени. У него был разрез до колена с одной

стороны. Я мог видеть твою ногу, когда ты шла.

– Хорошо. Я поеду в город и посмотрю в магазине у Шеннон.

– Слишком рискованно ехать сейчас. Сбор уже на носу. Все будут

беспокойными. Сыны тут же убьют тебя.

– Очевидно, я вернусь в прошлое, чтобы ты увидел меня в платье,

верно? Это уже произошло. Я должна пережить покупку платья.

– Твоя теория невозможности?

– Совозможности. И это твоя теория. Я все еще хочу верить, что смогу

что-то изменить.

Должна. Сколько было бы спасено жизней, если бы война никогда не

началась?

Остин привлекает меня и страстно целует. Я не хочу быть нигде, кроме

как в настоящем, наслаждаясь каждым мгновением и сохраняя их в сердце. Я

застигнута врасплох, но проходит всего секунда и мои губы приоткрываются,

впуская его. Он прижимает меня к стене, так что я чувствую все места, где

наши тела соприкасаются.

– К чему это было? – Спрашиваю я сквозь прерывистое дыхание.

Он целует мою шею.

– Ты не представляешь, как сильно я хочу, чтобы ты была права.

– Но ты не думаешь, что я права.

Он ничего не отвечает. Ему и не нужно. Его послание очевидно по

страстному поцелую. У нас заканчивается время.

– 43 –

Я сморю на каждое платье в магазине, но не вижу ничего похожего на

описанный Остином наряд. Может быть, оно в Риме. Кто сказал, что мы не

можем снова вернуться сюда? Мне не нужно идти к руинам сейчас, если я

могу пойти позже.

Шеннон выходит из подсобки с охапкой платьев. Она улыбается,

раскладывая их на столе.

– Значит сработал? Соломенный веник?

– Словно оберег.

Она улыбается моей шутке.

– Храни его близко к себе. Что-то назревает. Я нутром чувствую.

Даже люди могут чувствовать грядущую битву, приближение

магического часа.

– Обязательно.

– Ты ищешь что-то особенное? Эти только что прибыли.

Она поднимает красное атласное платье. Пока она кружиться, я

замечаю полоску золота в куче позади нее.

– А у тебя есть золотое? – У меня живот сводит от предвкушения.

Шеннон просматривает кипу и вытаскивает желтое платье с золотой

отделкой. У него длинные рукава и коротенькая позолоченная юбка.

Я понятия не имела, как сильно желала, чтобы оно оказалось тем

самым платьем. Может быть, Остин ошибается по поводу платья? Или может

быть, я просто не вернусь. Если Остин прав и прошлого не избежать, то я

могу, по крайней мере, держать это под контролем подольше. Чем дольше я

откладываю, тем дольше времени у нас будет.

– Тебе нравиться это платье? – спрашивает Шеннон.

– Я подумывала о чем-нибудь более официальном. С одним рукавом и

вырезом с одной стороны?

– У тебя очень специфический вкус.

– У тебя есть что-нибудь подобное? – Я хочу, чтобы она ответила

«нет». Я желаю сделать что-то большее, чем просто изменить прошлое. Я

хочу изменить свое будущее.

Она качает головой.

– Я буду внимательно высматривать такое.

Выходя на Главную улицу, я не могу сдержать улыбки. Мы с Остином

поедем в Рим. Может быть, в Париж. Я закончу последний год обучения в

Англии, поступлю в МТИ16. И буду держаться подальше от руин. У меня

будет нормальная жизнь.

Джона выходит из ниши, преграждая мне дорогу.

– Привет, бандия. – Я пячусь назад. – Что такое? Я думал, ты будешь

рада меня видеть.

– Во всей вселенной нет такого места, где я была бы рада тебя видеть. –

Я стараюсь говорить без дрожи в голосе. Я безоружна и он знает это.

Джона кладет ладонь на мою руку и проводит ей, хватая меня за локоть

сильнее, чем нужно.

– Ты заговоришь по-другому после того, как мы будем связаны.

Он серьезно? Неужели он думает, что сможет заставить меня связать с

ним душу? Я бы никогда добровольно не занялась с ним сексом. Темный

16 Массачусетский технологический институт, МТИ – MIT (Massachusetts Institute of Technology)

огонь в глазах Джона, заставляет меня задуматься, попытается ли он в любом

случае. Я не могу остановить дрожь в ногах.

– Или ты больше не можешь связать себя? – Улыбка Джона

устрашающая. Он наклоняется ближе, так что его дыхание обдает мое ухо. –

Полагаю, есть только один способ это выяснить.

Я вырываю локоть из его хватки.

Сьерра и Мэллори выходят из ниши позади Джона. Не думала, что я

когда-нибудь буду счастлива видеть Сьерру, но я готова расцеловать каждую

полоску вишневого цвета в ее темных волосах, когда она территориально

обвивает руки вокруг Джона.

– Как, ты все еще здесь? – Мэллори очаровательна как всегда.

Ненадолго. Я выдавливаю улыбку.

– Магия.

Каблучки Мэллори застревают между булыжников. Она успевает

удержаться и не упасть, но выглядит она явно потрясенной. Не такой

уверенной, какой хотела бы мне казаться.

Я перехожу улицу до того, как они могли бы еще что-нибудь мне

сказать. Я уговорила Остина позволить мне поехать в город, чтобы купить

это дурацкое платье, основываясь на теории, что со мною все будет хорошо,

когда я увижу его в прошлом. Но сейчас, когда я почти полностью убеждена,

что смогу изменить настоящее, приезд сюда кажется наивысшей глупостью.

Я почти дохожу до машины, когда вижу Блейка. Он сидит в

одиночестве за небольшим железным столиком снаружи Паба Кэт, потягивая

крошечную кружку Эспрессо. Он не видит меня. Но для этого нет никаких

причин. Я нахожусь в полквартала от него, и он глядит в сторону океана, его

взгляд далеко.

Я должна сообщить ему, что уезжаю. Это то, чего он хотел. Я делаю

шаг вперед, но останавливаюсь, когда вижу выходящую из паба Порцию с

редкой улыбкой на лице. Она поворачивает голову и смотрит на меня в упор,

почти как если бы знала, что я буду здесь.

Ее улыбка становиться шире, когда она подходит к Блейку и обнимает

его сзади, поддаваясь вперед так, чтобы ее грудь касалась его затылка. Ее

руки скользят вниз по его груди. Он откидывает голову и закрывает глаза,

когда она целует его.

Мне хочется развернуться и пойти другой дорогой, но позади Джона,

да и машина Остина на другой стороне квартала. Мне придется пройти прямо

мимо них.

Мой шанс вернуть ожерелье. Не думаю, что Блейк позволит ей убить

меня. Она может даже попытаться в таком людном месте. Но возвращение

ожерелья будет означать, что я остаюсь, и буду сражаться. А я не готова

отказаться от нашей с Остином поездки.

Проходя мимо, я пристально смотрю на них. Я не настолько глупа,

чтобы повернуться спиной. Не так больно, как я ожидала, наблюдать за

Блейком и Порцией вместе. Со стороны легко заметить, как они несчастны

друг с другом. Они оба всего лишь тени себя прежних, их красота легкая

видимость, скрывающая темные эмоции, пожирающие их изнутри. Однако я

не могу не испытывать печали. Я оплакиваю частичку своей души, которая

умерла с Блейком. Частицу себя, которую я потеряла, убив его.

Порция поднимает на меня глаза, ее губы искривлены в печальной

улыбке. А затем и Блейк замечает меня. Когда наши взгляды встречаются, от

его бесстрастного лица не остается и следа. Я вижу убийство в глазах Блейка

так же ясно, как если бы сама могла почувствовать своей душой.

Мне просто хотелось бы знать, предназначалось ли это мне или

Порции.

– 44 –

Мик открывает переднюю дверь до того, как я нажимаю звонок. Его,

как правило, безупречная одежда в беспорядке

– Слава богам! – Говорит он, увидев меня. – Мы должны найти Лорда

Лоркана.

– Что ты имеешь в виду? Разве он не здесь?

Мик опускает голову на руки, вытирая глаза ладонями.

– Я не смог остановить их.

– Сбавь скорость. Остановить кого?

– Лайама и его ведьму.

– Что произошло?

– Я пытался задержать их, но она ворвалась словно торнадо. Я не смог

остановить ее.

– А Остин?

Я пробегаю мимо Мика, мимо треснувшего мраморного столика,

лежащего на боку, по осколкам и кусочкам разбитого стекла и фарфора.

Мик идет следом за мной.

– Они забрали его.

– Он был… – Я не могу заставиться себя произнести слово «мертв».

Мне не выносимо думать так.

– Он дышал.

Если «дышал» – это лучшее, что он может сказать об Остине, тогда он

должен быть сильно ранен. Я должна была сорвать это дурацкое ожерелье,

когда у меня был шанс.

– Ты знаешь, куда они забрали его?

Мик оседает на пол среди осколков и обломков.

– Лайам остановился в старом аббатстве возле Дункана.

– Они направились туда?

– Не знаю. Она стукнула меня чем-то тяжелым по голове. Я пытался

Принудить ее, но не мог соображать ясно.

Я хватаю ключи и бегу обратно к машине. Дождь брызжет в лобовое

стекло, когда я выезжаю. Машина идет юзом, сворачивая на дорогу обратно в

город, но я давлю на педаль газа и держусь за руль в то время, как

автомобиль заносит на следующем повороте.

Я оставляю машину перед пабом Кэт, хотя дорога и не достаточно

широкая для парковки. Блейк с Порцией не сидит больше снаружи. Я

окидываю взглядом бар, но Блейка нет среди редких туристов, пьющих

теплое пиво Guiness. Я поднимаюсь наверх и стучусь в его дверь.

Он открывает на третий стук. Вблизи он выглядит еще хуже. Его лицо

измождено, глаза впали. Он затаскивает меня внутрь и захлопывает за нами

дверь.

– Что ты здесь делаешь?

– Мне нужно ожерелье.

– О чем ты говоришь? – моргает Блейк.

– Ожерелье, которое ты подарил мне. Мне нужно его вернуть.

– Зачем? Тебе нужен сувенир? Потому что у меня сложилось такое

впечатление, что ты начала двигаться дальше.

– Блейк, пожалуйста. У меня нет времени спорить. Просто поверь мне,

когда я говорю, что это важно.

– Я должен теперь доверять тебе?

– И что это значит? – Я точно знаю, что это значит. Ничего не

изменилось. Блейк по-прежнему мне не доверяет.

– Забудь. Я в любом случае не могу помочь тебе. Оно у Порции.

– Я знаю. Верни его.

– Не могу. Она взбесится. Она ненавидит тебя.

– Это вопрос жизни и смерти. Твоя подружка переживет потерю

дурацкого ожерелья.

Блейк смотрит скептически.

– Чьей жизни? – Я смотрю в пол. – Его, верно?

Я встречаюсь с ним взглядом.

– У него есть имя.

Блейк поднимает сотовый телефон с прикроватного столика и швыряет

его о стену.

– Я так и знал! – Он хватает меня за плечи. – Ты влюблена в него?

– Ты действительно хочешь говорить об этом сейчас? – Если Блейк не

поможет вернуть мне ожерелье, мне самой нужно найти Порцию.

Он опускает руки и оседает на кровать. Побежденный.

– Он не достоин тебя.

И Блейк может говорить такое?

– Я знаю о связи.

Он откидывается на спину и вздыхает.

– Это не выносимо. Она ужасна. Все что я чувствую, находясь рядом с

ней – злость и горечь. Я даже не уверен, нравлюсь ли я ей. Но она одержима

желанием, чтобы я любил ее. Она становится хуже, когда я вижу тебя. Я

ничего не могу от нее скрыть.

Я точно знаю, какого это, когда эмоции Блейка связаны с твоими

собственными. Насколько сильно он мог влиять на то, что я чувствовала и

наоборот. Разделять душу с Порций Брутон должно быть нелегко. Но у меня

нет времени разговаривать. Я направляюсь к двери.

Блейк садится, пронзая меня взглядом.

– Я должен покончить с этим. Если я этого не сделаю, она убьет меня.

Так или иначе.

– Раш убьет тебя, если ты это сделаешь.

– Я могу справиться с Рашем.

Я киваю, хотя по Блейку и не скажешь, что он может справиться даже

с разделочным ножом в его нынешнем состоянии.

Он пристально смотрит на меня.

– Я все испортил, верно?

– Это больше не важно.

– Как ты можешь говорить такое? Конечно, важно. Я никогда не

должен был отсылать тебя. Мне следовало отправиться с тобой.

В то время я бы согласилась с ним. Теперь же все по-другому. То, что

у нас было с Блейком – не было любовью. То, что у меня с Остином – может

быть.

– Мне нужно ожерелье.

Он глядит в сторону.

– Но не я.

– Я должна идти. – Я кладу руку на дверь. – Будь осторожен, ладно?

Когда он, наконец, глядит на меня, что-то похожее на ямочку

появляется на его щеке.

– Вот что я получил, позволив своей душе связаться с бандией, верно?

Мне не нужно спрашивать, говорит ли он о Порции или обо мне. Это я,

кого он провожает взглядом за дверь.

– 45 –

Я обхожу гостиницу в поисках Порции. Но нигде ее не нахожу. Мне

нужно придумать новый план. Я звоню Брейдену, но натыкаюсь на его

голосовую почту. Оставляю сообщение, запрыгиваю в Порше Остина и

выезжаю на узкую дорогу, ведущую к Дункану. Теперь, когда опустилась

ночь, небо стало светло-серым. Облака не дают пролиться звездному свету,

отбрасывая мутные тени на все вокруг.

Дождь усилился. Я едва могу различать дорогу. Я ориентируюсь по

тусклой белой линии с левой стороны трассы, придерживаясь ее. У меня нет

магии, но мои пальцы сжимают рукоять меча, лежащего на пассажирском

сидении. Это уже кое-что.

Белая линия постепенно становиться серой. Лес и дорога сливаются в

завесу из дождя и темноты, и я уже не могу сказать, где начинается или

заканчивается дорога. Я жму по тормозам в тот момент, когда левое переднее

колесо съезжает с обочины. Зад машины заносит вправо. Автомобиль крутит

с такой силой, что он с треском врезается в дерево. Подушки безопасности с

грохотом раскрываются, заполняя все вокруг меня.

Когда из подушек выходит воздух, я начинаю осматриваться. На левой

руке, куда ударила подушка безопасности, появился синяк. Ощущения на

лице, словно по носу ударили. Во всем остальном, я, похоже, цела и

невредима. С машиной же другая история. Я пытаюсь открыть дверь, но она

не поддается. Мне приходится пяткой ботинка выбивать окно со стороны

водителя и выбираться через отверстие. Левая фара освещает проливной

дождь на расстояние в два фута, а затем тьма поглощает луч света.

Я вытаскиваю меч из окна и отхожу от машины. Я промокла насквозь,

но видела достаточно взрывов автомобилей в кино, чтобы у меня появилось

желание держаться на расстоянии. Я жду на обочине дороги. Но не похоже,

что найдется кто-нибудь настолько глупый, чтобы проезжать по темной и

петляющей дороге в такую погоду. Я отправляюсь пешком.

Чем дальше я отхожу от машины, тем темнее становится дорога.

Деревья по обеим сторонам все равно бы скрывали любой свет, даже если бы

какой-нибудь и был, да и проливной дождь сводит на нет любую

возможность. А пока дождь не начинает мелко моросить, я не могу даже

различить серую линию на дороге. Я, по меньшей мере, все еще в шести

километрах от Дункана. Я бы быстрее шла без меча, но все равно крепче

сжимаю рукоять. У меня не будит никакого шанса спасти Остина без какого-

либо оружия.

Слева от меня в лесу хрустнула ветка. Я принимаю стойку, поднимая

меч перед собой, и поворачиваюсь к деревьям. Сквозь ветви видна вспышка

света.

– Кто там? – окликаю я.

Какое-то движение и прекрасная белая лошадь выходит из-за деревьев.

Брейден. Я хочу обхватить его за шею, но я все еще сжимаю меч. Я втыкаю

клинок в землю.

– Ты получил мое сообщение.

Брейден припадает на колени так, что я могу взобраться ему на спину.

Я кладу меч себе на колени и хватаюсь за гриву. Он идет быстрым шагом, а

затем пускается галопом вдоль обочины. Он сворачивает с главной дороги на

проселочную, ведущую к огромной церкви и еще более высокому зданию

позади нее. Оно похоже на замок, но я полагаю, это аббатство.

Гигантский каменный крест стоит между двумя зданиями. Это то, где

Лайам остановился? Церковь и крестовые походы привели Милезийцев в

Ирландию. Но зато Лайам из тех, кто заботится больше о внешнем виде, чем

о содержании. Аббатство, по меньшей мере, такое же величественное, как и

Лоркан Холл. Более величественное.

Я соскальзываю со спины Брейдена и похлопываю его по шее. Но не

могу удержаться, чтобы не взглянуть на его хвост. Конь выглядит точно

также как и обычная лошадь, за исключением хвоста. Он толстый и покрыт

мехом, оканчиваясь ластами, как у кита. Он странный и красивый.

Лошадь исчезает, растворяясь в темноте. Вместо нее появляется

Брейден.

– Итак, какой у нас план?

– Полагаю, что стоит для начала выяснить, где они держат Остина.

Самое лучшее – тайком пробраться внутрь и освободить его без их ведома.

– Аббатство – огромное. – Брейден глядит на одну из высоких башен,

располагающихся по обе стороны. – Но полагаю, Лайам – традиционалист.

Если Остин их пленник, то он будет в темнице.

– Есть темница? В аббатстве? А я думала, что монахи были мирными, и

переписывали книги.

Брейден смеется.

– Ты такая американка.

– Эй. Также как и ты.

– Спасение пришло в Ирландию на лезвие меча. Здесь нет ничего

мирного в истории религии. Ты находишься на линии фронта в войне,

которая по-настоящему никогда не прекращалась.

– Так темница где? В подвале?

Брейден указывает на башенку, возвышающуюся над каменными

стенами.

– Вообще-то, кельты любили башни.

– И как мне туда подняться?

Брейден улыбается.

– Через парадную дверь. – Он достает сотовый телефон из кармана

джинсов. – Микл позвал подкрепление.

Мы собрались позади церкви. Дождь прекратился, но ветер треплет

мою промокшую одежду. Я вся насквозь замерзла. Тянусь к огню внутри

себя, к теплу, но они крепко заперты. Все, что я могу делать, так это смотреть

на башню и трястись.

Машина сворачивает с дороги и въезжает на подъездной путь. Фары

гаснут и автомобиль бесцеремонно припарковывается. Выходят Мик, Джо и

Сэм. Забавно видеть гилл вместе. Они все высокие, на добрых три дюйма

выше шести футов. Высокая прическа Джо заставляет его казаться еще выше,

а рыжие бакенбарды Мика – старше. Сэм выглядит почти нормальным, но

его глаза – самые усталые, словно держаться в ногу со временем сделало свое

дело. Они одеты в одинаковые черные плащи, достающие до середины

голени.

Я не могу сдержать улыбки.

– Так вы ребята тусуетесь вместе?

Сэм смеется.

– А в этом есть что-то странное?

– Разве вы все не по разные стороны?

Мик был смотрителем Остина, на стороне богов. Джо историк Сынов.

Самуэль тусуется с фуа.

Джо качает головой.

– Это не наша битва. Никогда не была.

– Так почему вы помогаете мне сейчас? – Насколько мне известно,

гиллы никогда не объединялись с бандиями.

Сэм похлопывает Микла по спине.

– Технически мы помогаем Мику.

– А-а.

Брейден засовывает свой сотовый телефон в джинсы.

– Если тебе будет легче, то я здесь ради тебя.

Джо кладет руку на мое плечо и слегка сжимает его. Я улыбаюсь ему в

темноте. Я не упускаю того, что он осматривает мою шею на наличие

ожерелья.

– Я пыталась.

Джо кивает, а затем снова смотрит на аббатство.

– Пойдемте.

Мы с Брейденом идем за тремя гиллами. Они шагают к парадной двери

и звонят в колокольчик. Я чувствую себя глупо, сжимая в руках меч, словно

готова к битве. Но я не оставляю его позади.

Полноватая женщина в серой униформе приоткрывает дверь на

несколько дюймов и поглядывает на нас сквозь щель.

– Мы закрыты. Туры по вторникам. – Ее слова кратки, но в голосе

слышится оттенок отчаяния.

Микл машет рукой перед ее лицом.

– Мы здесь ради парня. Ты хочешь нам помочь.

Она отходит в сторону и распахивает дверь.

– Бедняжка.

Микл оглядывается на нас.

– Он в башне. В очень плохом состоянии, если ее воспоминания точны.

Я протискиваюсь мимо Самуэля, но Джо останавливает меня до того,

как я забегаю вперед.

– Тише. Между «здесь» и «там» – долгий путь. Мы доберемся до него.

Когда мы поворачиваем к прихожей, к нам подбегает мужчина.

– Вам сейчас нельзя быть здесь.

Самуэль вытягивает руку, и мужчина тут же отступает, не произнося

ни слова.

– Показуха, – говорит Микл.

Джо вынимает из кармана сигарету и засовывает ее в рот. Он жестом

указывает в сторону ниши в углу. Мы следуем за ним, идя гуськом к

винтовой лестнице.

Мы поднимаемся все выше и выше. Через каждые пятьдесят ступенек

или около того, появляется пролет на следующий уровень, но мы

продолжаем взбираться все дальше. После того, как мы проходим шесть

пролетов, я начинаю удивляться, насколько высоко нам придется подняться.

Мои мокрые джинсы натирают кожу, а мышцы кричат от каждого шага.

Я останавливаюсь на восьмой площадке. Брейден оборачивается.

– Ты идешь?

Я машу ему, чтобы он шел дальше. Гиллы уже на полпролета впереди.

– Мне просто нужно перевести дыхание. Я буду прямо за тобой.

Он качает головой и кричит вверх лестницы.

– Сэм, погоди минутку.

Я облокачиваюсь о стену, и глотаю воздух. Мне действительно жаль,

что я сосредотачивалась больше на попытках получить доступ к силе, и

меньше на кардио-тренировках.

Сначала я едва ощущаю сдвиг в камнях позади меня. Я встаю прямо,

считая, что у меня слегка кружится голова от нехватки воздуха. Но затем чья-

то ладонь хватает меня за руку и отдергивает назад. Сильно.

Я ожидаю, что врежусь в стену, но во мраке ничего нет. Затем стена

передо мной встает обратно на место и все становиться черным.

– 46 –

Одна рука вокруг моей талии, другая стискивает горло, выбивая воздух

из моих легких. Я разрубаю мечом воздух, но угроза позади меня.

– Вы, бандии, так предсказуемы, – сильный акцент Лайама пронзает

темноту. – Я знал, что ты не сможешь остаться в стороне.

Он хватает меня за запястье и меч с лязгом падает на землю. Меня

тащат вниз по винтовому спуску, который кажется, тянется вечность до того,

как закончиться. Рука Лайама крепко обхватывает мое горло. И в тот момент,

когда я думаю, что упаду в обморок, он прислоняется спиной к стене и за

нами появляется щель света, от открывшейся под его весом двери. Он

выпускает меня, и я, спотыкаясь, вхожу в освещенную свечами комнату.

Я отстраняюсь, глубоко вдыхая наполненный благовониями воздух.

Мы внутри небольшой церкви с рядами пустых скамеек и огромного

каменного распятия, высеченного на задней стене. Шерри стоит возле алтаря,

ее темные волосы уложены на голове в аккуратно-свисающие кудри. На ней

длинное красное платье, ниспадающее до пола, то же самое, что было на ней

в ночь смерти Саши. В правой руке она держит небольшой кинжал,

размахивая им в воздухе; одновременно бормоча слова на гаэльском,

которые я не могу понять.

Она видит меня и останавливается, удерживая нож в воздухе.

– Я уж начала волноваться, что ты не успеешь во время. – Ее улыбка

устрашающая.

– Поторопись с этим, – говорит Лайам, толкая меня вперед.

Шерри убирает выбившуюся прядь волос обратно к кудрям.

– У них уйдут часы на поиске в аббатстве. Никто не видел, как мы

затащили его сюда.

Его. Остина.

– Где он? – Я иду вперед без какого-либо подталкивания Лайама.

Шерри ножом указывает на алтарь. Белая простыня покрывает

мешковатую форму.

Я бегу вперед, хватая простыню и отбрасывая ее в сторону. Остин

лежит на боку, свернувшись в позе эмбриона. Он раздет до трусов-боксерок,

его лицо распухло и усыпано кровавыми синяками. Кровь струится с губ к

подбородку. Глаза закрыты, но я могу видеть, как поднимается и опускается

его грудь при дыхании.

Шерри проводит свободной рукой по его волосам, откидывая их с его

лица.

– Какой позор, – говорит она. – Он по-настоящему прекрасен.

Мой взгляд падает на кинжал в другой ее руке.

– Что ты делаешь с ним?

Она опускает нож.

– Как выясняется, ничего.

Я чувствую руку Лайама на моих волосах, собирающих их за моей

шеей.

– Заклинание будет сильнее из твоих уст.

Я отдергиваюсь, вырываясь из его хватки. Остин шевелится на столе.

Он стонет и старается приподнять голову, но безуспешно, позволяя ей снова

упасть со стуком на мрамор. Он открывает левый глаз, его правый глаз

заплыл.

– Как раз во время, – говорит он.

Я провожу пальцем по его припухшей щеке и убираю руку, когда вижу,

как он вздрагивает.

– Я вытащу тебя отсюда.

Остин сглатывает.

– Спасайся сама.

Лайам хватает меня за запястье.

– Не волнуйся. Ты в считанные минуты избавишь его от страданий. Но

ты не можешь исполнять ритуал в таком виде. – Он кивает Шерри.

Шерри осматривает меня с ног до головы, подмечая мои все еще

влажные волосы и одежду.

– Господи, Пакстон. Ты здесь купалась? – Она нагибается и

вытаскивает белое прозрачное одеяние из сумки возле ее ног. Она швыряет

его в меня. Я инстинктивно ловлю его. – Переоденься в это. И сделай что-

нибудь с волосами.

Шерри все еще держит в руке нож. В любом случае я не смогу

добраться до нее раньше, чем она сможет ранить Остина. Не говоря уже о

том, что у нее вся сила Седьмой Дочери, а у меня нет ни оружия, ни плана.

Моя единственная надежда задержать их, пока Джо и Брейден не найдут нас.

Я кладу руку на плечо Остина и пожимаю его, как надеюсь,

приободряющее. Затем я прохожу за ширму, слева от алтаря и переодеваюсь

в платье, которое дала мне Шерри. Оно слишком большое, низко свисает на

моей груди. Юбка касается каменного пола. В нем нет карманов, поэтому я

беру небольшой пакетик соломенного веника из джинсов и заталкиваю в

лифчик. Я заплетаю волосы в толстую косу, свисающую до середины спины,

и тяну время так долго, как могу.

Лайам шагает за ширму.

– Хватит. Так сойдет. – Он хватает меня за руку, сжимая так сильно

пальцы, что я уверенна, у меня будет синяк.

Шерри указывает на огромную открытую книгу на помосте.

– Ей нужно будет выучить слова.

– На это нет времени. Ритуал должен быть проведен, по меньшей мере,

за 48 часов до Сбора или не будет никакого толка. – Лайам тянет меня, пока я

не встаю прямо перед Остином. – Она может повторять за тобой.

Он берет нож у Шерри и впихивает в мои руки. Он обхватывает мои

ладони своими, так сильно сдавливая, что я удивляюсь, как они не ломаются.

Он заносит кинжал над Остином.

Я пинаюсь и брыкаюсь в его хватке. Но ничего не получается. Лайам

слишком силен, чтобы я смогла нанести ему реальный урон.

– Не волнуйся, бандия. Твоя привязанность к Арауны не пропадет

даром. Единственное что также могущественно, как и разрушенная связь –

кровавое жертвоприношение. Чем выше цена, тем больше награда.

– Ради любви ко всему, что священно, – произносит Шерри.

Я извиваюсь и повторяю попытку вырваться из хватки Лайама, но он

сильнее притягиваем меня к своей груди.

Остин перекатывается на спину.

– Ты ходила к руинам?

Я отрицательно качаю головой.

– Хорошо, – шепчет он. – Ты будешь жить. – И он вновь закрывает

глаза.

– Ты тоже, – говорю я, но Лайам придвигает мою руку так, что нож

оказывается прямо над сердцем Остина.

Остин улыбается мне сквозь разбитые губы.

– Позволь ему сделать это, Брианна.

Что? Остин выжил из ума? Я не позволю Лайаму заставить меня убить

его.

Лайам смеется.

– Даже Араун признает, что он больше стоит мертвым.

Остин подмигивает не заплывшим глазом.

– Тысячи лет потусторонней ночи. – Цитирует он заклинание, которое

я использовала, чтобы заточить его в потустороннем царстве на тысячу лет.

Он думает, что роль Лайама в его смерти приведет к изгнанию последнего?

Остин, возможно, и прав, но я не дам Остину умереть.

– Нет.

Мы найдем другой способ. Я смогу привести Лайама к вратам. И если

смогу заполучить ожерелье обратно, то смогу использовать заклинание

изгнания на Лайаме.

– Ради любви ко всему, что священно, – снова повторяет Шерри, на